Оружие души. Кузнец. Том 5

Глава 11

После аномального Подземелья мы вернулись в центр для Искателей. Ни у кого нет желания говорить после пережитого, только Денис и Алина умудряются перешептываться, да Виктор изредка может проворчать что-то в бороду. Тем не менее, мы все еще не можем разойтись по номерам да завалиться на кровать, чтобы испытать здоровый сон, без всяких кошмаров.

Наш целитель-менталист ясно дал мне понять, что нам нужно собраться в одном месте и это для нашей же безопасности, ведь вредные побочные эффекты никто не отменял. И кроме того, он уже вызвал своих коллег — целителей разного направления и вот их помощь нам точно не помешает.

Ближе к поздней ночи женщины и мужчины с, увы, столь редким даром закончили свою работу. И поделились ее результатами с нами. Как выяснилось, урон мы получили не столько физический, а в основном информационно-ментальный. Каждый из нас пережил свой персональный кошмар и это до сих пор сильно повышало уровень стресса и в целом негативно влияло на психоэмоциональное состояние.

И ладно бы только это, но ведь нет. В тот момент, когда аномальное Подземелье начало разрушаться, мы действительно невольно смогли заглянуть в изнанку. Из разговоров с остальными было понятно — каждый видел что-то эдакое. Проще говоря, каждый из нашей группы унес из Подземелья нечто большее — намеки, сны, чужие чувства и даже как бы обрывки чьих-то чужих воспоминаний.

Удивляло в том числе и то, что оно просто разрушилось из-за того, что мы могли ему сопротивляться — это нарушало все уже известные принципы. Но пусть лучше у ученых об этом болит голова.

На следующий день Макар пришел на завтрак с блокнотом, который он исписал незнакомыми никому из нас символами. И сам он тоже их не понимал, а прокомментировал эту странность так:

— Мне очень хотелось их записать. Я просто не мог успокоиться, пока не сделал этого.

Алина тем временем сидела сама не своя. И это не реакция на появление Макара с силой-антагонистом. Что-то другое. И позже, после перешептывания с Денисом, девушка призналась:

— Я теперь не уверена в своем даре. Не могу это объяснить, очень странное ощущение.

— А вам, — я взглядом окинул остальных, — есть о чем рассказать?

Пока никто не решался заговорить, я лениво ел свой завтрак и думал о том, что сам вынес из Подземелья. Если часть из того, что я увидел, была правдой, то Подземелье — куда более ужасное и коварное место, чем мы представляли даже после знакомства с аномальным типом.

В изнанке я увидел то, что объясняло многое. Подземелье — ужасное место не только потому, что там монстры и ловушки. Оказывается, каждое Подземелье наполняло наш мир магической энергией только для того, чтобы в нем открывалось еще больше новых Подземелий. Это как болезнь, как вирус. Смертельно опасный вирус.

Та самая дармовая энергия, которую ощущали и впитывали Искатели и которая определялась Гильдией Искателей, как единственное благо, что не способно подвергнуть жизнь риску, оказалось вовсе не безобидной.

Несколько недель проходят без рейдов — работа, развлечения и рутина. Никаких аномальных Подземелий и обычных, зато ко мне прилетала Кристина и мы могли бы с ней неплохо провести время, если бы не мои бесконечные дела. Нет, повеселились и пообщались, конечно, но она осталась не очень довольна тем, что свободного времени у меня не так и много, а я пообещал меньше работать и видеться чаще. Их хорошего — в столицу девушка улетела с новыми защитными ювелирными украшениями. Так я хотя бы буду спокоен.

Гильдия Искателей тем временем фиксировала аномально низкую активность Подземелий. Эту информацию я получил сразу из нескольких источников, а потому ей можно доверять. Она, если так можно, сказать прошла через все фильтры.

Что касается противостояния консерваторов и реформаторов — появилась новая политическая повестка. Если сформулировать ее кратко, то звучит она примерно так: «Если Подземелья можно закрыть навсегда, то нужны ли Искатели?»

Началось давление на бюджет отделений Гильдии Искателей, ведь все-таки частично он формировался и из налогов жителей империи. Некоторые региональные чиновники очень настоятельно требовали сократить финансирование.

Консерваторы, конечно же, не пренебрегли такой возможностью и отлично «сыграли» на ней. Железняков и его приближенные в числе первых утверждают, что «перезагрузка системы» может обернуться настоящей катастрофой, тем более, на фоне нынешней нестабильности.

