Новый старый 1978-й. Книга третья

Глава 5

«Обручальное кольцо, не простое украшенье»

Дома меня ждал вкусный обед и показ того, что мы привезли из Англии. Оказалось, что Солнышко купила моей бабушке подарок и уже подарила его от нашего имени. Молодец, не забыла, а я с этими концертами всё на свете забыл. Это был красивый женский домашний халат, расшитый крупными цветочными бутонами, и коробка шоколадных конфет, которые моя бабушка очень любит. Любовь к шоколадным конфетам у Солнышка и бабушки была общей, поэтому они быстро нашли между собой общий язык. Все наши вещи были аккуратно развешаны в шкафах, а две напольные вешалки на колёсах уже отвезли и оставили в одной из пустующих комнат.

— Так, — сказал я наигранно-строго, — мы же решили в этих двух комнатах мне кабинет и для наших будущих малышей детскую сделать. А теперь туда придётся шкаф покупать, а то и два, на перспективу. Ты же из Лондона в июне опять вагон, но уже летних, вещей привезёшь.

— Летние вещи нам всем нужны, поэтому будем обязательно их покупать, — стала объяснять мне Солнышко. — А их же надо куда то девать, придётся для этого отдельную комнату выделять или что-то совмещать.

— И я так понимаю, что это совмещение будет именно в моем кабинете. Ладно, если ничего другого не придумаем, тогда в моём кабинете шкафы поставим. Когда к твоим едем?

— Родители нас ждут к семи.

— Тогда я сейчас звоню Серёге. У нас на вечер пятницы назначена генеральная репетиция концерта ко дню рождения Ленина, в котором мы неожиданно оказались участниками в самый последний момент. Видимо, кто-то на самом верху нас очень любит. Надо быть в Кремлевском дворце завтра в семь. И ещё нам надо к 18-му съезду комсомола песню записать, сам Суслов об этом просил. Подобную нашей «We are the world», только на русском, а потом хором с нашими звёздами исполнить, но уже во вторник на открытии самого съезда. Время до семи у нас полно, поэтому едем к Сереге с гитарой и пару-тройку часов работаем над песнями. Бабушка пусть пока на диване в гостиной отдохнёт и телевизор посмотрит, мы её потом с собой заберём, когда к твоим в гости поедем.

— Хорошо, сейчас соберусь. Ты на счёт денег что-нибудь узнал?

— Не только узнал, но уже получил и даже привёз. Как я тебе и говорил, дали только сотку, а двести тысяч пришлось пожертвовать в наш Фонд мира. Серёге из них я отдам пятнадцать, тебе же за гастроли причитается двадцать тысяч.

— Ого, я теперь богатая девушка.

— Советую маме, как бы на хранение, десять тысяч из них отдать. Она, я думаю, этому будет очень рада.

— Давай так и сделаем. Скажу, пусть из них какие-нибудь себе вещи модные купят, а остальное сохранят. Или вон новый холодильник, как у нас, приобретут. У них уже семь лет наша советская «Бирюса» на кухне стоит, вот и заменят на импортный. Или ту же третью модель «Жигулей» купят. Папа давно мечтает купить машину, а то они на дачу всё время на электричке ездят. Точно, так и поступим. Вот они обрадуются.

Я позвонил Серёге и мы поехали к нему, взяв с собой гитару, серёгин советский паспорт и видеокассету с нашими клипами. Я ещё взял его долю за гастроли, думаю он будет очень доволен такой сумме, да ещё в чеках. Солнышко в машине сразу заинтересовалась телефоном. Я ей всё объяснил и показал. Она даже позвонила Машке и сказала ей, что просто проверяет, как работает наш новый телефон. Я представляю, Машка теперь всю ночь заснуть не сможет и будет ворочаться, сгорая от любопытства. Солнышку очень понравилась возможность звонить всем из машины, только теперь, чует моё сердце, она будет постоянно просить меня брать её везде с собой.

Серега нас уже ждал и мы сразу прошли в его комнату-студию. Да, это конечно не EMI, но мы здесь начинали и лучшие наши вещи в ней создали, да и с микшерским пультом теперь намного лучше и проще будет записывать и сводить уже новые песни.

