Об истине и зверях

Глава 15

Винн с трудом пробиралась через подлесок, отводя ветки кустарника и молодой поросли. Чем дальше она уходила от странных фонарей и оврага, тем темнее становилось. Из страха, что её обнаружат, она не смела достать кристалл холодной лампы и не звала Тень. Было невозможно предугадать, как Врейвилия или стая отреагируют на то, что их преследуют.

Найти Тень — это одно, но вмешиваться в дела чужого человека — совсем другое.

Винн вскарабкалась на покрытый мхом ствол поваленного дерева и остановилась. Тяжело дыша, она прислушалась к звукам впереди и глянула вверх. Скудный лунный свет пробивался сквозь черные ветви.

Поблизости раздался резкий шорох.

Винн замерла, желая, чтобы звук прозвучал снова. Когда шорох повторился, она пошатнулась и упала со скользкого бревна, но быстро встала и двинулась на звук. Этот более близкий шум, скорее всего, исходил от Тени, но Винн, конечно, не хотела столкнуться с другими маджай-хи вместо неё. Даже будучи дезориентированной ночным лесом, она предположила, что они направляются не к Первой Поляне. Скорее на юго-восток.

В темноте блеснули росинки на листьях виноградной лозы. А затем где-то впереди она заметила больше света, чем неверный лунный. Успокоив дыхание, она медленно двинулась вперёд, забирая влево, пока не смогла разглядеть просвет более ясно.

Свет открывал примерно дюжину шагов края широкой поляны. Он был не похож на свет факела, огня или даже фонаря, какие она видела в овраге. Она сделала ещё три осторожных шага, когда…

На поляну вышла Врейвилия и направилась прямо в широкий круг тонких осин на противоположной стороне. Деревья выглядели совершенно нормальными, только слишком аккуратными для такого дикого места. Когда Врейвилия вошла в круг, ее волосы начали блестеть, как будто она окунулась в весенний рассвет. Седина стала почти белой, а янтарные глаза, казалось, вспыхнули пламенем, когда она оглянулась и посмотрела вверх, но свет не выходил за пределы осинового круга.

Маджай-хи выпрыгнули из леса и мягко двинулись к нему. Когда один из них проходил мимо правой стороны поляны, Винн внезапно заметила тёмное пятно в подлеске за ним.

Там, тихо наблюдая, притаилась Тень.

Жрица в круге осин распростёрла руки в стороны и заговорила на эльфийском, трудном для понимания Винн. Девушке пришлось сильно напрячь мозги, чтобы расшифровать слова. За время, проведённое среди Ан'Кроан, она привыкла к полузабытым диалектам, но это было ещё более древним.

Врейвилия заговорил снова, и на сей раз Винн смогла разобрать начало фразы, но не конец: «Услышьте меня, направьте меня, здесь и сейчас… краджх-бана-ахар.»

Это походило на молитву или просьбу, но казалось составленным из чистых корневых слов. Винн не уловила склонений или спряжений в глаголах и существительных, и структура предложения никак не складывалась в ее голове. Но все равно, она изо всех сил пыталась перевести все, что только что услышала.

«Я в конце, когда вы вначале… говорите между этим мгновением и Существованием. Услышьте меня, направьте меня… здесь и сейчас… Мать Боли.»

Последнее заставило Винн похолодеть. К чему или кому взывала Врейвилия?

По лесу пронёсся ветер. Опавшие листья закрутились вокруг ног жрицы. Она перемещала руки вперед и внутрь, раз за разом, как будто направляла на себя воздух. Упавшие листья между осинами начали собираться в вихрь, скрывший Врейвилию от глаз.

Винн прижалась к стволу молодой секвойи, поскольку лес дрожал под растущим ветром. Она резко откинула пряди волос с лица и стояла, словно загипнотизированная тем, что видела. Вдруг кто-то дернул её сзади за плащ, да с такой силой, что почти сбил ее с ног, и она в панике обернулась.

Позади Винн присела Тень, зубами тяня вниз край ее плаща. Но резкий, царапающий, трепещущий звук в голове Винн заставил все потускнеть перед её глазами.

Ее живот стянуло узлом, когда ее голова заполнилась звуком тысячи шелестящих листьев. Или это было больше похоже на звук тысячи крылышек насекомых, мечущихся в ее черепе?

Темный лес завращался перед глазами Винн. Она упала вперед, и ее плечо ударилось о молодую секвойю.

«Беги… Беги… Беги!..»

Эти слова пульсировали в ее голове, когда Тень дергала ее плащ снова и снова. Но её усилия только заставили Винн рухнуть на колени. Она подняла голову, ее пальцы впились в кору дерева.

Посреди вихря в кольце осин Врейвилия смотрела на нее.

Маджай-хи развернулись и потрусили через поляну, но Винн не могла отвести взгляд от жрицы. В прошлый раз она слышала — чувствовала — как шелестящий поток в ее голове общался с Мальцом. Это было не совсем так, как когда он говорил с ней: его голос звучал в голове сразу на всех языках, что она знала. Не было это похоже и на то, как она через память говорила с Тенью.

«Опять ты шпионишь за нами… какая мерзость!»

Эти слова сформировались из потрескивания тысячи крыльев в голове Винн.

Губы Врейвилии не двинулись, хотя она дрожала, как будто тоже услышала эти слова. Что-то пришло в это место из-за жрицы.

Винн тоже начала дрожать, поскольку слова из разбитых фраз Тени кричали в ее голове:

«Беги… Духи… Беги… Духи… Беги!..»

Чейн стоял в беспокойном ожидании и смотрел на занавешенный вход в дерево.

Красная Руда перекрывал путь, крутя в руках свой железный посох.

— Она вернется, как только найдет собаку.

Чейн боролся с желанием зарычать.

— Слишком долго! — прошипел он сквозь стиснутые зубы.

Красная Руда не двинулся, но его глаза немного расширились.

Чейн знал, что увидел гном.

Несомненно, его радужки потеряли цвет. Он старался унять дрожь от царапающего ощущения на коже. Чем дольше он стоял внутри этого дерева, тем хуже себя чувствовал. Этот живой дом, как и остальная часть леса, исследовал его, пытаясь раскрыть его истинную сущность.

Лес знал, что он не принадлежит этому миру, а Винн к настоящему времени должна была уже найти Тень и вернуться.

— Сядь, — приказал Красная Руда.

Гном всю дорогу всегда казался готовым защитить Винн, ведь он надеялся найти Балаал-Ситт. Но теперь, когда она была близка к ответам, он позволил ей одной уйти в этот лес. Ситуация зашла слишком далеко.

