Обречённые

Глава 3 Бесчеловечность

Через несколько дней, как я и обещал, мы пошли в местную школу. Ещё одна прихоть моей сестры. Я не понимал, почему и как она манипулировала мной. Власть, которую она имела надо мной, была невероятно сильной и не свергаемой. Всё сердце, вся душа, если она у меня оставалась, принадлежали ей целиком и безвозвратно. Может от того что она была единственным родным мне существом? Мне хотелось. Правда, хотелось вырваться из этого плена. Но я не мог…. не мог однажды очнуться и понять, что её нет рядом. Она — это я. Несмотря на то, что она белое, а я чёрное. Мы были единым целым.

— Обещай, что хотя бы первый день пройдет без сюрпризов? Ты дала слово, — строго предупредил её я.

— Я уже сказала, что не нарушу его, — уставшим голосом ответила сестра, собирая сумку на занятия.

— Я буду ждать тебя в машине, — бросил я, выходя из дома.

Мы спокойно могли ходить под лучами дневного солнца. Это никак не влияло на нас. Не потому что мы какие-то особенные, а потому что на нас было проклятие, которое не давало нам умереть по отдельности. Мы просто жили, нет, лучше сказать, существовали за счет других людских жизней. Проклятие было лишь на нас двоих. Если умру я, сестра погибнет вместе со мной. Именно поэтому она не могла упустить из виду меня, потому как я мог стать причиной её смерти.

— Нам ещё полчаса ехать, — сказал я, увидев в дверях Ребекку.

— Расслабься братик. Я просто хочу произвести хорошее впечатление, — ответила она, запрыгивая в машину.

— На кого? Снова будешь втаптывать в грязь парней? — Двигатель зарычал под капотом, и мы тронулись с места.

— Я просто не привыкла быть серой мышкой. Да, прекрати скромничать. Ты что ревнуешь? — она толкнула меня в плечо и улыбнулась мне. — Ты тоже лакомый кусочек для всех девчонок.

— Перестань так шутить! — недовольно отстранился я как можно дальше от неё. Она отвела взгляд на проносящиеся мимо пейзажи. Как трудно было с ней договориться. Никогда не знаешь, что она выкинет в свой очередной приступ скуки. Казалось, что после службы у Ричарда она больше не могла разобрать, где хорошо, а где плохо. Она всегда делала такой невинный вид, пытаясь разыграть из себя жертву. В какие бы ситуации мы не попадали, единственный кто страдал, был я. Ей же напротив все неприятности придавали чувство удовлетворения, а проще сказать, они ей нравились.

Во дворе школы было не так много людей, как мы привыкли видеть в больших мегаполисах. Все выглядели заурядно. На их фоне мы не просто бросались в глаза. Мы были центром. На нас подошли посмотреть даже те, кого не было рядом с парковкой.

— Вот брат в таком внимании я нуждаюсь. — Довольная Ребекка захлопнула двери нашей новенькой яркой жёлтой машины и, поправив волосы, вышла на главную дорожку. Я последовал за ней.

Мне всегда было неловко от пристального внимания к нашим персонам, даже в крупных городах. Но теперь среди крошечного оазиса коим был этот городок, мы были как два черных пятна на белоснежной ткани…

Когда я только начинал свою службу, я часто проваливал задания. По той причине, что не мог лишить жизни кого-то, кого даже не знаю. Как можно было убивать человека, если не осознаёшь в чём его вина. Ричард часто был не доволен мною, всякий раз ставя в пример Ребекку. В отличие от меня она отдавалась этому делу целиком и без остатка. Я видел её улыбку, когда она лишала кого-то жизни. Словно игра в кошки мышки, она замыкала круг жертве, пытаясь дать ей возможность скрыться. Игра с добычей нравилась ей гораздо больше, чем просто сворачивать людям шеи. Так было не очень интересно и легко, ведь жертва не успевала осознать происходящее и почувствовать страх приближения смерти.

— Как я выгляжу? — спросила сестра.

— Если ты хотела ударить в цель, чтобы тебя запомнили, тебе это удалось, — нагнав Ребекку, сказал я.

