Объединенные разумом

Глава 21

Комната была обставлена так, что напоминала и мастерскую, и боевой пост; в ней находились стол для совещаний, проекционное оборудование, терминалы и связанные между собой экраны с картами. Поле битвы Адестиса располагалось позади, на возвышенности, на виду у зрительских рядов. Двадцать пять мужчин и женщин сидели за столами, расставленными поперек комнаты. Перед ними одетый в тесно подогнанное черное обмундирование, которое очень походило на униформу коммандора Сил Безопасности, стоял Дугал Мак-Дугал. Представляя присутствующим серию графических изображений, он сохранял абсолютно серьезное выражение лица. Лютер Брейчис никогда еще не видел Посла солнечной системы увлеченным чем-то настолько глубоко.

— Это — враг, — произнес Дугал Мак-Дугал. — В случае, если кто-нибудь из вас, возможно, склонен недооценивать его, позвольте напомнить вам, что еще ни одна атака этой крепости не увенчалась успехом, если численность атакующих была меньше сорока. И даже в тех случаях отмечались значительные потери подобий и несколько человеческих смертей.

Система трехмерного изображения показала темную укрепленную шахту, ведущую сквозь волокнистую черную почву к загадочным глубинам. Над головами игроков большими сверкающими буквами засиял сигнал: Адестис — вы находитесь здесь.

Лютер Брейчис сидел примерно посередине аудитории. У него был личный разговор с Дугалом Мак-Дугалом, в котором он намекал на слухи по поводу планов проникновения лютей, ходившие по сети службы безопасности. И сейчас ему не представлялось возможности отделаться от этого спектакля. Он не смог бы выйти незамеченным, ему обязательно пришлось бы пройти через весь зал, где проходила подготовка к Адестису. Он внимательно изучал взглядом Посла Дугала Мак-Дугала, скрывая свое раздражение и скептицизм. Утро в Адестисе не соответствовало его представлениям о приятно проведенном времени, но Лотос Шелдрейк высказалась совершенно недвусмысленно: «Если вы хотите поговорить с Послом о делах на следующей неделе, то это, хотя и не лучший для вас шанс, но единственный. Часть времени он проведет на Титане, занимаясь вопросом выращивания технических культур, потом он отправится в колонию на Проционе. Или завтра в Адестисе, или никогда. Либо принимайте мое предложение, либо оставьте это дело».

Лютер Брейчис принял, хоть и неохотно. Когда начался инструктаж, он с циничным удовольствием наблюдал, как Дугал Мак-Дугал руководил игрой, словно это была какая-то решающая военная операция, уделяя пристальное внимание каждой детали. Несколькими минутами позже Дугал Мак-Дугал предоставил им возможность впервые увидеть противника; в связи с этим Лютер Брейчис оставил свой скучающий вид и стал самым внимательным человеком в аудитории.

— Помните о масштабах. — Мак-Дугал перевел луч света, служивший ему указкой, с одной стороны экрана на другую. — Здесь приблизительно три с половиной сантиметра. Звучит как ничто, но ваши подобия значительно меньше, чем этот размер. Ваш рост будет меньше половины сантиметра. Как видите, наши жертвы более чем в три раза превышают этот размер. Это взрослый представитель рода Ктенизиды, подотряда Мегаломорфы, отряда Араны, класса Арахнида. Короче говоря, паук — каракурт. Самка — это одна из самых ядовитых тварей на Земле. Она вас бояться не станет, а вам следовало бы ее опасаться. Давайте-ка я укажу вам некоторые опасные моменты.

Экран задвинулся в темно-коричневый ящик, зловеще спустившись на дно углубления с гладкими стенками. Тело было поделено по длине на две основные части, соединенных между собой узкой перемычкой. Из передней части росли восемь щетинистых ног, а возле рта находилось еще две пары коротких отростков. Восемь похожих на жемчужины глаз были разбросаны вдоль темной спины на верхней стороне тела.

Дугал Мак-Дугал нацелил свой указатель на головную часть.

— Здесь находится место, в которое ее можно поразить. Это головогрудь, где находится основная часть ее нервной системы, так что это лучшее для выстрела место. Но здесь опасней всего находиться, ибо на этой части расположены челюсти и ядовитые железы. Не забывайте, что ваши подобия так же чувствительны к яду, как настоящий организм. Вы будете по-настоящему искалечены, по-настоящему агонировать, если хоть капля яда попадет в ваш организм. Так что следите за ядовитыми зубами и держитесь от них подальше. Мак-Дугал резким движением переместил указатель ближе к спине.