Без всякого предупреждения Чейн изо всех сил ударил его в скулу правым кулаком. К его унылому удивлению, голова Красной Руды лишь слегка дёрнулась.

Чейн не был так силён, как гном, но он был быстрее. Схватив край занавеса, он откинул его в сторону и выбежал наружу, прежде чем Красная Руда пришёл в себя. Он остановился только после трех шагов.

Овраг был пуст. Ничего не двигалось в поле зрения, а затем кто-то схватил его за плащ между лопаток. Оборачиваясь, Чейн двинул назад кулаком.

Его предплечье заныло, встретившись с железным посохом, заблокировавшим удар. Прежде, чем он смог ударить снова, он увидел лицо гнома. Красная Руда, приоткрыв рот от тревоги, также осматривал пустой овраг.

— Что я тебе говорил? — прошипел Чейн. — Та женщина не за водой пошла…

— Хватит! Ты можешь найти Винн, понять, где она?

По крайней мере, Ходящий-сквозь-Камень предполагал, что Чейн обладает какими-то неестественными способностями. Чейн озирался вокруг, янтарный свет фонарей почти ослеплял его ночное зрение.

— Ты можешь? — потребовал Красная Руда снова.

— Тихо. Пойди и забери посох Винн.

Красная Руда ненадолго замешкался, но он казался готовым на что угодно, когда вернулся в дом жрицы.

Чейн закрыл глаза. Что он не видел, он мог услышать или почувствовать запах. Винн не могла уйти далеко. Смесь паники и мучений разбудила его голод, и его чувства обострились. Но он не слышал ни шелеста кустарника, вскрика, лая собаки, или даже борьбы в подлеске. Он слышал только…

Ветер шелестел в деревьях вдалеке… где-то.

Он открыл глаза и увидел, что ни один из фонарей не качается. Ни один лист не падал на дно оврага. Потрескивающий ветер дул далеко, но это казалось невозможным, чтобы такой шум не проявлялся здесь.

Чейн помчался к выходу из оврага, слыша позади шаги Красной Руды.

Сау'илахк не мог ясно увидеть, что происходит. Его новый дружок сидел на ветке высоко над Винн, а он бросил взгляд на неистовую эльфийскую женщину, тянущую руки к воздуху. К настоящему времени женщина уже должна была сказать Винн хоть что-то. Кружащийся бриз поднял вихрь, окутавший жрицу, а ветер прокатился через лес.

И ташгаль сошел с ума от испуга.

Он отпрянул и попытался отбежать назад вдоль ветки. Он чувствовал близость стаи, и независимо от того, что происходило, это всё было слишком для него.

В поле зрения Сау'илахка мелькнуло что-то знакомое. Снизу послышался рык и какой-то шум, но все было заглушено ветром. Хриплый, испуганный визг вырвался из глотки маленького зверька, несущего его сознание. Гнев и расстройство поднялись в нём.

Он попытался подчинить ташгаля, сокрушить его волю, но зверёк только обхватил лапками ветку и замер. Лес потемнел перед его глазами — и перед глазами Сау'илахка. Ему показалось, что он слышал шум в подлеске. Он словно бы шёл издалека, оттуда, откуда пришла Винн.

Ветка под ташгалем вздрогнула. Последней вещью, которую услышал Сау'илахк, был слабый вскрик Винн, но он не разобрал слов.

Быстрая серия рыка и визга донеслась снизу, и темнота заслонила чувства ташгаля. Сау'илахк почувствовал, что страх зверька достиг максимума, и его тело обмякло.

Он вздрогнул, когда животное соскользнуло на землю во внезапном обмороке.

На равнине за лесом, фигура в черной одежде завопила от гнева, и вопль ветром разнёсся вокруг. Правда была в том, что Сау'илахка выкидывало снова и снова.

Винн попыталась выбросить из головы нестройный хор крыльев-листьев. Стая приближалась, и не было ничего, что могло помешать Стихийным Духам добраться до нее. Даже деревья скоро могли напасть на неё под их влиянием.

Ее плащ дернули снова, но на этот раз это была не Тень.

Внезапное напряжение потянуло Винн на поляну. Она обернулась и упала, схватившись руками за виноградные лозы. Вскинув голову, она начала пытаться отползти назад, когда Тень внезапно перемахнула через неё.

Она приземлилась на темно-серого маджай-хи, который все еще держал в зубах край плаща Винн. Тот завизжал, разжав зубы, и обе собаки в рычащем клубке покатились к краю поляны.

Винн кинулась назад и снова схватилась за молодую секвойю.

Тень встала на ноги, клацнула челюстями и отступила.

Ее противник отчаянно развернулся и выбежал на поляну. Стая маджай-хи отпрянула прочь, неуверенно вышагивая за деревьями. Даже Врейвилия выглядела ошеломлённой, её глаза, расширились, когда она смотрела на Тень. Вид черной маджай-хи, которая напала на своих сородичей, ошеломил их всех.

Живот Винн снова совершил кульбит от слов крыльев-листьев:

«Ты — преступница… Ты закончишь здесь!»

Она увидела, что Врейвилия напряглась.

«Срази ее… удали эту вещь из нашего присутствия.»

Жрица вглядывалась в поляну сквозь вихрь листьев. Вспышка смятения пронеслась через ее смуглые черты.

Винн услышала звук ломающейся ветки сквозь свист ветра. В отчаянии она подумала, что остальная часть стаи окружает ее. Даже удивительные действия Тени не прогонят их. Ветки трещали и щелкали позади нее.

Она обернулась, выхватывая из-за спины старый боевой кинжал Магьер.

Чейн прорывался через подлесок, его бесцветные глаза сверкали. Ветви и листья трещали под его неосторожными шагами. Фигура Красной Руды выросла позади него, но вдруг он кинулся в сторону, прежде чем Винн смогла даже вскрикнуть.

Гном нёс ее посох в одной руке и собственный железный в другой. Конец своего посоха он запустил в кустарник между двумя стволами. Листья кустарника разошлись, пока внезапно не задергались. Раздался визг чего-то, скрывающегося там.

Чейн добежал до Винн, выхватывая меч, но его пристальный взгляд был прикован к поляне за её спиной. Кровопролитие только усугубило бы положение.

Винн перекрыла ему путь, крича:

— Нет! Не убивай!

На её правой руке сомкнулись челюсти. Она попыталась выдернуть пойманную в ловушку руку и выбросила вперёд свободную, схватившись за рубашку на груди Чейна. Ее кожа начала саднить, но зубы не стали давить дальше.

Память заполнила голову Винн.

