Новый старый 1978-й. Книга вторая

Глава 19

От смешного до героического — один шаг

На студии Associated TeleVision, где снимали The Mappet Show, нас встречали как желанных гостей. Мы же были, всё-таки, приглашёнными иностранными знаменитостями, которые должны были поднять рейтинг и популярность этого шоу. Правда, Серёга, ещё в машине, наотрез отказался что-либо говорить в камеру по ходу съёмок, поэтому в сценарий, предложенный студией, мы сразу внесли некоторые изменения. Мы с Солнышком появимся во всех четырёх мини-сюжетах, а Серёга появится только один раз вместе с нами, когда в конце передачи мы будем исполнять нашу песню «Holding Out for a Hero» вместе с кукольной рок-группой Маппет-театра «Электрохаос». Там и появится Серега вместе с доктором Тизом, клавишником с длинными руками.

Первая короткая сценка с нашим участием начиналась сразу после произнесения вступительных слов лягушонком Кермитом, являвшимся одновременно и режиссером этого музыкального театра, и короткого выступления оркестра Маппет-театра, который всегда начинает и заканчивает все выпуски. Сценка происходила в гримерной, где мы переодевались. К нам неожиданно ворвалась мисс Пигги и стала мне строить глазки, разговаривая томным грудным голосом. Затем ворвался медвежонок Фоззи и начал говорить восторженно о нашей группе, а потом, заметив Солнышко, признался ей в любви. Мисс Пигги, услышав его признание в любви другой женщине, начала с криками бить его, говоря, что он только вчера просил у неё руки и сердца. Затем показали двух вредных пожилых зрителей Статлера и Уолдорфа, которые занимают места в театральной ложе. Они в саркастическом духе комментируют происходящее на сцене и заканчивают свой комментарий одновременным язвительным смехом: «О-о-хо-хо-хо!».

Второй эпизод с нашим участием снимали на кухне со Шведским поваром, с которым я и Солнышко, якобы, готовили русский борщ. Этот горе-повар готовил борщ по своему невероятному рецепту, сыпя в кастрюлю кучу соли, перца и всяких других сыпучих ингредиентов, одновременно разговаривая с нами на псевдо-шведском языке. Мы с ним, в ответ, говорили на смеси англо-русского языка. Мы всеми силами пытались остановить подобное экзотическое приготовление нашего любимого русского блюда, но помешать ему было просто невозможно. В результате, в самом конце, этот псевдо-шведский повар попробовал своё получившееся варево, после чего из его рта вырвалось пламя и опалило ему брови и колпак. Затем два вредных старикашки прокомментировали кулинарные способности этого повара, рассказав анекдот о том, что когда официанта спросили, пробует ли повар то, что сам готовит, то официант ответил: «Повар должен готовить, а не есть всякую гадость и потом страдать изжогой».

Третий наш выход был самым простым. Мы вместе с Солнышком исполняли под «фанеру» нашу «Everything I Do» в качестве успокаивающей и колыбельной песни для мисс Пигги, которая страдала от безответной любви по лягушонку Кормиту. От нашей душещипательной песни она ещё больше разрыдалась, после чего прибежал Кормит и она сразу успокоилась, и заулыбалась. Потом она полезла целоваться сначала к лягушонку, а далее стала приставать ко мне со своими свинячьими нежностями. Солнышко еле оторвала её от меня, а затем долго вытирала моё лицо от невидимых пиггиных слюней и удаляла след от свиного пятачка у меня на щеке. После этого, пара пожилых зрителей из своей ложи заявила, что они любят свиней исключительно в готовом виде, лучше жареном, и нагло расхохоталась.

Серега появился в последнем сюжете вместе с кукольной рок-группой Маппет-театра «Электрохаос». На сцене была выстроена некая многоэтажная конструкция, в одном из проемов или окон которой сидел за ударной установкой безумный барабанщик по кличке Животное. Его иногда приходилось даже пристегивали на цепь, чтобы он, когда войдёт в раж, не лез в драку с другими музыкантами группы. Справа в проеме маячил Зуут, слегка обкуренный саксофонист. В противоположном окне торчал трубач Липс, у которого от того, что он иногда очень сильно дул в свою трубу, она у него улетала и падала прямо на голову Флойда Пепера, хиппующего бас-гитариста, который был влюблён в соло-гитаристку Дженис, тоже хиппачку.