— Это стебелек, место, где головогрудь соединяется с животом. Если вы сможете попасть сюда, очень хорошо. В этом месте тело очень узкое, и вы даже сможете разрубить его пополам. Но вам придется быть очень метким, так как хитиновый покров здесь так же тверд, как врата ада.

— Что еще. Ну, для себя вы можете отметить, что ноги имеют сходное строение. Четыре пары, каждая имеет семь суставов. Удар в то место, где нога соединяется с головогрудью может и опасен. В других отношениях забудьте о них. Дыхальца и легочные щели находятся на животе, на втором и третьем сегментах. У нее две пары легких, но их вы тоже можете проигнорировать. Даже если вам удастся повредить их, паучиха может некоторое время дышать через трахеальные трубки, длины которых более чем достаточно, чтобы она успела вас прикончить. Сердце — здесь, в животе. Видите четыре прядильных органа, сзади, на четвертом и пятом сегментах? За ними тоже присматривайте. Вы никогда не освободитесь от паутины, однажды за нее зацепившись; к тому же, она моментально высыхает, едва ее коснется воздух. Паук, к тому же, может направить струю паутины на вас, поэтому вы не в безопасности, пока находитесь от него на расстоянии, равном хотя бы вашему росту.

Мак-Дугал обернулся, чтобы бросить взгляд на аудиторию.

— Это все, что я могу рассказать о пауке. Есть ли у вас вопросы, пока мы не отправились в мир Адестиса и не начали свою прогулку? Лучше спросить сейчас. Как только мы начнем, у нас на это не будет времени.

— У меня есть. — Тощий мужчина за два сиденья перед Брейчисом кивнул в сторону экрана. Эти глаза выглядят так, словно они должны быть уязвимы. Может нам стоит стрелять по ним?

— Хороший вопрос. — Мак-Дугал перевел указку на один из глаз. — Видите, где они располагаются? Они все — на верхней части панциря. Это что-то вроде толстого экрана, защищающего головогрудь сверху. И вследствие этого перед нами встает следующая проблема: панцирь достаточно тверд. Ваше оружие не пробьет его насквозь. Глаза выглядят слабым местом, но попасть одновременно более чем в один глаз будет не так уж легко, а если вы промахнетесь, вы просто зря растратите свои заряды, пытаясь пробить панцирь. Так что мой вам совет: берегите заряды для передней стороны или для утробы и соединения. Есть еще одна причина, по которой я не считаю глаза местом, куда следует метить. Эта разновидность пауков воспринимает глазами совсем не много информации. Основной ее источник — осязание. Даже если вы лишите эту тварь всех глаз, она не станет выбывшей из игры. А в этом имеется еще один подтекст: не думайте, что она не знает, где вы, только потому, что вы вне ее поля зрения. Ноги паука ужасно чувствительны к колебательным волнам, заполняющим окружающее пространство. Если у вас неприятности, но вы еще не полностью схвачены, ложитесь там же, где стояли. Паук иногда не обращает внимание на неподвижные предметы. Вам может повезти. Что-нибудь еще?

— Да. — Женщина, сидящая где-то впереди, резко встала. — Вы можете меня вычеркнуть, Дугал. Я ухожу. Я не собираюсь драться с этой штукой.

— Адестис не вернет вам ваш взнос.

— Это меня меньше всего беспокоит. — Женщина повернулась к остальным. — Вы все сумасшедшие, если остаетесь здесь. Это же чья-то безумная идея; и любой, пребывающей в здравом рассудке, человек был бы просто счастлив разнести здесь все в пух и прах.

Она поспешно удалилась. Дугал Мак-Дугал следил за ней с застывшей на губах улыбкой.

— Не переживайте, — произнес он, как только закрылась дверь. — Тем лучше. Она бы только доставила нам лишние неприятности. Ну, есть еще вопросы? В противном случае покончим с этим.

Присутствующие напряженно смотрели друг на друга. Все медленно покачали головами, но в конце концов один мужчина поднялся и вышел вслед за женщиной. Он ни с кем не встретился взглядом. Наконец по сигналу Мак-Дугала оставшиеся подняли свои шлемы и установили их у себя на головах.

Лютер Брейчис подождал, пока установится соотношение между переменными полями и утихнут возмущения, связанные с удвоенной чувствительностью. Присутствовавшие на инструктаже предупреждали его, что это может случиться. Телеметрические устройства связи в шлемах преобразовывали чувствительные импульсы его собственного маленького подобия в электрические импульсы его мозга. В то же время инициаторные сигналы его мозга, которые в норме являются стимуляторами активности двигательных систем его тела, перехватывались и трансформировались в сигналы управления телом его адестийского подобия.

