Обет блондинки

ГЛАВА 19

Пора что-то менять в моей жизни. Каждый прожитый день должен приносить радость, быть наполненным до краев эмоциями, а не сожалениями. Все же я все еще одной ногой стою в прошлом, перебирая все обидки, нанесенные мне когда-то.

На нашем корабле сегодня праздник. Кто бы мог подумать? Мы все еще на значительном расстоянии от Земли и ждем, что либо нас подберет кто-нибудь летящий в попутном направлении, либо мы до конца починимся и сможем самостоятельно добраться до дома. И никто не знает какой из вариантов произойдет быстрее.

Но не по этому поводу у нас торжество. А совершенно по иному событию.

Сегодня состоится официальная помолвка Лайзы и Лукаса.

Да. Они решили не откладывать в долгий ящик оглашение своих отношений, о которых все и так знали или же догадывались. Парень настоял на проведении торжественной церемонии. По такому случаю он испек огромный торт, состоящий из трех ярусов, на вершине которого красовались белоснежные голубки, обнимающие друг друга шеями. Это мне по огромному секрету сказал Май, вырвав обещание ничего не говорить Лайзе. Я клялась на уставе Конфедерации, что ни скажу ни слова подруге.

Итак, я должна выглядеть на торжественном обеде в честь помолвки Лайзы очень хорошо. Так распорядилась сама виновница. Что значит «хорошо» в ее понимании я не знала, а потому залезла в корабельную сеть, задав необходимый вопрос в поисковике.

Компьютер мне выдал огромное количество ссылок, верхние из которых пестрели красочными снимками девушек модельной внешности в различных туалетах от известных дизайнеров.

И каким-то образом я должна была стать похожа на них. По поводу нарядов я даже обратилась к Рианне с просьбой пояснить какой образ мне лучше всего выбрать на праздник.

Женщина оглядела меня критическим взором, сделала несколько комплиментов по поводу моего превращения из гадкой утки в очаровательную лебедицу. Это были ее слова не мои. А потом заставила показать весь гардероб.

Свой личный я, естественно, показать не могла, ибо он мне не подходил по размеру, пришлось показывать Лайзин. Оглядев его, Рианна забраковала все наряды. После чего я расстроилась, понимая, что выбора у меня особо нет и придется идти в том, что на мне надето.

Женщина на меня посмотрела несколько секунд и сказала:

— Перед полетом я купила себе обалденное платье, надеялась, что приведу себя в порядок под него, но как видишь, воз и ныне там. Отдам-ка я его тебе. Все равно скорее всего придется выбросить, так ни разу и не надев.

Я хотела отказаться от столь щедрого предложения. Но Рианна продолжала настаивать. И тогда я сдалась.

Предложенное платье надела, но… в нем себя не узнавала. Девушка в платье была не я. Вернее, это была я, но другая, вот ее-то я и не узнавала.

Как реагировать на хрупкий образ нежной нимфы, облаченной в серо-жемчужное платье длиною до колена не знала. Такой длины юбки я носила в начальной и средней школе, а в значительно взрослом возрасте не вылезала из брюк. И вот теперь должна была выйти в этом наряде к людям.

Страшно… но так заманчиво.

Я тряхнула головой. По плечам рассыпались мои волосы. Даже они выглядели как-то иначе на привлекающем взгляд платье. Я решила их не закалывать, а просто распустить. Мне показалось, что так будет лучше.

— Сандра, пора! — обратилась к себе, выдыхая, как перед прыжком с трамплина.

Я тихонько вошла в кают-компании, где и должно было состояться торжественное мероприятие. Все члены экипажа, не занятые на дежурстве, участники экспедиции наполняли переполненное помещение. Я даже не представляла, что столько людей на корабле. И все пришли почтить своим присутствием мероприятие достаточно редкое в обычной жизни. Отношения людей и андроидов вызывали множество споров. Не все из землян считали подобные союзы приемлемыми, хотя андроиды были приравнены в правах к людям.

Почти сразу же меня заметила Рианна.

— О! Вот ты где, а тебя ищу-ищу, а ты только появилась, — прощебетала женщина, облаченная в черный брючный костюм с белой прозрачной блузой под ворот. Сочетание черного и белого всегда являлось выигрышным. — Дай-ка, я на тебя посмотрю, — она схватила меня за руку и заставила покружиться. — Сегодня все мужчины «Слезы пророка» будут твои.

— Скажешь такое, — я попыталась отмахнуться.

