Обратный отсчет (СИ)

Глава 8

Англия. Манчестер. 4–5 ноября 2006 года.

До выхода на поле оставалось совсем немного времени. Я стоял в подтрибунном помещении стадиона «Олд Траффорд», погруженный в мысли о предстоящем матче. В какой-то момент я осознал, что это культовое место стало для меня почти родным. Здесь играли и будут играть многие великие футболисты, и теперь я тоже стал частью этой истории под названием «Манчестер Юнайтед». Мне было приятно осознавать, что многие болельщики приходят на этот прекрасный стадион, чтобы увидеть и насладиться моей игрой. Я их кумир, и у меня просто нет морального права их подвести. Это придавало мне дополнительные силы и стимул для наших побед.

Уставившись на широкую спину сербского друга, я разглядывал на красной футболке игровой номер — «пятнадцать» и пять крупных белых букв, которые составляли его красивую фамилию, переводящуюся как «видящий». Неманья, склонив голову вниз, тихо бормотал что-то на своём родном языке. Если прислушаться, то сразу не поймёшь, о чём он говорит. Но я знал, что он читает молитву, поэтому старался не отвлекать его. Для него это было очень важно. Это был один из его предматчевых ритуалов. Затем он ступит левой (именно левой) ногой на газон, коснётся его правой рукой, трижды перекрестится и ещё раз попросит Боженьку о помощи.

В отличие от друга, я не соблюдаю никаких ритуалов ни перед матчем, ни во время него и тем более после игры. Я не верю в такие вещи и всегда с улыбкой наблюдал за игровыми привычками своих товарищей по команде. Для меня каждый матч — это вызов. Вызов принять бой и выйти из него не только не проигравшим, но и, по возможности, победителем. Поэтому настраиваюсь на каждую игру индивидуально. И чем сильнее соперник и престижнее турнир, тем больше хочется его победить и доказать всем, что я лучший из лучших.

Единственное, чего я никогда не делаю, — это не накручиваю себя. Тут можно запросто перегореть и эмоционально быть не готовым к игре, хотя и быть в отличной физической форме. Мой метод прост: достаточно послушать хорошую музыку в раздевалке, перекинуться острыми, но безобидными шуточками с одноклубниками, пообщаться по телефону с любимым или близким человечком, и самое главное — уверенность в себе. Без неё никак. После чего я готов летать по всему полю и забивать голы. Много голов.

Услышав едва различимое «Аминь», я уткнулся лбом в спину серба и стал вслушиваться в слова песни, которую дружно подпевали зрители на трибунах. Это была моя авторская композиция. Ну, или почти моя… Я честно скомуниздил её из будущего, как и все другие песни, и недавно подогнал Камиле. Песня «I'm Sorry», в своё время исполненная молодой талантливой албанской певицей Ариленой Арой, произвела настоящий фурор по всему миру, особенно в Штатах и России, и теперь занимает лидирующие позиции во многих мировых чартах. А я лишь недоумевал, почему в моей прошлой жизни эта песня не имела такого ошеломительного успеха, как у Камилы сейчас. Видимо, причины кроются не в самой песне, а в популярности её исполнителя. Как говорится, сначала мы делаем себе имя, а потом имя работает на нас.

Как ни странно, но Камила за неполный год взлетела на самую вершину музыкального Олимпа и уже считается мировой мегазвездой. С этим фактом уже не поспоришь. Эта талантливая и красивая испанская девушка далеко пойдёт. Уже совсем скоро она будет блистать на экранах кинотеатров и затмевать многих звёзд Голливуда. А потом… Боюсь даже представить, что будет потом. С такой прагматичной мамой, как сеньора Эухения, и возможностями их богатой семьи, для неё нет ничего невозможного в мире шоу-бизнеса. Её ослепительная красота и ангельский голос откроют любые двери в этом мире.

Футболисты обеих команд больше не слонялись по проходу, не обменивались рукопожатиями со знакомыми игроками соперника и не вели дружеских разговоров и шуток. Все лишние люди уже давно находились внутри стадиона, удобно устроившись в мягких креслах зоны скамеек запасных. И только игроки стартовых составов были полностью сосредоточены на предстоящей игре. Они пристально смотрели в затылок или спину своего партнёра по команде, ожидая сигнала от главного арбитра Майкла Дина, который должен был прозвучать с минуты на минуту.

Мысленно напевая припев «I'm Sorry», я ловил на себе улыбки некоторых игроков «Портсмута», с которыми нам предстояло сразиться в рамках одиннадцатого тура чемпионата Англии. Наши гости — соперник непростой, и они по праву занимают пятое место в турнирной таблице. Особенно впечатляла их игра в обороне. Шесть пропущенных мячей в десяти матчах говорит о многом. И это заслуга старины Гарри Реднаппа. Я восхищался его умением находить подходящих игроков для своих команд, вписываться в ограниченный бюджет и успешно решать задачи, поставленные руководством. Именно он собрал перед началом сезона довольно приличную команду, готовую дать бой любому сопернику, независимо от его статуса и положения. И у этой реднапповской «банды» были большие планы на этот сезон.