Как объяснил это Дугал Мак-Дугал: «Ваш настоящий мозг в любом случае ничего не видит. Он слеп. Он не может видеть, так же как и слышать, ощущать запах, вкус или прикосновение. Все что он получает от ваших органов чувств — это электрические импульсы, а он расшифровывает их как ощущения. Ну, а сейчас эти электрические импульсы будут поступать от вашего подобия. Вы будете видеть, слышать и чувствовать то, что оно вам посылает».

Власть ощущений крепко охватила его. Брейчис заворчал от удивления, или скорее это сделало его подобие. Он ожидал, что подобие будет правдоподобным, так как создатели Адестиса хоть и соглашались, что у них есть подражатели, но начисто отвергали существование настоящих конкурентов. Он все еще поражался сверхъестественному качеству чувствительных импульсов. Они были такими же, как наяву. У него не было другого тела. Подобие было его телом.

Он посмотрел вниз и увидел, что стоит на сырой, усыпанной галькой, равнине. Крошечные, похожие на червей животные уползали от него прочь, когда он переступал ногами. В пятидесяти шагах от него пронеслась на радужных крыльях гигантская стрекоза. Брейчис огляделся. Две дюжины остальных участников охоты стояли, образовывая неправильную окружность; каждый, испытывая себя, поднимал руки, шевелил ногами и поглядывал на остальных. Исключение составлял Дугал Мак-Дугал, которого легко можно было узнать по непринужденным движениям и уверенным действиям.

— Дайте знать, когда будете готовы, — сказал он. — Прочувствуйте окружающую обстановку, осознайте, кто вы все — ваши костюмы имеют те же цветовые обозначения, что и в конференц-зале. Вам нужно выучить их, чтобы узнавать друг друга как можно быстрее. Потом вы захотите испытать свое оружие. Ну, а потом мы сможем начать. Посмотрите туда. — Мак-Дугал указал налево, предлагая им посмотреть сквозь пахнущий дымом и казавшийся густо запыленным воздух. — Отсюда трудно увидеть, но там — ловушка. Паучиха будет сидеть на дне ямы. Она уже знает, что мы здесь, так как ощущает вибрацию, распространяющуюся по поверхности почвы. Не пытайтесь по этому случаю ступать мягко. Вибрации все равно не избежать, а вы только устанете. Помните, ваш рост — всего полсантиметра и ваш вес сейчас всего около пяти сотых грамма. При таком весе и росте гравитация особого значения не имеет. Мы все можем выдержать падение с высоты, намного превышающей наш рост, не получив при этом никаких повреждений. С другой стороны, мы собираемся напасть на что-то, что более чем в два раза выше нас, чьи ноги в шесть раз длиннее и чья масса превышает вес всех нас вместе взятых. Так что не переоценивайте своих шансов.

Облаченное в зеленый костюм подобие за Брейчисом, открыв от изумления рот, произнесло:

— Он, должно быть, шутит!

Брейчис попытался покачать головой. Ощущения при этом были очень естественными.

— Он не шутит. Он просто считает, что дает нам полезные советы. Может он прав, ведь некоторые люди приходят в Адестис, теша себя иллюзией, что паук, строящий ловушку, — просто еще одно насекомое, которое можно или обойти, или наступить на него.

— Но не я. — Зеленый тоже попытался покачать головой. — Если это просто насекомое, то склепы Гипериона — просто нора в земле. Говорю вам, если бы я не работал в его представительстве, и если бы он не давил на меня, заставляя пройти через это…

Компания мало-помалу становилась организованнее. Четверо из участников были в Адестисе не новичками и поэтому взяли руководство на себя. Каждому было позволено сделать по два пробных выстрела из огнестрельного оружия, прицелившись в высокий мох, растущий в пятидесяти шагах слева. Брейчис заметил, что даже с амортизатором отдачи оружие, которое он держал, наносило ощутимый удар по его руке. Это было хорошим признаком. Ему было интересно, ожидали ли организаторы Адестиса, что охотники прикончат паука из оружия, похожего на игрушечное. Он так же заметил, что его ружье слегка тянуло влево. Он тщательно прицелился, произвел соответствующую корректировку и послал вторую пулю точно в пушистый розовый шар цветка мха.

На полпути к яме-ловушке группа снова остановилась. Мак-Дугал, шедший впереди, обернулся к ним.