— Расслабься они…

— Не говори о том, о чём впоследствии пожалеешь. — Я пригрозил ей, понимая, что могу сейчас услышать.

В коридоре новой школы Ребекка сразу же смогла найти себе компанию по душе. Крашенные размалеванные куклы, желающие найти свою королеву, с радостью приняли её в свой улей. Я знал, что для сестры это лишь очередная игра, которая вскоре ей надоест. Но я не мог понять, зачем мне всё это нужно? Мне более ста лет, но я всё ещё пытаюсь строить из себя неуклюжего подростка со слабыми интеллектуальными знаниями. И спортом я не занимаюсь только лишь для того, чтобы не быть первым. Я не нуждался во внимание в отличие от сестры. Иногда мне хотелось стать невидимкой, растворившись в глазах окружающих. Чтобы никто не смог меня увидеть, чтобы никто не смог мне ничего сказать, чтобы никто даже не обращал на меня внимание. Я понимал, что навсегда останусь вторым номером, где бы ни были мы. Ребекка, вот кто всегда была первым номером. Я никогда не был против её открытого лидерства в наших отношениях. В прошлом мне это даже нравилось. Я любил, действительно любил сестру все эти годы. Но… в последнее время меня начали тяготить семейные узы. Словно последние капли моей энергии стали покидать меня. Как пересохшее озеро, испарились мои последние надежды на то, что когда-нибудь я смогу понять суть своего существования и своей привязанности к бездушной кукле. Ведь я жил многие годы только ради сестры.

Стоя в проеме между шкафчиками, я невольно бросил взгляд в сторону, где стояла Ребекка в окружении уже новых поклонников. Ослепительно блистая среди серости, она дарила своим присутствием опасный и завораживающий свет. Он был ужасен от того, что в нём было скрыто коварство. Никто из этих глупцов даже не подозревал, как презрительно Ребекка на них смотрит.

— Простите… — услышал я позади себя. Я обернулся и увидел перед собой маленькую хрупкую девушку. Темно-каштановые волосы, собранные в низкий хвост. Огромные кофейного цвета глаза. Наивный детский взгляд. Белая кожа и бледные губы. Она посмотрела на меня отрешенным взглядом и вновь повторила. — Простите. — Ко мне впервые обращалась такая неброская девушка, подумал я, смотря на неё. Я не сразу понял, что она от меня хочет. — Вы закрываете мой шкафчик. — Я не ожидал такого продолжения.

— Прости. — Я даже не заметил этого, заглядевшись на Ребекку. Я отошел в сторону, пропуская девушку.

— Я уже раз десять пыталась привлечь ваше внимание, но вы… — немного подумав, добавила она, остановив меня своими словами на несколько секунд. После она замолчала, опуская голову.

Я ничего не ответил и никак не отреагировал. Тогда я не понимал и даже не мог предположить, что это казалось бы, ничего не значащее короткое мгновение навсегда изменило мою жизнь в целом. Я повернулся к ней спиной и направился в класс. По расписанию первым уроком у нас должна была быть химия. Любил ли я этот предмет? Нет. Не любил. Мне вообще не нравилось притворяться учеником. Я был убежден, что мы ведём себя, неправильно и глупо, поступив в эту школу.

Звонок прозвенел. Учитель так и не появился в классе. Через минут пять в дверях появилась Ребекка. Вся аудитория повернулась в её сторону. Одноклассники замерли от восхищения.

Она прошла и села рядом со мной. Спустя ещё минуту, в класс вошёл учитель. Он бросил странный взгляд в сторону Ребекки. Его зрачки были расширенны. А его бешеный пульс я слышал через весь класс. Я сразу понял, что произошло. Ребекка снова начала свою игру в кошки-мышки. Весь оставшийся урок одноклассники не сводили с нашей пары глаз.

На перемене я, не проронив ни слова, вышел в коридор и направился на улицу.

— Ты куда?! — Ребекка выбежала за мной. — Уроки ещё не закончились! — крикнула она вслед. Протиснувшись сквозь толпу, скопившеюся возле главного выхода, я всё же вышел во двор. Все оборачивались на нас. Уверенными шагами я направился в сторону машины. — Ты что устраиваешь?! — передо мной резко возникла сестра. — Ты обещал, что мы будем учиться в этой школе!

