Нить судьбы - нить войны.

Глава 25

Разместилась я у разведчиков. Иванов Иван Иванович, старшина разведчиков, когда понял, что мы затеяли и что для этого нужно, взял две фляжки спирта и ушёл. Мы сидим в сарае, где они устроились и прорабатываем план и снаряжение. Минька, он самый молодой, ему 18. Крутится вокруг нас и даёт бессмысленные советы.

— Минь, хорош из себя придурка делать. Все ж видят, что ты у Ласки спросить, что то хочешь. Так спроси, она не съест, в крайнем случае отобьём. — говорит улыбаясь Зимин.

— Ласк, вот ты. давно на фронте, а наград нет. Вроде и воюешь говорят хорошо. Это как? — смотрит он внимательно.

Молча достаю тряпицу и разворачиваю, там лежат мои награды и документы на них.

— Мать, моя женщина, тут иконостас покруче, чем у тебя Зимин. — говорит Минька.

— Ты, только не спрашивай за что. Думаю там почти все под подпиской о неразглашение. — щёлкает его по лбу Зимин.

В сарай заходят Степан и Георгий. Степан белорус из под Минска, Георгий с Тбилиси. Они как я знаю традиционно обсуждают блюда национальных кухонь. Балагур и трепач Прокоп из Вологды, говорил, что у них и до драк доходило. Пока сидели решали вернулся старшина.

— Всё будет, свояк к вечеру принесёт. — говорит старшина.

— Иваныч, а как ты квитанции там, отправления почтовые, заполняешь? Поди служащие не верят? — говорит улыбаюсь я.

— Ну тебя, болтуха. И так мучаюсь постоянно. — ворчит старшина.

— А ты, Иваныч, смени чутка имя. Обзовись, там Иоан. Вроде имя тоже, а госслужащие не будут голову морочить. — говорю я посмеиваясь.

— Вот ведь язык без костей. Балаболка мелкая. — говорит он гладя меня по голове.

— Иваныч, а твоей старшей сколько? — спрашивает Минька.

— Да вон как и ей, 15 в этом годе. Хорошо хоть она у меня не такая безбашенная, на доктора учиться хочет. — говорит Иваныч.

— Ладно, завтра до реки идут все. На другой берег, Я, Лска, Прокоп. Остальные, чтобы к утру в кустах сидели, боюсь уходить с шумом будем. Сейчас всем, спать. — говорит Зимин.

Пока решали слышим на командном пункте играет патефон и пьяные голоса. Устраиваемся спать.

Ночью идём к намеченной точке переправы. Лом с приваренной гайкои и привязанной веревкой удалось забросить с первой попытки. Натягиваем и я перебираюсь быстро на другой берег. Выбираю верёвку и привязываю к дереву. Второй конец привязывают чуть выше. Зимин и Прокоп перекатываются на специальных роликах с крюком. Их Иваныч придумал. Мы уходим в лес, ребята перевязывают верёвку чуть ниже нашего берега.

Мы подкрадываемся к месту, где у него реальные лёжки. Осматриваем местность.

— Смотри, аж тропинки натоптал. — показываю я едва заметные следы.

Как в этом теле оказался, быстро стал замечать, что на мелкие детали внимания больше обращаю. Слух чуть другой, слышу дальше, но трудней источник выявить. Да и оттенков цвета больше вижу. Может это Ядвигина особенность, может общая для женщин.

Определяю точку откуда можно по лёжкам работать. Осматриваем немецкие позиции. Видим как рябовой с их НП в дом забежал. Оттуда вышли офицеры и пошли в блиндаж к наблюдателям. Это они суету у нас в лагере увидели, местный ротный заставил бойцов порядок наводить. Типа проверку ждёт. Старшина сейчас “генерала” делает. Это кукла в генеральской шинели и папахе, мы их в местном клубе нашли. Завтра Минька будет “генерала” по окопам таскать.

Мы рассмотрев, что нас интересовало, за одно отметив офицерскую избу на плане, устраиваемся в промоине у оврага. Ночью немцы сидели тихо. Часа в четыре ночи выдвигаемся на позицию. Я пристегиваю глушитель к винтовке, под одобрительные кивки товарищей. Разместились и затихли.

Немец появился через час и не один. С ним солдат с большим биноклем. Вот они устроились в лёжке. Вижу как разливают, что то из термоса. Сидим, ждём, нам надо, чтобы он выстрелил, тогда наши пошумят и мы сможем спокойно уйти.

