Нити судьбы

ГЛАВА 14

— Мам привет, смотри кого я привел, — Мирослав по хозяйски обнял меня за талию.

— Элеонора, как же я рада вас видеть. Проходите, что вы в дверях стоите? Голодные небось?

— Сильно голодные, — Мирослав подтолкнул меня в сторону кухни. — И мы готовы съесть все.

— Сейчас, сейчас, — засуетилась Ранья. — Может вам в столовой накрыть?

— Мам, какая столовая, мы здесь на кухне по-быстренькому поедим и сразу же уходим, так как у нас с Эллой еще кои-какие неотложные дела остались. — При этом Мирослав так многозначительно на меня посмотрел, давая понять какие именно дела он имел ввиду, что я почувствовала, как у меня начинают пылать щеки и кончики ушей.

— Элла, хотела вас поблагодарить, — ставя передо мной тарелку с горячей пастой под грибным соусом, Ранья замерла глядя на меня.

— За что?

— За приглашение в "Золотой дракон" на выступление Лучезарной. Я ничего подобного раньше не видела. Мне казалось, что я героиня, что это я раз за разом умираю, а потом вновь воскресаю. У меня столько эмоций было… Это не передать словами, это надо прочувствовать, пережить.

Мне было приятно выслушивать такие признания.

— Значит вам понравилось?

— Понравилось не то слово, я в восторге, конечно немного трагично, но все равно.

— Ранья не забудьте, что завтра еще одно выступление Лучезарной, вы же на него придете?

— Конечно приду, но нас вроде как не приглашали. — Ранья не спускала с меня взволнованного взгляда.

— Тот столик, за которым вы в прошлую субботу сидели, в эту субботу так же закреплен за вами. Если хотите, я позвоню Феликсу и на всякий случай уточню, так ли это?

— Элла я была бы вам очень благодарна, — глядя на меня с волнением, Ранья присела на свободный стул.

— Феликс, это Элла, я бы хотела у вас кое-что уточнить. Столики, за которыми в прошлую субботу сидели мои знакомые, в эту субботу так же останутся за ними?

— Останутся, но Элеонора у меня здесь такой кошмар творится, что ни о какой личной жизни не может быть и речи, — в голосе Феликса проскочил упрек.

— Что так много желающих?

— Заявок в несколько сотен раз больше чем в прошлый раз. И вот что мне прикажешь с этим делать? Элла меня упрашивают, меня умоляют, мне предлагают в десять раз больше за столик лишь бы попасть на выступление Лучезарной. Мне даже угрожали.

— А что если в холле на каждом этаже показывать трансляцию того, что происходит непосредственно в ресторане?

— Но в этом случае эффект будет не таким, да и эмоции Лучезарной зрители сидящие в холле не смогут прочувствовать.

— Я это предложила как вариант. Цену для тех, кто будет находиться в холле, можно снизить до минимума, при этом предупредив, каким именно будет изображение. Феликс, оставьте выбор посетителям. Если они согласятся рискнуть, то могут выиграть на цене и получить тот же самый эффект, но могут и прогадать получив за умеренную плату лишь изображение того что происходит. В любом случае надо сослаться на то, что вы делаете все возможное, и так как все происходит впервые, могут возникнуть технические неполадки. Обо всем этом нужно предупреждать заранее для того, чтобы впоследствии избежать разбирательств.

— Хорошо, ты меня убедила, но как, и когда в холлах обустраивать зрительные места? Я уж не говорю о том, что Юлиан этого не потянет и я не знаю того кому бы это было под силу.

— Я помогу, но нам так или иначе необходимо нанять магов по одному на каждый этаж, где будет проходить трансляция, это так на всякий случай, для подстраховки. Неважно какого уровня маги, но они необходимы для того чтобы следить за мелочами.

— Нанять слабых магов не проблема и это я беру на себя. Элла, а ты уверена, что справишься со всем остальным?

— Думаю, что да.

— Думает она, а если нет? Значит так давай сейчас же ко мне.

— Сейчас не могу, в лучшем случае через час.

