Обет блондинки

ГЛАВА 22

— Вау! — голос Мая я бы не перепутала ни с чьим другим. Уж сколько он мне кровушки попил на занятиях, это не передать. — Госпожа Трип, у вас есть ноги. Вау! И попа! А под эти ковром из цветов, что? Вау. У вас обалденные си…

— Еще слово и ты никогда, слышишь, никогда не сдашь мой предмет! — воскликнула я в гневе, краснея, словно маков цвет.

Если бы я знала, что вызову подобную реакцию, то ни за чтобы не вырядилась в этот костюм.

— Госпожа Трип, вы самая, самая моя любимая преподавательница. Забудьте все, что я о вас говорил. Вы такая зачетная, что у меня прямо слюнки потекли. И такую красоту вы прятали под слоем жира? Как же хорошо, что нашли в себе желание меняться. Снимаю шляпу. Вы — бомба, а не женщина. И бомба это не в смысле большая. Вы — офигенно клевая бомба.

Последний месяц я почти не виделась с парнем, он был все время занят на кухне, я же была увлечена своими делами и общением с Дитрихом.

Май бы и дальше разорялся на тему какая я бомба, если бы к нашей компании не подскочила Лайза в обнимку с Лукасом. Они были одеты в белые наряды, напоминающие докторов. Ребятам всего лишь пришлось приклеить по красному кресту на поварские колпаки.

— Сандра, ты прекрасно выглядишь, — Лайза меня расцеловала, как будто мы не виделись с ней минимум полгода. Лукас был более сдержан в проявлении своих чувств. Мы стали болтать на разные темы, которые в основном сводились к полету, экспедиции на Зарнету и скором окончании нашего совместного препровождения.

В кают-кампанию прибывало все больше и больше народа, кто-то был в повседневной одежде, кто-то приспособил что-то из своего гардероба в качестве карнавального костюма, но все без исключения надели полумаски. Было интересно определять кто под ними скрывается. Одни угадывались сразу же, а другие оставались для меня загадкой.

Легкая танцевальная музыка настраивала на приятный лад. То и дело к центру помещения выходили пары, чтобы растрясти свои косточки. В целом в помещении царила приятная доброжелательная атмосфера. Кок в лице Лукаса вместе с помощниками подготовили легкие закуски и расставили по периметру кают-кампании.

— Как только я увидел самую красивую маску, так сразу же понял кому она принадлежит, — пробасил Маршал, нарядившись капитаном корабля. Он решил особо не выдумывать, а достал свой парадный мундир, разве что перевязал один глаз, как будто там была пустая глазница. — Что-то вы сегодня без кавалера?! — полушутя- полусерьезно спросил Вудс.

— Так сложились обстоятельства, — почему-то с каждой прошедшей минутой надежда увидеть Дитриха на празднике уменьшалась. В голову закралась страшная мысль, что это он из-за меня решил не приходить. И чем больше я об этом думала, тем сильнее убеждалась в собственной правоте.

— А можно мне тогда потанцевать с самой обворожительной маской вечера, а заодно и поухаживать. Похоже, что я выиграл свой шанс, — довольно произнес он, ведя меня к импровизированной танцплощадке.

Чувствовать себя в сильных руках Маршала было приятно, но ощущения были совсем иными, нежели в объятьях Дитриха. С ним я парила, а с Вудсом просто танцевала, стараясь не наступить на ноги партнеру.

После нескольких танцев, мы отправились выпить чего-нибудь освежающего. Холодные напитки сегодня пользовались особым спросом. Правда, их тайна стала понятна, стоило мне пригубить с виду обычный сок. В напиток кто-то подмешал приличную порцию алкоголя. Узнав об этом Маршал было разъярился, но после увещеваний, что в последний свободный день полета люди имеют право расслабиться, успокоился и обещал не наказывать шалуна. Судя по косым взглядом бросаемым в нашу сторону Маем, я догадывалась чьих рук дело.

— Сандра, я не могу отказать себе в удовольствии еще раз пригласить вас на танец, иначе не прощу себе бездействие.