— Нет. Я серьезно. Выглядишь просто великолепна. Была бы я мужчиной, то точно влюбилась с первого взгляда, — мне было приятно слышать подобные слова, тем более от женщины, но при этом они заставляли меня немного смущаться. Не привыкла я к комплиментам, как не крути.

— Кого вы тут нахваливаете? — со спины услышала я мужской голос.

— Да вот — Сандру. Поглядите, как хороша, — разулыбалась Флипер, глядя мимо меня.

Маршал, одетый в парадный мундир, предстал передо мной.

Я никогда ранее не видевшая капитана в форме даже присвистнула. Хорош. Статен. Представителен.

— Ваша правда, Рианна. Ничего более обворожительного я еще не видел. Сандра, не знай, что это вы, я бы посчитал, что на моем корабле появилась нимфа, или же фея случайно залетела на нашу вечеринку.

От комплиментов в свой адрес я вновь начала смущаться.

— Вы меня захвалите. Так нельзя, — постаралась отшутиться.

— Можно и нужно. Красивая девушка должна купаться в приятных словах, как ласковом море, — Вудс был в приподнятом настроении.

— Маршал, около кого вы тут вьетесь, словно пчелка? — я не заметила как к нашей компании подошел граф. Он, как всегда, был одет во все черное. Эдакий падший ангел. Красивый и порочный.

При его появлении у меня гулко забилось сердце. Я даже толком не могла понять чем была вызвана подобная реакция на мужчину.

— Дайте я тоже посмотрю на этот цветок, — я чуть повернула голову в сторону графа. — Сандра?! — надо было видеть эту бездну удивления.

— Ага. Это я, — только и смогла вымолвить, чувствуя как начинаю краснеть под пристальным взором Дитриха, окинувшего меня с головы до ног цепким взглядом, подмечающим все мельчайшие детали.

— А вы изменились.

— Надо же, он заметил, что Сандра изменилась. Не смешите меня, Дитрих, — рассмеялся Маршал. — Сандра не просто изменилась, она превратилась в волшебную бабочку.

Я бросила беглый взгляд на капитана.

— Из гусеницы, вы это хотели сказать? — сказала еле слышно, вовремя напомнив, что не стоит говорить в свой адрес плохие слова, а то ведь могут и прицепиться.

Однако Дитрих меня услышал даже в людском шуме.

— Стадия гусеницы для того и дана, чтобы подготовиться к волшебному превращению. Только пройдя через него бабочка приобретает то, что она имеет в конечном счете, — сегодня граф вел себя несколько иначе. Изменения были почти незаметны, но все же. Обычное пренебрежительное выражение лица сменилось задумчиво-оценивающим, а еще каким-то выжидающим.

У меня же в душе поселился трепет. Вот заговорили о бабочке и одна решила избрать своим местом жительства мою душу, постоянно поводя крыльями и вздрагивая от малейшего движения воздуха.

— Да вы философ, Дитрих, — Маршал чуть подтрунивал над графом.

Тут в разговор вмешалась Рианна.

— Ну когда же же начнется торжественное мероприятие? — и, действительно, все уже собрались, а виновников торжества все еще не было.

— Вот сейчас и начнется. Пойду объявлю выход, — произнес Маршал. И ушел, оставив меня в компании Рианны и Дитриха.

С уходом Вудса я буквально кожей ощутила присутствие рядом графа. От мужчины тянуло такой энергетикой, что не заметить это было практически невозможно.

Взоры всех присутствующих были направлены на центр кают-компании, в котором стоял Маршал, объявляя о грандиозном событии произошедшем на корабле.

— Сегодня мы все здесь собрались, чтобы узнать одну радостную весть. Во время полета на нашем корабле два сердца кхе-кхе, — за эту заминку я была готова стукнуть капитана по голове, — нашли друг друга. Они приняли важное решение. И по старым традициям мы должны скрепить их договоренность рукобитьем. Поскольку, все знают, что я являюсь родственником Лукаса, то именно я буду выступать от его имени. Ну, а со стороны Лайзы это конечно же ее прекрасная подруга, несравненная Сандра, — и тут все захлопали.

Я же, совершенно не ожидавшая такого поворота, немного растерялась. Мне никто не говорил какую роль я буду играть на церемонии.

Что делать? Как себя вести?

Вдруг на талию мне легла рука, обжегшая своим прикосновением так, будто и не было между нами преграды в виде ткани.

— Подойдите к Вудсу и выскажитесь по поводу согласия на союз. Ну же, не тушуйтесь, — на ухо мне шепнул Дитрих, обдав горячим дыханием, одновременно подталкивая к центру кают-компании, где кроме Маршала стояли Лайза и Лукас, держащиеся за руки.