Вот наступило восемь часов. На наших позициях началась суета. Вот появился наш “генерал”. Наводчик снайпера, аж задёргался от возбуждения. Вот снайпер изготовился и выстрелил. Ловлю его плечо в прицел и стреляю. Перевожу прицел на второго и стреляю. Этот получил свою пулю в голову, лежит тихо. Снайпер катался зажимая плечо. Парни наваливаются на него, немец лишился оружия, был перевязан и связан. Я подбираю винтовку, пистолеты, бинокль и всё снаряжение. За одно документы и часы.

Догоняю ребят возле нашей переправы. Немца уже отправили на наш берег. Парни переехали. Я перекидываю лом и перебираюсь тоже. Георгий дёргает верёвку, узел на дереве развязывается и вся остальная верёвка перелетает на наш берег. Мы с Георгием сворачиваем верёвку и забираем лом. Своих мы догнали в кабинете начштаба.

Немца уже перевязали и он сидел и гордо смотрел на окружающих. Начштаба пробует ему сказать используя разговорник. Я осматриваю немецкую винтовку.

— Ожидала лучшего от германских оптиков. Единственное чем не плох это то, что он четырёхкратный. Так полное убожество. Глушителем, это сложно назвать. — говорю я и показываю предмет разговора товарищам.

— Это она меня подстрелила? Какой позор, меня подстрелил почти ребёнок. — говорит немец. Меня Егера Мердера, подстрелила девчонка. — причитал немец.

— Он переживает, что я его подстрелила. — перевожу я мужчинам.

— Ты по немецки понимаешь? — удивился начштаба.

— Я и говорю. Притом свободно. — отвечаю я.

Теперь все смотрят на меня с удивлением.

— Что охотник, попался в пасть Ласке? Ты не охотник, ты мышка. — говорю я немцу и перевожу для остальных.

— Чёрт возьми, кто ты? Я воевал во Франции, Греции и Югославии. Там я был охотником, тут в России, сопливая девчонка подстрелила меня и подозреваю, что тебя интересовала моя винтовка. Иначе бы ты просто пристрелила меня. — говорит он.

Я перевожу и отвечаю.

— Вам в детстве не говорили, что в России, климат смертелен для оккупантов. Почему вы европейцы такие тупые? Вы раз в сто лет, собираетесь вместе и идёте сюда, чтобы вас побили. Это у вас такое развлечение? — спрашиваю я.

— Ну в этот раз у нас получится. — горячится он.

— Вы уже проиграли и ваши генералы знают об этом. Теперь вопрос стоит, останутся в Германие мужчины или немкам придётся рожать от мужчин из других народов. — говорю я и слышу, что кто то переводит.

— Господи за что? — снова запричитал немец.

Поворачиваюсь, за моей спиной стоит Батальонный комиссар.

— Интересная у вас беседа. И у вас отличный немецкий. Спецкурс? — говорит он.

— Нет, пять классов варшавской гимназии. — отвечаю я и замечаю у него “лейку”.

— Оригинальный ответ. Значит, ты подстрелила этого немецкого офицера? — смотрит он внимательно.

— Так точно. Товарищ батальонный комиссар, может вы меня снимете с ним, я встану, ну как обычно охотники фотографируются. — говорю я.

Дальше мы выстраивали сцену и причёсывали меня. Потом заставили надеть награды. Комиссар щёлкнул фотоаппаратом.

— И кадр, будет называться, Ласка со своей добычей. — прикалывается Зимин.

Нас опустили отдыхать. Мы потрошим добычу с немцев. Себе отжимаю термос и зажигалку, остальное забирают ребята. В термосе кофе. Перекусив валимся спать.

Утром нас ошарашили известием, что на КП батальона все гулявшие мертвы. Не спиртом траванулись, а расстреляны.

Представители особого отдела и военной прокуратуры ведут следствие. Они пришли к нам и провели опрос. Осмотрели оружие. Забрали на отстрел трофейное. К вечеру вернули. Особист сказал, что нашли убийцу, там ординарец с комбатом связистку по пьяной лавочке не поделили. Командира полка сняли, там начальник штаба теперь командует. Заодно принёс приказ о присвоение Зимину младшего лейтенанта, вернее восстановление в звании. Его оказывается понизили в звание под надуманым предлогом.

С 30 ноября по 4 декабря просто хожу по передовым позициям батальона и отстреливаю немцев. Те быстро учатся и копают окопы, там где копают не трогаю. Об этом меня попросили в штабе полка, зачем не поняла, но делаю.

5 декабря под утро просыпаюсь от грохота, артиллерии. Выскочив из сарая разведчиков вижу всполохи взрывов на позициях немцев. Вот батальон поднялся и двинулся в атаку. Ныряю в сарай парни уже стоят экипированные.