— За этим рубежом каждый сам за себя. Так что последнее слово. Не спускайтесь в яму. Даже если вы будете думать, что мы выиграли, даже если вы поверите в то, что паук мертв. Этот вид умеет притворяться, и дно ловушки — родная территория паучихи. Дайте ей приблизиться к вам и не бойтесь подбегать к ней, когда станет слишком жарко. Остальные попытаются отвлечь ее от любого, кто окажется в беде. И помните, что я сказал: не стреляйте в панцирь. Вы не пробьете его, а пуля, отрекошетив, может попасть куда угодно. В такой ситуации вы будете, черт побери, более опасными для нас, чем для нее.

Его последние слова были прерваны выстрелом одетого в черное подобия, которого обязали следить за ловушкой. Толстая крышка начала сдвигаться в одну сторону. Они увидели огромное тело паучихи, поднимающееся из ямы и припадающее к земле.

— Она собирается наступать, — закричал Мак-Дугал. — Скорей, чем я ожидал. Рассредоточиться!

Он мог бы обойтись и без последнего замечания. Подобия уже бросились врассыпную, при этом никто из них не бежал в сторону паука.

Лютер Брейчис быстро осмотрелся по сторонам. Он беспокоился, что с их приближением ко входу в западню, устроенную у берлоги паука, они слишком мало внимания будут уделять хорошо замаскированной крышке. Сейчас единственное место, где он мог бы спрятаться, находилось в двадцати шагах справа от него, где заросли серо-зеленого мха достигали высоты его бедра. Он побежал в том направлении, ныряя под прикрытие растений, и, сгруппировавшись, встал на колени с оружием наготове.

Разница между изображением паука в инструкторской комнате и самим членистоногим была ужасающей. Чудовище возвышалось над ним больше, чем на три головы, гигантский бронированный танк, который мог двигаться и атаковать с невероятной скоростью. Против этой громадины оружие в его руках казалось бесполезной игрушкой. Он мог бы накачать эти блестящие бока сотней снарядов и не добиться никакого эффекта.

Паук повернулся. Брейчис очень отчетливо видел его объемный живот и неуклюжие ноги на головогруди, которые потянулись вниз к сиреневому подобию и резко дернули его вверх. В хватке клешней, выступающих перетирающих отростков на передней стенке утробы, висело маленькое и беспомощное подобие. Раздался предсмертный крик, и огнестрельное оружие, ставшее теперь бесполезным, стукнуло о землю.

Двое других были настолько глупы, что забежали прямо под тело паука. Брейчис видел, как они стреляли вверх, всаживая снаряды в мягкую площадку, где располагались гениталии и незащищенный яйцеклад. Паучиха дернулась и задрожала, когда снаряды поразили ее тело, а двое атакующих радовались каждому спазму и подбадривали друг друга криками. Они направились назад, чтобы сделать побольше выстрелов в упор. Предупреждающий крик Дугала Мак-Дугала опоздал. Выпускные отверстия внезапно открылись, и из прядильных органов хлынули струи, окутывая оба подобия в крепчающую сеть быстро высыхающих нитей.

Паук быстро переместился назад, наклонил головогрудь к земле и поднял обоих беспомощных нападавших, чтобы растолочь их в своей утробе.

Брейчис внимательно осмотрел хищника от клешней до яйцеклада. Из того места, где он стоял на коленях, у него была возможность поразить три цели. Он мог бы прицелиться в ногу, или в мостик, соединяющий живот с головогрудью, или он мог бы выстрелить в клешни. Ноги были самой доступной мишенью. Но это был бы так же самый неэффективный выстрел. Мостик — жизненно важная область, но он прикрыт тяжелой броней, и, чтобы добиться успеха, нужно сделать исключительно удачный выстрел.

Оставались клешни. Брейчис принял решение и прицелился. Он поднялся из своего укрытия, и орган, отрубленный у основания упал на землю перед пауком.

Брейчис повернулся, чтобы прицелиться во вторую клешню, но времени на выстрел уже не было. Паучиха развернулась, чтобы увидеть следующего нападающего, и стала стремительно приближаться к нему по усыпанной галькой почве. Утроба ее зияла, достаточно широкая для того, чтобы полностью заглотать его. Брейчис вспомнил сухой комментарий Мак-Дугала о том, что никто не съедается в буквальном смысле слова. Пауки не глотают твердой пищи. Они предварительно растворяют свои жертвы, впрыскивая в них пищеварительные ферменты, а затем досуха их высасывают. В словах Мак-Дугала было мало утешительного. Брюхо, возвышавшееся над Брейчисом, было достаточно массивным и для того, чтобы попросту раздавить его.