Серега с клавишником, длинноруким доктором Тизом, долго препирались перед исполнением о том, какую ноту надо брать в начале второго куплета в нашей песне «Holding Out for a Hero», но потом плюнули и решили играть каждый по-своему. Вот в такой кукольный дурдом мы попали в самом конце передачи. Самым безбашенным был безумный барабанщик Животное, которого руководитель «Электрохаоса» доктор Тиз периодически дергал за цепь, чтобы тот прекращал бить по барабанам, как сумасшедший. Глядя на этих отмороженных и тормознутых кукольных музыкантов, нам самим хотелось ржать, но мы изо всех сил крепились и с трудом доиграли свои роли до конца. Сложнее всего приходилось Солнышку, так как она была должна открывать рот под фонограмму. Очень тяжело это делать, когда постоянно хочется смеяться. А потом мы просто упали с Солнышком и смеялись минуты две, вытирая слёзы. С нами смеялись все, даже кинооператоры. В общем, получился просто отпадный выпуск. Думаю, всем телезрителям понравится. Нас заверили, что к завтрашнему дню он выйдет в пятичасовом выпуске программы The Mappet Show.

Потом мы всем большим коллективом фотографировались на память, пили чай и рассказывали различные смешные истории, которые происходили с нами на съёмках. Два часа пролетели незаметно, мы даже не устали, а, наоборот, зарядились энергией. Правильно говорят, что смех лечит, даже придумали этому название — смехотерапия. Получается, что все артисты The Mappet Show должны быть очень здоровыми людьми.

Когда мы вышли на улицу, то я неожиданно почувствовал какую-то странную тревогу. Сначала я посмотрел налево, но чувство тревоги не изменилось. Потом я повернул голову направо и сразу понял, что некая опасность исходит именно оттуда. Проезжающие машины опасности не представляли, а вот мотоцикл с парнем и девушкой, стоящий метрах в тридцати от нас, вызывал у меня некую необъяснимую тревожность. Я не подал вида, что что-то меня взволновало и спокойно сел вместе со всеми в машину. Я всегда садился за водителем, чтобы Солнышко сидела в середине, поэтому если этот мотоцикл следит именно за мной, то они будут проезжать вперёд именно с моей, правой стороны машины. Сев на сидение, я аккуратно обернулся и увидел, что оба седока уже сидят и мотоцикл трогается вслед за нами.

Да, эти ребятки явились явно по нашу душу. Я тихо сказал своим, специально, по-русски:

— Опасность сзади, не оборачиваться. По моей команде падаете на пол.

Все резко замерли и напряглись. Мы ехали в левом ряду, поэтому мотоцикл выехал в правый ряд и пошёл на обгон. Это не слежка, это кое-что похуже. Ситуация напомнила мне лихие девяностые, когда в стране творился сплошной беспредел и убийства происходили с ежедневной регулярностью. Я вспомнил случай из 1994 года, когда убили в Красноярске известного преступного авторитета Быкова по кличке Бык. Тогда одиночный мотоциклист на светофоре спокойно подъехал к остановившейся машине Быка и выстрелил ему два раза в голову, а потом скрылся.

Ситуация была очень похожа, только светофора эти мотоциклисты ждать не будут, они, видимо, будут стрелять на ходу. Я аккуратно приоткрыл свою дверцу и сказал впереди сидящему Стиву:

— Когда крикну «вправо», резко бросишь машину вправо. Понял?

— Понял, — ответил вздрогнувший Стив, не задавая лишних вопросов.

Я внимательно следил за мотоциклом и четко зафиксировал момент, когда пассажирка, сидящая сзади на мотоцикле, полезла запазуху и достала пистолет. Я его смог разглядеть, потому, что они уже приблизились к нам почти вплотную. Когда мотоцикл поравнялся с моей дверью, я громко крикнул «ложись» и «вправо», одновременно резко распахивая дверь. Стив не растерялся и мгновенно крутанул руль вправо. Открывшаяся дверь ударила точно по ноге переднего мотоциклиста, который не справился с управлением и рухнул на асфальт вместе с мотоциклом и пассажиркой. Но пассажирка мотоцикла, падая, всё-таки успела нажать на спусковой крючок пистолета и погремел выстрел. Пуля разбила заднее стекло и пробила крышу машины. Мои все лежали на полу, поэтому не пострадали. Я крикнул:

— Тормози!