Она увидела огромное дерево без коры, с желтовато-коричневой слабо светящейся древесиной, на открытой, поросшей мхом прогалине. Оно выглядело крупнее, чем она помнила, как будто она присела между насыпями его больших корней.

Зубы отпустили ее руку, и слова заполнили ее голову:

«Святилище… Хармун… Беги!..»

Тень умчалась в глубину леса.

— За Тенью, сейчас же! — крикнула Винн Красной Руде, опираясь на Чейна.

Досада заставила руки Сау'илахка стать материальными, когда он сжал их в кулаки. Он все еще мог чувствовать своего фамильяра, хотя его чувства были задушены ужасом. Своими большими ушами он слышал поблизости только шелест листьев на ветру, но никаких голосов.

Ташгаль просто лежал, дрожа, там, где упал.

Страх завладел им полностью, и Сау'илахк должен был заставить его повиноваться своей воле. Он, сквозь этот страх прислушивался к скудным звукам, достигающим его ушей. Треск веток, тяжелое дыхание и рычание стаи — всё это обострялось в голове ташгаля….

Зверёк начал дергаться, приходя в себя.

«Пошевеливайся… или умри.»

Он, возможно, не понял слов, но само намерение заставило небольшое животное в ужасе встать на лапки. Оно открыло глаза, и его уши напряглись, а затем оно увидело ноги и лапы маджай-хи, промчавшиеся мимо.

Ташгаль сжался за широким корнем дерева.

«Поднимайся… Ты, трусливый маленький вор!»

Зверёк послушно уцепился за кору маленькими, подобными руке лапами и полез вверх. Поднявшись выше, Сау'илахк наблюдал, как похожие на волков собаки промчались через подлесок. Неистовая эльфийская женщина шла за ними. Они не искали Винн, но все шагали в одном направлении.

Сау'илахк повел ташгаля с дерева на дерево, пока он не нагнал их.

Разум Чейна был затуманен влиянием леса, но страх за безопасность Винн ликвидировал любые эффекты его последнего принятия фиолетовой смеси. Внутри него, управляемый гневом и голодом, начал пробуждаться дикий зверь, смешавшись с одной целью в его омраченном уме.

Он вынудил Винн идти перед собой так, чтобы ничто не смогло добраться до нее. Где-то впереди их вела Тень. Но они бежали к месту, куда все его инстинкты приказывали ему не идти. Настойчивость Тени привести их к тому неприятному дереву не имела никакого смысла.

Если Стихийные Духи пришли за Винн, и если та эльфийская женщина призвала их, то ее священное дерево было последним местом, куда они должны были бежать.

Только две вещи останавливали Чейна вскинуть Винн себе на плечо и кинуться прочь.

Во-первых, он не мог находить дорогу под влиянием леса, и только усилия Красной Руды, расчищавшего путь за Тенью, давали Чейну ориентироваться. И, во-вторых, стая могла догнать их, вся или несколько собак, прежде чем Тень достигнет места, которое она искала.

Зверь внутри Чейна рванулся в своих цепях. Он вопил и выл, желая развернуться… убить, независимо от того, что охотилось на них… и стать охотником самому.

— Быстрее! — крикнул он Винн, пока они бежали.

Всё, что попытается прикоснуться к ней, умрет — независимо от того, кем оно является.

Винн выбежала на прогалину за Красной Рудой. Тень повернулась и начала лаять на нее, обернулся и гном, уставившись на лес. Одно украденное из памяти слово продолжало эхом отзываться в голове Винн:

«Святилище… Святилище… Святилище…»

Оно было на расстоянии броска камня. Вся прогалина была заполнена нижними ветвями и мерцающим стволом Хармуна без коры, и его пылающий древесный свет мог поспорить с лунным.

Почему Тень думала, что это место безопасно? Духи могли вселиться во что угодно, растущее в лесу. Это дерево по своему духу было даже ближе им, чем что-либо другое.

Красная Руда посмотрел на неё, а потом поверх её головы. Внезапно он уронил ее посох на землю и перехватил свой железный обеими руками. Он два раза провернул его над головой.

— Беги от деревьев! — закричал он.

Винн собиралась бежать, когда хриплое рычание раздалось позади нее. Кто-то оттолкнул ее, почти отбросив в сторону. Когда она восстановила равновесие и повернулась, между нею и деревьями, спиной к ней стоял Чейн. Искривлённые ветви вяза тянулись к тому месту, где только что была она.

Чейн поднял меч, но не успел взмахнуть им, как посох Красной Руды, качнувшись, рухнул вниз.

Листья и щепки от молодых веточек полетели во все стороны. Но поверх опущенного посоха Красной Руды из леса выскочила темная фигура. Пятнисто-коричневый маджай-хи пошел прямо на Чейна, а Тень зарычала на ещё двух из стаи, бегущих из подлеска.

Винн стояла, бешено пытаясь придумать способ закончить это прежде, чем прольётся кровь. В любой момент Врейвилия могла догнать их, а именно она была той, кто начал весь этот хаос. Винн обернулась, смотря на огромное дерево, мерцающее на прогалине.

Почему Тень хотела, чтобы они пришли сюда?

Винн оглянулась назад и отыскала свой посох, лежащий у ног Красной Руды, который теперь хлестал своим длинный посохом назад и вперед, отражая нападки трёх маджай-хи. Она поднырнула под его замах и схватила конец рукояти своего посоха.

Одна быстрая вспышка солнечного кристалла может ошеломить всех, не слишком навредив Чейну. Это было все, что она смогла придумать. Она подняла посох и отступила на несколько шагов. Но споткнулась, поскольку что-то хлестнуло ее по голени и дернуло за ногу.

Толстый корень, выросший из мшистой земли, обмотался вокруг ее колена.

Винн выхватила из-за спины старый кинжал Магьер.

— Назад! — крикнул Красная Руда.

Мшистая земля снова разверзлась под ногами Винн. Второй корень устремился вверх к ее груди.

— Нет! — всё, что Винн смогла выкрикнуть, когда падала.

Сау'илахк увидел свет вперед, пока ташгаль мчался по веткам леса. Чем дальше животное уходило от поляны с осинами, тем больше ветер спадал и оставался позади. Все же, чем ближе его фамильяр приближался к свету, тем больше окружающие деревья дрожали от чего-то другого. Сау'илахк не мог понять, от чего.

Небольшой просвет в деревьях впереди показал ему нечёткую картину. Он увидел на прогалине Винн. Чейн, Тень и гном стояли перед нею. Остального было не разобрать, поскольку первые из стаи ворвались на прогалину.

Красная Руда пошёл на них, также как и Тень. Чейн помчался вперед к ряду деревьев, и Сау'илахк потерял его из виду. Вдруг земля ушла из-под ног у Винн.

