Обман на Орд Цестусе

20

Во время призыва новобранцев главное — сколько их отзовется. Одно дело, когда юные будущие воины аплодируют замирающим звукам пламенной речи, и совсем другое — подняться на следующий день после ночи грез или кошмаров, одеться и отправиться к тому месту, где их будут обучать, как положить жизнь за Республику.

Первые кандидаты прибыли на следующий день перед рассветом, когда Нейт и коммандос заканчивали завтрак. Первым появился высокий, широколицый молодой человек с белокурыми волосами по имени ОнСон. Следом за ним, чуть отстав, шел другой юноша, пониже, но даже пошире в плечах. Им сказали принести пищу, чтобы поесть самим и поделиться, и их рюкзаки были полны сушеного мяса и овощных консервов. Нейт тут же придумал с десяток полевых рецептов, которые превратили бы их припасы в нечто действительно аппетитное.

Вновь прибывших пригласили отдохнуть у огня и разделить трапезу. Они едва начали разговор, когда услышали приближающийся рев спидербайка. Грубоватая женщина-кси'тинг сбросила шлем. Она пригладила первичными руками пучки красного жесткого меха на груди, слезла со спидера и шагнула к ним, бросив неказистый мешок на землю. Когда она заговорила, грубость её слов укрепила образ выходца из низов.

— Я Реста, — сказала она. — Есть ферма в сто кликов на юге от ЧикатЛика. Реста там получала энергию, и они взвинтили цену, так муж пошел работать в шахты. — Ни капли жалости к себе не было в её сверкающих фасеточных зеленых глазах. — Муж умирает в шахтах. Теперь Реста потеряла ферму, а всё потому, что эта энергия нужна для веселого-забавного местечка Пяти. Реста гнула спину, чуть не померла. Реста больше не будет горбатиться. — Она добавила: — Чё, есть проблемы? — горнякам и фермерам вокруг неё. Вызов исходил от неё подобно волнам жара, танцующим над пустыней.

Нейт пытался понять, что же она сказала. Очевидно, из-за открытия какого-то курорта для Пяти Семей цена на энергию так поднялась, что Реста обеднела.

— Она не здешняя, — проворчал один из горняков, другие поддержали его глухим бормотанием.

Нейт подошел к ней и взял её красные руки в свои, осмотрев каждую из четырех ладоней. Толстые мозолистые наросты. Сломанные ногти. Эта женщина десятилетиями боролась с бедной почвой Цестуса. Большинство из её выжившего народа было отправлено в пустоши, но не эта. Она была достаточно стойкой и достаточно хорошей, полагая, что пройдет испытания.

Эта женщина презрела бы мягкие слова.

— Вы справитесь, — было всё, что он сказал. Затем повернулся к недовольному.

— Еще одно слово, и можешь собирать шмотки и проваливать. Эта битва — для всех неравнодушных цестианцев. Закроешь свое сердце от неё одной — и можешь убираться. Эта планета больше её, чем твоя.

Мужчина пытался смутить Нейта взглядом, не понимая, что это невозможно. Через пару секунд он опустил глаза, бормоча извинение.

Всё утро их радовал устойчивый поток прибывающих, пока не набралось почти двести кандидатов. Прекрасно. Пока генерал Фисто ведёт свою пропаганду, задача солдат — превратить этих фермеров и горняков в бойцов, пока те не пожелают разнести клонов в пыль.

За минувшие дни солдаты соорудили полосу препятствий. Когда утренние тени укоротились, они оценили новобранцев по длине шага, построили их в линии по росту, разбив их на четыре группы, чтобы они могли соревноваться друг с другом. Бегая по узким рельсам, вися на балках, перетаскивая камни взад и вперед по полю, пока их не затошнило от изнеможения, новобранцы проходили солдатское стандартное полевое обучение.

Ближе к закату Форри добавил гимнастику и ещё больше пробежек, прыжков и переноски тяжестей. Нейт был доволен тем, что каждый новый вид был игрой.

А ещё он почему-то был особенно доволен тем, что Реста держалась с чужеземцами. Она была немного медлительной, но сильной, как ногри, и, казалось, имела невероятную стойкость к боли.

Время от времени они прерывались для отдыха и еды, только десять из них отсеялись, потащившись домой с опущенными головами. Один из них, с удовольствием отметил Нейт, был тем самым горняком, который возмущался в адрес Ресты.

Прекрасно. Изнурительный график первого дня был специально разработан так, чтобы отсеять около половины отряда. Зато те, кто остался, могли считать себя суровыми, выжившими, крутыми ребятами. Именно это воспитывало товарищество — самый важный фактор в боевой единице.

После еды его братья разделили новобранцев на меньшие единицы, снова и снова испытывая их. Оружие они пока не брали — еще не время.

В полдень прибыл «Кружащий дракон», переправляя генерала Фисто обратно в лагерь. Наутоланин коротко спросил, сколько пришло новобранцев и сколько выдержало начальное обучение, затем пошел к пещере для каких-нибудь таинственных планов или джедайских размышлений.

Шиика наблюдала за усилиями новобранцев и хмурилась.