Машина пошла юзом, но затормозила. Я выскочил через открытую дверь и бросился к мотоциклистам. Их разбросало метров на двадцать друг от друга, видимо, сначала упала девушка, парень же прокатился вперёд по инерции, держась за руль мотоцикла. Пассажирка ударилась головой и лежала без движения, а вот парень стал приподниматься, когда я к нему подбегал. Он потянулся рукой к карману куртки, но я успел прыгнуть на него и кулаком попасть ему прямо в переносицу. Он откинулся назад и потерял сознание. Из его руки выпал небольшого размера револьвер.

Тут подбежал Неделин и взволнованно спросил:

— Что это за хрень?

— На нас напали и попытались убить, — сказал я, нагнувшись над парнем. Он был в отключке. — Идите к девушке и следите за ней. Её пистолет где-то выпал, но его не ищите, только визуально осмотрите место вокруг. Если зашевелится, пните посильнее по рёбрам, чтобы не дергалась.

Неделин всё понял и подбежал к девушке.

— Вижу пистолет, — крикнул он, — похож на автоматический.

— Не трогайте, — крикнул я в ответ. — Сейчас приедет полиция. Я видел, что кто-то побежал к телефонной будке.

Проезжающие машины объезжали нас, притормаживая. Их пассажиры с удивлением и любопытством рассматривали нашу машину, с разбитым пулей задним стеклом, потом переводили взгляд на два тела и мотоцикл, лежащие на проезжей части. Через три минуты подъехали сразу две патрульные машины. Оттуда выскочили вооруженные пистолетами полицейские и бросились к нам. Я приказал всем, от греха подальше, поднять руки. Один из полицейских меня узнал и крикнул, что это русский певец и все опустили оружие.

— Что здесь произошло? — подбежав к нам, спросил, видимо, старший из них.

— В нас стреляли двое на мотоцикле, — ответил я, показывая рукой на два тела и мотоцикл. — Я их сбил открывшейся дверцей машины, поэтому они промахнулись и попали только в заднее стекло. Стреляла девушка, вон её пистолет валяется рядом с нашим сотрудником охраны. У второго тоже был револьвер, я успел его обезвредить до того, как он его вытащил из кармана. Револьвер лежит рядом с его телом.

— Он жив?

— Да, он пытался подняться и я успел ударить его кулаком в переносицу.

Остальные полицейские первым делом упаковали пистолеты в целлофановые пакеты и стали осматривать тела. Подъехала ещё одна машина, полностью перегородив движение по этой, итак не очень широкой, улице. Один из полицейских прошёл вперёд метров тридцать и стал разворачивать жестами поток машин в соседний переулок для объезда.

Ко мне подошёл другой полицейский и принялся составлять протокол. Я ему обстоятельно рассказал, как всё произошло. Он записал данные моего паспорта и адрес гостиницы, где мы остановились, и сказал, что если мы ещё понадобимся, то они нам позвонят. В это время двое других полицейских осматривали машину Стива и зафиксировали в акте разбитое стекло и отверстие от пули в крыше машины.

Потом подъехали эксперты и сфотографировали и машину Стива, и лежащих на дороге мотоциклистов и их мотоцикл. После экспертов подъехали три машины с телевизионщиками. Они оперативно стали снимать место проишествия, а потом обратились с вопросами ко мне, как к непосредственному участнику событий. Я им без особых подробностей рассказал о нападении на нас мотоциклистов и возмутился тем фактом, что вооруженные преступники свободно нападают в центре Лондона на советских дипломатов. Прибывшим медикам удалось привести в чувство двух нападавших. Парень смог идти сам, а вот девушку пришлось загрузить в машину скорой помощи под охраной двух полицейских.

Так как нас оставили в покое, мы решили поскорей уехать отсюда.

— Что это было? — спросил Стив, заводя машину.

— На кого-то из нас покушались и хотели убить, — ответил я, догадываясь, кого из нас конкретно хотели ликвидировать. — Если бы нас хотели уничтожить всех разом, то просто бы взорвали машину.

— Что нам теперь делать? — спросила перепуганная Солнышко. — Нам теперь нужна охрана.

— Не волнуйся, любимая. Полиция во всём разберётся и решит вопрос с охраной. Стив, ты нас подбросишь до гостиницы?

— Конечно, а потом поеду в автомастерскую. Надо стекло новое вставлять и крышу заделывать. Думаю, часа за три сделают. А потом поеду в Скотленд-Ярд и узнаю последние новости. А вы что собираетесь в это время делать?