Я, первым делом, вручил Серёге его пятнадцать тысяч честно заработанных чеков, от вида количества которых он просто потерял дар речи.

— Бери, бери, это твоя доля за гастроли. Стив два миллиона наших пластинок наштамповал и все уже продал, раз деньги пришли в Москву. Хотя нам были должны выплатить гораздо больше, но пришлось, чтобы получить эти, часть денег отдать в Фонд мира.

— Я и на это не рассчитывал, думал тысяч по пять нам каждому заплатят. Для меня это огромная сумма. Спасибо тебе. Так я же тебе ещё за синтезатор с магнитофоном остался должен.

— Я уже всё посчитал, так что мы с тобой в расчёте. А теперь давайте работать. Партия и правительство нам конкретное задание дали. Я написал песню, которую потом будет исполнять десять человек, очень похожую на нашу звездно-хоровую, только на русском языке. Серёга, ты с микшерским пультом успел за это время разобраться?

— Да, даже несколько раз попробовал. Классно получается. Появилась прозрачность фонограммы, лучше передаётся ощущение объема помещения и целостность звуковой панорамы. Так что сейчас будем работать через него, сами почувствуете разницу.

Слова песни «Замыкая круг» были мной записаны ещё в Лондоне, поэтому осталось только сыграть её на гитаре. Серега подхватил мелодию влёт, так как она была очень простая. Кое что поправив в его исполнении, в результате я остался доволен. Затем мы сыграли её ещё раз, а я спел. Всем песня понравилась. Серега всё это время что-то усиленно химичил с пультом и на выходе получилось потрясающее звучание.

— На концерте будут петь и женщины, и мужчины, по очереди, как мы пели «We are the world» в студии EMI. Передо мной и поставили задачу, чтобы сделать похожую песню. А теперь мы с Солнышком поём друг за другом каждую строчку. Вот тебе листок со словами. Смотри, я начинаю: «Вот одна из тех историй», ты продолжаешь «о которых люди спорят» и так далее.

Мы попробовали спеть так, как я сказал, а последний куплет исполнили вместе со слов «Замыкая круг, ты назад посмотришь вдруг». Получилось замечательно. Я помню, как 11 февраля 1963 года The Beatles в один приём, всего за 10 часов, записали весь материал для своего дебютного альбома Please please Me. То есть четырнадцать песен за десять часов. У нас даже немного лучше получилось, если судить по этой одной песне. Ну так ведь Стив не просто так, на голом месте, придумал новый термин — «демомания», которая, по его словам, пришла на смену «битломании». Заметьте, не я это первый предложил, а должен был. Видимо, скромность моя врождённая помешала.

— Да, не зря я деньги за микшерский пульт заплатил, — сказал я, сам себя мимоходом похвалив. — Теперь у нас всё намного лучше и быстрее пойдёт. А теперь, Серёга, давай уже на твой новый магнитофон записывать всю песню ещё раз.

Получилось то, что я слышал в 1987 году. Были бы ещё сейчас здесь исполнители, кроме нас с Солнышком, получилось бы даже лучше, чем в будущем. У Сереги пока проблемы с голосом, поэтому мы его по поводу пения не трогаем, а так бы нам третий голос очень даже пригодился.

— Наш ответ на нашу песню получился, — сказал я и сам удивился получившемуся каламбуру. Сам себе на свою же песню другую придумать и записать — это даже немного забавно выглядит. — Давай теперь послушаем и, может что, подправим или улучшим.

Но подправлять и улучшать оказалось нечего, поэтому Серега поставил переписывать её на катушку второго студийного магнитофона и, одновременно, на кассетный магнитофон, чтобы я завтра захватил с собой и то, и то вместе. Хочу сразу две песни на радио отвезти. Поэтому мы дальше взялись за «Стюардессу по имени Жанна». С ней получилось ещё проще и быстрее. Слова легкие, музыка несложная. Потом Серега записал ноты первой песни и я его попросил ещё переписать видеокассету с нашими клипами. Да, надо было видеомагнитофон тоже из Лондона привезти, и лучше сразу два, но через месяц опять полетим, тогда обязательно привезу. Хотя и в Москве можно в «Берёзке» неплохую модель купить и тащить из Англии тогда не понадобится. Пока записывалась видеокассета, мы ещё раз посмотрели наши клипы. Да, странно, но у меня появилось желание прямо сейчас оказаться снова в Лондоне.

