Обет блондинки

ГЛАВА 11

— О чем вы говорили с капитаном? — задала Лайза точно такой же вопрос, как и я капитану Вудсу.

Я подняла голову от консоли с выведенной на ней снимком части текста, над которым билась долгое время. Расшифровка шла очень тяжело, а все из-за половинчатости. Исследователь не обратил внимание на буквы, высеченные на камне, посчитав их просто цветочным орнаментом. И лишь оказавшись на Земле догадался показать снимки специалисту языковеду. Вот тогда-то стало понятно, что это вовсе не цветы, а самые настоящие слова, сложенные в предложения.

Мне же предстояла догадаться по смыслу что же именно написано древним резчиком по камню.

— А ты где была? — задала встречный вопрос.

Мне показалось или Лайза стушевалась?

— Ходила… по кораблю.

— Мне была нужна твоя помощь, — я смотрела в глаза киберподруге и пыталась понять что она от меня скрывает.

Неужели у нее появились от меня тайны?

— Я не знала, — Лайза бросила на меня быстрый взгляд, прежде чем отойти к иллюзорному иллюминатору. Настоящих окон в лайнере не было предусмотрено, разве что на капитанском мостике и в обсерватории. Компьютер корабля транслировал изображение, снятое с телескопов, расположенных по бортам лайнера. Поэтому мы могли наблюдать изменяющиеся картинки созвездий, проплывающих мимо. Или же любую другую картинку из памяти кибермозга.

— Куда ты подалась из кают-компании?

— Я же говорю… гуляла. Изучала строение лайнера.

— Мне кажется, или ты что-то не договариваешь? — устала потерла переносицу. Для одного дня слишком много потрясений. Тем более мне пришлось пережить крайне неприятный разговор с капитаном.

Я даже не предполагала, что нести за кого-то ответственность это так сложно.

Лайза сделала вид, что рассматривает туманность, транслирующуюся по квазииллюминатору.

— Я… ходила в гости, — начала она.

— К кому? — допрашивать кого бы то ни было тяжело, а выпытывать сведения у близкого существа еще сложнее. Мне не хотелось бы подвергать Лайзу принудительному вмешательству, позволяющему прочитать ее память за определенный период. Это бы значило, что Лайза не гражданин, со всеми вытекающими последствиями, а всего лишь робот с программой чуть умнее кофемашины.

Но если она мне сама не расскажет что произошло, то мне придется дать согласие на сканирование памяти андроида. Слишком уж очевидны улики. Лайза должна сама признаться в случившемся и подтвердить свое право быть рядом со мной в качестве помощницы.

— Хотела узнать где на корабле расположена кухня, вернее камбуз, — Лайза немного зарделась. Было так удивительно видеть румянец на щеках у андроида.

— Зачем? Ты же не нуждаешься в обыкновенной пище.

Я приготовилась услышать объяснение из ее уст, в котором бы Лайза признавалась, что искала камбуз для меня.

И если она так скажет, то…

Я не хотела думать о последствиях ее слов. Вот тогда мне придется принять решение. Смогу ли я с ним жить дальше?

Я не знала.

— Мне нужно было кое-кого увидеть. Мы договорились о встрече.

— Кого? — в каюте повисла вполне осязаемая тишина.

— Я не могу ответить на твой вопрос, Сандра, — с трудом произнесла моя помощница.

— Почему?

— Это не моя тайна, — андроидам не требовался воздух, но Лайза вздохнула, как живой человек.

Я удивленно посмотрела на киберподругу. Подобных эмоций, а тем более ответа от нее никак не ожидала. Далее давить в этом направлении я не стала, понимая, что от следующих ответов Лайзы будет зависеть многое, если не все, в том числе ее жизнь.

— Лайза, почему ты не сказала мне? — я должна была видеть ее глаза.

И пусть она была не совсем человек, но чем больше она находилась рядом, тем сильнее приобретала черты человека.

— О чем? — насторожилась андроид, вытянувшись в струночку.

— О вмешательстве в компьютер корабля.

— Я ничего такого не делала, — растерялась Лайза.

— Не ври. Капитан мне все рассказал. И теперь я, как твой опекун, должна решить что именно делать и как поступить с… тобой.

В этом месте я немного перегнула палку, выдавая желаемое за действительное. Но пусть меня простят компьютерные боги, мне нужна была правда.

