Оружие души. Кузнец. Том 5

Глава 12

— Роман, не спеши. Надень вот этот медальон, — отец протянул мне странное украшение.

— Защитный артефакт? Разве он мне нужен?

— Нет, не защитный. С его помощью я смогу комментировать происходящее.

— Хорошо, — ответил я и задумался.

— В высшем свете не принято перешептываться, поэтому приходится использовать такие «костыли», — пояснил отец. — Ибо иначе урон чести.

Позже мы с отцом заняли свои места. Я почтительно здоровался со всеми главами родов: знал лично почти каждого из них, ведь в совсем детском возрасте посещал с их наследниками одни и те же секции. Да, в те времена отец еще думал, что я смогу в будущем пробудить духовное оружие, а потому старательно знакомил меня с высшим светом столицы.

Впрочем, я знал лично далеко не всех глав родов. Некоторых лишь видел по телевизору или в интернете и хорошо еще, что память на имена и на лица у меня отличная. В общем, в грязь лицом я точно не ударил. А если учесть, что я самый молодой на общем сборе и вообще не глава рода, то это уже отличный результат. Вскоре заседание началось.

— Реформаторы утратили часть прежнего влияния, — сказал Горлов, пожилой мужчина лет семидесяти. Причем с такой интонацией, будто бы доволен.

В этот момент я посмотрел на отца и через секунду услышал его голос.

— Радуется. Он же имеет в активе под сотню Искателей.

Горлов тем временем продолжил:

— Двинин все еще в клинике, его состояние только ухудшилось. Реформаторы сейчас уязвимы, как никогда.

— На что это вы намекаете, уважаемый Павел Степанович? — это уже заговорил Серов, глава довольно влиятельного рода с севера империи, на вид ему только исполнилось сорок лет.

— Нет, нет, ничего такого, — коварно улыбнулся Горлов, сдерживая недовольство за наигранной улыбкой.

— Реформаторы потеряли хватку, ослабили позиции, но все равно их дело правое. Они защищают жизни людей, хотят отсрочить конец света, а вы намекаете, что самое время ударить по ним. Нет, я такое не одобряю, — уверенно заявил Серов.

Я снова глянул на отца: что-то не припомню, чтобы род Серовых хоть когда-то отличался человеколюбием.

«Роман, ты же в курсе, что у его рода с недавних пор есть небольшой медиахолдинг, с которым работают реформаторы? — спросил отец у меня в голове и продолжил: — Плевать Серов хотел на все это, ему лишь бы платили, он просто защищает свои интересы».

— Не одобряете? — задумался Горлов. — Так и я не одобряю, это вообще не наше дело. Но есть у меня знакомый консерватор, который сейчас скупает рекламу во всех средствах массовой информации. Номер дать?

Серов недовольно нахмурился, но по его жесту было понятно, что он не одобряет действия Горлова и эту его попытку уколоть. Тем не менее, четкого «нет» Серов так и не произнес. Думаю, после заседания они с Горловым еще встретятся.

«А я что говорил? — голос отца в голове. — Тоже подумал, что они встретятся после заседания?»

Я посмотрел на отца, чуть нахмурив брови.

«Значит, подумал, — он едва заметно улыбнулся, уже отвернувшись от меня. — Только учти, что кулон не передает мне твои мысли. Их бы смогли прочесть, ведь у тебя не стоят настолько прочные ментальные щиты, как у меня».

— Правильно, уважаемые господа, — слово взял мой отец. — Мы — благородные, столичные хищники, высший свет… Для нас игры консерваторов и реформаторов — все равно, что драка детей в младшей группе детского сада.

«Внимательно, быстро смотри на их лица».

Я окинул их взглядом. Кому-то слова отца не понравились, кто-то не дрогнул, а кто-то и вовсе не понял. И в этот момент мысленно мне пояснил, что так он сам для себя определил тех глав рода, которые уже выбрали один из лагерей. Причем для него даже непринципиально важно какой.

Отец пояснил, что все, кто нахмурились или недобро на него посмотрели, тем самым выдали, что будут принимать решения с одной простой целью — перетянуть людей или ресурсы на свою сторону.

К слову, он еще уточнил, что не все из недовольных благородных именно поддерживают один из двух лагерей. Возможно, даже скорее всего, им вообще плевать. Просто кто-то теперь неплохо наживался на реформаторах, а кто-то — на консерваторах. Однако такой способ обогатиться лучше, конечно, замаскировать за искренним душевным порывом поддержать одну из сторон.

