Шутки Богов. Новые секреты

Гость

Тёплое утро в городе едва успело окрасить крыши особняка семьи Хваджон, когда по двору раздался звон от шагов по камням двора в сапогах имеющимися подковками. Необычная тишина, которой будто заранее подчинились даже птицы в садах, заполнила внутренние дворики. Лакеи замерли. Слуги, с ведрами, подносами и кипами белья, инстинктивно уступали путь. Ещё бы… В резиденцию семьи Хваджон прибыл… Князь Чхон Ёнгджу …

В отличие от помпезных делегаций или раздутых свит, за спиной высокого, широкоплечего мужчины двигались лишь трое телохранителей – молча, словно тени. Он не нуждался в показном сопровождении: его ауру ощущали физически, как едва уловимый жар от горящих углей. Его лицо было каменным. Глаза – ясными, но тяжёлыми. Таким взглядом всматриваются не в людей – в поступки.

Слуги семьи Хваджон выстроились вдоль дорожки. Сам глава дома вышел навстречу, одетый в официальную чёрную мантию с вышивкой в виде золотого дракона. Он поклонился, ровно настолько, насколько положено между равными, хотя в его поклоне всё же чувствовалось скрытое напряжение.

– Добро пожаловать, Ваша Светлость. – Произнёс он уважительно. – Мы не ожидали столь высокой чести…

– Я здесь не ради формальностей, Хваджон Ёнсан. Я слышал, что твой сын победил Пламенного зверя в горах. И даже пережил два покушения. Мне нужны подробности.

Хозяин особняка коротко кивнул.

– Конечно. Мой сын отдыхает, но я подготовлю… – Он замялся, и тут же добавил: – Я прошу прощения. Позвольте мне лишь позвать воспитателя, чтобы доложил о том, что происходило с мальчишкой.

Андрей же в это время находился в своей комнате. В узкой, но чистой комнате над хозяйственным крылом, куда его временно поселили после охоты, он лежал, полусидя, прислонясь к стене. На теле – туго перевязанные бинты. Кровь проступала под повязкой на боку – настоящая, но вызванная им самим, аккуратно, чтобы не привлекать внимания слишком быстрой регенерацией. Слуга оставил рядом воду, еду, жаровню с углями – и ушёл, заперев дверь снаружи.

Андрей не спал. Он сидел неподвижно, с приоткрытыми глазами, вглядываясь в тонкие потоки магии, что собирались в саду. Князь был там. Он чувствовал это даже сквозь стены. Аура этого человека давила. Столь тяжёлую, плотную силу он не ощущал со времён тех глубин Лабиринта, где дыхание становилось сном, а шаг – вызовом богам. Даже сейчас, лежа безмолвно, он чувствовал, как древняя энергия будто касается пространства комнаты – ощупывает, принюхивается.

“Ощущает… но не распознаёт.” – Подумал Андрей, затаив дыхание, стараясь не пошевелиться даже мизинцем. Он заранее переплёл вокруг себя слабое пространственное искажение, похожее на помехи в воде. Это не была активная защита – лишь мягкая, неяркая волна, отталкивающая внимание. Техника “отзеркаливания присутствия”, что использовалась в старых сектах-шпионах.

Он даже перепрятал браслет-хранилище, обмотав его тканью, вложив в керамический сосуд под полуразобранной циновкой. Никаких резких пульсаций, никаких откликов. В саду, в это время, Князь остановился. На секунду – длинную, как вечность – он поднял глаза и посмотрел в сторону хозяйственного крыла.

– Ваша резиденция стала куда… живее, чем раньше, Хваджон Ёнсан. – Он произнёс это без эмоций. Но старый хозяин напрягся.

– Мы лишь защищаем семью, Ваша Светлость. И стараемся делать это как можно более достойно.

Князь задержался ещё на миг, и кивнул.

– Я вернусь. Хочу сам взглянуть на этого “юного охотника”. Это же чудо какое-то получается… Десятилетний мальчишка каким-то чудом убил тысячелетнего зверя, да ещё и владеющего стихиями. С таким монстром и мне было бы сложно справиться, вот так вот, с одним кинжалом… Не иначе как его Боги в лоб поцеловали.

Когда шаги князя затихли в отдалении, Андрей наконец позволил себе вздохнуть. Влажные пряди волос прилипли ко лбу. Он понимал, если этот человек захочет искать, то точно найдёт то, что его может насторожить. Даже сквозь маску… И даже сквозь чужую кожу… Но пока – он всё ещё тень. И эту тень никто не желал замечать.

…………

Вечерние сумерки медленно опустились на особняк, поглотив его в тишину, прерываемую лишь мерным шелестом садовых фонарей и шагами ночной стражи. В глубине особняка, за дверью, вырезанной из красного дерева, в тяжёлой тени сидел глава семьи Хваджон Ёнсан. Перед ним на низком столике стоял серебряный чайник, от которого немного ранее поднимался тонкий пар. Но чай давно остыл. А хозяин дома всё ещё смотрел в одну точку, не мигая.

– …Не может быть совпадением… – Медленно, негромко произнёс он. – Не дважды. Не в течение одной поездки.

Рядом, в полушаге от него, сидел его старший советник, пожилой воин по имени Мун Бёнсу, человек, служивший дому с юности и видавший немало битв.

– Вы говорите о нападениях, господин? – Спросил тот.

– О первом – когда мальчик просто по собственной наивности решил прогуляться по Нижнему городу, а кто-то попытался напасть на него там. О втором – в горах. И не забудь о том, что на обратном пути на них напали уже наёмники. Не разбойники. Не звери. Люди, вооружённые, организованные. – Он медленно откинулся назад. – Кто-то очень настойчиво хотел, чтобы мой сын не вернулся с этой охоты.

Бёнсу медленно кивнул.

– И кто-то явно не ожидал, что он вернётся… живым, да ещё и с ядром зверя, которого даже опытные маги сторонятся.

Глава семьи долго молчал, а затем потянулся к чайнику, налил чашу – и даже не попробовал.

– Наследника нужно готовить. – Произнёс он наконец. – Тренировать. Укреплять его ядро. Развивать таланты.

– Да. Он умен. В нём есть огонь, – согласился Бёнсу. – Но ему нужно учиться. У хороших наставников.

– Скоро начнётся приём в школы и секты. – Продолжал Хваджон Ёнсан. – Мы можем попытаться договориться о месте в обители секты Пяти Пиков Бессмертных. Или хотя бы в школе Небесного Истока. Даже если там будет дорого – это наш долг.

Он опустил взгляд.

– Но я не отпущу его одного. Я видел слишком многое. Если он поедет… ему нужен защитник. Верный. Незаметный. Тот, кто не будет присягать школам. Кто будет рядом всегда.

Он поднёс чашу к губам, сделал глоток, и наконец сказал то, что крутилось у него в голове последние дни:

– Этот немой… – голос его стал тише. – Я не могу понять его. Он словно не существует. Нет слов, нет прошлого. Только движения. Только тень.

– Хм-м… – Бёнсу осторожно кивнул. – Он спас мальчика. И не один раз. Но… ничего не требует. И даже раненный, не жалуется.