— Мы сначала поужинаем, а потом, чтобы успокоить Солнышко, поедем за покупками. Это лучший способ её взбодрить и отвлечь от свалившихся проблем. Нам нужно, пока есть свободное время, купить родственникам и друзьям подарки.

В гостинице я переоделся, так как в пылу схватки с мотоциклистом не заметил, что падая на асфальт, порвал брюки на коленках. За ужином мы особо не разговаривали. Я анализировал создавшуюся ситуацию, а Солнышко с Серёгой ещё полностью не отошли от шока.

Ситуация была мне непонятна. Зачем стреляли, если можно было взорвать машину? Подобным образом действовала Ирландская республиканская армия и её «временная» Шин Фейн четыре года назад, взорвав автобус, перевозивший военнослужащих британских сухопутных и военно-воздушных сил из Манчестера в места постоянной дислокации около Каттерика и Дарлингтона. При взрыве погибло двенадцать человек и было ранено тридцать восемь. А также вспомнил подрыв в Белфасте в 1972 году автомобиля Ford Cortina с бомбой, начиненной гелигнитовым зарядом массой в сорок пять килограммов. Мощный взрыв сотряс город, на месте погибло два человека, еще четверо умерли от ударной волны, еще один пострадавший умер позднее в больнице. Ранено было сто сорок восемь человек.

Видимо, нас хотели убить тихо, без громкого общественного резонанса и лишних жертв. Таких боевиков в начале двадцатого века на Западе станут называть «умеренными террористами». По накалу идиотизма, фраза «умеренные террористы» сродни фразе «чуть-чуть беременная». Но вернёмся к нашим баранам. Кому же мы, всё-таки, помешали? Ладно, дождёмся Стива с новостями и тогда будем ломать голову.

После обеда Солнышко немного отошла и начался поток вопросов.

— Кто на нас напал? — спросила Солнышко, избегая произносить более жесткие формулировки.

— То, что это не уличная шпана, — ответил я серьёзно, — которая напала на леди Ди, это понятно. Скорее всего, это бойцы Ирландской республиканской армии, но какие-то странные. Их было всего двое, но обычно акцию проводит их пятерка, так что тут, скорей всего, чья-то частная инициатива. Это похоже на то, как кто-то решил доказать всем, что тоже имеет какой-то вес в организации, и, не согласовав свои действия с руководством, решил показать себя и укрепить свои позиции. Этот кто-то отправил двух бойцов на ликвидацию самых известных сейчас в Лондоне людей, один из которых будет принят завтра королевой в Букингемском дворце.

Здесь ещё играет немаловажную роль и то, что мы советские школьники, и наше устранение ухудшит отношения между СССР и Великобританией, а в более глобальном аспекте обострит ситуацию между блоком НАТО и Варшавским договором. Но давайте дождёмся Стива и узнаем всё поточнее. А сейчас предлагаю отправиться в центр в магазин C&A. В нем продаётся всё и очень недорого. Там мы купим сувениры и подарки, а, может, и себе что подберем.

Настроение во время моего рассказа у Солнышка постепенно падало, но новость о том, что мы едем за покупками, враз улучшила её душевное состояние. Какие там ещё террористы, когда её ждёт куча новых шмоток и тряпок, да ещё и недорого. Какая женщина устоит перед таким соблазном. Да она сама порвёт любого террориста, посмевшего помешать её шопингу.

Мы вызвали такси и отправились за покупками. В трехэтажном торговом центре C&A Солнышко окончательно забыла все свои страхи и полностью погрузилась в мир красивых вещей. Да, я не ошибся. Цены здесь были смешные, а знакомых и друзей у нас было много, поэтому даже я отключился от проблемы покушения на нас. Так что и для нас, мужчин, шопинг тоже является неким лекарством от стресса.

Количество пакетов и пакетиков росло с огромной скоростью, поэтому мелкие пакеты мы перекладывали в большие пакеты, которые к концу шопинга приняли форму раздутых дирижаблей. Через два часа я понял, что надо уходить, иначе нам понадобится отдельный военно-транспортный самолёт для перевозки всего нашего барахла. Ведь в С&А за сто фунтов можно было купить половину отдела небольшого магазина, а если таких стофунтовых бумажек у вас несколько и рядом с вами находится очаровательная шопоголичка в лице Солнышка, которой просто невозможно отказать. Тогда вы меня поймёте и не будете удивляться по поводу дополнительного воздушно-транспортного средства.

