Осенняя заваруха

ФЕДОР ИВАНЕНКО

Приятно после дрожащей палубы и качки в подпространстве почувствовать под ногами земную твердь. Пусть она хоть трижды твердь Кардабая. "Черный ферзь" будет ожидать на орбите возвращения наших шлюпок 8 часов, пока длится погрузка кардианским товаром: мебелью, пиломатериалом, медикаментами, чаем и много чем еще. Кардиане неплохо подняли экономику со времени нашей оккупации. Капитан отпустил часть экипажа размять ноги. Мы с Прыгуновым завалили в ближайшее от космопорта кафе. Нас не смущала мысль, что самое ближнее от космопорта кафе — самое дорогое. Едва глаза привыкли к полумраку, мы разглядели Марию Поморову, восседавшую у стойки на высоком стуле. Успела нас опередить. Рыжие волосы пламенели в полумраке под тусклым освещением, веснушчатая рука с длиннющими ногтями, раскрашенными ядовитой зеленью, цепко держала бокал. Утром ногтей еще не было. Длинные худющие ноги торчали из короткой юбчонки, как карандаши из стакана. Вокруг нее уже увивались два местных хлопца.

— Маш… — произнес было Прыгунов, но я на него шикнул и покатил прямиком к ней.

— Какая красивая девушка, — нараспев проворковал я, ловко оттирая своей обширной кормой одного из хлопцев. — Давайте знакомиться. Меня зовут Федор.

Мария вскинула на меня глаза и усмехнулась.

— Меня — Мария, — приняла она игру. Второго парня я оттер жирным локтем. Что-то уж больно они тощие. Брали бы пример с меня. Я обладаю 140 килограммами крепкого мяса, блестящей лысиной, отвислыми усами и пятерыми детьми. В мою длань поместятся обе шеи местных ухажеров, да еще и место останется. Поэтому хлопцы беззвучно отвалили.

— Вы уже выбрали что-нибудь? Я все оплачу.

Бармен чуть склонил голову, с интересом наблюдая за нашей комедией.

— Да, вот эти два салата, — Мария ткнула в меню зеленым когтем. — Жаркое из свинины, вот эти два местных блюда — дук в тонном соусе и это-о-о… с длинным названием; четыре пирожных… разных… и бокал шампанского.

— И это все?! Чем вы живы-то с таким ужасным аппетитом, Машуль? А ну-ка дай-ка я…

Бармен долго принимал у меня заказ. В кафе зашли еще несколько человек из нашего экипажа, мы с Прыгуновым присоединились к ним. Бармен понял, что его разыграли, долго хохотал с диджеем и официантками. Я ведь сделал заказ сразу на восемь человек, и все восемь обладали здоровым аппетитом, а он решил, что мы с Марией будем кушать вдвоем.

Мы наелись, наплясались и крепко выпили. Затем мы всей компанией отправились гулять по городу. В городе наша компания распалась, а когда подошло время, мы с Марией вдвоем отправились в космопорт. Вышли из такси, миновали здание порта и пешком побрели по стриженой траве космопорта. Подвешенные в воздухе на гравподушках прожекторы освещали десятка с полтора шлюпок и челноков на бескрайнем поле и часть портофлота, находившуюся сейчас на земле. В лицо задувал прохладный ветер. Над головой опрокинулось черное небо с незнакомыми созвездиями. Каждый раз новая конфигурация, где бы я ни был. Как выглядят родные созвездия с Марса, я уже забыл. Две луны Кардабая, две крошечные голубоватые краюшки, неуверенно светили среди ярких звезд.

До наших шлюпок мы не добрались. Нас окружили какие-то люди.

— Вали отсюда, жирный, ты нам не нужен, — сказал один из них.

Мария тут же вцепилась мне в руку. Черт, как не вовремя это все.

— Что вам нужно? — осторожно поинтересовался я и сунул свободную руку в карман пиджака. Карман был пуст, но парни напряглись.

— Вынь из кармана руку, — сказал главный. Он был мельче остальных, но имел более интеллигентный вид. И более скользкий и неприятный.

— Выну, когда надо будет, — почти ласково ответил я.