Они всеми доступными методами пытались донести до масс свою точку зрения. Якобы, реформация работы Гильдии Искателей пойдет только во вред. Кроме того, по их мнению, нужно оставить все протоколы, как раньше — без изменений да и вообще прекратить заниматься ерундой вроде того, чтобы постоянно закрывать Подземелья.

Вот такие вот «веселые» эти консерваторы…

— Роман Иванович, можно? — в кабинет вошла обворожительная Елена, за последнее время она совсем похорошела, причем не столько визуально, сколько на уровне эмоций и настроения.

Готов спорить на коллекцию неплохих слитков, что у моей первой помощницы появился кавалер. Что же, хорошо, если так, только бы ее работе это не мешало. Впрочем, спрашивать я не стал, все-таки личная жизнь слуг рода — это их дело, а не мое. Тем более, прекрасно помню, какой все-таки Лена бывает стеснительной.

— Да, слушаю, — ответил я и оторвался от своих чертежей, которыми теперь мог заниматься в специальной программе на компьютере. Очень удобно и никакой лишней возни.

— Иван Викторович приглашает вас на закрытую встречу глав столичных родов.

— Хм, серьезное мероприятие, — хмыкнул я. — И ни слова про Геннадия или Максима?

— Ничего такого, — покорно ответила Елена, покручивая на пальце кольцо. Один из тех защитных артефактов, который гарантированно единожды спасает жизнь. — И еще ваш отец ясно дал понять, что вы не имеете права отказаться. Вы уж извините, что говорю такие неприятные вещи.

— Да расслабься, Лена, — улыбнулся я. — Ты просто делаешь свою работу и делаешь ее отлично.

— Кстати, про работу. Роман Иванович… вы ведь помните того убийцу с духовным оружием?

— Даже не вспоминал о нём, пока ты не напомнила. Удалось что-то выяснить?

— Да, его точно наняли не благородные из Железнограда. След ведет в Москву, я продолжаю… Больше пока никакой информации. Могу ли я, с вашего позволения, нанять детективов и…

— Все, что душе угодно, — ответил я. — Только не перетрудись. Я так понимаю, у тебя появилось увлечение, помимо работы.

— Да, — засмущалась Лена, а на ее щеках вспыхнул румянец.

— Ладно, не буду тебя смущать, — я поблагодарил ее и отпустил.

В Москву я взял с собой только своих верных карманных спутников — големов и Михаила, ах да, и гвардию. Теперь без гвардии никуда, по статусу не полагается. Я, может, не взял бы бойцов, но отец такой жест безрассудства не одобрил бы.

Прекрасно помню, как он однажды захотел съездить в книжный магазин за какой-то редкой книгой, так здание окружила толпа вооруженных людей. И в этом весь Иван Викторович Чернов — серьезный глава рода и мой непростой отец.

— Роман Иванович, а Танцующая с мечами будет? — спросил Михаил.

— Может, и будет, — ухмыльнулся я. — А чего хотел?

— Да просто сфотографироваться, — улыбнулся парень виновато.

— Да? — я повел бровью.

— Ну, еще букет подарить, — он вытащил из пространственного хранилища красные розы. — Сам выращивал в артефактной теплице, шипы уже срезал.

— Почему бы и нет? — я по-доброму улыбнулся и жестом показал, что ничего против не имею.

Что насчет самой Анны — не знаю: никогда не видел парней, с которыми она встречалась, а потому не могу сказать, есть ли у Михаила шанс.

Если рассуждать вне контекста, то обычно сильные благородные Искательницы не выбирают себе в парней ребят не из числа аристократов или Искателей.

Я приехал к тому поместью, где должна будет проходить встреча, где-то за полчаса, чтобы уж точно не опоздать. Скорее всего… нет, не скорее всего, а точно — я буду самым молодым, благородные главы родов, которые годятся мне в отцы или деды, просто не простят такую оплошность. Вот настолько они требовательны и консервативны.

Вдруг я увидел знакомую машину, которая как раз въезжала на парковку. На такой в нашем роду разъезжал только отец, кроме того, около десяти машин сопровождения как бы намекали, что сопровождают не самого простого аристократа. Да, именно так. Как бы я ни относился к отцу, все равно не мог игнорировать уровень влияния, которого он добился к своему молодому возрасту, относительно других глав родов.