Однако меня беспокоило не это. Настрой на матч у моей команды был просто запредельный, а у меня вообще космический. Дело в том, что восьмого числа у Алекса Фергюсона ожидался юбилей — прошло двадцать лет, как он дебютировал у руля манкунианской команды. Мы просто обязаны преподнести ему достойный подарок и выиграть этот матч на домашнем стадионе в присутствии наших болельщиков.

Беспокоило совсем другое — добродушные улыбки игроков соперника, когда они смотрели на меня. Я заметил их ещё во время предматчевой разминки, а потом они продолжились и в подтрибунке. Я сразу понял, что информация о моём импровизированном шоу «Я — клоун», устроенном на вчерашней тренировке, каким-то образом вышла за пределы Кэррингтона. В ребятах Рыжего Стива я был уверен на все сто: они точно не сливали отснятый материал в сеть, который, кстати, до конца ещё не смонтирован и мне не передан. Скорее всего, информация распространилась благодаря моим коллегам и сотрудникам базы, которые по доброте душевной захотели поделиться ею со своим ближайшим окружением. А те — с другими и так далее. К вечеру, наверное, об этом уже знал каждый третий житель Большого Манчестера. А завтра будет знать и вся старушка Англия.

Ну и, конечно, не стоит забывать тех, кто видел меня за рулём моего пикапа в ярком костюме клоуна и успел заснять на свои мобильные телефоны. Парочку таких типов я точно видел: один снимал меня в подземном паркинге, находясь от меня через машину, а другой — на светофоре. Возможно, были и другие любители фото- и видеосъёмки, которых я не заметил. Не удивлюсь, если узнаю, что фотки и видосы, где я рассекаю в костюме клоуна по дорогам Манчестера и за его пределами, уже гуляют в интернете и набирают популярность. Так что скоро таблоиды всех известных газет будут пестрить моими фотоснимками в костюме Арлекина и задаваться вопросом: «Для чего он это сделал?».

С другой стороны, мне нечего стыдиться. Это моя жизнь, и я поступаю так, как считаю нужным. В конце концов, рано или поздно я всё равно показал бы этот забавный материал на своём Ютуб-канале.

— Приготовились! — оглядывая футболистов, повысил голос Майкл Дин, и все игроки сразу оживились и подобрались.

И тут меня осенила одна интересная мысль, которую я решил обмозговать после окончания матча. Настроение сразу улучшилось, и я начал вспоминать слова и мотив когда-то услышанной и очень приглянувшейся песни о клоуне.

— Всё! Время! Пошли, парни! — через пять секунд уверенно скомандовал арбитр, и все участники матча дружно направились к выходу.

Я заметил улыбку и поднятый вверх большой палец молодого португальского полузащитника «Портсмута» Мануэла Фернандеша, который шёл слева от меня. Я хорошо помнил его по прошлой жизни. Он верой и правдой будет служить московскому «Локомотиву» в течение пяти сезонов и станет любимчиком болельщиков этой команды.

Выйдя из подтрибунного помещения, меня оглушил радостный гул наших преданных болельщиков, которые ждали от нас настоящего праздника и море положительных эмоций. Слегка кивнув головой, я понимающе улыбнулся португальцу и погрузился в приятные воспоминания о вчерашнем дне.

Как оказалось, Рыжий Стив разработал для моей клоунады целую спецоперацию. Он собрал почти всех сотрудников Медиагруппы и с самого утра расставил их на разных участках базы, дав каждому свои особые указания. Кроме того, от самого дома меня сопровождали две машины: одна спереди, другая сзади. Один из сотрудников, его звали Бобби, сидел рядом со мной и практически постоянно вёл съёмку. Он по секрету рассказал, что несколько дней назад был утверждён сценарий документального фильма обо мне. На мой взгляд, у него было довольно нелепое рабочее название — «Правдивая история Александра Графа: путь к успеху». Процесс уже запущен, и начали монтировать первые кадры, снятые во время моих первых дней пребывания в клубе, недавних тренировок и игр. Также предстоит дать большое интервью, познакомить зрителей с моей семьёй и подготовить репортаж о Валенсии и академии, где я провёл своё детство. Теперь я понимал, почему Стив так резко заинтересовался моим чудачеством. Оно оказалось очень кстати и, по его словам, придаст фильму не только особую атмосферу, но и поможет раскрыть мой характер и продемонстрировать многогранность моих талантов.

Когда я появился на базе, то сразу же стал центром всеобщего внимания. Мой внешний вид вызывал у окружающих улыбку, и мне даже не нужно было ничего говорить. Я никогда раньше не видел, чтобы люди так много смеялись, причём многие до слёз. Они буквально хохотали как сумасшедшие. Мои действия вызывали у них настоящий шок. Они не могли понять, как известный на весь мир футболист может так себя вести прилюдно. Уже после занятий многие одноклубники признались, что не смогли бы устроить такое чудачество, тем более на камеру. А я вот смог и этим горжусь!