Я хоть порядком подустала от танцев, но Маршалу отказывать не стала, видя, что время маскарада потихоньку истекало, а Дитрих так и не появился на празднике. Видимо, посчитал, что нечего здесь делать. Граф мне ничего не обещал, и мы ни о чем не договаривались, но было крайне неприятно осознавать, что в последний день экспедиции я оказалась одна.

— Сандра, я говорил вам, что вы очень красивая? — начал Маршал, нежно обнимая меня за талию.

— Вы сейчас к чему мне это говорите? — я хоть чуточку и отхлебнула веселящего напитка, но прекрасно понимала к чему клонит мужчина.

— Хочу сделать комплимент красивой женщине, от которой у меня …

— В зобу дыханье сперло, — перебила Вудса, стараясь перевести разговор в более шутливую форму. Уж больно красноречивыми были взгляды, направленные на меня со стороны капитана. Слова, безусловно, были мне приятны, но получить их я бы хотела совершенно от другого человека.

— Вот не надо меня перебивать, а иначе я вас… поцелую, — он не успел толком договорить, как я услышала другой голос.

— Маршал, я бы на вашем месте этого не стал делать, иначе вы рискуете получить как минимум в нос, а как максимум сотрясение мозга.

Дитрих собственной персоной стоял рядом и у него разве что из ушей не шел пар.

Нет. Внешне своего раздражения он почти не выказывал, оставаясь холодным и надменным графом, как он это умел делать. Но я-то его знала гораздо лучше и могла читать по мельчайшим оттенкам мимики.

— Дитрих, вы зря оставляете даму без присмотра, ведь окружающие могут подумать, что вами к ней утрачен интерес, — назидательно произнес Маршал. Было видно, что его совершенно не трогают угрозы графа.

— Мой интерес к даме постоянен и обсуждению не подлежит, тем более вами.

— Я бы мог вызвать вас на дуэль, но, думаю, что даме, из-за которой она может состояться, это совсем не понравится. Да и не надо забывать о важности завтрашнего дня. Потому, приношу свои глубочайшие извинения за небольшую нетактичность проявленную в отношении вас, Сандра. А относительно вас, Дитрих, хочу выразить огромные сожаления по поводу того, что поединок, если вы его пожелаете, состоится только на Земле. Раньше я никак не удовлетворю ваши притязания. Ибо пока я нужен моему кораблю без сотрясения головного мозга. А засим откланиваюсь. Приятного окончания вечера.

— Ты был груб! — повернулась к Дитриху лицом.

Во мне все еще бушевала обида на графа за слишком долгое отсутствие, а тут еще добавилось раздражение по поводу его перебранки с Маршалом. Может быть, Вудс и был неправ, но ведь не обязательно угрожать членовредительством. Это было так по-мальчишески. За меня никогда никто не дрался. Я считала, что мужская агрессия это пережитки прошлого. Лишь неандертальцы могли себе позволить бегать с дубинами и стучать ими по голове сопернику. Все остальные же должны были договариваться как цивилизованные люди. Я осуждала любое насилие вне ринга.

— Я так не думаю. Пожалуй, я был слишком мягок. Надо было сразу дать ему по лицу, а не разговоры разговаривать, — произнес мужчина, сверля меня взглядом. Ноздри графа чуть раздувались, выдавая всю степень его волнения.

Наверное, мне стоило испугаться, слишком уж Дитрих был зол, но легкий хмель придавал смелости. Легкая эйфория не позволяла адекватно оценить обстановку.

— Ты перепутал маскарад с рингом. Здесь люди веселятся, а не машут кулаками, произнесла как можно более беззаботно.

— На счет маскарада устроители праздника погорячились, надо было назвать это сборище фестивалем в стиле «ню», — Дитрих практически рычал, настолько он был недоволен.

— Что за глупости ты говоришь? — махнула рукой, отметая доводы мужчины. — Где ты видишь голых?

— Например, перед собой, — граф окинул меня горящим взглядом с ног до головы. Мне совсем не понравилось выражение его лица при этом.

— Я не голая. На мне целых два платка и цветочное ожерелье, — возмутилась, вспоминая сколько усилий затратили с Рианной обвязывая меня платками.

