Мы выскочили из столовой. Весь коридор был пропитан магией Мэриэллы. В комнате ее не было. Испуганный Атель, стоял около кровати:
— Я будил, она не просыпалась, потом дотронулся, а она исчезла.
— Негодная девчонка, — рассердился Ал.
— Мираж, — кивнул Энлиль, — она где-то здесь, она не могла улететь. Атель, расспроси камни, они ее видели?
Дух замка подошел к стене, приложил к ней руку и что-то зашептал. Потом прислушался:
— Нет! Они ничего не видели. Говорят, в саду три красных звереныша бегали.
Выбежали из спальни, Ал, по ходу открывал двери комнат, и везде витал запах магии Огненной Лисицы.
— Вот хитрая бестия, ее магией пропитан весь замок, нам даже не удастся понять, где она была в последний раз, — ворчал Великий маг сельфов.
В саду было тихо, никого не было, и только воздух благоухал весной и свежестью.
— Она там, камни сказали, — крикнул Атель, и полетел в конец сада. Мы за ним. В стене была узкая расщелина, Ал произнес заклинание, и из нее стали вылетать камешки, песок, дохлая крыса, и муравьи, Огненной Лисицы не было.
— Опять мираж, — вскрикнул Энлиль., - Мэриэлла выходи, — закричал он, оглядывая сад.
К нам присоединился Эвр:
— Что случилось?
— Ты тут никого не видел? — спросил Ал.
— Видел, три лисицы носились по саду, одна прыгала по деревьям, ребята хотели поймать, хоть одну, не удалось. Спрятались.
— Когда это было?
— Да вот только что, перед обедом, мы еще и первое не успели съесть. А что случилось?
— Мэриетта сбежала, — сквозь зубы процедил Энлиль, — твои ребята не могли ее спустить?
— Повелитель, я всех предупредил, что голову оторвешь тому, кто попробует. Остра, как ты и просил, отправил в город.
— Поднять всех, прочесать замок, расспросить всех. Не могла она спуститься. Она где-то здесь прячется. Атель, найди ее! — приказал Повелитель ветров.
— Может послать стражников окрестности осмотреть? — предложил я.
— Не ерунди, Дар! Как она могла спуститься? Крыльев у нее нет. В замке все предупреждены, чтобы и близко к ней не подходили. Здесь она. Спряталась и выжидает, когда можно улизнуть. Ничего проголодается и выйдет!
— Не выйдет, Энлиль! Ты сейчас совершаешь мою ошибку. Я три дня ее по всему замку искал, а она в Лагуле все это время была.
— Дар, вы о ком говорите? О Мэриетте, или…
— Или… Эвр!
— Не может быть! Она не похожа!
— Только молчи, пожалуйста, сам понимаешь…
— Так вот почему вы двое Владык все около нее крутились, а князья понять не могли…
— Эвр, не до князей сейчас, нужно найти ее… — прохрипел мой друг.
— Если она в замке, мы найдем ее, — кивнул князь.
— Стойте, — возмутился я, — Энлиль опомнись, что Эвр князьям скажет, что надо найти Огненную лисицу?
— Дар прав, — закусил нижнюю губу Ал, — нас тут пятеро, посвященных в тайну. Поэтому сделаем так, Эвр, ты иди, поговори со стражами, только осторожно. Дар, ты осмотри окрестности, поговори с людьми, ты ее лучше нас знаешь, все-таки несколько дней в Очарованном лесу с ней был. А мы втроем перевернем весь замок.
Вернулся к себе в комнату. На туалетном столике лежал кинжал из железного дерева. Вспомнил Мэриетту, осьминога, вспомнил, как она лежала в своей комнате вся в слезах, и одной рукой держала ворот своей рубашки, а Ал пригрозил, что разорвет. Встал и пошёл в ее спальню. Рваная рубашка валялась около кровати. Здесь же валялись ее штаны, в которых она была в океане. Туфель не было. Они остались на берегу.
— Атель, — позвал духа замка. Он тут же появился и.
— Ты ей, сегодня еще какое-нибудь платье приносил?
— Свой костюм, — угрюмо прошептал он, — она сказала, что не хочет, чтобы одежда принесла ей еще какой-нибудь сюрприз от Повелителя. Дар, она с самого начала знала, что убежит?
— Да, Атель! Ты постарайся вспомнить, она спрашивала у тебя о подземных ходах, или еще о чем-то, что помогло бы ей покинуть замок?
— Нет, ничего такого не было.
— Хорошо, иди!
Я вернулся к себе, и взял меч и стал застегивать пряжку.
— Где же она может быть? Куда лететь? Как она могла сбежать? Ведь Энлиль прав, летать она не умела. — вопросы один за другим возникали, но оставались без ответа. И вдруг мой меч опять завибрировал и потянулся к окну.
— Как же я забыл о тебе? Ты два раза помогал мне, друг, помоги и третий, — попросил его. И он поднялся над полом и потащил меня к оконному проему. Я встал и прыгнул. Меч вел меня дальше и дальше от владений Энлиля. Навстречу мне попался пелас, вожак. Я его сразу узнал по длинной развивающейся гриве. Вспомнил, как утащил Мэриетту из Лагулы. А что, если и на этот раз ей помог этот летающий конь. Повернул голову и внимательно осмотрел его спину. Нет! Там никого не было. Но зачем-то он покинул свою долину? А что если, он уже возвращается? Если не найду, этого лисенка. Вернусь и поговорю с пеласом, решил я.
Меч потянул вниз к реке. Я приземлился, и оглянулся. Невдалеке под кустом спал черноволосый мальчишка в одежде пастушонка, с грязным носом. Положив руку под щеку, он улыбался во сне, обнимая второй рукой как игрушку клинок в ржавых ножнах.
— Ну, вот я и нашёл тебя, — улыбнулся про себя. Но передо мной встала другая проблема. Как сделать так, чтобы не испугать ее на этот раз. Я боялся, что увидев меня, она опять постарается сбежать. А тут на земле, ей будет сделать это легко. Пустит миражи, и могу ошибиться погнаться за пустышкой, а она, между тем, спрячется под какой-нибудь корягой. И мне уже ее не найти. Меч тянул меня к пареньку. Я положил руку на эфес: — Спасибо, друг! Я вижу, — прошептал ему.
Подошел к реке, и сел так, чтобы мог видеть Мэриетту. Из воды показалась голова духа реки:
— Привет, Владыка огня! — приветствовал он меня.
— И тебе здравствовать, — кивнул я. Мы были приятелями. Когда-то я помог ему. Это было несколько столетий назад. Он попросил меня углубить дно его реки. Я так старался, что не заметил, как несколько валунов упали и придавили его. Заметил не сразу. А когда понял, что рядом никого нет, нырнул в воду и увидел бедного духа, извивающегося под огромными камнями. Я вытащил его. Правда, с одним усом, с его гордостью ему пришлось расстаться. Пока он не мог двинуться с места, какой-то подводный житель откусил ему ус и утащил к себе в нору.
— Что тих? Случилось что? — спросил он.
— Нашёл пропажу, — я кивнул на паренька, — только вот не знаю, как разбудить, чтобы не дал дёру.
— Ты про девчонку?
— Про нее.
— Она тщательно меняла внешность. Я из воды видел.
— Ее пилас принес?
— Он, я увидел его, даже испугался, подумал, случилось что? Сколь зим прошло с тех пор, когда они гуляли по этим берегам. И вдруг на тебе прилетел. Тут и девчонку увидел. Растерянная.
Мы помолчали. Он сидел на воде, как на полу, меня всегда удивляла это его способность. До сих пор никак не могу взять толк, как он может находиться на одном месте, когда течение здесь сильное, все тянет к океану.
— Помогу, — вдруг сказал он, — только, чур, слушаться меня.
— Она очень испуганная, — предупредил его.
— Ха! Дар, может быть, она и испуганная, но она Огненная Лисица, так ее пелас назвал, а они никогда не бросят человека в беде. Вот этим и воспользуемся. Принимай облик дракона и нападай на меня.
Его идея оказалась удачной. Паренек открыл глаза и бросился меня защищать. Голос Мэриетты я бы узнал из миллиона голосов.
— Лежи и не шевелись, — прошептал дух реки, и опустил меня на землю. Я лежал неподвижно, делая вид, что без сознания, слушая, как они пререкаются. Она просила его привести меня в чувство, обещая отрасти ему ус, но при условии, что она сначала спрячется. Она, наверное, была сильно встревожена, потому и не чувствовала, что он играет с ней. Он не только заставил ее вернуть ему его гордость, но и тут же «привел» меня в чувство.
Я назвал ее истинным именем, магия имени и ее страх, рассеяли чужой облик, она рванула от меня со всех ног. Но я успел схватить ее за худенькие плечи, и попросил дать возможность переговорить с ней. Она вывернулась. И со злостью закричала:
— Знаю, я твой разговор, раздавить «мерзавку» хочешь!
Я попытался ее успокоить, заявив, что у меня и в мыслях ничего подобного нет. Но она мне не верила. Ее глаза горели. Я чувствовал, что не знаю, что говорить дальше. Как-то все слова потеряли смысл. И единственно, что мне пришло в голову, попросить ее сесть, сославшись на то, что мне трудно стоять. Это было правдой. Ее лицо приобрело тревожное, сопереживающее выражение. Она сунула в карман руку и протянула мне фляжку Ателя, в которой был любовный напиток, и подала мне, уверяя, что это настойка, которая поможет мне придти в себя. Когда же я сказал ей об истинном содержании фляжки, на ее глазах показались слезы. Она нахмурилась и надулась, как маленький ребенок. Чувствовал, что теряюсь окончательно. Разговаривать с детьми, у меня всегда получалось плохо. Сюсюкаться я не умел. Я к ним относился, как к маленьким взрослым. Иногда это имело результат, и меня принимали, а иногда вызывало непонимание.
Напомнил Мэриэлле, что она сама просила помогать ей.
— Но ты дал слово Мэриетте. А я… — попыталась выкрутиться она.
— Нет. Я дал слово ТЕБЕ, и мне все равно какое имя ты носишь в данный момент Мэриша, Мэриетта. Мэриэлла.
Она распахнула глаза:
— Ты знаешь про Мэришу?
— Я знаю о тебе почти все, что с тобой случилось, с того момента как сбежала из Даалада.
— Откуда? Тебе Чат сказал?
— Скажем так, не совсем. Он рассказал мне про свою ученицу, которая попала в магическую ловушку, и просил помочь объяснить, как она могла попасть в расставленные силки. О тебе я догадался сам.
Мэриэлла потупилась:
— Я не могла к тебе придти вечером, хоть и должна была.
— Я понял это. Хотя и поздно. В тот день я был зол на тебя…
— А когда ты понял, что я — это я?
— В Кантине.
— В Кантине? И когда ты танцевал со мной, ты уже знал, кто я?
— Нет, не знал! Но после того как наш танец прервали, и я увидел реакцию людей, вот тогда впервые и подумал о тебе. Только Огненная Лисица может воспламенять своими эмоциями. А потом я виделся со Заньей.
— Но тогда в Городе Радуг…
— Да, я хотел поговорить с тобой, и отдать тебе вот это, — я полез в карман и вытащил коробочку со знаком десятника, — но я ошибся и вытащил тот браслет. А твоя реакция, честно говоря, так удивила меня, что я не знал, что подумать…
Мэриэлла подошла ко мне и взяла золотой завиток, прижала его к сердцу, улыбнулась и тут же надела его на руку: — Так это ты купил его у того ювелира?
— Я. Кстати, вот твой кинжал.
— Спасибо, — она забрала и его, а потом, немного постояв около меня, отошла еще дальше и снова села, изредка поглядывая в мою сторону.
Я кожей чувствовал, что ей хотелось спросить, правда ли, что тогда Нагна сказала в столовой? Врать не мог. И приготовился сказать правду. Но она задала совсем другой вопрос, который, может быть, был еще более болезненным:
— И ты так спокойно наблюдал, как за твоей женой ухаживает твой друг?
Мне хотелось сказать ей, что, если бы она выбрала меня, ничего бы этого в Ателе и не было бы. Я отнес бы ее в Даалад. Но тут же припомнился ее крик в Рароге, что не нравлюсь ей, ее холодные слова, в Городе Радуг. И потом я не был уверен, что она опять бы не сбежала от меня. Поэтому только озвучил свои мысли. Я не понимал, что она хочет от меня. Зачем задает такие жестокие вопросы. Я все больше терялся, чувствуя, как захожу в тупик. Ходить вокруг да около больше не мог, поэтому прямо сказал ей, что она стала для меня самым дорогим существом в мире, единственной женщиной, которую я хочу видеть своей женой, человеком, которого я боюсь потерять больше всего на свете.
Она покраснела, потупила глаза и молчала. Это молчание было слишком длительным. Для меня оно означало одно — она удивлена и только. Из меня будто уходила жизнь, подкатывало раздражение на весь мир, который стал терять свои краски и запахи. Никогда не думал, что быть отвергнутым так мучительно больно.
— Дар, можно тебя спросить? — прервала она молчание, — если это будет тебе неприятно, ты можешь не отвечать. Мне покоя не дает этот вопрос вот уже несколько дней.
— Ну, вот и до Нагны добрались, — подумал я, и приготовился положить камень на могиле своих чувств к этой девчонке.
— Что у тебя на шее? — вдруг спросила она, — дракон, небольшой, черный. Когда ты глотаешь, или смеешься, он приподнимает голову. Понимаешь, его не было в норе вне времени и пространства, я бы заметила. Твоя рубашка была порвана. Не было, когда ты пришёл брать меня в жены, я тогда смотрела на тебя во все глаза. Даже в Очарованном лесу сначала его не было. А потом, помнишь, паутину? Я сняла ее и увидела. И теперь всегда вижу. Что это?
Меня словно ударили под дых. Стало тяжело дышать. — Не может быть, — думал я, — Мэриетта, лисенок, неужели это правда?
Вслух же ответил: — Это знак дракона. Его могут видеть только драконы, остальным людям он не виден. Цвет его, это цвет чешуи. Так мы узнаем друг друга.
— Но я же не дракон? — ее голубые, как весеннее небо, глаза удивленно смотрели на меня.
— В жизни каждого дракона только две женщины видят этот знак, одна — мать, вторая… — слова застряли в горле. Я не мог продолжить, не верил сам себе, что такое может случиться, хотя больше всего хотел именно этого.
А ее как всегда распирало любопытство: — Ну, а вторая кто?
Я сглотнул: — Любящая женщина, — мой голос предательски захрипел.
Она вскочила на ноги, схватилась рукой за ворот рубашки и крепко сжала его, будто испугалась, что я могу увидеть что-то не предназначенное для моих глаз. И попятилась от меня. Я боялся шевельнуться, понимал, что сейчас она постарается убежать. Но отпустить не мог. Сама не желая того, она открыла свою тайну, которая вернула мне смысл жизни. Теперь только одно ее слово, и она станет моей женой, не по названию, а по праву. Я поднялся с земли, готовый кинуться за ней и поймать этого испуганного лисенка.
Но тут за ее спиной стал сгущаться воздух. В моей руке вспыхнул боевой огонь, но бросить его не мог, на пути стояла Огненная Лисица:
— Мэриэлла ко мне, беги ко мне, — закричал я, кидаясь к ней. Она остановилась. Воронка поглотила ее и пропала.
— Нет! — как ненормальный заорал я, добежав до того места, где только что стояла моя жена, и где пахло мертвой магией Горена, от только что захлопнувшегося портала.
И куда теперь? Где искать эту мразь? Как спасти Мэриетту? Она не успела взять свой меч, он лежал на земле. Кто же мне поможет? У кого спросить? Я не имел права стоять, надо было действовать. И тут я вспомнил про Шейни. Вот кто мне поможет. Я выверну этого князя наизнанку. И я взлетел в воздух. Княжество Шейни было недалеко. Я хорошо помнил его. Не раз пролетал над ним, когда спешил в Атель к Энлилю. Оно располагалось на самом краю земель Белого Тигра, и было окружено моими Южными горами. Когда-то это был цветущий край, но потом его первым изуродовала мертвая земля. Деревья пропали, вместе с ними и животные и птицы — только серая безжизненная земля, и его небольшой замок и домики, которые он строил для шершей. Однажды, еще до того, как нас заманили с Энлилем в ловушку, он пригласил меня к себе. На землю опускаться нельзя. Но на крыше у него была хорошая площадка, куда я и приземлился. От той встречи осталось неприятное ощущение. Он постоянно плакал, и жаловался на свою жизнь. Лжи в его словах не было. Он, действительно, чувствовал себя одиноким и обделенным судьбой. Я же ничем не мог ему помочь. А его бабьи слезы и нытье отбили охоту еще раз заглянуть к нему на огонек.
Вот показалась и его земля, зажатая со всех сторон старыми горами, к его дому, это сооружение и замком — то назвать было нельзя, оно походило на башмак, вело узкое ущелье. Я пролетал как раз над ним, когда в меня ударила сильная струя воды, от неожиданности, потерял высоту и стал падать вниз. Перевернулся, и попробовал взлететь вверх, но снизу около меня стал подниматься черный дым, который тут же начал разъедать глаза. Рванул ввысь с закрытыми глазами, в вышине очистил их заклинанием и осмотрел княжество Шейни. Из узких незаметных расщелин валил тяжелый ядовитый дым, а глаза дракона увидели незаметную магическую сеть, нависшую над всей долиной. Чтобы ее убрать, надо было к ней приблизиться. Но мешало черное облако. Подлетел к вершине горы, схватил булыжник и бросил вниз. Он упал на сеть, и остался лежать, и в него тут же полетели стрелы, а потом выскочили какие — то металлические змеи, обвили его, стараясь сжать в своих кольцах.
И тут над домом князя возник образ Хитрого Лиса, который кричал:
— Горен здесь! Горен здесь!
Я зарычал, призывая драконов, а потом отправил огненную весть к Энлилю, а сам завис над домом Шейни, изрыгая пламя, но его языки только скользило по камням, не оставляя даже следов. Магическая сеть так же не поддалась моему огню.
Первым прилетел Энлиль со своим воинством, и Великим магом сельфов. Затем в небе стали появляться драконы. Отметил про себя, что на мой зов, откликнулись не только князья, но все кто мог держаться в воздухе, тут был и Чат, и Зыхра, и кузнец с сыном, ювелир, и мои горожане, и многие, которых я даже не узнавал. Последним прилетел Крас.
Это была странная битва. Мы не могли даже приблизиться к земле, на сельфов были направлены замораживающие струи холода, и тучи стрел, а нам мешал чёрный дым.
— Дар, — крикнул мне Крас, — собирай всех вон на той лысой горе.
Я полетел туда и призвал драконов. Они приземлились и приняли человеческий облик, к нам присоединились и сельфы.
— Я разобрал несколько машин, — сказал верховный маг огня, обращаясь ко всем, но стараясь не смотреть на Ала. — Штуки хороши, но у них есть недостаток, они не устойчивые. Драконы, надо окружить долину, и по команде устроить землетрясение.
— А что делать нам? — из образовавшегося портала вышли Раст и его магическая дружина.
— Пока ничего. Мы не можем спуститься на землю. Сельфы, как только скалы обрушаться, крепеж будет сломан, унесите сеть куда-нибудь. И еще, попробуйте развеять дым.
— К действию, — крикнул я. И Драконы разлетелись и уселись на вершинах гор. Я поближе к дому Шейни. Крас завис над нами. — Давай!
И мы ударили, один раз, потом, второй, третий. Земля дрогнула. Горы стали осыпаться. Холодный ветер разметал чёрный туман. И тут мы увидели, как из расщелин стали выкарабкиваться странные паукообразные железные машины, и, выпуская огненные языки, поползли на лысую гору, где стояли срединные.
— Забрать срединных, — крикнул я и подлетел к Расту, который тут же залез мне на спину. Моему примеру последовали и другие. Огонь — стихия драконов. И они зря попытались использовать его против нас. Я приказал огню, изменить направление, не вырываться наружу, а разорвать то, что его сдерживает. И паукообразные машины, стали взрываться. Из них посыпались как горох — шерши. Тут за дело взялись сельфы и срединные, сидевшие на наших спинах. Их стрелы и огненные молнии настигали каждого, кто оказывался открытым.
Ал в это время поднял сеть и утащил ее куда-то. Я приблизился к дому Шейни, все окна были закрыты. Опуститься на крышу не мог. Весь пол был утыкан железными острыми пиками.
— Энлиль, — крикнул я, — сейчас попробую разрушить это здание, проследи, чтобы камни не падали внутрь. Отлетел на гору, и ударил несколько раз хвостом, приказав камням осыпаться.
— Мэриэлла! — крик Раста у меня на спине заставил вздрогнуть. Я поднялся над этим уродливым сооружением. Камни осыпались, и нашему взору предстало здание сложенное, из странных прозрачных прямоугольников. В высокой части, располагались мастерские, где шла работа по сооружению железных пауков, а в низкой, продолговатой я увидел Огненную Лисицу, которая бегала по потолку, выпуская ворох искр. От ее лапок по стенам извивались синие нити. А на полу стояла странная птица, похожая на страуса, оранжевая, с большим зубастым клювом, с когтистыми крыльями. Она подпрыгивала, стараясь сбить ее. Над ними висел Крас, поливая сооружение огнем. Но оно только впитывало в себя огонь, оставаясь невредимым.
— И эту курицу, вы приняли за Красного дракона? — услышал я его рык.
— Крас, сделай что-нибудь, — отчаянный крик Белого Тигра.
— Не получается, не пойму, что это за материал.
Крас попытался снизиться, чтобы притронуться к прозрачной крыше, под которой носилась Мэриетта. Дотронувшись до нее, он вдруг упал на нее, не в состоянии подняться сам. Я спикировал, поднял своего учителя и друга и отнес на лысую гору. Бель и Синь поделились с ним своей силой.
— Это мертвая вода! — сказал он нам с тревогой.
Я полетел обратно. Ал и Энлиль старательно раскачивали стены, не давая страусу схватить, Мэриетту, которая из огненно-красной стала желтой, и бегала уже не так быстро. Мы все зависли над этим домом, не зная, что делать, глядя за происходящим внизу. Огненная Лисица носилась по потолку, но не беспорядочно, она делала круги над головой странной птицы, потом спрыгнула на пол, прошмыгнула у нее под ногами, и, добежав до какого-то валуна, который опоясывали стальные трубки, вонзила в него кинжал из железного дерева. Она откинула головку назад, и от ее лап побежали сине-желтые змейки и обвили рукоять кинжала. А сама она становилась светлее и светлее, пока не стала совсем белой. И тут она упала на валун.
Ветры раскачивали здание. Драконы полыхали огнем. В высокой башне все падало, катились по полу куски железа, столы, недоконченные пауки, давя находившихся там шершей. Страус, упираясь ногами и крыльями в пол, ходивший ходуном, подполз к Огненной Лисице, и взял ее за шею, и потянула к пасти. Всеобщий крик ужаса. Из приоткрытой пасти маленького зверька выплыл серебристо-голубой шарик. Клюв странной птицы ударил по нему, он отлетел и ударился о стену. Стены вспыхнули зеленым, и опали водным потоком. Я спикировал на это чудовище и схватил его поперек тела, Энлиль подлетел снизу, ударил ногой между его лап, он охнул, когти разжались и белоснежный зверек упал в руки Повелителя ветров.
— В живой огонь ее, — закричал Ал. — Скорее.
Энлиль поднялся, и его не стало. А я отлетел на лысую гору и выпустил страуса из лап. Он упал, неуклюже поднялся на ноги, и оглянулся. Плотным кольцом его окружали драконы, ветры, и срединные. Я стал возвращать истинный облик этому чудовищу, он завопил от боли. Перед нами предстал Шейни.
— Зачем вы все пришли? — закричал он, — еще рано. Я не готов. Мои машины еще не собраны.
— А если бы были собраны, тогда что? Попытался всех нас уничтожить? — спросил Ал.
— Да, поймите вы, странные люди! Ваше время прошло. Вы не нужны этому миру. Драконы и сельфы, только вы удерживаете магию. А она бессмысленна. Она не дает покой и радость людям. А я дал. Я, лишенный сути, сделал то, что не смогли сделать вы.
— Поэтому ты проглотил Лиссель? — верховный маг сельфов сжал кулаки.
— Глупый ты, Ал, ее огонь послужил доброму делу, как и положено Огненной Лисице. Она дала мне силу жить и творить! Мой гениальный ум работает, создает новый мир! И это нельзя остановить! Верните мне Мэриэллу. Она хотела остаться со мной. Я ей понравился. Раст, твоя дочь милое создание, но она свихнулась на играх у себя в башне. Но я сумею ее перевоспитать. Она еще слишком юна, потому и игрива… Ни ветры, ни драконы не достойны ее…
Это было последнее, что прокричал ненормальный князь. Я прихлопнул его своей лапой, а потом так полыхнул огнем, что от него ничего не осталось.
— Ты поторопился, Дар, — устало вздохнул Ал, — мы так и не узнали, как избавиться от мертвой земли.
— Мертвая земля исчезает! — раздался сверху крик Тана, молодого дракона, сына кузнеца.
Мы поднялись в воздух. Сверху было хорошо видно, как темные полосы безжизненной земли стремительно несутся к месту, где был валун, вместо которого зияла огромная яма. На ее краю, расставив корни, как паучьи лапки, зеленело молодое железное дерево. Его ствол вытянулся кверху, крепкие сучья раскинулись, серебристые листья шевелились, отражая солнечный свет. Свет и тьма, жизнь и смерть сошлись в одном месте. И смерть отступала, она падала в яму как водопад, унося с собой все, что стояло на ней. А это были дома и их обитатели, шерши, странные, счастливые люди князя Шейни, которые с любопытством смотрели себе под ноги, чувствуя, что двигаются сами по себе. Они были слишком спокойны, и безмятежны, чтобы почувствовать опасность и смерть. А может быть, они просто не понимали, что с ними происходит.
— Дар, — крикнул мне Крас, — помнишь скалу у Синего каньона, похожую на наконечник стрелы, тащи ее сюда, нужно будет заткнуть дыру, когда вся мертвая земля уйдет. Скорее.
Я приказал скале оторваться и прилететь сюда. Мне понадобилось минут двадцать, чтобы она зависла около меня, я взял ее в лапы. Сельфы и драконы поднялись выше меня на несколько метров и смотрели как черная паутина, уродующая наш мир, исчезала в темном провале. Наконец, Бель крикнул мне:- На раз, два три, кидай.
— Переверни ее острием вниз, — заорал Крас.
— Раз. Два. Три, — всеобщий хор. — Давай!
Я подлетел к яме и аккуратно опустил в нее кусок скалы, чтобы не потревожить железное дерево. Она легла впритык, а корни дерева зашевелились, сделали несколько шагов, обвили глыбу, вдавили под самую макушку и спрятались в земле. Я смог осмотреться. Когда-то мертвая долина Шейни была покрыта зеленым лесом, и ничего больше не напоминало в ней о смерти.
Мы все спустились на лысую гору. Радости не было предела. Все обнимались, целовались, смеялись. Только я и Раст стояли, молча, не участвуя в всеобщем веселье. Белый Тигр подошел ко мне:
— Отнеси меня в Атель, — попросил он. Я обернулся драконом, он залез мне на спину, и мы поднялись в воздух. Рядом с нами летел Ал.
Я приземлился около лестницы. Великий маг сельфов встал передо мной.
— Дар, я очень прошу тебя, дай возможность Энлилю побыть с Мэриэллой наедине. У вас должны быть равные возможности. Ты был с ней в Очарованном лесу. Теперь его очередь.
Мне захотелось закричать, что она видит мой знак дракона. Но не закричал. Она сама должна сделать выбор. Последнее слово за ней, и у меня больше шансов, что оно будет сказано в мою пользу. Я жалел только об одном, что там, на берегу реки, она молчала, не призналась мне, что выбрала меня. И теперь я вынужден отойти в сторону. Хотя имею право на нее, как никто другой. Вспомнились ее слова:- И ты так спокойно наблюдал, как за твоей женой ухаживает твой друг? И вот теперь все повторяется, я должен отступить и снова со стороны наблюдать. Мне не хватило всего несколько минут. Но почему она испугалась? Что удержало ее от признания? Что я сделал не так?
— Прошу тебя, — между тем продолжал Ал, — не прилетай к нам. Дай Энлилю шанс.
Я посмотрел на Раста, он был растерян:
— Ал, это не по правилам, они должны быть вместе, — покачал он головой.
— Но судьба сложилась так, что Дар был с ней больше времени, чем Энлиль, — упрямо повторил мой учитель.
Я ничего не ответил, развернулся и полетел домой. Но не долетел. Крылья сами опустили меня на берег, где всего несколько часов назад я увидел спящего чумазого пастушонка. Я сел на песок у воды, и около меня снова показался дух реки. На этот раз он не говорил. Да, и я молчал. Сколько так мы просидели, не знаю. Но луна прошла четверть своего пути. Я попытался привести свои мысли в порядок, успокоится. Пришёл к решению, что может быть, Ал и прав, Энлиль не посмеет обидеть Мэриэллу, но поможет подняться ей на ноги. Она видела мой знак. Значит, она придет ко мне. Только надо ждать!
— Спасибо, — поблагодарил я духа реки.
— Не за что, — вздохнул он, — тебе не стало легче. Может, еще посидишь?
— Не стало, — согласился я. — но мне надо возвращаться в Даалад.
— Как знаешь, — и он опустился под воду.
Переступив порог своего замка, я тут же наткнулся на сердитого Филю.
— Владыка, где тебя носит? Драконы уже несколько часов тебя ждут.
Его зеленые глаза смотрели на меня с обидой и вызовом, они напомнили мне другие глаза, я нагнулся к нему, взял на руки, и поцеловал в щеку:
— Здравствуй, Филя!
Ган вытаращил меня свои огромные глаза, схватился рукой за щёку, по его бледному лицу потекли две большие слезы. Он вывернулся из моих рук, спрыгнул на пол и пустился бежать. Ну, совсем как Мэриэлла.
Драконы ждали в библиотеке, тихо, переговариваясь. При моем появлении наступила тишина. Все встали. Я сел в свое кресло и оглядел присутствующих, и кивком головы разрешая всем сесть. Мне совсем не хотелось говорить сейчас об Огненной Лисице, но именно за этим драконы пришли сюда. Я собирался с духом, в полной тишине. Если буду молчать, они будут сидеть вот так всю ночь, пока не получат ответы на свои вопросы. Сжал до посинения рук подлокотники кресла:
— Спрашивайте, — наконец, выдавил я из себя, голос не дрожал, был спокойным.
— Как Огненная Лисица? Она жива? — спросил Крас.