— Договорились, жду, — и Феликс отключился.

— Элеонора, у вас проблемы? — обеспокоенно спросила Ранья. — Если это из-за нас, то не нужен нам никакой столик. Раз сходили на выступление Лучезарной и достаточно, мне и без того уже все соседи завидуют.

— Ранья, ваш столик закреплен за вами и так как Мирослав завтра будет находиться со мной, а Ранита с Германом, вы можете на свободные места пригласить кого-то из родственников.

— Мама, у Эллы уже все остыло. Посмотри, я все съел, а у нее все еще полная тарелка.

— А при чем тут мама? Встала я на защиту Раньи, это я сама виновата, то с одним разговариваю, то с другим.

— А теперь давай молча ешь, — скомандовал Мирослав. — Насколько я понял из разговора, ты собралась чем-то помочь Феликсу, и чтобы это ни было на это понадобятся силы, так что ешь.

— Да ем я, ем, разве не видишь? — Я демонстративно запихнула пасту в рот.

— Мам, Ранита дома?

— Нет, ей Герман позвонил и она убежала. Слава создателю, она больше не убивается по своему Сиану. Она его в последнее время даже и не вспоминает. Эллочка, чтобы мы без вас делали?

— Мам не начинай, — попросил Мирослав. — Вообще-то мы с Эллой зашли сообщить тебе одну новость.

— Какую?

— Мам ты только не волнуйся, — Мирослав дождался, пока я положу в рот остатки пасты.

— Сын, не томи, — Ранья положила ладонь на грудь.

— Дело в том, — Мирослав поднял руку и показал матери свой браслет.

— Какой красивый. Я так рада за вас дети мои, — подойдя ко мне, женщина поцеловала меня в затылок. — Благословен тот день, когда ты Элла встретилась с Мирославом.

Мне сразу же вспомнилась пятница две недели назад, когда я, переступив порог академии, наблюдала за тем, как Мирослав преподает всеобщий.

— Ты мне еще должен кое-что рассказать.

— Я был направлен в Межзвездную академию для того чтобы выяснить кто именно распространяет в ней глюцироген и по возможности выйти на поставщика. После того, как виновные были задержаны, я вернулся в департамент безопасности.

— Ярослав, — крикнула в открытую дверь Ранья. — Срочно иди на кухню.

— Зачем же надо было так кричать? — проворчал Святослав, заходя к нам.

— Вообще-то я звала мужа.

— В таком случае надо было зайти к себе в комнату и позвать его, а раз я уже здесь, то никуда не уйду. — Святослав кивнув мне, опустился на стул, на котором, до этого сидела Ранья.

— Что происходит? — Ростислав сонными глазами обвел кухню. — Элла, привет. Представляешь только прилег, глаза прикрыл, и тут вдруг мама кричит. Думал пожар или наводнение какое.

— Тебя никто не звал, зачем пришел?

— Так интересно же, ты не каждый день на всю квартиру кричишь. Что случилось-то?

— У нас с Элеонорой сегодня была помолвка, так что мы готовы принять от вас поздравления.

— Ничего себе, — присвистнул Ростислав. — Поздравляю, а когда планируете обряд провести?

— В следующую субботу в "Золотом драконе".

— Круто.

— Ярослав, — крикнула Ранья, глядя на меня.

— И вот что ты раскричалась? Что может быть такого срочного? Я между прочим статью из-за тебя не дочитал.

— Сегодня состоялась помолвка Мирослава и Эллы, а уже в следующую субботу они планируют пройти обряд единения и не где-нибудь, а в "Золотом драконе".

— Я все понял, сколько нужно денег? — вот это я понимаю деловой подход.

— Ничего не нужно, — сказала я поднимаясь. — Вы только придите нас поддержать.

— Э, нет, Элеонора, так дело не пойдет…

— Ярослав, в следующую субботу у Феликса, владельца "Золотого дракона", состоится обряд единения, так же как и у его племянницы, Лауры, а еще у моей подруги Фелиции. Мы с Мирославом будем одними из многих. Все организационные вопросы Феликс берет на себя, так что от вас требуется только ваше присутствие и список гостей, причем, чем быстрее, тем лучше.