– Вот именно. Он не требует ничего. Не пытается втереться в доверие. Не хвастается. Даже не смотрит лишний раз в глаза. – Глава семьи сжал чашу в пальцах. – Я видел, как он держался на обратном пути. Как отступил за спину воспитателя. Как будто знал, когда можно быть незаметным.

– Вы думаете, он шпион? – спросил Бёнсу.

– Думаю, он слишком хорошо играет свою роль. – Хваджон Ёнсан наклонился ближе. – Но именно поэтому я и хочу оставить его рядом. Пусть мой сын не знает, кто он такой. Пусть думает, что это – его слуга. А если в нужный момент этот слуга окажется щитом… – он хмыкнул, – значит, он всё же нам подходит.

– Вы хотите отправить его с юным господином в школу?

– Пока нет. Сначала я хочу узнать больше. Но… если он проявит себя ещё раз – не случайно, не на удачу, тогда да. Он поедет с моим сыном.

Чаша опустела. И в ту же секунду один из охранников тихо постучал в дверь, склонившись в поклоне:

– Простите, господин. Та самая молодая женщина из внешнего круга Секты Пяти Пиков Бессмертных, госпожа Соль Хва, снова запрашивает разрешения поговорить с немым слугой. Говорит, что это может быть важно.

Хваджон Ёнсан тут же напряжённо прищурился.

– Снова?

– Уже третий раз за два дня.

– Скажи, что он всё ещё восстанавливается после ран. И что, если он просто немой, она всё равно не получит от него ответов. А если нет – я сам поговорю с ним позже.

Охранник склонился в молчаливом поклоне и исчез. А Хваджон Ёнсан задумался. Хотя на его лице всё же отразилось некоторое удовлетворение.

"Если за ним охотятся, то он точно что-то знает. Но если он умен, то он не выдаст себя. Даже под чужим взглядом. Значит, его можно проверить. – Он встал и подошёл к окну, глядя на силуэты садов во мраке. – И если он спасёт моего сына ещё раз – плевать на то, кто он на самом деле. Он будет принадлежать моему дому."

………….

Комната, в которой Андрей провёл последние дни, всё ещё хранила запах лекарств, измятых простыней и лёгкий металлический привкус крови. Но сейчас тут было тихо – только слабое утро пробиралось сквозь решётчатые окна, рисуя на полу узоры. Дверь тихо скрипнула, и внутрь вошёл воспитатель наследника, опираясь на трость. Он смерил взглядом Андрея, сидящего на низкой циновке в тени.

– Наследник упросил господина отпустить его сегодня на магическую ярмарку в центре города, – сказал он негромко, будто между прочим. – Хочет посмотреть на редкие артефакты, книги, пилюли и все эти безделицы. А я не могу уследить за ним один… – он перевёл взгляд на Андрея. – И он захотел, чтобы ты сопровождал нас.

Андрей не двинулся, лишь слегка кивнул.

– Тебе лучше быть поосторожнее. Ты выглядишь… – старик с прищуром всмотрелся в лицо молодого немого. – Слишком чужим.

Он ушёл, оставив за собой лёгкий шлейф благовоний. Андрей остался один. Но ненадолго. Как только шаги стихли, он поднялся и достал из тайника в полу браслет-хранилище, спрятанный в свёртке. Слегка активировал – и в руке появился аккуратно сложенный свёрток старой плотной одежды, что могла принадлежать уличному прорицателю, и маска из тёмной ткани.

“Если я появлюсь в городе в обычной одежде, то меня наверняка узнают. Особенно то проклятый… Тансу. Этот старик точно не простит мне побега. А если он увидит меня рядом с наследником семьи Ли…”

Ещё до того, как услышал шаги за дверью, Андрей натянул маску, оставив открытыми только глаза. Поверх обычного рабочего костюма надел длинный, обветшалый плащ – как у уличных травников или шаманов из окраин. На спину накинул широкую ткань, стянутую шнуром – создавая образ слегка согбенного немого помощника. Перед выходом, он остановился на мгновение возле имеющегося по соседству зеркала. Прямо из центра его груди – в глубине – слабым холодным импульсом отозвался костяной осколок из Гробницы Падшего Бога. Он знал, что если его аура вырвется наружу, никакая маска не поможет. Но пока всё было спокойно.

“Главное – не выделяться. Не смотреть прямо на представителей сект. И держаться рядом с мальчишкой, пока тот не нагуляется.”

Ярмарочная площадь была огромна – развернулась в самом сердце города, с рядами парящих навесов, за которыми пестрили витрины, амулеты, артефакты, живые звери, запечатанные свитки, пилюли, книги и даже ожерелья из камней, известных как “осколки душ”. Толпа гудела. Воздух звенел от магических потоков. Вдалеке расплывались флаги сект, представителей разных магических школ. Всё говорило о том, что вся элита города пришла сюда – скупать, оценивать, вербовать.

Андрей шёл чуть позади Хваджон Мунджэ и старого воспитателя, слегка прихрамывая. Его согнутая поза, маска и обмотки рук делали его почти незаметным. Многие принимали его за калеку или странствующего немого ритуалиста, нанятого на один день. Но он был внимателен. Он почувствовал его прежде, чем увидел.

Чхве Тансу. Старый хозяин той самой лавки. Стоял у одной из палаток с печатями, и разговаривал с представителем той самой секты, которой ранее продавал сирот. Его поза была расслабленной, но глаза… Глаза постоянно искали. Андрей сразу отклонился в сторону, сделал полшага вглубь рынка, остановился у прилавка с приманками для зверей, и замер, прикрываясь рядом стоящими покупателями.

Тансу, похоже, почувствовал движение. Повернулся в его сторону. Глаза сузились. Он сделал шаг вперёд… Но в этот момент один из высокопоставленных учеников той самой секты, с надменной осанкой, довольно нагло ударил Тансу локтем, привлекая к себе внимание, и стал что-то требовать. Тансу раздражённо отвернулся. А Андрей тут же исчез в другом направлении, скользнув в поток людей, словно тень, и в течение нескольких минут, несмотря на боль в боку, вернулся к наследнику, стоящему у прилавка с игрушечными амулетами и с энтузиазмом торгующемуся за “львёнка с пылающими глазами”. Старый воспитатель обернулся.

– Где ты был? Мы уже почти уехали.

Андрей лишь склонил голову и сделал знак рукой, будто показывая, что ходил в туалет. Старик хмыкнул.

– В следующий раз предупреждай. Даже ты, немой, должен соблюдать дисциплину.

Андрей молча кивнул. А сам – внутри – сжимал зубы.

“Он здесь. И он ищет. Но пока… я всего лишь слуга в тряпье. И именно это – моё спасение.”

…………..

Следующее утро выдалось особенно тихим. В особняке знатной семьи всё ещё витала тревога от событий в горах и недавнего нападения. Но сегодня, после визита князя и громких разговоров о "подвиге" наследника, всё словно притихло – как перед бурей.

Андрей уже привычно лежал на узкой, но аккуратно убранной кровати в комнате, отведённой для раненых слуг. Он не двигался зря. Его тело по-прежнему ныло после схватки со зверем и показательно полученных ран. Хотя он и мог бы применить магические методы восстановления, он знал: ускоренное заживление в таком доме сразу бросилось бы в глаза. А потому терпел, позволяя травам и мазям лекаря действовать по-обычному. Через приоткрытую дверь доносился приглушённый голос главы семьи. Которому, слегка склонив голову, старший слуга сообщал:

– Мальчик снова приходил к нему. Просил лекаря не жалеть лекарств. Приказал кормить только тёплой пищей и дал распоряжение никого не беспокоить…

– Хм. – Хозяин особняка задумчиво оперся на резную трость. – Он привязывается. И, возможно, правильно делает.