— Здравствуй, Роман, — отец вышел из машины совсем рядом со мной и сразу протянул руку, как ни в чем не бывало. Будто бы он не пытался три года назад убить меня духовным оружием, а затем не ссылал в провинциальный городок.

Но и я с тех пор изменился. Сильно изменился.

Я взглянул в лицо отца, за эти три года он едва ли стал сильно отличаться от того, каким я его помнил. Как он был вдумчивым, серьезным, широкоплечим мужчиной с густой бородой, таковым и остался. Разве что глаза стали чуть тусклее, мышцы крепче, а костюм сменился на новый, тот, что сейчас в тренде у всех уважаемых людей Белокаменной.

С каменным лицом, ни о какой дружелюбной улыбке и мыслей не шло, я протянул ему руку и уверенно ответил.

— Здравствуй, отец.

Он вдруг едва заметно улыбнулся и будто бы со всей силы дернул меня на себя. Вот это хватка! Я просто не устоял бы на ногах, если бы отец выполнил бросок. Он, как выяснилось, гораздо сильнее Виктора и Геннадия, но оно и понятно, ведь отец тоже Искатель, а опыта у него поболее. Разве что в последние десять лет он ходил в рейды сильно реже.

Я ощутил другую его руку, которая больно хлопала меня по спине. А ухо поцарапала густая борода. Отец лишь через две секунды отстранился от меня. Теперь его взгляд был наполнен такой странной уникальной штукой, как отцовская любовь. Хотя, может, ему просто в глаза пылинка попала: точно не знаю, как-то не знаком я с тем, чтобы отец относился ко мне с безусловной любовью.

— Как же я рад тебя видеть, даже не представляешь, — абсолютно искренне проговорил он и улыбнулся.

— И я рад! — ответить пришлось не столько по искреннему порыву души, сколько по этикету. Все-таки отца я уважал, а он чтил все эти старые словесные нахваливания и прочее.

Тем не менее, на его лице красовалась самая настоящая улыбка, а глаза больше не сверлили меня злобой, как это было три года назад. Тогда от отца исходила мощная аура угрозы, а сейчас… Хм, странно, такое чувство, что она, скорее, окутала меня для защиты, нежели неприятно давила. Необычное чувство.

— Пойдем на территорию поместья, я знаю там одно укромное место, — проговорил отец. Он жестом позвал меня за собой, а своим гвардейцам велел встать у входа.

Мы прошли по саду и оказались в просторном тренировочном зале. С толстенными стенами метра так два. Избыточно, как по мне, но черт его знает, какие «чудовища» могут водиться в столице. Все-таки даже Двинин на пике — не самый сильный Искатель.

Отец закрыл двери и взмахнул руками, будто ожидая, что я одарю его подарками. Если он надеялся на холодное оружие или защитные артефакты, то мимо — именно для него я ничего такого не готовил.

— Роман, давай, не заставляй меня ждать. Показывай уже своих големов. А то я столько про них слышал…

— Големов? — я невольно сыграл бровями, получилось довольно правдоподобно. — А ты веришь слухам?

— Какие, к черту, слухи⁈ — по-доброму отмахнулся он, будто я просто позволил себе немного несерьезности. — Я разговаривал с Федором Алексеевичем.

— И как он? Идет на поправку? — теперь уже я взволновался по-настоящему.

— К сожалению, ему снова стало хуже… — отец поморщил лоб. — Но да не будем об этом, мы все равно не в силах помочь. Поэтому я повторяю: показывай големов.

— Если ты настаиваешь, — да пошло оно все, хватит уже ждать подлянки или нападения.

Я сконцентрировался, наверное, немного гордо улыбнулся и вытащил первых нескольких големов из пространственного хранилища третьего порядка.

— Хм, похвально, — отец посмотрел на каменных и стальных здоровяков с оружием, внутри которых едва слышно громыхали их артефактные сердца, щелки-глаза светились огоньками. — Не думал, что они такие большие. И как, сильные?

— Больше я без них в рейд не хожу.

— Роман, ты же знаешь, что у Черновых нет секрета от главы рода. Где их раздобыл? Почему они подчиняются тебе, ты же не приручатель, да и големы не живые…

— Нет секретов? — задумался я. Впервые слышу о таком правиле, но да ладно. — Именно этих, — стукнул кулаком по одному из них, — сделал я сам.