— А если этот список будет длинным?

— Ничего страшного, с моей стороны практически никого нет. Отец, да мама, возможно еще бабушка прилетит, вот собственно и все.

— Элеонора, вы сказали отец? — Святослав вопросительно изогнул бровь.

— Совершенно верно я его нашла, вернее это он меня нашел, при этом ухитрившись перепугать до смерти, я чуть было тревожную кнопку не нажала. Представляете Нэйтон, мой отец, работает вместе с Мирославом.

— Элеонора, вам впору садиться роман писать.

— Я над этим подумаю, а пока прошу извинить нас с Мирославом, нам необходимо срочно повидаться с Феликсом. Я ему обещала помочь с оформлением нескольких холлов, — и я бочком стала пробираться к выходу.

— Раз обещала, конечно же, поезжайте. Вы домой-то сегодня вернетесь? — приятно было слышать, что меня уже приняли в семью.

— Мама мы ничего не обещаем, как получится. И вот что еще, — Мирослав, обведя родственников взглядом, выдержал многозначительную паузу. — Вполне возможно, что Ранита с Германом пройдут обряд единения в тот же день что и мы. Так что когда она появится, вы уточните у нее этот вопрос.

Пока Лиманские приходили в себя от последней новости, мы с Мирославом выскользнули за дверь.

— Когда же мы с тобой наконец-то останемся вдвоем и сможем подобающим образом отметить нашу помолвку? — Мирослав, обняв меня, притянул к себе.

— Мы вроде и сейчас вдвоем, — улыбнувшись, обняла Мирослава за шею.

— Да только подъезд не самое лучшее место для празднества и к тому же, нас ждет Феликс, — поцеловав меня, Мирослав вызвал лифт. — Элла, постарайся управиться побыстрее и не забудь, что ты во всем можешь на меня рассчитывать.

К "Золотому дракону" мы с Мирославом переместились за считанные секунды, а потом началось что-то кошмарное.

Холл на первом этаже мы с Феликсом решили оставить без изменений, а вот все последующие этажи пришлось полностью переоборудовать.

По всему периметру холла решено было поставить огромные зеркала. Зеркальные стены, двери, потолок и даже пол, а столы и стулья я установила такие же, как и в ресторане. Так как высота холла позволяла, сделала еще и два парящих в воздухе яруса.

— Вот как-то так, — обвела рукой результаты своих трудов.

— Элла все замечательно, нам бы еще проверить качество изображения, — Феликс многозначительно посмотрел на меня.

— Элеонора Лучезарная это что ты? — Спросил Мирослав, не веря в свое предположение.

— Вообще-то нас трое и если кого-то исключить, то Лучезарная исчезнет.

— Ничего себе, — Мирослав нервно провел ладонью по волосам.

— Феликс надо Лауру и Фелицию вызвать, а я пока займусь остальными холлами и когда я их переделаю, мы все вместе подумаем, как провести тестирование.

— Надеюсь, у нас все получится.

— Я тоже на это надеюсь, — судя по голосу Феликса, он в это ни сколечко не верил.

У нас все получилось. Я, Лаура и Фелиция, сидели за своим столиком в ресторане и на радость тем немногочисленным посетителям, которые спустились из своих номеров поужинать, провели мини-выступление Лучезарной. С промежутком в несколько минут, мы исполнили пять композиций, в то время как Феликс, Энрике, Мирослав и Амалия, которая согласилась нам помочь, взяли на себя проверку холлов, после чего они спустились к нам в ресторан. Этот момент был обговорен заранее. Если бы мы с девчонками покинули ресторан сразу же после выступления Лучезарной, это могло бы вызвать ненужные подозрения, поэтому было решено, что Амалия, Феликс, Мирослав и Энрике, присоединятся к нам, а заодно и поужинают.