— Подумаешь… ведь ничего не случилось. Я не в компьютер влезла, а всего лишь подменила файл, — раскололась Лайза.

— Еще как случилось. Ты нарушила семь пунктов космического устава, твои действия подпадают под три статьи уголовного закона. Что мне прикажешь делать? Ведь я, и именно я несу ответственность. За тебя, между прочим, — с одной стороны я была рада, что Лайза призналась в содеянном, а с другой мне было неприятно, что подобное произошло.

— Как получилось, что ты стала помогать Маю?

— Мы с ним столкнулись в приемной Крома. Ждали долго. Болтали. А графа все не было. А он такой восторженный… Май. Живой. Настоящий. Я и пообещала помочь. Думала, что помощь не понадобится. Кром его и так возьмет в экспедицию. Я просчитала вероятность. По всему выходил положительный исход. А граф его не взял. Не знаю почему. А я обещала. Понимаешь? Ты же как-то говорила, что свои обещания надо всегда выполнять. Вот я и выполнила.

— Нет. Не понимаю. Не понимаю как ты могла меня подставить? Почему ты не подумала, что все отразится, в первую очередь, на мне.

— Я думала… Я просчитала исход…

— Лайза, не все возможно просчитать. Люди существа непредсказуемые. Мы тем и отличаемся, что можем поступать не так как планировали. Понимаешь?

— Теперь — да, — андроид понурила голову. — Прости меня. Я тебя подвела.

Повинную голову меч не сечет.

На лице Лайзы красноречиво цвело раскаяние. Уж за время со дня рождения Лайзы в теле андроида и до этого момента я смогла узнать многое о своей киберподруге. В том числе смогла изучить ее реакции. Как бы это странно не звучало, но в некоторых моментах она была более человечна, чем я.

Лайза пожалела Мая, помогла ему пробраться на корабль, а я?

Я даже слова не замолвила о парне, хотя, могла попробовать.

— Надо идти каяться к капитану. Думаю, он поймет… и простит.

И мы пошли. Вместе. И все рассказали, ничего не утаив.

Лайза даже добровольно предложила сосканировать свои воспоминания, чтобы подтвердить слова, но капитан Вудс отказался от столь щедрой жертвы, заявив, что верит «очаровательным» девочкам.

Я скептически отреагировала на услышанный комплимент.

А потом в кабинет к капитану привели Мая. Он выглядел несколько потрепанным и малость притихшим. Было похоже, что ему немного намяли бока, хотя парень и не признался, когда ему задали вопрос на эту тему.

— Что же мне с тобой делать, безбилетник? — спросил Маршал у Ветроффа, стоящего с понурой головой в центре кабинета.

— Использовать по назначению, — как бы ни был испуган Май, но чувство юмора он не потерял.

— Капитан, вы говорили, что на корабле не хватает уборщиков, — вставил свое веское слово Кром.

Его тоже позвали на разбор полетов. И теперь он сидел в кресле рядом с капитаном, а мы стояли. Лайза с Маем были проштрафившимися, а я за компанию, чтобы поддержать подругу.

— Дельная мысль, граф. Но только у меня будет другое наказание.

Все напряженно посмотрели на капитана.

— Приговариваю Мая Ветроффа к … работе на камбузе, в качестве помощника кока. Думаю, что лишние руки ему не помешают.

— А я? А мне можно … тоже помощником? — вскинулась Лайза.

У меня закрались сомнения к кому на встречу бегала андроид.

— Только не отравите, — предупредил капитан.

Кром открыл было рот, чтобы что-то сказать, да передумал, поджав недовольно губы.

Если мне не показалось, то он был не очень доволен решением капитана. А может быть я слишком придираюсь к графу?

— Никак, нет, капитан, — отрапортовал Май. — Спасибо за доверие.

Все же мальчишка он и есть мальчишка, как бы не пытался казаться взрослым.

Лайза была более спокойна в высказываниях. Она еще раз попросила прощения у всех, начиная от меня и заканчивая графом, не забыв о капитане. Извинения приняли.

Подольстилась называется.

Шла вторая неделя нашего полета. За это время мы познакомились практически со всеми обитателями корабля. А что еще было делать? Ведь, нам надо было сосуществовать всем вместе еще долгое время.

