Одаренный

Глава 16

— Я в бешенстве! — Мария резко захлопнула дверцу своего «Руссо-Балта».

Я поморщился. Девчонка была не в духе, а я уже знал, что бывает, когда она на взводе. Чем ближе сходишься с человеком, тем более конкретно его узнаешь и тем более естественно он себя ведет.

— Да ладно тебе, угомонись, — попытался я успокоить ее.

— Я этой старой корове глаза была готова выцарапать!

Да, эта может. Бедная Маклина, остается ей только посочувствовать. Вот до чего готова дойти княжна…

— Да ладно, «хор» по иностранному тоже хорошо.

— Ты издеваешься? — она даже ключ зажигания убрала. — У меня? «Хор»?

У нее аж слезы злости из глаз потекли. Я приобнял ее, насколько позволяло переднее сиденье.

— И все из-за того, что я, видите ли, не досдала три тупых темы по английскому, которых у нас не было в программе обучения!

— Ну тебя же не предупреждали об этом. Косяк деканата.

— Не предупреждали, — шмыгнула носом она.

Да, здесь точно виноват деканат. При переводе ее из академии Перуна к нам достаточно было сверить учебные планы. Большинство предметов прокатило — первый курс он и в Африке первый курс — два она досдала, а вот с английским была напряженка. Не с ее стороны, она великолепно болтала по-английски и та же Маклина собиралась послать ее на конференцию, но вот незаслуженная четверка… Лора была та еще привереда и приверженец строгих правил.

— И в конце концов, это всего лишь зачет, не экзамен. Сдашь на следующем курсе экзамен, он и пойдет в приложение к диплому. А то что ты язык знаешь отлично, все в курсе.

— Все равно обидно. Накрывается Императорская стипендия.

Да, что есть, то есть. Хоть в платном, хоть в бесплатном вузе стипендии платили. Не все студенты, как я уже говорил, из аристо и купцов. Одаренность от этого не зависит. Другое дело, что стипендий было ограниченное количество — на нашу Школу было всего двадцать пять штук городских стипендий. По негласному правилу вуза, с которым были, впрочем, согласны все их выплачивали тем, кто не мог себе позволить учиться без дополнительных источников дохода. Но опять же, могли и отобрать, если студент не проявлял достаточного прилежания. Впрочем, о таком я не слышал — ребята и девчата из малоимущих грызли гранит науки так, что аж звук отбойного молотка в ушах стоял. Понимали, что если им выпал такой шанс в силу их одаренности, то упускать его нельзя. А вот получить Императорскую стипендию…

Для этого надо быть круглым отличником, да еще и заниматься всякой побочной деятельностью, вроде научной и общественной работы. И выдавалось их всего пять на вуз. После этого студент мог в семестре не отказывать себе во многом, она была равна немаленькой зарплате любого из наших профессоров.

— Ничего страшного, — я попытался ее успокоить. — В следующем семестре попробуешь. Я уверен, что получится.

Я не стал ее подзуживать. На курсе было два монстра в юбках — в хорошем смысле, конечно — она и Стрекалова. Если Мария взяла с места в карьер, перейдя в наш вуз и сразу вырвалась вперед, то Стрекалова брала основательностью и обширностью знаний, корпев над учебниками и не вылезая из сети по уважительным поводам. Но Стрекалова была как раз из тех самых малоимущих, отец — рабочий на Путиловском, мать — прачка. И по большому счету, из моего чувства социальной справедливости, она заслужила ее по праву рождения. Аристо не понять, что чувствует человек с нижней ступени социальной лестницы. И если для Марии это был спорт, то для второй претендентки — средство выживания.

— Все равно обидно, — она утерла слезы. — Все настроение испортила. Давай не поедем сегодня в «Донон»?

— Ну вот те раз, — разочарованно сказал я. — А где мы послушаем современных пиитов? Там же сегодня читает стихи сам Голошенко…

— В задницу Голошенко, — сказала Мария. — У меня от стихов зубы ныть начинают.

Косяк. В смысле мой. Ну надо же так прикидываться зайкой, чтобы даже позволить себя повести в ресторан творцов великого и прекрасного? Это я так издеваюсь, сам не особо люблю поэзию. Все вспоминаю «Отруби лихую голову», читать слитно.