Восприятие выступления Лучезарной в холлах, по уверению мужчин, практически ничем не уступало, нашим выступлениям непосредственно в ресторане. Феликс довольно потирал руки, мысленно прикидывая выручку от завтрашнего вечера, даже я не умеющая читать ничьи мысли это поняла и, судя по смешку и кивку Лауры, так оно и было.

Посидев в ресторане еще около двадцати минут и обсудив кое-какие моменты предстоящего торжества единения (Феликсу было все равно, сколько именно пар я уже пригласила и еще приглашу), мы разошлись. У Феликса забот было выше крыши, Лаура с Энрике, решили прогуляться по вечернему Миорину, а Фелиция поспешила к своему демону. Мы же с Мирославом наконец-то уединились в моих апартаментах.

— Как давно я ждал этой минуты, — как только мы зашли в номер и за нами закрылась дверь, Мирослав притянув меня к себе, впился в мои губы жадным поцелуем. — Любимая, теперь я могу тебя так называть. Теперь я могу рассказать тебе о своих чувствах, сказать, что еще там, на уроке всеобщего, у меня произошло запечатление.

— Я этого не заметила, — призналась, после того как Мирослав прервал наш очередной поцелуй.

— И хорошо, что не заметила, иначе бы мне было еще больней. — Мирослав с силой прижал меня к себе.

— Это как-то связанно с магической меткой?

— Элла, давай мы об этом чуть позже поговорим, а сейчас займемся более приятным занятием. — Мирослав потерся своим пахом о мое бедро, давая мне возможность ощутить силу его желания.

— Только не думай, что я забуду, — моя рука легла поверх брюк на вздымающуюся плоть Мирослава и ощутимо сжала ее.

— Искусительница, — хрипло простонал Лиманский, подхватывая меня на руки. — Я исполню все твои желания.

Опустив меня на постель, Мирослав, не сводя с меня горящего взгляда, разделся, после чего стал медленно раздевать меня, целуя каждый сантиметр появляющегося тела.

— Какая же ты красивая. Я никак не могу тобой налюбоваться. Ты богиня, моя богиня. Ты принадлежишь мне. Элла ты слышишь? — обнажив и раздвинув мои ноги, Мирослав навис надо мной. — Элеонора, ты только моя.

Мирослав вошел в меня резко и даже жестко, но так как я уже давно готова была его принять, не ощутила никакого дискомфорта. Я соскучилась по Мирославу и так сильно хотела его, что приподняв бедра, стала двигаться в таком же бешеном ритме, что и он. Вцепившись в его плечи и отвечая на поцелуи, я уже вскоре стала ощущать приближение оргазма. Тело просило насыщения, и я задвигалась еще быстрее, впиваясь ногтями в кожу Мирослава и слыша его учащенное дыхание.

— Элеонора, — простонал Мирослав. Сотрясаясь всем телом, он все еще продолжал двигаться. Сжав внутренние мышцы, я напряглась и замерла умирая, а когда воскресла и открыла глаза, поняла, что весь мир перевернулся и что теперь он никогда не будет прежним.

— Ты как? — Мирослав, прижав меня к себе, поцеловал в висок.

— Лучше всех.

— Прости за то, что набросился на тебя как изголодавшийся дикий зверь, — Мирослав, приподнявшись, стал покрывать мое лицо поцелуями. — Я не напугал тебя?

— Нет, — взяв лицо Мирослава в ладони, поцеловала возлюбленного. — Я сама была подобна дикой кошке, наверняка у тебя следы на плечах от моих ногтей остались. Тебе не больно?

— Нет, — Мирослав лег, прижимая меня к себе.

— Тогда рассказывай.

— Что прямо сейчас?

— Да. И не увиливай, а то обижусь, — надула я губы.

— Этого я допустить никак не могу. Раз так хочешь узнать, слушай. Мы с Антонио учились вместе на одном факультете, и вот как-то еще учась на первом курсе, мы с ним поспорили. Хотя вначале это был и не спор вовсе. В общем, разговор у нас зашел о девушках. Ну и я похвастался, что по мне чуть ли не каждая девушка на нашем потоке страдает, что я с легкостью могу соблазнить любую.