Он упал в заросли мха и неподвижно лежал на земле. Над головой раздавались жужжание и шипение, и ужасная тень заслоняла ему свет. Брейчис повернул голову, чтобы взглянуть вверх. Широкий живот был прямо над ним. Он мог рассмотреть каждую деталь: дюжину сквозных ран, истекающих кровью и заполняющей тело жидкостью; выделяющие влагу отверстия прядильных органов, все еще перегруженные паутиной — колонии клещей и их паразитов, прицепившиеся к грубой щетине на теле паука.

Потом паук атаковал. Воздух наполнился сладким запахом гниения.

Он заворочался, приподнялся и осмотрелся вокруг. Каким образом создателям Адестиса удавалось творить подобия, которые улавливали и передавали запахи?

Но ответ на этот вопрос мог подождать. Брейчис посмотрел направо и налево. Двое других подобий, похоже, бросились в укрытие одновременно с ним, и паук тоже прошел прямо над ними. Оба они лежали без движения.

Все еще разыгрывали смерть, хотя паука уже не было. Они слишком серьезно восприняли совет Дугала Мак-Дугала.

Он быстро подошел к одному и постучал его по плечу.

— Ну давай. Давай разберемся с ним, или мы никогда отсюда не выберемся.

Ответа не последовало. Подобие оставалось полностью неподвижным. Брейчис наклонился ближе, выискивая маленькое зеленое свечение между плечами, указывающее на то, что подобие все еще имело душу и находилось в рабочем состоянии. Свет горел. Он подошел ко второй неподвижной фигуре. Ее свет тоже никуда не делся. Брейчис присел, покачиваясь на пятках, на секунду позабыв о неистовой борьбе, разыгрывающейся на равнине. Все это было чистым сумасшествием. Он был уверен, что паук никого из них троих не задел. Он отчетливо видел очертания огромных ног, скребущих землю в добрых трех шагах от каждого из них. Так почему же эти двое все еще лежали здесь так, словно пауку удалось вывести их из игры? И даже если они выбыли из игры, то почему подобия указывали на обратное?

Брейчис издал испуганный возглас, когда понял, в чем тут дело. Он установил свое оружие в автоматический режим, выстрелил не целясь в брюхо паука и в то же мгновение крепко сжал контрольную капсулу позади второго коренного зуба.

Потом были тошнотворные секунды дезориентации. Потом он ощутил, что шлем с монитором покрывает его лицо.

ДЛЯ ВАС АДЕСТИС ЗАКОНЧИЛСЯ, — произнес металлический голос в его ушах. — ЕСЛИ ХОТИТЕ, МОЖЕТЕ ПРИСУТСТВОВАТЬ В КАЧЕСТВЕ ЗРИТЕЛЯ, НО…

Брейчис в одну секунду сорвал со своей головы шлем и осмотрелся по сторонам. Он все еще сидел на своем месте в зале Адестиса. Из двух дюжин людей, начинавших адестийское сафари, половина уже сидела, на своих местах, развалясь и сняв шлемы. Их подобия были убиты паучихой, и сейчас они переживали предсмертную агонию своих маленьких копий.

Другая дюжина все еще оставалась в шлемах, но трое из них сидели, тяжело повалившись вперед в сдерживавших их ремнях, одежда этих людей пропиталась кровью. Брейчис видел, что их шеи были перерезаны так глубоко, что головы почти отделились от тел.

Он резко ударил по кнопке, ослаблявшей ремни. Прежде, чем он смог подняться на ноги, перед ним замаячила высокая фигура. Она была ему знакома. В ту же секунду его мозг выдал опознание этого высокого, смертельно бледного тела, тощие руки которого протягивали что-то раскачивающееся к его незащищенной шее. Сверкающий церемониальный меч засвистел в воздухе.

Брейчис выбросил вверх свою правую руку. Раздался хруст рассекаемой плоти. Его ладонь, отчлененная ниже основания большого пальца, отлетела и упала на пол перед ним.

Его униформа отреагировала еще до того, как он успел ощутить боль. Датчики на рубашке зарегистрировали внезапное падение кровяного давления и активировали фибриллярную ткань его правого рукава. Срастающаяся ткань на его правом предплечье натянулась, чтобы сформировать жгут.

Меч снова качнулся, нацеленный в его шею и голову. Брейчис поднырнул вперед, под удар, выбросил левую руку и обхватил ею противника. Он сжал заднюю часть тонкой шеи и потянул тело на себя. Лютер закрыл глаза и сделал возвратное усилие. Позвонки затрещали под его крепкими пальцами. Выроненный меч пролетел мимо его спины и, не причинив вреда, скользнул по ноге.

