Охотник на ведьм и повелительница теней

Глава 11

— А теперь, невеста, можете поцеловать жениха! — радостно сообщила Рею Шанни и сделала попытку поцеловать его.

— Оставь это, — устало попросил он.

Рей прекрасно понимал, что для Шанни это всего лишь игра. Кажется, что у неё в голове только всякие игры и шалости. Он ещё ни разу не видел, чтоб она отнеслась к чему-то серьёзно. По крайней мере при нём.

— Получается этот текст я должен выучить к… послезавтра?

— Забыл, когда у тебя свадьба?

— Такое тяжело забыть, — сказал Рей так, словно ему предстояло прокопать туннель на другой конец мира.

— Ой-ой-ой, кто-то не хочет жениться на нашей красавице?

— Я не говорил такого.

Шанни хитро прищурилась.

— Раз так, то тогда может убежим вместе словно в романе «Голубые волны»? — она приблизилась к нему. Однако в отличии от её томного голоса, глаза буквально искрились озорством.

— Я не знаю, что это за роман.

Шанни разочарованно вздохнула.

— Всю шутку испортил.

«И этому человеку двадцать пять лет. Хотя будь возможность, я бы выбрал её, а не Адель.»

Сейчас они сидели в саду на заднем дворе дома. В отличие от той поляны перед замком, на которой место только для кладбища подойдёт, здесь было весьма и весьма уютно. Зелёные стены, аккуратные полукруглые кусты, тропинки, каменные скамейки и арки, заросшие плющом — это всё словно сошло с какой-то картины. Здесь даже был небольшой фонтан.

Поэтому, предпочтя свежий воздух комнатам, они обосновались в небольшой беседке, покрытой лозой.

— Ладно, повторим всё ещё раз, — она посмотрела на лист, что был у неё в руках. — Помни, что это ты должен знать наизусть!

— Ты даже не представляешь, как мне плевать. Даже если я забуду, ничего страшного не случится.

— Случится, все рассердятся!

— А мне какое дело?

— Ну…

Вообще Рею действительно до этого дела не было. Его занимали другие мысли. Например, сегодня утром он выставил метки и смог примерно определить скорость бодрого бега с ускорителями. Вышло около сорока пяти километров. Это было довольно неплохо, если учесть, что мировой рекорд был сорок четыре километра в час (Рей даже не представлял откуда он это знает). И он много чего ещё хотел попробовать, пока был на свободе.

Этот момент был важен исключительно для самого дома, чтоб таким образом закрепить за собой его. И если он откажется, то от этого проиграет только дом. И заставить его они вряд ли смогут, уж тем более предъявить претензии. Поэтому Шанни знала, что, если даже на свадьбе пойдёт что-то не так, всем придётся на это закрыть глаза.

— И так, начнём ещё раз. Сейчас я буду говорить от лица той, на кого возложены обязанности провести церемонию.

Шанни откашлялась и начала говорить низким голосом, явно кого-то парадируя.

— Дети богов, что пришли в наш мир, сегодня вы создаёте союз, который положит начало новым жизням и сплетёт ваши судьбы в единую нить до скончания времён. Готовы ли к началу своей новой жизни как единое целое?

И тут же она сменила свой голос на нормальный.

— Я готова сплести свою судьбу в единое целое с тем, кого избрала моя душа.

— Я готов стать единым целым с той, к кому тянется моя судьба, — прочитал Рей.

И тут же заметил интересную постановку вопроса, одна выбирает, а другой тянется к ней. Матриархат в чистом виде, не иначе.

Шанни продолжила низким голосом.

— Дети богов, кто вступил в этот мир с целью стать единым целым, сегодня вы соедините свои судьбы и разделите их. И будет ваш путь долог, и будут препятствия этого мира лишь ветром для вас. Не дрогните вы перед трудностями мира сего. И не оставите друг друга во тьме одних.

Шанни вновь заговорила нормально.

— Я, Адалхеидис Шатен Дер Дункехайт, клянусь именем богов, в которых я верю, что не брошу своего избранника, чья судьба сплетётся с моей судьбой, чьи трудности станут моими трудностями. Я клянусь беречь нашу любовь и наших детей. Я стану его опорой и не дрогну, какая бы судьба нас не ждала.

— Я Рей Клод, клянусь именем богов, в которых я верю, что буду защищать свою избранницу, чья жизнь станет с моей единым целым, чьи невзгоды и горе станут и моей ношей. Я клянусь защищать нашу любовь и наших детей. Я стану щитом и не отступлюсь от бед, кои встретятся на нашем веку.

И почему, произнося это он чувствует такой стыд? Словно говорит несусветную ересь, от которой потом весь зал будет кататься по полу от смеха. Но кажется смущала речь только его. Шанни как ни в чём не бывало продолжила.

— Дети, что соединили свои жизни и судьбы, с этого момента вы едины. Ваше будущее, это ваше испытание, что вы разделите между собой и будете верными соратниками друг другу. И пусть будет оно благосклонно к вам, пусть любая беда обойдёт вас. И пусть то, что встретиться вам на пути будет лишь ветром, что понесёт ваши судьбы на встречу судьбе. А теперь, невеста, можете поцеловать жениха.

Ну это был уже перебор.

— Погоди, разве не наоборот говорят, жених, можете поцеловать невесту?

— Нет-нет, всё правильно, — Шанни внимательно просмотрела лист. — Да, вот оно. Невеста, можете поцеловать жениха.

— Странно, мне казалось, что обычно говорят иначе.

— Возможно где-то, — пожала она плечами. — Но мы не закончили. Теперь самый важный момент!

И вновь она пытается его поцеловать, а он ловко уворачивается.

— Не старовата ли ты для таких игр? — спросил Рей, вновь ловко увернувшись.

— Но здесь так скучно-о-о! Мне кажется, что я превращаюсь в Гренильду. Скоро тоже буду такой же сморщенной и скучной.

— Сочувствую. Кстати, а где Адель? Она так и не вернулась?

Шанни оглянулась.

— Ну нет вроде. Она же тогда сказала, что ей надо обсудить мероприятия, что будут перед венчанием. Или ты думал, всё будет просто?

— Я думал раз два и готово, — честно признался Рей, чем заслужил вид покрасневшей Шанни.

— Ну, все не так просто же. Пусть и проводим мы его скрыто, но некоторые формальности надо соблюсти.

— Тогда может отказаться от этого всего?

Шанни аж подпрыгнула.

— Нет, нет, нет, ни в кое случае! — затараторила она. — Ведь боги могут разгневаться.

— Я не верю в богов.

— А как же дети без законного отца?

— Не мои проблемы.

— Но также положено! И… и…

Шанни лихорадочно думала, что бы ещё сказать веское. Не дай бог сейчас всё сорвётся. Тогда все сразу спросят, а кто был последним с Реем, когда он передумал. Кто не удержал его от таких мыслей, а может быть даже сам подтолкнул. Тогда уже наказание обрушится на её попу. А Шанни попа была дорога.

— И… И Адель расстроится. А ещё ей же влетит!

Рей расплылся в злобной улыбке.

— Ну тогда точно отказываюсь.

— НЕЕЕЕТ!!!!

Шанни схватила Рея за грудки и повисла на нём.

— Ты не можешь! Меня накажут, если ты откажешься, — чуть ли не рыдая сообщила она ему.

— А тебя то за что?

— Потому, что все подумают, что это я виновата! Ведь я с тобой осталась одна, и ты отказался. Все сразу подумают, что это моя вина. Спросят, почему не остановила, почему вообще подтолкнула к такому разговору! — Шанни продолжала висеть на Рее, смотря на него щенячьими глазами. С такими глазами она наверняка в детстве получала всё, что хотела. От того сладостнее было обрушить реальность на голову этой не повзрослевшей девчонке.

Рей очень сладко улыбнулся. Глаза Шанни тут же наполнились надеждой и…

— Пойду им и лично сообщу, что разговор с тобой подтолкнул меня к мысли отказаться от венчания.

— НЕЕЕЕЕЕЕТ!!!!!

Чувствуя себя победителем и то, как на душе у него становится теплее, Рей медленно вышел из беседки, таща за собой зацепившуюся за него Шанни. Та причитала и просила его остановиться как маленький ребёнок.

— Не бойся, порка ещё никому не вредила.

— Мне повредит! Моей попе! Остановись!

— Пора тебе познать реальность жизни. Не всё достаётся через красивые глаза.

— У меня и грудь красивая! Если остановишься, то обещаю тебе её показать! Остановись!

— Уже предвкушаю твой сладкий крик, когда розги или ремень с сочным шлепком пройдутся по твоей игривой попе.

— Не надо! Стой! Пощади!

— Что. Вы. Делаете?

Холодные слова были отчеканены так, словно кто-то забивал гвозди.

Дорогу им преградила Адель с собственной персоной. Она выглядела слегка растрёпанной, но её глаза буквально стреляли сосульками, заставляя покрываться кожу мурашками.

— Я спрошу ещё раз. Чем. Вы. Заняты?

— Сестрица! Помоги мне! Он не хочет жениться на тебе! — громко сказала ей Шанни.

Адель перевела взгляд на Рея.

— Это правда?

— Ну… — Рей усмехнулся. — Она мне тут сказала, что если я откажусь от венчания, то ей влетит по первое число. Не могу устоять перед желанием посмотреть на то, как её высекут.

Адель вздохнула.

— Рей ты чудовище, знаешь об этом?

— Да.

— Ясно. Как это не неприятно говорить…

Глаза Шанни наполнились надеждой.