— На тебе нет ничего. И все вокруг это видят и пялятся на тебя, — обвиняюще произнес Дитрих. Таким раздраженным я никогда его не видела. Он чем-то был похож на огнедышащего дракона, потревоженного во время вечерней трапезы.

— Ну и что? Пусть хоть кто-то посмотрит. Тебе же некогда, — заметила язвительно. Все же обида на невнимание со стороны графа прорвалась и выплеснулась вовне, как я не старалась ее скрыть, подавить в себе.

— Значит, тебе надо чтобы кто-нибудь на тебя поглазел голую? Тебе этого не хватает? — прорычал мужчина, сжимая руки в кулаки, да так, что побелели костяшки.

— А может быть и этого? Я же голая тебя не интересую, — всхлипнула от обиды. Ведь я старалась для него, подспудно ожидая похвалы со стороны Дитриха. А что сделал он? Прогнал капитана, наорал на меня, чуть ли не обозвал.

— Ты так думаешь? — в глазах фон Крома появился опасный блеск.

— Я знаю, — на фоне комплиментов других мужчин, отношение графа было более чем понятно.

— Вот сейчас мы все и проверим.

Я не заметила как оказалась на руках Дитриха. Все произошло настолько молниеносно, что даже глазом не успела моргнуть, как уже летела по воздуху, болтая ножками. Вроде бы только закрыла глаза от порыва ветра, а когда их открыла, то увидела мелькающие переборки коридора корабля. Поворот. Развилка. И снова коридор. Чтобы не упасть под ноги Дитриха обняла его крепко за шею, видя перед собой напряженное лицо мужчины, да ходящие ходуном желваки. Глаза мужчины пылали черным пламенем и не обещали мне ничего хорошего.

Для графа не оказалась препятствием даже дверь в каюту. Она каким-то образом самостоятельно открылась, пропуская нас внутрь. А после с грохотом захлопнулась, отрезая от остального мира, если так можно сказать о корабле.

— Ты сама виновата, не надо было меня злить, — прорычал Дитрих, опуская мои ноги на пол каюты.

— Интересно, чем? — каким-то шестым чувством я поняла, что принес он меня в свою каюту не для того чтобы убить или же мне навредить, а совсем для других целей. Женщина, умудренная опытом, глубоко сидящая внутри, возликовала, почувствовав интерес со стороны мужчины.

— Не надо было давать повод другим мужчинам на себя заглядываться, — было ответом.

— Так если один конкретный мужчина не обращает внимания, то впору перевести взгляд на других, — и откуда только взялась смелость столь развязно вести себя с Дитрихом.

— Только не в моем присутствии.

— А без него можно? — я играла с огнем и прекрасно это понимала, но не могла остановиться.

— И без моего тоже, — рыкнул он, плавно перетекая ко мне вплотную. Его рука властно обвила стан, притягивая к себе так, что между нашими телами не осталось даже миллиметра лишнего расстояния. Я охнула от подобной близости. Обычно, во время наших встреч, мужчина был более деликатен. И если даже целовал, то делал это аккуратно, чуть ли не на расстоянии вытянутой руки. В этот раз все было иначе. К своему немалому удивлению я обнаружила, что граф был на взводе, о чем недвусмысленно свидетельствовала выпуклость, наблюдающаяся ниже пряжки ремня.

— Да ты собственник, — смело смотрела в помутневшие от страсти глаза, чувствуя как внутри разгорается пожар.

— Ты даже не представляешь насколько, — хрипло произнес Дитрих, медленно проводя ладонью вдоль моего бедра. Вслед за рукой сминалась тонкая ткань платка, собираясь в кулаке. Жадное прикосновение, полный жажды взгляд, близость возбужденного тела, вызывала ответную реакцию в моем, заставляя надеяться на чувственное продолжение вечера.

— Покажи! — выдохнула, чувствуя как начинают гореть щеки от собственной смелости.

— С удовольствием, — в глазах графа я увидела нечто такое от чего стало жарко в груди от переполняющих эмоций.