— Так ты был ловеласом?

— Вот именно что был. Антонио тогда спросил, сможет ли хоть кто-нибудь из девушек подарить мне браслет, и я самонадеянно ответил, что сможет. Каким же глупцом я был.

— И что случилось потом? Как ты поставил на себе магическую метку?

— Это не я, это Антонио. Он заявил, что если мне девушка подарит браслет, то он бросит академию, а если к тому времени он ее уже закончит, то уступит мне свое место начальника департамента.

— Подожди, — я подняла на руке голову. — Антонио, что еще учась, знал, что станет начальником департамента безопасности?

— Прежде отец Антонио занимал эту должность, а дед занимал не последний пост в министерстве. Как только Антонио отучился, его дед занял еще более высокий пост, освободив свое место для сына, а Антонио сразу же после получения диплома стал начальником департамента безопасности.

— Но это же не справедливо.

— Элеонора, в жизни много несправедливости и не всегда с этим можно бороться.

— Насчет Антонио я поняла, что дальше-то было?

— То, что начиналось простым разговором и бахвальством, переросло благодаря Антонио в магическую клятву. Поначалу я не очень-то стремился заполучить браслеты. Во-первых, я был еще молод, а во-вторых, я хотел, чтобы Антонио вступил в должность. Посуди сама, какой мне прок от того, что Антонио бросил бы академию? А вот потом… — тяжело вздохнув, Мирослав закрыл лицо ладонями.

Я видела, как нелегко дается Мирославу это признание, как болезненно вспоминается прошлое и поэтому я его не торопила. Опустив голову на подушку, я стала ждать.

— После того как мы закончили академию, я стал активно искать ту, от которой хотел бы получить свадебный браслет, но я стал словно прокаженный, девушки от меня шарахались в разные стороны и в какой-то момент мне стало все равно кто именно подарит мне браслет, лишь бы хоть кто-нибудь подарил. Я был в отчаянии.

— А ты не находишь, что то, что происходило с тобой ненормально?

— Я это понял только после того как решился предложить одной из легкодоступных девушек сделку. Вот видишь, до чего я докатился.

Лежа на спине Мирослав смотрел в потолок, а я не знала как его утешить, не знала какие подобрать слова для того чтобы уменьшить его боль.

— Каково же было мое удивление, когда я не смог по поводу браслетов и обряда единения произнести ни слова. А дальше — хуже. С теми немногими девушками, с которыми я еще мог встречаться, я не мог говорить о любви.

— Возможно это из-за того что ее не было? — предположила.

— Возможно, но помимо этого, у меня язык немел всякий раз, как только я хотел произнести хотя бы одно ласковое слово.

— А ты не пытался поговорить с Антонио на эту тему?

— Лучше бы не говорил, — губы Мирослава искривила горестная усмешка. — После того разговора у меня пропала всякая надежда на то, что у меня вообще когда-нибудь будет семья.

— И что он тебе сказал? — спросила, не выдержав затянувшейся паузы.

— В тот раз, за несколько секунд до того как наши с Антонио запястья опутала магическая метка, Антонио успел прошептать себе под нос несколько фраз, которые впоследствии перевернули всю мою жизнь. Я ни с кем не мог обсуждать обряд единения, не мог в разговоре упоминать браслеты, а так же мне были недоступны ласковые слова, но это еще полбеды, как оказалось, я ни в чем не могу отказать Антонио. Это было так унизительно, так кошмарно.

Повернувшись на бок, Мирослав обнял меня и зарылся лицом в мои волосы.

— Помню я вашу встречу выпускников, — я стала утешающе поглаживать Мирослава по спине. — Хорошо, что я тогда к тебе ничего не испытывала, а то бы вылив на тебя что-нибудь сладкое, я бы сбежала с первым встречным. Это ж надо было пригласить девушку, а потом сидеть и с кислым лицом наблюдать как к ней "клеится", твой приятель.

— Я не с кислым лицом сидел, я злился, но так как я все равно не мог ничего сделать, изо всех сил старался не показывать как мне плохо, — стал оправдываться Мирослав.