— … но позволь мне помочь тебе, — произнесла Адель и на её лице появилась очень жуткая, ничего хорошего не предвещающая улыбка. — Надеюсь занять место в первом ряду на твоём наказании, Шанни.

— НЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!! СЕСТРИЦА!!!!

— Лиса из леса тебе сестрица, — чуть ли не с любовью ответила ей Адель с той же жуткой улыбкой.

Шанни попыталась ускользнуть, но Рей ловко поймал её за руку. Тут же с другой стороны её поймала Адель.

— Ты не можешь так поступить со своей любимой сестрёнкой!

— Знаешь, была бы ты ангелом, я бы с удовольствием повыдёргивала из твоих крылышек пёрышки. Одно за другим. К тому же ты всего лишь моя троюродная сестра. Старше меня на пять лет, а ведёшь себя как ребёнок. Значит и наказание будет как у ребёнка. Отведаешь бабушкиного ремня, как отведала недавно его я.

— НЕЕЕЕЕТ!!!! ТОЛЬКО НЕ БАБУШКА!!!

Рею стало интересно, что там за бабушка такая, что ею они до сих пор друг друга пугают.

Он потащил Шанни к дому. Адель же, слегка прихрамывая, шла, держа заложницу за другую руку.

— Нет, ты же меня любишь, да? Ты не сделаешь ничего такого любимой старшей сестре, это шутка же?

— В каждой шутке есть доля правды, — заметил Рей.

— Верно, и в этой шутке правдой будет твоя порка, — улыбнулась ей Адель.

— Но так нельзя!

— Нельзя как? — раздался голос прямо перед ними.

Неведомым образом из-за аккуратных кустов, что выстроились рядами вдоль дороги, вышла мать Адель. Её лицо было непроницаемым, однако глаза бегали от Рея к Шанни. Её недовольство было видно невооружённым взглядом. Рею высказывать она его не решилась, поэтому ударила по более доступной цели.

— Шанни, если мне не изменяет память, то ты должна была готовить Рея к послезавтрашнему дню. Но твои крики слышны на всю округу. А вы, Рей, зачем тащите её в дом? Это выглядит, мягко говоря, странно и двусмысленно.

— Ничего такого, просто я подумал на счёт венчания и…

Шанни молниеносно вырвала руку из хватки Адель и закрыла ею его рот.

— И он немного устал! А ещё волнуется, — затараторила Шанни. — Так волнуется и устал, что у него уже глаза с руками искрятся. Я подумала, что было бы неплохо разрядить атмосферу, незачем ему так напрягаться.

— Но от чего устал, там всего выучить…

— Но вы же знаете мужчин! Мы пошли погулять, немного поговорили, пошутили. А сейчас подошла Адель, и мы как раз собираемся провести нормальную репетицию. Вот!

Подозрение Паломы по отношению к сказанному Шанни читалось без каких-либо сверх навыков. Однако при Рее выпытывать правду из Шанни она не горела желанием. И та это прекрасно знала, поэтому уже не он держал её за руку, а она его. Палома переводила взгляд с Шанни на Рея, потом на Адель, словно хотела одним взглядом заставить их признаться в том, что происходит. Но конечно ничего не вышло и ей оставалось лишь отступить.

— Ладно, идите. И Рей, отнеситесь к этому серьёзно, прошу вас.

Рей только кивнул, так как рот до сих пор закрывала Шанни.

— Это было близко, — выдохнула Шанни, когда они вернулись в беседку.

— Жаль. Очень жаль, я рассчитывала на твою порку, — сообщила ей Адель.

— Не смешно, мне действительно могло влететь.

— А что на счёт тебя, Рей. Выучил? — уже не слушая Шанни, Адель взяла его листок и пробежалась по нему глазами. — Или это слишком сложно?

— Слишком сложно, поэтому не выучил, а ты?

— Естественно выучила.

Рей с подозрением прищурился.

— Это когда ты успела?

— Ещё в детстве.

— В детстве?

— Ну Рей! Ну ты чего! — накинулась на него Шанни. — Разве ты не знаешь, что каждая молодая девушка мечтает о своём принце? Даже в том возрасте, когда она ещё ребёнок? — Она мечтательно закружилась в беседки, смотря вверх. — Каждая девушка, думает, что её брак будет особенным и практически все мы, подхваченные этой романтикой, выучили ещё давным-давно свою речь. Мы планировали и представляли своё венчание, то как будет проходить первая ночь. Какая будет у нас чудесная семья и красивые дети.

— А ещё и речь будущего мужа выучивали, на всякий случай, — добавила Адель.

— Вот вам делать было нечего, — вздохнул Рей.

— Вот будет у тебя дочь, тогда возможно поймёшь, — назидательно заметила Шанни. — А теперь вернёмся к повторению! — Она выхватила лист у Адель. — Мы слишком сильно отвлеклись. Так… Рей, пока ты не выучил текст, будешь читать с листа. Сейчас вы будете повторять свои слова, а я буду проводить церемонию. И так, начали.

Был уже обед, когда Шанни, как выразилась Адель, пошла удовлетворять свои низменные потребности, оставив их наедине. В вопросе с речью они продвинулись не сильно далеко, однако теперь Рей представлял себе, как должно примерно выглядеть венчание.

Вчера вечером Адель так и провела ночь у него в комнате. Под конец она просто уснула в кресле, свернувшись калачиком, и храпела. И это был отнюдь не невинный храп молодой девушки, у которой голова находится в неудобном положении. Если бы Рей не знал, кому он принадлежит, то подумал бы, что к нему в комнату пробрался какой-то мужик. А на утро вообще обнаружил, что он сделала себе из двух кресел кровать и спала там.

Что касается вчерашней попытки проникнуть ему в мозги, то больше такого не повторялось. Может они поняли, что не получится, может были спугнуты его сопротивлением чарам. В любом случае, они отступили. Рей не знал, когда они предпримут следующую попытку, да и предпримут ли, однако он сомневался, что это они будут делать днём, когда их будет легче всего обнаружить.

Позже утром, когда Адель ушла в свою комнату приводить себя в порядок, к нему зашла служанка и пригласила его на завтрак к общему столу.

В отличии от Твердыни мира здесь еда была намного разнообразнее, можно сказать, что на все случаи жизни. Рей даже не был уверен, что все присутствующее смогут это всё съесть, что в принципе и получилось.

Помимо него здесь же завтракали Палома, её мать, Родзи и Адель. На вопрос, где завтракают другие, ему ответили, что в замке несколько столовых. И здесь же было ещё одно отличие от Твердыни мира — если там завтрак всегда был живым, то здесь словно запустение царило. Абсолютная тишина нарушалась только чавканьем Родзи и стуком столовых приборов. К тому же свет здесь был блеклым из-за тумана, что придавала своеобразный холодный оттенок.

Первой завтрак закончила Адель. Ничего не сказав, она просто скрылась за дверью. Через несколько минут, расхваливая еду и благодаря поваров, ушёл Родзи. Когда он ушёл, Палома обратилась к Рею.

— Рей, хочу, чтоб вы знали. Родзи не знает о браке и пока ему об этом знать необязательно. Старайтесь меньше попадаться ему на глаза. Обычно он не живёт с нами, однако на праздники он всё равно наведывается к нам и проводит день другой здесь.

— Вы не собираетесь говорить ему?

Палома посмотрела на свою мать, слово ожидая одобрения, и та едва заметно кивнула.

— Собираемся, но позже. А пока не стоит ему об этом знать. Да и вы намёков ему лишних не давайте. Будет плохо, если он узнает кто вы. Неизвестно, как тогда он будет реагировать и что предпримет. Может даже попытаться использовать вас. В конце концов, он человек бизнеса.

— А как тогда пройдёт венчание, если он здесь?

— Уверена, что уже завтра после обеда он уедет. Родзи не тот человек, кто будет подолгу засиживаться там, где ему не очень рады.

В принципе, в её словах была доля правды. То, что он человек бизнеса, Рей понял ещё вчера. Но вот насколько это было правдой? Ведь они друг друга подозревали и обвиняли во лжи и провокациях. Муж и жена относились друг к другу явно недружелюбно. И кто из них являйся настоящей угрозой для Рея? И кому из них можно было верить?

Плюс, кто-то вчера пытался ему взломать голову. И это кто-то из них. Вопрос, кто имел большую выгоду? С одной стороны, Родзи не знает, кто он и ему нет причины так делать. С другой стороны, если он выяснил, кто Рей такой, то мог попытаться нацепить на него ошейник. С Паломой тоже не всё так просто. Так-то они уже заключили союз, но Рей знал, что его хотели привязать к семье. А подчинить его разум было бы очень даже удобно.

Так что ответа, кто из них враг, а кто нет у Рея не было. Оставалось лишь держать оборону и ждать развязки.

В этот момент к ним зашла Шанни. В отличии от всего дома, она излучала жизнь. Возможно сказывалось то, что в её крови была кровь ангела, существа, что ставился в противоположность тёмным тварям. Однако её жизнерадостность, как и жизнерадостность Воса, Рея начала слегка доставать.

— О, Рей, доброе утро! Как спалось в нашем маленьком замке?

— Неплохо, спасибо.

— Всего лишь неплохо? — расстроилась она. — Я надеялась, как минимум, на «Вау, вот это да!».

— Шанни, прошу тебя, по тише, — попросила Палома и вновь повернулась к Рею. — Уже послезавтра вы будете обручены с Адель…

— Уже послезавтра!? — удивился Рей.