Три раза в сутки по земному времяисчислению мы собирались все вместе для приема пищи. Все остальное время каждый из членов экспедиции распределял самостоятельно. К членам экипажа это, ясное дело, не относилось по понятным причинам. Они работали круглые сутки. Если не дежурили, то находились в состоянии готовности, чтобы при возникновении внештатной ситуации не допустить гибели экипажа и пассажиров.

Лайза не вылазила с камбуза, постигая азы приготовления пищи в космосе. Она то и до этого интересовалась готовкой, а после наложения повинности в виде дежурств по кухне, и вовсе жила рядом с кастрюлями.

Моя помощница с огромным интересом изучала новые рецепты блюд, о чем постоянно со мной делилась. Еще с ее губ не сходили похвалы в адрес шеф-повара корабля. В нем она души не чаяла, считая эталоном. Я посмеивалась в кулачок, но никак не комментировала высказывания Лайзы в адрес Лукаса. Кажется, я наблюдала за стадиями развития любви андроида к человеку.

Рыжеволосый кок занимал все мысли моей помощницы. И я не знала как к этому относиться.

Сегодня я задержалась в обсерватории и спешила, чтобы не опоздать к ужину.

Проходя мимо каюты капитана, обнаружила, что дверь не плотно прикрыта, а точнее открыта на целую ладонь. Из кабинета Маршала доносился громкие голоса и мужской смех.

Пресловутое женское любопытство заставило меня прислушаться. Не каждый день можно узнать о чем говорят мужчины.

— И эта бочка обходит меня на повороте. Я чуть равновесие не потерял, — услышала я голос графа. Уж его интонации я не перепутаю ни с чьими другими.

Меня как будто кипятком ошпарили. Перед глазами все потемнело. Стало трудно дышать. Сердце сорвалось с галоп, словно бешеное.

Какие-то несколько слов, вроде бы ничего не значащих, но таких колючих.

Буквально на днях я столкнулась в дверях столовой с Дитрихом фон Кромом. Это вышло совершенно случайно. Я задумалась о Лайзе, и не обратила внимание на спешащего графа. Вроде бы ничего страшного не случилось, я извинилась за то, что налетела на мужчину. Инцидент был исчерпан. А оно вон как повернулось. Теперь об этом случае граф во всю рассказывает где только можно.

Я уважала капитана и мне было крайне неприятно узнать, что мою персону обсуждают в кулуарах лайнера.

Лишь бы себя не выдать. Не показать, что я слышала неприятные слова. Я закусила кулак и стрелой понеслась, чувствуя как несется кровь по моим венам, перекачиваемая колотящимся сердцем.

С трудом добралась до своей кровати, понимая, что еще чуть-чуть и расплачусь.

Так бывает. Чаша терпения наполняется по капле. А потом, когда совсем не ждешь, она переливается через край.

Случайно услышанная фраза оказалась последней каплей, доконавшей меня.

В сознании один за другим закрутились обрывки воспоминаний.

— Толстая тетя…

Это маленький мальчик указывал пальцем в моногоне.

— Бочка…

Обидное слово услышанное в переходе.

— Жирная…

Луна знала что сказать, чтобы сильнее обидеть.

— Безобразная…

Джеку понравилось инициатива любовницы.

— Дай пройти… Куда прешь, корова?

Как назло всплыли слова кого-то из врачей, застывшие в сознании.

— У пациентки избыточный вес, надо увеличить дозу препаратов на пятьдесят процентов. Нет. Лучше на семьдесят, боюсь, что иначе все уйдет в жир…

Болезненные воспоминания, словно жалящие иглы впивались в мозг, заставляя содрогаться снова и снова.

Даже слова мужа, заявившего, что очень много ем и потому стала такой, меня задели меньше, чем его предательство.

А тут, всего несколько слов, сказанных даже не в лицо, а за глаза, зацепили со страшной силой.

Я всегда считала, что сколько бы не было человека, какие размеры одежды он не носил, это не играет роли на то, какой он есть. Все насмешки, колкости по поводу моего веса были обидны, но не настолько, чтобы по этому поводу волноваться. Не одна я тучная. Таких как я много. И если все будут обращать внимание на слова окружающих, то мир всколыхнется от выплеснувшей злости. Все худые потому и гнобят полных, потому что они злые от недоедания. Голод самый страшный раздражить, который может быть.