— Ты нам не нужен, — повторил скользкий. — Можешь идти своей дорогой. А лахудру свою оставь.

Мария осыпала скользкого площадной бранью, на что я выразил свое удивление, но в целом с ней согласился. Банда придвинулась ближе. Что делать, а?! Что делать??? Их слишком много, и битым быть не хочется, но еще страшнее было за Марию. Хоть бы кто-нибудь подошел из наших. Как на грех, наши будто сквозь землю провалились. Я мысленно проклял закон, запрещающий онтарианцам, то есть нам, носить оружие на планетах Содружества. Надо было бросить в карман хотя бы ножик… Мой любимый ножик — фирмы 'Хитачи', из стали марки ZDP-189 с трехпроцентным содержанием углерода, с рукоятью из углепластика — бездарно остался у меня в каюте.

— Вали, жиртрест, отсюда, пока мы тебе не наваляли, — снова посоветовали из-за моего плеча.

— Ну-ка, погодите. Вы что, самоубийцы? — хмыкнул скользкий. — Эта сучка опасна.

Скользкий молниеносно застегнул наручники на наших с Марией запястьях, сковав нас вместе.

— Вот теперь порядок, — удовлетворенно проговорил главарь банды. Мария со злостью дернула скованной рукой.

— Что вам от меня надо? — процедила она.

— Вот это уже разговор, — сказал главарь. — А то сразу — мразь да подонок… В другом месте побеседуем.

Сопротивление было бы полнейшей глупостью. Нас, жестко толкая в спины, потащили в шлюпку, только не в нашу. Мы с Марией не стали объяснять, что нам надо совсем не туда, и что наше с ней исчезновение сорвет расписание ведущего Кардабайского космопорта. Дорога до бандитского корабля прошла в молчании. Бандиты разглядывали Марию, ухмылялись, и у меня не исчезало подозрение, что они кое-что знают о ее способностях.

Крейсер "Адмирал Грот", явно угнанный бандой из какого-то военного флота, удивил меня чистотой. Блеск и порядок на борту привели меня к мысли о наличии в банде дисциплины. Для нас с Марией это было и хорошо, и плохо. В кают-компании нас сесть не пригласили. Впрочем, главарь не садился и сам, постоянно вертелся, крутил какие-то предметы в руках. Его приятель, крупный детина, лощеный и чисто выбритый, уселся на стул и закинул ногу за ногу. Мне не нравился его тяжелый немигающий взгляд. За нашими с Марией спинами пнями торчали четверо бандитов.

— Ну-с, будем знакомиться, — потер руки скользкий. — Меня зовут Степан Собакин, я владелец крейсера "Адмирал Грот" и главарь банды. Да, я люблю называть вещи своими именами. Отпираться не стану — у меня именно банда. Я же не ханжа… Это мой помощник Валерий Рыжаков. Он же капитан. Офицер, теперь уже бывший. Умный, сволочь.

Мы с Марией молчали. Маруся молчала, потому что я осторожно наступил ей на ногу и не слезал, а я, повторяю, вешу много.

— Тебя зовут Маша Поморова, я знаю. Ты — лоцман "Стремительного". А ты…

— На вы, пожалуйста, — заметил я.

— Можно и на "вы", мне нетрудно, — покладисто согласился Собакин. — Так кто вы?

— Я Федор Иваненко.

Не дождавшись продолжения, Собакин произнес:

— Федя, значит… От тебя нам, Федя, ничего не нужно. Ты только будешь охранять нас от своей подруги, — он протянул беспокойную руку и звякнул нашими кандалами. — Пока ты так близко от нее, нам ничего не грозит.

— Что это значит? — удивился я.

— А что это значит, нам рассказал один товарищ с "Пепла Марса", выживший по счастливой случайности.

Я невольно посмотрел на рыжую макушку Марии.

— Ты уверен, что она не тронет своего приятеля? — подал голос умный сволочь Валерий Рыжаков.

Собакин обошел нас кругом.

— А зачем? Мы же их отпустим. Почему вы не спрашиваете, зачем я привел вас сюда?

— Потому что вы с удовольствием все расскажете сами, — резонно ответил я.