— Ты тоже кое-что обещала, — ответил я, пытаясь отодвинуть её от дверцы автомобиля.

— О чём ты?! — словно не прекращая играть свою придуманную очередную роль, спросила она. В этот момент прозвенел звонок на урок, и все любопытные наблюдатели поспешили уйти на занятия.

— Зачем ты пила кровь учителя? — не сдержавшись, всё же спросил я. На её лице возникла знакомая улыбка. Она подошла ко мне. — Во что ты снова играешь?

— Прости, я больше не нарушу обещание. Я не стану пить его кровь, — словно смеясь, произнесла она. Я резко толкнул её от себя.

— Хватит! Тебе так просто сказать это, что я не желаю больше слышать о твоём раскаянии. Не лги больше! Не утруждайся. — Я вновь попытался сесть в машину, но она молниеносно и неожиданно выхватила из зажигания ключи.

— Мы животные! Я не могу контролировать свои инстинкты. В отличие от тебя я не идеальна, — сказала она.

— И что? Теперь нужно всем сообщить об этом? — огрызнулся я.

Я хотел лишь одного спокойствия. Но только наши желания не совпадали, и ей всегда было мало. Ей было скучно без ручных зверушек, которых она находила повсюду, куда бы мы ни отправились. Безумием заражала она меня. Как мне хотелось, чтобы она изменила свой характер, чтобы её голова работала по-другому. Но… — Ты пила его кровь? — грубым тоном спросил я. — Но на мой вопрос сестра ответила лишь лёгкой ухмылкой.

— Ты такой милый, когда злишься. — Она протянула руку и погладила меня по щеке.

Я резко дёрнулся в противоположную сторону. Уверенными шагами направился в чащу леса. Ещё минута и я скрылся в густом занавесе зелённых деревьев.

Пугающая пустота вновь охватила меня, целиком завладев моим разумом. Что это за странное чувство размышлял я, окидывая взглядом высокие деревья. Почему ничего не могу чувствовать, кроме одиночества. Я приложил руку к своей груди. Пытаясь уловить звуки нереального биения, я отчаянно нуждался быть понятым. Ведь уже так давно ничто и никто не мог заставить меня почувствовать хоть что-нибудь. Чёрное сердце по-прежнему не билось. Безмолвное прикосновение лёгкого невидимого желания осознать суть своих мыслей. Как можно понимать других, если не можешь понять самого себя? Ответ очевиден, ты просто не нуждаешься больше в этом. Прожить столько лет и ни разу в своей жизни не понять, что значит любовь по взаимности.

Ветер ласково обдувал моё лицо. Синее безоблачное небо. Причудливые формы облаков, безмятежно плывущие у меня над головой. Я был один. Один на всём белом свете. Мой рот зашит нитями клятвы. Мои руки в оковах плена обещаний. Моё сердце окутано шёлком смерти. Мои глаза навеки похищены бессмысленным ожиданием чуда. Безмолвная кукла в чужом спектакле, которой никогда не находилось места на главной сцене.

Вечером того же дня я не вернулся домой. Бесцельно, как и всегда, продолжал свои прогулки под ночным покровом. Ничего не замечая вокруг себя, я старался не нарушить свои размышления по поводу своей дальнейшей участи. И даже не заметил, как оказался на незнакомой мне улице. Проходя мимо небольшого кафе, услышал знакомый голос. Не знаю, почему, но я остановился и взглянул через стекло. Там увидел девушку, с которой столкнулся сегодня в школьном коридоре. Наверное, здесь она работала официанткой. На её лице была мягкая милая улыбка. Казалось, ей весело и хорошо. Такой видели её окружающие, но так только казалось. Они не могли увидеть больше, ведь они всего лишь на всего люди, нежелающие знать истину. Их задача видеть только то, что на поверхности. Когда я взглянул в её большие глаза, то увидел в них неведомый доселе мир. Я замер. Девушка не замечала меня. Я стоял в полумраке тусклого фонаря и не мог отвести от неё взгляда, словно меня парализовало. Буквально через минуту я пришёл в себя, очнувшись от ступора. Что со мной? Недолго думая, я поспешил уйти с этого места.