— Реформаторы, консерваторы, давайте не будем об этом, — предложил один из глав рода, — на повестке более важные вещи.

— Как же не будем? Нет, простите, постойте. Я не могу не сказать, что за Железняковым заметил неподобающее поведение.

«Да-да, конечно, заметил, — раздался смех отца в моих мыслях. — Федор Михайлович как раз вчера выкинул из Гильдии Искателей ставленника этого увальня, вот он и недоволен».

— А кто не без греха? — хохотнул один из пожилых глав рода.

И в этот же момент смех заразил всех. За редким исключением. Такое чувство, что все всё понимали: интересы друг друга, политическую повестку, обстановку с Подземельями, но все равно продолжали играть в эту «монополию». Будто каждый знал, что остальных интересуют только деньги, причем не скрывал и свой этот интерес, тем не менее прямо об этом говорить было непринято.

После обсуждения некоторых других политических вопросов, мы взяли небольшой перерыв. Удивительно, но даже мне дали право высказаться по двум темам. А говорил я о том, что искренне думал и считал, причем никто со мной не спорил, ведь сложно спорить с тем, что нужно стараться не только для своего рода, но и для граждан империи.

Впрочем, все равно нашелся один умник, который обвинил меня в популизме, но отец его быстро заткнул. Не громогласным голосом или наездом, а наоборот — так ловко орудовал словом, что мужчина не нашелся с ответом и быстро перевел тему. Здесь многие умели переводить тему и делали это исключительно профессионально.

После перерыва мы вернулись на прежние места. Слово взял глава рода Снегиревых, который прежде предпочитал отмалчиваться. Интересно, что он, как и мой отец, тоже привел сюда своего наследника, но этого парня я не знал.

— Император просит, — на этом слове мужчина заострил внимание, — сократить количество Подземелий в Москве и в округе. Что будем делать, как решать?

Как говорится, после этих слов начался сущий кошмар. Один глава рода всеми силами пытался выставить свое собственное Подземелье в добром свете. Ведь оно, по его словам, приносит много редких ресурсов, причем полезных как реформаторам, так и консерваторам, ведь все они в большинстве — Искатели.

Ему быстро намекнули, что усидеть на двух стульях не получится. Реформаторы в любом случае будут против Подземелья, а консерваторы — им и без того неплохо живется: денег хватает. Разумеется, никто этого прямо в лоб не говорил, но обладатели голубой крови давно привыкли читать контекст, видеть второй и третий смыслы, а потому ювелирно жонглировали сложными словесными конструкциями с такой легкостью, будто дети простыми стишками.

Понимая, что он проигрывает, тот самый мужчина ловко перевел внимания со своего:

— … безобидное старое Подземелье. Оно же не аномальное, какой вообще оно может причинить вред? А вы вообще слышали, что вчера из «Златенира» вылезли монстры. Да, выброс совсем небольшой, но… это опасно.

— Опасно? Для кого? — нахмурился Дубов.

«Конечно, он будет защищать это Подземелье, — пояснил отец, — Дубовы владеют центром для искателей как раз возле „Златенира“».

— Мы так ни к чему не придем. А император очень просил сократить количество Подземелий, — сказал Снегирев.

— Так пусть главы отделений и их замы решают, им ведь виднее, — предложил один из глав рода, относительно молодой мужчина.

— Ну нет, так дела не делаются. Выстрел по слишком широкой области, — пожал плечами Горлов.

— Вот-вот, — согласился кто-то еще, — лучше уж самим решить и сделать все, как надо. Останется кто-нибудь без своего Подземелья или центра, мы ведь можем компенсировать эту потерю единовременной выплатой. Все равно чем-то придется пожертвовать.

— Да. Я вам так скажу: лучше императора не злить, ведь тогда все мы окажемся под ударом, — заговорил Снегирев. — Вот вы, Родион Валерьевич, разве ваше Подземелье не изжило себя? Я, конечно, ни на что не намекаю, но я мог бы купить продукцию вашего завода на несколько миллионов, другие, думаю, тоже поддержат. А груз… груз может не доехать, и никто даже не подумает его искать, ведь всякое бывает.

— Оформите мне несколько тонн, я готов внести предоплату, — ухмыльнулся Горлов.