— Вы правы, Федя. Так вот, Мария. Нам нужно найти в нашей Галактике одну планету. Видите ли, на черном рынке время от времени появляется уникальная древесина. Каждый ствол излучает биополе, идентичное биополю животного. Идентичное, именно так. Однако ее ценность состоит вовсе не в биополе, а в ее целебных свойствах. Это дерево лечит. От стрессов, от депрессий, от бессонницы и иже с ними. Для лечения ничего и делать-то не надо. Просто поставить, например, в кабинете стол из такого дерева, и все. Слышали о таком?

— Да, слышали, — подтвердила Мария.

— Может, и не лечит, однако в любом случае это редкий товар и потому безумно дорогой. А нам только того и надо. Мария, ты уже поняла, что от тебя требуется?

— Пошел ты…

— Будь со мной вежливее, девушка, пригодится в недалеком будущем. Так о чем это я? Ага. Мария покажет нам дорогу к планете, на которой растут эти деревья, правда, Федя?

Мария с досадой дернула мою руку за короткую цепь.

— Покажу, — процедила она сквозь зубы. — Но мне требуется время, чтобы ее найти. Давайте сразу договоримся, когда и на каких условиях вы нас отпустите.

— Сделаем так, — ответил Собакин. — Чтобы было удобно и нам, и вам, вы укажете нам дорогу к древесине, мы грузим "Адмирал", затем доставляем вас к ближайшему населенному миру и высаживаем в челноке. Идет?

— А почему бы не отпустить нас сразу, как только я назову координаты леса?

Собакин искренне удивился.

— Потому что вы сдадите нас с потрохами, что же тут непонятного?

И деловито скомандовал:

— А теперь — документы на стол.

А я в этот момент вспоминал, как Мария двенадцать лет назад ожила в трюме "Боевого слона". Как перепугалась вся команда, и как трясущийся от страха капитан бил кулаками наотмашь своих подчиненных, чтобы прекратить панику. И какой тяжелый, больной, бессмысленный взгляд был у нее тогда, у четырнадцатилетней девочки, неожиданно оттаявшей от космического холода. Нам было чего испугаться. Наши люди доставили на борт мумию молодой женщины или даже девочки-подростка. В трюм сбежалась чуть ли не вся команда поглазеть на чудо. Мы таращились и гадали, кто и за что мог выкинуть человека с корабля в открытый космос, да еще так далеко от трасс. Неужели в космосе появилась новая секта? Близко к мумии не подходили, потому что от нее шел нестерпимый холод, но даже на расстоянии мумия удивляла своим видом: она совсем не казалась иссохшей, кожа имела естественный цвет, будто женщина была погружена в глубокий сон. Никому из нас даже в голову не приходило, что именно так и было. А потом холодный и твердый, как камень, истукан на полу вдруг зашевелился и пополз, а освещение замигало и погасло. Включилось аварийное освещение. Мумия за это время уже поднялась на четвереньки и теперь неловко ползла по направлению к людям. Все замерли. Обнаженное мокрое существо в десяти шагах от нас бесцельно ползало на четвереньках, мало-помалу продвигаясь к нам, за ним волоклись неестественно длинные, мокрые, спутанные в колтун волосы. Сначала мы молча стояли и наблюдали, затем дружно попятились. Существо остановилось, задрожало, подняло голову и негромко, но жутко завыло. И тогда мы увидели этот взгляд и бросились вон. Капитан с руганью стал бить людей кулаками, и только одна Гита Рангасами побежала к спасательной шлюпке, принесла оттуда одеяло, накрыла ожившую мумию и — жуть какая! — прижала ее к себе. И как долго эту девочку все боялись и не могли к ней привыкнуть. И я сейчас чувствовал запоздалое раскаяние, что в то время только три человека набрались духу поддержать ее, и меня не было среди этих людей. Она была весьма опасна для банды Собакина и, к сожалению, бандиты это знали. А еще они наверняка знали, насколько она уязвима.

А еще мне не понравилось, как сволочь Рыжаков смотрел на Марию. Нет, не вожделенно и даже не оценивающе, а как хищник.