Он сделал шаг к окну, глядя, как за стенами просыпается город, в котором всё ещё продолжаются поиски ночного вора с площади.

– Мы не можем больше закрывать глаза. Наследник проявил интерес к боевому пути, и это следует развивать. Если он и впрямь сумел одолеть того монстра, пусть и не без помощи, это не просто случайность. Это знак.

– Вы думаете, господин?

– Он должен учиться. Понимать, что такое сила и ответственность. И если его отправят в магическую школу… То ему будет нужен надёжный сопровождающий. Тот, кто сможет его защитить, но в то же время будет незаметен. Верный. Немой. Такой не проболтается. – Он усмехнулся сдержанно. – И пока что я вижу лишь одного кандидата.

– Но он… чужак, господин.

– Да. Именно поэтому. У него нет корней. Нет семьи. Нет прошлого, которое может нас предать. – Глава семьи посмотрел в сторону комнаты Андрея. – А значит, он будет держаться за новую жизнь, которую мы ему дали.

Он резко повернулся, давая понять, что разговор окончен. В комнате Андрей медленно перевёл взгляд к потолку. Он слышал всё. До последнего слова. И теперь внутри него зародилось новое беспокойство. Если его захотят взять с собой в магическую школу, значит, риск встречи со старыми врагами, особенно с Чхве Тансу, вырастет в разы. Особенно если старик всё ещё беснуется от того, что потерял свою "инвестицию".

“Нельзя допустить, чтобы меня узнали.” – Пронеслось у него в мыслях. Устало вздохнув, он закрыл глаза, притворившись спящим, и уже в этот момент начал прокладывать в голове новые пути побега… Или, напротив, укрепления своего положения. А весь этот большой дом, в котором последнее время Андрей скрывался под видом немого слуги, жил в непривычной суете.

В просторных залах, где обычно звучали лишь шаги слуг и низкие голоса старших, теперь разносились быстрые указания, звуки щёлкающих печатей, запах свежих чернил и трав, а также раздражённые реплики воспитателя:

– Да не эту мантию! У него будет приём в главном зале! Вы хоть понимаете, насколько это важно?!

Оказывается, всё это было подготовкой к отправке наследника семьи в магическую школу – ту самую, что называли “Сияющей обителью Дао”, или же обителью Пяти Пиков Бессмертных, где обучались избранные из избранных. Туда же, где в своё время проходила обучение и та самая женщина-маг, Соль Хва, что тогда, в Нижнем мире, чуть не настигла Андрея.

И хоть с тех пор прошёл уже не один цикл луны, её образ всплыл в сознании парня сразу, как только он услышал название школы. Он узнал его по разговору двух старших слуг, что чистили свитки для отъезда. И замер.

Пять Пиков Бессмертных… Это та самая секта. Та самая молодая женщина. Она тогда не знала, кто он такое. Но если он появится рядом, то эта женщина – мастер может почувствовать его присутствие. Или почувствует не его самого, а ту самую чертову кость Падшего Бога…

Андрей тихо стоял у одного из каменных переходов между крыльями усадьбы, притворяясь, что проверяет ткань на сушильной решётке. Но его разум работал на износ. Он знал, что та кость, что всё ещё продолжала трансформировать его тело и даже само естество, несла на себе следы Гробницы. Не только магические, но и нечто иное. Призрачное. Как будто сама Печать Падшего Бога, хоть и разорванная, оставляла тень на каждом, кто прикасался к его останкам.

Он слышал рассказы. Шёпотом. От бездомных, от торговцев, от слуг, краем уха – о тех, кто пытался спрятать предметы, добытые с территории Поля Брани Древних Богов. Артефакты. Камни. Даже пыль. И всё равно на них чувствовалась “неуловимая вонь Бездны”. Не для носа, а для сознания. И про то, что якобы те, кто был чувствителен к энергиям, могли уловить этот своеобразный “запах”.

Соль Хва, как раз-таки, и была такой… Чувствительной. И он это знал. Она почувствовала его даже тогда, когда он уже покидал Нижний мир.

“Я не могу спрятаться рядом с ней, если не научусь гасить след. И не только на теле – но и в своём присутствии.”

Андрей в ту же ночь проверил хранилище. Он не открывал его полностью. Так как это было слишком рискованно. Но даже касание к внутренней оболочке вызывало едва уловимое давление. Оно было как тонкий звон в костях. Даже без слов. Без звуков. Эта кость… Она словно жила. Он медленно сжал пальцы, спрятав дрожь. Нужно было что-то придумать. И быстро. Прежде чем они уедут. Прежде чем он окажется в школе, где десятки таких как Соль Хва, и ещё хуже – старшие, хранители школ, могут почувствовать его сразу.

Пока же в доме готовились к отправке. Наследнику сшили новую одежду, с вышитыми по подолу рунами, символизирующими принадлежность к роду Хваджон и стремление к Дао. Слуги чистили повозку, которую укрепляли редкими породами дерева, пропитанными защитными чарами. Воспитатель составлял список обязательных подношений, без которых не принято входить в ворота такой школы. А глава семьи собрал в малой зале весь старший состав клана.

– Нашему роду дана возможность. Мунджэ пойдёт учиться… – Сказал он негромко, но его голос пробежал по колоннам, как раскат. – И кто бы ни сопровождал его, должен быть не просто телом рядом. Он должен быть тенью. Немой. Безъязыкий. Верный. Только такой слуга не раскроет лишнего. Только такой – не предаст.

Он бросил взгляд в сторону:

– Как тот, что лежал раненым и не отступил ни в бою, ни после. Он поедет с ним.

И все кивнули. Никто не возразил. Андрей всё слышал. Теперь он знал. У него почти не осталось времени. Если он не найдёт способ скрыть свою связь с Гробницей – поездка в эту школу может стать его концом.

Немного погодя он снова сидел на жёсткой циновке, поджав ноги, в полумраке своей временной комнаты. За окном гудел город – ночной, обеспокоенный, но уставший от шума. Внутри особняка царила относительная тишина. Начавшаяся подготовка к отправке в магическую школу наследника отняла у всех силы. Слуги спали. Даже старый воспитатель наследника ушёл отдыхать.

А Андрей… Он всё также слушал. Точнее, прислушивался. Не к улицам. Не к шорохам и звукам – а к самому себе. В глубине его тела, где находилось ядро, изменённое, странное, чуть “раздутое” после долгого пребывания в Нижнем мире, теперь пульсировала и кость Павшего Бога. Не физически. Пока что она была запечатана в естестве, закрыта на несколько уровней духовных печатей. Но само её присутствие… Оно всё равно чувствовалось.

Порой – ночью, когда защита сознания слабеет – она всплывала в снах. Порой – в дыхании, которое шло чуть глубже обычного, или наоборот, замирало на вдохе, как будто тело начинало синхронизироваться с чем-то чужим. И последнее время, особенно после ночи на площади, он чувствовал, как его аура… Меняется. Медленно. Почти незаметно. Но необратимо.