Из-за моей клоунады даже пришлось сдвигать восстановительную тренировку на двадцать минут. Кроме того, в начале лёгкой пробежки я решил немного отстать от одноклубников и незаметно достал из-за пазухи клоунскую шапку с большими разноцветными помпонами. Быстро надев её на голову и ускорившись, я вызвал бурю положительных эмоций у всех участников тренировки. Тренер Карлуш Кейруш был вынужден несколько минут бегать по полю за мной с криками: «А ну отдай свою дурацкую панамку!», пока остальные смеялись. В итоге я сжалился над пятидесятитрёхлетним наставником и отдал ему шапку, но с одним условием, что он будет носить её на протяжении пяти минут. Кейруш, конечно же, согласился, но как только мы продолжили пробежку, он сразу же снял головной убор Арлекина и положил его в большой нагрудный карман своей спортивной куртки, с улыбкой заявив, что оставит его на память. На что я ответил, что подарю ему весь костюм клоуна вместе с ботинками и поролоновым красным шариковым носом, так как тот ему очень идёт, чем вызвал очередную волну всеобщего смеха.

Единственный, кто не видел меня в образе клоуна, был сэр Алекс. В тот день он не появился в Кэррингтоне, и во время обеда ходили слухи, что у него возникли неотложные семейные дела, поэтому тренировкой руководил португальский специалист. Вообще-то, Фергюсон очень редко появлялся на тренировках — максимум один или два раза в неделю, полностью полагаясь на своих многочисленных помощников.

Думаете, я сильно расстроился по этому поводу? Да я вообще не расстроился. С чего расстраиваться? Основная цель моего шоу была достигнута. Сэру Алексу по-любому уже передали, что с утра и до обеда весь Кэррингтон веселился от души и стоял на ушах, и всё это снимали на камеры сотрудники Медиагруппы. И самое главное — в клубе все были уверены, что моя клоунада — это разовая акция, этакая ответка на шутливое обзывание главного тренера, и никто не подозревал, даже Рыжий Стив и его ребята, о существовании второго, более яркого и забавного костюма клоуна. Так что в ближайший понедельник будет продолжение моего весёлого шоу, и шотландец обязательно увидит меня в новом образе перед тренировкой. Завалюсь без приглашения в его тренерскую и буду его веселить, пока не надоест. А чтобы всё это осталось на долгую память, попрошу Бетти купить мне небольшую камеру, на подобии той, которую телевизионщики разместили у меня на груди, и всё.

Поздно вечером я отправился на своём пикапе в аэропорт, чтобы встретить Лену и её сестру Евгению. Я много раз видел фотографии Женьки, получал от неё приветы и поздравления, а также слышал множество историй о ней и её семье. Но увидеть её вживую мне довелось впервые. Она была точной копией Лены, хотя они и не были родными сёстрами. Женская красота — это у них в крови, семейное. Глядя на Анну Петровну и тётю Раю, можно было увидеть, что красота передалась девчонкам по материнской линии. Женька была старше сестры на три года, чуть выше ростом, с короткой мальчишеской стрижкой светлых волос, которая ей очень шла, и с более подтянутым телосложением, как у спортсмена.

С первых же минут нашего общения она произвела на меня приятное впечатление. Женька оказалась простой и открытой, с потрясающим чувством юмора. Мне казалось, что мы знакомы уже очень давно, если не сказать больше. Мы словно были на одной волне и понимали друг друга с полуслова, а иногда даже без слов, по взгляду.

Евгения осознавала свою привлекательность, но не проявляла никакого кокетства или даже легкого флирта. Между нами установились тёплые и дружеские отношения, и это подкупило меня. Я сразу почувствовал, что рядом с ней нам с Леной будет очень комфортно и весело. Мы точно не заскучаем вместе с этим жизнерадостным человеком, который, как мне показалось, вообще не знает, что такое грусть.

Пока дотащил две большие сумки до машины, я немного вспотел. Закидывая вещи в багажник, с улыбкой спросил у жены: «Вы что, туда кирпичей напихали? Наверное, Мавзолей разобрали и решили его потихоньку сюда перевезти». Девчонки задорно рассмеялись, а потом Женька парировала в своём юморном стиле: «Нет, не угадал. Только часть Третьяковки и десяток известных на весь мир полотен. Саня, признаюсь, мы везли через границу контрабанду. Спиз*или с Ленкой картину Павла Федотова „Завтрак аристократа“. Она как раз была на реставрации. Слыхивал про такую?.. Нет. Скоро увидишь. Хотим повесить её у вас на кухне. Так что пакуй сухари, Чемпион, и подключай все свои связи. Нас скоро посадят и надолго». Девчонки снова залились звонким смехом. А я, сдерживая смех, вспомнил эпизод из старого советского фильма «Берегись автомобиля». «Тебя посодют, а ты не воруй. Твой дом — турьма», — подражая голосу Анатолия Папанова, сказал я и во весь голос заржал.

Дорога до дома заняла почти полчаса. Пока ехали, я в подробностях рассказал им предысторию своего утреннего шоу и события первой половины дня, проведённой на тренировочной базе. Девушки смеялись от души, а Женька, держась за живот, постоянно твердила: «Саня, хорош нас смешить. Я сейчас уссусь». Позже я узнал от Ленки, что она реально хотела в туалет и чудом донесла содержимое своего мочевого пузыря домой. А я-то думал, что она шутит. Ошибался.