Что-то темное обвилось вокруг ее ноги.

Ташгаль прыгнул к дереву на краю просеки — и мир почернел.

Последняя вещь, которую увидел Сау'илахк, была каким-то свечением, желтовато-коричневым и исходящим от огромного, древнего дерева, лишенного коры, но все еще живого. В темноте, которая поглотила все его чувства, Сау'илахк снова услышал звук раскалывающейся древесины.

Этот треск волной прокатился через него, как будто у него были плоть и кости — как будто он был свежесрубленным деревом. Но зрение вскоре вернулось к нему, он не скатился в дремоту, как в прошлый раз.

Равнина перед лесом медленно покачивалась на лёгком ветерке.

Сау'илахк стоял там, содрогаясь.

Он потерял связь с ещё одним фамильяром, он не мог следовать за Винн. Снова, так близко, но на этот раз это принесло панику вместо гнева. Что-то напало на Хранительницу, что-то в самом лесу. Это та неистовая женщина вызвала силы, которые он не мог опознать?

Если Винн умрёт там, что случится с его надеждой следовать за нею к своему желанию?

Что случится с мечтой Сау'илахка о возвращении плоти?

Чейн взмахнул мечом вниз, поскольку пятнисто-коричневый маджай-хи попытался укусить его за ногу. Животное отскочило, и лезвие лишь рассекло мох и землю.

— Назад! — закричал Красная Руда.

Чейн оглянулся — и покрытая листвой ветка хлестнула его по лицу. Он потерял из виду все, и инстинктивно вскинул меч, пытаясь убрать преграду.

Смуглая рука схватилась за ветку. Чейн быстро опустил лезвие.

Звонкий лязг заставил его меч слегка завибрировать. Он отпрянул, поскольку, ему показалось, что длинное, белое лезвие нацелилось ему в живот. Голод волной всколыхнулся в нём, и он поднял свой взгляд.

Чейн посмотрел в гневные янтарные глаза среди листьев. Он отвёл меч от руки или клинка эльфийской женщины и выровнял его, чтобы нацелить ей в голову.

— Нет!

Крик Винн заставил Чейна замешкаться. Отмахнувшись мечом, он резко развернулся и услышал, что его плащ порвался. Острая боль заполнила левый бок. Голод поглотил боль, а страх очистил мысли. Затем он увидел…

Винн лежала на земле, а что-то темное обвилось вокруг ее горла.

Он кинулся к ней, а она схватила темный ус одной рукой и пыталась полоснуть по нему своим кинжалом. Другой ус обмотался вокруг ее левой лодыжки и колена, тянясь к бедру.

Измазанные землей корни каким-то образом двигались самостоятельно.

Чейн рубанул по основанию второго корня, а Винн разорвала его часть и отвела от шеи. Она нащупала свой посох, когда он наклонился к ней, оглядываясь через плечо.

Красная Руда отступал к ним на прогалину, взмахами железного посоха по широкой дуге отгоняя стаю. Тень металась вокруг, готовая встретить любую угрозу. Но всё больше членов стаи выходили из леса, когда Врейвилия ступила на прогалину. Жрица держала в руке длинный изогнутый белый кинжал.

— К дереву, сейчас же! — крикнула Винн.

Чейн рывком поставил её на ноги. Шевеление на коже стало хуже, как только они вошли в это место.

Другой корень вырвался на свободу под ногами Винн. Она рванулась прочь, таща за собой Чейна. Корень скорчился и устремился к ней, становясь всё более толстым, поскольку выходил из земли.

Чейн срубил его. Моментально другой вспорол мох и стегнул его по лицу. Он отпрянул, и тот потянулся к Винн.

Как слепой корень мог знать, где она находится? Даже учитывая, что он просто двигается, он не мог так точно нацеливаться на нее. Или что-то направляло его или его сущность и цели были неестественными.

Перед глазами Чейна мелькнуло воспоминание.

Когда-то давно он притаился рядом с Вельстилом, поскольку на них охотилась Магьер. Той ночью ни Магьер, ни Малец не ощутили и не отследили присутствие Чейна. Не тогда, когда Вельстил прикасался к нему. А Вельстил носил кольцо.

Чейн кинулся к Винн. Прижав её к себе и развернувшись, он протянул левую руку через ее грудь. Сжав пальцами ее дальнее плечо, он стиснул руку так сильно, что бронзовое кольцо врезалось ему в палец.

Чейн, прижимая Винн к себе, отступал, надеясь, что это сработает, поскольку питаемый гневом голод нахлынул на него снова.

Винн изо всех сил пыталась устоять на ногах, пока Чейн отступал, таща её за собой. Она пнула корень, пытаясь парировать его, поскольку он тянулся к ее лодыжке, но Чейн так сжал ее плечо, что она чуть не вскрикнула.

— Успокойся, — выдохнул он ей в ухо. — Тихо.

Винн замерла и наблюдала за корнем.

Он катался по земле и стегал воздух и вдруг метнулся в сторону. Прелые листья и мох фонтаном брызнули от его основы. Внезапно, он ринулся к ней.

Винн съежилась, прижавшись к Чейну.

Корень щелкнул в воздухе и свернул вправо, ползя по старым, полуразложившимся листьям.

Винн с трудом сглотнула, пытаясь дышать максимально спокойно. Корень потерял ее, хотя она стояла на расстоянии длины своего посоха от него. Как это было возможно?

Всё больше корней прорвалось вокруг края просеки. Маджай-хи старались держаться от них подальше. Врейвилия быстро ступила на прогалину, а затем замерла, уставившись на них.

Каждый толстый, припорошенный землей усик ощупывал землю, разыскивая Винн.

Пока их противники были отвлечены, Красная Руда и Тень отступали к стволу. Ни один корень не мог дотянулся дальше, чем до края прогалины. Ни один не появился дальше, как будто…

Винн изо всех сил попыталась повернуть голову и посмотреть на Хармун.

— Отходи назад, — прошептала она.

Чейн не двигался, пока Винн не подтолкнула его ее локтем. Он отступал, таща ее за собой, но Винн чувствовала, что его грудь, к которой она прижималась лопатками, всё сильнее дрожит.

«Проныра… Ты думаешь, что сможешь прятаться от нас вечно?»

Врейвилия напряглась, а Винн съежилась от царапающего хора крыльев-листьев Стихийных Духов в ее голове.

Прятаться? Как она могла прятаться у них на виду?

Ее плечо запульсировало, и она глянула на него. Бронзовое кольцо на левой руке Чейна врезалось в ее кожу через плащ и одежду. Она пошевелила рукой с кинжалом, и он ослабил хватку.