— Она тебе не сказала? Хотя я не сильно удивлена, — пожала плечами Палома. — Так вот, у нас есть некоторые традиции. Поэтому очень важно чтоб ты их выучил перед венчанием. Шанни тебе с этим поможет.

Шанни гордо выпятила грудь, словно ей предстояла страшная и ответственная миссия.

— Вообще, я хотела, чтоб Адель пошла с тобой, и вы вдвоём порепетировали, но как видишь, она убежала. Поэтому, пока она не вернётся, пусть тебе помогает Шанни.

— Может даже предпочтёшь меня ей, — пошутила она, чем заслужила колючий взгляд от Паломы. Видимо ту такая перспектива совсем не радовала.

И Адель вернулась только к обеду. Они успели отрепетировать ещё раза два прежде чем Шанни убежала кушать, оставив их одних.

— В жизни бы не поверил, что ей двадцать пять. Она мне до жути напоминает одного моего товарища.

— Удивительно, что она из нашего дома.

— Слушай, а ты действительно хотела, чтоб её высекли?

Адель пожала плечами.

— У меня была такая мысль. В конце концов, её редко наказывали. И я бы очень хотела послушать, как она запоёт, когда её будут пороть, — интонации, которые были в её голос, стали зловещими.

— Ты её так ненавидишь?

— Отнюдь. Просто, когда достаётся только тебе, ты уже сама начинаешь желать другим, даже тем, кто не виноват, такой же участи. Это словно сорвать злость на ком-то другом. Но если честно, я ещё не опустилась до того, чтоб так поступать. А вот ты, я смотрю, был рад такому раскладу.

— Я тоже шутил.

— Да неужели? — изогнула она бровь. — А мне показалось, что ты воодушевился.

— За чудовища меня считаешь?

— А разве ты не чудовище?

— Адель, — улыбнулся Рей. — Ты хочешь искупаться? — он многозначительно посмотрел на фонтан.

— Прошу прощения, но желания не имеется, — невинно улыбнулась она. — Или я задела твою ранимую натуру?

— Нет, ты точно хочешь искупать.

— Рей, даже не думай. Если ты посмеешь…

Рей попытался схватить Адель за руку, но она ловко увернулась. Однако в следующее мгновение её ноги слегка подогнулись, и она скривилась.

— Ты вновь хромаешь?

— А незаметно? — огрызнулась она.

— Разве вчера ты не накладывала магию лечения?

— Я же говорила, что она очень слабая, — выпрямилась Адель, поморщившись.

Рей оглядел Адель. Хромота было не единственным, что бросалось в глаза. Сама Адель стояла странно. Да и большую часть времени, что они здесь были, она старалась стоять не двигаться лишний раз. Вроде бы и незаметно, однако стоит приглядеться, и это становится очевидно.

— Уже всю меня исследовал? — спросила Адель.

— Просто такое ощущение, что не просто ушиблась, а ногу сломала.

— Это не твоё дело, я ясно выразилась? — неожиданно агрессивно спросила Адель.

— Адель ты чего? — от неожиданности Рей даже шагнул назад.

— Ничего! Просто оставь меня в покое! — чуть ли не прорычала она в ответ.

Адель развернулась и ровным шагом, словно и не было хромоты, отправилась в дом. Неожиданная вспышка гнева сбила Рея с толка. И ведь ему показалось, что между ними вроде не так уж всё и плохо. Буквально пару минут назад они общались нормально и даже шутили, а тут такое. Словно Рей наступил ей на больную мозоль.

Такое впечатление, что сама Адель разрывается между чем-то. Словно она вроде и хочет быть нормальной, но её внутренние тараканы тащат её назад, заставляя бросаться на всех, словно больную дуру.

В доме Шатен Дер Дункехайт была небольшая библиотека. Конечно, если сравнивать её с той, что была у Рея, то она была просто огромной. Однако для обычных библиотек она была весьма скромной. Но это относилось только к количеству книг. Шкафы были сделаны из красного или зелёного дерева, покрытого лаком. Каждый раздел библиотеки имел своё название, написанное золотыми буквами на деревянной табличке. Для того, чтоб достать верхние книги, здесь были лестницы на колёсиках, отполированные так, что можно было увидеть собственное отражение.

На такую библиотеку ушло явно немало денег. И раз так, здесь должны быть книги, что смогли бы ответить на вопрос — как заставить человека подчиниться. Или по-другому, как контролировать чужой разум.

Он прогуливался среди книжных полок. Полученные навыки чтения от Адель позволяли спокойно понять о чём та или иная книга.

Так гуляя между книжными полками, его взгляд неожиданно зацепился за один очень старый на вид томик. На его переплёте было написано: «Книга предсказаний». Рей бы сказал, что он не сильно верит в предсказания, но глядя на мир, в котором он оказался, быть уверенным в чём-то невозможно.

Рей быстро пролистнул страницы книги. Внутри, как и полагалось, было много предсказаний, которые собирались со всего этого мира. Здесь предрекали и появление воина, что будет граничить с богами, но изберёт путь обычного человека. Закат некоторых империй, название которых Рей первый раз слышал. Рождения множества детей, что изменят ход истории.

Но больше всего Рею понравилась надпись на форзаце книги.

«Будущее можно вычислить и предугадать, но даже боги не скажут, чему суждено сбыться, а что так и останется лишь словами на ветру.»

Это было довольно поэтично и метко. Рей воздал мысленную похвалу тому, кто это написал.

Соседствовала с этим томиком предсказаний потёртая книга: «История семьи Шатен Дер Дункехайт». Он был ещё толще предсказаний.

В конце концов, на соседней полке в самом углу нашлась книга, которую Рей и искал. «Магические элементы и заклятия для воздействия на душу и сознание цели». Можно было предположить, что под этим подразумевается гипноз или контроль разума.

Не найдя места получше, Рей уселся прямо на лестницу, что стояла здесь между книжных полок и открыл книгу.

Если говорить на чистоту, то всё написаное здесь было так же понятно, как и причины странного поведения Адель. Если источник силы и направленные волны Рей ещё мог понять, то «море эмоций в бездне мрака, пустившие корни для будущего потомства движения по спирали времени» было написано явно для интеллектуалов, которые хоть что-то смыслят в магии. Это нечто даже отдалённо было сложно приписать к магии, как и «впустить в себя море цвета, почувствовав, как струятся судьбы на кончиках пальцев».

Однако в книге попадались и действительно интересные и полезные вещи. Например, здесь описывалось, что человек, которого пытаются загипнотизировать, будет слышать свой внутренний голос или же будет чувствовать порыв что-то сделать. И чем сильнее ведьма, тем сильнее будет порыв. Тот, кто будет ему сопротивляться, сразу почувствует, что что-то он делает не так, какое-то дело незакончено, да и вообще беспокойство в душе. Если гипноз будет удачен, то человек станет считать, что всё он делает лишь по собственному желанию и за выполненное поручение сразу почувствует удовлетворение, граничащее с удовольствием.

Что касается чтения мыслей, то человек в первую очередь почувствует вибрацию в голове. Чем искуснее ведьма, тем меньше вибрация. Однако понять, что в твоей голове кто-то лазит можно и по другому способу. В голове будут неожиданно появляться мысли и воспоминания, которых вспоминать причин не было. Например, если человек сидя за едой неожиданно вспомнит, что в детстве он мыл пол у себя дома, а ещё будет чувствовать едва заметно гудение, то значит у него в голове кто-то роется.

Ко всему прочему, данное искусство считается одним из самых сложных так как приходится работать с человеческой памятью и сознанием. В книге было сказано, что это та стихия, которую очень сложно предугадать и понять. Она слишком изменчива и поэтому чтобы получить доступ к сознанию человека требуется немалый опыт. Это как попасть отмычками в замочную скважину на раскачивающейся лодке. Мало попасть, надо ещё и открыть её.

Из этой книги следовало, что на Рея никто не влиял. То, что он испытывал никак не совпадало с тем, что здесь написано. От слова вообще. У него были галлюцинации и транс, а не голоса и странные мысли. Поэтому, вспоминая всё, что там было и всё, что он знает, рука потянулась к другой книге.

«История семьи Шатен Дер Дункехайт».

Не надо быть гением, чтоб сложить то, что он чувствовал, то чем занимался, и то, что он потом услышал от Адель, чтоб понять — это всё связанно очень тонкой и очень нереальной ниткой. Ниткой, что в этом мире может оказаться вполне себе правдой.

Рей несколько секунд смотрел на обложку книги, где золотыми буквами было написано название.

«Во что я влез», — мысленно простонал он и открыл книгу.

На первой же странице давался перевод фамилии обладателей этого дома. Шатен Дер Дункехайт — тени тьмы. Это был довольно символично, если предположить, что Тьма существует. Ведь тогда они были ни кем иными, как её слугами.

Быстро пролистав первые страницы, которые более подробно повествовали уже рассказанную ранее Адель историю, Рей добрался до середины книги. Примечательно, что про Тьму, как и про дар нигде словом не обмолвились. Просто в нескольких местах было указанно, что только те, кто входит семью обладают этим даром. Всё. То ли Адель сказала неправду, то ли в книге не всё сказано. Хотя Рей больше придерживался мнения, что автор книги нарочно упустил подобный элемент.

На этом какие-либо зацепки заканчивались. Рей, устало вздохнув, захлопнул книгу.

— Рей, тебе нравятся книги?

Шанни, которую Рей услышал в библиотеке за долго до того, как увидел, стояла в проходе между стеллажами и улыбалась.

— Искала меня?

— Нет, просто случайно проходила мимо, — сделала она невинное лицо.