— Думаю, что Ал и Энлиль помогут ей. Я не видел ее. Меня попросили вернуться домой. Там остался Раст, он обещал сообщить о ее здоровье.
— На каком основании, они сделали такое заявление? — голос Краса зазвенел негодованием.
— На том, что я был с ней несколько дней без Энлиля.
— А что ему мешало кинуться за ней в Очарованный лес?
— Наверное, то, что он не знал о том, что она попала туда.
Брови Полина изогнулись дугой.
— Не может быть, — прошептал он. Но было так тихо, что его шёпот разнесся по комнате. Взоры всех устремились на него, а он встал и растерянно смотрел на меня: — Дар, ты хочешь сказать, что эта девочка…
— Да, — слишком резко прервал я его. И разозлился на себя: — Меньше эмоций. Ты не плаксивый сельф, держи себя в руках, — приказал сам себе. Драконы молчали, они ждали от меня объяснений.
— Чтобы вы поняли удивление Полина, хочу сказать, некоторые из вас довольно хорошо знали Мэриэллу, Огненную Лисицу, правда, под другим именем: князья, как Лучика, Зыхра, как лисицу, которая помогла ему в трудную минуту, некоторые, как танцовщицу Мэриэтту, Чат, как Мэришу.
По мере того как я говорил, драконы поднимались со своих мест с тихим возгласом: — Не может быть!
Громче всех и отчаяннее получилось у Чата, он сделал по направлению ко мне несколько шагов:
— Дар, почему она не открылась мне?
— Не могла Чат. Пока все думали, что она сидит взаперти в башне своего отца. Она была в безопасности. И могла спокойно учиться в Лицее. Никто, даже ты, не должен был знать о том, кто такая Мэриша.
— Сейчас я думаю, что должен быть догадаться… Бедная девочка!
Я молчал, пальцы сводило от боли, весь этот разговор был невмоготу. С трудом заставлял себя не опустить голову, и не послать всех драконов по домам.
— Еще вопросы есть? — голос все-таки предательски захрипел.
— Уже поздно, мы все устали, — помог мне Бель. — Дар, если Мэриэлле будет нужна моя сила, только скажи. Я многим обязан этой девочке.
С этими словам он поклонился всем, и вышел. Его примеру последовали все драконы, которые находились в библиотеке. Все как один предлагали свою силу.
Если бы дело было в силе, я сам бы отдал всю, что у меня есть. Но она там одна. Одна без меня. С Энлилем!!! Да, она видит мой знак. Но сможет ли устоять перед чарами и обаянием Повелителя ветров. Будет ли он придерживаться правила, что только она сама должна сделать свой выбор? Без применения магии? Хотя она сама маг, должна почувствовать? Хватит, — остановил я сам себя, с трудом разжал затекшие пальцы. — Надо взять себя в руки. Все будет хорошо. Главное — чтобы с ней ничего не случилось. А там увидим…
Я направился к себе, долго стоял под горячим водопадом, лег, стараясь уснуть. Но мне не спалось. Встал и направился на Круглую башню. Что я ждал, не знаю. Просто ходил взад и вперед. Так прошла ночь. Небо посерело. Потом взошло солнце. Отсюда мне открылся вид на мой город. Мертвая земля ушла, и вместо нее вокруг города зеленели снова леса. Улицы заполнялись людьми. Горожане были на удивление празднично одеты, видя друг друга, кидались обниматься. Но у меня это не вызвало ни радости, ни умиления. Только раздражение. Перед глазами стоял образ маленького беленького зверька, в лапах Шейни, который тянул его к своей зубастой пасти…
Раст появился только во второй половине дня. Я за это время успел вытоптать дорожку на пушистом ковре в своей библиотеке, где заперся, не желая никого видеть. Несколько раз в двери стучался Крас, я не открыл, появился Филя, и, глядя большими тревожными зелеными глазами, сказал, что меня хочет видеть Линелла. Попросил передать ей, что приду позже. Ни на завтрак, ни на обед не пошёл. Есть совсем не хотелось. И только, когда, наконец, голос Даалада возвестил, что в замке появился Раст, выпустил себя из заточения. Белый Тигр, был пасмурный.
— У меня две новости для тебя Дар, — увидев меня, проговорил он, — одна хорошая. Вторая — очень плохая.
— Может, пообедаешь со мной, — попытался оттянуть время, чувствуя, что новости, которые он принес, мне не сулят ничего хорошего.
— Нет, я спешу домой. Мне нужно переговорить с Хитрым Лисом. Я по пути к тебе зашёл. Так вот, хорошая новость — Мэриэлла жива и здорова, живой огонь вернулся к ней. Ее жизни ничего не угрожает. Через несколько дней, по словам Ала, она придет в себя. Вторая новость — Энлиль пожертвовал собой, чтобы спасти мою дочь. По непонятным причинам, она не хотела принимать живой огонь, будто хотела умереть. Энлиль держал ее в огне до тех пор, пока она не передумала, и не вернулась. Он изуродовал себя. Лицо шея, грудь и руки сожжены. Правда, его жизни ничего не угрожает, он будет жить. Мне жаль, Дар!
Раст резко повернулся, и исчез в своем портале, оставив меня одного. От первых фраз во мне все осветилось. И только вторая половина его речи упала в сознание маленьким черным комочком. Я растеряно оглянулся, сзади меня стоял Крас.
— Я потерял ее, — вырвалось у меня, черный маленький комочек стал разрастаться черной тучей, застилая все краски солнечного дня. Я слишком хорошо узнал эту девочку, чтобы не понять, что, даже видя мой знак, она останется с тем, кто больше всего нуждается в ее помощи. А Энлиль потерял все, что было для него так важно, свою красоту. И она не уйдет от него. Она будет поддерживать его. Она останется с ним.
— Дар, — Крас протянул ко мне руку, но я отшатнулся от него. Мне не нужна была ничья помощь. Мне никто уже не может помочь. И я быстрым шагом вышел из замка, взмахнул крыльями и взлетел в воздух. Я мчался над горами, сам не зная куда. Но потом силы оставили меня. Я опустился между гор, и стал бить изо всех сил хвостом по земле. Вокруг меня дыбилась земля, вырастали острые как боль скалы. А я рычал, стараясь выбить из себя огонь, который горел в душе. Но чем больше полыхал огнем, тем больше его становилось. Я ненавидел этот мир, который лишил меня Мэриэллы. Я ненавидел себя, что не смог вовремя поговорить с ней, уберечь, спрятать. Я ненавидел Энлиля, который смог сделать то, что не получилось у меня, принести себя в жертву. Я ненавидел всех…
Красный дракон приземлился передо мной, и языки пламени, выпущенные нами друг в друга, переплелись, поднялись в воздух, и окрасили в черный цвет нависшие над нами скалы. Сильная боль пронзила меня, это Крас возвращал мне насильно человеческий облик.
— Опомнись, полоумный, — зарычал он. — Люди испуганы. Ты устроил такое землетрясение, что посуда падает с полок, животные воют… Возьми себя в руки. Ты Владыка, а не шерш…
— Крас, я не только Владыка, я человек, между прочим. Я только что потерял любимую женщину… — слова помимо моей воли вылетали с губ.
— Вижу, но ты не имеешь права давать волю чувствам! Ты дал клятву Верховному духу огня, сначала безопасность твоих людей, потом уже твои собственные переживания.
— Уйди, как друга прошу, уйди!
— Нет, — Крас подошёл ко мне, и так сильно ударил меня по лицу, что мне показалось, что челюсть отскочила в сторону, — приди в себя, Дар!
Я упал. А Красный дракон навис надо мной, схватил меня когтистой лапой и отнес в Даалад. Только на Круглой башне он выпустил меня. Больше всего в тот момент мне хотелось наброситься на него с кулаками, и избить до полусмерти. Но холодный взгляд его серых глаз несколько отрезвил. Я только развернулся и ушел к себе в библиотеку. Но и там мне было тесно, весь мир казался тесным, скукожившимся до размера этой комнаты.
Не знаю почему, но меня потянуло в сожженную Мэриэллой спальню. Я открыл дверь и встал в проеме. Она выглядела так, как и несколько месяцев назад, когда Огненная Лисица прошмыгнула между ног драконов и исчезла в коридоре. Черные закопченные стены, сожженный остов кровати. Вспомнил, как она забиралась на навес этой самой кровати. Одна ее лапка была короче других, и она двигалась с трудом, цепляясь коготками трех лап, а больная скользила по пологу. А я злой равнодушно следил за ее движениями. Вспомнил ее крик: — Мамочка! — и огненный хвост, пожирающий безвкусные гобелены. Вспомнил ее насмешливый ответ Красу, на вопрос: что случилось: — увидев мой истинный облик, мой муженек воспылал ко мне такой страстью, что полыхнул огнем… А это результат…
Во рту пересохло. Захотелось пить. Я направился в винный погреб. Вынул одну из бутылок с полки, и, выбив пробку, выпил из горлышка все содержимое. Жажда не прошла. Выпил еще одну, начал третью. Но вдруг увидел, что среди бочек стоит Мэриэлла. Кинулся к ней, но она пропала, вместо нее стояла бочка с вином. Пнув ее ногой, повернулся в сторону двери. Огненная Лисица была в дверях.
— Мэриэтта, — позвал я, — остановись, давай поговорим.
Но она исчезла за дверью. Выбежал из погреба, земля предательски колыхалась под ногами. Огненно-рыжий зверек сидел в дальнем конце коридора, и смотрел на меня синими глазами: — Подожди же, Мэриэтта!
Держась за стенку, пошёл к ней. Звереныш махнул пушистым хвостом и пустился от меня наутек. Заплетаясь ногами, побежал за ней. Навстречу мне попался Филя: — Владыка, что с тобой?
— Филя, помоги поймать, вон видишь красный маленький зверек!
— Где?
— Вон под тем столиком, лови его, только осторожно! Он очень хрупкий.
— Дар, там никого нет!
— Ты, кроме того, что слух потерял, так еще и ослеп совсем! Лови, тебе говорят!
— Дар, ты пьян!
— Кто пьян? Да, как ты смеешь говорить мне такое? Да, знаешь, что я с тобой сделаю, маленький нахал?
Я начинал сердиться, и захотел схватить его за острое ухо, чтобы наказать наглеца. Но не успел. Передо мной снова возник Крас:
— Ты еще не угомонился? — взревел он.
— Не мешай! — не остался я в долгу, — сам пьешь, а другим нельзя! Может мне тоже выпить захотелось!
— Дар, я не Владыка, мне позволительны маленькие слабости. Уйди к себе, домочадцы тебя могут увидеть в таком виде!
— Вон! Я Владыка! Здесь я хозяин! Хочу и пью! Крас, вон она, лови ее! Мэриэтта, подожди…
Отчаянный крик гана: — Линелла!
И меня подхватила и куда-то потянула воздушная струя, и я предстал перед хозяйкой Южных гор.
— Дар, выпей, — она протянула мне плошку с живой водой.
— Линелла, уйди, мне не до тебя, мне Мэриэтту поймать нужно. Я хочу с ней поговорить. Отпусти меня.
— Нет, пока не выпьешь, не отпущу! Не будь я хозяйкой Южных гор.
— Да, кто ты такая, чтобы командовать мной? Это я тебя сделал хозяйкой Южных гор. Но Я Властитель этих самых гор. Могу и отобрать у тебя это звание. И магию отберу. Мне никто не указ!
— Еще одно слово, и я свяжу тебя, и насильно напою. Ты меня знаешь, Дар! Лучше не зли меня!
— Я не дерусь с женщинами, Линелла, но, если меня рассердить и стукнуть могу.
— Можешь! — сказала она, — А еще можешь захотеть убить! Как когда-то Огненную Лисицу?
Во мне что-то оборвалось. Я сник. Она протянула мне плошку. Взял ее, руки тряслись, с трудом поднес к губам и отпил несколько глотков. Зубы свело от холода, ледяной штырь пронзил грудь, и, развернувшись как веер, обвил холодом все, что было внутри меня. Огонь утих, словно его засыпал равнодушный снег, и только глубокая пустота образовалась в душе.
Руки Линеллы обняли меня:
— Дар, мальчик мой, ты слишком устал, на тебя столько всего навалилось в последние дни. Иди, поспи!
— Линелла, я потерял ее, — я ткнулся в ее плечо, как в детстве, когда мне было страшно!
— Не торопи события, Дар! Еще ничего не известно! От Огненной Лисицы можно ожидать любых сюрпризов! Но учись принимать удары судьбы! На тебя смотрят все драконы!
— Мне больно, — прохрипел я.
— Знаю. Дар! Знаю. Живая вода поможет. А теперь пойдем, — она взяла меня за руку, как маленького, и отвела в библиотеку, в мою берлогу, уложила на кушетку. Поцеловала в лоб: — Спи, родной! Спи, тебе нужна сила.
Я проспал два дня. Проснувшись, со стыдом вспоминал все, что со мной произошло. Никогда не думал, что смогу вести себя подобным образом. Так распуститься! Заткнул поглубже все воспоминания, связанные с Мэриэттой. Окунулся с головой в обычные будни, наполненные проблемами горожан Даалада, и бесчисленными неурядицами, которые, то там, то тут вспыхивали в княжествах драконов. Кроме того, я хотел обезопасить себя на будущее, и мы с Красом ломали голову над вопросом, как сделать так, чтобы в случае моего исчезновение, ну не только моего, а любого Повелителя драконов, ни один шерш не мог предъявить глупую бумагу, с подписью и печатью Владыки. А еще, мне не давала покоя идея, соединить все замки драконов, чтобы они могли общаться друг с другом, и передавать в случае опасности новости незамедлительно. Так в хлопотах прошло еще несколько дней.
Мы сидели за завтраком, когда к нам в столовую вошёл Раст. Ни слова не говоря сел за стол. Жин-Жин, стоящий поодаль, тут же поставил перед ним тарелку. Белый Тигр кивнул, и принялся, молча, есть. Я старался не показать свое волнение.
— Дар, прекрати, этот звук действует мне на нервы, — вдруг вскрикнул Раст. Только тут я увидел, что старательно режу ножом фарфор. Положил столовые приборы на стол.
— Ну? — не вытерпел я.
— Что ну? — огрызнулся Белый Тигр, — я сойду с ума с этой девчонкой. Ты знаешь, что она удумала? Не успела придти в себя, как направилась к Энлилю, и вернула ему его красоту в полной мере, может быть, даже еще привлекательнее сделала. При этом потеряв всю силу, что у нее была. Если бы не Атель, который позвал Ала, а тот не остановил бы ее. Она отдала бы Повелителю ветров жизнь, и умерла бы! Теперь снова без сознания. Погружать в живой огонь часто нельзя, сам знаешь! Даже она может сгореть! Я был там. Опять бледная, совсем прозрачная, в этой огромной кровати. Мечется, что-то бормочет! Дай живой воды!
Я поднялся с места, быстро дошел до Линеллы. Она все слышала как всегда, и уже в дверях протягивала мне кувшин с живой водой. Взял его, вернулся обратно, и поставил перед Растом.
Он попросил принести ему, что-нибудь выпить. У меня как раз была его любимая яблочная настойка. Он выпил одним махом, вытер губы.
— Дар… — Он посмотрел на меня, но больше ничего не сказал, встал и ушёл. А я подошёл к окну и зашептал: — Мэриэлла, пожалуйста, не уходи! Не надо!
Внутри, затеплился огонек надежды. Еще не все потеряно, Мэриэтта вернула Энлилю его жертву, не приняла ее. Только бы с ней ничего не случилось.
И чтобы забыть тревогу, снова погрузился в заботы. Я договорился с Дааладом, что если покажется Раст, а меня не будет в замке, он пришлет мне весточку. И, где бы я ни был, время от времени поднимал голову и смотрел, не летит ли огненный шар. Его не было. Самому идти к Расту не смел. Надоедать своим присутствием и переживаниями не имел права. Был твердо уверен, что когда будет нужно, Белый Тигр придет и все сообщит сам.
Тем временем, я решил переделать сожженную спальню. На мое удивление, Филя, выслушав мою просьбу, о необходимых мне камнях, которыми я решил отделать эту комнату, даже не возразил мне, как делал обычно: — Тебе, Владыка, только бы все выгрести из земли. — А кинув на меня косой взгляд, сказал: — Сделаем! Не волнуйся! Присылай мастеров.
Беда прилетела огненным шаром, только не от Раста, а от Зелена. «Дар, у нас неприятности, срочно прилетай. Зелен».
Еще не долетев до Кантина, увидел зеленого дракона. Он летел ко мне.
— Что случилось?
— В Светлом лесу беда, дриаду убили.
— Кто?
— Не знаю, на ее руке знак клятвы на смерть.
Внутри меня все сжалось. Мы опустились на поляну перед селением дриад. В окружении лесных жителей на траве лежало тело, закрытое простыней. Обняв его, плакала красивая женщина, маленький мальчик, стоя около нее, вытирал слезы рукой, дергая мать за подол платья: — Мам, не надо, мам!
Невдалеке, привалившись к дереву, в голос рыдал Эол. Мне навстречу шла Хранительница Светлого леса.
— Когда это случилось? — спросил ее.
— Несколько часов назад!
— Увидите мать, — попросил я.
Она кивнула, несколько мужчин с трудом оторвали бедную женщину от тела дочери, и увели. Я подошел к нему и откинул ткань. Снежка лежала бледная и прекрасная. Будто только легла на минуту и уснула. Смерть еще не совсем вошла в свои права, и на ее щеках медленно угасал румянец, и коралловые губы, еще не потеряли свой яркий и жаркий цвет. Я поднял рукав платья, около сгиба локтя знак клятвы на смерть был фиолетовым и четким, что говорило о том, клятву привели в исполнение по праву. На платье на груди напротив сердца было небольшое темное пятно. Удар магической молнией. Смерть мгновенная. Девушка даже не поняла, что с ней случилось. Около меня появился Ал и тоже склонился над дриадой. Мы с ним встретились взглядом. Великий маг сельфов подошел к Эолу, и схватил его за шиворот:
— Ей запретили покидать Атель! Зачем ты унес ее?
— Горен мертв! А мы хотели скорее пожениться! Снежка спешила домой! Получить разрешение мамы, — всхлипывал ветер.
— Как это случилось?
— Не знаю, — выл Эол, — мы бегали по лесу, а потом я звал, звал, а она лежит…
— Знаешь, что с тобой нужно сделать? — зло проговорил Ал.
— Не трогай мальчика, — голос Хранительницы Светлого леса был грустным, и в тоже время отстраненным. — Это не его вина. Они спешили жить! Но судьбу не обманешь! И ты знаешь это!
— Им запретили покидать Атель, — повторил Ал.
— Но ты же не сказал им, что, если знак не пропал, значит, тот, кто взял клятву, жив.
— Я не хотел пугать Снежку.
— Ты не хотел пугать Снежку, я тоже не хотела расстраивать ее, и закрывать в доме, думала, что если это не Горен, так сама сумею защитить. Видишь, сколько нашей с тобой вины. А мальчику и так плохо! Не трогай его, не надо перекладывать свою вину на ребенка, — и обратилась к стоящим людям: — Приготовьте костер. Дар, ты знал ее, — не спросила, а утвердительно сказала она, — тебе зажигать огонь, — снова повернулась к дриадам: — Сестры, оденьте Снежку, ей идти в дальний путь.
С плачем и воем, который так всегда раздражал меня, драконы никогда не кричат над покойником, дриады окружили Снежку. Мужчина поднял ее на руки и понес куда-то.
— Идемте ко мне, — тихо сказала Хранительница Светлого леса, и мы втроем поднялись по лестнице в ее белый домик. Сели за стол. Она опустила голову, помолчала, потом сказала: — Мои братья деревья видели, как ее убили. Это была магия. Они сказали странная магия, темная и первозданная. Вы понимаете, что это значит?
— Мы догадывались, что Шейни, только пешка. За ним стоит маг, — кивнул Ал.
— Прошу вас, найдите этого убийцу, я не хочу потерять своих людей! Мы самые беззащитные среди всех народов нашего мира.
— Моя защита вам обеспечена, — сказал Зелен.
— Спасибо князь, я так рада, что ты вернулся. С тобой я буду более спокойной. Но не забывайте о Снежке, и ее убийце. Как Мэриэлла?
Я вздрогнул.
— Плохо, — опустил глаза Ал, — Это она послала меня к тебе. Она почувствовала беду. Хотя еще и не может встать с кровати. Она винит себя в смерти Снежки. Только-только стала приходить в себя, и тут снова такой удар для нее. Я боюсь за ее рассудок.
— Помоги ей, — она схватила Ала за руку, — если Мэриэлла погибнет, всему миру — конец! Она одна держит удачу в руках, и защищает ею нас.
— Я сделаю, все, что в моих силах, — твердо сказал верховный маг ветров.
— Я верю тебе, — Хранительница тяжело вздохнула. — Пора! Надо проводить мою девочку в дальний путь. Дар, будь рядом!
Мы спустились. Прошли на поляну, где был уже сложен большой костер. Все жители Светлого леса вместе с детьми стояли полукругом. На глазах слезы. Хранительница вышла перед ними, и встала спиной к костру.
— Мы отправляем Снежку в дальний путь, — сказала она, — но мы гордимся ею. Она была смелой девушкой, защищая семью, взяла на себя не выполнимое обязательство. Мне не удалось защитить ее. И в этом моя вина. Прошу простить, но я не рассчитала свои силы. Мне очень хочется верить, что со смертью Горена больше никто не посягнет на нас. Защита князя Зелена с нами. Отпустим мою девочку. Пусть дорога ее будет легкой!
Дар, твоя очередь!
Я вышел к костру:
— Я знал Снежку! Она была храброй и прекрасной дриадой. Вы все вправе гордиться ею. Она навсегда останется в моем сердце.
Я протянул руку, костер вспыхнул. Эол снова завыл и забился в руках Ала. Дриады сели, и затянули печальную прощальную песню, прося огонь, чтобы он хорошо горел, и освещал последний путь Снежки, не давая ей заблудиться во тьме.
Я подошел к Алу:
— Тебе нужна моя помощь? — спросил я. Мне очень хотелось, чтобы он сказал «Да!». Но он отрицательно покачал головой:
— Пока нет! Надеюсь, что нам удастся помочь Мэриэлле.
— Тогда у меня к тебе просьба, отправь Эола к Красному Тигру. Он поможет ему пережить боль.
— Хорошая идея, Дар! Ты становишься мудрым, не по годам!
Я только пожал плечами, и мы вместе с Зеленым отправились в Кантин.
Князь привел меня в кабинет.
— Повелитель, я первым попал на место убийства Снежки. И я смог не только почувствовать, но и собрать немного запаха магии, этого убийцы. Хранительница Светлого леса права, это первозданная магия.
Я поднес к лицу, небольшой пузырек. На меня повеяло древним первозданным огнем.
— Плохо дело, Зелен! Неужели еще не конец этому кошмару?
— Уверен, что нет, Дар! Только вот какая мне пришла мысль: не кажется ли тебе, что смерть Снежки — нам первая подсказка. Не думаю, чтобы этот кто-то, так старательно прятавшийся за спину Шейни, хотел выдать себя. Но клятва дана, и чтобы обезопасить себя, он привел ее в исполнение.
— В твоих словах, что-то есть! Будь внимателен, смотри и слушай. Удар, в принципе, направлен на драконов и сельфов. Ты помнишь это? Если что, — дай мне знать. Я возьму этот пузырек.
— Конечно!
Вернувшись в Даалад, я обо всем рассказал Красу. Он заволновался. Долго вздыхал запах чужой магии.
— Дар, я понял, почему магия Шейни пахла мертвечиной. Он был мертв по сути своей. Существование продлевала ему мертвая вода, и эта магия, передаваемая тому, кто не был магом, просто выявляла его суть. А что это значит? Значит, наш враг тот, кто стоит на одной ступени с Верховными духами.
— И как мне найти его?
— Не знаю, будем думать! А пока необходимо подготовиться. Твоя идея связать замки драконов — первоочередная на данный момент.
На следующий день мы с Красом полетели в Лагулу, он был ближе всего к нам, и начали воплощать свою задумку в жизнь, что требовало большого напряжения. Связать два замка энергетической силой по воздуху было опасно. Мы решили проложить ее под землей. В изнуряющей работе прошло несколько дней. Мы не спали ночами, боясь потерять только наметившуюся связь. Но когда, наконец, в Лагуле, я услышал хриплый голос Даалада, я впервые за последние недели смог улыбнуться. У нас получилось.
— Дар, — прохрипел мой замок, — тебя ждет Раст. Я послал тебе огненный шар. Ты что не получил его?
— Прости, я под землей сейчас, еще не был наверху. Не отпускай его. Я уже лечу.
Белый Тигр ходил по кабинету, по вытоптанной мной проплешине на ковре.
— Дар, помоги! Она пропадает, — прохрипел он. — Она не хочет жить, винит себя в смерти дриады, Снежки, Энлиль говорит, ты знал ее. Ал хотел погрузить ее в сон. Но во сне она начинает кричать от ужаса. Ей сняться кошмары. Я не могу ничего сделать! Она губит себя. Даже Хитрый Лис не знает, как помочь! Все снадобья, что мы с ним варим, не действуют на нее. Она отталкивает их действие не желанием жить! Ал — в ужасе! Я боялся этого больше всего. Слишком рано и слишком много ей пришлось пережить…
— Тихо! Успокойся! — я взял Раста за плечи. — Отведи ее к Старшому. Он один сможет успокоить ее. Когда я потерял мать, я тоже сходил с ума от горя. Мне именно он помог.
— Как же мне самому не пришла эта мысль в голову, — вскричал Раст, и кинулся вон из библиотеки.
Я поспешил к Старшому. Он сидел у себя дома с замотанной полотенцем головой, и смотрел в окно.
— Зачем пришёл? — ворчливо проговорил он. — Отчет получить, что с Гореном делаю.
— Нет, Мэриэлле плохо. Снежку — дриаду убили. Она винит себя в ее смерти. Помоги ей.
— Помогу. А ты хочешь остаться и присутствовать при разговоре?
— Да.
— Иди вон в тот угол, видишь скамейка? Сядь и не шевелись. Ни одного слова, чтобы от тебя не слышал. Будто и нет тебя здесь.
— Спасибо, Старшой!
— Не для тебя стараюсь, для девчонки. Нравится мне она. С тобой осторожнее буду.
— Тронешь. Убью.
— Вот. Это мне и надо! Тихо… Идут.
В дверь осторожно постучали. Заскрипели ржавые петли, и в комнату вошла Мэриэлла. Раст был прав, она была бледна, на лице только и остались, что глаза, полные невыразимой печали.
— Здравствуй, Старшой! — голос был тих и глух, — за помощью пришла. Поможешь?
— Смотря в чем! Не послушалась меня, совала свой нос куда — не надо, и беретка не помогла. Дар тебя все равно нашёл. А меч как?
— Не в этом дело, — он подошла к Старшому, и, не сводя с него глаз, стала разматывать полотенце. Бес замер и засопел. А она обняла его голову руками, потом сделал несколько пасов ладошками, и вскоре из виска беса показалась темная нить, которую она старательно накручивала на палец. Вытащив всю, бросила на пол. — Опять бесята? — спросила она.
— Нет! Работы много. Драконы и Сельфы столько скверных тупых душ мне тут накидали, что мы с ног сбились.
— Еще одну душу примешь?
— Смотря какую? Мне бы что-нибудь веселое. Какую предлагаешь?
— Мою. Я лечить тебя буду.
— Хм. А взамен что?
— Отпусти Снежку. Она замуж собралась. Такая счастливая была. А ее убили. Я теперь никому не нужна. Горена больше нет.
— Ты уверена в этом?
— Мне Эол сказал, жених Снежки.
— И ты веришь этому пустобреху?
Мэриэлла ничего не ответила, встала на колени, на скамейке около Старшого и стала гладить его щеки, лоб, подбородок. Он зажмурился и не шевелился. Под ее пальцами его кожа разглаживалась, он становился моложе, крючковатый нос, который висел над губой как клюв клеста, сжался и подтянулся. И вот вместо старого и больного старика, на лавке восседал молодой, привлекательный мужчина.
— Ну, вот, ты опять молодой стал. Поможешь?
— Нет! — Старшой встал, подошел к зеркалу, подбоченился, и, улыбаясь, с удовольствием разглядывал свое лицо.
— Но я же вернула тебе красоту!
— А я просил? Ты сама по своей воле все сделала.
— Это нечестно.
— Конечно, нечестно! Но я же бес. Воспользоваться слабостью, для нас — первое дело.
— Жаль! Но я все равно к тебе приду, я чувствую это! — с этими словами Мэриэлла поднялась и направилась к двери.
— Не придешь, — все еще вертясь перед зеркалом, промурлыкал бес.
— Ты не понимаешь, во мне все пусто, — она остановилась посреди комнаты, — Сегодня мне приснился сон, что стою на пороге, и знаю: мне только переступить его и закрыть дверь, и будет покой!
Старшой резко повернулся к ней и посмотрел на нее своими иссиня чёрными глазами.
— А ты хочешь покоя?
— Не знаю. Я устала. Понимаешь, у меня такое чувство, что я изо всех сил бежала к цели, врала, скрывалась, хитрила. И вот она достигнута. Впереди ничего нет, кроме пустоты. А сзади меня трупы, трупы и трупы. Вот и Снежку не уберегла. А мне доверила ее жизнь Хранительница Светлого леса.
— Ну, про Снежку ты мне не говори. Человек, который подписал клятву на смерть, уже наполовину мертв. Ее удача была в том, что рядом была ты. Ты продлила ей жизнь, ты дала ей возможность узнать привязанность к мужчине, ты сделала ее счастливой. И как только она оторвалась от тебя, она и направилась прямиком к смерти. А как же иначе? Иначе никак нельзя!
— Но ты сам только что сказал, будь я рядом с ней, она бы осталась жива.
— А я и не отрицаю. Только для этого тебе пришлось бы жить рядом с ней, не отпускать от себя ни на шаг, стать ее тенью. Скажи честно, смогла бы?
— Нет! — после довольно долгого раздумья сказала Огненная Лисица.
— Правильно, потому что каждый должен прожить свою жизнь! Снежку она пожалела! Да, твоя Снежка вернется в эту жизнь, ну не дриадой, может быть, ундиной. И снова встретит своего Эола. Раз ей предписано быть его женой — будет. Души срединных, как семена, возвращаются вновь и вновь. Она дала страшную клятву под нажимом, насилием. Это все равно, что получила удар ножа в спину. Душа-то чистая! И она сейчас вон в саду бегает. Обо всех забыла. И о тебе и о своем Эоле. Но прерванная жизнь — незаконченное испытание, которое ей все равно надо будет закончить. Поэтому скоро придет. Вы еще встретитесь, только вот вряд ли узнаете друг друга.