Я зашёл в ближайший магазин, чтобы купить сигарет. Передо мной стояло пару человек. Продавец выглядел крайне уставшим и замученным. Ещё несколько покупателей молча, ходили между прилавками. Не желая того, я услышал рёв мотора неподалёку от этого места. Не придав этому значения, я продолжил думать о своём. Буквально через минут пять в магазин ворвались четыре человека с оружием в руках. На их лицах были маски.

— Это ограбление! — крикнул один из налётчиков. Испуганный продавец резко поднял руки — Давай старик, открывай кассу! — человек за прилавком начал судорожно вытаскивать все деньги, которые там лежали. Остальные покупатели замерли в страхе перед лицом опасности. Мне ничего не стоило спасти всех прямо сейчас и стать всеобщим героем, попав в местные новости. Но мне это было ни к чему. Я почувствовал себя пауком, сидящим в своём логове и наблюдающим со стороны за очередной жертвой, которая путается в чужих сетях. Почему-то мне не хотелось помогать всем этим людям. За своё тёмное прошлое я настолько привык видеть смерть и наблюдать за последними предсмертными вздохами, позабыв, что значит сочувствовать кому-либо. В голове невольно всплыло воспоминание, как я и Ребекка должны были по приказу Ричарда избавиться от целой семьи…

— Бегите! — крикнул мужчина сыну и дочери. Те побежали как можно быстрее прочь из комнаты. Недолго думая, Ребекка приказала мне догнать их. Я замешкался. Перед глазами стоял последний взгляд умирающей женщины, которая просила пощадить своих детей. Запах полившейся крови из её ушей и рта ударил мне в нос. Я не мог пошевелиться. В воздухе витала смерть. Моё дыхание прерывисто оглушало мой слух. Я ничего не мог сообразить, пока вновь отдалённо сквозь глухую стену пустоты не расслышал голос сестры.

— Чего ждёшь?! — крикнула на меня сестра, ломая ещё одну руку отцу семейства. Стоны раздавались по всему дому. Я вылетел в коридор и попытался по запаху определить, куда побежали дети. Где-то в глубине души мне хотелось, чтобы они успели убежать от нас как можно дальше. Но сестра быстро расправилась с мужчиной и присоединилась ко мне. — Ты ничтожество! Где они?! — Вновь услышал я уже знакомое к себе обращение.

— Они, наверное, выбежали на улицу. — Я попытался запутать Ребекку, но к несчастью мне не удалось этого сделать. Она была слишком хорошим охотником. Ещё никто и никогда не уходил от неё.

— Научись лгать! — Не слушая меня, она направилась в подвал. Без труда ей удалось отыскать детей. Мы стояли напротив них. Они испуганно смотрели в нашу сторону. Девочка пыталась держаться смелой, прижимая к себе брата. Мальчик дрожал от ужаса, ведь мы только что на его глазах убили их родную мать. Ребекка, улыбаясь, начала приближаться к ним. Девочка не могла пошевелиться из её глаз падали слёзы. Мальчик, не прекращая, всхлипывал и звал маму.

— Ребекка, прекрати! — выкрикнул я.

— Что?! — ухмылка появилась на её холодном лице.

— Прошу, — обратился я к ней. — Прошу не убивай их. Они ведь ни в чём не виноваты, — попросил я сестру. Но на мою просьбу она лишь рассмеялась.

— Ты в своём уме?! — Дети, загнанные в угол продолжали плакать. У них не было сил произнести ни слова. Они вздрагивали каждую секунду, чувствуя приближающуюся смерть. Мальчик прижимался к сестре и просил прекратить это.

— Они дети. Всего на всего дети! — продолжал я в надежде быть понятым своей родной сестрой.

— Да, дети, которые видели твоё и моё лицо! — не соглашалась она.

— И что?! Они никогда не найдут нас, — убедительно говорил я.