— Зачем всё это? — спросила она. — Джанго говорил, что на то, чтобы привести кого-нибудь в реальную форму, уходят месяцы.

Он улыбнулся и заговорщицки понизил голос.

— У нас есть возможность наблюдать за ними. Увидеть, кто годится, а кто — нет. Кто может справляться с физической болью. Со страхом, с усталостью. У нас нет времени для дилетантов.

Она кивнула, словно могла предвидеть такой ответ. Она казалась интересной женщиной: пилот, мачеха, галактическая бродяга и бывшая подруга самого бессмертного Джанго.

Шиика прервала его размышления.

— Вы рассказали мне, что говорят о Джанго в армии. Но ведь историю можно рассказать по-разному, правда?

— Да.

— Значит, есть люди, которые говорят по-другому.

Конечно, есть. Всегда были. Он слышал их гнусные комментарии, видел, как прищуривались глаза и опускались уголки губ, стоило солдату-клону пройти мимо.

— Да, — сказал он.

— И что они говорят?

— Что они говорят? Что он был преступником, охотником за головами, убийцей, предателем Республики. — В ушах отзывался подленький шепоток, и он почувствовал раздражение от того, что запомнил это. У него что, нет своих собственных мыслей? — Наша обязанность и честь — смыть это пятно.

— Вы так чувствуете? — спросила она. — Это всё? — Короткий, суровый смех. — Он был человеком, который шел между мирами, но, когда я знала его, он был благородным, и храбрым, и великим… воином. Охотник за головами. — Она пожала плечами. — Ну да, конечно. Не так уж разумно узнавать всё возможное о ком-нибудь от его врагов.

Он обдумал это, прежде чем ответить.

— Что я могу сделать, чтобы больше походить на него?

Она смерила его взглядом — от начищенных сапог до словно высеченного из камня лица. И её улыбка слегка смягчилась, стала более задумчивой.

— Не бойтесь быть человеком, — проговорила она. — Не пугайтесь чувств. Он редко выказывал их, но они у него были. Не будьте таким напуганным.

Нейт ощетинился. Что это за женский лепет?

— Я не боюсь ничего.

Она расхохоталась. Несмотря на гнев, он восхитился чистотой и тембром её смеха.

— Слюна банты, — сказала она. — Я наблюдаю за вами и вашими братьями. Да вы боитесь всего. Говорить неправильно. Чувствовать неправильно. Вероятно, умереть в неправильной позиции.

Так и было. Благодаря клоноделам, у солдат не было таких предрассудков.

— Вы не знаете ничего ни о моей жизни, ни о моей смерти. Конечно, это никогда не удерживает гражданских от оценки, правда? — Последние слова были очень похожи на рычание.

Тем не менее, она совершенно не была потрясена.

— И кто сейчас обобщает? — спросила она.

Он посмотрел на неё исподлобья, но никакие слова не пришли на ум.

— Нет? — продолжала она. — Тогда примите вызов.

— Вызов? — Вопреки всему, он был заинтригован. Он слышал отдаленные крики и хрюканья от усилия. Пора бы ему пойти и сменить остальных.

— Да, — сказала она. — Вы знаете, как быть солдатом. Я видела это. Мой вызов вам — реагировать на мир, как человек. Когда вы видите закат, вы думаете о чём-нибудь, кроме приборов ночного видения? Когда вы видите солнечный цветок, вы представляете только яды, которые можно извлечь из него? Когда вы видите малыша, вы думаете, каким заложником он мог бы стать?

Нейт напрягся.

— Элитные разведкоммандос не берут заложников, — проговорил он.

Красивое лицо Шиики потемнело еще больше.

— Не будьте таким проклятым буквоедом! — в сердцах воскликнула она. — Я пытаюсь общаться с вами и только натыкаюсь на вашу скорлупу. Кто вы?

Шум играющих детей, казалось, отдалился.

— Я знаю, кто я. — Он сделал паузу. — Так же, как и любой из нас, — сказал он, поднимаясь. — Эти грибы на вкус как грязь. Я возьму немного мяса. — Он бросил свою еду в мусорный контейнер, а затем присоединился к измотанным новобранцам.

Остаток дня Нейт пытался сконцентрироваться на стажерах. Он придирчиво смотрел, как они проходили полосу препятствий, различая, кто из них был в лучшем физическом и умственном состоянии, у которых был лучший эмоциональный контроль и, возможно, потенциал лидерства.

Но каждые несколько минут он терял концентрацию и осматривал скалистые окрестности, как и полагалось. И заметил, что — неважно, когда — его глаза искали лицо и фигуру этой приводящей в бешенство Шиики Тулл. Иногда он замечал её под каменным выступом, иногда — помогающей готовить пищу. Однажды он мельком увидел, что она разговаривает с генералом Фисто и указывает в направлении своего корабля. А однажды он не увидел её вообще и почувствовал странное разочарование.

Оно продлилось секунду: Нейт направил внимание на текущую задачу.

По мере того, как продолжался день, перед новобранцами представали всё новые бесконечные мучительные препятствия. Впрочем, клоны неизменно проходили испытания первыми — с такой ловкостью и непринужденностью, что цестианцам оставалось лишь недоверчиво качать головами.