“Если я не остановлю это, то через пару месяцев любой опытный наставник почувствует во мне “прикосновение бездны”. А в обители секты таких могут быть десятки. Может быть, даже сотни.”

Он потянулся к груде свитков, что заблаговременно собрал. Часть он получил в наследство от того самого псевдо-наставника, часть – в том самом потайном помещении лабиринта в гробнице Падшего Бога. Многое было на устаревших диалектах, многое – вовсе выцвело до степени полулегенд. Но кое-что могло ему помочь… Именно там он и нашёл ритуалы сокрытия следа духа, применяемые беглыми культиваторами времён Великого Раскола. И техники искажения ауры, позволяющие имитировать “травмированное ядро”. То самое состояние, при котором никто не станет вглядываться в твою суть глубоко, дабы не навлечь проклятие. А ещё – временные печати запирания крови, предназначенные для того, чтобы скрывать от демонов присутствие людей с сильным духовным резонансом.

Но все они были временными. И у всех была одна слабость – кости они не скрывали. Все эти техники и ритуалы писались людьми, не знавшими, что такое фрагмент существа, упавшего за грань Дао.

“Мне нужно сделать иначе.” – Думал он, всё больше погружаясь в поиск. Он стал комбинировать. Брать внешние глифы из одной техники и вставлять их в духовную матрицу другой. Он создавал ложную ауру, поверх своей собственной. Делал, как уличные фокусники – накрывал настоящее искусным плащом иллюзии. Пусть в ней были ошибки. Пусть её можно было сорвать – но не за одну проверку. А этого было достаточно.

Затем он начал ритуал замораживания духа, в котором по легенде отступники древности скрывали свою суть от Хранителей этого мира, которых некоторые разумные называли Бессмертными. Он создал внутреннее “эхо” травмы, как будто когда-то в прошлом его ядро пострадало при ритуале слияния с неудачным артефактом. Такую ауру никто не станет сканировать в деталях. Так как это было бы опасно даже для опытных культиваторов Дао Цзы.

А чтобы замести следы следа кости, он придумал один трюк. Он вложил слабую проекцию собственного сознания в браслет-хранилище и дал ей команду. При активации духовного зонда она должна будет отреагировать как дух чужого печатного артефакта. Простого. Не древнего. Не сильного. Просто “остаточный след”. С тем же настроем, с которым школьники возят с собой личные мечи и письмена, впитавшие их Ци. Лучше, чтобы о нём подумали “слабый” и “недостойный”, чем начали вглядываться вглубь. Прошла вся ночь.

Он рисовал печати на имевшейся в его запасах кожи. Делал дыхательные практики. Менял структуру дыхания ядра. Раз за разом. И даже пару раз, едва не потеряв контроль, чувствовал, как кость в хранилище откликается на попытки изоляции. Он ощущал с её стороны своеобразное “раздражение”. Как будто древний дух внутри неё не желал быть спрятанным. Но сейчас Андрей не обращал на это всё внимания.

“Ты не командуешь мной. Пока ты даёшь мне силу – ты подчиняешься мне. Не наоборот.”

Когда утро снова забрезжило над крышами, и в особняке снова начались сборы и голоса, он опустился на спину на тонкий матрас и прикрыл глаза. Его аура дышала – спокойно. Без волн. Без вибраций. Без резонанса. Он был ничем. Он был пустым. Немым. Незаметным. И пусть так и будет – пока я сам не решу иначе.

Сидя в своей комнате, ещё слегка прихрамывая и прикрываясь бинтами, Андрей тщательно перебирал один из старых мешочков, где хранил всё, что “может пригодиться”. Там, под слоем застарелых кусочков бумаги, был тонкий металлический амулет, похожий на кусочек древнего замка – ключ-щепка, врезанный в сложную деревянную основу. Он был обожжён на краях, будто бы пережил десяток магических очищений. Но в глубине плетения он всё ещё откликался, едва ощутимо пульсируя остаточной привязкой.

Это был ключ от бокового входа в лавку Чхве Тансу. Именно через него старик получал редкие ингредиенты и контрабанду, избегая главного фасада, где слишком часто крутились клиенты, сборщики налогов или дозорные из городской стражи.

Сейчас же Андрей держал амулет в пальцах, размышляя. Он не чувствовал ненависти. Не испытывал ярости. Лишь холодное, точное понимание. Старик Тансу не забыл бы подобного. И не простил бы никогда того, что кто-то его так старательно обошёл. Он получил за голову Андрея деньги. А значит, его честь опозорена. Он не успокоится. И если я появлюсь в школе, в стенах которой у него точно есть связи… Он меня найдёт. Даже если не узнает лицо, то может узнать ауру. Повадки. Манеру двигаться.

Нельзя было оставить этот узел неразвязанным. И к тому же… Этот старик всё ещё хранил кладовые, до отказа забитые зельями, порошками, редкими ингредиентами и, возможно, редкими материалами, что могли пригодиться для работы с древней костью. Андрей вспомнил маленький запечатанный шкаф в глубине второй комнаты старика. Тот самый, что старик всегда держал запертым. Не для покупателей, а для "особых заказов". Он ни разу не открывался при нём, но на дверце была печать с символами той самой секты Нефритовой Луны, которую часто обвиняли в алхимии на людских костях и органах. Значит, ему точно стоило бы заглянуть туда. Последний раз.

Выбранная им для этого дела ночь выдалась тихой. Город всё ещё бурлил тревогами, но внимание стражи было сосредоточено на городских воротах и магических школах. До отправки в учебные павильоны оставалось всего несколько дней, и Андрей понимал, что это его последний шанс. Он надел простую серую одежду, взял заранее подготовленные амулеты рассеивания следа, надел чёрную тканевую маску и вышел через заднюю кухонную дверь особняка. Через несколько минут он уже скользил по узким переулкам, пользуясь старой привычкой не идти по прямой. Трижды менял маршрут, один раз даже перелез через внутренний дворик пустующего чайного дома, пока не оказался у той самой – почти незаметной двери между двух лавок, ведущей в заднюю кладовую Тансу.

Амулет запульсировал в его ладони – и магический замок, завязанный на его структуру, беззвучно разъехался, открывая путь. Но он не спешил идти сразу в нужное место. Проверял каждую комнату, не оставлял аурного следа. Защита в этом месте точно была. Но достаточно простая. Вся завязана на узнавание “своего”, и Андрей уже прекрасно знал, как можно обойти каждую из них. В одном месте он обошёл руну на полу, в другом – выждал десять ударов сердца, пока по периметру проходила “невидимая стража”. Внутри лавки царила тишина. Но она была иной. Густой. Подозрительной.

Сначала он спустился вниз, в ту самую тайную кладовую. Запах здесь был густой, как в алхимических лабораториях, но в нём угадывались ноты крови, гнили, стабилизирующих масел. Андрей знал этот аромат – алхимия “живых” тел.

Он не стал разбираться в том, какие именно ингредиенты что означают. Просто забрал всё, что мог унести. Эликсиры, пилюли, жёлтые свитки, ряды порошков в керамике. Два пузырька с вытяжкой ядра змея-хранителя. Пять упаковок с застывшей эссенцией серебряного лотоса. Пластины с духовным клеем. И, наконец – ключ от того самого шкафа, что он нашёл в углу, запечатанный тремя слоями охранной магии.