— А поехали ко мне? — неожиданно предложила она. — С бабкой тебя познакомлю, экскурсию по особняку проведу… Обещаю, будет интересно!

Я аж подавился. Хотя это было ожидаемо, давно пора.

— Да я как бы… — я обвел себя взглядом. — В студенческом мундире, да еще и…

Ну да, и душ я вчера вечером принимал.

— А тебе для общения со мной нужен смокинг? — многозначительно усмехнулась Мария.

Я подавил желание сказать, в какой форме одежды я был бы рад ее лицезреть. И смокинг там был бы лишним.

— Но все-таки твоя бабушка…

— Ты ее не знаешь. Она нормальных взглядов, — Марпя повернула ключ в замке. — Поехали!

Н-да, срыв программы налицо. Я себе представлял первый визит в поместье Разумовских совсем не так. Ну ладно, если Мария берет быка за рога…

По дороге мне удалось прикупить букет темно-бордовых роз. Мария скептически хмыкнула, увидев букет, но промолчала. А что? Дамам в возрасте как раз такие розы и дарят. Или белые, но в цветочной лавке по дороге их не было.

Поместье Разумовских было не так уж далеко от нашего, если брать по Питерским меркам. И тоже за городом.

Когда мы выехали на подъездную дорогу, ведущую к ним, Мария резко сбросила скорость.

— Не рассказывай бабушке, что я гоняю, как сумасшедшая. У нее на эту тему пунктик.

— Хорошо, — согласился я. — О чем еще молчать?

— Сам сообразишь, — усмехнулась она.

— Понял, — кивнул я.

Да, придется выбирать каждое слово. Это, кстати, меня и напрягало. Если ее бабуля — опытный оперативник разведки, то она волей-неволей начнет препарировать меня по своей привычке. Этакий жук на булавке под лупой профессионального и очень любопытного энтомолога. Придется вспоминать про тактику поведения на допросе, которую изучал когда-то.

Мы подъехали к высокой бетонной ограде забора, увитого сверху «Егозой» — она же «Концертино», называют по-разному, смысл один и тот же. Прямо-таки правительственный или секретный объект какой-то. И камер натыкано… Скорее всего, ложных. Скрытые явно стоят в других местах.

Мария посигналила, и железная створка забора, словно задумавшись, секунд через двадцать плавно отъехала в сторону.

Мы поехали вперед по дорожке из битого кирпича к белоснежному двухэтажному особняку, затерявшемуся среди деревьев великолепного цветущего сада. Затерявшемуся, да не очень. Я прекрасно видел перекрывающиеся сектора обстрела среди в определенном порядке посаженных деревьев с потенциальных огневых точек… В случае чего, особняк мог стать крепостью за несколько минут, достаточно расставить стрелков на позиции. Бабуля была явно не промах, и толк в военном деле знала.

— Вылезай, — Мария лихо подогнала машину к крыльцу и заглушила мотор.

— Хорошо. — я взял огромный кочан букета и аккуратно вынул его через дверной проем.

— А вот и бабушка!

Я аж рот приоткрыл от удивления. Однако, «бабулю» нашла…

На крыльцо вышла женщина лет сорока пяти, красивая, стройная, подтянутая, все ее движения были как у пантеры. Разве только мышцы под шкурой не перекатывались. И очень, просто очень похожая на Марию, если скинуть года. Я стал судорожно вспоминать про то, что читал про нее в аналитической справке нашего СБ. Втык дам брату, подумал я. Фотографии не было, а биография… Вроде ей лет как хорошо за шестьдесят, волхвья кровь молодит. Если Мария решила меня удивить, ей это удалось. Еще одна из причин, почему сорвала меня резко для визита — чтобы я не мог дома подготовиться и прочитать уже аналитическую справку по ней, которая наверняка была припасена у брата.

— Здравствуйте! — приятным голосом сказала она. — Мария, ты со спутником?

— Познакомьтесь, пожалуйста. Это княгиня Мария Алексеевна Разумовская, моя бабушка.

— Граф Александр Апраксин, — расшаркался я. — Очень приятно.

— Взаимно, — бабуля прищурилась и посмотрела на меня взглядом своих янтарных глаз.

Я тут же почувствовал себя как кролик перед обедом удава, когда тот только оценивает, как глотать бедолагу — с головы или хвоста. Ну да, не зря ее звали Рысь — либо дружеское прозвище, либо оперативный псевдоним, я не знал.

