Нить судьбы - нить войны.

Глава 41

Я возвращаюсь к штабу, где меня перехватывает командир дивизии.

— Ну, что лейтенант скажешь? — спрашивает он.

— Если рембат танкистов чуть поможет сегодня ночью сработаем. Парни там подходы присматривают. — отвечаю я.

— Ты когда уставы выучишь? Всё как в колхозе с председателем разговариваешь. — ворчит он.

— Вам воевать или уставы учить? — прикалываюсь я.

Это уже ритуал, он сам приказал мне так разговаривать. Мол не идёт молодой девушке в струнку тянуться, да и по натуре он весёлый человек.

— Капитан, подсоби лейтенантке. Смотри, что б мазутные морды не обидели девушку. — приказывает он ординарцу.

Мы идём к ремонтникам, там я с помощью местных “кулибиных” мастерю глушитель на винтовку. Возвращаюсь на позицию. Мне показывают чучело. С пяти метров в темноте не отличишь. Когда уже темнело пришёл старший лейтенант артиллерист.

— Командир дивизии к вам в помощь прислал. — говорит он.

— Смотри, видишь эту коробку, надо в неё мину или снаряд вогнать. — показываю я.

— Снаряд легко. Только темно будет. — говорит он.

— Ты сейчас наведи пушки, а по второй осветительной отработай фугасами. Только по второй ракете, а то нас покрошишь. — говорю я.

— Сделаю в лучшем виде. Ещё минами вокруг сыпану. — кивает он.

В сумерках уползли к намеченной позиции. Ночь как на заказ безлунная. Видим силуэты у подбитого бронетранспартёра. Считаем, четыре. Ждём, раздаётся выстрел и через пару секунд взлетает и разгорается ракета. У ганомага, два автоматчика и офицер. Делаю три выстрела. Автоматчики получают по пуле в голову, офицер в ногу. Через дыру в борту вижу туловище и вгоняю в него пулю. Вот 20 секунд света закончилось. Мы рывком бежим к подбитой давно машине. Офицера вырубают ударом кулака и вяжут. Тело стрелка вытаскиваем и бежим к нашим окопам. Когда мы вваливаемся в них в небо летит вторая ракета. Артиллеристы не подвели положили мины практически в ганомаг. Пару раз рявкнули пушки и бронетранспортёр окончательно развалился. Снимаем с трупа обвес. В это время санинструктор перевязывает офицера. После тащим пленного и приблуду с винтовкой к штабу дивизии. Там сдав всё идём спать.

Утром меня вызывают в штаб.

— Ты знаешь, что притащили? — спрашивает комдив.

— Ночной прицел. И мы и немцы над ними давно работаем. Мне один приятель в Москве рассказал, когда я перелом лечила. У него кто то из родителей поэтому. — пожимаю я плечами.

— Ладно свободна. Можешь идти. Ребят обрадуй, вы на отдых 2 ноября отходите. — говорит он.

Сообщаю радостную новость ребятам. До 20 октября была обычная боевая работа, даже толком стрелять не приходилось. И вот пришёл запрос о помощи от подразделения что стояло в Странице. Снайпер там немецкий завёлся, а у них только молодняк. Командир дивизии отправил меня на помощь. Еду к ним, мне даже додж выделили. Приезжаю к вечеру 21. В сумерках осматриваю позицию откуда он может стрелять. Точек у него пять, и две у наводчика. Стрелять по нему из винтовки не вариант, позиции нормальной нет. Осматриваю подходы к его лёжкам. Есть там похоже место, где его от немцев не видно и миновать не получится. Иду к трофейщикам и добываю себе люгер. Мой уже давно изъяли. У танкистов мастерю глушитель, на ТТ сложно поставить. С этим ставшим неудобным пистолетом уползаю в ночь одев масккостюм.

Воевать в руинах я в Воронеже приспособилась, тут главное, чтобы противник о тебе до твоего выстрела не знал. Там я правда револьвер на таких операциях использовала. Плюсом и моё телосложение, пролезть и спрятаться проще, правда грудь мешает, она уже двойку переросла. Выхожу на намеченное место. Осматриваюсь, точно, миновать не выйдет, а от немцев не видно.

Под утро, слышу шуршит щебень, идут двое. Чем хорош женский слух, слышишь дальше, но минусом трудно направление ловить. Вот они вышли, идут рядом тихо переговариваются. Стреляю метя в затылки, глушитель смещает пулю, но не сильно. Стрелок умер сразу, наводчик даже пистолет достать сумел, пуля только голову чиркнула. Успеваю выстрелить первой. Сижу успокаиваю дыхание. Так я промахнуться не могла, скорее всего дефект пули, как бы не “привет с чешского завода”. Там умудрялись брак пропихивать. Хотя и платили им больше чем немцам. Отдышавшись собираю оружие и документы. Из вредности минирую лимонками тела. Выбираюсь прежним маршрутам к своим и предупреждаю тела стрелков не трогать. Винтовка у стрелка привычный маузер. Иду отсыпаться в блиндаж. Вечером, уже в сумерках слышим два взрыва в руинах и стрельбу.