Внутри лежало нечто, что заставило его затаить дыхание. Два алхимических сердца, вырезанных и консервированных, череп ребёнка, в котором был сохранён озарённый дух, три свитка техник кровавого связывания, запрещённых в Империи, и красная книга с личными записями Тансу, где были имена, суммы и даты – целая сеть торговли живыми людьми на ингредиенты. И именно тогда Андрей понял, что этого будет достаточно, чтобы этого подлого старика казнили… Трижды… Даже без моей истории.

Осознав всё это, Андрей улыбнулся краешком губ. Он достал небольшой пламенный свиток, вложил его в середину шкафа и активировал с отсрочкой. И перед уходом… Оставил артефакт-зеркало с копией той самой красной книги на пороге дома стражи.

А через пятнадцать минут ночь вздрогнула от взрыва, когда в лавке алхимика Тансу разорвался шкаф с магической печатью и проклятыми артефактами. Половина лавки обрушилась. Соседние дома содрогнулись от выброса неустойчивой алхимической пыли. А сам Тансу, как позже скажут, “куда-то исчез”. Теперь этот подлый старик точно не найдёт его. Даже если очень захочет. А Андрей, тихо проскользнув обратно, вернувшись в резиденцию семьи Хваджон, и уже лежал под одеялом, устало глядя в потолок. Минус одна угроза. Но, при всём этом, он прекрасно понимал, что впереди его ждут куда более опасные…

……….

Следующее утро выдалось беспокойным. Даже первые лучи солнца, пробиваясь сквозь утреннюю дымку, не смогли смягчить тревожную суету, охватившую один из районов Среднего города. Лавка старого Чхве Тансу, некогда тихая и незаметная, в одночасье превратилась в очаг расследования, окружённый городской стражей, алхимиками, чиновниками и даже несколькими наблюдателями от магических школ. Местность вокруг была оцеплена, и туда не пускали даже соседей, обеспокоенно выглядывающих из окон. В воздухе ещё витали остаточные чары, запах сгоревших трав и магически обработанной крови. А в руинах некогда надёжного подвала вспыхивали тусклые синие искры – признак дезактивации ловушек и блокировки активных проклятий.

Командир городской стражи – массивный мужчина в доспехе с серебряным наплечником, нахмурился, глядя на раскиданные кости, осколки банок и вывернутую наружу кладовку, обугленную изнутри.

– Похоже на попытку зачистить следы. Или неудачный эксперимент. – Буркнул один из его помощников.

– Это было не неудачей. Это было запланировано. – Тут же поправил старший дозорный, доставая из развалин артефакт-зеркало, к которому был аккуратно прикреплён пергамент с надписью.

"Смотрите внимательно, кого кормили деньгами и рабами." – Гласили проявившиеся на артефакте слова. Ни подписи, ни печатей. Это зеркало активировали в присутствии старшего алхимического инспектора, и на его поверхности – как сквозь мутное стекло – всплыли страницы той самой красной книги, что Андрей взял из тайника этой ночью. Поочерёдно всплывали аккуратные столбцы с именами, возрастами, характеристиками, принадлежностью к улицам или сиротским приютам. А рядом – суммы и отметки, к каким сектам кто был отправлен.

– …Это не просто торговля. Это поставки в “Нефритовую Луну”. – Голос алхимика слегка дрогнул. – Смотрите – подпись старшего агента секты. Она подлинная.

С этими словами он протянул один из листов командиру, и тот в свою очередь тихо выругался.

– Проклятие. Это же… вон та женщина… недавняя гостья с юга. Та, что изображала благородную родственницу этого старика.

– И, возможно, она и есть связующее звено. Но кто дал нам это зеркало?

– Убийца Тансу? – предположил дозорный. – Или… тот, кто знал, что Тансу… Его продал.

– Продал… Кого? – нахмурился командир. – И главное… Кто мог быть настолько умен, чтобы не только спастись, но ещё и пустить нас по ложному следу?

Алхимик задумчиво кивнул.

– Тот, кто не хочет, чтобы в “Нефритовой Луне” знали о том, что он жив. Кто-то, кто знал о потайной кладовке, обходных печатях, ключе доступа и даже о содержимом шкафа.

Он медленно провёл рукой по обугленной балке.

– Это был не случайный грабёж. Это была ликвидация. Продуманная, точная. И направленная не против Тансу… А против тех, с кем он работал.

В этот момент прибыл особый маг-наблюдатель от князя, облечённый в длинные серые одеяния, без символов. Он лишь бросил взгляд на развалины и сухо произнёс:

– Князь требует отчёта к вечеру. И имена всех, кто проходил через это место за последние полгода.

– Даже клиентов? – осторожно уточнил дозорный.

– Особенно их.

И когда все присутствующие погрузились в деловые разборки, один из младших стражников, разгребавший мусор в переулке сбоку от лавки, подобрал что-то с земли. Это был клочок ткани с тонкой полоской чёрной краски, пропитанный чем-то едва уловимым. На обратной стороне был вырез небольшой знак, похожий на старый символ одной из затопленных гробниц.

– Что это? – Спросил он у надзирателя.

– Просто мусор. Но… – Тот присмотрелся. – Эмблема. Не нашей эпохи. И точно не здешняя.

Артефакт передали магу-наблюдателю, и тот, задержавшись на долю секунды, произнёс:

– Отнести к князю. Пусть его жрецы взглянут. Здесь было нечто… древнее. И, возможно, опасное.

Утро следующего дня застало женщину, до недавнего времени величественно именуемую в городе “далёкой родственницей Чхве Тансу” или “госпожой Чон”, в одном из потайных внутренних дворов гостиницы класса для избранных. Она сидела в тени цветущей хурмы, не снимая вуали, но напряжённость в каждом её движении выдавала нарастающее раздражение. Позади неё всё также стояли двое мужчин, сопровождавших её с самого прибытия в город, но даже они молчали, не решаясь встревать.

На коленях этой достаточно молодой женщины лежал свиток, покрытый печатью секты “Нефритовой Луны” – тонкая, изысканная вязь символов, исписанных на древесной бумаге, источающей запах лотоса и крови. Она медленно разворачивала его, пробегая глазами каждую строчку, и с каждым новым знаком её губы всё сильнее сжимались.

– …и никто не может найти ни тела, ни артефактов. Сведения утрачены. Клиентура рассеялась. Порталы перекрыты.

Последняя строка была написана от руки, явно в спешке:

…и Тансу мёртв. Его лавка сожжена. Возможно, он был разоблачён. Либо предан.

Вуаль чуть дрогнула. Не от ветра – от резкого выдоха, скрытого под многослойной тканью.

– Это невозможно… – Наконец прошептала она, голос её был низким, красивым – властным. – Он получил плату. Он обещал, что этот “немой” уже доставлен и зашифрован. Как этот старик мог позволить ему сбежать?

Один из сопровождающих мужчин – высокий, с тонкими чертами и закрытыми глазами – осторожно наклонился к ней.

– Моя госпожа, возможно… Это был кто-то другой? Лавка часто брала новых слуг.