— А я вернусь сюда после смерти?
— Ты — нет! Тебе здесь не место. Ты часть духа земли, пойдешь к ней, только как капля воды, которая падает в океан, растворишься. Не будет тебя такой, какая ты есть сейчас. Ты будешь частью чего-то.
— А папа? А Дар?
— Раст тоже раствориться в Духе земли, а вот Дар в Духе огня. Там, за чертой жизни вам не встретиться никогда. Но вам дано долго жить здесь, сейчас. Кстати, если ты все-таки решишь перейти порог и закрыть дверь, знай, ты убьешь Раста, своего отца. У него нет наследника, которого должна родить ему ты. И у Белого Тигра нет князей, как у драконов и сельфов, которые в случае смерти своего повелителя, могут после инициации по воле Верховных духов огня и ветра стать Владыками. Он один держит на своих плечах мир срединных. Если с ним что-то случиться, в его царстве наступит хаос.
— А почему у него нет князей?
— Ему не положено.
— А почему?
— Вот любопытное создание. Не мне раскрывать тебе тайну мироздания. Это дело духов. У них спрашивай.
— Значит, я должна теперь жить ради папы?
— Нет, ты должна жить ради себя! Ты пришла в этот мир, чтобы пройти свой путь до конца. Понимаешь, свой, ни отца, а свой. Но идя с кем-то рядом по этому пути, ты даешь ему силу. Это закон нашего мира. А Расту нужна твоя сила, без нее ему не выжить. Ты встретила Дара? Ты его больше не боишься?
— Нет! Он хороший. Только вот я ему не нужна такая.
— Почему ты так думаешь?
— Это не важно. Думаю и все!
— Тоже верно! Не мое это дело. Ты одна пришла?
— Нет с папой и с Энлилем. Они там, за дверью остались.
— Позови их, давно не виделись, хоть поздаровкаемся! А ты иди, погуляй с бесятами. Можешь побегать, как тогда, помнишь?
— Помню, только не хочу, Старшой! Хочу забраться в норку поглубже, укрыться хвостом и замереть, на всю оставшуюся жизнь, чтобы никому не приносить неприятности, чтобы никто из-за меня не страдал.
— Ну, давай, давай! Забирайся и сиди! Жизни испугалась? Забыла, кто ты есть? Тебя, зачем сюда прислали? Помогать! Защищать! Приносить удачу! А для этого ты должна жить с полной отдачей, как человек! Чтобы понимать их чаяния и беды. А ты в кусты, в норку! Уходи! Не люблю слабаков!
— Старшой, не кричи на меня, мне больно, — прошептала она, ее глаза заволокло слезами.
— И не разводи здесь слякоть, страсть как не люблю мокроты. Иди…
Опустив голову, Огненная Лисица вышла за дверь, и через мгновение появились Раст и Энлиль. Старшой пропустил их в комнату, выглянул за дверь, плотно прикрыл ее и зарычал:
— Вы, что с девчонкой сделали? Я вас самих к духам раньше времени отправлю!
— Что я делаю не так? — вскричал Раст.
— Ты кого воспитывал? Воина! А сам сейчас с ней как с младенцем носишься! На себя посмотри, глаза как у раненного зверя. Она же думает, что ты из-за нее такой! Что она неудачница! Тебя подвела! Страдаешь ты из-за нее! Деваха и так из последних сил за жизнь цепляется, смысл ищет! А ты ее в смерть толкаешь, — потом повернулся к Энлилю, — а тебе Владыка, вот что скажу, или разведи в ее сердце костер, или отпусти к Дару.
— Никогда! Ветры всегда защитниками Огненных Лисиц были, — вскричал Энлиль.
— Верно, но среди них не было таких как Мэриэлла.
— Она слишком юна, была бы постарше, я бы скорее с ней общий язык нашел.
— Ошибаешься, Энлиль, девочка душой старше тебя, сознанием ребенок. Помоги ей! А теперь оба уходите!
И он отвернулся от них, сел к ним спиной. Двое Владык, понурившиеся, вышли вон. После долгого молчания Старшой обратился ко мне:
— Впервые, Дар, не знаю, правильно ли поступаю. Знаешь, что я сейчас сделал? Кинул ее, как кутенка, в воду. Выплывет — выживет! Не выплывет — погибнет!
— Что нужно сделать, чтобы помочь ей выплыть?
— Не имею представления. Она жила ради смерти Горена.
— Но он еще жив! Снежка тому пример.
— Знаю. Увидев Шейни, сам догадался. Он же ненормальный, убогий, мальчишка, для которого его машины — игрушки. Он даже не сознавал, что творит. Кто-то хорошо над ним поработал. Да так ловко, что он даже не знает об этом. Но говорить об этом Мэриэлле не стал. А знаешь почему?
— Скажи.
— Смотри, что она со мной сделал? Сила в ней какая! Сила жизни! И опять направлять ее на смерть — не хотел! Она должна проснуться для жизни, понимаешь?
— Я могу выкрасть ее из Ателя!
— А толку? Утащишь в Даалад. Сменишь одну тюрьму для нее на другую. И что дальше? Прости, Дар, но у тебя, как и у Энлиля одна мысль, заполучить ту, которая свела тебя с ума. А она сама должна захотеть придти к тебе. Заметил, она не про Энлиля спросила, про отца и тебя? О тебе говорить не захотела, потому что не допускает мысли, что может быть счастливой, на костях других.
— Предлагаешь ждать?
— Нельзя! У Повелителя ветров в глазах одно — любыми способами получить ее расположение. Не нравится мне это.
— Энлиль не посмеет обидеть ее!
— Страсть для людей, тот тонкий лёд, на который они в стремлении удовлетворить свои желания, вбегают, и прямиком проваливаются ко мне. В вас с Энлилем слишком много человеческого.
— Он — Повелитель ветров, он — Владыка Неба. Он сумеет себя сдержать.
— Ты так думаешь? Пусть будет так, но обезопасить девочку, нам надо все равно! Найди того, кто может встряхнуть ее. Ни Раст, ни ты не подходите. Вы слишком заинтересованы в ней. Такого же, как она, только полного жизни. Иди, Владыка, спеши! Не оставляй ее одну надолго с Энлилем.
Вернувшись к себе, опять заходил по кабинету. Легко сказать, найди. Кого? Кто был с ней близок? Волк и Соловей! Вспомнил ребят. Хорошие, честные и добрые! Но вряд ли они смогут пробраться в Атель. Энлиль их и на порог не пустит, если узнает, что они были ее друзьями. Его манеру ухаживать, я знал хорошо: заполнить пространство вокруг выбранной женщины собой. Любого, кто стремился приблизиться к его избраннице в этот момент, он грубо отшивал. По этому поводу мы с ним не редко сходились в рукопашной…
Поздно вечером пришёл Раст:
— Мы были у Старшого, — глухо проговорил он.
— И что?
— После разговора со Старшим, она перестала плакать, но как-то съежилась вся.
— Тебе нужна моя помощь?
— Нет! Я пришёл предупредить, я оставил ее там одну с Энлилем, сказал, чтобы присмотрелась к суженному.
— Тебя что-то волнует? Что-то не так?
— Да. В Замке кроме Ала и Энлиля никого нет. Он пустой.
— Совсем пустой? А князья?
— Никого. Я ему неделю дал, вторая неделя твоя.
— Не переживай, он не посмеет обидеть Мэриэллу.
— Надеюсь, — проворчал Белый Тигр, выходя из библиотеки. Я смотрел ему в след, и вдруг вспомнил его рассказ о Фине, вспомнил океан и тонкую фигуру Мэриэллы на спине дельфина, и ее крик, когда она прощалась с ним. — Вот кто мне поможет, — решил я, и полетел к океану. Не долетев до Скрытня, города Уитуна, увидел стаю дельфинов, резвящихся в воде.
— Фин. — закричал я, — мне нужен Фин!
Один из дельфинов выпрыгнул из воды: — Ну, я Фин! Что нужно от меня дракону?
— Помощь. Где мы можем поговорить?
— Лети за мной, — крикнул он и поплыл. Я за ним. Вот показалась гряда небольших скал, выступающих из воды. Я приземлился, принял свой облик. Из воды выскочил мальчишка и быстро залез ко мне:
— Ты — Чёрный дракон! Я узнал тебя.
— Ты еще маленький был, когда я гостил у твоего отца, как ты можешь меня помнить?
— Твой клинок, что ты подарил мне тогда, до сих пор в моей комнате лежит. Ну, в чем проблема? Слушаю.
— Мэриэлле плохо. Помоги ей, — и я рассказал о Снежке, и передал ему слова Белого Тигра о своей дочери.
— У твоего Владыки Неба, совсем мозгов нет, — зло проговорил мальчишка, — запереть Мэриэллу! Ну, я ему покажу, как раки спят. Я вытащу ее из замка.
— У меня к тебе просьба, не говори ничего обо мне Энлилю. Мы с ним как ни как соперники. Одно упоминание ему моего имени, и он тебя на порог не пустит.
— Договорились. Ему не зачем знать, откуда новости получил.
Я вернулся к себе. Настроение было ужасным. Разговор со Старшим оставил в душе какой-то нехороший осадок. Да. Энлиль самолюбив. Он постарается всеми силами очаровать Мэриетту. Но она видела мой знак. Она сердиться на него. Она не должна принять его ухаживания. И в то же время она слишком юна и неопытна. Устоит ли? Она по праву принадлежит мне. Но я сам дал согласие, чтобы она погостила у Владыки Неба…
Почувствовал, что начинаю заводиться. Попытался думать о другом: мне не давал покоя маг, который стоял за спиной Шейни. Крас сказал, что он стоит на одной ступени с Верховными духами. В его словах было что-то, но в тоже время, выше них только Кос. Я не думаю, чтобы тому, кто создает миры, нужна была смерть драконов и сельфов. Он сам нас создал. Но кому тогда? Чувствовал, что знаю ответ, он вертелся где-то в подсознании, только вот ухватить его за хвост и вытащить никак не мог…
Дни потянулись. Мы с Красом устанавливали энергетические связи между замками драконов. Кроме того, создавали порталы, чтобы в случае необходимости, князья могли без промедления появиться у меня в Дааладе, пряча их от любопытных глаз. И в то же время я считал дни, когда кончится неделя. Но не успела она закончиться, как меня вызвал Даалад, Я шагнул в только что созданный портал, и тут же очутился дома. На лестнице, не осмеливаясь войти в дверь, меня ждал Эвр.
Я пригласил его войти, но он отрицательно замотал головой.
— Что случилось? — спросил я.
— Мэриэлла опять сбежала, — сердито ответил он, — у тебя ее нет?
— Нет.
— Дар, если она появиться у тебя, обещай вернуть ее в Атель.
— Нет!
— У Энлиля еще несколько дней осталось, до конца недели, которые ему выделил Белый Тигр.
— Эвр, Мэриэлла не драгоценный камень, который можно передавать из рук в руки, она живой человек. Не забывай это.
— Повелитель в плохом состоянии, Дар! Ты — его друг!
— Я и так сделал для него больше, чем было нужно. Прости, Эвр!
Ветер поднялся, и исчез в синеве неба. А у меня от радости бешено колотилось сердце. Мэриэлла опять сбежала! Удивительное создание. Никакая сила не может ее удержать. Только вот куда теперь она пойдет? Где мне ее искать? И первым делом направился к Расту. Он встретил меня, смеясь и потирая руки:
— Уже сообщили? Ну, что я тебе говорил! Самое своенравное и своевольное создание нашего мира!
— Как ты думаешь, где ее искать?
— Искать? Нет, Дар! Это бесполезно! Она привыкла скрываться. Раствориться среди людей, и никто ее не найдет. Но она объявиться, обязательно объявиться, или в Дааладе, или в Рароге. Будем ждать!
— Почему ты так уверен в этом?
— Потому что так Хитрый Лис сказал, а он ясновидец, ты же знаешь.
— Если она появиться у тебя…
— Дар, я соскучился по ней, никому не отдам.
— Не прошу отдать, прошу предупредить…
— Договорились…
Вернувшись, домой, не мог усидеть на месте. Самым ближним городом к владению Энлиля был Город Радуг, там еще не была установлена связь. Поэтому я просто полетел к Полину. Воинство сельфов было поднято на ноги. По всей земле метались ветры, травы распластались по земле, деревья качались и склоняли головы, песок и пыль поднимались в воздух. Люди прятались по домам, но ветры искали любые лазейки, чтобы проникнуть в дома. Я летел сквозь строй сельфов, которые пытались поднять даже мою чешую. Пришлось рыкнуть на них, чтобы немного успокоились.
Полин выглядел удивленным:
— Дар, что случилось?
— Мэриэлла сбежала из Ателя. Ее ищут.
— Это скорее похоже на охоту, — проворчал он.
— Если узнаешь ее, поможешь?
— Не сомневайся. Надо предупредить всех князей.
И мы разлетелись в разные стороны, сопровождаемые любопытными сельфами. Я полетел в Лагулу, это был повод проверить наше с Красом творение. Все получилось просто отлично. Только замок позвал князей, как они тут же появились в библиотеке Беля. Сообщив им о побеге Огненной Лисицы, и о том, что сельфы устроили на нее настоящую охоту, попросил в случае необходимости помочь ей. После чего вернулся в Даалад. И стал ждать.
Только через неделю понял, какую совершил ошибку, но поделать уже ничего не мог. В середине осени Даалад-город принимал гостей со всех концов нашего мира. Люди приезжали на три дня, покупать, продавать, менять и просто узнать последние новости. Приезжие ворчали, что и ветры, и драконы, устраивали настоящий обыск, проверяли все арбы, перетряхивали вещи, заглядывали в глаза каждому человеку.
— И чего ищут? — удивлялись они, — что всполошились? Ни к добру это! Зима, наверное, будет снежная и холодная, раз, рожденные маги, потеряв стыд, на нас набросились.
Время медленно, но неуклонно ползло вперед. Мэриэлла, как в воду канула. Дни проходили за днями, недели за неделями. Ее не было. Сельфы немного успокоились, но поиски не прекратили. Мне пришлось выгнать их всех из Даалада, так как на третий день, после исчезновения Огненной Лисицы, они заполонили весь город, и плотным кольцом окружили замок. Раст только потирал руки и смеялся:
— Молодец, девочка! Раз прячется, значит, снова хочет жить! Придет, Дар! Я чувствую, что она все ближе и ближе к нам.
У нас с ним уже вошло в привычку. По утрам он приходил ко мне, молча, завтракал, и уходил. Я отправлялся к нему вечером ужинать.
Настал день осеннего солнцестояния. Праздник Урожая. Город кипел. В это утро, как обычно, ко мне пришёл Раст, но не один. С ним был шерш, как он сам себя назвал, повелитель шершей, избранный Князь, безвкусно и вычурно одетый, руки в лайковых перчатках, которые даже не подумал снять, находясь в чужом доме. Он прибыл в Рарог с дипломатической миссией, получить разрешение на торговлю между нашими царствами. А мы с Белым Тигром подумывали о том, чтобы заполучить Змеиное ущелье, которое соединяло территорию шершей с нашими владениями. Одна часть ущелья принадлежала Расту, вторая драконам. Князь повел разговор в обычном для них ключе — они бедные, несчастные, их земли не плодородные — на них ничего не растет. Мы все должны жить в дружбе, помогать друг другу, поэтому он просит обеспечить их продовольствием и разрешить торговлю. На наш вопрос: «Чем они собираются торговать?»
Мы получили довольно нахальный ответ: — Дайте разрешение, а чем, мы найдем!
Переглянувшись с Растом. Мы вступили в игру под названием: «У кого хуже!». Подстраиваясь под шерша, мы по очереди рассказывали, какие разрушения нанесли нам шерши. Князь кивал, соглашался с нами, но потом возражал, это были другие, плохие шерши, а у него, хорошие. Разговор заходил в тупик. Не помогло даже и присутствие Краса, который вскоре присоединился к нам. Князь шершей или, действительно, был глуп или притворялся, понять не мог, потому что твердил одно: — Вы должны нам помочь, вы маги, а мы нет, ваши земли богатые, наши бедные, надо делиться…
— Повелитель, к нам гости, — раздался голос Даалада.
— Кто там? Я занят, — ответил я.
— Повелитель, я повторяю, к нам гости, — настаивал на своем замок.
— Прошу меня простить, я скоро вернусь, — вышел из комнаты. — Что за гости?
— Огненная Лисица, — тихо проговорил он.
— Где?
— Сидит около фонтана, разговаривает с Филей. Дар, с ней не все в порядке. Но это она.
Кто-то шептался около меня. Открыла глаза. Эол и Снежка сидели на одном стуле, прижавшись друг к другу:
— Ну, еще разик, — просил ветер, вытягивая к дриаде губы.
— Хватит, — смеялась она, — сейчас нацелуемся, а что после свадьбы делать будем?
— Могу рассказать. Вечером мы отправимся в спальню…
— Подробности можешь опустить, — проворчала я.
— Мэриетта! Очнулась! — вскричала подруга и прыгнула ко мне на кровать. Пришлось подвинуться. — И как тебе не стыдно? Почему ты скрывала от меня, кто ты есть на самом деле?
— А ты спрашивала? — попыталась отшутиться я.
— Могла бы и так сказать, — она надула губы.
— Как я оказалась здесь? — спросила я.
— Тебя Энлиль принес, — Эол устроился рядом с дриадой, — мы победили. Мэриетта! Горена больше нет! Битва надо, тебе сказать, была потрясающая. Мы ветры сражались с огромными железными пауками. Решающий удар был наш.
— Жертвы есть?
— Ни одной!
— А Шейни?
— Его Дар раздавил. Лапой ка-а-а-к стукнет — только мокрое место и осталось.
— А папа был?
— Кто?
— Белый Тигр.
— Ах, да! Был! Но ему и его дружине, в принципе, нечего было делать. Все сделали мы!
— Подожди, — прервала Эола Снежка, — Мэриетта, ты знаешь, Энлиль из-за тебя сгорел!
— Как сгорел? — удивилась я.
— Он тебя в живом огне держал, — тут же стал рассказывать ветер, — а ты не хотела его принимать…
— Кого не хотела принимать? — не поняла я.
— Огонь…
— Почему?
— А кто тебя знает! Ты всегда такая упрямая… А он держал, а теперь, он стал уродом…
— Как уродом?
— У него лица нет…
Я вскочила с кровати, меня повело в сторону.
— Мэриетта, ты в ночной рубашке! Эол отвернись! — вскрикнула Снежка.
Эол повернулся ко мне спиной, а Снежка протянула мне белый пушистый халат, от которого все еще пахло чарами Владыки неба.
— Подбрось его вверх, — попросила я подругу.
— Зачем?
— Брось!
— Пожалуйста.
Халат взлетел вверх, я окутала его магическим огнем, ткань заискрилась, и быстро погасла, и запахло дождем. Эол резко повернул голову и с удивлением уставился на халат. Его лицо затуманилось. Он все понял. И с укоризной посмотрел на меня, мол, не могла раньше сказать. А я подхватила, ставшее безвредным пушистое чудо, надела на себя и запахнулась.
— Что ты сделала с халатом? — удивилась Снежка.
— Подогнала по своей фигуре, — посмотрела на ветра, он криво улыбнулся и благодарно кивнул головой, — Пойдем. Где Повелитель?
— Не пойду, — затрясла головой подруга, — не могу его видеть в таком состоянии. Он страшный.
— Он у себя в спальне, — рука Эола показала мне на балкон.
— Ждите здесь, я скоро.
Энлиль лежал на своей кровати, вид у него был действительно устрашающий. Лицо, шея, грудь, и руки до локтя — сплошное красно-белое месиво, Ал наложил против ожоговую мазь. Он метался по подушке. Я подошла к нему. Больше всего на свете, я боялась, что из-за меня кто-то может погибнуть. Вспомнила ужас, охватывающий меня, когда к папе приносили лисиц со свернутыми шеями, мою истерику, при виде убитой срединной девочки — лисицы. Тогда Хитрый Лис просил, увести меня, чтобы не видела покойницу. А я подсмотрела. И теперь, глядя на Энлиля, думала о том, что не позволю этому парню, на всю жизнь из-за меня быть таким страшным. Я закрыла глаза, протянула над ним руки, и стала представлять, как моя сила переходит к нему, и залечивает раны, как к нему возвращается его красота. Вскоре руки стали трястись, налились свинцовой тяжестью, но я не позволяла им опуститься.
— Мэриэлла, остановись! — голос Ателя.
— Нет, — подумала я, — еще немножко, еще капельку. — Хотела открыть глаза, но не смогла, кружилась голова, начала падать, меня подняло, и я поплыла на чёрных волнах. Это уже было! Я плавала так совсем недавно. Это было приятно. Словно лежишь на водной глади океана, и под тобой и над тобой темнота, покой и тишина. И ничего больше нет. И ничего больше не нужно. Где-то вдали, за горизонтом, слышались далекие крики, меня звали. Плыть туда не хотелось. Там, я буду маленькой белой крысой, за которой гоняются взрослые люди со злыми глазами. И там мне страшно. А здесь хорошо. И вдруг услышала шёпот: — Мэриэлла, пожалуйста, не уходи! Не надо! Приподняла голову, никого. Но все мое существо потянулось к этим словам…
— Ну, что? Как она? — голос Энлиля.
— К ней возвращается жизнь, — голос папы.
Открыла глаза. Папа сидел рядом со мной и держал мою руку:
— Ну, и в какую сторону уши будем отворачивать? Выбирай, вправо или влево?
Это была его любимая присказка. Когда в очередной раз я попадала в детстве в переделки дома, в Рароге, он приходил ко мне, садился на кровать и вот так спрашивал, хмуря брови. Знала, что ничего не будет, но все равно, всегда закрывалась с головой одеялом:
— Меня нет! — шептала оттуда.
— Жаль — говорил папа, — а у меня так руки чешутся, уши надрать.
— А уши гулять ушли, — вещала из своего укрытия.
— Повезло, — начинал смеяться папа. — В следующий раз, обязательно до них доберусь.
Но в этот раз, я не спряталась под одеяло, а просто прикрыла папиной рукой свои глаза: — Меня нет, — сказала тихо.
— Ну, и хорошо! — его губы коснулись моего лба.
— А почему ты здесь? Что-нибудь случилось?
— Случилось. Ты опять сунула свой нос, куда не надо.
— Я просто хотела помочь Энлилю.
— Ты помогла ему. Но могла бы и не спешить. Ты же только-только пришла в себя.
— Но сейчас все хорошо?
— Хорошо. Спи.
— Не уходи! Побудь со мной.
— Не могу. Мне нужно идти. Завтра вечером, обязательно приду. Спи.
Папа встал, и надо мной склонился Энлиль:
— Мэриэлла, спасибо тебе. Ты опять спасла меня! Я в долгу у тебя.
— Хорошие слова, Повелитель, только не забудь их. А то у Владык короткая память, сначала обещают отблагодарить, а потом запирают в своих замках.
— Ну, раз начала ехидничать, значит, скоро встанешь на ноги, — засмеялся папа. Владыка неба смутился, и ничего мне не ответил.
— Запрет, — поняла я.
Утром я проснулась рано. Попыталась встать, не получилось. Пол уходил из-под ног, и никак не хотел лежать прямо, его скособочило, и мои ноги подгибались. Кто-то тихонько постучал в дверь:
— К тебе можно? — в приоткрытую дверь пролезла голова Снежки.
— Заходи, а ты чего спрашиваешь? Тебе всегда можно.
— Мне запретили к тебе приходить.
— Кто?
— Ал с Энлилем.
— Почему?
— Говорят, от меня у тебя одни неприятности.
— Кто бы говорил. Это от них у меня неприятности. Иди ко мне, не стой в дверях. А то услышат, как мы разговариваем. Ты лучше расскажи, что случилось со мной.
— Ой, было так страшно. Представляешь, ты подошла к Энлилю, подняла руки, закрыла глаза, и от твоих ладоней на Повелителя полился свет. Его лицо стало разглаживаться и приобретать нормальный вид. А потом ты побледнела, свет стал слабым. Появился Атель, и как закричит: — Мэриэлла, остановись! А ты стоишь, и не шевелишься. Потом он исчез, и появился с Алом. Тот подскочил к тебе, схватил твои руки. А ты стала падать навзничь. Он подхватил тебя и унес опять на кровать. А потом стал нас с Эолом допрашивать. Мы ему все рассказали. Если бы ты слышала, как он кричал на нас! Сказал, чтобы близко к тебе не подходили!
— А вы в чем виноваты? Это же мое решение.
— Он сказал, если бы не наше вмешательство, все могло бы быть по-другому.
— Это как?
— Не знаю! Я его не поняла! Он так странно говорит. Вроде речь нормальная, слова знакомые, а я не могу взять в толк, что он хочет сказать.
— Не обращай внимание. Мне бы только на ноги подняться! Мне никто не указ! Ты моя подруга.
— Я что пришла! Мы хотим с Эолом слетать в Светлый лес. Я его маме и Хранительнице представлю, чтобы свадьбу скорее сыграть.
— Хорошая идея. Жаль, что Эол не может сразу двух девиц поднять, я бы с вами полетела. А в чем проблема?
— Попроси у Ателя для меня платье, то, красное!
— А почему сама не попросишь?
— Он со мной не хочет разговаривать.
— Почему?
— Не знаю!
— Атель, — позвала я, — ты же здесь. Выходи!
Дух замка появился около моей кровати:
— Объясни, что здесь происходит? Что случилось?
— Ничего. Просто Ал не хочет, чтобы она покидала тебя.
— Поэтому он запретил ей приходить ко мне?
— А я тут причем? У него и спрашивай!
— Принеси, пожалуйста, Снежке платье.
— Не принесу, мне запретили!
— Ясно! — Обратилась к подруге, — видишь и мне не удалось. Если Ателю запретили, он не может нарушить запрет. Даже, если очень захочет, всё равно не сможет. Но ты не расстраивайся, ты и в этом платье хороша. Надень те драгоценности, которые тебе Повелитель подарил. Они очень идут тебе. Когда вы собираетесь?
Снежка бросила взгляд на Ателя: — Не знаю пока. На днях. Ну, я пошла! Атель, не выдавай меня Алу. Ладно?
Дух замка посмотрел на меня, потом неохотно кивнул. Снежка выбежала из комнаты.
— Ну, а теперь скажи, что все это значит? — попросила я его.
— Не могу, — сказал Атель, — мне запретили. Тебе нельзя волноваться.
— Глупо! — обиделась я.
Атель растворился в воздухе. Что же происходит? Мозги совсем отказываются работать. Мысли вялые и тягучие. Почему Снежке запрещают приходить ко мне? Чем она может меня расстроить? Своим счастьем? Непонятно!
Пришёл Ал. Заставил выпить какую-то гадость. И долго расспрашивал, как себя чувствую.
— Ал, мне скучно лежать одной, позови Снежку. Хоть будет с кем поболтать, — попросила я.
— Она пока не может, Мэриэлла, — не моргнув, ответил маг, — она занята. Я ей одно задание дал.
— Какое? Давай, я помогать ей буду.
— Нет, пока ты слаба. Она собирается покинуть нас. Я ее к Эвру хочу отправить, в саду деревья лечить. Там четыре яблони сохнуть стали.
— Но на минутку. Между прочим, я ее подруга, могла бы придти и проведать, — я сделал вид, что обиделась.
— Не расстраивайся, дриады такие забывчивые, что их не касается. Она сейчас вся в мыслях о предстоящей свадьбе. И ей не до тебя.
— А когда свадьба?
— Энлиль предлагает будущей весной ее устроить.
— А почему так не скоро?
— Эол слишком юн. Он у нас самый молодой князь. И хотя его замок недалеко отсюда, но отправлять одного туда рано. Нужно немного подготовить его. Сама понимаешь, быть правителем трудно и опасно!
— Ал, ты говоришь мне правду?
— Мэриэлла, а что тебя смущает? Ты тоже молода, и может быть, тебе не понятно еще, что быть князем — это большая ответственность…
— Я не про Эола, я про Снежку…
— А что Снежка? Снежка как Снежка! И не вздумай расстраиваться по пустякам. Скучать тебе не придется. К тебе Энлиль рвется. Он сумеет тебя развеселить.
— Не хочу Энлиля!
— Перестань капризничать. В конце концов, это не порядочно, он жизнью рисковал, тебя спасал, а ты…
— Я его тоже спасала, мы в расчете…
— Ты начинаешь переходить все границы, девочка!
— Может быть, Ал! Но я хорошо знаю свою подругу. И чувствую, что ты обманываешь меня. Это настораживает. Оставь меня одну!
— Мэриэлла, тебе нельзя волноваться!
— А что есть в Снежке такое, что может меня расстроить?
— С тобой невозможно разговаривать!
— Ну, и не надо!
Ал встал и вышел. Он был встревожен. А я была зла. Поэтому поставила такую защиту на свою комнату, что ни только Энлиль с Алом, даже Атель не сможет проникнуть ко мне.
Что же со Снежкой не так? Этот вопрос мучил меня. Я вертелась в кровати, как на раскаленном песке. Потом снова попыталась встать, и упала. На четвереньках поползла в ванную комнату, и долго сидела под водопадом. В двери стучали. Но я решила не открывать. Видеть никого не хотела. Немного успокоившись, уже на своих двоих, правда, шатаясь, дошла до кровати и упала. Этот поход в ванну, был равносилен марш-броску на учениях Красного Тигра. Припомнилось мое житие-бытие у старого воина. Как он совсем маленькую меня сажал себе за спину, привязав куском ткани, и со своими учениками отправлялся в лес. Садился где-нибудь под деревом, и заставлял ребят, не имея никаких подручных средств, развести костер, поймать дичь, и накормить себя и ребенка. В лесу было так здорово. Так спокойно!
Наверное, я задремала, потому что увидела себя в березовой роще. Осень вступала в свои права. Желтые листья белоствольных красавиц уже трепетали от предчувствия конца. Но трава еще зеленела. То там, то здесь цвели последние осенние цветы. Около дерева целовались Эол и Снежка. Вот она вырвалась из его объятий и, смеясь, бросилась бежать. Встала и обернулась березой, только листья у нее были зеленые, сочные, весенние. Но ветер пробежал мимо. Он не поднял голову, не посмотрел вверх, не понял, что прошёл мимо своей возлюбленной. Он звал ее. А она приняла свой облик самой красивой и счастливой девушки на свете и хотела пойти за ним, но тут перед ней стал сжиматься воздух, в образовавшей воронке появилась темная фигура, огненная молния, выброшенная ею в дриаду, ударила в самое сердце. А она даже не успела испугаться, она смеялась и падала. Широкий рукав платья приподнялся, и я увидела знак клятвы на смерть. Он был четким и фиолетовым.