После долгого пути (пересадка в аэропорту Амстердама) девчонки поспешили в ванные комнаты, чтобы привести себя в порядок. Пока они наслаждались водными процедурами, я заказал ужин из ресторана. На аперитив выбрал бутылку французского лёгкого красного вина, которую мы уже пробовали с Бетти. Это было настоящее сокровище, но и цена за него оказалась немаленькой — целых шестьсот фунтов. Но мой выбор того стоил. Напиток сёстрам очень понравился, как и ужин, и кто-то даже хотел заказать ещё одну бутылочку красного. Но, услышав её стоимость, они резко передумали. Остаток вечера и часть ночи мы провели в отличном настроении, наслаждаясь вкусной едой, напитками, показывая достопримечательности наших трёхуровневых апартаментов и весело общаясь.

Кстати, наша гостья показала мне в интернете фотографию картины «Завтрак аристократа». После того как она сообщила стоимость этого полотна, я долго плевался и матерился, заявив ей: «Женька, ты не шутишь⁈ Один лям баксов⁈ Не-е-е… Такая ху*ня не может стоить таких денег!». Её ответ меня просто убил: «Может, Саня, может. И чтобы ты знал, это ориентировочная цена полотна. Если её выставят на торг, то она уйдёт за гораздо большую сумму».

«О боже! Куда катится этот мир! — под смех сестёр истерично завопил я, схватившись за голову. — Лена, мы срочно меняем свой профиль деятельности. Бросаем к ядрёной фене футбол, книги, музыку и срочно становимся великими художниками! Я таких завтраков намалюю, что все коллекционеры мира и музеи выстроятся в очередь».

Мы с Женькой ещё долго обсуждали (в основном спорили) ценности мирового искусства и даже затронули тему футбола (речь шла о баснословных трансферах некоторых игроков), не забыв, конечно, затронуть и мой переход из «Валенсии» и сумму выплаченных отступных. Однако каждый из нас остался при своём мнении. Лена сохраняла нейтралитет, лишь изредка поддерживая то меня, то свою сестру.

«Пойми, Саня, у каждого человека свои ценности в жизни. Кто-то тащится по футболу или хоккею, кто-то коллекционирует старинные монеты, марки или ещё какую-нибудь хрень. А кто-то не чает души в живописи. И для него нет ничего грандиознее, чем, допустим, иметь в своей коллекции знаменитое полотно Малевича или других выдающихся художников. И эти, как ты говоришь, чокнутые люди готовы платить за некоторые полотна сумасшедшие деньги», — Женька произнесла эти слова, и наш бурный спор постепенно угас. Мы плавно перешли к обсуждению литературного творчества Лены и моих ближайших планов в сфере музыки.

В половину второго ночи мы отправили Женьку спать на нижний этаж, где была единственная опочивальня люксовых размеров. Спать нам не хотелось, и мы решили попить хорошего травяного чайку, переданного нам Женькиной мамой.

— Ну как тебе моя сеструха? Только честно! — пока я заваривал чай, с ухмылкой спросила Лена. Она выливала остатки клубничного варенья в небольшую фарфоровую пиалу.

— Женька классная! Она мне сразу понравилась. Но я представлял её немного другой, — честно признался я. — Вы очень сильно похожи внешне, но по темпераменту разные. Ты более спокойная, рассудительная, а она шебутная, но прикольная. В ней столько энергии. На неё смотришь и не веришь, что она имеет отношение к изобразительному искусству. С её характером нужно вести свадьбы, всякие тусовки и вечеринки, а не заниматься реставрацией старинных вещей.

— Здесь ты прав, — облизнув палец с вареньем, согласилась жена. — А ещё она классно играет на гитаре и отлично поёт. После её романсов плакать хочется, аж за душу берёт. Но в своей стихии она совсем другой человек. Я однажды была у неё на работе в Эрмитаже, так я её вообще не узнала. Ни одного мата или плохого слова от неё не услышала, только правильные заумные речи. Она помешана на своей работе. Готова часами сидеть и корпеть над своими старинными безделушками, — выдохнула она, поправляя свои волосы. Помолчав немного, она добавила. — Она и вправду классная. Я её очень люблю.

— Значит, и я её полюблю, — выдал я и широко улыбнулся, глядя в её счастливые глаза, которые также искрились смехом.

— Дурак ты, Сашка, — и в меня полетело кухонное полотенце. Я ловко увернулся, и оно пролетело над головой.

— Да я вообще не про то, о чём ты подумала, — я поднял полотенце с пола и решил сменить тему. — Ты мне лучше скажи, что ты придумала с сюрпризом для Бетти?

— А не скажу. Всё увидишь завтра на трибуне, — сказала она и высунула кончик соблазнительного розового язычка.

— Увижу так увижу. Я знаю, ты меня не подведёшь, — улыбнулся я, беря её за руку. — Тогда скажи, что у тебя с книгой? Помощь юриста понадобилась?