— Похоже немцы с кем то воюют. Хорошо наши все дома. — говорит старший лейтенант Вова, как он назвался.

Мы посмеялись. Пробыла у них пять дней, пока им нового снайпера не прислали. Даже корректировщика подстрелила. После меня сфотографировали у подбитого “королевского тигра”, фото обещали прислать. Еду в дивизию. Погода сырая и промозглая. В общем я простыла. Старшина разведчиков, не слушая меня растёр спиртом, влил в меня грамм сто и закутал в тулуп. Утром то ли ещё болею, то ли похмелье. На следующий день, вроде отпустило. К 30 была здорова. Старшина выдал телогрейку и ушанку. Второго ноября нас сменяет 6-я гвардейская дивизия.

Вывели нас в Тарнобжег, разместили нашу роту во дворце Тарновских. Там пани Анна, сначала ворчала, но я сразу же предложила провести ей экскурсию для солдат. Я буду переводить. Говорила я на польском. Пани Анна, оттаяла и провела для ребят экскурсию, показав и рассказав историю и дворца и картин. Разместились нормально, меня же она разместила в комнате девиц Тарновских. Обедали в зале приёмов. До 6 ноября всё было спокойно. Вечером ложась спать вешаю как всегда форму на стул и утром не нахожу её на месте. Понимаю, что это проделки разведчиков, так тихо это провернуть могли только трое. В 9 утра входит пани Анна.

— Пани Ядвига проснулись? Очень хорошо. У пани сегодня день рождения и она должна выглядеть прекрасной. — говорит она и достаёт из шкафа пышное платье.

Не сидеть же голой, пришлось надеть его. Потом пани Анна делает мне причёску и выводит в столовую. Вся рота стоит тут, нарядные, у кого есть с наградами. Капитан подходит и отдав честь выдаёт.

— Позволит ли ясновельможная пани принять поздравление с днём рождения.

— Позволю, но не прощу. Я там чёрти что подумала. — ворчу я под улыбки ребят.

В общем провернули они это с помощью и деятельным участием пани Анны. Она очень сильно сокрушалась, что я постоянно в форме. Всё ничего, но внезапно приехал командир дивизии. И мне пришлось встать в строй в платье, форма оказывается была постирана и сохла. Так, что погоны старшего лейтенанта я получала краснея под его шуточки. За одно он поздравил всех с праздником революции и отдельно меня с днём рождения.

— У меня отличная идея. Когда освободим Краков в бывшей королевской резиденции, нарядим Ядвигу польской королевой и она будет рукой махать с балкона. — предложил он.

Крики одобрения были наверно слышны на улице.

До 2 декабря мы отдыхали, переодевались в зимнюю форму. Я написала и отправила третье письмо, проверила и зафиксировала его у особиста. Получали и обучали пополнение. У меня теперь три снайпера в подчинение. Все девушки, так что плачут по ночам, как страшная и злобная я их гоняю. Все их успокаивают и говорят, что на войне будет проще. Пани Анна теперь довольна, что мы стоим в дворце. Парни от скуки починили по моему и то что было сломано в незапамятные времена. Она ж взяла заботу и наставничество надо мной и девушками.

— Пани Ядвига, не надо девушек так гонять, им надо учится танцевать. — говорит она стоя в парке, когда я учу девушек скрытному перемещению.

— Ох, пани Анна, что бы учится танцевать им надо выжить на войне, вот и приходится учить их в грязи ползать. — вздыхаю я притворно.

Это уже не первый наш разговор. В декабре отбываем на плацдарм. Занимаем позиции на севере в направление городка Опатув. Весь декабрь ведём разведку и прикрываем сапёров делающих проходы в минных полях, за одно натаскиваю девушек. Майор Иванов, получивший звание вместе со мной ворчит:” Похоже, что то готовится”. Встретили новый год. Я поздравила немцев устроив девушкам “экзамен”. 12 января загрохотало.

Два взвода нашей роты преодолев ничейную полосу под утро ворвались в траншеи противника, задача была прощупать, но моя винтовка и глушитель сыграли с немцами злую шутку, когда парни подползли к окопам часовых уже не было. И лейтенант командовавший разведкой решает развить успех. Гранатами и автоматами участок окопов очищен и по проходам в минных полях к ним бежит пехота. Оставляю девушек на командира третьего взвода с командиром второго бежим к нашим. Пока добежали первая линия прорвана и пехота берёт вторую. на второй закрепляемся. Утром нас пытаются выбить. Три дня мы держим позиции, немцы упорно пытаются нас выбить. Отстреливаю у наступающих офицеров и пулемётчиков. 15-го атаки слабеют и во второй половине дня полк переходит в наступление. Мимо нас пробегает комбат второго батальона. Мужик он тучный и весёлый. Догоните в Берлине кричит он нам.