– Нет. – Тут же ответила она резко, даже не сдерживаясь, как будто наносила удар хлыста. – Он был не прост. Я знала это с самого начала. Но Тансу уверял, что он глуп и нем. Что это лишь побочный ресурс. Я предупреждала его не быть жадным.

Вторая тень, молчаливый мужчина в сером, с эмблемой защитника внутреннего круга секты, также склонился ближе.

– Есть версия, что тот, кто уничтожил лавку, оставил артефакт-зеркало. В нём отображена часть красной книги Тансу. Слишком точная информация. Это сделал кто-то изнутри.

Женщина на секунду замерла.

– …Он мстит? Или… прикрывается? Или хуже – готовит что-то дальше.

Немного подумав, она медленно поднялась. Ткань её наряда зашуршала, как вода в глубоком озере перед бурей.

– Нам нужно дважды проверить списки выживших в городе. Немых. Одиноких. С недавними ранами. С появлением после события на площади.

– Есть вероятность, что он связан с тем, кто похитил артефакты?

– Не просто связан. Я почти уверена – это он. – Голос стал тише, но в нём ощущался стальной холод. – Он прошёл сквозь печати Алтаря. Взял что-то древнее. И исчез. А теперь уничтожил все оставшиеся следы, и того, кто был с ним рядом достаточно долго, чтобы опознать при встрече.

Она повернулась к телохранителям.

– Я хочу имя. Лицо. И чтобы следующее послание из столицы подтвердило, что он найден. До того, как он ещё раз испортит наш баланс.

На мгновение повисла тишина. Лишь ветер шевелил листву хурмы, и капли росы падали, как капли крови…

………..

Двор особняка семьи Хваджон, что находился в восточной части столицы, в эти дни превратился в настоящий парад тщеславия и магического великолепия. Лишь только по городу распространился слух о том, что наследник этой достаточно богатой и влиятельной семьи, единственный сын главы рода, вскоре будет отправлен на обучение, как представители почти всех крупных сект и школ Дао Цзы устремили свои взгляды к высокому забору, скрывающему резиденцию семьи от посторонних.

Сначала это были письма с многочисленными печатями, перевитые шелковыми нитями, потом – представители среднего ранга, облачённые в одежды, сшитые по канонам каждой из сект. Их сопровождали носильщики, несущие ящики, завёрнутые в благовонные ткани. Затем явились и более серьёзные делегации, с мудрецами, алхимиками, заклинателями и даже боевыми мастерами.

Каждый приход устраивался торжественно – с растягиванием ковров, барабанами, знаменами с эмблемами сект и… весьма дорогими подарками. И это были подарки, что могли изменить судьбу секта Небесного Нефритового Императора прислала чистейший золотой ларец, внутри которого покоились:

Пилюля роста ядра “Цзинь-Хэ”, способная ускорить культивацию юного мага в два раза, если принимать её во время критического периода становления ядра…

Сосуд с очищенной водицей Тихого Дождя – жидкость, улучшающая проводимость каналов Ци…

Персональный контракт обучения под присмотром одного из старших наставников секты…

Секта Облачного Когтя Байху, древняя и скрытная, отправила шкатулку из чёрного сандала, украшенную холодным серебром. Внутри находились:

Капсула с замороженной духовной кровью серебряного волка, что, по слухам, может вызвать спонтанное укрепление связи между ядром и телом…

Осколок зеркала прошлого, редчайший артефакт, позволяющий один раз заглянуть в собственное духовное прошлое…

Секта Лунного Лотоса вместо коробок прислали живого духа-проводника, созданного из ветровой сущности. Он передал устное послание, и:

Обещание принять мальчика в ряды “Наследников Туманных Троп”, если тот пожелает…

Амулет защиты, способный отразить одно смертельное заклинание…

Даже монахи Южного Пика, редко вмешивающиеся в мирское, отправили свиток с благословением, написанный от руки одним из их старейших монахов, а также очищенные капли Пустого Лотоса – редчайшее зелье, очищающее от всех магических шлаков в теле.

Глава семьи Хваджон, человек сдержанный, строгий, и крайне осторожный, принимал всех, но почти никому не давал прямого ответа. Он сидел в большом зале с каменными львами по углам, в окружении советников, слушая предложения.

– Знаю я, что вы хотите не просто взять под своё крыло моего сына… – Тихо, но тяжело говорил он. – Вы хотите получить влияние на мой род… И, быть может, через него, и на другие дома.

Многие секты сулили не только обучение, но и политическую защиту, участие в торгах, доступ к тайным рынкам редких ингредиентов, и даже совместные браки в будущем. Но старик лишь чуть щурился, слушая, как красиво преподносятся завуалированные угрозы и обещания.

Сам же мальчишка-наследник был сильно взволнован происходящим. Он бегал от окна к окну, собирал кусочки упаковок от пилюль, нюхал благовония и пытался сбежать в сад, чтобы попробовать устроить магический поединок с собственным слугой – Андом Реем, который, как всегда, притворялся немым, но тихо и настойчиво не позволял тому шалить.

Сам же Андрей всё это время внимательно наблюдал, записывая в памяти имена, символы, поведение посланцев. Особенно он опасался, что кто-то из них узнает его, или – что хуже – почует от него отклик печати артефакта Гробницы Падшего Бога, ведь у него всё ещё был тот древний артефакт… и ту самую кость.

Пока залы особняка наполнялись ароматом редчайших пилюль, шелестом свитков и вкрадчивыми голосами эмиссаров, Андрей, скрывающий своё истинное имя и суть за образом немого, потрёпанного слуги, не терял ни секунды. Его лицо оставалось спокойным, взгляд – отсутствующим и чуть рассеянным, как и подобает простаку, неожиданно попавшему под крышу одной из самых влиятельных семей страны. Но под этой маской шёл постоянный, беззвучный расчёт.

И первым в этом списке было именно укрепление духовной маскировки. Он уже знал о том, что кость Падшего Бога всё сильнее врастала в его суть. Даже при глубокой медитации он ощущал, как внутреннее ядро словно меняло плотность, становилось более древним, будто оно впитывало следы иного Времени. А это значило, что даже слепой монах с острым духовным чутьём мог однажды обернуться в его сторону – и понять, что перед ним не тот, кем кажется. В своей комнате, где по-прежнему царила аскетичная простота, Андрей начал работу.

Он достал несколько редких пепельных трав, купленных на уличном рынке под видом травяного оберега. Высушенные листья он перемолол, добавив немного порошка из одного из флаконов, захваченных им ранее из лавки Тансу. Это был усилитель связей между пространственными отпечатками – редкий компонент, который в сочетании с его техникой мог “поглотить” духовные колебания и исказить их отражение в ауре.

Потом он начертил простую, но глубоко вложенную по смыслу печать сокрытия, схему которой сам доработал. Она искажала отпечатки ауры, скрадывала признаки сопричастности к древнему, и оставляла вместо них остаточные колебания пустого, истощённого канала, как у тех, кто родился одарённым, но слишком рано лишился надежды.

Саму печать он наложил внутрь тела, вдоль линии сердца и солнечного сплетения, используя живую духовную энергию, переработанную через ту самую кость. Это было опасно. Ведь кость не всегда вела себя предсказуемо. Но эффект оказался сильнее ожидаемого. Его аура теперь словно рассыпалась в воздухе, становясь тусклой и мутной, как у человека, когда-то бывшего одарённым, но ныне сломленного и бесполезного.