— Ребята, — спросил я у своих друзей, — мне, почему-то, очень захотелось опять в Англию. А вам?

— И нам, — хором ответили эти двое.

Вот так, мы уже мыслить и чувствовать стали одинаково. Когда мы закончили наши дела и стали прощаться, то я напомнил Серёге, что завтра в семь вечера у нас генеральная репетиция в Кремлевском дворце съездов, посвящённая дню рождения Ленина. Я возьму с собой только гитару, так как поём мы под «фанеру», поэтому ничего больше брать не надо. Ничего грандиозного в этот раз в столице не намечается, как на 100-летие со дня рождения вождя, когда в Москве дали салют из тридцати шести залпов аж из тридцати разных точек города. К 108-й годовщине решили ограничиться традиционным праздничным концертом и выпуском почтового блока, состоящего из одной марки, стоимостью пятьдесят копеек. Не, ну демонстрации и субботники по всей стране будут обязательно, но без пышных торжественных мероприятий.

— Я за всеми обязательно заеду, — предупредил я Серёгу и Солнышко, — хотя дел завтра у меня может оказаться много. Если, Серёга, у тебя будут срочные вопросы ко мне, то звони мне на телефон в машину, мне его сегодня установили. Запиши номер и никому его больше не сообщай.

— Круто, — сказал Серёга, записывая номер, — Если заехать за нами у тебя не получится, мы сами со Светланой до Кремля доберёмся.

— Завтра видно будет. Ты свой старый синтезатор подготовил? Мы специально приехали на машине, чтобы его забрать.

— Всё готово, сейчас вдвоём донесём, как раньше таскали.

Вместе с Серёгой мы быстро проделали уже знакомую нам операцию по погрузке и выгрузке синтезатора, а потом Серега пошёл пешком домой, отказавшись от моего предложения его подвезти.

Дома мы переоделись, привели себя в порядок и собрали подарки. Я выдал Солнышку десять тысяч чеков для мамы в двух одинаковых конвертах и мы поехали к её родителям в гости, взяв мою бабушку с собой. Цветы у нас стояли в вазах во всех комнатах ещё со вчерашнего вечера, поэтому мы просто взяли половину из них и сделали один большой букет. Так что мы были полностью готовы к визиту. Правда, чуть не забыли золотой гарнитур из серёжек с цепочкой для мамы, но, главное, вовремя вспомнили. Своё то золото мы с Солнышком надели, а вот про мамино запамятовали. По дороге я набрал Димке по поводу кассеты с сюжетом о нас из вчерашнего выпуска программы «Время».

— Привет, Дим. Ну что, удалось достать запись?

— Да, я достал её, — ответил Димка. — Представляешь, один из наших, который остался дома, проверял в этот момент, как его новый видак записывает с телевизора. И он решил это сделать именно вчера вечером, когда показывали по первой программу «Время». Так что всё сделал, как ты просил. А что это у тебя в трубке звуки проезжающих машин слышно?

— Мне телефон в машину поставили, я с него звоню. А за кассету спасибо, а то неохота в Останкино через весь город тащиться только ради этого.

— Телефон в машине — это класс. Теперь ты стал очень нужным государству человеком.

— Так и есть. Тогда в воскресенье, когда поедешь к нам, захвати кассету, постараюсь успеть купить к этому времени себе видеомагнитофон. Вместе посмотрим, за компанию с нашими английскими кассетами.

— Понял, обязательно захвачу. Я вспомнил, что у нас один из фанов новый видак продаёт, он его даже не распаковывал. Могу узнать, за сколько согласен уступить. Слышал, что его отец часто в загранку ходит, он у него старпомом на торговом судне работает.

— Узнай завтра, я тебе вечером позвоню.

— Хорошо, узнаю обязательно.

— Как там письма и телеграммы в наш адрес? Идут?

— Ещё как идут. Мешки уже везде в нашем музее стояли и я попросил Людмилу Николаевну выделить нам ещё какой-нибудь отдельный уголок для них. Угол нашёлся и мы их теперь храним у дворника вместе с его рабочим инвентарём.