Вызов коммутатора вывел меня из глубокой задумчивости, перемежаемой всхлипами. Плакать легко. Особенно в подушку. Особенно, когда никто не видит.

Звук раздражал. Писклявый. Прерывающийся.

Выключить?

Нет. Нельзя. Иначе прибежит Лайза. Начнет спрашивать что, да как, а что я ей скажу?

Почему-то в этот раз мне меньше всего хотелось делиться с подругой переживаниями.

Я представила ненавистное лицо Дитриха фон Крома с застывшей миной презрения. Видимо, он с ней и спал, настолько она к нему приросла.

— Да, — ответила, приняв вызов.

— Сандра, ты где? Тут уже все собрались. Представляешь, я сегодня испекла такие пончики. Мне Люк подсказал такую фишечку, что я просто в восторге. Выпечка такая, что пальчики оближешь.

Я представила пончики, лежащие на тарелке, посыпанные сахарной пудрой, и мне стало тошно. Желудок внутри начал непроизвольно сокращаться. Желчь хлынула из железы.

— Лайза, я не приду кушать.

— Что? Почему? — заволновалась подруга.

— Что-то мне дурно, — очередной приступ скрутил тело.

И я непроизвольно застонала.

— Я сейчас буду, — услышала голос Лайзы, прежде чем отключиться.

— Так. Так. Так. Что у нас тут, милочка? — невысокого роста пузатенький доктор осматривал меня, возлежащую на белоснежной простыне в медицинском отсеке корабля «Слеза пророка». — Где болит?

Станислав Ло был большим балагуром, душой компании. Но помимо этого он еще являлся чудесным доктором, как о нем отзывались все на корабле. В команде Маршала мужчина был с самого начала, с самого первого набора членов экипажа.

— Вот тут. Я положила руку на живот, показывая где режет.

— Сейчас мы тебя просканируем с ног до головы и узнаем что же случилось.

Ло включил сканер, предварительно выведя сигнал с прибора на большой экран. В медицинском отсеке на стене висел допотопный старинный аппарат, который ни разу не подводил хозяина, как говорил он сам. Кроме старичка экрана все остальные приборы были современными и многофункциональными.

— Ну, что там у меня, доктор? — спросила обеспокоенно.

Была бы рядом Лайза, она бы задала этот вопрос, но Станислав ее не пустил, сказал дожидаться за дверью. Верная подруга и ждала.

— В целом, ничего страшного я не вижу. Разве что прошлое вмешательство. Кстати, с сердечком у вас почти все в порядке, если не считать большой нагрузки.

— А почему мне стало плохо? Это же не из-за сердца?

— Ну, да.

— А из-за чего?

— Нервы, милочка. Всего лишь нервы. Вижу, что гормональный фон у вас не в порядке. Признавайтесь, вы не так давно нервничали.

— Да. Было дело, — криво улыбнулась.

— Вот. Вспомнили и опять запустили процесс. Вам надо исключить стрессы из вашего рациона. И тогда у вас все наладится, — посоветовал доктор, вглядываясь в бегущую таблицу показателей моего организма.

— Как же это сделать?

— Закаляться. Заниматься спортом. Медитировать. Получать положительные эмоции. И тогда никакая зараза вас не возьмет, а от стрессов не останется и следа.

— Легко сказать, — вздохнула.

— Жить захотите, не так раскорячитесь, — пошутил доктор. Вот только мне было совсем не смешно. А совсем не весело. Однажды я уже была на пороге жизни и смерти. И как выяснилось начала вновь к нему приближаться.

Не веселая перспектива.

— Доктор, а спорт мне разве не противопоказан? — уточнила, помня ограничения после операции.

— Он вам просто необходим. Мне вот тоже, — мужчина обнял руками свое брюшко.

— Значит, будем бегать на соседних дорожках, — вынесла заключение.

— Милочка, какое вам бегать? Пожалейте свои суставы. Ходьба, вот ваш друг на первое время, иначе леча одно, загубите другое. Ну, и ограничьте сладкое. Вы, конечно, аппетитны, словно булочка, но с углеводами лучше не переусердствовать. Они имеют особенность превращаться в жир, оседая в самых разных местах.

Доктор оказался большим дипломатом, напрямую не указав на мой избыточный вес.