Второе по очереди у него было изменение повадок. И для начала – маска личности. Андрей специально стал ещё более медленным, стал делать вид, будто не сразу понимает жесты и указания. Он начал хромать – чуть-чуть, едва заметно, будто старая травма вдруг начала беспокоить. Иногда скашивал глаза в сторону, будто был неуверен в себе. Он заметил, как старшие слуги начали открыто его презирать. И это значило, что он достиг нужного уровня незаметности. Даже охрана, что раньше бросала на него настороженные взгляды, теперь смотрела сквозь него. Что было идеально в его ситуации.

Третьим пунктом в его списке было духовное “заземление”. Он наложил на свою комнату двойной слой пространственной паутины, запитанной слабой тенью от Гробничного плетения, которую он адаптировал под себя. Благодаря этой технике, его духовное ядро на короткое время в день становилось практически незаметным для всех, кто не использует прямой духовный контакт. Она жгла его кожу изнутри, требовала концентрации, но работала.

Ещё, на всякий случай, он тайно создал талисман-отвод, прицепив его к своему заплечному мешку, старому и потрёпанному. Тот теперь вёл ложный след ауры, в случае если кто-то начнёт выслеживать его по отпечатку силы.

Пока под стенами особняка стояли носильщики с дарами, пока маги пели хвалы юному наследнику, Андрей сидел в тени, обмотав ладони бинтами, и вытачивал из старого дерева небольшой амулет, в который вложил остатки своей прежней, ещё человеческой, ауры. Он не знал, пригодится ли эта подмена – но понимал, что в академии каждый взгляд будет проверкой, каждый день – игрой со смертью.

“Никто не должен видеть. Никто не должен понять. Пока я не буду готов.”

Его глаза оставались спокойны, но внутри горело древнее холодное пламя решимости…

………….

Они сидели в одном из внешних павильонов особняка, где прохладный ветер колыхал лёгкие занавеси, а небо начинало наливаться огненным отблеском закатного света. Атмосфера казалась почти расслабленной – как раз после того, как один из эмиссаров особенно щедро одарил дом Хваджон. Не только золотом и пилюлями, но и древними свитками, на которых, по его словам, были записаны “тайные техники начальной закалки ядра”. Слуги разносили чай. Мальчишка-наследник, в роскошном, но не вычурном одеянии, сидел на скамеечке и гордо рассматривал маленькую чёрную пилюлю, инкрустированную мелкими рунными трещинами – следами обработки.

– Это пилюля из набора “Шаг Дао” – я слышал, такие пилюли выдаются только тем, кто избран. Хм, а меня вот уже выбирают… – С весёлым вызовом в голосе хвастался он, и оглянулся на отца, как бы ожидая одобрения. Глава семьи, стоящий чуть в стороне и ведущий в это время тихий разговор с эмиссаром, скользнул взглядом по пилюле и кивнул:

– Не глотай, пока лекарь не подтвердит, что всё в порядке. Даже самые изысканные подарки нужно проверять.

Андрей же, стоявший чуть позади, выполняющий роль безмолвного, преданного слуги, казалось, был просто фоном, как и прочие слуги. Но внутри у него что-то болезненно кольнуло, едва он почувствовал резкий, чуждый отклик от пилюли, которую так радостно держал наследник. Это не был запах, не энергия в чистом виде. Это было неуловимое послевкусие духовной грязи, которое Андрей чувствовал всем телом, как отголосок Нижнего Мира, в котором он когда-то был, и достаточно долго, и откуда вынес кость Падшего Бога.

Он не знал точного состава, не видел того, кто именно её делал – но в этой пилюле явно была остаточная демоническая энергия. Такая, которую можно было запечатать так, что заметить её мог только тот, кто уже сталкивался с проклятым культивированием и теми, кто создаёт “пилюли через жертвы”.

Он не мог говорить. Иначе бы выдал себя. Но он сделал шаг вперёд. Вежливо поклонился. Указал пальцем на пилюлю. Потом – на землю, провёл по воздуху рукой, как будто вычерчивая знак. После – сжал горсть воздуха в кулак и дернулся, как будто в спазме боли. Его жест был тонким, но выразительным.

Мальчишка тут же растерянно прищурился:

– Что с тобой, немой? Ты… хочешь сказать, что она… Плохая? Пилюля?

Один из охранников хмыкнул:

– Может быть, он просто завидует, что вы, молодой господин, получили подарок. Он-то – обычный слуга, и немой к тому же.

Но взгляд главы семьи задержался на лице Андрея. И тот, кто возглавлял одно из могущественнейших семейств столицы, был не глуп.

– Позовите лекаря. Пусть тщательно всё проверит. Эту пилюлю – особо.

Пожилой лекарь, человек с седыми бровями и тонким голосом, аккуратно опустил пилюлю в воду, начертил пару рун на бумаге, опалил её, поднёс дым к воде – и застыл от того, что увидел.

– Здесь явно… что-то не так. В оболочку пилюли вплетён резонанс с чуждой магией. Она могла… не убить, но повредить ядро. И действовала бы она постоянно. Медленно. Почти незаметно. Особенно если человек слаб духом.

После его слов в комнате повисла тишина.

– Это ловушка? – Чуть не взвизгнул старый воспитатель наследника.

Охрана тут же взялась за оружие. Хотя эмиссар, подаривший эту самую пилюлю, уже отбыл из резиденции семьи. Но теперь подарки начали перепроверять один за другим. Уже в третьем наборе пилюль нашли след отравляющей смеси, которая подавляла духовный рост, как минимум, на несколько месяцев.

Уже позже, в более тесном кругу, глава семьи сказал своим людям:

– Этот немой слуга… Он не так прост. Он не маг, но… Чувствует… Это – редкость. Очень большая редкость. Его нужно держать под наблюдением, но и… Под защитой. Такие не могут быть просто слугами. Это – глаза, которые не могут врать. Пусть будет рядом с моим сыном.

Андрей, конечно, всё слышал. Он знал, что теперь привлёк больше внимания, чем хотел. Но также – заработал определённое доверие. А в этом городе – доверие главы семьи Хваджон значило больше, чем десяток слуг или сотня золотых монет.

………..

Эта ночь в особняке была тихой и тягучей, словно сама тьма не спешила отступать. Слуги давно разошлись, погасли фонари во внутренних дворах, и только редкие шаги патрулей стражи нарушали покой. Но даже они – те, кто обычно ходили с выправкой и ритуальной строгостью, этой ночью словно расслабились, не ожидая ничего особенно тревожного. Кто бы посмел проникнуть в дом одного из богатейших кланов столицы? А вот тень, скользнувшая через задний угол ограды, как раз на это и рассчитывала.

Эмиссар был не просто шпионом, он был алхимиком-наблюдателем, одним из тех, кто отвечает за “чистоту последствий”. Тот самый, что прибыл с одной из сект – той, чьи пилюли позже были признаны опасными. Теперь его задача была проста. Пробраться внутрь, изъять оставшийся дар и, при случае проблем, устранить любые следы магического влияния, которые могли бы выдать их истинное происхождение.