Одной из причин поездки Лены в Москву была встреча с представителями крупного московского книжного издательства. Изучив материалы её книги, они предложили ей подписать контракт на издание произведения. Мы долго обсуждали этот вопрос и пришли к выводу, что творческий дебют Лены должен состояться на нашей родине. Если «Голодные игры» понравятся русскому народу, а в этом никто не сомневался, то можно будет смело издавать книгу и за границей многомиллионными тиражами.

— Конечно, понадобилась! И вообще, когда я изучала условия предложенного договора, то у меня сразу сложилось впечатление, что издательству важнее заработать деньги, чем построить нормальные конструктивные отношения с автором. В договоре были такие сложные пункты, что без помощи юриста я бы сама не разобралась. Я очень благодарна Илоне Аркадьевне, она выручила меня и объяснила все нюансы книжного бизнеса. Она несколько дней вела переговоры с издательством, чтобы добиться для меня наилучшего варианта договора. Ведь изначально издательство хотело купить у меня права на книгу за смешные деньги, но мы сразу отказались. Мы договорились только о гонораре с продаж книг. Роялти, конечно, небольшой — всего пятнадцать процентов. Но для начинающего писателя это нормально. Что касается тиражей, то выпуск книг будет проходить в два этапа. Первый тираж — двести тысяч экземпляров. Если продажи пойдут хорошо, то следующий тираж будет на усмотрение издательства, но не более полумиллиона. На этом наши условия договора заканчиваются. Последующие тиражи возможны только после перезаключения договора. Илона Аркадьевна, прочитав книгу, пришла к выводу, что у «Голодных игр» большой потенциал, и с издательством нужно будет торговаться заново… Ой, чуть не забыла сказать: семья Трегубовых передавала тебе огромный привет, особенно Егорка. Я встречалась с Илоной у них дома. Как ты и просил, накупила им кучу всяких подарков. Егору вручила соневскую приставку, а девчонкам всяких шмоток и немного косметики. У них всё нормально. Настасья Олеговна уже зовёт Сашку Романова зятьком. Он от них почти не вылезает, — усмехнулась она. — А ещё она просила передать, что дела у фонда идут хорошо, можешь не переживать за них.

— Это радует, что хорошо. Скоро придут мои песенные роялти, нужно будет ещё закинуть им немного деньжат. На благое дело не жалко. Кстати, ты уже думала, что будешь делать с первыми заработанными деньгами?

— Куплю любимому мужу подарок. Если бы не ты, то этой книги не было бы. И писательницы Елены Граф и подавно, — усмехнулась она.

— Точно, ты же без пяти минут Граф. Получается, в нашей семье появится ещё одна известная личность. А ты знаешь, Елена Граф — это лучше, чем Елена Касьянова. А как звучит! Великая писательница Елена Граф! — сказал я и, подняв указательный палец правой руки вверх, рассмеялся. В тот же миг я почувствовал лёгкий укус в районе локтя.

— Ну ты и говнюк, Сашка! И чем это моя фамилия тебе не нравится? — наигранно возмутилась она, впиваясь ногтями в мою руку.

Мои нежные поцелуи и слова извинений быстро успокоили её. Затем мы пили чай с вареньем и обсуждали детали будущей трилогии о Китнисс Эвердин, некоторые моменты нашей скорой свадьбы и многое другое. Я смотрел на свою будущую жену и понимал, что я самый счастливый человек на свете. Я поднялся со стула и нежно поцеловал её в губы. Мы и сами не заметили, как оказались в ванной комнате. И она не обманула, сдержав свои недавние обещания, данные по телефону. Спать мы легли только в половину четвёртого утра.

Я стоял на своём левом фланге и с нетерпением ждал начала игры. Наконец прозвучал свисток Майкла Дина, и стадион наполнился оглушительным рёвом семидесяти шести тысяч голосов. Сегодня был настоящий аншлаг! Болельщики пришли не только посмотреть игру своей любимой команды, но и поздравить с юбилеем шотландского наставника, а также выразить ему слова благодарности.

С первых минут матча наши соперники пытались атаковать в типично английском стиле. Они прорывались по флангам и забрасывали мяч в центр нашей штрафной. Однако на большее у них не хватало фантазии, к тому же мы строго играли в обороне и не давали им свободно действовать на нашей половине поля.

В один из моментов Даррен Флетчер перехватил мяч и начал контратаку. Он умело обыграл нескольких игроков «Портсмута», заметил мой рывок в свободную зону и верхом передал мяч мне. Первым же касанием я подработал мяч под левую ногу и на рывке ушёл от защитника гостей, высматривая своего друга Шрека. Он уже стремительно направлялся к воротам соперника.

Войдя в штрафную, я начал смещаться к линии ворот. Уже хотел сделать мягкий навес на дальний угол вратарской прямо на голову Руни, но получил болезненный удар по правой, а затем и по левой ногам. Игрок «Портсмута» хотел выбить мяч в подкате, но малость не рассчитал и въехал шипами бутс в меня. С громким криком я упал на газон. Свисток Майкла Дина и рёв трибун дали понять, что я заработал пенальти на третьей минуте. Отличное начало матча! Осталось только реализовать пенальти и повести в счёте.