Подошедший лакей тут же взял букет и унес его в дом. Сейчас точно проведут экспресс-тест на радиацию, химию и прочие агенты. Максимум, что найдут — клещей, которые в изобилии пасутся на всех покупных цветах, но тут уж я не в силах что-то исправить.

— Проходите в дом, гости дорогие. Мария, ты могла бы позвонить и предупредить, а то я как-то затрапезно выгляжу, — «бабуля» сделала жест, как будто на ней был не модный брючный костюм, а резиновые говнодавы и ватник.

— Вы великолепны, Ваша Светлость, — поклонился я.

— Льстец, — усмехнулась она. — Мария, где ты нашла такого учтивого молодого человека?

— Я же тебе говорила, бабушка. Мы одногруппники, учимся с Александром вместе.

Ох уж эти женские игры! Притворство на притворстве, лесть за злостью, и куча прочих эмоций, спрятанных за вычурным фасадом слов.

— А если серьезно — рада с вами познакомиться, Александр. Я знакома с вашим отцом, теперь увидела и сына. Давайте обойдемся без ненужных этикетов и лишних правил хорошего тона, чувствуйте себя свободно, как дома.

— Хорошо, Ваша Светлость!

— Зовите меня Мария Алексеевна, Александр. Титулы и высокий штиль оставим для приемов и балов.

— Хорошо, Мария Алексеевна, — вновь поклонился я.

— Хотите чаю, Александр? — спросила она.

— С удовольствием, — ответил я.

Похоже, игра начиналась. Энтомолог подкрался к жуку с булавкой, прикидывая, как его ловчее насадить на острие. Вот только сначала надо было определить, не укусит он его или не обдаст вонючей жидкостью.

Рысь взмахнула рукой, и тут же как по мановению волшебной палочки в гостиной появился дворецкий с сервировочным столиком. Крепкий, надо сказать, дворецкий. Если сменить ливрею на камуфляж, то будет вылитая рожа с плаката «Вступай в Российскую Императорскую Армию, сопляк!». Ну да другого ожидать и не следовало. Не зря мне говорили, что клан Разумовских маленький, да удаленький. Что еще раз подтверждало то, что говорили о них.

Дальше все пошло по накатанной. Пьеса игралась, как по нотам — вопрос-ответ, интересная беседа. Только приходилось, как говорил наш инструктор «фильтровать базар», чтобы не ляпнуть ничего лишнего. Спасибо нашему психологу, что в свое время тренировал неопытных молодых лейтенантов. Разумеется, это был не допрос, отличаясь от него только тем, что ногти не выдирали и у яиц ножницами не щелкали. Но Рысь почувствовала добычу и уже держала кролика в лапах, проминая его шкурку когтями. Приходилось выворачиваться, перейдя на милтон-модели, которыми сама княгиня владела мастерски. По одним учебникам учились, что там.

У Марии внезапно зазвонил телефон.

— Прошу прощения, — она встала из-за стола. — Да?

Она послушала собеседника.

— Хорошо, я сейчас подойду, — она нажала на «отбой». — Прошу прощения, там что-то с машиной, меня требуют в гараж. Я отойду?

— Иди, милая, — кивнула княгиня. — Нам с Александром есть, о чем поговорить.

Вот тут уже я напрягся окончательно. Да наверняка звонок подстроен и Мария удалилась, чтобы не мешать кровавому обеду.

Бабуля опять начала с ничего не значащих разговоров. А потом ее потянуло на прошлое.

— Да, жизнь бывает разной, — вздохнула она.

— Ну, насколько я наслышан, у вас она была очень интересной, — намекнул я на ее прошлый род занятий. Прошлый ли?

— Ничего интересного, Александр. Совсем ничего. Не испытывали чувство одиночества? Не просто такого в разговорном смысле, а именно настоящего? Когда вроде бы и находишься среди людей, но ты чужой среди них, и они об этом не знают. Играешь роль другого человека, но знаешь, что никто из друзей и знакомых тебе на самом деле не свой. На другом краю света, в другом мире ты совсем один. И кругом враги. Понимаете, о чем я?

— Могу себе представить, — осторожно отметил я.