— Не-е-е-ет! — закричала я. Вскочила с кровати, но ноги подкосились, и я упала. Появился Атель. Потом магический удар двух мужчин со стороны окна разбил мою защиту, в комнату влетели Ал и Энлиль. Они двигались медленно, как во сне, что-то говорили, но слов не было слышно. Ал тряс меня за плечи: — Ее убили, — прошептала я, глядя в тревожные глаза мага. Он опять что-то говорил, но я не понимала.
— Ее убили, — повторила я, — убили. Знак на смерть… он у нее на руке. Значит все напрасно?
Ал замер: — Ты уверена?
— Лети в Светлый лес, посмотри на нее… Ты знал?
— Я запретил им покидать Атель, — яростно закричал он.
— Ты знал! Потому и не хотел, чтобы я встречалась с ней.
— Мэриэлла, успокойся, прошу тебя…
— Я спокойна, Ал, совершенно спокойна…
Я, действительно была спокойна. У меня даже не было слез. Просто все потеряло всякий смысл. Я лежала и смотрела в синее небо. Синее как глаза Снежки. А потом оно стало темнеть. Ко мне вбежал папа. Он обнял меня крепко-крепко, и стал говорить, что нужно все забыть, что я начну новую жизнь. Я удивилась:
— Папа, зачем ты так говоришь, я не смогу начать новую жизнь на трупах людей, которые погибли из-за меня.
— Это война, девочка, она полна жертв, но ты тут не причем.
— Папа, ее убили из-за меня, опять из-за меня. Она была такой красивой, такой счастливой. Горен жив? Все было зря?
— Мэриэлла, девочка, я спрячу тебя, мы спрячем тебя, он не найдет тебя, я не позволю больше тебе рисковать своей жизнью. Не бойся!
— Ты больше не веришь мне, папа?
— О чем ты говоришь, маленькая моя!
— В Фаире ты верил мне, ты не побоялся отпустить меня в пещеру к шершам. А сейчас ты не веришь мне… Уйди, я хочу побыть одна.
Но папа не уходил. Он исчезал на несколько минут, потом возвращался, приносил какое-то питье, заставлял меня пить, но меня начинало рвать. И оно все выходило наружу. День и ночь стали совсем неразличимы, время остановилось. И весь этот мир уходил из меня, он отстранился, и существовал вне меня. А я как бы висела в норе вне времени и вне пространства, где не было ничего, кроме стен, потолка и пола, да еще синего куска неба, синего как глаза дриады.
Спать я боялась. Стоило мне погрузиться в сон, как я видела себя огромным уродливым животным, который бегал и убивал маленьких белых крыс, а они плакали и кричали: — Не надо, не надо, мне больно! Я просыпалась с криком, и мне хотелось только одного вернуться туда на черные воды черного океана, где было покойно, тихо и темно. И не было этого синего неба бездонного и прекрасного, как глаза моей единственной подруги, которую подарила мне судьба, и отняла судьба.
— Мэриэлла, вставай, — сказал папа, — оденься, мы пойдем к Старшому.
— К Старшому? — я приподнялась на подушках.
— Да.
— Прямо сейчас?
— Да.
— А ты позволишь мне с ним поговорить наедине?
— Да.
— Нет, — из-за плеча папы вышел Энлиль.
— Да! — повторил папа.
Разговор со Старшим был для меня страшным. Он будто вывернул мою душу наизнанку. Он выгнал меня, как нашкодившую девчонку. Он не хотел слушать моих объяснений, и сетований. Он не захотел принять мою душу взамен на Снежкину жизнь. Он разбил мою последнюю надежду. Он презирал меня за мою слабость. Он заставил меня съежиться от страха, рассказав мне, что ждет меня там, куда я так стремилась уйти. И только одно он дал мне, он напомнил мне о цели моего существования здесь на земле, сухо и жестко:
— Забыла, кто ты есть? Тебя, зачем сюда прислали? Помогать! Защищать! Приносить удачу! А для этого ты должна жить с полной отдачей, как человек! Чтобы понимать их чаяния и беды… — сказал он мне на прощание.
И мне стало стыдно. Я стояла перед домом Старшого, пока он разговаривал с папой и с Энлилем, и перед глазами встали мои ребята из Лицея, Волк, Соловей, Чат, Айна, Лев, Занья, Эмира — все с кем сводила меня судьба, а ближе всех стояли папа и Дар. Они ничего мне не говорили, просто с укоризной смотрели на меня.
— Я ответственна за них всех, — подумала я — За всех. И чтобы с ними не случилось то, что случилось со Снежкой, я должна жить, защищать и помогать!
Мы вернулись в Атель. На папу было страшно смотреть, бледный и осунувшийся, он выглядел так, будто потерял всех своих соратников в бою:
— Мэриэлла, — он обнял меня за плечи, и прижал к груди, — ты должна простить меня за мою слабость. Ты — единственный, родной мне человек. И я боюсь за тебя. Но ты — Огненная Лисица, и твоя битва только началась. Смерть Снежки большая потеря, и мы с тобой должны сделать так, чтобы она была последней.
Папа озвучил то, о чем я думала сама. Он опять мне верил. И я расплакалась у него на груди, как маленькая девочка, в далекие годы, в прошлой жизни в нашем доме в Рароге. Устав плакать, я попросила, чтобы он забрал меня домой.
— Нет, детка, — ответил папа, — ты теперь не маленькая девочка, которую я должен был защищать. Ты прошла инициацию. Ты взрослый человек. Духи хотят, чтобы ты нашла себе защитника. Погости у Энлиля неделю, а потом у Дара. И скажешь свое слово. Я буду ждать.
— А если я сейчас скажу свое слово?
— Говори, ты выбрала? Ну, что ты молчишь?
— Нет, я никого не хочу.
— Жаль, — вздохнул папа, — значит, мне придется оставить тебя здесь.
Этот вечер был самым хорошим за последнее время. Мы провели его вдвоем с папой. Мы говорили и говорили. Я рассказала ему все, что со мной случилось без него. Вот только о Чёрном драконе промолчала. А когда он ушёл, и я осталась одна попыталась понять, почему я это сделала, почему не сказала, что хочу к Дару?
— Потому, что не уверена, хочешь ли, — ответила сама себе. И это была правда. Во мне было два разноречивых чувства, одно — я, действительно, хотела увидеть Чёрного Дракона, второе — я боялась этого. Отчего, не знаю. Припомнила наше с ним последнее свидание на берегу реки, он тогда сказала, что я — единственная, кого он хочет видеть свой женой. И что знак дракона видит только любящая женщина. Но так ли это? Он был всегда так холоден и равнодушен. Он просто был рядом. Вот Эол со Снежкой, у них всё было как надо. Шепот в укромном уголке, глаза устремленные друг на друга, счастливые лица. А у него? Только ледяной ничего не выражающий взгляд.
Снежка! А ведь благодаря ей, я встретилась с Даром. Глядя на нее и ветра, на их счастье, мне захотелось испытать подобное. Я сама старалась привлечь внимание Чёрного дракона. А если бы вместо него был Энлиль? Что же получается? Это из зависти к радости подруги? Мне было безразлично, кто рядом? Просто, чтобы мужчина? И это я разбудила в Даре чувства к себе, да, и сама позволила увлечься. Но разве так бывает? Нет, это неправильно! Не может человек сначала ненавидеть, бояться другого человека, а потом по собственному желанию, между прочим, разжечь в своем сердце огонь к нему. Но драконы не врут! А он и не врал. Это был мираж, только мираж. Вот сейчас мне плохо, страшно, одиноко, а его нет! Значит, я не нужна ему. Мираж лопнул. И он забыл обо мне.
Я была одна. Ночь была тихая и теплая. Легкий ветерок шевелил шторы. Никто не увидит моей слабости. И я позволила себе пожалеть саму себя, поплакать над своей горькой, несчастной судьбой, оплакать Снежку, ту, которую я знала, и порадоваться тому, что она вернется, пусть другая, но вернется, и снова будет с Эолом. Что еще предстоит борьба, что надо найти того, кто убил мою подругу, и наказать его. Что опять появился страх! Что хочешь, не хочешь, а надо жить! И что Дар меня бросил, сказал заветные слова, осветил лучом восторга, и ушёл, оставив одну. Ну, и пожалуйста! Я останусь одна, и буду жить ради папы, нет, не ради него, а с ним, охранять, защищать и приносить ему удачу…
Открыла глаза и потянулась. Ого! Где это я? Огромная розово-голубая комната, я лежу на большой кровати. Вскочила на ноги. Окон нет, только проемы, закрытые голубыми шторами, вышла на балкон. Посмотрела вниз, я находилась на скале, внизу — бело-голубой город, и океан. Вернулась, и попыталась вспомнить, как я здесь оказалась. Своих вещей не нашла. Даже очков нигде не было видно. А сегодня же один из последних уроков у Чата. Он обещал нам свободное путешествие по норе вне времени и вне пространства в поисках своих кристаллов. Что же получается? Я пропущу его? А мне так не терпелось побывать там. В прошлый раз, что-то меня насторожило. Я почувствовала какую-то волну боли. Хотела посмотреть. Больше всего злило то, что я не помнила, как очутилась здесь. В дверь постучали. Залезла в постель и укрылась одеялом.
— Войдите!
Появился взлохмаченный мальчишка, лет шестнадцати, с красивым, но каким-то тревожным лицом, он нес ворох платьев.
— Доброе утро! Какое пожелаешь, госпожа! — спросил он.
— Ты кто?
— Атель, дух замка.
— Ты хочешь сказать, что я нахожусь в Ателе, в замке Владыки Неба?
— Да, госпожа!
— Перестань так называть меня, я — Мэриша.
— Нет, госпожа, ты — Мэриэлла, дочь Раста, Владыки земли.
По спине пробежал холодок. Я поежилась. Я тут нахожусь под собственным именем. А папа знает, где я?
— И что я тут делаю?
— Где? В спальне? Я так понимаю, ты спала…
Мальчишка мне нравился все больше и больше. Я засмеялась:
— В данном случае я спросила о том, что я делаю в твоем замке.
— Гостишь у Владыки Неба, Повелителя ветров, Энлиля…
— И давно я тут нахожусь?
— Я не уполномочен, тебе рассказывать, спросишь сама у Повелителя.
— Что, значит, не уполномочен? Разве ты не дух замка, который знает все, обо всех.
— Мне запретили говорить, ты должна понять.
Он был прав, духи замка подчиняются своим повелителям. Но я хотела раззадорить мальчишку и вытянуть у него нужную мне информацию. Поэтому я начала хитрить.
— Понять могу, принять нет. Хитрый Лис в Рароге самый главный, и никому не подчиняется. И даже Белый Тигр спрашивает у него совета.
— Хитрый Лис старый и мудрый, а я, как видишь, выгляжу совсем молодым.
— Хитрый Лис, между прочим, говорит, что не важно, как выглядишь, важно, что можешь дать. А ты один из самых старых духов в нашем мире. Первые замки — это Атель и Даалад.
— И все-то ты знаешь!
— Не все. Но со временем постараюсь узнать больше. Просто я учусь в Лагуле, это история нашего мира.
— Училась…
— Что ты хочешь сказать?
— Так какое платье ты наденешь?
— А где мой костюм студиоза?
— На тебе его не было.
— Вот как? Тогда вот это, что самое первое, домашнее платье. Остальные можешь унести.
— Но оно слишком простое. Может быть, вот это? Платье ундин?
— Может быть, ты еще будешь меня учить, как правильно зубы чистить?
— Не буду. Ты все равно не послушаешь.
— Ты меня так хорошо знаешь?
— Прости, мне надо идти… Тебя уже ждут. Время завтрака.
— Но я не знаю, куда идти.
— За тобой скоро зайдут…
И мальчишка исчез, растаял в воздухе. Ну, уж нет! Ждать пока за мной придут, не собиралась. Надо все разузнать самой. Поэтому быстро сбегала в ванну, умылась, оделась. Туфли, вполне приличные, стояли около кровати, и выскользнула в коридор. Замок был прекрасным, светлым, и воздушным. В нем гулял теплый ветер. Прошлась до конца, повернула в боковой холл, еще прошла — ни одного человека. Добежала до какой-то двери, распахнула ее — сад. Огромный, красивый сад. Прошлась по нему — ни одного человека. Странный замок! А где домочадцы? Что-то здесь не так!
— Мэриша, опасность! — сказала я сама себе.
— Ты что тут делаешь? Опять сбежать собралась? — рядом со мной появился Атель.
— Так я уже сбегала отсюда? Когда?
— Мэриэлла, — кто-то позвал меня. Оглянулась. Ко мне шли двое мужчин. Один светловолосый, молодой, изысканно одетый и очень красивый. Второй чуть старше, с аккуратно подстриженной бородой, и тоже красивый, только другой мужской красотой, немного грубоватой, но от этого не менее, а может быть, и более привлекательный. Этот второй быстро подошёл ко мне и хотел взять меня за руку:
— Как ты себя чувствуешь?
Отдернула руку:
— Если я правильно понимаю, ты и есть Владыка неба?
Он удивленно посмотрел на меня:
— Нет. Я верховный маг сельфов, Ал. А Владыка вот он.
Светловолосый парень, мягко улыбаясь, приблизился ко мне:
— Доброе утро, Мэриэлла. Как спала?
— Спала хорошо, проснулась плохо.
— Тебя кто-то потревожил?
— Ал, — я не ответила Энлилю, в нем было слишком много учтивости, меня это пугало, — ты друг Белого Тигра, не так ли?
— Да.
— Тогда ответь мне, что я тут делаю? Сколько времени нахожусь здесь? И почему я тут? Мне надо в Лагулу. У меня скоро выпускной.
По мере того, как я говорила, брови Ала, ползли вверх.
— Ты ничего не помнишь? — спросил он.
— Почему помню. Все помню, только вот как здесь очутилась, не могу взять в толк?
— Какое сегодня число?
Я назвала. Маг покачал головой: — Дай руку.
Дала, он долго держал ее, потом заглянул мне в глаза:
— Странно, физическое состояние твое в норме. А вот с сознанием, что-то случилось. Мэриэлла, сейчас уже конец лета, скоро осень. В замке ты находишься около двух недель. Ты сильно болела.
— Чем?
— У тебя был нервный срыв.
— Отчего?
— Так, подожди! Не надо сыпать вопросами. Дай, мне подумать! Я не понимаю, как ты могла потерять память.
— Папа знает, где я?
— Конечно! Вы только вчера вечером расстались, и ты была в норме.
— Почему я этого не помню?
— Вот это и я хочу понять.
— Если можно, скорее, пожалуйста, мне не нравиться, что я ничего не помню.
— Этот вопрос очень сложный. Будем, надеется, что это результат твоего нервного срыва. И ты сама скоро все вспомнишь. А пока, пойдем, позавтракаем.
Энлиль мне предложил руку. Пришлось принять ее. Он повел меня обратно в замок.
— Мэриэлла. Я так беспокоился о тебе. Ночами не спал, все прислушивался, как ты плачешь и стонешь.
— А почему Белый Тигр не забрал меня домой?
— Я уговорил его, оставить тебя у меня, погостить немного, надеялся, что смогу тебя развеселить.
— А почему я плакала? Что случилось?
— Давай, не будем сегодня об этом! Бывают минуты, когда прошлое надо забыть, и смотреть только в будущее. Мне кажется, что это даже хорошо, что ты не помнишь, того ужаса, что выпал на твою долю. Ты так страдала! А я ничем не мог тебе помочь, это было ужасно! У меня даже появились морщины около глаз.
— Не волнуйся, морщины можно разгладить, — успокоила я его.
— Опять?
— Что опять?
— Ты жестокосердечная девчонка, у тебя нет совсем жалости к людям. Тебе что совсем безразлично, что рядом с тобой человек, который сходил с ума, видя как тебе плохо?
— Прости, я не хотела тебя обидеть! Я же ничего не помню. Я благодарна тебе за твою заботу.
— Ну, что, ты! Я готов для тебя сделать все, что захочешь! Просто ты забрала мое сердце. Вся моя жизнь в твоих руках.
— Давно?
— Что давно?
— Твоя жизнь в моих руках?
— С первой минуты, как увидел тебя. Ты удивительное создание. Непредсказуемое и прекрасное! Ты — самая большая драгоценность…
— У меня нет колбасы.
— Не понял!
— Я говорю, у меня нет колбасы.
— Причем тут колбаса?
— Когда Соловей начинает петь Хиве. Хозяйке приюта, о том, что она самая удивительная женщина в мире, у него одна цель — получить от нее круг колбасы, буханку хлеба и два бокала пива.
— Это жестоко.
— Прости, еще раз, если обидела. Но у меня к тебе просьба, не расточай мне комплименты. Я им не верю.
— Мэриэлла, так нельзя! Комплименты — это искры души, которые мужчины предлагают женщинам, чтобы они увидели, поняли, почувствовали глубину их чувств.
— А еще пустоты желудков и обширные просторы скуки…
— Откуда в тебе столько цинизма?
— Это не цинизм, а опыт общения с мальчишками. Я всю свою жизнь дружу только с мальчишками, подруг у меня никогда не было.
— Хорошо, оставим этот разговор.
— Согласна. Расскажи мне, как мы с тобой познакомились! Где это было? Когда?
— Вот мы и пришли. Садись вот тут, рядом со мной. Что ты хочешь?
Повелитель ветров так мне и не ответил. Весь завтрак, он ухаживал за мной, как внимательный хозяин. Был любезен и мил. Я же посматривала на Ала. Он старался не смотреть на нас, а когда изредка поднимал голову, кидал сердитый взгляд на Энлиля и смущенный на меня.
— Энлиль, а почему в замке нет домочадцев? — спросила я
—. Война, сама понимаешь, сельфов мало осталось.
— А кто тебе в замке помогает?
— Атель, дух замка!
— И готовит он?
— А что?
— Ничего, просто вкусно! Хотела поблагодарить. Так, кому спасибо сказать?
— Мне, как хозяину.
— Спасибо!
— Всегда рад угодить тебе, Мэриэлла.
— Я не шерш, Повелитель, мне угождать не надо!
— Ты всегда такая ершистая?
— Только когда чувствую неискренность.
— И в чем же я обманул тебя?
— Внизу город, я видела с балкона, там много людей.
— Не каждый человек достоин стать домочадцем Правителя.
— И какие качества ты ценишь?
— Преданность, умение и желание работать.
— И среди горожан ни одного не нашлось с такими качествами?
— Есть. Я работаю как раз над этим. Вот увидишь, скоро в замке будет полно народу, как в мирное, обычное время. Это временно неудобство. Надеюсь, оно не затронет тебя.
Все что происходило со мной, казалось каким-то сном. Что-то во всем этом было неестественное. Поняла одно — им что-то надо от меня. А вот что, понять не могла. Повелитель хитрил, маг был удручен и недоволен. И оба молчали. Атель не мог приготовить еду. Хитрый Лис говорил, что духи замков — это сжатая до физического состояния магическая энергия. К чему бы они ни прикасались, все носило в себе их магию. А еда была простая, сделанная человеческими руками. Значит, люди были. Только их от меня прячут. Зачем? Что было со мной, тоже говорить не хотят. А ведь из памяти ушли несколько месяцев моей жизни. Окончила ли я Лицей, получила ли свой обруч? И где сейчас Волк и Соловей? Они же всегда были рядом! С ними было так спокойно. Что же все-таки произошло? Надо быть настороже.
После завтрака попросила Ала еще раз, осмотреть меня, и постараться вернуть мне память. Он согласился и пригласил к себе в башню. От увиденного, захватило дух. Лаборатория Хитрого Лиса была по сравнению с этой просто маленьким закутком. Сколько здесь было всего странного, интересного. Я тут же закидала его вопросами: что, зачем нужно, что будет в результате? Маг сельфов стал рассказывать, было так интересно и занимательно, что я слушала с открытым ртом. Но тут вошёл Энлиль, и увел меня, под предлогом того, что ему надо со мной поговорить. Но весь разговор свелся к тому, что он рассказывал о себе, о том, как ему трудно быть Владыкой, какие опасности подстерегают сельфов, и как ему приходиться не щадя живота своего защищать князей. Его монолог раздражал, мне хотелось к Алу, в его башню.
— Ты не слушаешь меня? — вдруг прервал он свой рассказ.
— Прости, я задумалась. Все о чем ты говоришь, я хорошо знаю и понимаю. Мой отец Владыка земли. Но здесь ничего поделать нельзя. Ты тот, кто ты есть. Ты рожден для того, чтобы защищать своих князей.
— Я не спорю, но, если бы ты знала, как я одинок, и как мне трудно.
— Папа говорит, что Владыки всегда одиноки, потому что они первые и единственные, как последний камень в пирамиде.
— Если бы было так, но Владыки не камни, они еще и люди и им нужна поддержка.
— Ты защищаешь тех, кто внизу тебя, но они же и поддерживают тебя, разве не так?
— Так, но я не об этом говорю. А о том, что каждому мужчине нужна женщина рядом. Мэриэлла, я хочу, чтобы этой женщиной была ты. Я сумею сделать тебя счастливой.
— Ты что, хочешь, чтобы я стала твоей женой?
— Да, это самое заветное мое желание.
— Ну, так бы сразу и сказал, а то Владыка, опасность, риск, князья, одиночество…
— Мэриэлла, такими вещами не шутят. И что ты мне ответишь?
— Я буду с тобой откровенна. Быть женой Владыки не только большая честь, но и большая ответственность. А у меня с головкой не все в порядке. Память дырявая. И я не могу подвергать риску твоих будущих детей. Представляешь, если родиться у тебя сын от меня, а у него в голове дырка, как у мамы. Давай, подождем, пока ко мне вернется память. А потом со мной же случилось что-то страшное, отчего у тебя морщины появились? И пока я не вспомню, и не пойму, что это не бросит тень на имя твое, к этому разговору больше возвращаться не будем. Договорились?
— Это не ответ! Ты опять увиливаешь? Раньше ты говорила, что я тебе нравлюсь.
— А я и сейчас это могу подтвердить, ты мне нравишься, ты красивый — это факт!
— И два дня назад, ты была согласна сказать «да», только просила несколько дней, чтобы обдумать. Время прошло.
— Энлиль, это не честно с твоей стороны. Я не помню, что было два дня назад. Если я сказала, значит, так оно и есть, вот вспомню все, и дам тебе ответ. Помоги мне вспомнить.
— Нет.
— Почему? Ты не хочешь, чтобы ко мне возвращалась память?
— Вернее, я просто не могу. Уж, если у Ала не получается… Я в этом вопросе не специалист.
— Я знаю одного специалиста — Хитрый Лис. Позови папу.
— Нет! Я постараюсь сам!
— Но ты же говорил, что не можешь.
— Для тебя я готов сделать невозможное!
Во мне что-то шевельнулось. Он озвучил то, что было мне так знакомо, одиночество. Только во мне еще жил и страх. И мне было с одной стороны жалко Энлиля, я понимала его, но с другой, веры его словам не было. Хитрый Лис предупреждал меня, чтобы не верила красивым словам, за ними часто стоят черные помыслы, и что я самая заурядная девушка во всем нашем мире, и никто не должен обратить на меня внимание. А Повелитель ветров пел мне дифирамбы, и смотрел на меня с восхищением. Хотя Соловей тоже всегда так смотрел на Хиву.
— Такой взгляд создать очень легко, — говорил он, — представь себе, что вместо ее лица, ты видишь обжаренную с хрустящей корочкой свиную ножку и кружку темного пива…
Вошёл Атель и сказал, что Повелителя хотят видеть. Энлиль нахмурился и вышел. А мы остались с духом замка вдвоем. Уставились друг на друга и молчали. Первой не выдержала я:
— Тебе запретили рассказывать мне, что со мной было?
Атель кивнул головой.
— Это, действительно, было что-то страшное? — продолжала я допрос.
Он снова кивнул.
— Что может быть для меня страшным? — размышляла я вслух. — Чего я боюсь? Меня всегда хотели убить. Я к этому уже привыкла. Подожди, Соловей и Волк живы?
— А это кто?
— Мои друзья.
— О них ничего не знаю…
— Значит не они, и то хорошо…
— А кто они?
— Банда, как называет нас Чат.
— Расскажи…
Но рассказать не успела. Появился Энлиль.
— Мэриэлла, хочешь полетать?
— Хочу.
Он подхватил меня за талию, и мы вылетели в окно. Нас обволокла магия Повелителя ветров.
— Вы летаете благодаря магии? — удивилась я.
— Нет, — ответил Энлиль, — просто я сделал нас невидимыми.
— Зачем?
— Так надо!
— Ты прячешь меня?
— Да! За тобой идет охота, как ты знаешь. Шерши могут увидеть.
— Спасибо! Красота, какая!
Мы поднялись в воздух. Папа говорил, что на высоте холодно, но мне было тепло. Мы летели над землей. Внизу были горы, покрытые снегом, он искрился под лучами солнца. Захватывало дух. Среди скал показался прекрасный белый замок.
— Энлиль, а давай спустимся!
— Нет, не сегодня, в другой раз.
— А чей это замок?
— Князя ветров.
— А ему там не холодно?
— Нет! У него самый теплый замок и самый красивый в нашем мире сад.
— Но я его не вижу.
— Сейчас, подлетим с другой стороны…
Мы обогнули замок, и за ним под абсолютной прозрачной магической сферой был виден чудный сад. Маленькими муравьями в нем сновали люди. На клумбах цвели цветы, на некоторых деревьях, среди листвы висели плоды. Потом мы полетели в Хрустальные пещеры. Это было тоже что-то потрясающее. Ледяной потолок поддерживали толстые как бочонки ледяные столбы. Тишина и красота…
Только к вечеру мы вернулись обратно. Меня переполняла радость. Столько всего увидела. Все-таки, какой красивый наш мир. Мне кажется, что лучше просто быть не может. А поздно вечером, ко мне в спальню пришёл Атель, и я с восторгом рассказывала ему, о том, что видела. Он улыбался:
— Я так рад видеть тебя счастливой, — сказал он.
— Завтра Энлиль обещает мне показать застывшие водопады и снежный лес, без деревьев. Правда, здорово?
— Здорово! Жаль, что я не могу быть с вами.
— Очень жаль, это нужно видеть!
— Я вижу все твоими глазами.
— Нет, мои слова не способны передать всего того, что видели мои глаза.
— Спорим? Смотри…
И моя спальня вдруг исчезла. Мы сидели на кровати с Ателем и смотрели вниз. А под нами были Северные горы, белый замок, сад, а потом все засверкало и мы очутились в Хрустальных пещерах.
— Атель, ты самый могущественный маг!
— Знаю.
— Я сейчас подумала, как жаль, что я сама не умею летать. Наверное, мой родной Рарог, с высоты птичьего полета тоже красивый.
— Ты же сама маг, попробуй превратиться в птицу.
— Я?
— А что?
Представила себе красногрудку, и накинула на себя ее облик, мое тело сжалось, я замахала руками-крыльями, поднялась на несколько метров над кроватью. И тут же упала. Руки быстро устали.
Атель хохотал: — Получилось! Немного тренировки, и у тебя получиться, честное слово получиться. Только учти, эта птичка очень маленькая, и очень вкусная, налетит ястреб, и съест.
— А кем же мне стать?
— Давай орлицей.
Но я плохо себе представляла эту птицу, потому, когда попыталась стать ею, Атель зашёлся смехом, уверяя меня, что я похожа на крокодила с крыльями. Обидевшись на него, я снова стала красногрудкой, и смогла сделать круг под потолком. Он был прав, если потренироваться, смогу летать!
Утро выдалось прекрасным. Мы сидели в столовой за завтраком. И я снова, захлебываясь от восторга, рассказывала уже Алу о том, что видела, не забывая спросить, как и что? И он мне разъяснял, как Князь при помощи теплых источников и магии создал уникальную экосистему, и что Хрустальные пещеры дело рук их дальнего предка, Владыки Неба, который создал их для отдыха от шума и гама домочадцев…
Но тут вдруг в воздухе разлился терпкий соленый запах океана. Я выскочила из-за стола и бросилась к двери:
— Фин, Фин, где ты? — закричала я.
Из-за угла вышел Фин, сын Уитуна. Я повисла у него на шее.
— Привет, Старушка, — усмехнулся он, — я вижу тебе лучше? Ты уже встала? А мне говорили, что ты еще не можешь встать с кровати.
— Ерунда, какая! Кто тебе такое мог сказать. Я уже летаю! Ал, Энлиль — это Фин!
Я хотела представить им своего друга, но осеклась. Маг и Повелитель стояли в дверях. Лицо Энлиля было злым, а маг стоял красный и смущенный.
— Как ты попал сюда? — резко спросил Энлиль.
— С водой Повелитель ветров, с водой, — расхохотался Фин, — защита твоя хорошая, только наследника Владыки воды такая защита не остановит, если есть хоть маленький источник влаги.
— Что это значит? — удивилась я. — Защита от тебя? Зачем? Энлиль, зачем?
— Фин, мне нужно с тобой поговорить, — Повелитель ветров схватил моего друга за руку и утащил.
Я оглянулась на Ала:
— Что это все значит? — повторила я свой вопрос.
— Он приходил вчера звать на праздник, который в твою честь устраивает Уитун. Но мы с Энлилем думаем, что тебе еще рано выходить. Ты еще слаба.
— И вы обманули его?
— Ну, не совсем…
— Ал, я теряю доверие к людям, которые врут…
— Мэриэлла, так нельзя… ты, действительно, еще не оправилась.
— Как таскать меня по небу, я вполне здорова, а как дать увидеться с другом, оказываюсь совсем больной. Ты что-то не договариваешь, Ал. И это мне не нравится.
И я направилась в сторону, куда Энлиль увел Фина. Их я увидела сидящими на подоконнике. Повелитель жестикулировал руками, и в чем-то пытался убедить моего друга, а тот смотрел на него насмешливо и с недоверием, и повторял: — Нет, нет и нет.
При моем появлении, разговор прекратился.
— Фин, я так рада тебя видеть!
— Взаимно, старушка! Только вот не возьму в толк, чем это ты так больна? Вроде ножками перебираешь довольно резво.
— Фин, я же объяснил тебе, — рассержено сказал Энлиль.
— Хочу услышать от Мэриэллы, что она скажет, больно ты хитер Владыка неба.
— Да, странное со мной происшествие, — я пожала плечами, — в моей голове дыра образовалась, и я совсем не помню, что произошло со мной за последние несколько месяцев. Последнее что помню, что собиралась на урок в Лицее. А потом, оп, и я здесь. Почему? Отчего? Не помню. Ал, говорит, что у меня нервный срыв. Память обязательно восстановиться, но постепенно.
— И ты не помнишь, как мы резвились с тобой ночью здесь в океане?