Подругу я не видела с самого начала дня, она убежала к своему несравненному Лукасу. Теперь же я могла в полной мере полюбоваться ею. В персиковом платье с закрытыми руками Лайза выглядела как настоящая невеста.

Я на негнущихся ногах, подстрекаемая графом, сделала несколько трудных для меня шагов в сторону Маршала. Чтобы через миг оказаться в центре внимания. На меня были направлены десятки глаз. Люди ожидали что же я скажу.

— Мне выпала большая честь быть посаженой матерью на церемонии обручения Лайзы и Лукаса. Не так часто в нашей жизни случаются столь значимые события. И я очень рада присутствовать на одном из них. Безусловно Лайза и Лукас заслужили счастья. Я присутствовала рядом, когда юный Купидон пустил свои стрелы. И я рада узнать, что они попали в цель. Сегодня об этом стало известно всем. Так пусть же их союз будет нерушимым. Я с радостью вручаю Лайзу нашему Лукасу. Пусть они живут долго и счастливо. Вот вам моя рука, Маршал, — и я протянула руку для символического рукопожатия.

Капитан протянул свою. Мы пожали друг другу руки. Все присутствующие зааплодировали.

Ответное слово взял Лукас и поблагодарил от себя и своей уже невесты всех за то, что они посетили их маленький праздник и предложил отметить это событие. В кают-компанию ввезли несколько тележек с различными яствами, приготовленными женихом вместе с помощниками.

— Хорошее начало совместной жизни, сытное, не правда ли? — ко мне подошел Дитрих спустя несколько минут после начала праздничного фуршета.

— Думаю, что бывали и на более помпезных мероприятиях, — ответила, понимая, что с появлением графа мне не съесть больше ни крошки. Я то и до этого не сильно хотела, а уж в его присутствии так и вовсе аппетит пропал.

— Более грандиозных, несомненно, а вот насчет душевности и колорита я бы поспорил. Не часто встретишь такую неоднозначную пару.

Я резко повернулась в сторону мужчины, хотя до этого делала вид, что пытаюсь выбрать какую канапе положить на тарелку.

— Вы не одобряете подобные союзы? — несколько резко, чем требовалось, спросила у мужчины.

Ответственность за Лайзу и стремление сберечь ее столь хрупкое счастье было для меня первоочередной задачей.

— Если бы вы спросили о том меня до полета, я бы ответил утвердительно, — начал граф. Я хотела вставить слова, но он меня остановил повелительным взмахом руки. Так может вести себя только аристократ в двадцать седьмом поколении. Вроде бы легкое движение, ничем не примечательное, а рядом уже замирают, боясь вздохнуть. — Но за время полета я пересмотрел свои взгляды на многие вещи. Иногда, знаете, полезно менять свою точку зрения. В частности, работая с Лайзой бок о бок, я перенял у нее многое. А она очень многому научилась от вас, — закончил Дитрих.

— Ой, чему я могла ее научить? Скорее, это она меня, — пожала плечами, чувствуя как по спине побежали мурашки от слишком близкого соседства с графом. Его воздействие на меня было необъяснимо, но действовало крайне ощутимо.

— Не скажите. Вашей целеустремленности можно только позавидовать, не каждому дано столько старательности и усердия, — слышать комплименты из уст графа было очень приятно и в то же время удивительно.

И смотрел он на меня несколько иначе, как будто вглядывался и не мог никак насмотреться.

Я отогнала подобного рода мысли в сторону. Все это глупости. Придумаю себе всякое, от чего можно разве что смеяться без умолку.

— Да. Свою работу я люблю, так и бы и жила среди иероглифов, клинописи, вязи букв. Буквально на днях я покажу вам что мне удалось расшифровать с плиты, обнаруженной нами на Зарнете в том храме около реки. Меня смущают некоторые обороты, я думаю, а не ошиблась ли передавая смысл.

— Я сейчас немного не об этом говорил, — уголки губ Дитриха чуть дернулись.

Что это было? Подобие улыбки или непроизвольное сокращение мускулов лица.

— Э-э-э, а о чем? — не поняла к чему клонит мужчина.

— По поводу вашего чудесного преображения, — граф чуть наклонил голову.

— А, мне все понятно, если я по-прежнему была бы больше похожа на жабу или перекормленную гусеницу, то вы точно со мной не стояли рядом. Это вы об этом? — с грохотом поставила тарелку на стол. Вряд ли я смогу съесть еще что-нибудь.

— Ну, что вы так принижаете себя? — Дитрих не разозлился на мою возмущенную речь.