В библиотеке. Мимо. Которая находится в дальней части замка. Ещё и ходила здесь минут пять, ища его. Случайно. Рей прямо-таки и поверил в это.

— Так чего ты хотела?

— Да просто проходила мимо.

Следила за ним. Рей был уверен, что её приставили к нему как наблюдательницу.

Глядя на полные подозрения глаза Рея, Шанни сдалась.

— Ну ладно, ладно, — сказала она, поднимая руки. — Мне скучно. Плюс, меня попросили за тобой следить.

— Следить?

— Да, типа, чтоб ты бед не натворил, да и разговаривал с господином Родзеном поменьше. Но главная причина в том, что мне скучно!

— Тебе сколько лет?

— Двадцать пять, — с гордостью ответила Шанни.

— Я бы дал тебе четырнадцать.

— Я так молодо выгляжу? — засверкала она глазами.

— Это был не комплимент.

— Ой, да ну тебя, — отмахнулась Шанни и демонстративно отвернулась. — Главное, какой ты в душе, а не снаружи. Не хочу быть похожей на этих старушек, которые причитают и делают умные лица. Ну разве это жизнь?

— А что по твоему жизнь?

— Точно не ходить хмурой и строить умное лицо. Состариться душой всегда успею. Хотя лучше обойтись без этого. А вот ты, я смотрю, решил наоборот, превратиться в старика. Сидишь тут читаешь. А уже ночь на дворе.

Она подошла к Рею, и аккуратно взяла у него из рук книгу.

— Что ты тут читаешь с таким интересом. — Она посмотрела на обложку, после чего открыла саму книгу, начала листать страницы. — Решил углубиться в нашу историю? Стать настоящей частью нашей семьи? — спросила она с уважением.

— Решил узнать побольше о вас. Просто вчера мне Адель много чего интересного рассказала. Вот и заинтересовался.

— А что она рассказывала? — поинтересовалась Шанни.

— Ну, легенду рассказал про Тьму. Стишок тот рассказала.

— А! — осенило Шанни. — Раз два три четыре пять, тьма идёт тебя искать. Смерть посеет, жизнь пожнёт, скоро к нам она придёт. Так явись ко мне сейчас, ведь настал последний час! — радостно закончила она. — Я знаю его. Раньше мы запирались в комнате со свечой, когда были детьми и читали этот стих. И по идее должна была прийти Тьма.

— И как, пришла? — поинтересовался Рей.

— Нет, — с грустью ответила Шанни. — А такая красивая легенда же была.

— Какая легенда?

— Ну что, прочтёшь стишок и Тьма явит себя тебе.

— Слушай, а кто такая вообще Тьма?

Шанни не на шутку задумалась. В мгновение ока её лицо стал взрослее. Но это волшебное мгновение длилось ровно до того, как она пожала плечами и ответила:

— Не знаю. Тьма и Тьма. Нам просто говорили, что это Тьма.

— Не бог, не демон, просто Тьма?

— Ага. А что ты так заинтересовался? Позарился на нашу силу? — спросила она, сделав подозрительное лицо.

— Больно надо, — ответил Рей. — Просто интересно.

Он забрал книгу и положил её на место. Глянул в окно, что было расположено под самым потолком. Действительно, когда он сюда приходил, было светло, а сейчас уже ночь. Удивительно, как быстро пролетело время за чтением. Хотя потрачено оно было с пользой, теперь он мог сказать, что возможно это и не контроль разума. Однако версия, что это была иная сила тоже не очень вдохновляла. Благо, выглядела она нереалистично.

— Уходишь? — спросила Шанни.

— А ты собираешься здесь ночевать?

— Естественно нет, — рассмеялась она. — У меня здесь своя комната есть, знаешь ли.

— Понятно. Кстати, а ты Адель не видела? Просто перед обедом она куда-то ушла, и я её больше не встречал.

— Скучаешь без любимой? — хитро спросила Шанни.

— Давай без шуток. Знаешь или нет?

— Ну видела я её после обеда. Она была слегка подавленной.

— Подавленной?

— Ага, — кивнула Шанни. — Она о чём-то разговаривала со своей бабушкой, потом с отцом, потом обсуждала завтрашний день с матерью. А после куда-то ушла.

— Куда-то ушла? И ты её не видела?

— Спряталась, наверное, где-то. Захотела может побыть наедине с собой. В конце концов, для девушки свадьба — это не пустой звук. На неё ляжет огромная ответственность. А вы поругались? — вопросительно глянула Шанни на него.

— Не знаю. Просто что-то она взбесилась и ушла.

— Нервы, — уверенно заявила Шанни.

Нервы. Это лёгкое оправдание может подойти к любой ситуации. Накричал на кого-то, это всё нервы. Ударил — нервы. Убил, расчленил и спрятал — нервы.

Но это не оправдывает сделанного. Если у Адель проблемы с нервами, то пусть идёт и выплёскивает свою ненависть в другом месте. Почему он должен слушать её истерики? Ему тоже тяжело, тут и Ария разнюхивает что-то, и дом её наводит ужас, ещё эта странность вчера. Это всё давит, но он не бежит кричать на неё.

Рей сделал глубокий вдох, стараясь успокоиться. Нет, тут всё сложнее. Возможно есть то, чего он не знает. Ведь на неё сейчас давит весь дом, а тогда вечером она вполне конкретно сказала, что хочет быть свободной как все. Быть может в этом причина, постоянный прессинг заставляет иногда людей срываться. Может её вообще здесь бьют.

Рей нашёл ещё несколько доводов, чтоб оправдать её. И дело не в его слабохарактерности. Просто если и он сейчас начнёт так же себя вести, то уж точно быть беде. Кто-то из них должен сохранять голову чистой, чтоб не сделать глупость. А потом всё закончится, и они разойдутся своими дорогами. В противном случае всё кончится плохо. Поэтому ему надо успокоиться и игнорировать её тупость.

Что касается самой Адель, то он обнаружил её ни где-то, а у себя в комнате. Она сидела на том же самом месте что и вчера, поджав под себя ноги. Её взгляд был буквально прикован к окну. Даже когда Рей встал с боку от неё, она не посмотрела в его сторону. То ли боялась его, то ли не считала это нужным делать.

— Адель, позволь спросить, что ты делаешь здесь?

— Сижу, — ответила она.

Её голос не был вызывающим или угрожающим. Он не был плаксивым или жалостливым. Это был обычный тихий голос, может слегка подавленный, который он стал слышать всё чаще и чаще в последнее время.

А ещё от неё очень сильно пахло мятой. Если стоять рядом, этот запах ощущался без особых проблем. Зачем она наелась мяты? Но сейчас это не имело значения.

— Адель, а ты знаешь, что это некрасиво, заходить в чужую комнату без разрешения?

— Она в моём доме.

— Не в твоём, — сказал Рей. В этот момент Адель словно вздрогнула. — А в доме твоей семьи. Во-вторых, даже если это и так, заходить в комнату, которую отдали другому человеку нельзя. Или в детстве тебя такому не учили?

Она промолчала. Рей даже не был уверен, что она его слышит. Создавалась ощущение, что она где-то в своём мире.

— Попросить посидеть у меня было никак?

— Я посижу у тебя.

Однако это был отнюдь не вопрос.

— Ты не спросила. Ты это сказала как должное.

— Да, — не стала отрицать она и хмуро скосилась на него. Сейчас она напоминала на злобную зверюшку, что таращится на него из своей норы. — Но если я попрошу, ты можешь и не разрешить, не так ли? А если ты не разрешишь, то что прикажешь делать? Сидеть в библиотеке?

— То есть решила не оставлять мне выбора?

— Верно.

С ней явно что-то было не так. Нет, что-то не так было с самой семьёй. Просто на Адель это видно лучше, чем на остальных. Рей внимательно посмотрел на неё.

Её глаза были слегка покрасневшими. Одна из щёк красной. Поругалась с родными? Полчуила пощёчину в ответ? Вполне возможно. Но ещё на ней не было осколка силы. Значит без него она и магию применить не сможет.

И тут Рей подумал, а был ли осколок вчера? На вечере, когда она носила платье его точно не было. А после… Рей напрягся, выуживая вчерашний день из памяти. Ему в голову пришли обрывочные картинки прошедшего вечера и ночи. На них была и Адель, но вот только осколка силы на ней он не помнил.

— Адель, ты же не использовала вчера магию лечения, не так ли? — спросил Рей, стараясь заглянуть ей в глаза.

Адель промолчала. Это можно было воспринимать как положительный ответ.

— Значит то, что ты сегодня хромала, это не из-за того, что ты не долечила свою хромоту. Ты вообще её не лечила. Это значит, что ты соврала мне. Зачем?

Глупый вопрос, который задают все в надежде услышать правду. Зачем люди врут? Потому что есть, что скрывать.

Адель упрямо смотрела в окно. Её лицо напряглось. Рей не был экспертом в мимике людей и не мог сказать, что то или иное выражение значит. Но сейчас он отчётливо видел, что, если продолжит спрашивать, Адель просто сорвётся. Причём сорвётся не в плане того, что бросится на него. У неё начнётся истерика.

И что с ней делать? Гнать или оставить? С одной стороны, Рей просто горел желанием вытолкнуть эту сучку за порог. Показать, что её слова ничего не весят. С другой стороны, глядя на её лицо, Рею становилось её жаль и, вытолкнув Адель сейчас, можно будет усугубить ситуацию. Ведь явно что-то происходит, и она прибегает к нему уж точно не из-за любви.

Если посмотреть на ситуацию со стороны, то он гость и к нему никто вламываться не будет. А значит здесь ей можно не бояться родных.