— Глупец! Да Ричард без труда уничтожит их, а потом и нас заодно, что мы так беспечно отпускаем свидетелей. Прекрати быть таким слабым и никчемным! Мне не верится, что ты мой брат! — После этих слов она молниеносно подлетела к детям и свернула девочке шею.

— Нет! — выкрикнул я, откидывая сестру в сторону от мальчика. Она пролетела через весь подвал и свалилась на деревянные ящики. Лежащие внутри вещи рассыпались по полу. К моим ногам упала тряпичная кукла. Вместо глаз у неё были зелёные пуговицы, вместо волос нитки, вместо рта зигзагообразный шов. Я вспомнил, как Ребекка когда-то играла с точно такой же игрушкой. Какой же она была милой тогда.

— Да как ты смеешь! — соскакивая на ноги, взбесилась сестра. — Если ты не убьёшь его быстро и безболезненно, то обещаю, умирать он будет очень долго.

— Ричард не узнает, что он остался жив, — произнёс я. — Мы будем молчать. — Я взглянул в сторону мальчика, который не успокаивался и продолжал плакать, теребя бездыханное тело сестры. Я ощутил бессилие от того, что неспособен защитить всех невинных, которые без всякого существенного повода попадаются под руку нашему мстительному покровителю. Ребекке ничего не оставалось тогда, как согласиться с моими доводами и отпустить мальчишку. Я позаботился, чтобы он попал на воспитание к своей родной тёте и дяди. Этот поступок немного помог мне ощутить себя ещё кому-то нужным. Каждую неделю в течение трёх месяцев я втайне приходил убедиться, что с ним всё хорошо. Но однажды придя в очередной раз, обнаружил входную дверь открытой. Войдя внутрь, я увидел повсюду следы крови. Багряный цвет пестрил по всем стенам светлых обоев. Первое тело, которое я нашёл позади дивана, принадлежало женщине. Немного дальше я обнаружил ещё один обезображенный труп мужчины. Я влетел на кухню, потом в гостиную там никого не было. После поспешил подняться наверх. Везде был беспорядок. Все вещи разбросаны и перерыты. Я в страхе открывал двери детской комнаты. С замиранием пытаясь осознать последовательную картину того, что здесь происходило.

На полу возле кроватки лежал он. Маленький мальчик, которого я спас три месяца назад от сестры. Мне стало невыносимо тяжело. Я присел рядом с телом, принимая тот факт, что он уже мёртв. У меня не было ни единого сомнения, что это сделала Ребекка. Обида и сожаление за беспечность поглотили меня целиком. Словно кто-то на живую вскрывал мне грудную клетку. Я попытался почувствовать и пережить ту адскую боль, которую чувствовал он когда умирал. По телу можно было безошибочно определить, что его смерть не была быстрой и безболезненной. Умирал он медленно, испытывая невероятный ужас от того, что творилось с его телом. Своё обещание Ребекка сдержала. Я знал, что если Ричард захочет он может из любой смерти сделать долгое зрелищное представление. Я осмотрел труп. На его маленьких ручках осталось лишь два пальца. Веко на одном глазу была вырвано. Детское личико было изрезано вдоль и поперёк тонким лезвием. На ногах среди сгустков крови виднелись глубокие ожоги. Я закрыл глаза, в ужасе отворачиваясь от тошнотворной картины.

Я до сих пор не могу забыть лицо маленького мальчика, который так жестоко умер по моей вине. Он был ещё так мал и из-за каких-то ничтожных промахов своих родителей, ему не суждено было дожить до своего следующего дня рождения. После такого любой на моём месте перестал бы сочувствовать страдающим и нуждающимся, кем бы они теперь ни были. Прошлое нельзя было перечеркнуть, как черновой список, написанный от руки. Я робот. Бездушное животное, которое не волнует судьба остальных. Мне не было их жаль. Поэтому я, молча, стоял в стороне, наблюдая за происходящим. У одного из грабителей я заметил перстень на левом мизинце в виде черепа. Вот глупый, мелькнуло у меня в голове, пытаясь предугадать, как в ближайшее время его может разоблачить и схватить полиция. Другой тот, что был самым высоким, вёл себя слишком нервно и постоянно дёргался в приступах паники. Двое остальных я не успел рассмотреть, так как они сразу прошли вглубь магазина.