Губы Дитриха завладели моими в тот же миг, когда слова уже больше не были нужны. За нас начали говорить наши тела, безмолвно, но настолько громко, что не услышать желания, бившегося в каждой клеточке было совершенно невозможно. Сладкий миг узнавания, когда губы одного как бы здороваются с губами партнера, медленно заводят разговор, находят общую тему, и развивают ее до тех пор пока не будут произнесены все слова, которые собирался сказать, но все не находил возможности. Дрожь желания приливной волной наполняющая всю до остатка, сталкивается с не менее сильной жаждой обладания.

Прочь летят мешающие покровы. Они теперь совершенно не нужны. Шелковые платки скользят вдоль тела, оставляя после себя неутоленное стремление к чему-то большему, сокровенному.

Как же сладко плавиться в объятьях любимого, отзываться на каждое прикосновение, дарить в ответ свои и с трепетом наблюдать насколько они желанны. Видеть в дорогих сердцу глазах неутоленную страсть и стремиться восполнить ее, получая взамен сторицей.

Сладкий миг единения, торжество плоти в нарастающем ритме, которому подчиняются оба, направляясь к вершине, за которой обрыв в пропасть. Не это ли счастье подняться с любимым на самую вершину удовольствия и вместе рухнуть под шквалом эмоций, захлестнувших с ног до головы? Небо с россыпью звезд ничтожно по сравнению с просторами открывающимися перед глазами в объятьях любимого. Горячечный шепот приятных сердцу слов, совокупность милых фраз, от которых бросает в дрожь. И бесконечная слабость после познания самых сокровенных желаний.

— Это было великолепно, — жаркий поцелуй в висок и руки обнимающие так, словно не собираются никогда и никуда отпускать.

— Мне тоже понравилось, — тянусь губами в ответ, чтобы еще раз испытать волшебство, случающееся при соприкосновении.

— Чего я так долго тянул? Ведь столько прекрасного прошло мимо нас.

Я утыкаюсь лицом во впадинку между шеей и ключицей, чтобы не сказать слова, что так и рвутся с языка. В ответ пытаюсь успокоить.

— Зато сегодня не было бы так сладко. Я как будто купаюсь в сладко-воздушной пене.

— Скажешь тоже, — меня подгребают ближе, с силой вдавливая в себя, чтобы я вновь могла ощутить насколько желанна. — Так будет каждый раз, — слышу уверения.

Я пытаюсь им верить, стараясь отогнать куда подальше назойливые страхи, ждущие когда же им дадут вволю отыграться за все полученное наслаждение.

Шелест волн, раздающийся откуда-то сверху, действует умиротворяюще, настраивая на минорный лад. Глаза слипаются от обилия впечатлений и хочется просто смежить веки всего лишь на мгновение, отдыхая и наполняясь новыми силами.

Сладкий сон, в котором меня несет на волнах океана счастья нарушается требовательными криками чаек, снующих над поверхностью. Я гоню их изо всех сил, но они назойливо требуют к себе внимания. Я отмахиваюсь, но они словно не боятся меня, продолжая наступать

— Мяу! — требовательный кошачий мявк вырывает меня из блаженного забыться.

Я прислушиваюсь к тишине каюты. Рядом со мной раздается легкое, словно дуновение ветерка, посапывание. Слышу его и умиляюсь, надеясь, что Дитриху снится что-нибудь приятное.

— Мяу! — раздается уже намного ближе.

Кошу в сторону глаза и вижу старого знакомца, вопросительно смотрящего на меня.

— Кушать хочешь? — спрашиваю.

— Мяу! — утвердительно отвечает вредный во всех отношениях кот.

— Сейчас, только встану, — предупреждаю, чтобы не ждал слишком быстро.

— Мяу!

— Да замолчи ты, настырный. Вот встану тогда и покажешь что нужно сделать.

Я медленно выползаю из объятий Дитриха, чтобы пойти накормить его кота, смотрящего на меня глазами трепетной лани. Хитер, как и его хозяин. А я ведь поверила, что кот случайно забрел на корабль. Оказывается он прекрасно живет у Дитриха в апартаментах, имея собственную миску и место у одной из стен каюты графа. А граф то с виду такой неприступный, а в душе настоящий романтик.

Улыбаюсь, поглаживая кота, мурчащего, словно двигатель автомобиля, ездившего по пыльным дорогам, в прошлом, когда еще люди только-только познавали далекий космос.