Деревья вокруг просеки начали потрескивать, поскольку ветер крепчал среди них. Ветки дрожали и корчились, присоединившись к поиску корней. Даже стволы начали скрипеть и дрожать.

Врейвилия наблюдала за деревьями с ужасом, исказившим ее лицо и задушившим любые другие эмоции.

— Краджх-бана-ахар! — выкрикнула она, и Винн только сейчас поняла значение этого слова. — Вы сказали мне, что делать. Почему… почему вы губите своих детей, чтобы добраться до вашего врага?

«Часть наших детей может быть принесена в жертву… чтобы спасти от истребления остальных!»

Винн не понимала, что всё это значит, уже не говоря о связи Врейвилии со Стихийными Духами. Слезы катились из глаз эльфийской женщины, которые были заполнены глубочайшим шоком. Она была на пределе, хотя Винн не знала, что на неё так повлияло.

Некоторые маджай-хи следили за людьми и гномом, рассредоточившись по периметру просеки. Только серебристо-серая и пятнисто-коричневый продолжали наблюдать за лесом, стоя около Врейвилии. Но чем дольше Врейвилия стояла там, тем больше сомнений росло в ней. Это означало, что стая будет держаться на расстоянии ещё какое-то время.

Винн не собиралась дать им прийти в себя. Она выпустила кинжал и стиснула руку Чейна с кольцом.

— Укройся как-нибудь! — шепнула она ему.

Винн высвободилась из его рук, но своими пальцами обхватила его запястье. Не было времени ждать, пока он спрячется, или доставать очки. Она вскинула посох вверх кристаллом и склонила голову. Мысленно наложив шаблонные фигуры вокруг кристалла, она понадеялась, что сможет зажечь кристалл, при этом не смотря на него. Она никогда не пробовала так прежде.

Последняя фраза, заученная с Иль'Шанком, промчалась через ее мысли и соскользнула с губ.

— От Света к Жизни!

Ничего не произошло. Никакой вспышки света не последовало.

Врейвилия внезапно повернулась, как будто что-то завладело её вниманием. Она смотрела не на Винн, а выше. Винн быстро проследила за её пристальным взглядом.

Над её длинным солнечным кристаллом что-то светилось. На это было почти больно смотреть. Луч света от желтовато-коричневых ветвей Хармуна упал на кристалл. Тот ответил, начиная светиться, но совсем не так ярко.

Холодное удивление, узлом вставшее в горле Винн, сломалось. Заключенный в тюрьму кристалла яркий свет мигнул. Она была в замешательстве, и начала паниковать. Когда она снова опустила голову, Врейвилия пришла в себя и держала наготове своё странное белое лезвие. Стая из больше чем дюжины крупных маджай-хи кружили рядом.

Тогда Винн нашла глазами Тень.

Она стояла, щелкая зубами и рыча, рядом с Красной Рудой с его железным посохом, поднятым для защиты. Два стража Врейвилии, серебристо-серая самка и пятнисто-коричневый самец направились к нему. Странно, хотя самец обнажил зубы, расхаживая взад-вперёд, самка оставалась безмолвной и спокойной.

Она смотрела на Тень и вдруг сделала один мягкий шаг вперед.

— Посмотри на нее! — крикнула Винн Врейвилии, хотя указала на Тень, а не на серебристо-серую маджай-хи. — Подумай о ней!

Врейвилия осталась стоять, только кратко глянула на Тень.

— Почему она защищает меня… нападая на своих сородичей? — потребовала ответа Винн. — Почему… если то, что говорит твоя «Мать Боли», верно?

Врейвилия с презрением нахмурилась, услышав этот вольный перевод.

Винн не была уверена, что это значит, но это заставило жрицу задуматься. Она должна была задержать её подольше, для того, что, как девушка думала, должно произойти.

Серебристо-серая медленно сделала второй шаг. Тень сначала сделала выпад и огрызнулась на нее, но затем замерла, так как пятнисто-коричневый самец, рыча, повернулся к ней.

— Тень, нет! — вскрикнула Винн.

Серебристо-серая собака отстранила коричневого с подпалинами в сторону и сделала ещё один шаг.

«Не слушай эту шпионку! Правда и ложь — она будет использовать всё, чтобы ввести тебя в заблуждение!»

Винн попыталась не дрожать под осуждением Духов. Она посмотрела на их посланников, и это подтвердило подозрения Винн.

Стихийные Духи не могли войти на Первую Поляну. Теперь они боялись, боялись истины больше, чем любой лжи.

— Посмотри на них, — сказала она Врейвилии, указывая на серебристо-серую самку и замершего в напряженной осторожности самца с подпалинами. — Они хотят узнать… не так ли?

— Узнать что?

— Спроси их, — ответила Винн.

Самка подошла совсем близко к Тени. Когда та зарычала, она толкнула голову вперед. Серебристо-серый мех смешался с угольно-чёрным.

Тень немедленно успокоилась.

Шерсть на её загривке начала опадать, хотя самец с подпалинами подкрадывался позади самки, готовый напасть. Эти двое из стаи, или, по крайней мере, самка, хотели узнать, почему хоть и чужеземка, но будучи их вида, Тень обернулась против них ради человека.

Тень могла рассказать им, и Винн только предполагала, какой каскад мысленных образов будет курсировать между ними.

Было ли это ее собственным воспоминанием или матери Тени, Лилии? Тень среди всех маджай-хи была более одаренной в передаче воспоминаний. Серебристо-серая сейчас наверняка видела, что произошло одной ночью на другом конце мира.

На поляне в лесу Ан'Кроан Малец ушёл, чтобы пообщаться со своей семьей и узнать, почему они оставили мать Лисила страдать в одиночестве. Но он узнал гораздо больше. Когда он принял решение родиться во плоти щенком маджай-хи, он был полностью осведомлен о задаче, которая стояла у него впереди. Но он не знал обо всем, что должен был знать.

Его семья украла большинство его воспоминаний во время его рождения.

Были тайны, которые от него спрятали Духи в его недавно принятой форме, его новой жизни. Даже сейчас, как и Малец, Винн задавалась вопросом: чего он не знает теперь? Когда он осудил их за это, они застали Винн за неумышленным подслушиванием.

Если бы не Малец, или скорее Лилия, истинная маджай-хи, Винн умерла бы той ночью.

Вера Лилии в Мальца заставила ее защитить человека, а ее стая присоединилась к ней. Но Стихийные Духи не смягчилась. Они обратились против маджай-хи, тех, кто попытался помочь ей. Духи вторглась в большое поваленное дерево, заставив его ударить плетью корней по стае Лилии.