— Нет. А когда? Это ты меня нашёл? Тебя Уитун простил? Больше не сердится? Папа говорил, он тебя дельфином обратил. Я так волновалась! А как тритоны? Ты, правда, пришёл позвать нас с Энлилем на праздник?
— Ну, затараторила… Не все сразу. А вот насчет праздника — правда! — и он повернулся к Энлилю, — Ну, что Владыка неба, принимаешь приглашение?
— Принимаю, только мы с Мэриэллой придем позже. Вы начинайте без нас.
— Ну, уж нет! — возмутилась я, — Энлиль, ты не понимаешь, Уитун обидится. Или мы приходим к началу, или совсем не приходим. Фин, когда начало?
— Через час.
— Энлиль, давай полетим! — попросила я.
— У меня есть неотложное дело, Мэриэлла. Вот я его закончу, постараюсь побыстрее, и тогда… — насупился Повелитель.
— Старушка, а знаешь, что ты у нас герой? Твое имя у всех на устах, — хитро посмотрел на меня мой друг.
— В каком смысле? — насторожилась я.
— Фин, прекрати, — закричал Энлиль, — хорошо, Мэриэлла, летим сейчас. Но тебе надо переодеться. Ты не можешь лететь в домашнем платье.
— Могу, — ответила я, — в Скрытне у меня целый шкаф платьев. Там по традиции, все женщины должны предстать пред очами Владыки Вод в наряде нереид. Там и переоденусь. Я же жила там.
— Как знаешь, а я должен переодеться. Пожалуйста, пройди в свою комнату и подожди меня. Фин, а ты возвращайся. Мы скоро будем. Тебя спустить?
Фин посмотрел на меня, и незаметно подмигнул, потом согласно кивнул Энлилю: — Да, будь добр, спусти меня со своей скалы.
— Мэриэлла, ты поняла меня? Иди к себе в комнату, — еще раз попросил Энлиль, и позвал: — Атель, проследи, пожалуйста!
Первой моей реакцией было нагрубить Повелителю. Что я пленница? Мало того, что отправляют в спальню, так еще и под надзором. Но быстро успокоилась. Я поняла, что хотел сказать Фин. Но показать, что обиделась — не преминула. Очутившись у себя в комнате, направилась в ванну, предварительно поинтересовавшись у Ателя, который понурив голову, следовал за мной, будет ли он сопровождать меня и туда. Он смутился и сказал «нет». Я была зла и вежлива. Фин уже ждал меня сидя на бортике около водопада:
— Готова?
— Как всегда, — и мы нырнули в воду.
И как бывает в таких случаях, все перед глазами поплыло, воронка тянула нас куда-то, мы неслись в темном, почти черном пространстве, миг — и мы в океане. Рядом со мной кивал головой дельфин. Я забралась ему на спину и мы, разрезая рябь, полетели вперед, к солнцу. Вылезли из воды на ступеньках перед дворцом. Нас тут же окружили нереиды.
— Да, угомонитесь вы, балаболки, — прикрикнул на них Фин, — помогите одеться Мэриэлле. Скоро выход.
Девчонки потащили меня в мою комнату, но по пути успев рассказать мне такое, что мои несчастные уши завернулись в трубочку, отказываясь принимать в себя новости, которые обрушились со всех сторон. Оказывается, я была предназначена двум Владыкам Энлилю и Чёрному дракону, который поймал меня первый, и сделал своей женой. Посадил в башню, в своем замке, а сам отправился освобождать свои земли от шершей. Я от него сбежала. В пути меня покалечили и изуродовали шерши так, что я сошла с ума. В каком-то городе, съела целое войско шершей. В одной деревне завела мужика в болото, а сама убежала, думая, что он шерш. Бедолага еле вылез. Но клялся, что видел мой хвост. В другом месте, ночью в лесу, увела и сгрызла лошадь у шершей. Они сами уцелели только потому, что залезли на дерево и два дня сидели там, пока я обгладывала кости внизу. А потом направилась к князю Шейни, и попыталась съесть его, но он оказался Гореном, и сам захотел меня съесть. Тут появились Энлиль и Чёрный дракон, уничтожили целое войско железных пауков. Убили князя и убрали мертвую землю! Шершей не было — их я уже проглотила. Потом Владыки неба и огня устроили поединок, выясняя, кому я достанусь. Победил Повелитель ветров, поломав Повелителю драконов все крылья. Он теперь не может летать. Поэтому сидит злой в своих Южных горах и устраивает землетрясения.
— Девочки, а вы уверены, что это обо мне?
Они заливались смехом: — А кто тебя знает, ты можешь все. Мы просто пересказали тебе сплетни, которые доходят до нас с большим опозданием. Поверь, на берегу, о тебе ужасы рассказывают, твоим именем детей пугают.
Пока они помогали мне одеваться, и расчесаться, прилаживали ракушки на голову, я думала, что если в этих сплетнях есть хоть доля истины, то не мудрено, что у меня отшибло память. Чтобы я ела кого-то?
Но тут ударил гонг. Мы выстроились. Уитум был любителем этикета. У него в замке было все по правилам, даже своим родным сыновьям, которых у него было двенадцать — одиннадцать тритонов и Фин, он не позволял пренебрегать заведенными порядками. Хотя, честно говоря, мы с Фином, пока я жила здесь, частенько их нарушали, чем приводили в веселую ярость Владыку Вод. Первыми в зал, где он сидел в своем кресле, входили нижние по чину и гости. Они низко кланялись и вставали около стены. Потом нереиды, их поклон был менее низким, и они вставали перед первыми, и так далее, пока не входили высокородные, которые оказывались прямо перед Уитуном, и делали совсем легкий поклон. Входили одновременно женская шеренга справа, мужская слева. Когда настала моя очередь, мы с Фином, он был наследником, предстали перед Владыкой воды, то я увидела, что рядом с ним, в кресле, поставленном для гостей, сидит Энлиль и укоризненно глядит на меня.
— Я рад тебя видеть, Мэриэлла, дочь Раста, Белого Тигра, Владыки земли, — пробасил Уитун. — Надеюсь, ты здорова?
— Владыка Вод, я бесконечно тронута твоим вниманием, и горда тем, что ты пригласил меня к себе в Скрытень. Чем я заслужила такую благосклонность с твоей стороны?
— Ну… — замялся он, — сначала я хотел… Но потом, когда ко мне прилетел Энлиль, и сказал, что ты его невеста, решил отпраздновать именно это событие.
— К сожалению, это невозможно, — я постаралась выразить на лице, как можно больше растерянности.
— Почему?
— Мне сообщили в твоем замке, что я еще и жена Чёрного дракона.
Энлиль побледнел и закусил губу, а Уитун ехидно заулыбался:
— Не много ли для одной? Двое Владык, один жених, второй муж?
— Многовато будет, — согласилась я, — может у меня от этого и дырка в голове образовалась?
Уитун захохотал: — Вполне возможно, детка!
— А правда, что я съела целое войско шершей? — вырвалось у меня.
— И это сообщили балаболки? Вот в этом я сомневаюсь, раньше никогда не замечал в тебе тяги к сырому мясу. Ладно! Будет вечер, будет и рыбка! Прошу к столу дорогие гости! У нас сегодня праздник! К нам прибыли Владыка неба, Энлиль и дочь моего друга Белого Тигра Мэриэлла. Так порадуемся, что они с нами. А мы с ними.
За столом, я сидела рядом с Энлилем. Мне было не по себе. Поэтому есть не хотелось. Энлиль положил свою ладонь мне на руку и прошептал:
— Именно поэтому я не хотел, Мэриэлла, чтобы ты выходила пока к людям. Видишь, ты опять расстроена.
— А это правда, что я хотела съесть Горена?
— Нет, это он хотел съесть тебя.
— Зачем?
— Потому что ты — Огненная Лисица.
— А, правда, что я жена Чёрного дракона?
— Только по названию.
— А как это?
— Он объявил тебя женой, но ты не стала еще его женой.
— А это так важно?
— Очень.
— Почему?
— Я тебе дома объясню. Встанем из-за стола, и отправимся в Атель.
— Но я хочу еще здесь побыть.
— Это не разумно! Ты больна!
— Я вполне здорова!
— Мне виднее.
Я подняла голову и встретилась взглядом с Фином, который сидел напротив меня, прислушиваясь к нашему разговору. Он покачал головой, как бы говоря, не вздумай, мне надо с тобой поговорить.
Но вот обед кончился. Мы все поднялись со своих мест, и отправились в зал приемов.
— Уитун, — грустным голосом начал Энлиль, — мне очень жаль, но Мэрилла еще слаба, и ей надо отдохнуть, мы должны покинуть праздник.
— Ну, вот еще! — рассердился Владыка Вод, — я ждал тебя. Ты должен рассказать все, что произошло у Шейни. Ты же знаешь, я считал его своим другом. Вы все отказывались принимать его у себя, и он большую часть времени проводил у меня. Представь себе весь ужас, когда я узнал, что именно он и является Гореном. Ничего с твоей Мэриэллой не случиться, — и обратился ко мне, — иди, детка, потанцуй с Фином. А мы с Владыкой неба поговорим о государственных делах.
Я сделал реверанс, как того требовал этикет, опустив голову, чтобы не встретиться взглядом с Энилем, и опрометью полетела к Фину:
— Ты чего мне хотел сказать? — тут же поинтересовалась я, когда мы с ним встали в пару, и закружились по залу, в толпе нереид.
— Слушай меня внимательно, старушка, сейчас я возьму у отца его посох, а ты спрячешь так, чтобы он его не нашел. Напряги все свои дырявые мозги, иначе твой женишок снова запрет тебя в замке. А потом мы с тобой отправимся в одно уединенное местечко, где спокойно все обговорим. Поняла меня?
— Ты что-то задумал?
— А как же! Думаю, это будет весело!
— Нам влетит?
— Конечно, еще как! Ну, что ты со мной?
— Да!
— Выскользни за дверь и жди меня.
Что я и сделала. Надо сказать, что у Уитуна была любимая забава. Около его кресла стоял стол, куда он клал разные вещи, начиная от бутылок вина, и кончая драгоценностями. И просил гостей незаметно взять и спрятать одну из них в замке или у себя. И если он не найдет этой вещи, выполнит любое желание победителя. Но никогда еще не было такого случая, чтобы он не нашёл. Мы с Фином подозревали, что он их предварительно напитывает магией. Только вот определить, какой, никак не могли. Идея моего друга была в том, что взять вещь со стола, а спрятать посох его отца, с которым он никогда не расставался. Вот и сейчас он стоял около его кресла, правда, может быть, от неосторожного движения самого Владыки, может быть, это подстроил его младший сын, посох упирался не в кресло, а в стол. Я выглядывала из-за двери. Уитун расспрашивал Владыку неба, тот с кислым лицом отвечал. Фина нигде не было. Но вот посох сам по себе дернулся, и наклонился и поплыл по стенке прямо ко мне. Владыка был слишком занят разговором.
— На, — раздался шёпот совсем рядом, и посох прыгнул мне в руку, — накинь невидимость.
— Фин, посох виден.
— А ну покажи? Да! Неувязка! Так, иди по стене, и кого встретишь, застывай на месте, а эту палку прячь за спину и прикрывай собой.
— Поняла. Где встречаемся?
— У главной лестницы. Между коней. Быстро!
Легко сказать, спрячь. А где? Послышались голоса. Я прижалась спиной к стене, старательно держа посох сзади себя. Двое нереид мужчин, которые обслуживали стол, прошли мимо.
— Ты двери в винный погреб закрыл? — спросил один.
— Нет, а что их закрывать, все равно, нас будут каждые десять минут посылать за вином.
— Правильно.
— Слушай, а верно говорят, что наша Мэриэлла сошла с ума?
Мне стало интересно, что ответит второй, поэтому последовала за ними.
— Думаю, да! Ты видел, какая она смирная сидела за столом. Никогда такого не было. Они с наследником обычно крутились как мальки.
— Ну, что? Она же с женихом пришла.
— Когда девушка приходит с женихом, она сияет, ну, что твои золотые бляхи на груди под солнцем. А она сидела пасмурная. Неспроста это.
— Жалко девчушку, такая забавная была. Помнишь, как она перевернула весь замок?
— Да, веселое было время. Ну, вот, и пришли, возьми вон оттуда, три бутылки, а я вот отсюда.
Забрав вино, они развернулись и ушли. А я осталась в винном погребе. Вдоль стен стояли стеллажи, в которых виднелись разноцветные горлышки. А посреди этого огромного туннеля, стояли две огромные бочки. Это был неприкосновенный магический нектар, который несколько тысячелетий назад, сделал Владыка воды. Но сказал, что открыть их можно будет, только в случае острой необходимости. Пока такой не было. И вот старые бочки стояли памятником веселым виноделам. По бокам виднелись лесенки. Это Уитун сделал их, и время от времени, залезал, вытаскивал пробку, и вдыхал аромат зелья. Мы провели с Фином здесь два дня, чтобы увидеть такое зрелище. Шальная мысль появилась у меня в голове, и я, забравшись на бочку, вынула пробку и засунула, не без труда, туда посох. Затем вставила ее обратно и поспешила к главной лестнице, по бокам которой стояли прекрасные скульптурные композиции вставших на дыбы коней. Вот между ними и было наше с Фином тайное место встреч.
Он уже ждал меня, держа в руках корзину, прикрытую белой скатертью.
— Что ты так долго?
— Думаешь, легко спрятать такую длинную палку?
— Спрятала?
— Угу.
— Куда?
— В бочку с неприкосновенным нектаром.
— Ты с ума сошла!
— А что он мне сделает? Ну, выгонит в очередной раз! Зато, даю голову на отгрыз, не найдет!
— Верно! Скорей, в путь! Сейчас твой женишок панику поднимет!
— А ты откуда знаешь!
— Он уже несколько раз спрашивал отца, где его Мэриэлла, что-то невидно ее среди танцующих.
— Ну, и чего ты стоишь?
— Жду! Вон он! Видишь Тяпу? На нем поплывем, я обещал ему дать порезвиться, если отвезет нас в мое тайное убежище. Готова?
— Как всегда!
Фин взял меня за руку, и мы прыгнули на спину огромного морского коня, одного из любимцев его отца. Они были разумными животными, очень привязчивыми к своим хозяевам, но иногда проявляли упрямство и своеволие, чем мы с Фином и пользовались. Скоро мы уже неслись навстречу заходящему солнцу, визжа и смеясь от восторга. Плыли мы довольно долго. Солнце село. И мы были одни в океане. У меня всегда захватывало дух. Становилось и страшно и весело одновременно. Бояться, я не боялась, ведь со мной был рядом Фин, который может и волны остановить, поднятые его отцом, и знает каждый участок океана как свои пять пальцев. Он определял, где мы находимся по вкусу воды. Сколько я не пробовала, мне она казалась всегда одинаковой, соленой. Но вот впереди показалась земля, на которой росли пальмы. И больше ничего. Мы спрыгнули в воду, и вышли на белый мягкий песок.
— Тяпа, — свобода! — крикнул Фин коню, и тот громко заржав, нырнул, и больше не показывался.
— Уф, наконец-то, выбрались. Я боялся, что Владыка неба, утащит тебя к себе в замок, — проговорил мой друг и улегся на песок.
— Нас тут не найдут?
— Нет! Остров слишком далеко от замка отца. Ему и в голову не придет искать нас здесь. Он во-первых, будет искать свой посох, а когда не найдет, будет искать нас в замке. Правда, может поплыть в наш тайный грот.
— Тогда рассказывай! Как ты?
И Фин стал рассказывать, что он видел, и что пережил, плавая со стаей дельфинов. Конечно, не соврешь, не расскажешь. Но, уверена, половина его рассказа, была правдой. Чтобы его слова были более убедительными, он прыгал вокруг меня, размахивая руками, и строя страшные рожи. Я хохотала как сумасшедшая, слушая, как он боролся с чернобрюхими акулами, выгнал из подводной норы глубоководное чудище, спас пару прелестных нереид, которые тут же открыли ему свои чувства, и так своей смелостью очаровал отца, что тот снял с него заклятие и разрешил быть человеком.
Потом настала моя очередь, и я поведала, как боролась с шершами в Лагуле вместе с Соловьем и Волком.
— Что-то вокруг тебя, старушка, постоянно парни кружатся, — выслушав меня, проворчал он.
— Кто бы говорил, — не удержалась и съехидничала я, — а кто пару нереид спас, кто им головы задурил?
— Сравнила, я все-таки старше тебя на десять лет!
— А женщины раньше взрослеют. Так, что мы с тобой ровесники.
— Ладно, давай вернемся к тебе.
— Давай! Расскажи мне, что ты знаешь? Что я еще натворила? Кроме того, что слопала целое войско шершей.
— Честно говоря, мало. Все новости мы получаем, подслушивая разговоры срединных, которые находятся около воды. А они иногда говорят странные вещи, которым нет веры. Я не думаю, чтобы ты кого-нибудь съела. Но вот что хочу тебе сказать. К тебе меня послал Чёрный дракон.
— Зачем?
— Чтобы помочь тебе. У тебя было большое горе, и ты сдалась.
И Фин рассказал мне про Снежку, которую я должны была защищать по просьбе Хранительницы Светлого леса, и делала это хорошо. Но после встречи с Гореном, который чуть не убил меня, надолго слегла в постель. А она вернулась в свой лес, где ее и убили. У меня сжалось сердце, то ли что-то вспомнила, то ли его слова задели больно. Не знаю. Мы помолчали.
— Фин, а что от меня нужно Энлилю?
— Жениться на тебе.
— Зачем?
— Огненные Лисицы всегда жили среди сельфов. Это престиж, если хочешь. Он хочет заставить тебя сказать «да». Потому и людей всех прогнал из замка, чтобы тебе никто не напомнил о Чёрном драконе.
— Но если Огненные Лисицы всегда жили среди сельфов, зачем тогда дракон? А, кстати, как он тебе, понравился?
— Он мне всегда нравился, помнишь, клинок, что лежит у меня в комнате, это его подарок. А что касается тебя, Верховные духи предназначили тебя, им двоим. Ты должна выбрать.
— Зачем им это нужно было?
— Мы Владыки, Мэриэлла, это срединным достаточно одной жизни, чтобы решить какой-то один очень важный вопрос, а потом они приходят опять, чтобы решить другой. А мы живем только раз, долго, но один. И мы отвечаем за них за всех. И должны быть мудрыми, так говорит отец. И нам приходится учиться всю жизнь, проходя испытания, которые нам выпадают на долю. Ты — испытание для двух Владык.
— А обо мне они подумали?
— А чем ты недовольна? Никто силком тебя не заставит выйти замуж. Твое слово, главное. Вот только не нравится мне, что Владыка неба стер твою память.
— А ты думаешь, это он?
— Уверен, я же тебя протащил через источник живой воды, когда мы уходили из замка Энлиля, если бы это была болезнь, ты бы все вспомнила. Нет, это магия огня! Живого огня, а мне она не подвластна.
Настроение испортилось. Я легла на спину, и уставилась в звездное небо. Такое бесконечно черное, с большими яркими пятнышками, похожими на огоньки светлячков.
— Вот, если бы они стали падать, — подумала я, — как было бы красиво!
— Я так и знал, что расстроишься, — прервал молчание Фин. — Поэтому и приготовился. Сейчас мы будем ставить эксперимент.
— Какой, — я приподнялась на локте, и посмотрела на своего друга.
— Смотри, что я принес! — с этими словами, он вытащил из корзины темную бутылку.
— Что это?
— «Бездонная пропасть»
— Вот это да! И как ты сумел взять?
— Давно взял, вот только не было случая попробовать! Я уже прошёл инициацию, и ты тоже. Мы уже взрослые, поэтому имеем права узнать, нашу настоящую сущность.
— Ты помнишь, что Уитун говорил, что надо пить глотками. Это сильное зелье, оно убирает все препоны мага, которые есть.
— Не бойся! Я все помню. Сделаем так, сначала я пью, и ты смотришь на меня. Потом ты пьешь, я слежу за тобой. Потом поделимся впечатлениями. Согласна?
— Давай!
Фин отпил глоток.
— Ну, что ты чувствуешь?
— Ничего, в животе тепло и все. Я еще один глоточек сделаю.
— А может не надо?
— Не бойся, старушка! Это фикция! Обыкновенное вино!
И он опрокинул бутылку и выпил половину. Глаза его стали странными, ничего не выражающими. Он встал, шатаясь, и вдруг проворчал:
— Ну, я вам покажу, кто тут мальчишка! Вы у меня узнаете!
Океан вздыбился, забурлил, и вода стала отходить от берега, поднимаясь все выше и выше, пока не закрыла полнеба, а потом побежала к горизонту. Но Фин не успокоился и создал вторую, а потом третью волну. Я смотрела на него зачарованно. Вот бы мне так научиться. Но вдруг Фин закачался и упал.
Я бросилась к нему. Положив руку под щеку, мой друг сладко посапывал. С опаской взяла бутылку и сделала глоток. В моем животе стало тепло, а мне весело. Голова была ясная. Еще глоток. Реакции никакой. Только зрение и слух обострились. Я услышала, как шелестят пальмы надо мной, услышала, как скрипит песок под тяжестью волн. Фин спит. В таком состоянии он беззащитен. Надо его защищать. Его легко обидеть. И тут увидела, как по направлению к нам по волнам кто-то мчится. Я напряглась и приготовилась драться.
— Вот они! — кто-то закричал. И на песок выскочило с десяток человек, они почему-то все расплывались. Магия, решила я. Ну, что ж! Я тоже могу магией. Расставила ноги, и вытянула руку вперед:
— Не подходи, — закричала я. — Если притронетесь к нему, вам плохо будет.
— Да, вы знаете, что вы натворили? — закричал тот, кто бежал к нам первым!
— Не подходи, — еще раз предупредила я. Но он не останавливался, и тогда я обернулась Огненной Лисицей, и покатила свою сферу прямо на них. Крик. Ругань. Они повернулись, и попытались вернуться обратно в воду, чтобы уплыть. Я не должна этого допустить! Могут позвать подмогу. И я преградила им путь к океану. Я гоняла их по песку, поджаривая пятки и сбивая в кучу. Они страшно ругались. Сталкивались друг с другом, падали, и все что-то кричали. Но я не слушала. Но вдруг довольно резво полезли на пальмы. Я остановилась. Решая, что делать дальше.
— Что тут происходит? — странный бас, окутанный эхом, как бывает в пещерах.
— Отец, успокой ее, она ненормальная, — голоса сверху.
Я повернулась. Ко мне шли еще двое. Один высокий, в развивающемся плаще, второй тонкий и стройный.
— Не подходите к Фину, — закричала я. — Не позволю.
— Ты что, девка, ядовитой тараколлы объелась? — басил в плаще, расплываясь перед глазами в ночном воздухе, и становясь каким-то непонятным животным.
— Не трогай Фина, предупреждаю в последний раз, — крикнула я, и снова обернулась Огненной Лисицей. Тонкий взлетел в воздух. В плаще остановился и попятился. Я поплыла к нему, выкидывая языки пламени. Он резко развернулся и, подпрыгивая, пустился бежать к воде, и исчез в ней. Перевела дыхание. Приняла свой облик, подошла к Фину. Он сладко спал. Я села около него, защищая его сон. Но веки потяжелели, я зевнула…
Проснулась от сильной головной боли в своей комнате в Скрытне. Вспомнила вчерашний вечер. Фин! С ним все в порядке? Соскочила с кровати. Меня тошнило! Еле оделась. В комнату заглянула нереида.
— Ты встала? — спросила она.
— Будто сама не видишь.
— Тогда иди перед очи Уитуна, сейчас из тебя каракатицу делать будут!
— За что?
Она захохотала и исчезла за дверью. Кое-как причесавшись, вышла. Меня ждал один из тритонов, еле сдерживая улыбку.
— Что я еще натворила? Будь другом скажи, — попросила я его.
Он заржал как Тяпа, почувствовав свободу: — Ну, нет! Это будет моя маленькая месть за то, что я как обезьяна висел на дереве.
— А я тут причем? — удивилась. — Это же ты висел.
— Иди, Мэриэлла! Ты — прелесть! Главное — ничего не бойся!
Мне навстречу шел бледный Фин с красными глазами, сзади него как стражники два его брата тритона. Они поравнялись со мной.
— Что случилось? — тихо спросил меня Фин.
— Понятия не имею, — шепотом ответила я. А тритоны посмеивались.
Мы понурые вошли в зал заседаний, где в своем кресле сидел сердитый Уитун, рядом с ним улыбающийся Энлиль, и остальные тритоны. Разговор ожидался семейный. Мне стало холодно, и я передернула плечами. Фин потер нос. Мы с моим другом подошли к креслу Владыки воды, и поклонились, как того требовал этикет.
— Это что такое? — грозно прорычал Уитун и, подняв с пола, показал нам бутылку.
— «Бездонная пропасть» — смущенно ответил наследник.
— И что вы с ней делали?
— Пили, — ответила я, — мы ставили эксперимент. Мы уже взрослые, прошли инициацию, и имели права знать, как она на нас подействует.
Все, кто были в комнате, засмеялись, и сильнее всех Энлиль.
— А что случилось? — поинтересовалась я.
— Что случилось? — рык Владыки прокатился по залу, как камнепад. Я и Фин закрыли руками уши.
— Уитун, пожалуйста, не кричи так, у меня голова болит, — попросила я.
— Да, ты знаешь, что я с тобой сделаю, — сердился Владыка.
— Знаю, — кивнула я, — в каракатицу превратишь. Меня предупредили об этом. Только не понимаю, за что?
— Не знаешь? Так я тебе расскажу. Сначала пришли три волны, и вымели всех гостей из дворца в океан. Это было слишком неожиданно, я не успел остановить волны. Нам пришлось вылавливать, не умеющих плавать людей. Потом я, Владыка неба и тритоны, отправились по следу магии выяснить, чьи это проделки. Нашли вас. Ты загнала тритонов на пальмы, и чуть меня не подожгла. Только когда ты уснула, мы смогли приблизиться к вам, вы были пьяны, рядом лежала бутылка от «Бездонной пропасти». И что ты можешь сказать в свое оправдание?
— Я думала, что пришли шерши и хотят обидеть Фина. В глазах все плыло куда-то. И что это значит? Какая моя истинная сущность?
Тритоны и Энлиль смеялись. Уитун заулыбался и махнул рукой:
— Мэриэлла, каждое твое посещение моего замка кончается неразберихой! И когда только ты выйдешь замуж и поумнеешь?
— Но ты не ответил мне!
— Защищать! Ты так защищала этого наглеца, что готова была подпалить даже меня.
— А у Фина?
— В нем проснулась сила воды. Волны были великолепные, ничего не разрушили, только очистили замок от людей. Таков был твой помысел, сын?
Фин кивнул и улыбнулся.
— И нечего улыбаться, я тебя опять в дельфина обращу, еще лет двадцать в океане поживешь, мне хоть спокойнее будет.
— Не надо, — попросила я. — Это была моя идея.
— Твоя? А посох мой где? Это тоже ваша проделка?
— Моя, — согласилась я, выгораживая друга, — ты его не нашёл?
— Нет! Куда ты его спрятала?
— Скажу, если простишь нас с Фином. Ты же обещал выполнить любое желание, если не найдешь, то что от тебя спрятали.
— Поймала негодница! Ладно, прощаю вас. Хотя следовало бы наказать. Но, надеюсь, Энлиль тебя в Ателе закроет, чтобы ты больше не могла нигде набедокурить.
— Обещаю, — смеясь, заявил Владыка неба.
Посмотрела на него, и сжала губы. Не выйдет! Я буду не я, если не сбегу!
— Ну, и где он?
— В бочке с неприкосновенным нектаром, — набрав побольше воздуха, выпалила я.
— Что?????????????
Лицо Уитуна перекосилось, и тритоны и Энлиль схватились за животы, давясь смехом.
— Ты что наделала, негодница?
— Пап, она создала острую необходимость, — вставил свое слово Фин, — теперь, чтобы его вытащить, надо отпить из бочки.
— Только все вместе, — поддакнула я, — там много надо выпить, почти треть!
Уитун сердился не долго. Я думаю, что мысль о том, что, наконец, можно будет попробовать нектар, смягчила его возмущения по поводу моего проступка. Бочку вкатили в зал, и поставили около его кресла. Тритоны сняли крышку, цветочный аромат ударил в нос.
Комната наполнялась гостями. Вдоль стен появились столы, заставленные фруктами, сырами и сладостями. На одном из них стояла армия фужеров. Уитун сам забрался по лесенке и маленьким золотым черпаком стал разливать нектар. И, конечно же, первым отпил из своего бокала. Он чмокал, закрыв глаза, и выражал всем своим видом блаженство.
Воспользовавшись благодушным настроением Владыки воды, Энлиль попросил разрешение покинуть праздник. Но не тут-то было! Уитун сказал, что пока не увидит посоха. Мэриэллу никуда не отпустит. Потому что от этой негодницы можно ожидать всего!
— Фин, — я дернула друга за рукав, — я не хочу улетать от вас.
— Спокойно, старушка, — усмехнулся мой друг, — обещаю, сегодня ты останешься здесь. Я приготовил твоему жениху испытание на верность.
— Это как?
— Потом… Он сзади…
И, правда, ко мне подошел Энлиль:
— Мэриэлла, как ты себя чувствуешь?
— Честно?
— Могу сам сказать, у тебя болит голова и в животе бушуют грязевые вулканы.
— Точно, — вздохнула я. — как опытный выпивоха неопытному, подскажи, что нужно сделать, чтобы вулкан упокоился, и перестала болеть голова.
— Сбежать со мной в Атель, там я тебе помогу.
— Нет, Энлиль, нельзя! Пока Уитун не найдет своего посоха, я не могу уйти. Знаешь, я все думаю, а вдруг я перепутала, и засунула его не в эту бочку, а в другую?
Он усмехнулся: — Мэриэлла. Ты — удивительное существо! И ты — мне очень нравишься.
И с учтивой галантностью он взял мою руку и поцеловал. Было приятно! Тем более что на нас смотрели во все глаза нереиды. Тут заиграла музыка, и Владыка неба пригласил меня танцевать. Но он или забыл, или не знал, что в Скрытне мужчина может пригласить женщину только на два танца, поэтому, когда мы с ним окончили второй танец, и его оттеснил один из тритонов, он обиженно надулся. Но в эту минуту, к нему подскочила одна из прелестных нереид, и, положив его руки себе на талию, закружила в пляске. Она что-то шептала ему, и его лицо приобретало довольное выражение.
— Ревнуешь? — спросил меня мой партнер.
— Нет, просто хочется знать, что нужно говорить мужчине, чтобы он так засиял.
— Девочка, неужели в тебе просыпается, наконец, женщина?
— Перестань, я серьезно!