Ещё раз (уже в который) Рей подумал, что он вообще знает об Адель? Она стерва. Ей не дают спуску в доме. По словам той же Шанни, ей доставалось за всё подряд. Её постоянная агрессия по отношению к другим, если капнуть чуть глубже, чем покрывает её вежливая маска. Явно осторожность в присутствии родных. И попытка выглядеть уверенной и крутой в глазах других.

Может так выглядит человек, который старается так оградить себя от других? Против родных тишина, скромность с проскальзывающим страхом, против чужих — чуть ли не открытая агрессия и попытка отпугнуть. Почему? Адель не была слабачкой, и версия что это всё из-за чрезмерного строгого воспитания была маловероятной. Явно была другая причина попытки возвести вокруг её «я» непреступную стену.

Тут уже стоит разбираться с самими родными. Вряд ли Адель так просто расколется. Не ломать же ей, в конце концов, пальцы.

Вздохнув, Рей решил проявить сказочную доброту. Он подошёл к кровати и вновь стянул с него одеяло, после чего накинул его на Адель. Та как-то неуверенно осмотрела себя, когда одеяло оказалось на ней.

— Спасибо, — тихо сказала она.

— Не за что.

«Точно что-то произошло. Она даже не выглядит как Адель, словно это совершенно дугой человек. Она как в прострации. Это должно быть реально важным, чтоб так измениться буквально за двое суток».

Оказавшись под одеялом, Адель словно ожила и обрела смелость. Она посмотрела на Рея. Сейчас он мог видеть на одной из её щёк красное пятно как от пощёчины. Её лицо было вымотанным, глаза едва давали свет жизни.

Теперь Рей просто не мог справиться с приступом жалости к этой стерве. Буквально пол часа назад он был готов ударить её, но сейчас весь гнев сошёл на нет. И если это была лишь актёрская игра, то Рей бы аплодировал и приклонял колени перед таким талантом.

«Чёртова жалость. Она меня сгубит.»

Адель обратилась к Рею.

— Раз у тебя приступ доброты ко мне, тогда я ещё раз воспользуюсь ею и попрошу у тебя чай, — она вновь не просила, но её голос был тихим, словно подразумевал просьбу.

— Это уже наглость, — усмехнулся он.

— Пока есть возможность, я хочу использовать её, — как-то странно улыбнулась она в ответ.

«Нет, она точно не похожа на себя», — подумал он, выходя из комнаты.

Дом оказался огромным лабиринтом. Уже стоя на первом этаже, Рея понял, что даже не знает, где кухня. Он примерно представлял где столовая, где зал, где его комната и библиотека. Но вот расположение кухни было для него тайной.

Так, бродя по коридорам в надежде найти её или хотя бы встретить того, кто знает, где кухня, Рей наткнулся на Родзи. Тот шёл по коридору, слегка пошатываясь и придерживаясь за стену. Причиной такого состояния была бутылка в его правой руке. Увидев Рея, Родзи расплылся в улыбке.

— Рей! Дружище! Давно не виделись! — он поднял руку в знак приветствия, однако так ему оказалось тяжело держать равновесие, и он облокотился на стенку.

— Да, с утра.

— Верно! — Родзи неуверенной походкой подошёл к Рею. — Хочешь? — дружелюбно протянул он бутылку. — Что-что, а выпивка у них огонь.

— Нет, спасибо. Я ищу кухню, не знаете, где она?

— Кухня… — протянул Родзи, не на шутку задумавшись. — Э… Сейчас… Эм… Кажется, тебе надо дальше, потом поворот направо, и там дверь будет. Да точно, так и есть, тебе туда!

— Ясно, спасибо.

— Кстати, а ты не видел Адель? А то поговорить с ней хотел, ведь завтра уезжаю уже.

— Нет, не видел, — не моргнув глазом соврал Рей, и слегка кивнув головой на прощание, пошёл дальше.

— Ладно, завтра поговорю с ней, — сказал ему в спину Родзи и двинулся по своим делам.

Уже через десять минут Рей вернулся к себе в комнату с небольшим чайником и кружкой. Адель, укутанная в одеяло, всё так же продолжала сидеть, не сводя глаз с окна. Словно она оборачиваться боится.

Рей протянул ей чашку.

— Спасибо, но ты долго шёл, — её привычные интонации стали возвращаться.

В любой другой ситуации это бы раздражало Рея, но сейчас, глядя на то, как она потихоньку становится сама собой, ему стало легче.

Рей сел в соседнее кресло.

— Слушай, Адель, ты можешь сказать, что происходит?

Она покачала головой.

— Боюсь это дела семейные. Ты же пока, если мне не изменяет память, не часть семьи. Вот как обручимся, так и спрашивай. Но даже так, вряд ли я открою тебе все секреты.

— Всё настолько плохо?

— А кто сказал, что всё плохо? — спросила она, изогнув бровь. Но потом вздохнула, словно принимала поражение. — Но возможно ты и прав.

Остаток ночи они просидели в своих креслах, наблюдая за ночным лесом. Никто из них не проронил ни слова, будто боясь нарушить то спокойствие, что возникло между ними. Только иногда едва слышно звенела крышка чайника, когда Адель наливала себе чай. Рей даже не заметил, как уснул.

Когда он проснулся, Адель уже не было. Одеяло, что было на ней, сейчас аккуратно сложенное лежало на краю кровати. Чайный набор, что он вчера раздобыл на кухне, стоял на небольшом кофейном столике.

В отличии от прошлого раза, Адель ретировалась раньше, чем он проснулся. Да и уснул он в этот раз тоже раньше, поэтому, к своему счастью, не застал её храп.

Однако Адель не оказалось и на завтраке. Вместе с ней отсутствовал и Родзи. Рей предположил, что возможно перед отъездом он решил с ней о чём-нибудь поговорить. Однако… Почему ему слегка неспокойно? В душу закрадывались какие-то неприятные ощущения, которые словно предупреждали — здесь не всё чисто.

То, что эта семья тот ещё змеинник Рей уже понял. Но насколько здесь всё плохо? Почему ему так неспокойно? Причём не за себя, а за саму Адель? За ту, которую бы он лично выпорол и на которую ему было плевать?

«Потому что это отразиться на мне. Адель правильно сказала, мы теперь связаны и если что-то происходит, то очень вероятно, что отразиться это на обоих. А ещё мне её жаль.»

Рей вернулся к тому дню, когда помог Нэнси и Кио. Он не должен был этого делать, однако всё равно поступил так. Стоит ли искать причину, чтоб помочь человеку? Возможно в другой ситуации он прошёл бы мимо, но не сейчас, когда в душе он чувствует необходимость разобраться с этим. Так если он хочет просто понять и по возможности помочь, надо ли придумывать правдоподобную причину, пытаясь строить из себя чёрт знает кого?

— А где Адель? — как бы невзначай спросил Рей. Однако он искоса наблюдал за реакцией Паломы и её матери.

— Не знаю. Эта юная леди всегда где-то бродит, — сказала она словно отчитывала свою глупую дочь.

— Она в последнее время ведёт себя слегка странно, — продолжил Рей.

— Не заметила такого, — как ни в чём не бывало ответила Палома.

Ничего не заметила? Эти слова заставили насторожиться его ещё сильнее. Обычно матери сразу видят странности в поведении ребёнка. Стоит ему что-то не так сделать и мать это тут же заметит, ведь, в конце концов, она знает своего ребёнка с самого рождения. А здесь то ли безразличие, то ли она действительно не заметила разницы. Можно предположить, что Адель ведёт себя странно только при Рее, но тогда разве Палома не должна поинтересоваться у него, что случилось? Или проявить хоть какой-то интерес?

К тому же можно ли поведение Адель назвать нормальным? Действительно ли Палома считает поведение забитого животного нормальным поведением для своей дочери? Или она просто делает вид, что ничего не замечает? Рей был уверен во втором. Возможно Палома и не знает причины, но она наверняка заметила изменения в поведении, от сюда этот чрезмерно спокойный вид. Возможно она из тех людей, которые считают, что если не видеть проблему, то её и не существует.

Второй человек, который заставил Рея сомневаться в сказанном Паломой была её мать. Эта старая женщина вроде никак не проявляла себя, но стоило Рею сказать о странном поведении Адель, как она с него глаз не сводит. Абсолютно спокойное лицо, но глаза словно льдом заволокло.

Значит обе что-то заметили и ничего не предпринимают. Причины может быть две: знают, но не хотят или не могут ничего сделать. А может не знают точно и поэтому не могут ничего сделать. В голове появилась догадка. Очень нереальная и очень нехорошая, однако если сопоставить всё, что есть, возможно она и была ответом.

Остаток завтрака прошёл в полном молчании. Когда Рей поблагодарил за еду и вышел, уже в коридоре его позвала мать Паломы.

— Рей, мальчик мой, я бы хотела попросить тебя о помощи, — в отличии от её доброго и вежливого голоса, приятной улыбки, мягких черт лица глаза были до ужаса пронзительными. Такой взгляд больше бы подошёл дознавателю.

«Ты же меня хочешь занять, чтоб я ничего не выяснил, ведь так?»

— Эм, я просто хотел кое-какие дела доделать.

— Уверяю, это много времени не займёт. Или ты откажешь старой леди в такой мелочи?

— Тогда в чём заключается помощь?

— О, ерунда. Мне нужно перебрать несколько бумаг и разложить их. Уверяю, мы успеем закончить к обеду.