— Чего вечером не предупредили? — спрашиваю я натягивая масккостюм.

— Так ты б полуночница ещё б позже пришла. Заявилась в час ночи и спать завалилась. Бери только винтовку и патроны, остальное Иваныч повезёт. — усмехается Зимин.

Я быстро оделась и мы побежали догонять роты. На немецких позициях понимаю, почему меня просили загнать немца в окопы. Наша артиллерия била вдоль линии окоп. так что накрошили они немца прилично. Догоняем роту. Жевнево взяли без боя так пару ошалевших фрицев подстрелили. На первое сопротивление наскочили в Ламоново. Пулемёт из дома. Снимаю пулемётчика и рота вошла в деревню. Слышим бой в Крюково. Вот там всё стихло. Рота продолжает движение. Скоро на место нашего боя с истребительным батальоном выйдем. Через час вышли на окраину Павловского. Немцы бросили эти позиции. Команди рот дали людям час отдыха и распределили направления ударов. С шоссе к нам подошли три танка, ну как танка, БТ-7. Хотя если на пушки не нарвёмся нормально.

Далее мы двумя ротами ударили на Санниково, первая пошла на станцию Манихино. В Санниково нас не ожидали. Стояли тут части 10 танковой дивизии вермахта. Наше появление застало их в расплох и с пустыми баками. Наша рота подошла по лесу на восточной окраине, вторая обойдя с севера приготовилась ударить им в тыл. Вот взлетела ракета и я начинаю отстрел пулемётчиков. Рота врывается в деревню. Вторая своим ударом отсекла немцам путь к отступлению и от танков стоящих на склоне бугра. Через минут десять противник начал сдаваться. Вижу машину мерседес вроде пытающийся скрыться по дороге в западном направление. Ловлю примерное место водителя и стреляю. Машина встала, разведчики рванули к ней. Из машины выскочил офицер и получил от меня пулю в ногу. Потом парни вывели похоже генерала, по крайней мере отворот шинели у него красный. Бой в деревне затих, немцев согнали в амбар, генерала и его раненого помощника завели в дом. Оставив взвод охранять пленных и технику ударили по Троицкому погосту. Тут поймали батарею 150 миллиметровых гаубиц. Расчётам не повезло, их перебили, до момента когда у них появился шанс сдаться. Тут нас догнала первая рота. И мы всем батальоном ударили по Качаброво. Тут собрались все беглецы. Как такового боя не произошло. Так постреляли особо упрямых остальные бросились бежать в сторону Трусова. Там в овраге они попали в окружение, а мы встретились с подразделениями наступающими вдоль шоссе и от Павловской-Слободы.

Ночевали мы в Качаброво. Всю ночь по шоссе шли свежие части. Утром пришли машины, мы грузимся. Приехал и Иваныч с нашими вещами. Нам даже полуторку отдельную дали. К нам запрыгивает младший политрук.

— Давайте пока едем, я вам обстановку расскажу? — садится он.

— А ты откуда взялся? Я тебя не в полку, не в батальонах не видел. — смотрит на него подозрительно Зимин.

— Меня из дивизионной газеты прислали. Это ж вы генерала в плен взяли, да и снайпера притащили. Вот я и решил о вас написать. Вот вы девушка, кто? — болтает политработник.

— Обо мне не пиши. Я из НКВД, тут человек случайный. — говорю я.

— Ну ладно. Могу вам сказать куда полк перебрасывают. Мы едем в Бородино и оттуда будем наступать на Гжатск. Весь корпус перебрасывают. Основной удар наносится с линии Ржев — Андреаполь на Смоленск и с Калуги на Рославль с выходом на Смоленск. С Тулы на Брянск и с Ельца на Орёл. Так мне в редакции сказали. Вы взяв Гжатск проложите наступление на Смоленск. — радостно заливается он.

“Нихрена себе планы у командования. Это ж любимые немецкие клещи. Считай вся группировка под Москвой в колечки попадёт. Да ещё и рассечённой на несколько частей. Тут у фрицев и так после наступления проблемы, а теперь полный алес капут. И если судить, по тому, что по дорогам идёт, этот план удастся.”- сижу вспоминаю я карту.

— А нафига такой передислокацией заниматься? Шли бы и шли бы вдоль шоссе. — говорит Зимин.

— Мне сказали в Бородино нас танки ждут. Тут сибиряки добивать будут, им опыт нужен реальных боёв, вы ж часть обстрелянная подготовленная тем более вы ж теперь девятая гвардейская дивизия.

— Про гвардию в курсе. — кивает Зимин.

Машины катят по дорогам, я дремлю обняв винтовку.