— Не смей опускать руки! — крикнул самый высокий на одну из женщин, стоящую неподалёку двери с ребёнком. Маленький мальчик начал громко плакать, женщина попыталась его успокоить. — Заткни его! — нервно крикнул он. От чего ребёнок начал ещё сильнее заливаться слезами. Грабитель приблизился к нему. Казалось, это должно было задеть меня. Я обязан был сорваться и со злостью откинуть его, чтобы он не смел, прикасаться к ребёнку. Но нет, меня, ничуть не задела эта сцена. Я по-прежнему не сделал ни единого порыва в сторону чего-то доброго. Тот, что стоял у кассы собрал всё в мешок. Остальные двое в это время брали товары с магазинных полок, набивая мешки едой.

— Прекрати кричать на них, — парень с перстнем обратился к самому нервному грабителю, который уже хотел ударить плачущего мальчика, но не успел. — Всё пошли! — крикнул он остальным, и они послушно выбежали вслед за ним. В этот же момент продавец кинулся звонить в полицию. Они обещали прибыть на место немедленно. Нас хозяин магазина попросил остаться, чтобы дать показания против грабителей.

Первая встреча с начальником полиции у меня не прошла гладко. Он всё время пытался меня в чём-то обвинить, стараясь спихнуть на меня вину в ограблении. Я не понравился ему с первого взгляда.

— Вы уверены, что вы не были в сговоре с грабителями? — глупый вопрос, думал я, когда смотрел на не слишком умного помощника начальника полиции Фрэнка записывающего мои показания в тонкий блокнот.

— Нет. — Я глубоко вздохнул в очередной раз, повторяя, что не имею к этому никакого отношения.

— Вы что-нибудь заметили необычное, когда наблюдали сцену ограбления? — К нам подошёл начальник полиции, разобравшись с показаниями хозяина магазина. В голове всплыл перстень в виде черепа, который сразу бросился мне в глаза. По совести следовало признаться в этом, но так как её у меня давно уже не оставалось, я решил не ввязываться, ни во что.

— Нет, — спокойно и уверенно ответил я.

— А вы кроме слова нет, знаете ещё какие-нибудь слова? — язвительно поинтересовался начальник.

— Нет, — вновь произнёс я. На лице стража порядка появилась злость. Его лоб сморщился, глаза сверкнули искрами ярости, которую он был готов выплеснуть на меня, но взяв себя в руки, сдержался, решив, что его вспышка гнева будет неуместна в такой ситуации.

Нас всех попросили проехать в участок и дать письменные показания. Я уже пожалел о том, что не скрылся после преступления. Начальник полиции и его помощник без конца цеплялись ко мне, пытаясь спровоцировать меня на агрессию. Но мне были смешны их попытки напугать меня законами и расследованием, которые они собирались проводить.

— Свободен, — наконец-то услышал я.

Я поспешил удалиться из полицейского участка. Первый раз в жизни я был в таком месте. Мне никогда не приходилось сталкиваться с подобным. А если такое и происходило, то я старался незаметно исчезнуть меж толпы огромного количества людей, которые в такие минуты ничего не замечают вокруг себя.

— Ты где был? — грубым голосом спросила Ребекка. Я почувствовал, что она не в духе. Ничего не говоря, прошёл наверх. — Не смей уходить, когда я с тобой разговариваю! — закричала она мне вслед. — У меня не было никакой реакции на её плохое настроение. Я зашел в свою спальню и прикрыл за собой двери. Сразу за мной в комнату влетела сестра. — Не смей вот так поворачиваться ко мне спиной! — громко предупредила она.

— А то что? — спокойно спросил я.