Мы с трудом поймали такси, так как руки были заняты, и с трудом влезли в кэб, забив полностью его багажник и почти весь салон. Даже Неделин был вынужден таскать часть наших пакетов, так как не хватало рук всё это держать, и теперь сидел впереди и держал на коленях три пакета с вещами Солнышка. Даме он не мог отказать в помощи.

Как мы выгружались из такси возле гостиницы — это отдельная песня. Нам даже две работницы гостиницы выбежали помогать, за что я им был очень благодарен. В номере наши новые вещи в шкафы, естественно, не вошли и нам привезли дополнительно ещё две напольные вешалки на колёсах. Когда мы всё развесили, то наш номер стал похож на филиал магазина готовой одежды. Солнышко ходила довольная, в одном нижнем белье, среди этого богатства, переодически беря в руки ту или иную вещь с вешалки, и объясняя мне, для кого она её купила, или примеряя её на себя. Когда она стала мерить купальник, я не выдержал и повалил её на кровать. Как потом оказалось, она только этого и добивалась. Вот чего прямо мне не сказать, что не пора бы тебе своим «Биг Беном» порадовать её «Трафальгарскую площадь». Так нет, надо сначала меня помучить и завести, как часы на этом «Биг Бене», а потом отдаться мне со всей страстью истосковавшегося за два дня без мужской ласки молодого женского тела.

Потом мы лежали обессиленные и счастливые. Немного отдохнув и приняв душ, решили спуститься поужинать. В ресторане посетителей было немного, но они нам все кивали или махали руками в знак приветствия. Кто-то из посетителей включил телевизор и нашёл программу, которая круглосуточно показывала только новости. Не успели мы сделать заказ, как диктор стал рассказывать историю о нападении двух террористов на мотоцикле на известного русского певца Эндрю Кравцова, а затем пошли кадры моего интервью с места происшествия. Сидящие в зале повернули головы в мою сторону и мне пришлось им кивнуть, что мол да, это именно я обезвредил этих террористов.

Тут в ресторан вошёл Стив и подсел к нам.

— У меня хорошие новости. Первая, хоть террористы оказались и из ИРА, но это простые молодые боевики, которые по собственной инициативе решили показать себя и заработать себе имя среди старших товарищей из «Шин Фейн». Руководители «Шин Фейн» уже выступили с заявлением, что не имеют никакого отношения к этому террористическому акту и осуждают его. В общем, больше вам никто и ничто не угрожает, но полицейское начальство решило с сегодняшнего вечера поставить у входа вашей гостиницы круглосуточный пост. Я когда шёл, полицейский уже стоял на посту и внимательно на меня посмотрел.

— Ну слава Богу, — сказал я, — теперь будем спать спокойно.

— Помимо полицейского, там собралась куча репортеров. Через пятнадцать минут сюда приедет какой-то большой полицейский начальник, чтобы поблагодарить тебя за помощь в поимке террористов и наградить Медалью Королевы за отвагу. Хоть ты и не подданный Великобритании, но для тебя решили сделать исключение. Выше твоей награды по статусу только Медаль Георга. Ею наградили четыре года назад боксера Ронни Рассела, который спас около Букингемского дворца двадцатитрёхлетнюю принцессу Анну от похитителя.

— И где меня решили награждать?

— Перед входом в гостиницу сейчас привезут и поставят небольшой помост, чтобы толпа журналистов могла всё это действо заснять. Будет телевидение, так что держись, Эндрю. Все хотят видеть, как награда нашла своего героя.

— Вот не было печали, так террористы накачали. Как говорил один известный советский поэт по фамилии Твардовский:

Нет, ребята, я не гордый.

Не загадывая вдаль,

Так скажу: зачем мне орден?

Я согласен на медаль.

— Ну раз ты согласен на медаль, то готовься. Только надень что-нибудь построже, приличествующее случаю.

— Хорошо, Стив, оденусь, как на официальный приём.

— И вот самая главная новость, — сказал Стив и достал из пакета нашу, только что вышедшую, английскую пластинку. — Мы успели чуть раньше. Держи свой диск и дари его принцу. Чего нам это стоило, я рассказывать не буду.

— Ура, вот он, родимый. Смотри, Солнышко, мы сделали это. Обложка классная получилась. Спасибо Стив, это невероятная радость для нас. Мы сейчас быстро переоденемся и спустимся назад. Я торжественно передал пластинку Солнышку, которая его чуть ли не облобызала от счастья, и мы поднялись на наш этаж.