Они убили одного маджай-хи той ночью — без колебания — в своей попытке убить Винн.

Все это, должно быть, перешло от Тени к серебристо-серой самке меньше чем за три секунды. Самка отвернулась и кинулась назад к ногам Врейвилии. Самец с подпалинами присоединился к ним, когда Врейвилия присела и опустила голову.

Когда оба спутника жрицы ткнулись носом в ее лицо, Винн услышала, что деревья безумно заметались. Это было так внезапно и сильно, что привлекло внимание её товарищей.

— Что происходит? — спросил Красная Руда, поворачиваясь во все стороны.

Тень пятилась до тех пор, пока не уперлась хвостом в ноги Винн. Она дрожала, оглядываясь. Ветер раскачивал деревья, и Винн показалось, что что-то перемещается среди них.

Это был только проблеск… большая фигура, которая мелькнула за ближайшими деревьями на краю просеки. Или, скорее, Винн показалось, что она видела, как ветки пригибаются и расступаются, а что-то проходит. Что это было точно, она не могла сказать, поскольку это было что-то большее, чем просто тень. Что-то, сделанное из кружащегося ветра, листьев и пыли, поднятой с земли, проходило через лес.

Снова, Винн захотелось повернуться к Хармуну, но она не могла отвести взгляд от леса.

— Аовар?

Врейвилия выкрикнула всего одно корневое слово на своём языке. Это означало «причину», «повод» или даже «стимул», но мучительный тон придавал слову несколько иное значение.

— Почему?! — выкрикнула жрица снова.

Стоя между своими товарищами-собаками, она смотрела на деревья. Ее смуглые щеки блестели от слез. Серебристо-серая самка и коричневый с подпалинами самец помчались к своей стае. Последовали краткие прикосновения голов и носов.

«Потому что эта вещь слушает! Она крадет… нашу надежду, наше знание… то, что никто из смертных знать не должен, тем более такой испорченный!»

Снова, Винн услышала слова в своей голове.

— Ответьте мне, — снова сказала Врейвилия, в ее голос прорвались слёзы. — Почему вы убили одного из своих детей?

Ветер немного успокоился, сопровождая длинную паузу.

«Печальная… трагичная… необходимость.»

У Винн не было сочувствия к ним.

Сломленная слезами, Врейвилия закричала на огромную тень между деревьями, словно какое-то животное, слишком разъяренное, чтобы говорить. Когда она снова обрела голос, Винн было гораздо легче переводить её слова.

— Ваш потомок во плоти, маджай-хи, охраняет эту женщину-нуманку… даже от своих сородичей! Вы убили одного из них, чтобы добраться до нее? Вы сделаете так снова, здесь и сейчас?

«Она — испорченная часть Существования, искажённая и опасная.»

— Вы породили Существование, независимо от его форм и видов! — прорычала Врейвилия. — А сейчас, вы рвёте все связи, которым я служу… то, что все Фоирфеахкан лелеяли целую вечность?

Винн глянула в сторону. Стая взволнованно кружила вокруг Врейвилии. То, что они узнали, оставило их настороженными и сбитыми с толку.

— Как могу я, — продолжала Врейвилия, — или кто другой, даже оставивший мой путь, служить тем, кто убил своего дитя… даже, если это — цена за что-то?

Ответа не последовало.

Корни вокруг просеки упали на землю. Ветер в деревьях стих везде, кроме одного места. Винн показалось, что она видит фигуру, частично скрытую ветвями. Больше, чем какое-либо живое существо, что она могла вообразить, оно не было столь же высоко как сами деревья. Эта тень из кружащегося воздуха и листьев за ветвями была единственным, на чём Врейвилия сосредоточила взгляд.

«Необходимость… скорбная необходимость.»

Этот ответ после долгой паузы чуть не заставил Винн выкрикнуть свои обвинения Духам. Они были безумно нацелены на курс принужденного воздействия, поддерживая чьи-либо усилия против того, что могло произойти. Это включало Магьер, Лисила и Мальца, исключая саму Винн. Но Малец не согласился со своей семьей, даже не зная того, чего они действительно надеялись достигнуть любой ценой.

Но она не стала обвинять их.

Она держала язык за зубами, позволяя напряженности жрицы расти. Стихийные Духи в некотором роде были священны для этой женщины, и этот конфликт дорого ей стоил. Винн должна была добиться этого результата ради своей потребности, даже если это приведёт к кризису веры у Врейвилии.

— Независимо от того, что будет получено, оно не стоит этого, — сказала Врейвилия. — Независимо от того, что будет сделано, ничто и никогда не заменит того, что потеряно. Я не вижу цены или потери в том, что ищет эта женщина… это несравнимо с тем, что вы сделали.

Ветер немедленно стих.

Винн услышала беспокойный звук в своей голове. Хор крыльев-листьев было очень трудно теперь понять. Это, возможно, был вопль или гнева или страдания.

«Оставь павших мертвых Земли там, где они лежат.»

Винн напряглась. Действительно ли это было отсылкой на Балаал-Ситт? «Мертвые Земли» означало гномов, которые погибли там?

«Оставь сбежавших от Земли… что из наших, дольше времени раб раба.»

Винн уже испытывала отвращение от бездействия. Но что-то не совпадало. Что это за ерунда о «рабе раба»?[1]

Гномы никогда не были рабами кого-то. Их народ скорее умер бы, чем покорился. Но она искоса глянула на Красную Руду, задаваясь вопросом об этом потомке Таллухерага, так называемого «Лорда Резни» — Бога Геноцида.

Лоб Врейвилии наморщился, но она не произнесла ни слова на последнее требование Духов. В молчании, повисшем над прогалиной, Винн не видела больше ничего за деревьями.

Чейн оставался тих, хотя Винн могла чувствовать его дрожь через руку, поскольку он все еще сжимал её ладонь. Красная Руда в смятении наблюдал за Врейвилией, но затем повернулся к Винн.

— С кем она говорила? — прошептал он.

Никто не ответил ему. Винн даже не знала, как.

Стихийные Духи ушли. Все, что осталось, это обмякшие корни среди сломанных веток на изрытой земле, усыпанной свежими листьями.

Тень громко заскулила, и Винн посмотрела вниз. Собака все еще дрожала у ее ног.

Врейвилия повернула голову, один глаз, не занавешенный растрёпанными ветром волосами, посмотрел на неё:

— Кто ты? — ее голос был напряженным от подозрений.

— Просто Хранительница, — ответила Винн, — брошенная в центр всего этого… и делающая то, что ей говорит ее совесть.