К обеду. Слишком удобно всё получалось. Настолько удобно, что даже подозрительно. Рею это не нравилось. Если сейчас всё не решить, то потом станет только хуже. И как бы это странно не звучало от него самого, но потом в этом доме будут жить и его дети. И при нынешнем раскладе он не желал им такой участи.

— Хорошо, в конце концов, это наименьшее, чем я могу вам отплатить, — согласился Рей.

Мать Паломы улыбнулась приторно доброй улыбкой, от которой буквально веяло ложью и лицемерием.

— Но есть одно но, — улыбнулся во все тридцать два зуба Рей. — Я посрать схожу, хорошо? А то в последнее время понос замучил. А потом обязательно вам помогу.

Надо было видеть лицо этой старой женщины. На неё словно холодную воду вылили. Она стояла, приоткрыв рот, а её глаза буквально на лоб лезли от услышанного. Возможно она такие слова вообще в первый раз вслух слышит. Она издавала какие-то непонятные звуки, явно пытаясь ответить, пока наконец из неё не вылетело:

— Д-да, конечно, я подожду… в зале.

— Отлично.

Лучезарно улыбнувшись, Рей двинулся в сторону туалета. Однако, скрывшись из виду, он тут же сменил направление в сторону комнаты Адель.

Его резкая и грубая фраза сделала своё дело — бабулька оказалась в лёгком шоке, и он смог от неё отделаться. Если бы он отказался или попытался просто уйти, непонятно, что бы произошло. Может ничего, а может она бы что-нибудь да сделала. А так из-за шока и смущения она сама его отпустила.

Найти комнату Адель оказалось не так уж и сложно — она располагалась на верхних этажах и на её комнате висела табличка с её именем, написанная золотыми буквами. Однако, когда Рей постучал, ему никто не ответил. Запустив «систему», он тоже ничего не услышал. Или она прячется или её там нет. Рей предположил, что она не здесь.

Тогда он спустился вниз. Там он встретил одну из служанок и спросил, где остановился Родзи. Уже через несколько минут он был около его комнаты. Как и в случае Адель, ему никто не открыл, потому, что там скорее всего никого не было. Возможно это было совпадение, возможно Родзи действительно решил пообщаться с Адель перед отъездом.

Но Рею стало неспокойно.

Не отключая «систему», он двинулся по коридорам, вслушиваясь в звуки.

Этаж за этажом, часть за частью. Он прислушивался к характерным звукам. Он не хотел их слышать, не хотел признавать, что это могло быть правдой. Пусть Адель встретится ему прямо сейчас. Пусть она хромает и плачет, но пусть она будет перед его глазами, тогда он сможет убедить себя, что это всё ему показалось, он сможет закрыть на это глаза. Иначе он уже не сможет себя сдерживать.

На третьем этаже в западной части здания, что располагалась в отдалении от других, он услышал. Услышал едва заметные звуки, которые в обычной ситуации даже не слышны. Эти звуки…

«Это неправильно. Просто неправильно. Теперь я кажется знаю, что меня бесит. Меня бесит сама эта мерзка ситуация, сам этот дом. Потому, что я догадываюсь, что произошло. И всё, что сейчас во мне кипит — лишь отвращение и гнев к тем, кто это сделал. Есть вещи, которые заставляют нас выходить из себя. Кажется, для меня это одна из тех самых вещей.»

Рей подошёл к двери. Едва заметные скрипы, то ли всхлипы, то ли ещё что-то, вздохи или стоны. Дверь была закрыта — Рей это просто знал, иначе быть не могло. Поэтому он даже не пытался дёргать за ручку. Он просто приложил руку к месту, где располагался замок и резко надавил. Это был практически удар, только без отрыва руки от поверхности.

Дверь жалобно скрипнула и, вырвав из косяка кусок древесины, распахнулась.

Рей знал, что увидит, знал, что будет за дверью, но даже так он не мог унять в себе то, что в нём горело ярким пламенем. Его догадка была верна, но даже так его словно по голове тяжёлым предметом ударили.

В этой небольшой комнате со спущенными штанами, тот, кто должен был стать для него тестем, тра. л раком прямо на столе собственную дочь.

Рей словно и не видел всю картину полностью, в его сознание проникали только отдельные кусочки этой картины: Адель, которая лежала животом на столе и её задранное до пояса платье; рука Родзи, которая скрывалась под грудь Адель и продолжала её стискивать; её безнадёжный, смеренный взгляд и поджатые губы; его поросячьи блестящие глаза, красное от натуги лицо и приоткрытый рот.

Адель, что была всегда перед ним такой собранной и опрятной сейчас предстала перед ним в таком образе портовой шлюхи, которая лишь молча принимает свою судьбу и не только. А ещё человек, которого Рей посчитал единственным нормальным здесь. Добрый и простоватый толстяк, который превратился в жирную и озабоченную свинью в глазах Рея за секунду.

Этот его стон, пыхтение, характерное движение его тела. Подёргивание тела самой Адель от каждого раза, когда он входил в неё полностью.

«Никому не верь. Все могут лгать и использовать тебя в своих целях».

Они оба заметили его в тот момент, когда дверь стукнулась о тумбочку, которая стояла рядом.

Глаза Адель с ужасом округлились, когда она увидела его. Родзи замер, плотно прислонившись к ней сзади, его голова медленно повернулась в его сторону. Они были подобны кроликам, которые попали под фары автомобиля. И сейчас этот самый автомобиль дал по газам.

Рей пересёк расстояние между ними за доли секунд и схватил Родзи за грудки. Мышцы напряглись, «система» направила все силы на руки и они отозвались болью, но Рей умудрился поднять его и отшвырнуть в шкаф позади. Родзи врезался в него, обвалив себе на голову полки с разнообразными вещами.

Рей хотел убивать. За это мгновение его сознание наполнила чистая ярость в перемешу с отвращением. Начнёт с Родзи, закончит дочуркой. А потом прогуляется по остальному особняку. Вырежет всё это мерзкое, вызывающее отвращение потомство до седьмого колена.

Но прежде чем Рей успел что-то сделать, на него бросилась Адель.

— Стой, Рей, нет!

Но она не стала особой преградой. Рей ударил наотмашь ей в район груди, словно давал кому-то пощёчину тыльной стороной руки. Удар оказался такой силы, что Адель отбросило назад и она врезалась спиной в край стола, издав писклявый звук, после чего сползла на пол.

Рей вновь обернулся к Родзи. Сейчас проблему надо было решать. Однако все его мысли сводились к убийству.

«Мне надо успокоиться», — мысленно приказал он себе.

Словно в ответ на его мысли, по телу прокатилась холодная волна. Гнев, что буквально давил сердце в груди стал спадать. Всё напряжение сразу улетучилось, а в голове стало необычайно спокойно. Видимо «система» на его отзыв заглушила практически все эмоции. Теперь, чувствуя лишь холод внутри себя, Рей мог быстро и спокойно обдумать ситуацию.

Родзи нельзя было убивать. Только не сейчас, не в этом доме. Если он убьёт этого человека, то тот старик наверняка испортит ему жизнь. А так как он довольно влиятельный человек, в этом можно было не сомневаться. Значит надо было избавиться сразу от обоих. В их доме.

Решение было очень простым и действенным.

Родзи тем временем пришёл в себя после удара о шкаф.

— Ха, не думал, что ты меня так застукаешь, — усмехнулся он. — А я-то почти закончил.

— Никому не верь, — процитировал его Рей.

— Верно. Жаль, что ты не сразу это понял, дружок. Однако то, что ты до этого дошёл сам уже радует. Ну так что же, убьёшь меня?

— Убирайся, — выдавил из себя Рей. В нём вновь начинала кипеть злость.

Не сказать, что Родзи был как-то удивлён его решению. Скорее всего он и ожидал подобного исхода.

Теперь от его прежнего лица не осталось и следа. Хитрые блестящие глаза, самодовольная ухмылка, заострившиеся черты лица. Родзи с кряхтением встал, после чего натянул на себя штаны и спокойно застегнул их. Он явно не торопился. А Рей не горел желанием лишний раз прикасаться к нему. Сегодня вечером они в любом случае ещё поболтают.

— Я так подозреваю, что сегодня моему дому надо ждать гостей.

Рей промолчал.

— Отлично, тогда я пойду. Надеюсь вы отлично проведёте время вместе.

К тому моменту Адель уже успела так же прийти в себя и встать на ноги. Возможно ей и не стоило этого делать. Проходя мимо Родзи звонко шлёпнул её по обнажённой небольшой груди, словно на прощание, и вышел из комнаты.

А через секунду она стала целью для самого Рея.

Практически полностью голая, с платьем, что было натянуто словно пояс ей на живот, она плотно сжала губы, явно осознавая, что ей грозит. Она не пыталась прикрыться или убежать, лишь смиренно стояла, ожидая своего наказания. И оно последовало незамедлительно.

В следующее мгновение Рей её ударил. Он с удовлетворением почувствовал, как кулак зашёл ей в мягкий живот. Как она навалилась на его руку, издав стон. Наблюдал как в конечном итоге её ноги разъехались, и она сползла на пол, где свернулась в позе эмбриона от боли, изредка дёргая носком.

Была ли виновата Адель? Рею было всё равно, для него все сейчас были виноваты. Ей просто не повезло оказаться перед ним здесь и сейчас. Ему требовалось выпустить злость, которая вновь кипела внутри. А она была отчасти виновата в случившемся.

Рей не стал дожидаться, пока Адель придёт в себя. Он молча наклонился и, схватив её за волосы, начал поднимать на ноги. Адель, начала дёргаться, извиваться, хвататься за волосы, пытаясь хоть как-то ослабить натяжение, скулить. Но в конечном итоге он её поднял.