Все еще сцепившись, Брейчис и его противник вместе повалились на пол зала. Брейчис оказался внизу и лежал, задыхаясь от удара.

Он открыл глаза, и у него снова перехватило дыхание. Его первое впечатление, в котором он сомневался, оказалось верным. Он смотрел в безжизненное лицо маркграфа Фуджитсу.

Хоть Лютер Брейчис и сделал все, что мог, чтобы убедить ее, Годива Ломбер отказалась сидеть в комнате, где должна была происходить адестийская охота. Она спокойно выслушала его, улыбнулась, покачала головой с пышными белыми волосами и сказала:

— Лютер, мой дорогой, Природа создала одних людей для одних дел, других — для других. Твоя жизнь это Безопасность: диверсии, оружие, перестрелки и насилие. Моя — Искусство. Музыка, танцы и поэзия. Я не хочу сказать, что моя жизнь лучше твоей. Но я говорю, что не хочу прийти и смотреть, как Мак-Дугал утоляет свою жажду крови, пытаясь убить какое-то несчастное безрукое животное, которое делает лишь то, что заложено в него природой. Мне не доведется побывать там, даже если ты будешь в этом участвовать. — Она прижала кончики пальцев к его губам. — Никаких возражений. Лютер. Я не пойду, не пойду даже в качестве зрителя.

Под конец она настолько смягчилась, что согласилась осмотреть с Брейчисом оборудование Адестиса. Она позволила усадить себя в шезлонг находящейся рядом с залом комнаты отдыха и заказать себе что-нибудь освежающее, пока она ждет. Она выглядела довольной, когда несколькими минутами позже туда же вошел Эсро Мондрайн.

— Что привело вас сюда, коммандор? Не верится мне, что вам нравится Адестис.

— А мне и не нравится. — С Мондрайном пришла миниатюрная темноволосая женщина. Она тут же с любопытством уставилась на Годиву. — Мы пришли, так как Лютер здесь, а нам нужно с ним поговорить.

— Сейчас вам не удастся этого сделать. Он участвует в этой охоте, и сейчас она, наверное, в самом разгаре.

— Не беспокойся. Мы подождем. — Мондрайн обернулся к женщине рядом с ним. — Лотос, это Годива Ломбер. Годива, это Лотос Шелдрейк. Если не возражаете, я покину вас на несколько минут. Если Лютер выйдет, не позволяйте ему уйти. Придется ему подождать, пока я не вернусь.

Годива кивнула.

— А где Тетти?

— Снова вернулась на Землю. — Мондрайн запнулся. Годива продолжала выжидательно смотреть на него. — Тетти помогает мне. Мне нужны виды и описания некоторых мест. Она должна вернуться через одну-две недели.

Годива кивнула. Она выглядела слегка удивленной, но не сказала ни слова, когда Мондрайн вышел, а Лотос опустилась в кресло напротив нее.

— Вы играете в Адестит? — наконец задала вопрос Лотос.

Женщина, сидящая перед ней, улыбнулась и покачала головой.

— Я только слышала об этом, причем достаточно, чтобы прийти к выводу, что это не для меня. А вы?

— Участвовала в этом лишь однажды и больше не собираюсь. — Она в деталях рассказала о своей охоте на термитов, при этом умышленно не упоминая об опасности, но описала свои собственные ужас и затруднения. Лотос изо всех сил старалась быть веселой и самокритичной, но при этом не забывала внимательно следить за реакцией Годивы.

С тех пор, как ей стало известно о контракте между Лютером Брейчисом и этой женщиной, Лотос подключила к работе собственную сеть осведомителей. Их усилия оказались трогательно бесполезными. Годива Ломбер стала известна на Земле несколько лет назад и называлась официально «актрисой». «Несравненная Птица Годива, Модель, Актриса, Экзотическая Танцовщица» – провозглашали афиши. В действительности же она была куртизанкой богатых мужчин.

Сколько Лотос ни копала, ничего особенного ей найти не удалось. Годива была просто женщиной, всегда державшейся в тени; неопределенного возраста; женщиной, которых мужчины находят неотразимыми. И этот факт она использовала с выгодой для себя.

Глядя на нее сейчас, Лотос понимала, почему Годива пользуется успехом. Она двигалась, как танцовщица, каждое телодвижение ее было естественным, легким и парящим. У нее были ясные глаза и потрясающе здоровая кожа. Она слегка улыбалась, откинув голову с приоткрытым ртом назад; обнажив превосходные зубы, сквозь которые выглядывал чувственный розовый язык. Более того, она смотрела на Лотос, полностью сосредоточив на той свое внимание, будто то, что говорила Лотос, было самым интересным повествованием в мире.