— А кто ответы от нашего имени пишет?

— Все по очереди пишем. Нас теперь много, да и все хотят ответы писать. Им интересно, прежде всего, письма читать. Приходится даже выбирать и составлять график дежурств по письмам. Я, кстати, только что слушал музыкальный Лондон, там вовсю крутят вашу новую песню «Короли и королевы». Оценки радиоведущие дают хорошие, есть перспективы попасть в первую двадцатку хит-парада. Остальные все ваши на тех же позициях держатся. Если бы не Кейт Буш со своей песней, то вся десятка первых мест была бы ваша.

— Какие наши годы. С письмами ты молодец, правильно всех организовал. А по поводу «Королей и королев» — это очень хорошая новость. Её как сингл скоро выпустят. Спасибо тебе, держи меня в курсе. Ладно, а то я долго говорить по телефону не могу, временной режим надо соблюдать. Пока.

— Пока.

Солнышко слышала весь наш разговор, так как я специально включил громкоговоритель. Она тоже была рада, что наша песня так быстро вышла в эфир и имеет положительные отзывы английских музыкальных радиостанций. И по поводу писем она была довольна, что не надо нам самим этой работой заниматься. Надо будет штук пять наших пластинок самым активным в качестве премии выделить за хорошую работу. Тут Димка сам решит, я ему передам их в воскресенье при встрече и пусть награждает отличившихся. И стимул для других будет, когда узнают остальные, за что счастливчики наши пластинки бесплатно получили.

Сначала я завёз домой бабушку. Пока я провожал её до квартиры, Солнышко успела позвонить из машины маме и сказать, что мы уже рядом и через пять минут будем. Правда, не удержалась и похвалилась, что звонит она с нового телефона, который установили Андрею в его автомобиле. Это она мне сразу, как только я вернулся, рассказала. Ну что с этими женщинами сделаешь, хлебом их не корми, только дай им покрасоваться. Хотя и мы, мужчины, надо признаться, тоже иногда любим прихвастнуть самую малость.

Дома у Солнышка нас встречали, как национальных героев. Прямо в прихожей мы обнялись и расцеловались. Потом мы вручили Нине Михайловне цветы и «Martini», а Сергею Павловичу коробку с бутылкой французского коньяка «Hennessy» VSOP.

— Ну, путешественники, вернулись наконец, — сказала счастливая мама Солнышка, разглядывая со всех сторон свою дочь. Она сразу заметила на ней новый золотой браслет, часы «Rolex» и цепочку с кулоном. Мои золотые вещи она тоже успела увидеть и оценить. — А ты, Светлана, похудела.

— Так у нас сплошные концерты да съёмки каждый день были, — ответила Солнышко, снимая туфли и переобуваясь в свои домашние тапочки.

— Наслышаны о вас, — сказал Сергей Павлович, любуясь на красивую коньячную коробку. — Спасибо за подарок, а теперь прошу всех к столу. Мы, правда, только недавно с работы пришли, но к вашему приходу успели всё приготовить и накрыть.

Помыв руки, мы прошли к красиво украшенному столу. Сразу было видно, что Нина Михайловна постаралась. Рассевшись, как и прошлый раз, друг напротив друга, я открыл подаренные бутылки и налил родителям Солнышка выбранные ими напитки. В бокал Нины Михайловны к мартини я долил немного апельсинового сока, тоже принесённого с собой, а Сергею Павловичу его любимый коньяк. Себе мы налили только сок, на что мама опять обратила внимание. Да, у нас с Солнышком сухой закон и такое активное неприятие нами спиртного очень нравилось Нине Михайловне.