— Ты ледяная глыба. Ты ничего не чувствуешь. Как так?! — продолжала Ребекка. — Ты! Ты! Да кто ты?! Верни мне прежнего брата! — Как мне хотелось сказать, что именно она сделала меня таким, высасывая из меня последние песчинки человечности. В те секунды слова о том, что она медленно убивает меня каждый день и что я не в силах больше притворяться, вертелись у меня на губах. Но, то ли привязанность, то ли моя слабость помешали мне сделать признание и произнести вслух эти слова. Я просто молчал. — Хорошо! — прошипела она сквозь зубы. После вышла из комнаты, с силой хлопнув за собой дверью. Дверь ели выдержала силу удара, чуть не слетев с петель. Я глубоко вздохнул, прикрывая глаза.

Всю ночь я пролежал на кровати в темноте. С первого этажа полночи раздавался шум, но я не стал спускаться и выяснять в чём дело. Мне было без разницы, что вытворяла сестра. Мне ничего не хотелось делать. Я был разбит её поведением.

Дождавшись рассвета, я вышел из комнаты. Проходя мимо спальни Ребекки, я невольно заглянул в открытую дверь. Сестры там не оказалось. Но я не мог поверить, что её обещания хватило лишь на несколько дней. Посреди комнаты лежал труп мужчины. Я приблизился к нему и проверил его пульс. Он был мертв. Синее бездыханное тело лежало у нас в доме. В нём я узнал нашего соседа Питера Смита, с чьей семьёй мы не так давно знакомились. Перед глазами мелькнули лица его жены и детей. Я судорожно огляделся, вокруг пытаясь понять свои дальнейшие действия. Мы даже вещи не успели распаковать, а она уже смогла практически в открытую совершить новую ошибку. Это никогда не прекратится, был убежден я.

Я прошёлся по дому в поисках новых сюрпризов. Но к счастью больше ничего не обнаружил. Я взглянул на часы и понял, что могу увидеть Ребекку в школе. Так всегда если она срывается единожды, ей тяжело будет остановиться. Не раздумывая, я отнёс труп в подвал. Закрыв его на замок, долго приходил в себя, прокручивая в голове, что меня ждет впереди. Я быстро оделся и вышел на улицу.

— Доброе утро, Джошуа. — Возле нашей калитки стояла Сьюзан Смит. — Я знаю, что звучит странно. Но ты случайно не видел моего мужа?

— Нет, — уверено произнес я, так как уже давно привык прикрывать Ребекку.

— Привет, Джошуа. — К нам подошла их дочь Лиза. Она училась в той же школе что и мы, только в параллельном классе. Приветливо улыбаясь, она не сводила с меня глаз. — Ты сегодня один в школу добираешься? Без сестры?

— Да, — ответил я. Сьюзан Смит долго не могла понять, но вскоре сообразила.

— Не бери в голову. Скоро объявится. — Сьюзан Смит отошла от нас в сторону своего дома. — Удачи в школе! — пожелала она напоследок.

— На автобус? Можно пойти с тобой? — краснея, поинтересовалась Лиза. Мне было неловко отказывать ей в этом. Хотя жутко не хотелось иметь компанию, тем более после того, что учудила моя драгоценная сестра. Все мысли были только о том, чтобы увидеть её сейчас. Но мне ничего не оставалась, как согласиться. На её лице появилась искренняя улыбка. Она была рада моему согласию. Я планировал быстро добраться до школы, но теперь придется идти как обычный человек. Всю дорогу она как назло рассказывала о своей семье. Она без умолку болтала. От меня даже не требовалось вставлять что-нибудь в наш односторонний разговор. Большую часть её рассказов были об отце. Она говорила о нём с такой любовью и трепетом. И даже не подозревала, что его больше нет в живых. Я не чувствовал за собой вины, что его больше не будет в их судьбе. Я лишь осознавал ответственность за Ребекку, которая могла наделать ещё больше ошибок, пока я здесь выслушиваю бессмысленные монологи глупой девочки, которая не в силах различать зло или добро сейчас стоит перед ней.

Казалось, что время для меня не должно уже было иметь хоть какое-то значение. Но нет эта дорога показалась мне самой длинной за мою жизнь. Наконец-то мы подошли к школе. Быстро распрощавшись с навязчивой спутницей, я настроился на поиски сестры. Мне не пришлось долго искать, так как, заприметив толпу парней, я сразу понял, кто в центре их внимания. Я целенаправленно направился в ту сторону. Растолкал всех парней и подошёл к ней.