Пока болельщики ликовали, мне оказали медицинскую помощь, применив заморозку. Несколько раз подходили одноклубники и предлагали пробить с «отметки», но я отказался, уступив место Уэйну. И он не подвёл команду, мощно пробив в верхний левый угол ворот. Счёт стал 1:0.

Поздравив Руни с голом, я обратил внимание на ложу для почётных гостей и сотрудников клуба, где вместе сидели мои девчонки и Бетти. Увиденное меня приятно удивило. Три очаровательные молодые девушки в великолепных светлых меховых шапках-кубанках и горжетках в тон им, словно сестры-богини, улыбались и дружно аплодировали.

Я не очень хорошо разбираюсь в мехах, но, зная Лену, могу с уверенностью сказать, что шапки и горжетки были не из дешёвых. Вероятно, это были соболи или другие ценные меха. Ай да молодца моя жёнушка! Это по-нашему, с шиком! Она затмила своим внешним видом всех присутствующих на стадионе дам. Все местные леди и миледи, глядя на них, просто умрут от женской зависти. Лена умеет показать всю красоту русской души с размахом, словно бросая вызов зазнавшейся женской половине английской знати, которая любит посещать футбольные матчи в компании своих мужчин. Именно за это я её и обожаю!

Надеюсь, мой сюрприз, хотя ни фига он не мой, а Ленкин, пришёлся Бетти по душе. Но это я узнаю потом, при встрече. А сейчас нужно сосредоточиться на игре и развивать свой успех новыми голами.

Игроки «Портсмута», осознав, что играть против нас в атакующий футбол — это верная смерть, уже не стремились так активно к нашим воротам. К десятой минуте мы захватили территориальное преимущество, перекатывая мяч с одного фланга на другой и выискивая слабые места в обороне соперника. И спустя пять минут я обнаружил такую брешь. Обыграв игрока «Портсмута», я сыграл в «стеночку» с Полом Скоулзом, ворвался за спины обороняющихся игроков, принял пас и выполнил прострел низом по линии вратарской. Нога выскочившего Уэйна Руни не оставила никаких шансов голкиперу гостей. Мяч влетел в сетку его ворот, и счёт стал 2:0.

После того как мы забили второй гол, нас охватила настоящая жажда крупной победы. Мы почти не покидали половину поля соперника. «Портсмуту» ничего не оставалось, кроме как организовать плотную оборону, перейдя в режим «автобуса». Гарри Реднапп постоянно ходил вдоль технической зоны и что-то орал своим подопечным, но его подсказки не приносили положительного результата. Мы были быстрее, мощнее, опаснее и наглее.

За пять минут до конца первого тайма Майкл Дин зафиксировал нарушение правил в метрах пяти от угла штрафной. Я решил исполнить штрафной удар самостоятельно. Отогнав одноклубников, которые хотели поучаствовать в розыгрыше «стандарта», я уже знал, что буду делать навес на дальний угол вратарской. Этот приём мы отрабатывали на тренировках, учитывая высокий рост центральных защитников Видича и Фердинанда.

Раздался свисток арбитра. Разбег, удар, и мяч по замысловатой траектории опускается на голову выпрыгнувшего выше всех Неманьи Видича, и через секунду мяч уже находился в сетке ворот. Стадион ликовал. Праздник получился. И 3:0 — это ещё не конец. Впереди ещё один тайм, и игрокам «Портсмута» будет тяжело нас остановить.

В оставшееся время матча мы ещё несколько раз пытались прорвать оборону наших соперников и забить гол. Однако удача была не на нашей стороне, и команды уходили на перерыв с разным настроением. Игроки «Портсмута» были угрюмы и молчаливы, в то время как мы, напротив, ворвались в раздевалку с шутками, весельем и хорошими эмоциями.

— Джон, — обратился я к одному из администраторов команды. — Найди, пожалуйста, лист бумаги или тетрадь, а также что-нибудь пишущее? Не важно, что именно, можно и карандаш, и маркер. Главное, чтобы можно было записать. У меня в голове родилась новая песня, и я боюсь забыть слова.

Когда Джон принёс все письменные принадлежности, я уже был окружён половиной одноклубников, большая часть из которых были мои друзья и приятели.

— Алекс, что ты там задумал? — спросил Неце, повиснув у меня на шее и наблюдая, как я уверенно пишу первые строки песни на английском языке. Я специально некоторые слова зачёркивал и делал непродолжительные паузы. В общем, создавал бурную мозговую деятельность творческой личности.

— Наверное, с места, где стоишь ты, всё выглядит более забавно. Потому что отсюда я не понял шутки, — начал громко читать уже написанные строки Уэйн. — Что за херня, Алекс⁈ Ты можешь объяснить нам, что происходит.

В этот момент в святая-святых вошёл сэр Алекс и несколько его помощников.

— Не понял, почему вы окружили стол? Вы уже проголодались? — с улыбкой спросил юбиляр. Было видно, что у него отличное настроение.

— Мистер, Алекс пишет текст новой песни, — с улыбкой пояснил Скоулз.