— И чего бежать, мы и так догоним и обгоним. — говорит лейтенант.

Из двух взводов осталось полтора. Пошли догонять батальоны. По дороге наткнулись на группу немцев на машинах. Двойной сюрприз получился, только мы с их позиций пулемёты прихватили. Так что для немцев сюрприз смертельный вышел, да и было их немного, то ли снабженцы, то ли свой склад ограбили. Нам ещё повезло, что они толпой стояли видно решали куда бежать. Машины продуктами, патронами и оружием завалены. Тут я себе и G-43 с прицелом нашла.

— Ядвиг, что из пистолетов с двух рук стреляешь знаю. Шоколад проспорил, а как ты с двух винтовок стрелять собралась, ума не приложу. — говорит лейтенант Егор.

— Жор, тут просто, против снайпера мосинка, против толпы немецкая. — говорю я набирая немецкие патроны. Поехали мы на машинах. Егор сказал сокровенную фразу: “Я на карте дорогу нашёл”. В результате мы вышли к городу, к его северо-восточной части. Дорога забита отступающими войсками. Вытаскиваем пулемёты и заняв позицию открываем огонь. Кто то вытащил 50-мм миномёт и кидает мины. На дороге начался хаос и паника. Утром видим наших на окраине. Дальше наступали почти не встречая сопротивления. Не строевые и охранные части мы просто сметали с нашего пути. Мы идём на острие нашего удара. Танки наши а машины в разнобой и наши и трофейные. Я для себя и девушек машину добыла настоящий вездеход BMW, на наш ГАЗ- 67 похож. В конце января вошли в Германию, как нам политрук сказал. Накручивал, что мы пришли освобождать немецкий народ. Мол не надо мирным мстить. Мы правда из мирных трёх беременных на последних сроках видели, их в санбат отправили. Вышли к Одеру северней Бреслау. Оставляю машину и девушек на Свету, она самая ответственная. С третьим взводом разведчиков отправляюсь за реку. Плацдарм мы захватили легко, тут какие то полу-гражданские стояли, фольксштурм вроде назывался. Перебили их первую и вторую линию и закрепились. Отбили несколько атак, ничего серьёзного как командиров выбьешь бегут. Сапёры навели переправы и полки пошли. Переправились и мои девочки. С взводом разведки рвём вперёд. Нас обгоняют танкисты. Нам с хода удалось ворваться в город, высадились уже в районе больших домов. Открывший огонь пулемёт Вера сняла после пристрелочной очереди того. Рассыпались, Сформировали штурмовые группы и пошли. Сопротивление странное, то как крепость, то пусто. Через пару часов подошли танки. Сообщили, что город окружён. С танками дело пошло быстрее, а догнавшая нас пехота ещё ускорила продвижение. К вечеру город был в наших руках.

Комдив оставил третий взвод и меня с девушками в городе, нам нужно пополнение и хоть небольшая передышка. Из моих только Веру зацепило, побудет пока наводчиком у Светы. Таню нашу третью отправила с Георгием, там роман как в кино. Пообещала ему голову открутить если, что с девушкой случится. Сутки отсыпались в доме какого то полковника, судя по портретам. 12 февраля ко мне подходит капитан из “СМЕРША”.

— Старший лейтенант Закшевская? Отойдём, поговорить надо. — говорит он получив мой утвердительный кивок.

Отходим в сторону от остальных.

— Почему о месте нахождение не сообщили? — спрашивает он с наездом.

— Сообщила, как и предписано. Три письма, с разницей в неделю. Можете у особиста проверить, он в журнал проверки их вписал.

Достаю блокнот и диктую даты. Он идёт к особисту, а я под окна.

Слышу их разговор.

— Так, значит письма отправлены? — спрашивает смершевец.

— Да в тот же день. Я ещё удивился, она проконтролировала, чтоб записал. Она, в чём то подозревается? — спрашивает особист.

— Нет она проверенный и честный товарищ. Проходит свидетелем по одному делу. Чтобы не потерялась, просили три письма написать, чтоб знать где она если понадобится. И не одно не пришло. Хорошо в наградных листах её обнаружили. — говорит капитан.

— Письма точно отправлены. А в наградных листах она теперь дважды. — похоже улыбается особист.

— Можете привлекать её к операциям особой секретности, у неё допуск позволяет. И всё что у неё на груди и плечах честно заработано. Поеду доложу, что жива и приказ выполнила. — говорит смершевец.

Выхожу как бы из руин дома, мол по нужде ходила. Смершевец попрощался и уехал.