— Привет брат, — ехидно улыбалась она. Я грубо схватил её за руку. Толпа расступилась.

— Отпусти её! — Я повернулся посмотреть, кто посмел приказать мне. Парень преградил мне путь. Им оказался высокий статный блондин. На его лице была хладнокровная уверенность в своих безрассудных действиях. Но в глазах я увидел вселенский ужас, который не мог скрыть от меня истинную сущность того, что он обычный трус, который играет на публику отважного героя. Мои глаза сверкнули яростью. Я знал, что в такие моменты они становятся у меня абсолютно черными. Красный блеск пламенем искрит в моих зрачках. Мои вены на лбу и на висках начинают пульсировать. Лицо бледнеет ещё больше, обретая звериные очертания. Парень напугался и отошёл в сторону без лишних слов. Я сжал руку сестры ещё крепче и потащил в безлюдное место, не обращая никакого внимания на её спектакль для собравшейся публики о том, как ей больно.

— Ты что творишь?! Мне больно! — жалобно, словно жертва кричала она. Мы зашли за угол здания.

— Зачем? — с силой откинув её на стену, произнёс я.

— Что зачем? — будто бы не понимая, переспросила она.

— Зачем ты убила его?

— Затем что только так я могу видеть хоть какие-то эмоции на твоем каменном лице. — Она попыталась меня обнять. Я резко оттолкнул её. Она с грохотом ударилась спиной. Бетонная стена посыпалась от сильного удара. — Ты что творишь?! — отходя от моей реакции, спросила она. — Ведь кто-нибудь может увидеть.

— Надо было думать об этом, когда ты убивала нашего соседа.

— Если тебя это успокоит, — язвительно произносила она. — Он долго не мучился. Ты же у нас гуманный мальчик. — Её громкий смех разнёсся по всему двору.

— Ты обещала, — с отчаянием в голосе произнёс я. После отошёл в сторону и присел на корточки, пытаясь собраться с мыслями.

— Ты сам виноват в этом. Как и всегда. — Ребекка приблизилась ко мне и тихо прошептала. Передо мной невольно возникло лицо семилетнего мальчика, которого когда-то я не смог уберечь от неё.

— Что?! — ярость вновь овладела мной. Я поднялся на ноги.

— Его смерть на твоей вине. — Стоя передо мной, она говорила мне это прямо в лицо. Я не увидел ни капли сожаления в её глазах.

— Ты больная, — прошипел я сквозь зубы и направился в противоположную сторону от школы.

— Ты куда?!

— Сама не догадываешься?! — Звонок на урок уже прозвенел и поэтому школьный двор был пуст. Ребекка молниеносно подлетела ко мне.

— Ты останешься здесь! Сегодня у нас контрольная, — медленно произнесла она.

— Ты пытаешься мне приказать? — решил уточнить я.

— Ты же не хочешь, чтобы я ошиблась ещё раз?! — снова я слышу шантаж. По-другому у нас не могло больше быть. — Я не знаю, как поведу себя дальше, — надменно произнесла она, разворачиваясь ко мне спиной. Немного постояв в ожидании моей реакции, она направилась к школе. Стоя посреди пустынного двора, я не чувствовал, что теряюсь в неведомом мире зла. Я чётко понимал, что давно нахожусь там, как закоренелый преступник. Обитатель чёрной стороны. Кто я такой, чтобы судить кого-то другого, если сам, наблюдая вчерашнее ограбление, не смог встать на защиту людей. Всё потому что я ненавидел их. Я презирал их. Меня бесило даже одно упоминание о том, что они думают, что они делают, что они предполагают. По определению, это был лишь вздор и пустые слова. Ведь если бы они не были такими ничтожными, мелочными, скупыми, эгоистичными, высокомерными и «слепыми» мне бы не пришлось нести груз вины через десятки лет. За то, что я не в силах изменить прошлое маленького мальчика, чьё мертвое лицо часто всплывает в моей памяти, как вечная печать, в корень выжигающая мою человечность.