И все же Лотос до сих пор была в затруднении. У Годивы никогда ни с одним мужчиной не было других отношений, кроме временных коммерческих, пока она не повстречала Лютера Брейчиса. С ним она заключила постоянный контракт.

Настоящая любовь? В словаре реалий Лотос Шелдрейк такого слова не было. Интуиция подсказывала ей, что между Годивой Ломбер и Лютером Брейчисом происходило нечто странное. Она не знала Годиву раньше, как знал ее Мондрайн, но доверяла своим инстинктам. «Она изменилась, — сказал он, когда они перемещались по транспортной системе Цереры по пути в штаб Адестиса. — Она не такая. На Земле она не была похожа на теперешнюю себя».

— Как изменилась?

Мондрайн, похоже, рассердился на себя. Лотос знала, как сильно он ценил свою способность узнавать о побуждениях и тайных помыслах других. «Она сосредоточена, — наконец произнес он. — Чтобы понять, о чем я говорю, тебе понадобилось бы встретить старую Годиву. Раньше Годива всегда уделяла много внимания мужчине, покупавшему ее время, и она по-настоящему отрабатывала ему его деньги. Но в то же время она всегда была осведомлена о других мужчинах и каким-то образом заставляла их не забывать о ее существовании. Вокруг нее словно создавалось магнетическое поле, гласившее: «Сейчас я занята. Но так будет не всегда. Когда-нибудь в будущем я могу стать вашей». Конечно, на практике для этого должны были создаться определенные условия. Каждый желал ее, но не каждый мог уплатить по тарифам. Хотя всегда оставалась возможность того, что мужчине улыбнется удача, и он разбогатеет. Сейчас-сейчас она уделяет внимание Лютеру. Только Лютеру. Другие мужчины для нее не существуют. Вот что я имею в виду, говоря: она изменилась».

— Может это любовь, — предположила Лотос. Она искоса взглянула на Мондрайна своими темными глазами.

Тот не потрудился ответить. Мнение Мондрайна о настоящей любви, как о причине глубоких изменений личности, было, наверное, еще более циничным, чем у Лотос Шелдрейк.

Сейчас Лотос наблюдала, как другие мужчины и женщины бродили по комнате отдыха. Мондрайн был прав. Годива поднимала взгляд лишь для того, чтобы убедиться, что каждый вошедший — не Лютер Брейчис. Потом она внезапно перенесла свое внимание на Лотос. Глазами они не встретились, не было и намека на кокетство. Годива флиртовала не более, чем Лотос.

Итак. Лотос откинулась назад и задумалась над тем, что она увидела. Самая известная и дорогая куртизанка Земли должна была быть намного более заинтересованной в мужчинах. Даже если она не думала о них, как о потенциальных покупателях, то привычка умозрительно оценивать их, несомненно, должна была укрепиться в подсознании.

Лотос хорошо заплатила за эту встречу с Годивой, но встреча эта принесла больше вопросов, чем ответов.

Мондрайн обещал Лотос полчаса с Годивой. Прошло уже даже больше времени, так как по пути в комнату отдыха он зашел в зал, чтобы взглянуть на поле битвы.

Но задержался он там дольше, чем ожидал. Лютер Брейчис и Дугал Мак-Дугал, оба сидели в зале с надетыми на голову шлемами. Или лучше сказать, что они находились внизу, на поле битвы, где сражались их подобия.

Место схватки было небольшим полусферическим залом примерно десять футов в диаметре. Камера, установленная на куполообразной крыше, предоставляла всем желающим возможность увидеть все происходящее. Обычно зрителями были заядлые игроки, выбывшие из игры, но следящие за ходом баталии с огромным интересом.

Когда туда вошел Мондрайн, штурм жилища-ловушки паука находился в стадии подготовки. Ряды зрителей были почти пусты. Там сидели только молодая женщина в голубой рабочей униформе колонистов-пятидесятников и тощий мужчина с пышной бородой. Последнего, похоже больше интересовали сами игроки, а не добыча, поле битвы или подобия.

При первом близком рассмотрении паук ужасал даже того, кто никогда не собирался играть в Адестис. Он сидел без движения на дне своей ловушки, держа в передних лапах иссохшие оболочки сороконожек. Легко можно было представить себе, что фасетчатые глаза на его спине видели все далеко вокруг.