— Хорошо, если можете. Никакой романтики и увлекательности в этом нет. Это тяжелая и неблагодарная работа, очень опасная. А еще калечащая человека в силу профдеформации. Как сказал один легендарный разведчик, граф Толстой-Быстролетов — «разведка уродует души и жизни людей, которые вынуждены с ней соприкоснуться».

— Но и интересная.

— Да. И требующая полной самоотдачи и самопожертвования, — перешла на английский язык княгиня.

Чего я не ожидал, что это будет ужасный южный диалект английского, который бы сделал честь любому техасскому реднеку.

— Одиночество исчезло только тогда, когда я окончательно вернулась в Россию, довольно рано, хотя моей вины в этом и не было, — продолжила она. — Может быть, и к добру — здесь я нашла то, чего не могла обрести на чужбине. Дружба, любовь, семья… Особенно семья. У многих из нас ее нет по вполне понятным причинам. И все они помогли мне вернуться к нормальной жизни. Наш круг общения — это наше все, Александр. И когда трудно, надо опереться на него, мне это помогло. А еще у меня есть замечательная внучка, которая хотела пойти по моим стопам, но, слава богам, ей это не удалось.

— Может быть и зря? Все мы выбираем свой путь, и это правильно.

— Не всегда, Александр. Во многом решают обстоятельства. И люди. Поэтому выбор — выбором, а жизнь — жизнью. Выбрать можно только одну сторону — темную или светлую.

И тут вернулась Мария.

— Что там у тебя стряслось? — спросила княгиня.

— Все в порядке, был маленький дефект, — махнула рукой Мария.

Только она взялась рукой за стул, чтобы сесть…

— Ты не забыла, о чем я тебя просила? — строго взглянула на нее княгиня.

— Ты о… Ой, совсем забыла! — воскликнула Мария.

— Вот-вот, память девичья.

— Прости, Саша, я совсем забыла об одном поручении бабушки.

Я почувствовал, что меня выставляют, мягко так и ненавязчиво. Или наоборот, смотря как судить. Посмотрим, что скажет Мария.

— Ничего, я уже сам собирался уходить, — постарался я состроить хорошую мину при плохой игре.

Честно говоря, я рассчитывал на большее. Но похоже у мегабабули были другие планы.

— Большое спасибо за чай, Ваша Светлость! — я встал из-за стола.

Княгиня только царственно кивнула.

— Я довезу тебя назад, — сказала Мария.

— Да не хотелось бы задерживать…

— Пустое, — кивнула княгиня. — Помоги, пожалуйста, дорогому гостю выбраться из нашей крепости.

— Пойдем, — крутанула на пальце брелок с ключами Мария.

— До свидания, Ваша Светлость! — я отвесил традиционный поклон.

— До свидания, Александр. Простите, что нарушила ваши совместные планы, но есть дело, не требующее отлагательства, — княгиня встала из-за стола.

Мы сошли по лестнице и направились к машине Марии.

— Дела? — вполголоса спросил я ее.

— Я же тебе говорила, бабуля у меня своеобразная. И самых строгих правил. Но к тебе она отнеслась хорошо.

— Смотрины удались? — ухмыльнулся я.

— Да ладно тебе, — она легонько двинула меня кулачком в бок. — Удались, если тебе так это интересно. С теми, с кем не удались, она ведет себя совершенно по-другому.

— Боюсь даже себе представить, — покачал головой я.

— И правильно делаешь. Куда тебя добросить?

— Поближе к Лопухину. Пойду с Васькой в «Гамбринус» пиво пить под вяленую корюшку. Вот так. Заливать, так сказать, горе, — подмигнул я.

— Счастливый, — вздохнула Мария.

— Ну у тебя же «дела»! — оскалил зубы я. — Тебе нельзя.

— И зловредный.

— Да, я такой, — довольно и со злорадством произнес я.

Когда внучка и ее гость удалилась из виду, княгиня сняла телефон и набрала номер.

— Богород? Встреча прошла. Результаты? Предварительные. Не по телефону, ты же знаешь. И запись беседы тоже получишь при личной встрече. Нет, не отправлю. Тебе нужно мое мнение или нет? Тогда заезжай вечером, и я тебе его скажу. В восемь? Подойдет.

Княгиня нажала на отбой. Все становилось более и более интересным. И если «Капище» выбрало его, то не зря. Вот только Белой Верви об этом пока знать не обязательно.