— Это вам подарок на юбилей, — сказал я шотландцу, отрываясь от написания текста. — Надеюсь, вам понравится эта песня, и в ближайшее время вы её услышите.

— О чём эта песня? — спросил Фергюсон, подойдя ближе. Его маленькие чёрные глаза, в которых я заметил озорные искорки, внимательно смотрели на меня. — Вероятно, о победах моей команды и моём величии.

— Не угадали. О нелёгкой жизни одного грустного клоуна, который по совместительству ещё и профессиональный футболист. Когда услышите песню целиком, вы поймёте её глубокий смысл. Я в этом уверен.

Я отвернулся и, добавив в текст ещё пару строк, демонстративно свернул лист пополам и громко сказал:

— На этом всё, остальное уже допишу дома. А теперь нужно готовиться ко второму тайму.

Одноклубники начали приставать с вопросами, но я делал безразличное выражение лица и повторял одну и ту же фразу: «Отстаньте, если я всё расскажу, то сюрприза уже не получится». Парни поняли, что вытянуть из меня информацию будет нереально, и почти сразу успокоились.

Удивив и заинтриговав всех присутствующих, я своей цели добился: показал, как на ровном месте рождаются тексты будущих хитов. Перед началом матча я внезапно вспомнил слова песни «Клоун», исполненной в будущем шотландской певицей Адель Эмели Санде, известной в музыкальных кругах как Эмели Санде, и мне пришла мысль записать эту песню и снять клип, включив в него ранее отснятый материал моей клоунады в Кэррингтоне. Правда, некоторые строчки песни придётся переделать, как и повествование от женского лица, но для меня это были пустяки. Я и не с таким справлялся. Бывали задачи и посложнее.

Второй тайм, как и начало матча, начался опять с атак игроков «Портсмута». Терять им уже было нечего, да и старина Реднапп, наверное, постарался в раздевалке, приложив максимум словесных усилий для реанимации игрового тонуса своих подопечных. Боевой дух и мотивацию он им вернул, но и мы тоже были заряжены на победу и отпускать нити игры не пожелали.

Нашего терпения хватило буквально минут на пять, не больше. После чего мы включили максимальные обороты и окончательно надломили игроков «Портсмута», заколотив в течение трёх минут четвёртый и пятый голы в их ворота. В первом случае отличился норвежец Сульшер, удачно сыграв на добивании, а во втором — уже постарался я, отдав результативную передачу на своего «мультяшного» друга. Руни забил свой четвёртый гол в матче и был невероятно доволен своей результативностью.

На шестьдесят первой минуте я заметил, как Карлуш Кейруш, приобняв моего ровесника Майкла Барнса, давал ему какие-то тактические указания и общие наставления. Я уже понял, что Мистер решил усадить меня на скамейку запасных. И действительно, спустя три минуты во время паузы перед угловым резервный арбитр поднял над головой электронную табличку, показывая замену.

Я был очень доволен своей игрой. Получалось всё, за исключением забитых голов. Заработанный пенальти и три результативных паса за час игры — это тоже отличный результат. Особенно приятно было видеть, как полный стадион провожал меня бурными аплодисментами. Зрители встали и не опускались на свои места, пока не возобновилась игра.

Покидая поле, я пожелал удачи Майклу. Это был его дебютный выход за основную команду.

— Отличная игра, Алекс! Я вижу, Танке вернулся! — Сэр Алекс приобнял меня и свободной рукой взъерошил мои мокрые волосы.

— Он никуда не уходил, — с улыбкой бросил я и направился на скамейку запасных, где начал отбивать «пятюни» довольным одноклубникам и сотрудникам команды.

Матч закончился нашей уверенной победой со счётом 7:1. Все были в восторге от результата, за исключением немногих болельщиков «Портсмута» и их игроков. После финального свистка стадион взорвался аплодисментами, и болельщики стоя выкрикивали имя сэра Алекса. Вы хотели праздника — и вы его получили!

На следующее утро Лена с Женькой умотали на машине в Ливерпуль на какую-то художественную выставку какого-то знаменитого скульптора, а может, и художника, фамилию которого я даже не пытался запоминать. Меня, конечно, приглашали присоединиться к их дружной компании, куда записалась их новая подружка Бетти (сам был в шоке от такой новости), но я вежливо отказался, решив посветить этот выходной написанию новой песни. Девочки отнеслись к моему решению с пониманием и попросили вечером услышать готовую композицию под аккомпанемент пианино, который стоял в просторной гостиной на втором этаже наших апартаментов.

Работа над песней заняла много времени. Пока придумал новые строки в припеве, пока вспоминал мелодию и подбирал нужные ноты, мой организм успел сильно проголодаться. Взглянув на часы, ужаснулся — было уже начало третьего.

Быстро одевшись, спустился на лифте в ресторан и заказал обед, который схомячил минут за десять. Только начал наслаждаться чаем с бергамотом и выковыривать из зубов остатки мяса, как мой мобильный телефон, лежавший на краю стола, завибрировал (я специально отключал звук мелодии), и на экране появилась надпись на русском: «Уазза Шрекович».

— Алекс, привет! Чем занят?