— Ладно, слушай бывалого ловеласа. Это одна из женских хитростей. Заглядываешь в глаза своему партнеру по танцам, и начинаешь ворковать, мол, ты так давно мечтала увидеть самого Владыку неба. Ты восхищена! Никогда не думала, что он такой, какой есть! При этом делаешь смущенное лицо, и краснеешь как девица. Давай, попробуй на мне.
— Ах, — я постаралась выглядеть смущенной, — ты выглядишь таким сильным, а в тоже время так нежно держишь меня за талию, что во мне что-то просыпается.
Тритон заржал, и поднял меня на руках к потолку: — Молодец! Так держать!
— Эй, поставь на место! — около нас остановился Энлиль.
— Владыка, не обижай свою даму невниманием, а уж твою невесту, я слово дал, буду охранять, как замок от шершей. — И под мелодичные звуки закружил меня в другой конец зала.
Праздник разгорался, нектар и музыка кружили головы. Нам с Фином тоже перепало от тритонов попробовать этот напиток. Ничего особенного я не почувствовала, только голова перестала болеть, и непонятная легкость и радость появились внутри. На это мой друг заявил, что давать мне пить вино, только добро переводить, ибо я в этом полный профан, если чудный нектар воспринимаю как лекарство от похмелья. Уитуну надоело сидеть на бочке, как петуху на жёрдочке, и он спустился вниз, в свое кресло. Его место занял виночерпий. Порции увеличились, музыка заиграла громче, пары закружились быстрее.
— Мэриэлла, — дернул меня за рукав Фин, — придумай что-нибудь. Рассерди отца. Пусть он тебя запрет, а то твой женишок уже собирается с тобой улететь.
— Что-то мне ничего в голову не лезет, — растерялась я.
Тритон, стоящий со мной в паре, я уже сбилась со счета, который из одиннадцати, они были все на одно лицо, и их с трудом различал даже отец, предложил: — Давай, как в прошлый раз?
— Чтобы мне голову свернули?
— Мы прикроем, скажем, что ты опять напилась.
— Но тогда получилось само собой…
— В этом весь и фокус, и сейчас сделай так, чтобы выглядело как в прошлый раз естественно и непроизвольно. Фин согласен?
— А что можно попробовать! Что не сделаешь для друга? — радостно откликнулся наследник Владыки воды.
Я оглянулась, и заметила, что тритоны и нереиды поглядывают на меня в ожидании потехи, видя как мы, стоя друг перед другом с Фином шепотом ругаемся.
— Я не шут, — зашептала рассержено.
— Трусиха! — обиделся Фин, — я для тебя стараюсь. Ты же сама хочешь остаться здесь.
— Хочу, но быть посмешищем не желаю.
— Тогда сама придумай, что-нибудь! Малявка!
— Кто малявка? Опять? Я запретила тебе так себя называть!
— А кто ты после того, как показала свою несостоятельность! Испугалась, что отшлепают по попке, в угол поставят?
— Я не наказания боюсь, — шипела я как змея, — ты посмотри, все смотрят на нас и ждут, что мы опять с тобой поругаемся!
— Дура, в этом-то и дело! Где твоя хваленная воинская хитрость? Противник ожидает от тебя удара в живот, а ты ему в челюсть.
— Ладно. Я вызываю тебя на дуэль!
— Ты? Да, что ты можешь? Ты совсем свихнулась?
— Боишься? Трус!
— К барьеру.
— Эй, вы, что — тритон уже был не рад, что так неосмотрительно напомнил нам с Фином о том давнем проступке.
Я только несколько дней по просьбе отца пробыла в Скрытне, когда появился Фин. Он тогда мне ужасно не понравился, так как обозвал сразу малявкой. И в отместку, я обозвала его моллюском, не зная, что в Скрытне это считается самым страшным оскорблением. Дело кончилось тем, что мы устроили забег по всему замку, так переполошив всех домочадцев, что двое из них три дня лежали с нервами в постели. Сам Владыка долго держался за грудь, у него разболелось сердце. Нас заперли в разных комнатах. Но после этого мы стали друзьями, а Фин стал звать меня «старушкой», на что я милостиво согласилась.
Мы вышли, сопровождаемые тритоном на берег океана. Разошлись на тридцать шагов, драться решили магией. Первым ударил он, волна поднялась из океана и полетела в мою сторону, но на ее пути встали деревья и приняли удар на себя. Водяная плеть поднялась над головой Фина, но я ударила огненной плетью. Все покрылось паром. Вода заливала берег, я взобралась на дерево и оттуда прицельным огнем стала сбрасывать орехи на Фина. Он красиво увиливал от их ударов. Когда вода поднялась ему до пояса, из нее сложилась большая рука, и стала выдергивать мои деревья с корнем. Но я была уже готова к этому, поэтому перепрыгнула на лестницу и встала около вздыбившихся коней. У меня за спиной слышались голоса, это перепуганные гости выбежали посмотреть, что там за шум?
— Что опять случилось? — закричал Уитун.
— Фин, Мэриэллу малявкой обозвал, она его на дуэль вызвала — громко ответил тритон, а потом закричал, — сто к одному — за Мэриэллу.
Народ тут же стал делать ставки. Краем уха я слышала, что домочадцы во главе с Уитуном были на стороне Фина, за меня только тритоны, голос Энлиля не прозвучал. Моя задача была сделать так, чтобы бой выглядел натуральным, и положить наследника на обе лопатки. Уитун обожавший своих сыновей, тут же запрет меня в своей комнате на четыре дня. Это была его любимая цифра. И не подпустит ко мне никого. Но Фин, нашел лазейку, и в первый мой приезд сюда мы с ним спокойно гуляли, пока довольный Владыка Вод, думал, что я размышляю над своим непристойным поведением.
Я стояла на лестнице, Фин на берегу, он махнул рукой и из океана вылетели медузы, но я нырнула между коней, и студенистые существа врезались в толпу смотрящих. Раздался вопль и крики.
— Плетью ее, — закричал Уитун.
— Уже была. Она ее огненной плетью отбила, — прокомментировал тритон.
Следующий удар был мой, и я приготовилась, из сада поползли на берег плети винограда, и пока наследник высматривал меня, обвили его, и упаковали как куколку.
— Ура! — заголосили тритоны!
— Ну, негодница, теперь со мной сразись, я тебе покажу, как моего сына обижать, — взвыл Уитун, ему в голову ударил нектар.
— Отец, не надо! — закричал Фин.
Владыка Вод подошел к коням, выискивая меня среди них. Я выскочила из своего убежища, обежала их, и, прячась, за спинами наблюдателей, сделала полукруг, и встала около другой скульптурной композиции. Он не заметил этого, и ударил водной струей между чугунных торсов этих прекрасных животных. Они полетели вниз, и у одного из них отлетела голова. Все притихли. Владыка удивленно смотрел туда, где только что стояли его любимые морские кони. Мне показалось, что он сразу протрезвел. А я вскочила сзади ему на плечи, и обняла за шею.
— Сдаешься? — крикнула я. Домочадцы дружно ахнули. Одна из нереид от страха потеряла сознание.
— Да я тебя, — зарычал Уитун, и попытался стянуть меня со своих плеч, но я спрыгнула вниз, нырнула между толпы зевак и бросилась бежать в замок. Мой смелый побег с поля боя, привел всех в восторг. Особенно веселились тритоны, которые выиграли пари.
На всякий случай, чтобы не попасть под горячую руку Владыки Вод, я спряталась в комнате Фина. Скоро ко мне пришли все двенадцать сыновей Уитуна. И сказали, что он в ярости, и выгнал их всех с праздника. Энлиль сидит рядом с хозяином Скрытня, и вид у него такой будто он взял в рот живую каракатицу. Поздравив меня с победой, и посмеявшись над моим внешним видом (одежда нереид представляла собой узкие серебристые штаны, и из такого же материала длинное платье с разрезом с двух сторон, от самого бедра, а чтобы мне было легче сражаться, я оторвала оба подола) они торжественно переименовали меня в океаническую змею. А потом мы все вместе направились в тайный грот, прихватив корзины с провизией, кувшины с нектаром и подружек тритонов. Этот вечер был великолепен. Давно я не чувствовала себя такой спокойной и счастливой. Не надо было скрываться, не надо было притворяться. Я была я.
В замок мы вернулись далеко за полночь. Идти по коридорам было опасно, мы не знали каково настроение Владыки Вод, и встречаться с ним не хотели, и Фин предложил влезть в окно, как в давние годы. Моя комната была на втором этаже. Легко забравшись по лепнине, я пошла вдоль стены к своему окну по карнизу. Проходя, мимо одного из освещенных окон застыла от увиденной картины, на пастели лежала обнаженная парочка. На груди Энлиля покоилась голова прелестной нереиды, и что-то тихо рассказывала. Владыка неба смотрел в окно, устремив глаза куда-то вверх, и поглаживал девушку по голове.
— Ты чего застыла? — прошептал снизу Фин, — что-то случилось? Тебе помочь.
— Нет, — ответила я и встретилась взглядом со своим женихом. Он скинул нереиду и прикрыл ее простыней. Опустив глаза, я поспешила к себе. Не успела влезть, как раздался стук в дверь.
— Мэриэлла, Мэриэлла, открой, нам надо поговорить! — стучал Энлиль.
— Отстань, — тихо проговорила я.
— Энлиль, ты чего рвешься к Мэриэлле! Уже ночь, она спит, наверное! — голос Уитуна.
— Мне надо поговорить, — умолял Повелитель ветров.
— Завтра поговоришь! Мэриэлла, ты спишь?
— Сплю, — зевнув, проговорила я, и поставила такую защиту, что никто не сможет войти в мою комнату. А потом долго лежала в кровати, и размышляла. Меня удивило то, что я даже не возмутилась, этой пикантной ситуацией. Будто ждала ее. И вдруг вспомнила слова моего друга о том, что он приготовил испытание моему жениху на верность. Я засмеялась: — Не выдержал! — И уснула.
Отправляясь на завтрак, была уверена, что сердитый Уитун, прикажет мне просидеть четыре дня в своей комнате, и подумать над своим поведением. Я вошла последней, и все мужчины: сам Владыка Вод, Владыка Неба, тритоны и Фин встали при моем появлении… Я села и подвинула к себе тарелку.
— Мэриэлла, — голос Уитуна был спокойным и немного насмешливым, — ты — удивительное создание. За два дня, что ты здесь провела, опять всколыхнула нашу размеренную жизнь. Но сердиться на тебя, не могу. Потому что, очень рад, что так все произошло. Наследник показал свою силу, ты бесстрашное сердце. Ты позволила мне, наконец, попробовать магический нектар. Кстати, посох был там, вот он, смотри, проведя в бочке с нектаром несколько часов, он обновился, и приобрел еще большую силу. Ну, и напоследок, ты единственная женщина, которая умудрилась оседлать Властителя океана. Одно, за что можно тебя пожурить, так это то, что ты прибыла сюда с Энлилем, но оставила его в полном одиночестве. Так не поступают. Хотя тебя можно понять, ты соскучилась по моим мальчикам.
— Предлагаю запереть ее в спальне, и пусть подумает над своим поведением четыре дня, — тут же влез Фин.
— Нет, сынок, в данной ситуации, это не правильно! Мэриэлла должна попросить у Владыки неба прощения, и отправиться с ним домой. Он сам поговорит с ней.
— Отец, но ты же старше, ты друг Белого Тигра, и только ты можешь научить молодежь правильному поведению, — не отступал мой друг.
— Послушай, мальчик, — в голосе Владыки неба звенели металлические нотки, — ты много берешь на себя.
— Ну, ну, Энлиль не сердись. Они дети, друзья, уверяю тебя, с твоей невестой все в порядке. Фин, я сам был молодой, и знаю, что такое ревность.
Мэриэлла, ты выросла среди мальчишек, но теперь, когда ты становишься взрослой, должна понять, женщины себя так не ведут. Это не прилично!
Раздав всем наставления, он дал знак начать завтрак. Я расстроилась. Ничего не вышло! А я так надеялась, что еще дня четыре проведу здесь. Вышли из-за стола. Энлиль крепко держал меня за руку, будто боялся, что я исчезну. Нас провожали все домочадцы замка Скрытень. Они вытирали слезы и просили, чтобы я скорее возвращалась!
— Это я получила удар в солнечное сплетение, — проворчала я, целуя Фина в щеку.
— Прости, старушка, я сам не ожидал этого, — озадачено ответил мой друг.
— Ну, хватит, пора, — Энлиль обнял меня за талию, и мы поднялись в воздух, — Фин, чтобы твоей ноги не было в моем замке, — крикнул он вниз.
— Обещаю, — ответил ему Властитель океана.
— Мэриэлла, то, что ты видела в моей комнате, для наших отношений не имеет никакого значения, — попытался объясниться Владыка неба.
— Отстань, — пробубнила я. Как объяснить ему, что мне было грустно от того, что меня лишили праздника.
— Ты злишься? Я понимаю тебя! Конечно, видеть это для тебя было неприятно, но…
Договорить он не успел, я оттолкнула его, вырвалась и полетела камнем вниз. Но упасть не успела, так же как не успела испугаться, он снова обхватил мою талию и сжал еще крепче. Остальной путь проделали в полном молчании.
В Ателе я прошла в свою комнату, поставила защиту, и начала учиться летать. Руки быстро уставали: — Рожденный бегать, летать не может, — вспомнила я поговорку Хитрого Лиса. Но тут же оборвала себя: — если нужно — полетит.
В дверь стучали, сначала Энлиль, потом Ал, ну, и напоследок, Атель. Я не открывала, только просила, чтобы меня оставили в покое. А сама махала руками-крыльями до одурения. Устав, уснула. Утром меня разбудил стук:
— Мэриэлла, — раздался голос Владыки неба, — прекрати вести себя как маленький ребенок, ты уже взрослая женщина, веди себя соответственно.
— Не хочу.
— Это ответ капризного младенца. У тебя час. Не сочти за труд, выйди к завтраку.
— Я не хочу есть.
— Тогда мне придется сломать твою защиту, а я это сделаю, и насильно вытащу из комнаты. Не думаю, чтобы это тебе понравилось.
— И что ты ко мне привязался? Прошу же, как человека, отстань!
— Дай мне возможность поговорить с тобой.
— Я не хочу за тебя замуж.
— Это не обсуждается.
— Значит, мое мнение никого не интересует?
— Интересует, но в другой плоскости.
— В какой?
— Вот выйдешь, скажу.
Удаляющиеся шаги, и тишина. Огляделась. Где мое платье нереид? Его не было. Сбегала в ванну, нет.
— Атель, — позвала я.
Дух замка материализовался, и это не смотря на поставленные мной препоны!
— Где мое платье?
— Повелитель приказал его выкинуть.
— И ты сделал это? — В ответ — молчание, — знаешь ты кто? Ты — цепной пес, хозяин скажет: «Фас» и ты разорвешь любого, даже меня.
— Я подчиняюсь ему.
— Ты — дух замка, как Хитрый Лис, ты — никому не подчиняешься. Хоть это запомни. Ну, и что мне приказано, напялить на себя?
К моим ногам упало красивое зеленоватое платье. Я надела его. Удивило то, что шнуровка была на спине.
— Дурацкий фасон, — проворчала я. — И кому пришло в голову делать застёжку сзади?
— У нас так положено, — смутился дух замка.
— Завяжешь?
— Да, моя госпожа!
В дверь опять постучали. Я сняла защиту. Появился Энлиль, по-хозяйски переступил порог комнаты.
— К женщине в спальню мужчинам входить нельзя, Владыка, — остановила его.
— Но я уже здесь был и не раз, — он улыбался.
— Это не делает тебе чести! И, и лишь одно может быть оправданием, что это было вызвано необходимостью.
— Ты был больна, — растерялся он.
— Да, я помню, ты говорил уже мне об этом, но сейчас я здорова.
— Я хотел помочь тебе одеться.
— Владыка! — я разъярилась, — ты забываешься! Я Мэриэлла, дочь Владыки земли, Белого Тигра! И ни один мужчина не смеет прикоснуться ко мне!
— Да, но Атель…
— Атель — не мужчина. Он дух замка, это раз. А во-вторых, у тебя здесь нет ни одной женщины, что вызывает недоумение. Прошу тебя, подожди за дверью! Я сейчас выйду.
Энлиль послушно вышёл и закрыл за собой дверь!
— Не могу понять, какая же ты настоящая? — удивленно проговорил Атель, затягивая мне платье.
— Что ты имеешь в виду?
— Никто не смеет разговаривать с Владыкой в таком тоне, — зашептал он.
— Атель, поверь, для меня, что ты, что Владыка неба, что мои друзья Волк и Соловей, — разницы никакой.
— Теперь верю, — насмешливо кивнул он. — Все! А оно тебе идет!
Я посмотрела на себя в зеркало. Платье, действительно, было изысканное, сделанное с большим вкусом.
— В таком наряде и корова будет красавицей, — махнула рукой.
В коридоре меня ждал Энлиль, и предложил руку. Я приняла ее. И мы пошли в столовую.
— Мэриэлла, прошу, не сердись на меня, — тут же заговорил он.
— Я не сержусь, — пожала плечами.
— Я же вижу…
— Владыка, ты слишком самоуверен, берясь приписывать мне то, чего нет на самом деле.
— Я виноват, но это случилось по твоей милости, мы прибыли вместе, но ты оставила меня одного. Все два дня ты провела в обществе Фина.
— Начнем с того, что я прибыла в Скрытень не с тобой, а с Фином. Ты отказался лететь туда. А потом, он мой друг. Я давно с ним не виделась. И мне кажется, тебе с Уитуном было о чем говорить, о делах государственной важности. Разве не так?
— Так! Но…
— Думаю, нам надо оставить эту тему. Как у тебя продвигаются дела по набору домочадцев?
Энлиль мне не ответил. Но дальнейший путь мы проделали в молчании, что меня вполне устаивало.
За столом я подняла волнующую меня тему:
— Владыка, — я старалась говорить спокойно, и доброжелательно, — мне скучно в твоем замке, я бы хотела попросить у тебя разрешения покинуть его, и отправиться к папе.
Энлиль смотрел мне в глаза, я не отвела своих.
— Нет, — сухо ответил он, — Белый Тигр попросил тебя побыть здесь неделю, и ты дала согласие, прошло всего четыре дня. У меня есть еще несколько дней. Ты толком и не видела мой замок.
Вот когда пожалеешь, что ничего не помнишь. И как я могла? Почему согласилась?
— Мэриэлла, — в наш разговор вклинился Ал, — мне неловко говорить об этом в присутствии Повелителя ветров, но ты, забыла, что он спас тебе жизнь, рискуя своей!
— Вот как? Но я, и, правда, не помню! И как это случилось?
— Это не важно! — отмахнулся Владыка неба.
Вот почему я осталась здесь — в знак благодарности! Да, тогда некрасиво получается. Человек сделал для меня доброе дело, а я мало того, что сбежала от него в Скрытень, хотя, к слову сказать, нас пригласили туда вместе, он сам всем своим видом показывал, что не хочет туда лететь, так еще и пряталась от него. Ладно, останусь до конца недели!
— Согласна побыть здесь еще немного, — кивнула я. — Только, пожалуйста, Энлиль, позволь мне походить по замку в обществе Ателя. Он дух замка, и думаю, знает больше тебя.
— Я не могу отказать тебе в твоей просьбе, хотя мне больно слышать, что ты предпочитаешь меня Ателю. Надеюсь, что ты уделишь мне время, хотя бы вечером?
— Если ты обещаешь, не быть скучным!
— Я постараюсь… — он был галантно злым.
— Надеюсь, — улыбнулась я.
После завтрака, Мы с Ателем отправились в путешествие по замку. Замок был великолепен. В нем было много тайных коридоров, милых тупичков, и невидимых комнат. Он походил на старинную шкатулку с секретными отделениями. Стоит нажать незаметную пружину, как открывается потайной ящичек. А здесь, идешь по коридору прямо, потом дойдя до невидимой черты, делаешь два шага назад, и сбоку — другой коридор, который ты прошла и не увидела. Мой дом в Рароге был простым, и ясным. Единственно магическим помещением была башня Хитрого Лиса, где он, закрыв глаза, прислушивался к тому, что делается в его вотчине. Слух у него был уникальный, даже писк мыши в подвалах с провизией был ему доступен. Я рассказала об этом Ателю. На что он в ответ объяснил мне, как следит за порядком в своем замке. Оказывается, у стен есть глаза, только видит их он один. И стены рассказывают ему все, что происходит. Единственные комнаты не подвластные ему — это личные апартаменты владык и верховного мага сальфов.
— А как ты смог пройти мою защиту? — тут же поинтересовалась я.
Он засмеялся: — Твоя защита только стены. А потолок и пол ты не трогала.
— Хорошо, что предупредил…
— Ты все-таки хочешь сбежать? — насупился он.
— Зачем? Еще несколько дней, и я смогу уйти спокойно!
— Повелитель не отпустит тебя.
— Вот тогда сбегу, — пообещала я.
— Тебе здесь плохо?
— Не то, что плохо, просто неуютно. Я чувствую себя пленницей!
— Согласись стать женой Повелителя, и все это будет твоим! Любая женщина, была бы рада остаться здесь.
— Верю, только учти, у меня есть свой замок. Пусть он не такой большой и таинственный, зато в нем много людей, и я чувствую себя там вольготно. Я могу делать, что хочу, бежать, куда хочу, гулять, где хочу! Согласись, это же лучше, чем постоянная опека твоя и Владыки неба.
— Но рано или поздно, ты должна будешь выбрать между двумя замками, где будешь жить, моим или Дааладом.
— Да, я знаю.
— Ты вспомнила?
— Нет, мне Фин сказал, что я предназначена двум Владыкам неба и огня. Атель, а какой он, этот Чёрный дракон?
— Обыкновенный.
— Объяснил, — развеселилась я, — и все сразу стало ясно.
— Мэриэлла, — дух замка дотронулся до моей руки, — я очень хочу, чтобы ты осталась здесь! Я для тебя буду делать все, что ты захочешь!
— Атель, не давай пустых обещаний. Ты зависишь от своего Повелителя. Прости, но я не верю тебе.
— Просто мы хотим с ним одно и того же.
— Может быть, но ваши желания оставляют меня равнодушной. Я хочу домой.
Атель надулся и пропал. Я стояла в маленьком холе, где с одной стороны были огромные оконные проемы, вдали белели снежными шапками Северные горы, три коридора веером разбегались в разные стороны. Я решила проделать маленький эксперимент, накинула на себя невидимость и пошла, куда глаза глядят. Прошла несколько комнат, поднялась по какой-то лестнице, свернула в узкий коридорчик, из которого вниз шла лестница, и из глубины пахло чем-то вкусным. Поняла, что внизу кухня. Хотела идти обратно, как услышала голоса.
— Ну, что ты молчишь? Объясни, что у вас случилось в Скрытне? Я же вижу ты сам не свой, — голос Ала.
— Ничего, кроме того, что она избегает меня. Я готов разбиться ради нее в лепешку, а она норовит улизнуть с мальчишками: в Скрытне с Фином, здесь с Ателем. Может, запретить ему пока с ней видеться? Как ты думаешь?
— Глупо! Это еще больше настроит ее против тебя.
— Что же мне делать?
— Владыка, ты не маленький мальчик, чтобы задавать мне такие вопросы, ты взрослый мужчина, у которого огромный опыт общения с женщинами, ты должен сам все сделать. В этом вопросе я тебе не помощник.
— Ал, если бы она была женщиной, все было бы просто. Я бы знал, как к ней подойти, а она…
— Ты ошибаешься, она за столом вела себя как истинная дочь Владыки, и искушенная в разговоре женщина.
— Это только дворцовый трёп, и ты это знаешь! Она холодна как лёд.
— А что ты хотел? Ей стерли память, вернули в то состояние, когда она еще не прошла инициацию, когда Верховные духи еще не отрезали нить, соединявшую ее с матерью, пусть и погибшей. Она рожденный маг, Энлиль, и инициация, это переход во взрослое состояние. Сейчас в ней спит ее женская суть. Верни ей память, и попытайся сначала.
— Нет!
— Почему? Ты все еще боишься Дара? Но они и двух слов не сказали друг другу. Эол рассказывал, что он сторонился ее.
— Ты забыл две вещи. Она уснула у него на руках во время ненастья, и тот танец драконов. Ты же видел, это был не просто танец, а что-то большее.
— Но она боялась его! Я чувствовал это.
— Но именно он нашёл ее!
— И что ты предлагаешь?
— Укутаю ее чарами, напою любовным напитком.
— Только не забывай, она маг! И еще раз предупреждаю, не смей обижать ее.
— Такую обидишь, она сама кого хочешь, одним взглядом с грязью смешает.
— На то, она и Огненная Лисица!
— Со мной еще никогда такого не было, никогда я так не терял головы от женщины. Она притягивает как магнит, и в тоже время не подпускает к себе близко.
— Напряги свое мужское обаяние, Владыка, очаруй, зажги. Она должна остаться у нас. Мы сельфы. И Огненные Лисицы всегда были с нами.
— Тебе легко говорить, она же, как ежик, свернутый в клубок, только колючки во все стороны, попробуй, подойди.
— Между прочим, у ежиков нежное брюшко и лисицы знают, как заставить колючие комки раскрыться.
— Но для этого его нужно бросить в воду.
— Ну, так и найди, то, что заставит ее раскрыться тебе навстречу. Мужик ты или ой!
Дальше слушать я не стала. Повернулась и пошла обратно. В груди все клокотало. Вспомнились слова Фина. Что обладание мной — престиж. И стало так скверно на душе. И почему меня угораздило родиться Огненной Лисицей? Вот Цапа, никто не будет ей чарами дурманить мозги, никто не будет ее поить любовным напитком, ведь это все равно временно. Можно затуманить разум. Но сердце — никогда! Хмель пройдет, и что тогда? Ссоры и драки. Сколько я таких видела пар. Потому никогда не бралась варить это зелье. А потом встретит она парня и раскроется навстречу ему сама. Просто потому, что он ей понравится. А на меня охоту организовали. Противно и гадко! Не хочу так! Мое слово решающее. И оно будет «нет!»
И что такое этот Чёрный дракон? Он послал Фина ко мне, он нашёл меня первым, я спала у него на руках. А может это тоже вранье? Чтобы я, так забылась, что позволила себе уснуть у парня на руках? Да, такого быть не может! А потом, что значит танец дракона? Я о таком и не слышала. Да, много всего произошло со мной, за эти несколько месяцев. И память мне стер Энлиль! Не прощу ему это никогда.
Я шла, сама не зная куда, и уткнулась в тупик, кончавшийся оконным проемом. Села на подоконник, и обняла колени. Так мне всегда легче думается. Моя магия колыхалась вокруг меня, и я убрала ее. Играть с Ателем больше не хотела. И он тут же появился около меня.
— Ты где была?
— Здесь, ходила по замку. Я спряталась от тебя и твоих камней. Стала невидимой и все.
— Ты испугала меня.
— А ты не чувствуешь запах магии?
— Нет, у меня отсутствуют чувства обоняния, осязания, и вкусовые качества. Я же не ем никогда. Говорил же тебе.
— В последнее время нет, наверное, сказал тогда, когда я еще все помнила.
— С тобой что-то случилось?
— Случилось. Пока ходила, подслушала, как Энлиль с Алом разговаривают. И выяснила, что я не потеряла память. У меня ее твой Повелитель стер. Чтобы женить на себе. Это же престиж, иметь в своем замке Огненную Лисицу. Пускай у него бегает. А что она чувствует, никого не касается. Зачем? Она же маленькая еще. Поумнеет потом. А если не поумнеет? А если она не хочет?
— Не говори так. Это не Энлиль стер твою память, а я.
— Ты? Зачем?
— Ты так плакала. Была такой несчастной. А потом помнишь, была веселой и радостной!
— Пожалел, значит! Прекрасно! У нас в Лагуле такой случай был, один шерш, деда своего убил, у того зуб разболелся. А когда спросили зачем, он так и сказал, чтобы не мучился. Ты в следующий раз лучше убей меня. И плакать не буду. Я стану тихая, тихая!
— Замолчи! Как ты можешь!
— Могу Атель! Ты предал меня. Знаешь, что говорил нам всегда Красный Тигр? Не тот друг, кто в горе, учит как его пережить, а тот, кто его с тобой делит. А ты еще хуже!
— Мэриэлла, прошу тебя не надо!
— Уйди, оставь меня одну!
— Ты всегда так, как что-то у тебя случается, всех гонишь! И Белого Тигра прогоняла!
— Не правда!
— Правда!
— Верни мне память, я хочу вспомнить!
— Не могу, я слово дал, Энлилю.
— Я презираю вас обоих. Уходи!
— Но, если к тебе вернется память, ты ведь опять убежишь?
— А я и так убегу.
— Я скажу Повелителю, что ты красногрудкой оборачиваешься, и летать учишься.
— Странно, что еще не сказал. Иди, скажи. Пусть запрут меня. Пусть, а я или сбегу, или умру! Но больше ни твоего Повелителя, ни тебя видеть не хочу.
— Мэриэлла, прошу тебя, не надо! Не говори так! Прости меня!
Я молчала, и смотрела в окно на снежные шапки Северных гор, а потом вскочила и хотела шагнуть в пропасть, но уткнулась в невидимую защитную стену. Снова села и расплакалась.
— Прекрати, — закричал дух замка, — не надо! Ты — Огненная Лисица, в тебе суть живого огня, заклятие на живом огне, найди его и сними… сама…
Он пропал. А я закрыла глаза и сосредоточилась. Вокруг меня бушевал океан запахов, звуков и магической силы Повелителя ветров. Усилием воли стала смирять океан, постепенно отстраняя от себя не нужные мне субстанции. И вот когда наступила тишина и пустота, то сквозь нее ко мне протянулась странная, знакомая с детства сила. Я встала и пошла по направлению к ней. Шла по длиннющим коридорам, спускалась и поднималась по лестницам. С каждым шагом ощущая, как это что-то приобретает большую насыщенность. И вот я около стены. Прикоснулась к ней ладонью. Ничего. Тогда протянула к себе ту субстанцию, что была за стеной, сотворила мост через преграду и спокойно прошла по нему. Огромное помещение с белыми искрящимися стенами, и посредине столб бесцветного огня, который поднимался далеко вверх, и упирался в небо и, как зонтик, раскинулся по нему. Он звал меня. И я шагнула прямо внутрь. Тепло окутало словно покрывало. Блаженство. Я висела в нем, не касаясь ногами пола. Мне это не понравилась, и я сотворила плеть винограда, и, перескакивая с ветки на ветку начала подниматься вверх. Становилось теплее.
— Хочу вспомнить все, — прошептала я.
Передо мной появилась кисть винограда, оторвала ягоду и проглотила. Ничего. А потом вспомнила.