Сначала мы положили себе в тарелки салата и мясной нарезки, после чего чокнулись и выпили за наше успешное возвращение из Англии. Отдав должное закускам, я затем торжественно вручил Нине Михайловне футляр с золотыми серьгами и цепочкой, при виде которых она ахнула и поцеловала меня в щёку, перегнувшись через стол. Было видно, что с золотым гарнитуром мы ей угодили. А потом начались расспросы и ответные наши рассказы о гастролях, клипах и погонях. Материальным подтверждением наших полуфантастических заграничных приключений явились наши многочисленные фотографии, вырезки из газет и я даже показал принесённую афишу нашего последнего концерта в Лондоне, которую мы тоже подарили родителям. Еще подарили им нашу новую пластику, несколько английских сувениров вместе с двумя коробками конфет. Маме Солнышко выдала ещё новый модный плащ, который та сразу пошла примерять перед зеркалом, а папе она презентовала кожаный клубный пиджак, каковой Сергей Павлович надел прямо за столом и так и остался в нем сидеть, видимо очень понравился. И маме, и папе всё подошло прекрасно, Солнышко хорошо знала размеры родителей. Она перед отъездом в Англию успела снять с них более точные размеры мягким метром, так как я её предупредил, что английская шкала размеров отличается от нашей.

— Спасибо вам, — сказала довольная нашей заботой и вниманием Нина Михайловна. — Вы нас просто завалили подарками.

— И это ещё не всё, — добавила Солнышко таинственно. — Самый главный наш подарок — это автомобиль. Не удивляйтесь, его здесь пока нет, но он скоро у вас будет. Мы заработали во время гастролей много денег и решили подарить вам пять тысяч чеков, чтобы папа сам выбрал себе машину. Вот здесь вся сумма.

— Это просто невероятно, — сказала восхищенно, и, одновременно, смущенно мама, принимая толстый конверт с деньгами, который протянула ей Солнышко.

— Вам удалось столько много заработать всего за шесть дней. Теперь мы сможем сами ездить на дачу, не привязываясь по времени к электричкам и не трясясь в них в час-пик. Ещё раз вам огромное спасибо, всё это так неожиданно, но очень приятно.

— А ещё пять тысяч чеков я попрошу тебя, мама, отложить на будущее, — произнесла Солнышко и протянула маме ещё один такой же пухлый конверт. Мама застыла, глядя на два одинаковых конверта, а папа сидел и счастливо улыбался, уже представляя в уме, какую машину он себе купит.

— Да, — наконец-то отмерла мама, — это, прямо, как в настоящей сказке. Всего месяц назад мы даже не могли об этом мечтать, и вот теперь это стало реальностью.

— Нашу пластинку очень быстро раскупили, — вставил я, наконец, своё слово в эту семейную идиллию, — и англичане всю эту огромную сумму денег уже перечислили нашему государству. Поэтому мне сегодня выдали такой большой гонорар за неё и ещё за наши лондонские концерты.

— И сколько, если не секрет, англичане заплатили за вас нашей стране? — поинтересовался папа, услышав, что разговор пошёл о деньгах.

— Более трёх миллионов фунтов стерлингов.

— Только за вас троих? И это меньше, чем за неделю? Вот это да, вот это сумма. Если бы мне кто-то другой сказал о таких цифрах, то я бы ему просто не поверил.

— А вспомните месяц назад, вы ведь тоже не особо верили, что мы с Солнышком сможем стать такими известными и популярными, какими стали сейчас, и не только в нашей стране, но и за рубежом. Хочу вам сказать, что через месяц мы опять улетаем в Лондон по приглашению Её величества королевы.

— Да, Андрей, — сказала Нина Михайловна, — она же произвела тебя в рыцари. А ты свои награды принёс показать?

— Вот они, два футляра с моими наградами. А у Солнышка тоже есть награда от королевы и она вам её сейчас покажет.

Солнышко достала футляр с брошью и объяснила маме, что эта брошь означает. Нина Михайловна была рада и горда за свою дочь. Увидеть свою дочь по телевизору и узнать, что дочь получила подарок от английской королевы — это любой матери приятно.

— Уважаемые Сергей Павлович и Нина Михайловна. Этой брошью Елизавета II дала мне понять, что она уже воспринимает вашу дочь в качестве моей жены и леди, то есть дала своё королевское благословение на наш союз. Поэтому я сейчас официально прошу у вас руки вашей дочери.

У мамы и у Солнышка от услышанного выступили на глазах слезы, а потом моя леди обняла меня за шею и поцеловала.

— Вы не подумайте, что мы уже завтра побежим в ЗАГС расписываться, — продолжил я свою речь после того, как Солнышко прекратила целоваться. — Мы решили пожениться, когда нам будет по шестнадцать. Солнышко давно мечтает об этом, да и я этого тоже очень хочу. Вы видите, что мы любим друг друга и что у нас с ней в личном плане всё хорошо.