— Сижу в ресторане, в зубах ковыряюсь, — спокойно ответил я, разглядывая в панорамное окно соседнее здание.

— Слушай, я тут подумал, а не устроить ли нам маленький праздник в честь моего вчерашнего покера. Посидим, пожарим мясо на углях, пивка выпьем.

Я не спешил с ответом. По его слегка нагловатой интонации я сразу понял, что он уже успел выпить, и, скорее всего, это было не пиво.

— Алекс, не молчи, давай подкатывай со своими девчонками, а то мне скучно. Колин ещё с утра умотала к родителям. Её бабушка при смерти. Ну что скажешь?

— А Неце будет? Ты ему звонил? — сломав зубочистку, уточнил я.

— Он почему-то недоступен. Дрыхнет, наверное, — усмехнулся Уэйн.

— Ага. Это дело он любит, — хмыкнул я. — Ладно, дружище, я приеду, но только один. Мои красавицы умотали с раннего утра на выставку в Ливерпуль.

— Отлично! — завизжал от радости Руни. — Я знал, что ты меня не бросишь. В магазин заезжать не нужно. Уже всё куплено.

— Тогда жди. Примерно через полтора часа подъеду. До встречи, юный алкоголик, — усмехнулся я и отключился.

Дорога до деревни Престбери, где в двухэтажном особняке жил Руни, заняла примерно сорок минут. Проехав мимо небольшого озера, я свернул направо и через пару минут уже подъезжал к парадному входу его огромного дома. Достав мобильный телефон, я позвонил Уэйну.

— Я на месте. Иди открывать ворота и встречай дорогого гостя. Надеюсь, ты ещё не сильно напился? — усмехнулся я, вылезая из машины и глядя на окна. Практически по всему дому горел свет. И это мне показалось очень странным. Он что, темноты боится?

Вместо ответа я услышал подобие хрюканья, потом громкий смех и пьяное: «Ты приехал? Это хорошо. Подожди. Я щас. Только спущусь». Прошло несколько минут, но никто не спешил открывать двери.

Он что, издевается? Спуститься со второго этажа — минутное дело, даже меньше. Позвонил на его мобильник, но трубку никто не брал. Я ещё подождал пару минут, так как понимал, что Уэйн принял на грудь изрядную порцию спиртного. Затем начал ломиться в дверь и громко его звать. Но и это не принесло мне положительного результата. Я снова набрал номер друга, и снова пролетела рядом птица обломинго. Я стал заглядывать в ближайшие окна, где горел свет. Но никого не увидел в доме.

— Сука! — заорал я, уже понимая, что с этим алкоголиком что-то случилось. Дверь закрыта, на окнах первого этажа встроенные металлические решётки. В дом я при всём желании не попаду. Колин дома нет. Её номер мобильника мне неизвестен. И встал извечный русский вопрос: «Что делать и как быть?».

Я посмотрел на часы — прошло уже двенадцать минут с момента последнего разговора с другом. Я был в полном замешательстве и начал паниковать. В России в подобной ситуации можно было бы обратиться в полицию, скорую помощь или службу спасения, объяснив им, что произошло. Но здесь, в Англии, что делать? Где искать помощь?

Я подумал о том, чтобы взять что-нибудь тяжёлое и попытаться сломать дверь, но, увидев прочные двери, сразу отбросил эту идею.

— Так, для начала нужно успокоиться и всё хорошенько обдумать, — произнёс я, прислонившись к капоту своей машины. — Необходимо связаться с кем-нибудь из местных и объяснить ситуацию… Кажется, это будет Бетти.

Я тут же набрал её номер, гудки шли, но она не брала трубку.

— Сука! Что за непруха, — заорал я и набрал номер Лены.

Не сразу, но она взяла трубку.

— Да, Сашуля, мы скоро уже будем…

— Лен, где Бетти? — взволнованно спросил я.

— В машине, с нами, — растерянно выдала она и тут же добавила: — Что случилось?

— Лен, потом. Дай трубку Бетти.

Спустя пару секунд я услышал взволнованный голос своей неудачной соблазнительницы.

— Алло, Алекс! Слушаю.

— Бетти, я приехал к Уэйну и… — на мгновение замялся я. — По ходу, с ним случилась беда. Он в доме и не открывает. Хотя, когда я подъехал, мы с ним общались по телефону, и он пошёл открывать дверь, но до сих пор этого не сделал. И по голосу он был сильно пьяным. Жопой чувствую, с ним что-то случилось…

— Я поняла, Алекс. Успокойся и оставайся на месте. Я сейчас всё решу. Будь на связи. Всё будет хорошо, — уверенным голосом сказала она, и я с облегчением выдохнул.

«Всё, что мог, я для него уже сделал. Теперь остаётся надеяться, что мой друг жив и с ним ничего не случилось… И на хера я вообще к нему поехал? Не хотел же. Но поехал», — подумал я и, обхватив руками голову, стал ждать приезда экстренных служб Англии или какого-нибудь чуда. Открывается дверь, и трезвые Руни и Неце весело орут: «Ну что, повёлся? Это был розыгрыш!».