— Тебе великолепно удалось изображать безразличие.

— Элла, если бы ты только знала, как я радовался тому, что ты с первого взгляда не влюбилась в Антонио, что осталась равнодушна к его чарам. А еще, я восхищался тем, как ты с ним разговаривала. Элла я злорадствовал, видя, как бесится Антонио. Представляешь, он стал следить за мной и как только я знакомился с какой-нибудь девушкой, появлялся Антонио, который якобы мимо проходил. А дальше он улыбался, делая девушке комплименты и та теряла ко мне всякий интерес.

— Тебе, наверное, было обидно?

— Какое-то время я злился на Антонио, а потом разочаровался во всех девушках разом.

— Зря. Все мы разные. Просто тебе постоянно не те девушки попадались.

— Главное, что ты мне попалась. — Мирослав притянул меня к себе. — Представляешь, Антонио приходил ко мне в кабинет и в мельчайших подробностях рассказывал, как он соблазнял понравившуюся мне девушку.

— Какой кошмар. — Я теснее прижалась к Мирославу. Мне было искренне жаль его, столько всего пережить из-за собственной глупости.

— Я когда тебя возле кафе увидел, у меня сердце упало, я уже любил тебя. Элеонора, до тебя я не любил никого, — слегка отстранившись, Мирослав взял мое лицо в свои ладони и стал всматриваться в него. — Да, какие-то девушки мне нравились, какими-то я даже был увлечен, но я не любил ни одну из них.

— Я тебе верю, — сказала, видя, что Мирославу необходимо было услышать это признание.

Мирослав всматривался в мои глаза, ища в них ответы на незаданные вопросы, а потом стал меня лихорадочно целовать, спускаясь от лица по шее к груди.

— Мирослав, — выдохнула, почувствовав его губы и язык на своем соске. — Мы не договорили.

— Потом, я хочу почувствовать себя в тебе, хочу, чтобы мы принадлежали друг другу. Хочу слиться с тобой в единое целое. Хочу ощущать тебя под собой. Хочу слышать твои стоны, слышать как ты, находясь на пике блаженства, выкрикиваешь мое имя. Хочу чувствовать, как ты в порыве страсти вонзаешь в меня свои ногти.

— Ты что до сих пор не можешь поверить в то, что я принадлежу тебе, а ты мне?

— Ты моя, — заявил он вместо ответа, скидывая с моих ног простынку, которой я накрылась. — Моя.

Вот теперь Мирослав действительно набросился на меня как дикий голодный зверь. Властные поцелуи, минимум ласки и вот он уже входит в меня одним мощным движением.

— Моя, моя, моя, — Повторял Мирослав как заклинание, вторгаясь и заполняя меня до предела. Такой дикий варвар на завоеванной территории.

Решив ему подыграть, стала сопротивляться и сразу же почувствовала, как меня захватывает этот процесс, как нарастает возбуждение, как обостряются чувства. Я еще никогда прежде не ощущала себя в роли жертвы, как ни странно мне это понравилось, и я стала вырываться более активно.

Мои слабые попытки вырваться Мирослав прервал на корню, он захватил мои руки своими, и стал вторгаться в меня более резко, вминая меня своими мощными ударами в кровать.

Извиваясь всем телом, якобы вырываясь, я, чувствуя приближение оргазма, стала бить пятками по ягодицам Мирослава.

Сильнейший оргазм, накрывший меня со скоростью лавины, чуть было не лишил чувств. Я что-то кричала, в то время как тело сотрясала дрожь блаженства и наслаждения.

— Элеонора, Элеонора, — Мирослав целовал мои щеки и шею. — Милая моя, маленькая моя. Прости, у меня в голове столько демонов. Я не сильно тебя напугал? Как ты? Элеонора не молчи. Можешь поругать меня и даже побить, только не молчи. — Мирослав склонился надо мной. — Я тебя сильно напугал?