— И мне, я даже своему союзному роду готов купить, только бы сделка прошла.

«Смотри на Волкова», — прозвучал голос отца в голове.

Еще никогда я не видел настолько загнанного и испуганного главу рода. Волков смотрел по сторонам, пытался найти поддержку, но все лишь дружелюбно улыбались и клялись в том, что готовы купить продукцию его завода по производству строительного материала.

— Хорошо, сделке быть, — тяжело выдохнул Волков.

«Ему не оставалось вариантов, — пояснил отец. — Либо просто остаться без Подземелья. Либо без Подземелья, но с деньгами. У нас ведь как — если решили, то сделают. Ну а деньги — это что-то вроде солидарности глав рода. Будут других зажимать, им тоже накинут. Вот так дела в столице и делаются. Каждый только и думает о своем влиянии, вот только отстоять и защитить его непросто».

Заседание длилось еще два часа. Этого времени хватило, чтобы главы родов «сожрали» еще двух своих «коллег». И под «сожрали» я имею в виду то, что они навязали им непростое решение и сдобрили это соусом из хрустящих банкнот. Так или иначе, император на какое-то время будет доволен, ведь уже сегодня вечером главы родов сделают нужные звонки, поговорят с ответственными людьми.

И механизм после этого запустится, Искателей начнут отправлять именно в те Подземелья, которые «можно» закрыть. А самое интересное — большинство работников из Гильдии не только не заподозрят, что решение уже давно принято и не ими, а наоборот — они искренне будут уверены, что сами решили, какие именно Подземелья нужно закрыть.

После заседания отец попрощался со мной, похвалил, и на том все. Мы разъехались, я отправился не в аэропорт, а к Кристине. Причем заранее ей позвонил и пообещал несколько беззаботных дней, которые посвящу только ей одной. И как же она была рада!

Максим Иванович сидел в одном из огромных черных внедорожников с хромированными дисками и некоторыми небольшими элементами. Будь на то воля Максима, он сделал бы весь свой внедорожник исключительно хромированным уж очень подобное было в его вкусе, но отец — Иван Викторович — после такого не обрадовался бы. В лучшем случае назвал бы «вороной, что любит блестяшки», а в худшем — отобрал машину и вручил вместо нее старенький имперский «Ураловец», которые уже давно не выпускают.

На самом деле Максим рассчитывал, что отец возьмет его на заседание глав рода, как он и остальные делали это иногда. Обычно Иван Викторович брал с собой Геннадия, но он был жутко занят делами рода и это отличный шанс для Максима, вот только он не оправдался.

Парень тренировался, когда ему позвонил отец и велел лично встретить на внедорожнике. Максим только чудом успел к концу заседания и был бесконечно рад: отец не прощает тех, кто опаздывает — и это железное правило.

Однако улыбка с щетинистого лица со множеством шрамов быстро сползла. Максим глазам своим не поверил, когда увидел, как из особняка вышли его отец и младший брат. Причем Иван Викторович охотно пожимал руку этого сопляка и даже хвалил.

Максим из-за злобы до такой степени сжал руль, что на нем остались характерные следы — пустяк, его можно заменить, это не ударит по карману. А репутация и боевой настрой — все пошло к черту. Максим и подумать не мог, что отец выберет Романа, а не его.

«Может, и правда, пора взяться за голову?» — задумался он, но гнев явно бил в голову сильнее, чем правильные мысли.

— Да-да, знаю, что тебе уже не терпится увидеться, — я наконец убрал руку от динамика смартфона, чтобы девичий звонкий восторг не бил так по ушам. — Мне тоже. Еще час, и я буду.

— Давай скорее, — радостно проговорила Кристина.

Через полчаса раздался очередной звонок. Я уже подумал, что это снова Кристина, но нет — звонила Елена. Интересно для чего? По мелочам она бы не стала меня беспокоить.

— Да, Лена, слушаю.

— Плохие новости, Роман Иванович, — обреченно проговорила она.

— Что-то случилось?

— Ой, нет, я вас, наверное, заставила понервничать… Я просто кое-что узнала.

— И что же?

— Того убийцу с духовным оружием нанял… — она замялась и замолчала.

— Говори же, Лен, — я так увлекся делами, что снова забыл про тот случай.

— Ваш брат.

— Мой брат⁈ — я нахмурился, отчего Михаил, что сидел рядом, сильно напрягся. — Ты же в курсе, что у меня их два?