— Я сейчас спрошу и постарайся мне ответить честно. Зачем?

— Зачем? — переспросила Адель.

Рей вздохнул ещё раз и ударил её в живот. Он не стал обманывать самого себя, что это ему не нравится. Адель со стоном попыталась согнуться и осесть, но Рей удержал её за волосы. Из её глаз хлынули слёзы.

— Зачем? — повторил он вопрос. Потом немного подумав добавил. — Ради чего это было делать?

— Ради дома…

Эта фраза буквально вывела его из себя. Он ударил её головой о стену. Адель тихо пискнула.

— Ради какого дома? О чём ты вообще? Ты понимаешь, что вообще говоришь или тебе мозг разъело?

В ответ были только всхлипы. Он ещё раз ударил её головой о стену. Потом ещё раз. В ответ она только вскрикивала и продолжала рыдать. Ударив напоследок её в живот и оставив валяться на полу, Рей подошёл к окну. От сюда были видны ворота. По идее, за Родзи должны приехать так как здесь он карет или чего-то подобного не видел. Если же его телепортируют, придётся спрашивать у Адель его адрес. Или можно пробежаться по родственникам. Нет, он не собирался их убивать, ведь за ними должок. Он просто получит, что хочет и оставит вариться их в своём чёртовом котле.

— Вы все так говорите, словно я в этом виновата, — раздался очень тихий голос. Адель медленно села на пол, всё ещё держась за живот. — Но я ничего такого не сделала.

— А это что было? — усмехнулся недобро Рей. — Объясни мне, может я чего не понимаю?

— Не понимаешь.

— Тогда объясни мне. Ты же ничего не говоришь, как я могу тогда понять тебя? По намёкам, что даёт твоя больная на голову семья? Или по твоим намёкам? Кто ещё может виноватым быть кроме него и тебя, той которая молча это поощряла!?

— Тогда в чём я виновата? — спросила она, поднимая голову. Её глаза, как и тогда в комнате, были красными. Щёки блестел от слёз. — Рей, раз ты такой умный, тогда скажи, в чём моя вина? В чём была вина пятилетней девочки, которую заставили это сделать? В том, что она молчала? В том, что она не родилась мальчиком? Или в том, что её отец больной подонок? Разве я заслужила такое? Если да, то чем, ответь мне!

Она уткнулась в коленки лицом, сидя у стены. Её голос был глухим и было тяжело понять, что она говорит. Она то плакала, то кашляла, замолкала и продолжала снова.

— Я не молчала, — тихо сказала Адель. — Моя бабушка по линии моей матери знала. Я сказала ей ещё давно об этом. Но она слушать не хотела, кричала что я лгунья и просто наговариваю, потом, что я сама виновата, что веду себя как распутная девка.

— Тогда почему ты не рассказала матери?

— А вдруг бы она тоже самое сказала? Вдруг она бы повторила те же самые слова? После бабушки я чувствовала себя действительно виноватой. Думала, что сделала что-то плохое, спровоцировала его на такой поступок. Я пыталась убедить себя, что моей вины нет, так же, как и говорю это сейчас. Но в глубине души меня всё равно это гложет. Всё равно в глубине души я чувствую, что сама виновата.

— Виновата, что в пять лет соблазнила великовозрастного отца? Боже, избавь меня от этого бреда.

— Рей, прошу тебя, заткнись, — сказала она, всхлипывая и шмыгая носом. — Мне очень важно кому-нибудь рассказать это. Мне очень важно выговориться. Я знаю, что мы с тобой не в самых хороших отношениях, но я не могу всегда держать это в себе. Я не могу рассказать это друзьям по понятным причинам. Или родным. А ты уже знаешь, да и видел…

— Ладно, я понял.

Она замолчала, собираясь с мыслями. Её тяжелое дыхание было слышно даже у окна.

— Я… не знаю… — начала неуверенно она. Сейчас перед ним была та самая Адель, что и вчера. — Мы… Отец хотел сына как наследника, но родилась я… Помню, как они ругались…

Адель помнила это. Словно картинка, которую выжгли в памяти, она помнила мать и отца, которые кричали на друг друга. Она просто проходила мимо, когда отец бросил на неё взгляд. Его лицо было перекошенное от злости, он был похож на быка, который вот-вот броситься на мать. В тот момент его взгляд упал на его юную дочь. Отец подошёл к ней, схватил за волосы и подтащил к матери. Он тряс её словно куклу что-то крича и тыча в неё пальцем, практически поднимая надо полом. Мать что-то кричала в ответ, не обращая на неё внимания. И никто даже задумался о том, что ребёнок, который визжал от боли и пытался вырваться в этом споре совсем ни причём.

Да, Адель была напугана, чего ещё ждать от ребёнка, которому исполнилось пять лет? От ребёнка, который не понимает, за что ему делают больно. Она не понимала, почему все кричат, она была напугана не только этим шумом, но и безразличием взрослых к её крикам. Словно она уже была просто вещью.

В конце концов, отец отбросил её, и она упала на пол. Единственно, что пришлое в её голову — уползти под диван и плакать там, свернувшись калачиком. Но даже когда всё закончилась, мать не подошла к ней. Она просто смотрела в след отцу, даже не вспомнив, что в этой комнате она не одна. Только через пару минут она наконец подошла к Адель и обняла её, словно вспомни свои обязанности.

Это будет одним из немногих её воспоминаний из того периода детства. А привычка сворачиваться в калачик при сильном стрессе останется с ней навсегда.

Ещё одним ярким воспоминанием того времени было то, когда отец позвал её к себе и когда всё это началось. Ей было ещё пять лет.

Она проходила около комнаты, когда оттуда позвал её отец. Его голос был слегка странным, весёлым и мягким, но с интонациями, которых раньше она не слышала. Позже Адель поймёт, что её отец был просто пьян. Но тогда, будучи маленькой девочкой, она этого не знала и весело прибежала на голос отца. Он сидел в кресле перед камином. Его лицо было красным, глаза блестели, отражая огонь. В самой комнате царил мрак.

Адель помнила, как он попросил её подойти. Он и раньше садил её на колени, читая книжки перед камином. Она ожидала подобного и сейчас. Однако в тот раз всё прошло иначе. Единственное, что осталось у неё в памяти, так это чувство чего-то неправильного, словно она не должна этого делать. А ещё странный привкус во рту, который остался после этого всего. И этот голос, который будет ей сниться в кошмарах: «Папа тебя очень любит, хочешь порадовать папу?»

Адель не помнила, сколько это повторялось, но, слегка повзрослев, она осознала, насколько это неправильно. Каждый раз она думала, что этот будет последним, каждый раз обещала, что откажется это делать. Этот каждый раз длился несколько лет.

И однажды она сказала, что не хочет, что не будет этого делать. Но отец лишь улыбнулся. Он спросил, что скажет её мама, когда узнает, что она делала. В тот моменту у Адель похолодело внутри. Она вспомнила тот случай в пять лет, когда они кричали друг на друга. Злые, непохожие на себя, словно чужие люди. И полное безразличие к ней. Она не хотела этого.

Отец пугал её тем, что мать расстроится, откажется от неё, выгонит из дома, ведь Адель уже грязная. Кому нужна грязная дочка? Её никто не будет любить и все будут тыкать в неё пальцем. Все кроме отца, который любит её. Адель дрожала всем телом, когда слушала это. Отец же её успокаивал, не забывая напоминать, что это он платит за всё, что если он перестанет платит, то вся семья рассердится на неё. Что будет если он перестанет из-за неё это делать? Ведь весь её дом развалится и виновата будет только она.

И как должна девочка девяти лет реагировать на такое?

А потом за этим последовало ещё боле грязное действие. Первый раз в жизни ей было не только противно, но и ужасно больно. Потом она ещё несколько дней не сможет свести ноги. А в её душе в тот момент появилась тьма. Оно просто появилось, закрывая её сознание мраком. Пустота, наполненная тьмой, которая убаюкивала её в те тяжёлые моменты. Каждый раз она вновь и вновь погружалась туда, отгораживаясь от этой реальности. Спасалась там, пока всё это происходило. Не замечая, как оно разрастается внутри неё.

Ещё одним спасением в тот сложный период стала её подруга. Та, с которой она познакомилась однажды в городе, подравшись до крови и к которой она сбегала в гости. Адель могла ночевать у неё по несколько дней. Иногда её оттуда забирала мать, а иногда отец и кошмар повторялся.

В десять лет это впервые произошло с дедом. Были случаи, когда Адель они забирали «погостить» в свой особняк и это происходило сразу с ними двумя. А в двенадцать Адель лишилась девственности.

В тринадцать она рассказала всё бабушке. Та набросилась на неё, кричала, что за ложь следует наказание, что она оговаривает их кормильца. Очень скоро она уже обвиняла саму Адель. Говорила, что она сама виновата, вела себя вызывающе, специально крутилась вокруг него. Бабашка кричала, что Адель хочет разрушить их дом и что это её вина, что всё плохо из-за неё. Адель помнила, как бабушка нависла над ней и сказала, что если об этом кто-то узнает, то дом распадётся и только она будет виновата в этом.

Поддержка? Понимание? Чего Адель ждала? Ведь если она расскажет, и отец уйдёт, то её возненавидят. Все скажут: «Ты что, маленькая? Не могла потерпеть? Надо было всё разрушить?» Нет, она не хотела ничего рушить. И она терпела.

Её единственным лучом в непробиваемом кошмаре стала тьма, в которую она уходила и её подруга детства, чьё имя напоминало Адель о музыке. От неё же она узнала, что можно поступить в Твердыню мира с шестнадцати лет.