Она выпустила руку Чейна и шагнула вперёд. Тень предупреждающе зарычала и попыталась остановить ее, Красная Руда опустил свой посох перед нею. Винн обошла Тень и без труда отвела посох в сторону.

— Что ты сделала им? — прошептала Врейвилия, и немного гнева прокралось в ее голос. — Они попытались взять твою жизнь, и заставить меня сделать это… и пробовали сделать это прежде.

— Пробовали, но я все еще здесь.

Тень осталась рядом с Винн, следя за парой маджай-хи у ног жрицы.

— Моя цель не настолько противоречит их, как ты могла подумать, — добавила Винн. — Хотя они хотят, чтобы ты думала иначе.

Врейвилия внимательно изучала ее. Сильный человек, каким была жрица, не мог так легко изменить тому, во что верил.

— Я не знаю, куда мне теперь идти, — вдруг созналась Винн, прогоняя пережитый страх. — Вы знаете что-нибудь о месте под названием Балаал-Ситт, забытом гномском городе или цитадели в горах, граничащих с пустыней?

Несколько собак из стаи любопытно приблизились к Тени, пренебрегая безопасным расстоянием. Винн проигнорировала это, сосредоточившись только на Врейвилии.

— Есть кое-какие записи, оставленные моими предками, — наконец ответила жрица, долго, мучительно вздохнув. — Там упоминаются гномы, которые когда-то свободно общались с нами… моим народом. Они приходили с юга. Если записи верны, самый близкий путь лежит через то, что теперь называют проходом Скользнувшего Зуба.

Что-то — возможно, надежда — начало расти в Винн.

— Да, я видела его на карте.

Врейвилия отвела взгляд, посмотрев на деревья, прежде чем опустить свою голову.

— Откуда? — спросил Красная Руда, его голос был переполнен нетерпением. — Откуда точно они приходили?

— Я не знаю, — ответила Врейвилия. — Но если это был ситт, который пал во время войны…

Она затихла.

— Что-то, что может помочь, — попросила Винн.

— Есть место, которое нашёл один из моих предков во время скитаний, и назвал его «упавшая гора», — тихо сказала Врейвилия. — Это было слишком странное название, что можно перевести, как горный пик среди хребта, сломанный или возможно, обрушившийся. Плоскую равнину никогда нельзя найти среди таких гор. Я сама её не видела. Так что не могу направить вас лучше.

Мысли Винн уже мчались вперёд. У нее был сырой набросок карты области. Если они доверятся Врейвилии, то просто должны будут следовать по проходу Скользнувшего Зуба между меньшими, растущими к северу горными хребтами до хребта Резака Неба. После этого нужно будет искать, так называемую «упавшую гору», но это был уже другой вопрос. Они могли быть гораздо ближе к цели, чем она когда-либо надеялась.

Тысяча лет не прошла бесследно даже для гор, проходящих через весь континент. Кто знает, какие изменения произошли со времени войны? Но, по крайней мере, это было хоть что-то, чтобы продолжать.

— Спасибо, — сказала Винн.

— Не благодари меня. Хармун не направлял меня в этом… поскольку я вызвала тех, кто устроил всё это.

У Винн было мало ориентиров. Но упоминание о дереве под названием Святилище подняло столько вопросов относительно того, что произошло здесь.

— Что происходило там? — спросила она. — Кто такая эта Мать Боли, о которой вы говорили?

— Не боль, — исправила Врейвилия, снова нахмурившись. — Огорченная Мать… хотя это слабо передаёт значение на вашем языке. Это — проявление их, того, что ваш вид называет Стихийными Духами, которое олицетворяет то, что изначально породило все.

Врейвилия подняла руку и широким жестом обвела деревья и все вокруг себя. Впервые Винн задалась вопросом, что жрица имела в виду: прогалину или лес, окружающий ее?

— Именно от них «она страдает и носит траур», — продолжала жрица. — Как родитель, ребенок которого растет, идет своим собственным путем и забывает, что породило его. Я… последняя из Фоирфеахкан… тех, кто сдерживает истончение связей, напоминая «матери» и «ребенку» друг о друге.

Винн знала различные мифы о сотворении мира в разных культурах, существующих по сей день и давно исчезнувших. Они, в свою очередь, толковали понятия Стихийных Духов и Элементов Существования, метафорически используемого ее Гильдией. Некоторые Хранители даже принимали точку зрения фундаменталистов, объединяя основные части длинных забытых систем взглядов, полагая, что существует некая основная сила, которая начала все, само Существование. Это не часто гармонировало с текущими официальными религиями или самой Гильдией.

У Винн были свои сомнения относительно таких вещей, она предпочитала рассуждать. Конечно, она не сомневалась, что Духи были реальны, независимо от того, чем они в конечном счете являлись. Вне всего этого, независимо от того, что Духи или Врейвилия знали или полагали, суть сказанного Винн и её действий была верна. Это должно было быть правильно, независимо от цены, потому что у неё не было другого выбора.

Она пошла против Гильдии, обманывала и лгала, и даже украла почитаемые кристаллы холодной лампы и использовала их как валюту. Она делала — и продолжит делать — все эти неправильные вещи по правильной причине.

— Я правда благодарна вам, — сказала она Врейвилии.

Она отвернулась и увидела, что Чейн всё ещё смотрит на Врейвилию. Он дрожал, а его глаза казались мертвыми. Радужки были похожи на кусочки льда или стекла. Он был не похож на себя… или как будто внутри не осталось ничего от его личности.

— Чейн?

Только тогда Винн начала кое-что осознавать. Каждый раз, когда они задавали вопросы кому-то незнакомому или ненадежному, Чейн стоял прямо позади нее. Шепотом или сжатием ее плеча он вел ее через истины и обманы тех, кто давал ответы.

Винн не услышала от Чейна ни звука во время всего разговора с Врейвилией.

Теперь жрица наблюдала за ним одним, ее пальцы на белом, изогнутом лезвии напряглись.

— Чейн? — прошептала Винн.

Питаемый страхом голод, воющий зверь внутри него, копошащееся, словно армия насекомых, влияние леса на коже…

Это было всем, что Чейн чувствовал, все, что заполнило его голову, пока он сдерживал себя, стоя позади Винн.

Первозданное дерево позади него отзывалось проникающим в спину холодом, этот подозрительный холод пронизал его мертвую плоть. Оно не могло узнать, кем он был, но оно хотело, чтобы он исчез — не только из этого места, но и навсегда. Среди всего этого Чейн мог цепляться только за то, чего он хотел больше всего в жизни: Винн, в безопасности и всегда рядом.

Это было единственным ясным желанием, оставшимся вместо его разума.