— Я про Максима.

— Ясно, — я постучал пальцами по приборной панели. — Информация достоверная?

— Сто процентов. Помните, вы уже учили меня работать только с несколькими источниками. Так вот, я гарантирую, что наниматель — Максим Иванович.

— Новости, действительно, скверные, но ты не переживай. Я решу, что с этим делать.

— Как это не переживай⁈ — возмутилась Елена. — Я не могу не переживать, вы же мой господин…

— Лена, соберись и добавь немного профессионализма, — спокойным тоном ответил я.

— Да, разумеется, вы правы. Я тогда займусь работой, звоните, если понадоблюсь.

Я попрощался и сбросил звонок. Ладно, информация, мягко сказать, очень неприятная. Будто в открытую рану насыпали соли, а затем смешали перекись водорода с зеленкой и щедро залили. Щиплет, болит, жжет, а главное — какое-то разочарование. Вот уж не думал, что кто-то из моих братьев опустится до такого. А главное — зачем, ведь я же в те времена еще был слаб совсем, големов не держал при себе…

Плевать. Пусть это будет забота завтрашнего дня, ведь я пообещал провести эти дни с Кристиной. А с братом мы так и так встретимся да поговорим по душам, заодно послушаю, что об этом думают Анна с Геннадием.

Черт! Похоже, разговор с Максимом состоится раньше, чем я думал, и будет совсем иным, чем я предполагал. На телефоне высветился больной знакомый номер и подпись: «Максим». Вот уже не думал, что после стольких лет он мне позвонит.

— Алло, — уверенно сказал я, с трудом сдерживая агрессию: все-таки он пытался меня убить, а это серьезный поступок.

— Ну, привет. Я еду за тобой, обернись.

И я обернулся. В этот же момент огромный бронированный внедорожник моргал фарами. Я велел водителю остановиться на обочине, благо мы ехали еще не в черте города, а потому вскоре машина и еще несколько с гвардейцами остановились. Следом — автомобиль Максима и вот как раз он без гвардии.

Я решительно вышел из машины, остальным максимально строго велел не вмешиваться. Пойму, что моя жизнь под угрозой — просто выброшу россыпь големов из пространственного хранилища, они тут всем устроят ад на земле, в том числе и моему брату — несомненно сильному Искателю.

Он тоже открыл дверцу внедорожника, громко хлопнув ею с характерным фирменным звуком, грозно потопал мне навстречу. Максим остался таким же, каким я его и помню: высокий, широкоплечий, прическа — короткий «ежик», короткая небрежная щетина. Все лицо и руки в шрамах. За прошедшее время он разве что стал сильнее, а шрамов, вероятно, прибавилось.

— И почему отец выбрал тебя⁈ — без приветствий и отнюдь не с добрым видом спросил Максим, его брови злобно хмурились, а ноздри раздувались на каждом вдохе.

— Предлагаю тебе спросить у него, — спокойно, но с металлом в голосе ответил я и уверенно шагнул вперед, разве что грудь колесом не выгнул, но, думаю, и без того выглядел довольно угрожающе. Как минимум в деловом костюме я казался больше, чем есть.

— Не решай за меня, мальчик, — прорычал он.

— Да⁈ — я врубил ауру на всю и теперь невольно давил на него и, судя по озлобленному лицу, Максу это совсем не нравилось. — А ты ничего этому «мальчику» сказать не хочешь?

— Что? — он раздраженно дернулся. — Что я тебе еще должен сказать⁈

— Например, рассказать про убийцу с духовным оружием! — аура расплескалась по окружающему пространству, как волна по пляжу.

Макс невольно пошатнулся и тоже добавил своей силы в воздух. Сперва он хотел возразить, но осекся. И без всяких слов мне было ясно, что того убийцу с духовным оружием действительно нанял брат. А он сразу заметил, что я это понял, по моему еще более недоброму взгляду. Будь я еще сильнее, так моя аура уже бы вцепилась в него волчьей хваткой.

— Да! Нанял! И что ты мне сделаешь? — он сорвался с места и толкнул меня в грудь.

Пришлось сделать один шаг назад, но я не отступил, а только сохранил таким образом равновесие.

— Это ты зря, — прорычал я.

Две яркие вспышки, знакомый блеск духовной стали. Оружие мы материализовали одновременно!