Для тех, кто провёл детство в тренировочных залах Камино, это были просто детские игры.

К концу дня 40 процентов добровольцев ушли. Те, кто остался, были твердыми, суровыми людьми, которые свирепо глядели друг на друга и тихонько проклинали солдат на чем свет стоит — но проклинали, как отряд. Они выдержали лучшее, что эти бронированные садисты с Корусканта могли предложить. Они были готовы к следующему уровню.

Нейт собрался с мыслями и составил отчет для генерала Фисто. Когда он приблизился к пещере, в воздухе быстро сверкнула метровая нить света, извиваясь и сворачиваясь, затем снова погасла. Странное явление повторилось. Нос зачесался от вони горелого металла, а ослепительный блеск гибкой линии так ударил по глазам, что пришлось отвернуться.

Когда генерал Фисто услышал его шаги, свет исчез, и он повернулся с удивительной текучей ловкостью — словно прошёл сквозь себя.

— Да?

— Мы закончили дневную проверку.

— И?

— Полагаю, у нас есть сорок восемь хороших новобранцев.

Что-то похожее на свет пылало в глубинах генеральских немигающих глаз.

— Прекрасно. А завтра?

— Мы наберем еще. Я могу или сопровождать вас в наборе пополнения, или оставаться здесь и продолжать обучение.

— Продолжай обучение, — подумав, сказал генерал Фисто. — Разбей их на группы согласно дню и времени начального набора. Пусть те, что были завербованы первыми, получат высший статус.

— Да, сэр, — отозвался Нейт. Генерал недооценивал ЭРК, если думал, что такая иерархия уже не является частью их командной структуры. С другой стороны, это не его дело — указывать джедаю или поправлять его.

Почему-то эта мысль заставила его снова подумать о Шиике Тулл и её дерзкой оценке его. Было в ней что-то невыносимо раздражающее.

Он пробрел назад, и его ноги, словно сами собой, направились к стоянке корабля Шиики. В конце концов, дневная работа завершена. Трое его братьев позаботятся и о чистке оружия, и об охране области полосы препятствий. У него есть несколько минут. Просто прогулка, говорил себе он.

Он нашел Шиику у складного стола снаружи корабля, счищающую ржавчину с одного из конвертеров потока «Кружащего дракона» и наслаждающуюся звездами. Она не казалась удивленной, увидев его, но и не приветствовала его, пока он не подошел поближе.

— Нейт, — сказала она.

— Откуда вы знаете, что это я, а не кто-то другой? — спросил он.

Она засмеялась.

— Вы идете немного по-другому. Может, вы были ранены в ногу?

Он замер на минуту. Брока, огромная рептилия, что водится в болотах проклятой черной дыры под названием Альтейр-9, чуть не оторвала ему бедро. Он полагал, что рана зажила. Интересно. Эта женщина наблюдательна, как солдат!

— Да, — сказал он, но придержал остальные мысли при себе.

Она улыбнулась ему и вернулась к своему занятию.

— Как день прошел?

— Есть хорошие перспективы. Мы как следует загоняли их и потеряли только сорок процентов. Как же силен народ Цестуса.

Шиика снова улыбнулась, очевидно довольная его ответом. Она продолжала чистить, а он просто сидел, глядя на звезды. У многих из тех сверкающих шаров есть собственные планеты, и он задумался, сколько их еще окажется втянуто в битву, прежде чем Войны Клонов закончатся.

Через некоторое время её внимание вернулось к Нейту. Он чувствовал себя довольным и просто ждал, когда она заговорит. Когда она заговорила, её вопрос удивил его.

— Что вы видите, когда смотрите на меня? — Именно в этот момент она зевнула и слегка потянулась, и впервые он почувствовал её воздействие как женщины, и удивился свирепости своей реакции. Никакой мужчина и человек не смог бы не обратить внимание на завораживающее сочетание силы и мягкости, длинные изящные линии её ног, тонкий изгиб шеи…

Нейт остановил себя, помня, что она задала ему вопрос. Он поискал, нашел один ответ, который граничил с непристойным, и сразу взял себя в руки. Наконец, он сказал:

— Человеческую женщину с тоном кожи, как у генерала Винду.

— У кого? — Она засмеялась. Смех её был глубоким, и он понял, что напрасно решил, что она издевается над ним. Он снова ощутил, что восхищается её смехом; он согревал его, и в некотором отношении это позволяло ему сократить эмоциональный контроль в течение нескольких драгоценных минут. Интересно.

Он спросил прежде, чем смог остановиться и оценить вопрос:

— А что вы видите, когда смотрите на меня?

Почти сразу он пожалел о том, что сказал, потому что улыбка смягчилась, стала задумчивой и немного грустной.

— Тень лучшего… — она остановилась, словно подыскивая нужное слово. — лучшего бойца, которого я когда-либо знала.

Она протянула руку и слегка коснулась его щеки, затем грациозно поднялась, как солнечный цветок, кружащийся на ветру, и вернулась к кораблю.