— Конечно, мы даём, с радостью, своё согласие на ваш союз, — сказала растроганная Нина Михайловна, украдкой вытирая слёзы платочком. — Мы ждали этого и понимали, что рано или поздно наша дочь станет твоей женой. Получилось, конечно, рано, но так уж получилось. Живите счастливо и любите друг друга, а мы будем готовиться к вашей свадьбе, и потом, лет через пять, будем ждать внуков.

— Горько, — громко произнёс папа и выпил залпом полную рюмку.

— Горько, — повторила мама и тоже отпила глоток из своего бокала.

Мы поцеловались и сияющая от счастья Солнышко нежно погладила меня рукой по волосам.

— Как же я тебя люблю, — сказала она, глядя на меня восхищенными глазами — и как же я ждала этого мгновения.

— Я тоже тебя люблю, — ответил я, встал перед ней на одно колено, как когда-то перед королевой, и достал из кармана пиджака маленькую красную бархатную коробочку. — Ты выйдешь за меня замуж через год, леди Светлана?

— Я согласна выйти за тебя замуж, сэр Эндрю. А в коробочке то, о чем я думаю?

— Да, это золотое кольцо с бриллиантом. Его дарят девушке, когда делают предложение. Это не свадебное кольцо, а обручальное. Это знак верности и знак того, что ты уже дала согласие выйти за меня замуж и мы с тобой обручены.

Солнышко открыла коробочку и обомлела. Бриллиант был размером в один карат и в свете, падающем от люстры, стал переливаться всеми цветами радуги. Родители Солнышка всю церемонию сидели не дыша, потому, что о такой традиции делать предложение они могли только читать в книгах или видеть в западных фильмах. Солнышко, продолжая завороженно смотреть на бриллиант, надела кольцо на безымянный палец правой руки. Оно подошло идеально и смотрелось просто великолепно на её тонких музыкальных пальцах. После этого я встал и Солнышко повисла у меня на шее, впившись благодарным поцелуем в мои губы.

— Да, — сказала восхищенная Нина Михайловна и зааплодировала нам, — такого предложения руки и сердца мы ещё никогда воочию не видели. Поздравляем вас с этим торжественным событием в вашей жизни.

Вот так, мы стали неофициально мужем и женой с одобрения родителей Солнышка, хотя мы ими уже, фактически, были целых две недели.

— Я тебя очень хочу, — тихо сказала мне на ушко Солнышко. — Давай поедем быстрее домой, а то просто сил нет.

— Я тоже еле терплю, — ответил я ей тоже тихо. — Даже можешь потрогать, как сильно я этого хочу.

Солнышко аккуратно, чтобы родители ничего не заметили, опустила руку на мои брюки в районе молнии и тихо хихикнула. По моему, это моё состояние её ещё больше завело и я ей шепнул:

— Сейчас будем собираться.

Я сказал родителям Солнышка, что мы за эти гастроли сильно устали и ещё сегодня пришлось записывать две песни для будущего концерта в «России», поэтому мы их благодарим за прекрасный приём и будем уже выдвигаться домой. Родители с пониманием отнеслись к нашему состоянию, хотя, вряд ли поняли истинную его причину. Мы быстро собрались, расцеловались на прощание и клятвенно пообещали, что скоро опять приедем к ним в гости.

В лифте мы прижались друг к другу и Солнышко сказала мне опять:

— Как же я тебя люблю. Ты сделал меня сегодня самой счастливой на свете. За это я буду любить тебя так, как ты захочешь.

До дома мы доехали с трудом и из прихожей сразу побежали в спальню. Такого бурного и страстного секса у нас ещё не было. Нас переполняло безграничное счастье и всепоглощающее чувство любви. Я понял, что по-настоящему я люблю только Солнышко и отныне она моя единственная жена, данная мне Богом. Я её выбрал из тысяч других и она ответила на мой выбор, отдав мне всю себя, без остатка. Когда мы засыпали, обнявшись, то Солнышко тихо прошептала:

— Я так хочу от тебя ребёнка.