Мондрайн задумчиво смотрел на паучиху внизу. Адестис приводил к настоящим смертям, которым предшествовали боль и шок. Если его договоренность со Скринолью насчет Анабасиса не сработает, и Дугал Мак-Дугал станет бельмом на глазу, можно ли будет с помощью Адестиса разрешить этот вопрос? Сколько раз в прошлом его использовали, чтобы избавиться от чиновников, доставлявших много неприятностей?

Мондрайн думал об этом, возвращаясь к Лотос Шелдрейк и Годиве Ломбер. Усевшись в кресло, он оценивал шансы такого предприятия, в пол-уха прислушиваясь к разговору женщин. Он пробыл в комнате отдыха всего несколько минут, когда в смежной комнате, которую он только что покинул, послышался шум.

Годива мгновенно оказалась на ногах.

— Лютер! Там! — воскликнула она и стремительно бросилась к дверям зала. Мондрайн и Шелдрейк вбежали вместе сразу за ней и увидели ее возле Лютера Брейчиса. Она поддерживала его и с ужасом смотрела на открывшуюся ее глазам картину.

Брейчис стоял бледный, как полотно, но не вялый. Его правое предплечье заканчивалось окровавленной культей выше запястья.

Мондрайн посмотрел на лужи крови и тела, окружавшие Брейчиса. Им уже не требовалась помощь. Он прошел через зал к коммандору, поднял его руку и проверил жгут.

— Кровь ты больше не теряешь. Не думаю, что большинство из этих луж — твои. Не волнуйся, мы доставим тебя в госпиталь за несколько минут.

— Спасибо. Извините за беспорядок. — Брейчис кивком указал на раненую руку. — Ранения уже становятся привычным делом, тебе не кажется?

— Ее пришьют на место.

— Да-а. Это отучит меня грызть ногти. — Брейчис улыбнулся Годиве мертвенной улыбкой. — Все в порядке, Годди. Мы с Мондрайном просто пытаемся шутить, дабы удостовериться, что я не собираюсь отъехать. Кровь хорошо питает мой мозг, ты видишь.

— Твоя рука…

— …будет в порядке. Не беспокойся об этом. Просто какое-то время мне придется раздавать автографы левой рукой.

Дипломатическая нота Лютера Брейчиса, коммандора Службы Безопасности солнечной системы.

Всем послам Службы Безопасности.

Вопрос: Дополнительные меры по борьбе с террористической деятельностью.

Следующие специальные меры безопасности немедленно вступают в силу и подлежат обязательному выполнению во всей Внутренней Системе:

1) Все путешественники, покидающие Землю, должны переправляться через выходы оборудования Звена. Другие перемещения запрещены, пока не будут даны соответствующие указания.

2) Все путешественники, покидающие Землю, подлежат проверке хромосомного кода. Он должен сравниваться с занесенным в выездные документы. В случае, если коэффициент корреляции превышает значение 0,95, выезжающие должны быть задержаны для допроса в центральной Службе Безопасности.

3) Все, пробужденные от длительного сна в хранилищах за пределами Земли, должны быть объектами тщательного наблюдения. У пробудившихся должна проводиться хромосомная идентификация с задокументированным кодом. Если коэффициент корреляции превышает значение 0,95, пробудившиеся должны быть допрошены в центральной Службе Безопасности.

4) Любой путешественник, пользующийся оборудованием Звена и имеющий внешнее сходство с маркграфом Фуджитсу (фотография прилагается) должны быть допрошены в центральной Службе Безопасности.

5) Сведения о местонахождении всех предметов имущества маркграфа Фуджитсу, находящихся за пределами Земли, должны быть доставлены в центральную Службу Безопасности.

Лютер Брейчис изучал культю своей руки. Бугорки новых пальцев уже начали вырисовываться под синтетической кожей. Он попытался ими пошевелить.

— Зудит, как при чесотке, чума ее возьми. — Он ткнул левой рукой в лежащий перед ним лист. — Думаешь, поможет? Не верится мне. Готов поспорить, мы его не поймаем.

Мондрайн покачал головой.

— Я не собираюсь с тобой спорить. Даже если он не так умен, как тебе кажется. Он, наверное, планировал это годами, еще с тех пор, как сам создал свой первый Артефакт. Следующий может выглядеть как угодно.

— Знаю. Потому и беспокоюсь.

— С тобой все будет в порядке. Ты в хорошей форме. Теперь ты можешь сразиться с любым количеством маркграфов, хоть с одной рукой, хоть с двумя.

— Ты не понимаешь. — Брейчис положил руку на лежавший перед ним на столе пистолет. — Я не за себя беспокоюсь. Я-то смету их с дороги еще до того, как они доберутся до меня. Но вдруг эти ублюдки захотят причинить вред Годиве?