С того момента у неё появилась цель. Она занималась дни напролёт, чтоб поступить. Чтоб больше никогда не возвращаться в дом. Терпя уже не просто мерзость, а отвращение; ненавидя тех, кто отвернулся от неё, кто не протянул руку помощи; ненавидя саму себя, за то, что она может разрушить своими поступками семью, Адель двигалась вперёд.

И в конечном итоге, буквально раскидав своих соперниц на отборочном туре, она поступила в Твердыню мира. Ушла из дома, распрощавшись с этим кошмаром и чувствуя себя при этом очень виноватой. А ещё получив прощальный подарок от отца, после которого стоять было больно, а рот хотелось вымыть с мылом.

Адель не возвращалась домой. Очень редко она приезжала, заранее убедившись, что отца дома не будет. Иногда она натыкалась на него и «гостила» в его особняке вместе с дедом. Но такое случалось очень редко.

Она не принимала помощь, чтоб её не заставили потом вернуться обратно. Она старалась свести к минимуму контакт, при этом продолжая любить свой дом и уважать его. А ещё чувствовать за него ответственность и вину, что так глубоко укоренилась в ней. Адель продолжала приезжать иногда на праздники, её жизнь стала потихоньку налаживаться. Она сама построила свою репутацию. Никто не смог бы назвать её бесполезной или грязной. Адель стала тем, кем должна быть представительница её дома. И она не особо подпускала других, так ей самой было спокойнее.

Однако то, что внутри неё поселилось, уже невозможно было изгнать. Оно росло и росло, иногда требуя выхода. Оно сделало Адель сильнее, но оно же служило напоминанием, что может случиться, если вести себя неосторожно.

Однажды её отец заявился прямо к ней и сказал, что она должна выйти за муж за его знакомого. Он сможет обеспечить её семью, ведь она не хочет, чтоб дом развалился по её вине. Адель могла отказать, послать его, но вместо этого она согласилась. Адель не хотела быть виновной в крахе дома. В глубине души она боялась, что её возненавидят, она должна оправдать их ожидания.

А тьма к тому моменту стала появляться чуть ли не каждый день. Оно участилось и разрушало всё в округе. Адель пыталась с этим совладать, но ничего не выходило. Она не могла просить родных о помощи. Что будет, если они догадаются, чем иногда занимается с отцом и дедом их дочь? Она не могла рассказать своим наставницам, вдруг её выгонят и тогда придётся вернуться домой? А тьма продолжала пульсировать и расти, словно реагируя на что-то.

Её неосторожность повесила ей же на шею поводок. Ещё один человек, который хочет воспользоваться ею. Ещё один, кто говорит, что она может всё разрушить. А потом эта авантюра, которая принесла много боли. И всё равно она не может так поступить с домом, она не может предать их.

И вот тот шанс, который мог всё исправить, настал. Шанс, который докажет другим, что она приносит пользу и что она сделает дом сильнее.

— Значит, тогда на балконе он потащил тебя…

— Да, — кивнула едва заметно Адель. — Может они хотели отыграться за то, что я разрушила их планы. А может потому, что хотели получить ещё до того, как я стану недоступной для них.

— Почему ты не отказалась? — спросил Рей.

— Мне напомнили, кто платит за дом деньги. Да и когда такое повторяется из раза в раз, ты уже реагируешь иначе, — пожала она плечами. — Лучше поскорее всё закончить.

— И тогда, когда ты пришла ко мне вечером, ты пряталась от них?

— Боялась, что они решат продолжить. Правда на следующий день это повторилось. И вот сегодня…

Адель замолчала, ведь было и так ясно.

— Мне не оставили выбора, — сказала она тихо.

— Звучит как оправдание.

— Потому что так оно и есть. Каждый ищет оправдания своим поступкам, чтоб легче было нести на душе груз, чтоб оправдать тот или иной выбор.

— Но ты же могла его сдать. Могла послать. Или опять эта тема про дом?

— Тебе просто не понять, — отозвалась она.

— Да, я согласен. Мне не понять, какого это, когда тебя тра. ют как хотят, а ты продолжаешь молчать, так ещё и благословлять этот дом.

Адель даже не попыталась ответить, просто отвернулась. Каждое слово буквально вбивало в неё гвоздь. Она была действительно двинутой на этом доме. Однако, учитывая ситуацию, её скорее намеренно сделали такой, заставив чувствовать эту ложную вину.

Рей вздохнул, глядя на больную на голову девушку, которая стала жертвой навязанных идеалов.

— Ладно, оставим это. Но разве не ты сказала, что с ребёнком всё будет иначе? Разве не твои слова, что вы сможете забыть обо всём?

— Но как нам тогда прожить эти девять месяцев без денег? И с его влиянием он может разрушить наш дом. Он сможет порушить всё до того, как всё наладиться и тогда уже нечему будет существовать.

— Хочешь сказать, что ты что-то типа откупа в эти дни?

Адель кивнула.

Какая прелесть. Откупились внучкой. Значит старуха знала, что происходит и не хотела мешать, лишь бы давали деньги, на которые она будет греть свой зад. Как делала это раньше, пока Адель была ребёнком. Какая прекрасная семья его ждёт в будущем. Глядишь, и его дети станут чьими-нибудь секс-игрушками за деньги. Рей не удивится, если одним из покупателей станет милый и отзывчивый любитель детишек Родзи.

— Ты не знаешь, где они живут?

— Кто? — подняла глаза Адель.

— Твою любящий отец, — объяснил очевидное Рей.

— Рей, его нельзя убивать.

— О боже, только не говори, что он твоя кровь и прочий бред.

— Если ты его убьёшь, то наш дом разрушится!

— Да оставь ты свой дом! — Рей схватил её под подмышки поднял и хорошенько встряхнул. — Адель, очнись же наконец, эта вся хрень с твоим домом — лишь способ манипулировать тобой!

— Но… дом…

Нет, это быстро не исправить. Здесь необходима очень долгая мозгопромывающая терапия. Сейчас на это времени не было.

— Тогда давай так, я мочу всех твоих родных. Ну кроме Шанни, этот пустоголовый комок счастья дарит мне надежду на светлое будущее. А потом мочу отца и дедом. Нет семьи, нет проблем.

Глаза Адель округлились.

— Рей, нет, ты не посмеешь! — воскликнула она.

— Ну почему? Пока есть хоть один член дома, то дом будет существовать, верно? Или ты хочешь оставить всё так?

— Но… в этом же и моя вина есть, если…

Рей встряхнул её.

— Просто заткнись, Адель, прошу тебя, иначе я сам тебя заткну. Тебе было пять, ты ничего не понимала и тебе промыли мозги, потом на протяжении всего взросления тебя запугивали. Твоей вины здесь нет. Тебе её внушили, чтоб держать тебя на поводке. Ты и сама это понимаешь, хоть в глубине души до сих пор веришь им. Знаю, что ты считаешь иначе, но со временем ты смеришься.

Бесполезно. Это как секта, которая заставляет человека верить. Что он может сейчас противопоставить многим годам промывания мозгов? Конечно, такая логика на взгляд Адель была правильной. Но Рей не смог бы посмотреть на эту логику её глазами, потому, что всё его внутреннее я было против подобного. Да и не собирался он этого делать.

— Ладно, хрен с твоей семьёй, потом решим этот вопрос. Где он живёт, как он будет туда добираться?

— Скорее всего он уже телепортировался с помощью кого-нибудь из нашего дома.

Это плохо. Проследовать за ним не удастся.

— И где его дом?

— Рей, не думаю…

— Тебя и не просят. Выбирай, либо твой дом, либо его.

Адель поджала жалостливо губы. Её глаза бегали как у затравленного животного.

— Если по дороге идти, то можно попасть на главный тракт. Там надо двигаться на восток к Солла-Оривии. И потом будет дорога к озеру Мичиката. На берегу будет располагаться родовое поместье. Вряд ли он отправится в город после того, что случилось.

— Почему?

— Там он не сможет использовать солдат, если действительно боится твоего прихода.

— И сколько туда топать?

— Две тысячи двести или триста колёс, — подумав, ответила она.

Рей прикинул в уме, сколько это выйдет. Три колеса были примерно равны одному километру. Получалось около семьсот пятидесяти километров. С ускорителями бодрым бегом он мог в принципе разогнаться до сорока пяти километров в час. Получалось шестнадцать часов на дорогу.

Его «система» могла очень эффективно распределять нагрузку в организме. Благодаря этому он мог бежать дольше чем обычный человек. Плюс ускорителей, которые повысят скорость. Однако, состояние в котором он туда прибежит было под вопросом. Рей ещё ни разу не использовал их на такое расстояние.

Он выглянул в окно. Тянуть время не имело смысла, чем быстрее он справится, тем быстрее вернётся. Адель не сводила с него своих покрасневших глаз.

— Почему это так тебя задело. Разве тебе не всё равно? — спросила она.

И Рей постарался ответить как можно честнее.

— Это мерзко и меня тошнит от этого. А раз меня от этого воротит, то значит надо просто исправить ситуацию. К тому же, из-за того, что они сделали, я себя чувствую униженным. Словно проделав это с тобой прямо перед нашей помолвкой, они плюнули в меня или того хуже. И я не вижу другого способа избавиться от этого чувства.

«А ещё мне почему-то потянуло на кровожадность», — подумал Рей.

Исправить ситуацию он мог единственным способом, на который был способен. Тем, что требовало его внутреннее «я». Поэтому очень скоро он поохотится.