— Сделал сам, — отец покатал эти слова во рту и посмотрел на меня оценивающим взглядом. — Значит, у тебя были те, которых ты сделал не сам?

— Верно, только починил или пересобрал.

— Роман, — густые брови почти сомкнулись, — хватит тянуть кота за причинное место! Ты не просто можешь, ты обязан мне доверять.

— Подземелье, — ответил я, не собираясь вдаваться в подробности.

— Хорошо. У кого-то еще есть шанс завладеть этой… технологией?

— Нет, не думаю, я уничтожил в том месте все чертежи, схемы и детали.

— А если Подземелье обновит этаж?

— На это мы повлиять не в силах.

— Значит, придется надеяться, что это были разовые ресурсы. Такая себе, гарантия, Роман. Мне это совсем не нравится.

— Ну, — я недовольно задумался, — можешь направить на тот этаж толпу Искателей, чтобы они сторожили одно здание, вот только этим ты…

— Привлеку к нему еще больше внимания, — закончил он. — Позволишь спарринг с одним из них? Или слишком дорогие игрушки? — улыбнулся отец провоцирующе.

— Нет, ну то есть, дорогие. Но, разумеется, я позволю, — одобрительно кивнул — просто не могу отказать.

Отец не привык, когда родные дети отказывают ему, тем более, если он в хорошем расположении духа. А сейчас как раз такой случай. Что до голема, жалко, конечно этого добряка, да и материалы на него… но ничего — наклепаю еще, теперь для меня это хорошо знакомая технология, а вовсе не инопланетная вундервафля.

— Ну, давай, нападай! — отец скинул пиджак и, сияя белоснежной рубахой с черными пуговицами-камнями, размахивал духовным оружием. А то, в свою очередь, переливалось яркими искрами, что напоминали испарину на холодном металле.

— В атаку, — приказал я голему, даже не думая «включать щадящий режим». Отца бы это только разозлило, с големом он справится. В этом я не сомневался.

Голем делает шаг и со всего размаху обрушивает клинок на отца. Тот ловко выставляет блок, звенит сталь. К счастью для меня, духовное лезвие не разрезает обычное, как горячее масло.

— Хм, а неплохой клинок! — с довольной улыбкой хмыкает отец.

Он отскакивает, выжидает и перехватывает оружие. Теперь нападает сам. Выстреливает в голема коварным уколом, будто бы острие его меча — это голова свернувшейся миг назад в пружинку змеи.

Голем чудом отбивает атаку, и только после я понимаю, что и сам вечно использовал тот прием, который продемонстрировал отец. Вот и не верь после такого в то, что у благородных вместе с генами передаются навыки. Байки, конечно, но доля истины в них точно есть.

Теперь очередь голема. Он размахивается и бьет — финтит, обходит со стороны и делает больший упор на скорость и ловкость, нежели на силу удара. Отец быстро и решительно отбивается, думаю, он сражается даже не в полную силу.

В какой-то момент его лицо краснеет от натуги и он вдруг взрывается мощнейшими молниеносными ударами. Один миг и голем превращается в груду стали, которая лозами опоясывала каменные осколки. Лишь меч выдерживает настолько мощную атаку.

Отец подбирает его и протягивает мне рукоятью.

— Оружие, достойное моего сына, — с улыбкой говорит он.

И вроде бы это обычные слова, но за ними скрывается такой глубокий смысл, что я просто не могу сдержать улыбку. Суровый и временами жестокий отец одобрил мое призвание — кузнечное ремесло. Для него это невероятный шаг, а потому я так рад.

— Спасибо, — благодарно киваю.

— Ладно тебе, тоже не зазнавайся. С големами надо еще поработать, — отвечает он с довольной ухмылкой и совсем неудивительно, что в этом выражении я замечаю собственные характерные мечты.

— Тоже верно, — отвечаю, а затем с легкими нотками издевки добавляю: — Забыл сказать, это самый слабый голем из всех.

— Правда⁈ — совсем недобро хмурится отец.

— Естественно, ведь Черновы не врут.

— Молодец, Рома. Правда, молодец! — он хвалит меня, а глаза сияют огоньками радости, а может, даже и гордости за меня. — Что же, нам пора на заседание, скоро начнется.

— Идем, — я на всякий случай посмотрел на наручные часы.