— Это же живой огонь. Его надо отнести Линелле, — обратилась к огню. — Дай немножко для Даалада.
Протянула руку и в ладони запрыгал искрящийся трилистник. — А как я его понесу? — спросила.
Моя рука сама согнулась в локте и прижалась к груди, трилистник пропал, но в груди стало горячо так, что чуть не задохнулась.
— Мэриэлла! — отчаянный крик Атель, — хватит, выходи! Ты можешь сгореть!
— Нет, не сгорю, — засмеялась я, чувствуя, что еще немного могу побыть здесь.
Но дух замка вдруг полетел ко мне, вытянув руки с отчаянно решимостью выхватить меня из огня. Испугавшись за него, сама выскочила, и загородила ему путь: — Ну, все, Атель, я уже здесь.
— Теперь тебе легче? — испуганные глаза уставились мне в лицо.
— Не знаю. Отнеси меня на крышу. Помнишь, туда, где мы ждали Остра!
Миг. И мы сидим на крыше. Я вдыхаю свежий воздух. Но голова еще слабо кружиться от того неслыханного наслаждения, в котором только что пребывала.
— Ну, как ты? Плакать не будешь? — рука духа замка коснулась моего плеча.
— Не буду, — ответила я, — спасибо тебе, Атель.
— Какая же ты красивая, — вдруг воскликнул он, глядя на меня во все глаза, — ты всегда была красивая, но сейчас…
— У Повелителя научился? — усмехнулась я, — не надо. Мне это неприятно!
— И теперь ты сбежишь?
— Обязательно.
— И куда пойдешь? В Даалад?
— Нет, — вздохнула я, — к папе пойду в Рарог. Хочу побыть одна, подумать. Отправлюсь в лес, найду озеро, которое ты подарил мне на празднике. Там будут плавать лебеди, и приветствовать меня. А я буду сидеть, и смотреть на них. Кругом тишина и покой. И главное — никого не будет рядом. Только я и лебеди. А потом я тихо позову тебя, и скажу: — Атель, спасибо! Ты настоящий друг!
— Я буду скучать по тебе.
Я обняла мальчика, его голова легла мне на плечо. И тут я вдруг ощутила всю глубину его одиночества, тоски по теплу, неприкаянности его бессмертной души.
— Бедный, ты мой, — прошептала я, и поцеловала его в лоб.
— Мэриэлла, что ты тут делаешь? Как ты можешь!
От неожиданности, я чуть не свалилась с крыши. Около нас завис Энлиль.
— Владыка, нельзя же так пугать, — рассердилась я.
Он был в бешенстве, подлетев к нам, оттолкнул Ателя, схватил меня и понесся вниз, так, что в ушах засвистел ветер. Опустился только у себя в спальне.
— Ты стыд потеряла! — закричал он на меня.
— А что я такого сделала? — я растерялась, и стала оправдываться.
— Атель — дух замка! Ты дочь Владыки земли, Белого Тигра унижаешь себя тем, что целуешься с духом.
— Не твое дело, с кем я целуюсь, — вскрикнула в ответ.
— Мое! Ты — моя невеста, и скоро будешь моей женой.
— Размечтался! Не буду! У тебя уже есть нереида. Вот на ней и женись.
— Я же сказал, это не считается! Мне нужна только ты.
— А вот ты мне не нужен.
— Мэриэлла, девочка моя, угомонись, иди ко мне, как ты хороша, я, кажется, схожу с ума.
— Тебя водичкой побрызгать, чтобы пришел в себя…
Но тут Энлиль вдруг подскочил ко мне, схватил в объятия и прижался губами к моим губам. Я попыталась вырваться, но не тут-то было! Его железная хватка была мне не под силу. Он поднялся над полом, и мы поплыли к кровати. Я перестала сопротивляться, выжидая удобного случая, чтобы нанести удар. Мы плавно опустились на постель, он ослабил руки, стараясь обнять меня удобнее для себя, вот тут я и ударила коленкой. Соскочила и выскочила на балкон. Энлиль с безумными глазами бросился за мной.
— Моя! — заорал он.
— Отстань, — попросила я, еле сдерживая дыхание.
— Никому не отдам. Моя! — он приближался ко мне.
Мой силовой удар откинул его обратно в спальню. И тут смерч окружил меня, я крутилась и никак не могла выбраться. Тогда обратилась в Огненную Лисицу, и моя сфера стала расширять воронку, я приказала ей лопнуть, и крутящийся столб разорвался с грохотом, искры попали на шторы, и они загорелись. Воздушная плеть просвистела над головой, я еле успела увернуться.
— Не смей! — голос Ателя раздался сзади меня. Чья-то рука отодвинула меня, и передо мной встало странное существо, состоящее из сгустка энергии и ветра. — Мэриэлла, прячься, — крикнул он. И два ветра ударились друг о друга. Засверкали молнии.
Я рассыпалась пол сотней маленьких красногрудок, которые неумело махали крыльями, они полетали над балконом, а потом направились вглубь замка. А я сама накинула невидимость, и что есть силы стала подниматься вверх. Я хорошо помнила, слова Ателя, что защита, это только стены, но не потолок. Нас со Снежкой, так и Эол вынес из Кантина. Лететь было трудно. Руки устали. Зацепилась за крышу башни. Вырастила себе когти и поползла по ней на самый шпиль. Внизу громыхало, Языки пламени поднимались и сюда. Порыв ветра оторвал меня и понес вперед. Я вспомнила, как парят ястребы в небесах, увеличила крылья, но стала клониться в бок. Никак не могла выпрямиться. Впереди была видна долина пеласов. Крылья не слушались, поднимать их было тяжело, я падала. Но мне повезло и на этот раз. Ветры просто с ума сошли, дули в разные стороны, меня перевернуло, и потащило вперед. Потом они неожиданно затихли, и я плюхнулась в воду.
— Вожак, здесь птица странная, — раздался голос.
— Не трогай, я сам посмотрю, — и морда вожака наклонилась надо мной. Я обернулась Огненной Лисицей, вылезла из воды и отряхнулась.
— Помоги, — попросила я.
— Опять?
— Ты же знаешь, что случилось! Я не успела дойти до Даалада.
— Это ты такой шум наделала в замке?
— Я.
— Не порядок.
— Для вас старалась.
— Это как?
— Живой огонь взяла без спросу, чтобы отнести в Даалад к Хозяйке Южный гор.
— Порядок. Помогу. На крыло, — заржал он, обращаясь к табуну. Пеласы поднялись в воздух, и полетели. Приземлились мы в небольшой долине. Вожак вошел в грот.
— Слезай, — приказал он.
Я сбежала по его крылу и села перед ним.
— Зачем всех поднял? — удивилась я.
— Энлиль смерч организовал, все, что в районе его города и замка пройдет через сито. Мы уже это проходили. Правда, давно это было. Мне это не нравится. Да, и некоторым моим кобылам, которые жеребят ждут незачем подвергаться этому испытанию.
— Вожак, а куда мне теперь бежать?
— Пока никуда. Сейчас Владыка неба поднимет всех своих князей, будет тебя искать. Ты должна где-то схорониться.
Я дрожала. Так было со мной всегда, никогда не боялась боя, зато после него мне было страшно.
— Перестань дрожать, — заржал вожак, — иди ко мне и спрячься под крыло.
Что я и сделала. Стало тепло и спокойно. Мы помолчали. Я успокоилась, выглянула из-под крыла пеласа, и посмотрела на улицу. Между белоснежных крылатых коней ходили ветры и заглядывали каждому в глаза.
— Что это они делают?
— Тебя ищут.
— А зачем в глаза смотрят?
— Если ты превратилась в пеласа, тебя можно будет найти только по глазам, они у нас разноцветные — один синий, второй карий. Сделать такое ни одному магу не под силу.
— А сюда они не войдут? — я снова задрожала.
— Нет. Сюда не войдут. Они не видят вход в грот, видят только каменную стену.
— Ты — маг?
— Нет! Но кое-что тоже умею.
— А кто это рядом с ними, такой сердитый. И очень похожий на тебя?
— Сын! Правда, хорош?
— Да.
— Вот разделю табун, сам в Южные горы подамся, а он здесь останется. Ему пора уже стать вожаком.
— А у вас пеласов, одна жена или несколько?
— Одна. Я не могу позволить родиться более чем одному вожаку.
— А как ты за ней ухаживаешь?
— Не понял?
— Как ты своей жене даешь понять, что она тебе нравиться, какие слова говоришь?
— Слова? Зачем слова? Никаких слов не надо.
— Но как же она понимает, что ты выбрал именно ее. Ты такой красивый, что любая кобылица, думаю, будет рада, быть с тобой.
— А, ты в этом смысле! Твоя правда, любая будет рада! Но мне нужна только одна. Помню, увидел ее утром. Хороша была! По всем параметрам мне подходила, и статью, и молодостью, и красотой. Подошел к ней и положил голову на ее шею. И все…
— Здорово!
— Смешная ты. Тихо. Сын говорит, что они весь табун будут сопровождать домой. Стань девкой.
— Зачем?
— Не спрашивай, когда старший говорит, а слушайся.
Я обернулась человеком. Вожак поднялся и осмотрел меня, ткнул носом в грудь.
— Огонь чувствую. Сильный огонь, хороший. Закрой глаза.
Я послушно зажмурилась. Что-то легкое, обвило меня с ног до головы. Это был шерстной плащ с капюшоном, завязки сами завязались в бантик под шеей.
— Это тебе лишняя защита. Знаю, сама можешь спрятаться, но плащ не помещает. Если примешь в нем какой облик, он будет его держать, тебе не надо будет следить за собой. А еще он теплый, ночи холодные становятся, осень надвигается. Заболеешь еще, и не отдашь огонь.
— Во мне же огонь!
— Так в тебе же, а не около. Твое тело без шерсти, холод чувствовать будешь. Теперь слушай меня внимательно, сейчас табун поднимется. Минут пять висеть на месте будет, собирая всех. Ветры по бокам сгруппировались. Так ты беги под нами прямо и прямо. В конце долины небольшое ущелье, дальше лес. В лесу ты сможешь спрятаться. Только учти, ветры каждый камень поднимать будут, деревья сгибать, травы прочесывать. Ну, удачи! Мне пора!
Табун заволновался и захлопал крыльями. Вожак важно вышел из грота, я за ним, обернувшись лисицей. Накинула невидимость. Он заржал и пеласы поднялись в воздух, и застыли, вытягивая шеи, и призывая маленьких жеребят.
А я рванула вперед, бежала, что есть силы. Вот показался лес. Но тут поднялся такой ветер, что меня просто подняло над землей. Коготками уцепилась за какой-то куст. Меня швыряло в разные стороны, а над головой висел Эвр и смотрел, что поднимается в воздух. Кто-то окликнул его, он оглянулся, и ветер немного утих, я сиганула в лес, забралась в дупло и замерла. Мое дерево скрипело от возмущения, когда его верхушку гнули к земле. А я только посмеивалась. В дупле было тихо и безопасно. А еще здесь лежали орехи, это была кладовая белки.
В дупле провела три дня. Отдыхая и анализируя над тем, что случилось. К какому-то решению придти не могла. Энлиль свихнулся. Это факт. Подумаешь. Ателя поцеловала. На празднике, который устроили в нашу честь со Снежкой в его замке, я тоже чмокнула его в щеку. Ничего такого не было. И куда мне теперь. В Даалад? Не пойду. Там Дар. А он меня бросил. Правда, он послал ко мне Фина. А почему сам не пришёл? Значит, не захотел. Как можно говорить женщине, что она стала для него самым дорогим для него существом, а потом спокойно оставить меня у своего соперника? Это же предательство? Предательство, ответила сама себе. Но как же отдать огонь Ленелле? Она что-то говорила, надо подойти к Южным горам и что-то сказать. Вот что не помнила. Эх, не дал мне Атель до конца вспомнить все. И чего испугался? Я же Огненная Лисица, сама бы поняла, когда можно выскочить из огня. Выход напрашивался один, вернуться в Рарог, а там Хитрый Лис поможет. Он все может!
Когда непогода немного успокоилась, выбралась из дупла, размяла ноги, и побежала искать селение. Мне бы только людей найти, а там я и путь узнаю.
Только на следующий день добралась до человеческого жилья. Мне опять сопутствовала удача. Это было селение людей-лис. Так, что собаки не заволновались, почувствовав мой запах. Только подняли головы, сморщили морды, а потом снова легли. Я притаилась за кустом перед несколькими крайними домиками. Осматривая обстановку.
На крыльцо вышла девушка, за ней, видимо, мать.
— Зайди к Абе, — попросила мать, — выслушай и выполни ее просьбу.
— Мам, ну, ты чего? И как я это сделаю? Подойду к Владыке огня и попрошу, чтобы приказал дракону отдать нам Лину. Дракон ее в жены взял. У них это в обычае. Схватит и утащит в Даалад.
— Ты не понимаешь, Аба с горя умрет! Так нельзя! Иди, говорю! А то не отпущу тебя в Рарог.
— Меня жених ждет.
— Ничего с твоим женихом не случиться, лишнюю недельку подождет. В последний раз говорю…
— Ладно.
Девушка неохотно сошла по ступеням, и направилась в самый крайний дом, открыла калитку и замешкалась. Тут из дома послышался плачь ребенка, мать поспешила уйти, а девушка, закрыла тихо калитку со стороны улицы, юркнула в кусты и исчезла. Прошло довольно долго времени, и мимо меня проехали три арбы. На одной из них сидела девушка и улыбалась. Мать выскочила на крыльцо, держа маленького мальчика на руках.
— Удачи тебе! И счастья! Приезжайте, свадьбу сыграем! — крикнула она, — и про Абу не забудь.
— Хорошо мама, — ответила девушка и помахала ей рукой.
— Филин, вы все-таки решили ехать через Кантин, — рядом с женщиной появился мужчина. — Успеете ли?
— Успеем, — ответил мужчина, который сидел на первой арбе. — До праздника урожая еще целый месяц.
— Лось завтра поедет?
— Завтра. Не пойму что он спешит!
— Говорят ветры и драконы кого-то ищут!
— Да, эту сумасшедшую Огненную Лисицу. Нам — то что?!
— Счастливого пути!
— Спасибо.
Арбы укатили. Улица опустела. Я обернулась девушкой, которая уехала, вошла в калитку крайнего дома, и постучала. Мне открыла дряхлая старуха, с красными, заплаканными глазами:
— Ну, что тебе?
— Я еду, — сказала я, вошла в дом и села на скамью. — Что передать?
— Спасибо, детка, только я сама поеду. Испугаешься еще! Говорят Владыка огня грозный, в последнее время вообще как зверь смотрит на всех.
— А я вежливо попрошу!
— Нет вежливо нельзя! Здесь ругаться надо! Обычай у них такой девок красть! А обо мне кто подумал? У меня мужа, двух сыновей, дочь и зятя убили, и все потому, что лисы. Одна внучка осталась, и ту утащил крылатый поганец. Столько лис погубить! Да, вот и Лось меня брать не хочет! Говорит, помру в дороге! И чем мы Владыку земли прогневили, за что напасть такая?
У меня сжалось сердце. Уж, кто-кто, а я знала, за что напасть такая.
— Матушка, не надо тебе ехать, я сама все сделаю, обещаю, вернется Лина.
Я все сделаю как надо. Поверь мне.
— Странная ты какая, — закачала головой Аба.
— Почему?
— Вроде, знаю тебя с пеленок, а вот смотрю и глазам не верю, хороша — то как, аппетитна!
— Зачем вы так, матушка? — обиделась я. — Я к вам от всего сердца, а вы…
— Прости старую, слаба глазами стала, вот и мерещится все. Будто сияешь вся. Ладно, сходи в Даалад, приди к Чёрному дракону и скажи, мол, Аба прислала. Я не против дракона, муж, так муж. Но надо по правилам. Свадьбу сыграть, чтобы все видели, моя внучка не за кого-то шерша замуж пошла, а за самого дракона. Поняла?
— Да, матушка! Назови правильно имя дракона.
— Скиллом, кличут. Запомни, Скилл! И что попросишь у меня в дорогу? Денег не дам, мне самой мало, если вернется Лина, мне свадьбу собрать надо.
— Дай, косу лука. Смотрю, хорош он у тебя.
— Углядела, глазастая. Дам. Не одну, а две косы дам. Одну продать можешь. У меня лук ядреный. В нем сила и здоровье! Бери, родная, бери! И Белый Тигр с тобой!
Я вышла из дома, тепло, попрощавшись с Абой. В руках у меня были две связки лука. Вот теперь я доеду. Конечно, я не собиралась ехать в Даалад. Но до развилки доползем на арбе спокойно. А там пешком полдня и я в Рароге. Папа напишет письмо Чёрному дракону, и расскажет про Абу. Дар не посмеет отказать, он поможет, я была уверена в этом.
Ночь я провела под кустом, в образе лисицы. Утром, накинув на себя облик Абы, опустила седые патлы на глаза, и, подвязавшись по-старушечьи платком, чтобы совсем скрыть глаза, взяв в руки узловатую палку, и повесив на шею две связки лука, вышла на дорогу перед селением и пошла медленно вперед. Уже через час меня нагнали две арбы.
— Аба, ты все-таки решилась идти в Даалад? — спросил меня мужчина, сидевший на первой арбе. Знать, Лось. Это о нем вчера говорил Филин.
— А тебе чего, Лось? Ты езжай, езжай, я пешком пойду. А если помру в дороге, так никто и не увидит!
— Зачем ты так! Ну, ладно, залезай вон на вторую арбу. Мы там тюки с льном везем. Мягко тебе сидеть будет.
— Спасибо, сынок! — улыбнулась я беззубым ртом. И охая, влезла на арбу. Устроившись поудобней. Я чуть не замурлыкала от удовольствия. Ну, теперь пусть меня поищут!
Но не успели мы проехать и трех часов. Как с неба спустился князь ветров, тот молодой, который сидел со мной рядом за столом в замке Энлиля, имени его я не помнила, и его дружина.
— А ну стой, — закричал он, глядя на нас с брезгливостью. — Осмотреть арбы надо.
— Зачем? — удивился Лось.
— Мало ли какой зверь к вам забраться мог. Вы в Даалад едите? На праздник Урожая?
— Туда — неохотно кивнул Лось.
Мы остановились, и дружина стала перетряхивать тюки. Я слезла с арбы. Села на травку и принялась грызть лук.
— Ты бы мать подальше отошла, — проворчал князь и передернул плечами. Он выглядел важным и неприступным, с гордо поднятым подбородком и гримасой отвращения на молодом красивом лице, — от тебя луком разит на версту.
Лук была моя защита от князей и драконов. Запах лука, резкий и едкий был для магов неприемлем. Он бил в нос и заглушал все остальные запахи. Так я хотела отбить у них возможность почувствовать запах моей магии. Как-никак, а я приняла чуждый для себя вид.
— Ты поговори еще, поганец, — заворчала я, и погрозила ему клюкой, — мал еще, мне советы давать.
— Да, я постарше тебя буду, — зло усмехнулся князь ветров.
— Э, нет милок. Жить дольше не значит быть старше. Ты мальчишка по сравнению со мной! Я бы никогда не позволила себе обидеть старую женщину! Это только такие как вы, зеленые юнцы пыжитесь и думаете, что умные и хитрые, а на самом деле, дурачье, оно и среди ветров дурачье.
— Ты чего, мать, — обиделся один из стражей, — мы тебя не трогаем. И ты нас не трогай.
— Не трогаете? А кто меня с арбы согнал?
— Так это на минуту.
— Твоя минута вторым часом пошла. Насмотрелись? Эй, ты, кучерявый. А ну завяжи тюк, как положено! Развязал, завяжи. Смотри, пожалуюсь твоему Владыке неба.
— Так он и будет тебя слушать!
— Еще как будет! Говорят, он у вас самый справедливый.
Ветры с опаской, глядя на меня, сложили тюки, как они лежали, и взмыли вверх.
— Ну, Аба, — засмеялся Лось, — а еще не хотел брать тебя. Да, ты золото!
— То-то, — проворчала я.
Но на следующий день, только мы тронулись в путь, опять прилетел тот же князь и его дружина. Но не успел князь открыть рот, как я закричала:
— Так, что это делается? Опять вы? Опять тюки переворачивать! Не дам. Пошли вон! Доеду до города, пошлю весточку Белому Тигру, что добрых людей ветры обижают, обоз разворачивают.
— Послушай, мать, — ко мне направился князь ветров, но, не дойдя и двадцати шагов, остановился, и прикрыл нос платком. Я сидела на арбе и грызла лук, — ты пойми, приказ у нас. Мы кое-кого ищем.
— Скажи кого? Если видела, скажу. Зачем зря останавливать? Зачем надо тюки ворочать?
— А если пока вы спали, к вам зверь, какой забрался на арбу, и сидит там?
— Ко мне арбу зверь? Да, ты что, милок, совсем рехнулся? А я на что здесь сижу? Меня же, как пса около конуры, посадили здесь на тюки, не то, что тебя, мышь не пущу!
— Так она тебя слушать будет. Она маленькая проскочит, и не заметишь!
— А ну, пойди сюда, бедовая твоя голова, — позвала я его. Заткнув нос, он приблизился ко мне, я вытащила из-под тюка веточку мышиной смерти. Это колючие растение, которого мыши очень боятся. — Ну, понял?
— Понял! — он поспешил уйти, лицо позеленело, его тошнило. — Если какого-то зверя странного увидите, скажете нам? — просипел он.
— Смотря какого? Ты толком скажи. А то вот ты! Для меня зверь странный, летаешь по воздуху, а не птица, нос платком затыкаешь! Запах лука тебя смущает. А это здоровый запах! А ну говори. Ты кто?
— Я князь ветров. Шунэль, — величественно представился он. — Запах лука не люблю. Каюсь.
— А я ветер не люблю, — проворчала я, — надует поясницу, потом уснуть не могу. Не летай больше к нам.
— У меня приказ!
— Значит, так, пошли ко мне своего Владыку, я сама с ним поговорю. Ишь, у него приказ! А у нас время! Сколько времени вы у нас отнимаете! А сам не моги к нам, и приближаться, — и я погрозила ему клюкой.
Князь махнул рукой, и вместе со своей дружиной поднялся в небо и исчез в синеве. Лось потирал руки. В пути к нам присоединились еще три арбы. Обоз разрастался. Я стала символом удачи. Срединные, по непонятным мне причинам, тянулись ко мне. Ухаживали как за родной матерью. Я трясла космами, ругалась, ворчала, но принимала их внимание. Ветры, увидев меня, не осмеливались приблизиться.
Радовалась я зря. Через неделю около нас опустились на землю дружина ветров, а с ними Шунэль, Эвр и Энлиль, его лицо было таким пасмурным, будто он три недели не спал, ни ел, а гонялся за миражом.
— Кто тут хотел меня видеть? — зло проговорил он, обращаясь к срединным, которые соскочили с арб, и стояли, дрожа от страха.
Я оторвала от связки луковицу, очистила ее, и стала есть:
— А ты кто такой, чтобы мы хотели тебя видеть? — спросила я.
— Владыка неба, Повелитель ветров, Властитель Южных гор.
— А!!! Вот ты мне и впрямь нужен. Значит так, прикажи своим архаровцам, не тревожить наш обоз. Ишь, чего задумали, через каждые несколько часов, останавливают и роются, роются, а чего роются?
— У них приказ. Они ищут!
— Да, скажи, чего ищите-то?
— Лисицу ищем, — проворчал Энлиль.
— Что???? — Я постаралась вложить больше ярости в свой голос, — Лисицу? Да, я тебя? А ну, пойди сюда, я покажу, тебе лисицу! Негодяй, Убивец! Так вот кто всех лис перебил!
Энлиль ошарашено посмотрел на меня и попятился. Я же брызгала луковой слюной, орала, будто меня режут, и махала своей клюкой. К Энлилю подошел Лось и стал что-то говорить ему на ухо, к его словам прислушивались Эвр и Шунэль.
— Прости, матушка, ты не так нас поняла, — ко мне сделал пару шагов Эвр, остановился и сморщил нос, — мы не убиваем лис, мы ищем только одну.
Странная волна жара накатила на меня, я задохнулась, прикрыла глаза, и схватилась на груди за плащ, который не снимала с себя все это время.
— А зачем она вам тогда понадобилась? — прохрипела я, удивляясь сама, с чего это мне так стало плохо.
— Да, проказница сбежала, и прихватила с собой то, что принадлежит Повелителю. А для него это нужная вещь. Мы ничего ей плохого не сделаем.
Жар не проходил: — Лось, дай воды, — попросила я. Тот быстро протянул мне фляжку. Отпила. Стало легче.
— Клянись честью, что не убиваете лис, — все еще хриплым голосом проворчала я.
— Клянусь честью, мы не убиваем лис, мы ищем только одну, чтобы поймать и представить ее перед Повелителем, клянусь честью, что ни один волосок не упадет с нее.
— Тогда прости меня Владыка, я подумала, что это по твоей вине… — и замолчала.
— Матушка, раз ты лисица, скажи, как бы ты пряталась от ветра, — Эвр был умным. Хорошо повернул.
— А что тут думать, — вздохнула я, — я бы ни за что днем не бежала. Только ночью. Днем ветры глазастые, а ночью дуют, сами не зная куда. И людей бы сторонилась. Человек, человеку не враг, но недруг. Узнает что, и сболтнет лишнее. Вот вдоль дороги и неслась бы. Никто бы меня не поймал.
— И что нет ни одной хитрости, чтобы поймать ее?
— Дурная твоя голова, милок, хитрость всегда есть. Вот помню, мой благоверный, как поймал меня. Молодые были, только поженились, поссорились мы с ним. И я рванула домой, к маме. Так, что паскудник придумал, знал ведь, что буду осторожна, ночами побегу, тенью по земле распластаюсь, днем прятаться от него буду. Забежал вперед разложил костер. И оставил около него курицу. А я голодная, ну, что твой зверь, увидела, обомлела, людей нет, одна курица лежит. Ну, и кинулась к ней. Тут-то он меня и поймал. Четверых детей ему родила…
— Спасибо, матушка, — Эвр улыбался.
— Э, нет касатик, постой! Владыка, прости дуру старую, что накричала на тебя, не со зла ведь. Просьбы к тебе у меня есть! Почто нас останавливать каждый раз. Дай нам своего князя, вот хотя бы этого, как там тебя, милок, кличут, опять запамятовала, — обратилась я к Шунэлю, тот удивленно посмотрел на меня, — да, не боись.
— Зачем? — поинтересовался Владыка неба.
— Так заместо пропуска у нас будет. Пусть с нами и едет. А что увидит, весть тебе подаст. А то каждый раз роются и роются.
Энлиль устало улыбнулся: — Спасибо, матушка! Хорошо сказала, будь, по-твоему.
— Только скажи ему, пусть свой наряд снимет. Больно яркий он! От него не то, что лисица, лошади шарахаться будут, весь так и сияет своими камнями.
— Большое спасибо, тебе, матушка! — печально поблагодарил Повелитель ветров.
Странно, вот сейчас глядя на него, я не чувствовал к нему ни ненависти, ни страха. Передо мной стоял усталый, добрый Владыка, с умными и грустными глазами. Но тут же оборвала себя, он играет. Опять играет! Хотя нет, разве можно играя, держать в глазах такую тоску и боль. Он походил на измученного недугом человека. Во мне шевельнулась жалость к нему. Прости. Энлиль! Может быть, ты и хороший, а это я плохая! Но мне сейчас хорошо, и менять свободу на твой замок не хочу.
— Удачи, милок, — кивнула я ему, — да поможет тебе Белый Тигр!
— Увы, матушка, Белый Тигр, мне не поможет! — с этими словами, он поднялся над землей, за ним и все остальные.
Шунэль прилетел к нам вечером в одеянии селянина. Мы ехали медленно, так как наш обоз уже насчитывал более десяти арб, зато без остановок. Как только прилетали ветры, он выходил им навстречу, о чем-то с ними говорил, и они поднимались, и улетали. Когда же мы проезжали через город дракона, князь, увидев его, только кивал ему головой и уходил. Я грызла свой лук, от которого меня уже тошнило, и только улыбалась про себя. Мне было бы хорошо, если бы не накаты этого странного жара, которые с удивительной периодичностью душили меня. Лось в эти минуты смотрел в мою сторону со страхом, а я только просила пить, и смеялась:
— Подожди, милок, хоронить старую лисицу, она еще всех вас переживет.
Меня никто не трогал. Я могла спокойно ехать на своих тюках, и думать, думать, и думать. Мысли были не особо радостные. Что же теперь? Как мне найти Горена? А главное где? Сколько еще будет жертв?
И только одно развлекало меня, это Шунэль. Он оказался отличным парнем. Он первым предупреждал о дожде, и мы останавливались, и все вещи с арбы перекладывали под нее. Когда после очередного осеннего ливня дороги размывало, он, стоя по колено в грязи, помогал срединным вытаскивать застрявшую арбу. Величие, с которым он держался, и которое так раздражало меня, он снял вместе со своим костюмом князя. И я подумала, что плохо знаю людей, и нельзя вот так судить их, только по одной встрече. Ветры оказались гораздо интереснее, и намного лучше, чем я о них думала. У них был один недостаток, они любили в разговоре показать себя. Но легко забывали сказанное, для них слова не имели того веса, как для срединных и драконов. Поэтому тот разговор в Фаире, за столом, уже не представлялся мне таким циничным, как раньше. Шунэль уважительно относился ко мне, но близко подходить не решался. Если же хотел поговорить, садился от меня подальше, так, чтобы ветер уносил от него запах моего лука.
И вот мы въехали в Лагулу. Как у меня застучало сердце. Я смотрела по сторонам, вдыхая запах города, он изменился, был пропитан магией. Остановились недалеко от торговой площади, куда мы с Волком и Соловьем бегали не раз. Я видела студиозов, снующих между прилавками. Даже узнала пару из них, они были с младшего курса.
Мы поставили свои арбы в задней части торговой площади. Селяне тут же разбрелись по рынку, присматриваясь, торгуясь, меняясь. Я слезла со своих тюков и, кряхтя и охая, забралась под арбу. Невдалеке сел Шунэль.
— Что торчишь здесь? — проворчала я, мне хотелось остаться одной, чтобы незаметно улизнуть, походить и насладиться до боли знакомым местом.
— Сам не знаю, — вздохнул князь, — тянет к тебе. Около тебя покойно, и светло, как дома.
— Поговори еще, зачем брешешь? Со старой каргой сидеть! Разные мы! Ты вон он какой! А я вот такая! Иди лучше к девкам. Посмотри, вон та, так и зыркает на тебя, и фигурка ладная, и личиком милая! Наври с три короба, да подними над землей. Вы — мастера на это!