— Я так рада за тебя, — сказала Солнышко, когда мы вошли в номер, и, обняв меня, поцеловала. — Я тобой горжусь, ты у меня уже дважды герой.

— Трижды. Я завоевал любовь самой лучшей девушки на свете.

В номере я надел строгий костюм с рубашкой и галстуком, а Солнышко надела новое однотонное синее платье. Нашу пластинку я поставил на самом видном месте — на столике, возле зеркала. Будем любоваться нашим диском-гигантом, когда вернёмся. Серёга, зашедший за нами, обрадовался нашей пластинке и первым делом я заставил его поставить свой автограф, а после этого он, как всегда, отказался куда-либо выходить перед телекамерами. Был бы синтезатор, он бы вышел с ним и сыграл, а вот без оного он, видите ли, стесняется.

Сквозь двери холла было видно, что у входа на улице собрались уже целая толпа. Мы с Солнышком вышли вместе, под ручку. Нас сразу ослепили вспышки фотоаппаратов. Небольшой разборный помост уже установили, поэтому я взошел на него и обратился к журналистам и телевизионщикам:

— Уважаемые представители средств массовой информации, я благодарю за ваше пристальное внимание к моей скромной персоне. Пока торжественный момент награждения не наступил, я предлагаю устроить небольшую импровизированную пресс-конференцию и вы можете задавать мне свои вопросы.

И тут же со всех сторон посыпались многочисленные вопросы о моей схватке с террористами, о награде, о моей биографии, о песнях и о политике. Это продолжалось минут десять, потом приехал заместитель начальника полиции Лондона, произнес короткую речь о моём героическом и самоотверженном поступке, и повесил мне на грудь медаль с изображением королевы Елизаветы II на муаровой тёмно-синей ленте, с жемчужно-серой полоской по центру. Я поблагодарил высокое начальство за награду и церемония награждения закончилась. Весь ритуал награждения и мою пресс-конференцию меня, а потом нас, снимали четыре камеры разных телевизионных каналов. Значит опять будем мелькать по английскому телевидению.

Вернувшись в холл, я обнаружил Стива с большим чехлом для одежды и коробками.

— Поздравляю с наградой, — сказал Стив и показал на вещи. — Это твой смокинг, в коробке шляпа и туфли. Также есть брюки, рубашка с галстуком и жилетка с перчатками. Полный набор для визита к королеве. На фотосессии наши костюмеры сняли и записали ваши точные размеры одежды и обуви, и я заказал всё это для тебя на один день. Так что неси всё это в номер и примеряй. Думаю, что всё подойдёт отлично. Цвет шляпы, жилетки, галстука и перчаток светло-серый, как ты просил.

— Огромное спасибо, Стив. Что бы я без тебя делал.

— Ты, главное, пиши новые песни, а все остальное мы для тебя сделаем. Кстати, как я и говорил, вся десятка хит-парада ваша, только Кейт Буш удержала свою шестую позицию. Остальные ваши песни заняли места с седьмого по тринадцатое. Такого у нас ещё не было никогда.

Мы с Солнышком ещё раз поблагодарили Стива и отправились в номер, загруженные коробками и одеждой. В номере я, первым делом, рассмотрел повнимательнее синий, с золотыми буквами на крышке, футляр от медали и саму медаль. На аверсе был профиль королевы Елизаветы II, а на реверсе была надпись в четыре строки «The Queen’s Gallantry Medal». Ну вот, первая награда получена, завтра на очереди вторая. Потом я переоделся во фрак и во всё остальное, и подошёл к зеркалу. По восхищенным глазам Солнышка я понял, что всё мне прекрасно подошло. Из зеркала на меня смотрел молодой симпатичный юноша лет семнадцати-восемнадцати в элегантном костюме и шляпе. Все сидело идеально. Солнышко принялась скакать вокруг меня и фотографировать. Я вспомнил две строчки из поэмы Пушкина «Евгений Онегин»:

Как денди лондонский одет.

И наконец увидел свет.

Вот завтра я и увижу свет. То есть завтра я буду «взвешен и оценен», и главное, чтобы не был «признан легковесным». Эта фраза из ветхозаветной Книги пророка Даниила стала последней для вавилонского царя Валтасара. Я не царь, но легковесным признан быть не хочу и, надеюсь, что не буду. Думаю, прорвёмся, где наша не пропадала.