Это немного отрезвило. Я вдохнула, выдохнула. Вдохнула, выдохнула. Стало заметно легче. Мысли приняли более ровное направление. Эмоции чуть улеглись.

— Я всего лишь констатирую факт, — неприятно было осознавать, что в чем-то мужчина прав. Я слишком часто оглядывалась назад, таща за собой непосильную ношу обид. Пора бы их бросить и не возвращаться.

Между нами повисла напряженная тишина. Я начала подумывать какой придумать повод, чтобы отойти от графа.

В кают-компании давно играла тихая неспешная музыку. И вдруг кто-то додумался сделать ее погромче.

— Пойдемте потанцуем, — предложил Дитрих, протягивая мне руку.

Я посмотрела на него, потом на руку, потом опять на него.

— Я не танцевала уже много лет. Я отдавлю вам все ноги, — постаралась как можно сильнее смягчить отказ.

Однако, судя по всему, граф не привык, чтобы ему отказывали, тем более на глазах у десятков людей, внимательно следящих за нами исподтишка. То и дело я сталкивалась взглядами с разными персонами, которых интересовал наш разговор с Дитрихом.

— Я прекрасно танцую и вас поведу, — мужчина больше не ждал моего решения, он просто взял меня за руку и повел в центр кают-компании. Меня немного ошарашило его поведение. Как и моя реакция на прикосновение Дитриха. Ощущение электрического разряда проскочившего между нашими пальцами было столь удивительно, как и необычно. Подобное я наблюдали лишь однажды, когда в десять лет меня взял за руку мальчик, который мне нравился и которому нравилась я.

Но за годы жизни я отвыкла от мужской настойчивости.

В итоге я с графом оказалась в центре людского внимания. На нас стали оборачиваться. Ведь никто не танцевал.

— Расслабьтесь и доверьтесь мне, — проникновенно шепнул мне на ухо мужчина. От звука его голоса с коленями случилось что-то страшное, они решили подогнуться, и если бы не сильная рука графа, то точно бы подкосились. — Я все сделаю сам, — добавил Дитрих, чем еще сильнее смутил меня.

Ну все. Это полный провал. Сейчас я опозорюсь.

Мысли слепыми голубями бились в черепную коробку.

— Представьте, что вы облако, а я ветер, который гонит вас куда ему угодно, — шепот мужчины, приводил в трепет, заставляя стадо диких мурашек пронестись по спине.

Увлеченная чувственным голосом, я не заметила как мы сделали шаг, потом другой, третий. Дитрих уверенно вел меня, не позволяя ошибиться. Он на самом деле взял на себя всю ответственность за танец. Мне же оставалось лишь слушать его голос, плыть за ним, позволяя делать с собой все что ему было угодно.

— И вы летите в облаках послушная и покорная ветру, — чем больше я слушала графа, тем сильнее проникалась в нарисованный им мир. И уже вокруг не было ни людей, ни кают-кампании корабля, нас окружали только бесконечные просторы голубой гладью лежащие около нас.

Сильные руки графа держали меня в объятьях крепко и … неприлично близко от мощной груди, вздымающейся в такт биению сердца. Огонь на границе соприкосновения наших тел обжигал, плавно стекая вниз, заставляя испытывать нечто волшебное. Легкое трение раздражающе воздействовало на рецепторы тела, пробуждая давно забытое чувство возбуждения. Кожа, ставшая чувствительной как никогда ранее, мечтала о прикосновении. А я сама об удовлетворении голода, что алчным зверем завладел моим телом.

Мне стало трудно дышать, я начала делать это часто и рвано.

Длинные гибкие пальцы, что сильной хваткой держали мою ладонь, вдруг переплелись с моими в крепком захвате, тем самым выбив весь дух из судорожно ходящих ходуном легких.

Когда закончилась мелодия, я была на грани.

Грани действительности и воображения.

Грани настоящего и вымышленного собственной фантазией.

Шквал аплодисментов оглушил. Это окружающие люди рукоплескали нашему танцу. А я с трудом могла вспомнить, что происходило. Словно тело было в одном месте, а сознание в другом.

— А вы еще говорили, что не умеете танцевать, — с легкой хрипотцой в голосе произнес мне Дитрих на ушко, обдавая теплом своего дыхания.

Во время танца я встречалась глазами с мужчиной, но в то же время не видела перед собой ничего, всецело отдавшись чувствам. Теперь я тонула в омуте его черных очей. Они затягивали меня глубоко в себя, манили за собой, влекли. Под поверхность, на самую глубину.