Он двигался бесшумно, точно змея. Обходя сторожевые тропы, зная где в саду есть тень, а где – уязвимость в наблюдении. В его руках была тонкая деревянная трубка, наполненная снотворной дымкой, и заклинание подавления звука – уже активировано. Он знал, что у него есть считанные минуты. Комната с дарами была совсем близко. Один шаг. Второй… Но он не ожидал встречи с тем, кого считал “немым слугой”…

Андрей уже чувствовал, что кто-то попытается вернуться за “подарком”, ещё с момента, как глава семьи усилил охрану, но всё же не закрыл хранилище даров полностью. Так что он сам вызвался “убраться” в западной галерее, вблизи от этой комнаты. А потом – остался. В темноте. С затаённым дыханием.

И когда чужая аура, тихая, как угасающее дыхание, прошла мимо него, он мгновенно вышел из тени, пригнулся – и ударил со всей силы шваброй. Обычной. Потёртой. Но направленной точно в висок этого “нежданного гостя”. Раздался глухой звук удара дерева по голове… Хруст сломавшейся древесины… И мужчина, одетый в тёмные одеяния алхимика, рухнул как мешок риса. Из его руки выскользнул стеклянный флакон – тот самый, что, скорее всего, должен был развеять вещество, уничтожающее следы магии.

Андрей в тот же момент выдернул из-за пояса маленький гонг, который использовался для тревоги, и со всей силы ударил по нему. Спустя пару мгновений прибежали стражники, поднятые звоном, и даже встревоженный всеми этими событиями старый воспитатель наследника, а следом – и несколько представителей семьи, включая старшего кузена юного господина.

– Что тут происходит?

– Шпион. – Коротко выдохнул один из охранников, опустившись на колено и уже обыскивая тело упавшего. – О! Это же тот самый эмиссар. Судя по печати, от секты Тени Кровавой Луны.

– Это же та самая секта, приславшая те самые пилюли…

Один из стражников аж до хруста стиснул зубы, а другой аккуратно поднял поломанную швабру, лежавшую рядом.

– И вы хотите сказать, что этот парень, – он ткнул на Андрея, – оглушил культиватора среднего уровня ударом швабры?

Наступило молчание. Андрей не ответил. Только стоял спокойно, чуть склонив голову, изображая немую сдержанность. Но внутренне напряжённый, ведь в этом простом, почти нелепом поступке он ещё больше выделился.

– Немой он, говорите… – проговорил кто-то из старших. – Да этот немой уже третий раз за неделю спасает наследника нашего дома.

– Может, ему судьбой велено быть рядом… – Вдруг прозвучало откуда-то из глубины комнаты…

Гостя связали, тело его проверили – и действительно нашли тонко настроенное проклятие подавления в пилюле, которую он пытался забрать. После этого в доме провели повторную чистку всех даров, усилили охрану и официально запретили любым эмиссарам из сект приближаться к наследнику без личного разрешения главы семьи. Андрея же… Начали звать “Тихим Стражем”. Кто-то в шутку, кто-то – уже с уважением. Но сам он понимал, что чем больше внимания привлекает к себе своими действиями, тем опаснее ему становится находиться рядом с этим мальчиком. Особенно теперь, когда в особняке могли появиться люди из сект, способные почувствовать тень кости Падшего Бога.

Весть о том, что эмиссар секты Тени Кровавой Луны был пойман ночью в особняке одной из самых влиятельных семей, распространилась по столице с неестественной скоростью. Кто-то шептался на рынках, кто-то передавал слухи на задворках трактиров, но к утру все представители самых влиятельных сект в городе уже знали о происшествии. Это был удар в самое сердце их репутации.

Секта Тени Кровавой Луны, несмотря на своё коварное прошлое, до сих пор сохраняла образ закрытой, но дисциплинированной школы, что не влезает в прямые конфликты, а действует через влияние, пилюли и алхимию. Но тут – ночной взлом, покушение, и, самое главное, – вмешательство в судьбу наследника одного из ключевых кланов Поднебесной.

………..

За запертыми вуалями главного павильона секты Тени Кровавой Луны, в глубине долины, скрытой от мира ядовитыми туманами, собрался Совет Старейшин. Главный алхимик – Цзи Чанму, седовласый мужчина с кожей цвета старого пергамента, стоял в центре зала, сдерживая ярость.

– Это не была санкционированная операция. Этот ублюдок действовал самовольно. – Его голос был как резаный лёд. – Он был отправлен для наблюдения. Не для действий. А теперь его поймали. В доме семьи Хваджон!

– Что он хотел сделать? – Хрипло спросил кто-то из теней.

– Стереть следы. Забрать пилюлю. Возможно, устранить того, кто мог обнаружить “гнилую” пилюлю.

– И всё это – в доме, который лично навещает сам местный князь…

Цзи Чанму тяжело опустился на подушку, уперевшись пальцами в висок. Несколько молодых учеников, стоящих в отдалении, были смертельно бледны.

– Нам придётся отречься от него. Публично.

– А если местный князь действительно вмешается?

– Тогда… мы заплатим. Артефактами. Формально принесём извинения. Предложим контрабандный материал – кровь духа, пару истинных пилюль. Пусть думают, что мы замяли дело и раскаялись.

Один из старейшин, молчавший всё это время, вдруг заговорил:

– Но что, если тот, кто обнаружил “гнилую” пилюлю, не просто так оказался там? Если он не обычный слуга? Он ведь почувствовал скверну пилюли. Обычный неподготовленный разумный не смог бы этого сделать. При первичной проверке нельзя было ничего найти. Нужно было специально и углублённо её изучать!

В зале повисла тяжёлая тишина. Цзи Чанму сузил глаза:

– Найти. Выяснить. Не трогать. Пока. Но если он окажется чем-то важным – возможно, именно он и был тем, кто разрушил наши планы.

– Ты думаешь?..

– Я думаю, что нам следует перестать думать и начать искать. Тихо. Скрытно. Без новых ошибок.

…………

Тем временем в городской резиденции сам князь Чхон Ёнгджу, получив отчёт о ночной попытке вторжения, вышел из покоев раньше обычного. Высокий, с острым как клинок взглядом, он прошёл по залу, заслушав доклад от своих шпионов. И, когда один из них озвучил, что эмиссар, пойманный ночью на территории резиденции семьи Хваджон, принадлежал к секте Тени Кровавой Луны, лицо правителя стало как камень.

– И они посмели прислать проклятую пилюлю в дом Хваджон? – Тут же громыхнул голос князя.

– Они утверждают, что не знали… – Осторожно вставил служитель.

– Утверждать можно что угодно. Но если бы семья Хваджон потеряли своего наследника – у нас бы был гражданский конфликт. А значит, это – удар по стабильности в моём городе.

Он повернулся к одному из своих старших телохранителей:

– Они хотят замять дело дарами? Пусть. Мы примем. Но теперь все действия секты Тени Кровавой Луны подлежат двойному наблюдению. Если хоть одна тень себя проявит, пусть исчезнут вообще.

И добавил, прищурившись:

– А этого немого… Постарайтесь узнать о том, кто он такой, что так вовремя оказался рядом?

Слуги быстро переглянулись. Князь кивнул.

– Выясните. Но так, чтобы никто, особенно семья Хваджон, не почувствовала вмешательства. И дайте ему… Возможность проявить себя. Если кто-то с улицы может почувствовать ложь там, где сотни не замечают – возможно, он нам ещё пригодится.