Страх перед любой угрозой ему — ей — слишком вырос. Он обвился вокруг этого единственного желания, поскольку лес немилосердно подталкивал его, пытаясь выяснить, кто он такой. Неистовая женщина теперь следила за ним, как будто некий зверь внутри неё почуял его зверя.

Он видел ее руку, сжавшуюся на рукояти белого кинжала. Зверь в нем взвыл, желая сразиться с этой угрозой. Но Чейн видел только угрозу Винн.

Чейн стремительным рывком обогнул Винн, и она так быстро вдохнула, что ее горло пересохло. Рычание послышалось от стаи и даже Тени. Винн инстинктивно попыталась схватить собаку, но та оказалась проворнее.

Тень увернулась и врезалась плечом в колено Чейна. Его меч вспорол землю, когда он упал вместе с собакой.

Винн по-прежнему была в смятении относительно того, что случилось с Чейном. Но в любом случае, она собиралась вмешаться, прежде чем он и Тень нападут друг на друга.

Он поднялся, упираясь руками в землю, и Винн увидела его лицо. Он был похож на какого-то бледного обезумевшего зверя.

Глаза Врейвилии, казалось, вспыхнули от потрясения. Она подняла свое лезвие и шагнула к Чейну. Пятнисто-коричневый самец, сидевший у ее ног, попытался приблизиться к нему с противоположной стороны.

Тень поднялась и побежала на Чейна.

— Нет! — закричала Винн.

Тень проскользнула мимо ее ног, и Винн отпрянула.

Тень прыгнула на Чейна. Но приземлилась позади него и бросилась на самца с подпалинами.

Ужасающий удар сотряс землю. Винн почувствовала его ногами и повернулась на звук.

Врейвилию откинуло назад, земля, прелая листва и мох расплескались вокруг того места, куда ударил посох Красной Руды. Он выдернул посох, перехватил его конец и взмахнул им в воздухе, когда Врейвилия попыталась приблизиться.

Ошеломленная тем, что Тень попыталась и остановить, и защитить Чейна, Винн не знала, что делать. Она не понимала, что спровоцировало это внезапное нападение Чейна. Но к Тени направились еще два маджай-хи. Красная Руда вскинул посох, качнув его конец к третьей собаке. Их сильно превосходили числом, и стая будет атаковать намного быстрее, чем в прошлый раз.

Чейн встал на одно колено и дотянулся до меча. Красная Руда вскинул посох и сделал громоподобный шаг к Врейвилии. Винн смотрела только на Чейна.

Его глаза были сосредоточены на жрице, а его красивое, благородное лицо превратилось в искажённую маску монстра. Когда он оскалился, она увидела, что его зубы изменились.

Винн видела только один выбор.

— Нет, на Чейна! — закричала она Красной Руде. — Оглуши его!

Красная Руда моргнул, и на его лице отразилось удивление. Он моргнул ещё раз, и жестокая решимость застыла в его широких чертах. Винн почувствовала момент ужасного сомнения, когда железный посох изменил направление.

Конец железного посоха врезался в голову Чейна, скользнул по виску и с полной силой врезался в плечо.

Треск и звенящий звук выбил весь воздух из Винн.

Чейн зашатался, как дерево под сильным ветром. Он опустился на оба колена, и конец посоха ударился в землю. Винн снова услышала — почувствовала — гул в земле.

Красная Руда перехватил посох, сделал шаг и опустил другой конец вниз. Винн всхлипнула, поскольку ей послышалось, как сломались кости, а Чейн рухнул на землю как мешок с камнями.

На просеке воцарилась тишина, за исключением угрожающего ворчания Тени и неровного дыхания. Остальные маджай-хи заняли свои позиции. Красная Руда отступил, не сводя глаз с Чейна, длинный железный посох балансировал в его больших, крепких руках.

— Хватит! — выдохнула Винн, пытаясь отодвинуть его.

Врейвилия наблюдал за ними, и Винн боялась, что стой жрица ближе, она могла бы увидеть, что из раны на виске Чейна сочится что-то другое, а не красная кровь.

— Что это с ним? — потребовала ответа Врейвилия.

Винн должна была увести Чейна подальше отсюда.

— Извините. Это лес. Вы же знаете, как он может влиять на некоторых людей.

Это была слабая отговорка, и Винн хорошо это понимала. Лес Лхоинна не превратил бы человека в безумного зверя.

— Он болен, — добавила она. — Мы должны доставить его в город.

— Ясно, — ответила Врейвилия.

— Я не забуду вашу помощь, — сказала Винн.

— И я не забуду вас.

Это было резкое прощание, поскольку жрица отвернулась. Стая медленно последовала за ней. Последними, задержавшись на краю просеки, были серебристо-серая самка и пятнисто-коричневый самец с подпалинами. Самка задержалась на секунду дольше, наблюдая за Винн, когда ее сородич уже нырнул в подлесок.

— Ты узнала что-нибудь еще? — потребовал Красная Руда.

Он не услышал все, что она узнала. Только она — и по каким-то причинам Врейвилия — могли чувствовать и слышать, что говорили Духи. Все, что его волновало, раскрасневшегося от битвы и склонившегося над Чейном, было то, сможет ли она хорошо послужить его собственным целям.

— Подними его, — сказала она, с паникой смотря на обмякшее тело Чейна. — Мы уходим.

Сау'илахк висел над равниной, всё ещё обуреваемый гневом и страхом, потому что он снова не знал, что происходит с Винн. Он не позволит себе полностью погрузиться в уютную дремоту. Только вдруг, ночь вокруг него показалась более темной, чем она была на самом деле.

«Сау'илахк…»

На это громоподобное шипение в его голове он ответил:

«Да… мой Возлюбленный?»

«Почему ты упустил Хранительницу из своего поля зрения? Следуй за ней, веди ее, любой ценой. Служи — служи своему желанию.»

Сау'илахк затих на краю сна от этих слов своего Бога. Он не мог ничего сделать, кроме как подчиниться приказу, если Винн еще жива. И получается, Возлюбленный обо всём знал? Это принесло ему толику облегчение, хотя он задался вопросом, как его Возлюбленный Бог узнал это. Для него Винн по-прежнему была вне досягаемости.

Но сейчас он был слишком утомлен и истощён. Он сомневался, что сможет сотворить ещё одного слугу или даже вызвать какое-нибудь животное, чтобы сделать его своим фамильяром. Не сможет, пока не покормится.

Сау'илахк задавался вопросами об осведомлённости своего Бога, но не осмеливался обсуждать его решения или показывать сомнение или подозрение.

«Да, мой Возлюбленный.»