Шунэль повернул голову, кинул взгляд и на двух девчонок, которые стояли в сторонке, весело переговариваясь, громко смеясь, чтобы привлечь к себе внимание:
— Не хочу! У меня перед глазами другая стоит.
— Никак, кто твое сердце зажег? Это хорошо, ты парень видный, князь, партия достойная. Так что кручинишься?
— Никогда моей не будет, — тяжело вздохнул он.
— Вау, брось! Или ты не ветер! Подлети, забросай ласковыми словами, девки охочи до них. И кто она?
— Лисица.
— Да, что ж это такое! Да, на что вам всем лисы сдались! Других нет?
— Нет. Если бы ты видела ее, танцовщица она, танцем своим всех с ума сводит. Я ее два раза видел, и один раз за столом с ней сидел рядом. И с тех пор все успокоиться не могу. Знаю, что никогда моей не будет, она уже предопределена, а все равно только о ней и думаю? Матушка, посоветуй, что делать?
— Ой, дурная голова! Так танцовщицы — вольные птицы. Вот слышала, дочери воздуха, самые прекрасные танцовщицы нашего мира, редко замуж выходят. Таких в четырех стенах не запрешь. Им простор нужен. Окрутит, сожжет твою душу и улетит. Брось думать! Лучше пойди вон к тем девицам, поговори с ними, аппетит во время еды приходит.
— Я думал, ты поможешь. Совет дашь!
— Так, разве я не советую? Не заглядывай в чужой двор на чужую курицу, свою заведи! Не то беды не оберешься. Я тебе как сыну говорю! Молод ты еще, зачем судьбу калечить?
Шунэль неохотно встал и направился в противоположную от девчонок сторону. Но те бросились к нему, что — то спросили. Он удивленно посмотрел на них, и пожал плечами. Но глазастенькая, бойкая девчонка, та, на которую я указала князю, задорно смеясь, взяла его за руку и подвела к крупу лошади.
— Нет, ты же селянин, должен знать, как по хвосту коня выбирать, — услышала я ее веселый насмешливый голос.
— Я ветер, — ответил князь, — нам лошади не нужны! Я в них мало разбираюсь.
— Ну, вот! — весело рассмеялась она и обратилась к своей подруге, — что я и говорила. Он такой же селянин, как ты — Огненная Лисица.
Лошади эти слова не понравились, она взбрыкнула задними ногами, и князь отлетел на несколько метров, ударился головой о камни мостовой и замер. Девчонки заголосили. Мужики, что были невдалеке, бросились на помощь, ругая девчонок: — Охламонки несчастные! Зачем его к заду лошади подвели! Совсем безмозглые дурехи! Куда теперь его? Где тут городской маг!
— Вон там есть? — заливаясь слезами, ответила бойкая.
Шунэля взяли на руки и понесли. Я поковыляла за ними. Пройдя торговую площадь, увидели маленький домик, около калитки, которого стоял знак лекаря. Князя внесли внутрь, и я чуть не вскрикнула от изумления, городским магом оказалась Цапа. Лечить она умела, только у нее был один большой недостаток, как только она видела молодых парней, она начинала суетиться, и становилось бестолковой. Случилось то, чего я и боялась. Увидев молодого красавца, она забегала по комнате, сильно стараясь выглядеть опытным лекарем, но производила обратный эффект. Показывая, куда нести находящегося в бессознательном состоянии князя, она уронила и разлила несколько флаконов со снадобьями, пошла реакция, комната наполнилась неприятным кислым запахом. Смутившись, она всплеснула руками, задела связки трав, и сорвала их. Вошедшие мужики растеряно переглядывались.
— Может, мы другого поищем? — предложил один.
— Нет, нет! Я сейчас, я быстро! — затараторила она, поднимая рубашку Шунэля, и побледнев, отшатнулась. От удара копытом у князя были сломаны ребра, но они не прорвали кожу, а острыми бугорками поднялись на темно-синей, багровой груди.
— Угомонись, девка, — я подошла к ней. — Говори, что надо делать?
Цапа начала наизусть цитировать учебник костоправа. Память у нее всегда была хорошая.
— Ну, вот и делай, — гаркнула я, — раз надо накладывать руки, накладывай, надо говорить заклятие, говори.
— У меня руки трясутся, — шепотом сказала она мне.
— Глаза закрой, — предложила я, и повторила про себя магические слова, повиновения.
— Цапа послушно закрыла глаза и протянула руки. Я стояла спиной к мужикам, загораживая собой больного. Они ничего не могли видеть. Руки моей бывшей сокурсницы вибрировали, я мысленно подняла их повыше, а сама приложила к груди Шунэля ладони и быстро срастила кости и убрала внутреннее кровотечение. Он тяжело вздохнул.
— Молодец, девка, — похвалила я ее и бочком поспешила выйти, чтобы не никто не видел моей улыбки. Цапа удивленно смотрела на «дело своих рук».
Выйдя за калитку, я, согнувшись в три погибели, пошла по улице, к Лицею. Мне хотелось хоть одним глазком увидеть дом, где я счастливо прожила целых семь лет, пока не решилась поближе посмотреть на пеласа.
Но неожиданно завыл ветер. Где-то сбоку над домами завис поднятый на ноги князь. И через несколько минут над городом уже кружили ветры во главе с Энлилем.
— Она здесь! — кричал Шунэль. — Здесь! Я почувствовал ее.
Но сесть им не дали. Шесть драконов поднялись в воздух, преграждая им путь. Над городом завис защитный купол. Отсюда снизу не было слышно, о чем они говорили, только была видна яростная, злая жестикуляция Повелителя ветров, только натянутые жилы луков, ощетинившихся стрелами. И драконы, которые встали у них на пути. Особенно мне понравился Белый, огромный дракон и еще один с зеленой спиной и с желтым брюхом. Когда кто-то из ветров не выдержал напряженного противостояния, и стрела была пущена в грудь белого дракона, он только тряхнул головой, и невидимая сила отбросила ветров довольно далеко. Но они снова приблизились…
Я поняла, что в том, что случилось, была моя вина. Только вот, какая, никак не могла взять в толк. Но испугавшись, повернула к рыночной площади, залезла под арбу и притихла, и на всякий случай начала грызть лук, поглядывая на горожан, и прислушиваясь к их говору.
Люди стояли с задранными головами и комментировали:
— И что рвутся? Бель их все равно не пустит.
— Желтобрюхий, это кто? Что-то я его не видела?
— Так это Чат, Директор Лицея…
— То-то он когтем грозит. Что лекцию ветрам читает?
— А где Владыка неба? Это тот серьезный?
— Нет, вон, молодой, что руками машет.
— Тоже мне Владыка, молодой больно!
— Ой, он на Чата налетел!
— Как налетел, так и отлетел…
— Смотри, спускаются!
— Тише, сейчас объяснят все…
На площадь спустились драконы, приняв человеческий облик, остановились, и стали шептаться. Потом Бель, я его узнала сразу, это был тот, который разговаривал со мной на дороге в Кантин. Вышел вперед и громко сказал:
— Прошу не беспокоиться. Угрозы никакой. Ветры ищут девушку, которую зовут Мэриша. Они уверены, что она в Лагуле. Если кто ее увидит, скажите ей, чтобы пришла ко мне.
— А как она выглядит-то? Кому говорить?
— Как она выглядит — не знаю! Я ее никогда не видел. Если она меня слышит, пусть не боится. Ей желают только добра!
— А зачем ее ищут? Что она натворила?
— Так она у Повелителя что-то стащила, — подал голос один из мужчин нашего обоза. — Он нам сам говорил об этом.
— Князь, так надо отдать им ее, пусть воровке руку отрубят.
— Сначала найти ее надо?
— Здесь две молодые девахи крутились, это они ветра чуть не убили. Одна бойкая такая, может это они?
— А где они?
— Недавно тут крутились.
— Кто видел, в какую сторону они пошли? — голос Чата.
— Я их у городского мага видел, что вон около рыночной площади. А потом как сквозь землю провалились.
— Увидите, приведите ко мне, — приказал Бель. — И не сметь обижать!
— Так воровка же! — женский голос.
— Не пойман — не вор! А может она ничего и не брала у него? Ветры они соврут, и монеты не возьмут, — мужской голос.
— Помогите, найти — голос Беля, — в долгу не останусь.
Люди разошлись. А я сидела, ни жива, ни мертва, снова чувствовала себя маленькой белой крысой, за которой идет охота! Идти к князю драконов не собиралась. Вот еще! Я же не знаю, о чем он договорился с Энлилем. Вот если, к Чату. Но нет! Для него слово князя закон! Опустит глаза, попросит прощение и передаст из рук в руки. Не бывать этому. Тут меня снова окатил жар, стало плохо. Вылезла из-под арбы и пошла, искать фонтан с водой. Когда вернулась, уже драконы переворачивали наши тюки. А Лось с обреченной покорностью стоял рядом. Мою арбу уже перевернули. И снова уложили тюки. Я, охая, залезла на них, и закрыла глаза, будто мне плохо. Мне и в самом деле было нехорошо, жар не прошёл. Уже и вода не могла его погасить. Но главное, передо мной была ветка дерева, верхушка которого выходила за защитный купол. Если обернуться лисицей, накинуть невидимость, можно будет залезть на самую вершину, и, обратившись красногрудкой, пролететь метров пять, а там съехать по куполу с обратной стороны, и скрыться в кустах.
— И чего торопитесь, у вас еще четыре дня есть, — говорил Бель Лосю.
— С вами и за месяц не доедешь, на каждой развилке все переворачивают, то вы, то ветры, — отвечал тот.
— Ну, всех осмотрели? Можно ехать?
— А это кто? — спросил Чат, указывая на меня.
— Не трогай ее дракон. Это Аба, она к Владыке огня едет, за дочь просить. Из нашего селения. Я ее хорошо знаю.
— Луком от нее разит…
— Она уверяет, что в нем ее жизненная сила.
— Сила в нем есть, но и вонь, какая, — проворчал, морща нос, Чат и махнул рукой, — в добрый путь!
— Спасибо дракон! Так ей с вами не целоваться, лишь бы доехала живая.
В себя я пришла только тогда, когда обоз остановился на ночлег, и, усыпив всех, я кинулась в воды своей родной Роллы, которая протекала по границе владений Чёрного дракона и Белого Тигра. Огонь не пропал, только притих, давая возможность с трудом, но дышать. У меня в груди что-то хлюпало и хрюкало, как у старой бабки. И самое смешное, я не знала что со мной. И это я — городской дипломированный маг.
Выбравшись из воды, и надев на себя платье, я так похудела за время своего путешествия, что могла снять и надеть, его не расшнуровывая, вышла на дорогу. Передо мной в метрах десяти была развилка. Левая дорога вела к мосту и в Рарог, правая плавно поднималась в горы к Дааладу. Это был конец моего пути. Но я только постояла, посмотрела в сторону моего родного города и вернулась к арбе. Нет, не поеду в Рарог, решила я, мне же надо отдать огонь Ленелле, и попросить за Абу, уговаривала себя. Ничего потерплю еще немного этот жар. И, между прочим, узнаю, как там поживает Дар. Сама разведаю, не хочу получать новости из вторых рук. Только одним глазком погляжу. Мужчины говорят одно, а делают другое. Там на берегу, он мне хорошие слова сказал, но были еще и Нагна и Снежка, которой он заглядывал в глаза. Я вспомнила дриаду и погрустнела, она думала, что он ухаживал за ней, чтобы разговорить, и узнать обо мне. Но это ее мысли. Вот бы знать, что думает Дар. Но это невозможно. Он дракон, а у них такие холодные и непроницаемые лица, что по внешнему виду никогда ничего понять нельзя. Всегда спокойные и нарочито равнодушные. Взять хотя бы Чата, как мы с Волком и Соловьем не пытались его вывести из себя, ничего не получилось. Я просто посмотрю что там и как, отдам огонь, Линелла отправит меня к папе. А там уже думать буду!
Через три дня без происшествий мы доехали до Даалада. Город поразил меня. За все время путешествия я видела много городов, красивых, и даже великолепных. Но то, что предстало перед моими глазами, было выше всякого восхищения. Улицы широченные. Если взять тридцать, а то и сорок арб, и поставить их в ряд, то они все уместятся, да еще и место останется для прохожих. Дома — маленькие замки, внушительные, многоэтажные, с башенками. Они стояли довольно близко друг к другу, и отделялись только узкими садиками, в которых росли посаженные в два ряда деревья. Вдоль улиц тоже росли деревья, высокие и стройные и мохнатые. Не было ни суеты, ни беготни людей, птиц и свиней, как в Рароге. Мощенные мостовые и неторопливо идущие прохожие, которые увидев нас, приветствовали взмахом руки, и спрашивали: — Откуда? Что привезли?
Лось охотно отвечал, а потом спрашивал: — Куда ехать, где можно встать?
— Прямо и прямо, — говорили ему. — Там увидите. Места всем хватит.
И вот мы добрались. Огромная площадь, в середине, которой возвышалось железное дерево, такое огромнее, что двадцать человек не могли бы обхватить его, взявшись за руки. По кругу прилавки, а за ними качели, площадки для игр. К нам в Рарог тоже приезжали на праздник урожая, мой самый любимый день! Когда можно веселиться, носиться по рынку, играть, и качаться. Но наша торговая площадь не такая большая, и было тесно. Здесь же могли уместиться четыре наших торговых площади.
Лось поставил свои арбы, и повел меня, еле волочащую ноги к приюту, внушительному замку, с пятью башенками. Оставил меня в комнате, обещав, наведаться завтра и помочь, добраться до Владыки огня, вернулся к своим тюкам, предварительно дав мне несколько монет, чтобы я могла заказать себе ужин. Но есть не собиралась. Меня душил жар. Надо было найти где-то воду. Хозяйка приюта сказала, что у них есть общая ванная для гостей. Меня это не устраивало.
— Красивый город, — просипела я.
— Конечно, — улыбнулась хозяйка, — у нас, матушка, самый красивый город и самый лучший Владыка.
— Ну, нет, Белый Тигр — лучше!
— Для вас, срединных, может быть, а для нас, лучше Чёрного дракона нет.
— А где его замок, я что-то не видела, пока ехала сюда.
— Вот выйдешь отсюда. Перейдешь площадь, и иди по улице. Она как раз упрется в лестницу, ведущую к его замку.
— Я слышала, женился он, и как вам она?
— Любопытство, матушка, большой порок.
— Подумаешь, спросить нельзя. Я же не просто так. Я по делу сюда приехала. Слово у меня к Владыке огня есть. Вот только боюсь его. Думаю, может к его жене обратиться, женщина женщину всегда лучше поймет.
И я ей пересказала беду Абы. Хозяйка приюта присела на кровать и задумалась:
— Нет, с таким вопросом тебе лучше к нашему Повелителю обратиться. Его жена тебе не поможет.
— А где он сейчас? Может, пока силы есть прямо и пойти?
— Нет. Его нет в замке. Улетел он. Сама видела.
— А когда прилетит? Как бы мне не умереть, ожидаючи его.
— Чего не знаю, того не знаю. Давай, сделаем так. Ты отдыхай, поспи, устала с дороги. А завтра, я скажу тебе, как он будет дома. Моя сестра у него в домочадцах. Сама и провожу тебя.
— Спасибо, милая, — кивнула я. Она ушла. А устало села на ее место на кровать. Вот и прилетела. Увидеть захотела. А пока тебя не было, и женой уже обзавелся. Правда, говорить о ней хозяйка не захотела, знать, не нравится она ей. Лучше бы я к папе сразу пошла. Ну, да ладно! Это даже хорошо, что его нет. Завтра дойду до Линеллы, а там…
Закрыв дверь на щеколду, обернулась лисицей, прыгнула на ветку ближнего дерева, и чуть не сорвалась. Странно, все-таки, что со мной происходит? Спустилась вниз, накинула невидимость и поспешила вдоль улицы, на запах воды, который почувствовала сразу, как только сменила ипостась. Бежать пришлось долго. Сначала вдоль улица, потом забиралась по горе вверх, еле перепрыгнула какую-то расщелину, и когда уже думала, сил совсем не хватит, наконец, увидела небольшой водопад. Укрыла его куполом невидимости, приняла свой облик, и встала под ледяную воду. На этот раз жар быстро прошёл. И я, скинув с себя все, принялась стирать и вымывать из одежды и себя запах лука. Теперь мне нечего бояться. Линелла и так меня узнает. Вылезла, развесила мокрую одежду по кустам, удивилась тому, что выстиранный плащ, стоило его стряхнуть, оказался совсем сухим. Завернулась в него и уснула.
Проснулась от сердитых голосов:
— Он где-то здесь! Вот и расщелина, ее надо перешагнуть и мы должны его увидеть!
— А может быть, он снова пропал? Ведь не было его до сих пор?
— Он не может пропасть! Раз появился, значит, всегда будет! А потом водопад Разбитого сердца, это создание самого Владыки. Помнишь землетрясение, это из-за этой нахальной девки, что обманула его.
— Интересно знать, она хоть красивая?
— Домочадцы говорили, что страхолюдина. И что в ней Чёрный дракон нашел? Ни рожи, ни кожи.
— Но в последнее время, он вроде бы успокоился.
— Ну, и правильно! Зачем она ему? А потом, сколько наших девчонок у него в замке. Смотришь, и приглянется ему какая. Моя сестра говорит, что он уже и улыбаться стал.
— Кому-нибудь, или про себя?
— Кто же про себя улыбается? Улыбаются, когда глаз радуется. Сестренке улыбался. Давай, вон там посмотрим, наверное, не туда свернули.
Голоса стихли. Ничего не понимаю. Так женат он или нет? Может он, просто, сердечной зазнобой обзавелся? Да, наверное, это так! Жениться он не может, пока я еще являюсь его женой. Вот хозяйка и постыдилась признаться, что жена-то и не жена вовсе. Улыбаешься, Дар! Ну, ну! Улыбайся! Лгун! Бабник! Думаешь, ты мне нужен? Мне никто не нужен!
Во мне клокотала злоба. Хорошо, что его нет в замке. Вот и пойду прямо к Линелле.
Одевшись, и накинув на себя облик Абы, чтобы никто меня не запомнил в моем настоящем обличии, отправилась в замок, уверенная, в том, что больше никогда не приду в Даалад. Мой Рарог лучше. Убрала купол невидимости и внимательно осмотрела водопад. И правда, прямо в скале была выбита половина сердца, и по ее разорванному краю текла струя холодной воды, под которой я купалась. Получилось, что я мылась в слезах самого Владыки огня. И кто эта девица, которой удалось его обмануть? Драконов, в принципе, нельзя обмануть. Они все чувствуют. А я поверила ему! Нет, это был мираж! Увы, только мираж. На глаза навернулись слезы, но стиснула зубы. Мне никто не нужен! Повторила про себя!
Первую половину пути прошла довольно скоро, но потом жар снова накатил. Замок Владыки огня, в отличие от домиков замков в городе, был приземистым, но внушительным. Казалось, из него выпустили воздух, и он осел. До лестницы дошла с трудом, а уж по широким ступеням ползла как улитка, останавливаясь на каждой. Идти было тяжело. Ноги подкашивались, дышать было трудно. Только очутившись в саду, перевела дух. Там бил красивый водопад, вода которого зеленела под теплыми лучами осеннего солнца. Села на бортик и принялась жадно пить.
— Здравствуй, матушка, по делу пришла, или любопытство привело?
Около меня стоял маленький человечек, с кучерявой головой и с большими зелеными глазами.
— По делу, милок, по делу, — задыхаясь, проговорила я, — а ты кто будешь?
— Ган! Зовут Филя!
— Не может быть! — вырвалось у меня, — ганы никогда срединным не показываются.
— Так, то обычные ганы. А я избранный, — он поднес ладошку к щеке и прикоснулся к ней, будто там был знак, удостоверяющий его высокое положение. Внимательно рассмотрела щеку. На ней ничего не было. Но, вполне возможно, что я просто не вижу его. — По какому делу?
— Не торопи, дай отдышаться. Видишь, чуть живая. Высоко тут у вас. Пока забралась весь дух вон вышел.
— А ты к кому пришла? К Повелителю?
— А может к тебе? — решила пошутить.
— Нет, не ко мне! Я тебя не знаю, значит, ты ко мне никак не могла придти! Говори, к кому пришла?
— Ну, к Хозяйке …
Договорить я не успела, Филя отшатнулся от меня, закрыл лицо руками, потом отпустил их и закричал:
— Нет, у нас хозяйки, и пусть услышат меня Верховные духи, чтобы ноги ее не было в Дааладе. Она чуть Чёрного дракона не убила…
Час от часу не легче. Чтобы Линелла чуть не убила Дара?
— В каком смысле чуть не убила? — прохрипела я.
— А в таком, обманула его, бросила. Вот увижу ее и скажу: «Ты самая скверная женщина на свете!» Правда, если успею сказать, пока Дар голову мне не свернет. Он не любит когда о ней плохо говорят. Кричать начинает. Но поверь, она самая плохая…
— Да, вроде она ему мать заменила, — растерялась я, — как же она могла желать ему смерти?
— Ты о ком говоришь, — напрягся Филя.
— О Линелле.
— О ком? Откуда ты ее знаешь?
— Знаю, раз говорю, а что тебя удивляет?
— О ней знают Владыка, верховный маг и мы ганы. И все! Откуда ты ее знаешь? Кто тебе сказал про нее? Что тебе от нее надо? Кто ты?
— Не ори, милок, и так голова раскалывается! Знаю, и все тут. Ты лучше проводи меня к ней.
— Никогда! Лучше смерть приму!
— Да, кому ты нужен, бестолковый! Ладно, пойди к ней и скажи, что ее ждет та, которую она за огнем посылала.
— За каким огнем?
— Не скажу! — усмехнулась я, — лучше смерть приму.
— Ну, если обманываешь меня, я все Повелителю скажу.
— Сначала сходи, и скажи, а потом и угрожать будешь.
Филя превратился в тонкую струйку и рассыпался песком на бортик. Я потрогала место, где стоял ган. Ничего. Даже магии не почувствовала.
Жар начинал душить все сильнее, наклонилась и, зачерпнув зеленой воды, умылась. Голова кружилась. Положила голову на руки, державшие клюку, и задумалась. Что странное все-таки твориться в замке.
— Добрый день, матушка, — раздался надо мной голос Дара, — могу ли я тебе чем-то помочь?
Сердце от страха ушло в пятки, боялась поднять на него глаза.
— Нет, милок, ничем не можешь! Иди своей дорогой, куда шёл. Вот посижу, и пойду потихоньку.
— Не могу уйти, — голос был настырный, — я хозяин этого замка. Ты пришла сюда, думаю, не просто так. У тебя дело какое-то?
— Дело, милок, дело! Но ни к тебе. Так, кое-кого из твоих домочадцев хотела увидеть. Да, вот не дождалась! Прости каргу старую, что не приветствовала тебя, здравствовать тебе Владыка огня. И оставь меня, почто время теряешь со старухой.
Дар протянул руку: — И тебе здоровья желаю, матушка. Давай провожу тебя.
— Еще чего?!? — испугалась я, только бы он не дотронулся до меня, тот час узнает, и как назло запаха лука нет. Интересно чувствует он мою магию? Пилас говорил, что плащ сам будет держать накинутый мной облик.
— Не можно Владыке с селянкой возиться. У тебя своих домочадцев хватает! Я как-нибудь сама. А потом, вот клюка-то, надежнее твоей руки будет. Она во время пути, столько раз спасала меня. Ей я как-то больше верю.
Попыталась встать. Жар накатил с новой силой. Сжала зубы, и все еще не глядя на Дара, пошаркала от фонтана в сторону лестницы. Только бы ган не пришёл. Пойду я лучше домой. А там разберемся.
— Ты куда? — раздался голос Фили, — не обманула, матушка! Линелла ждет тебя. Как услышала, твои слова так и просияла вся.
Я боялась посмотреть на Дара. Он, наверняка все понял. Кто еще может знать о Линелле, кроме их тесной компании? Только та, которой она помогла выбраться из Далаада в прошлый раз. И почему он молчит? Захотелось посмотреть на него. Но для этого надо было выпрямить спину. Было страшно. Рискну, решила я и повернулась к гану:
— Ну, веди! Только не беги. Я и так еле иду!
— Может ты, матушка, все-таки обопрешься на мою руку? — настороженный голос Чёрного дракона.
— Владыка, будь человеком, не трогай меня, и так еле на ногах стою, а от твоего внимания меня от страха всю трясет.
— Как скажешь матушка, — серьезно ответил Дар и отошел в сторону. Но не ушёл, сопровождал меня, пока я еле передвигая ноги, брела по длинным коридорам замка, останавливаясь и переводя дыхания. В глазах все начинало плыть, я трясла головой, и в какой-то момент, поняла, что не дойду.
— Линелла, помоги, — голос Дара. Меня подхватила знакомая мне сила и потянула вперед. И вскоре я уже сидела в кресле посреди знакомой мне комнаты.
— Мэриэлла, — удивленный голос Линеллы! — Второй раз вижу тебя, и второй раз ты в таком странном виде. Что с тобой? Тебе плохо?
— Пить, — прошептала я, чувствуя, что еще мгновение и потеряю сознание.
— Дар, сними с нее этот плащ, его завязки душат ее.
Чёрный дракон, встал передо мной на одно колено, и осторожно развязал завязки и снял с меня плащ и облик Абы.
— Ну, ничего себе! — воскликнул Филя.
— Ты с ума сошла, — воскликнула Линелла, протягивая мне плошку с водой, я попыталась ее взять, руки дрожали, — ты почти полтора месяца несла огонь на себе. Он мог сжечь тебя. Говорила же, скажи «с огнем пришла», и ты была бы здесь. Я все время прислушиваюсь к камням.
— Прости, — я выпила все, — дай еще! Я болела. У меня с головой что-то случилось. Я ничего не помнила. Потом вспомнила, но слова, которые ты просила сказать, никак не приходили на ум.
— Это чудо, что ты осталась жива! Ты жизнью рисковала…
— Знаешь, а я все думала, и с чем связан этот жар? А на живой огонь даже и не подумала…
— На. — Линелла протянула вторую плошку. Я выпила. Стало немного легче. — Ну, идем скорей, надо тебе от него избавиться.
Я попыталась встать, но меня снова закачало. Краем глаза видела, как Дар хотел мне помочь и протянул руку, чтобы подхватить меня под локоть.
— Дар, не прикасайся к ней, — вдруг вскрикнула Линелла. — Пойдем, девочка, я сама помогу тебе.
Она подошла ко мне, помогла встать, обняла за талию, и нас опять все та же сила потянула вперед. Мы очутились в голубой пещере, по бокам валялись какие-то голубые продолговатые камни, было плохо видно, а в середине ее, синело и переливалось голубое искрящееся озеро. Рядом с ним на постаменте возвышалась большая голубая чаша.
— Вот сюда, — сказала Линелла, показывая на чашу.
Я вынула из груди маленький трилистник и положила на дно. Он покрутился вокруг своей оси, угнездился, и вдруг вырос, и его лепестки поднялись к самому потолку и осветили все кругом. Пещера засияла. Голубые глыбы оказались колоннами, которые легли по кругу друг на друга. Сияние было таким ослепительным, что стало больно глазам, я зажмурилась.
— Спасибо, Мэриэлла, — голос Даалада, — я верил, что ты поможешь мне. Как хорошо, снова чувствовать тепло. Уф.
И потолок стал подниматься вверх, колонны потянулись за ним, некоторые встали, некоторые остались в наклонном состоянии.
— Филя, зови ганов, пусть помогут, — попросила Линелла, и подошла к одной колонне, притронулась к ней, и она встала вертикально.
Филя стоял около меня, и пыжился, набрав воздух в грудь, вдруг тихо сказал: «Ты самая скверная…».
— Филя, заткнись, — резкий окрик Дара.
— Ну, что я тебе говорил, — печально посмотрел на меня ган, — но ты же знаешь, что я хотел тебе сказать, правда?
— Знаю, — кивнула рассеяно, меня звала вода. Не глядя ни на кого, подошла к озеру, встала на колени, опустила в него лицо и начала жадно пить. Жар затухал, голова перестала кружиться. Встала, и тут только позволила себе поднять глаза на Чёрного дракона. Лицо осунувшиеся, виски тронула легкая седина. Он смотрел на меня так, будто не верил своим собственным глазам, что перед ним человек, а не какой-то монстр.
— Дар, каждый раз как мы встречаемся с тобой, ты смотришь на меня, как на невиданного зверя, — сказала я, чувствуя, что заливаюсь краской.
— Каждый раз, как я вижу тебя, ты в новом обличье, — ответил он.
Пожав плечами, я обернулась и увидела рядом с собой наклонившуюся колонну, около других крутились ганы, поднимая и устанавливая их. Я подошла к ней и легко прикоснулась рукой, она дрогнула и встала на свое место. Мне понравилось, я подошла к еще одной, потом второй, третьей, под моими пальцами, они легко вытягивались в струнку, образуя вокруг озера целый лес из колонн. Только вот четвертая, никак не хотела вставать, она наклонилась, и так застыла. Я нажимала на нее, но она не двигалась. Чьи-то руки легли на мои ладони, я подняла голову и увидела Дара, который помогал мне, и снова жар окатил меня, только уже другой, но все равно колени задрожали, и перехватило дыхание.
— Мэриэлла, Дар — прекратите, вы все испортите, — закричала Линелла. Я посмотрела вверх, колонна уже встала на свое место, а мы ее выталкивали в другую сторону. — Идите, идите! Мэриэлла, не покидай Даалад, пока мы не поговорим, — крикнула она мне и исчезла между колонн.
— Пойдем, — позвал Дар, — без нас справятся.
Руки не предложил. Удивления от моего появления не высказал. Все такой же спокойный и непроницаемый. Пока шли, не сказал ни одного слова. А шли мы долго, обратный путь оказался длинным. Я шла рядом с Даром и злилась на него! Хоть бы обрадовался! Неужели те слова, которые он говорил мне на берегу, все-таки мираж?
Мы вышли в коридор, но не успели сделать и несколько шагов, как под ногами пол заходил ходуном, стены задрожали, прокатился гул, от страха я прижалась к Чёрному дракону и зажмурилась. Он обнял меня и крепко сжал. Как хорошо находиться в этих руках, вот бы он никогда их не расцеплял. Все стихло. Расцепил. Я оглянулась, коридор расширился, потолок ушел далеко вверх. Даалад снова набрал воздуха в свои комнаты, и вытянулся к небу. Чёрный дракон выпустил меня из объятий, и отошел на шаг. Обидно. Значит, все правда, у него есть зазноба!
— Дар, где ты? — голос папы, — что происходит?
— Папа! — закричала я, и побежала на родной голос.