— Совсем не напугал, — обняв Мирослава за шею, притянула его лицо к себе и поцеловала. — Мне понравилось, а по поводу демонов в голове… — я взъерошила Мирославу волосы. — Так у меня их тоже достаточно.

— Слава создателю, ты не взаправду вырывалась.

— А ты разве этого не понял? — удивилась.

— И понял и чувствовал, но должен был знать наверняка. Я не хочу, чтобы тебе со мной было плохо.

— Мне с тобой хорошо, — завалившись сверху на Мирослава, поцеловала его в уголок губ. — Давай рассказывай дальше про Антонио.

— Я надеялся на то, что ты про него забудешь.

— Про него я уже давно забыла, а вот про наш разговор о нем, нет.

— Ты ведь не отстанешь?

— Нет, — покачав головой, погладила Мирослава по щеке. — Я должна знать про тебя все.

— Хорошо, на чем мы остановились?

— Мы остановились на том, что Антонио козел, что он тебе юность и молодость испортил, ты в этом, конечно тоже виноват, но он больше.

— Мне нравится, когда ты меня защищаешь. — Опрокинув меня на спину, Мирослав подмял меня под себя.

— Антонио преследовал меня, только из-за того чтобы я не досталась тебе? — все же решила я уточнить.

— Ты оказалась ему не по зубам. — Подарив мне легкий поцелуй, Мирослав сел. — Вечером в этот понедельник, он вызвал меня к себе, и когда я пришел, Антонио стал кричать, чего прежде с ним никогда не случалось, ему достаточно было лишь сверкнуть своими глазами и все перед ним сразу же на задние лапы становились. А тут он кричал, ругался, но я так и не понял на кого именно был направлен его гнев, ведь кроме меня в его кабинете больше никого не было, а злился он явно не на меня. Ты знаешь Элла, я видел, как несколько раз он пытался что-то сказать, но так и не сказал, Антонио лишь краснел от натуги и бессилия, я еще подумал, что за змея его укусила?

— Это я.

— Что ты? — Мирослав не сводил с меня пристального взгляда.

— Змея, которая укусила в понедельник Антонио, это я. — призналась, потупив взор. Я только сейчас поняла, что натворила.

— Элла, объяснись. Я должен знать что именно произошло, для того чтобы иметь возможность защитить тебя.

— В принципе я и сама могу за себя постоять, но думаю, что ты должен знать. — Сев, я притянула к себе колени и обняла их. — Моя мама сильная природная ведьма, об этом никто не знает.

— От меня об этом тоже никто не узнает, — ладонь Мирослава легла мне на плечо и тихонечко сжала его.

— Спасибо, но я сейчас не об этом. Я намного сильнее своей матери и теперь понимаю почему. Я впитала в себя еще и силу отца. В понедельник, я застала тебя целующимся с Марлионной. Покинув академию, я не разбирая дороги, шла по улице, а тут Антонио. Я по-хорошему попросила его оставить меня в покое, а потом у меня включился защитный механизм. Мне никогда не нравился Антонио. В общем, в тот момент я находилась в таком состоянии… Я практически не контролировала себя. Я его, кажется, прокляла.

— Как прокляла? — Мирослав, ухватив мою голову за подбородок, вынудил посмотреть на него. — Как такое возможно? Подожди, — Мирослав не сводил с меня своих темно-карих глаз. — Тот педагог, Скобенский, тот который напал на тебя. Элла, он сидел на стуле и отвечал на вопросы, а потом он внезапно схватился за горло, почернел и осыпался на пол пеплом. От него только одежда осталась.

— Если ты ждешь от меня раскаяния, его не будет, — вскочив с кровати, я обмотала вокруг себя простынь. — Через него прошли сотни студенток. Если бы только видел, что он с ними вытворял.

— Тогда почему ни одна из девушек на него не пожаловалась?

— Он стирал им память, вернее он вводил их в транс и пока девушки находились в таком состоянии, он насиловал их. Скобенский заботился о своей репутации. Он делал все для того чтобы его никто ни в чем не заподозрил, хотя ему хотелось чтобы о нем говорили с содроганием и с ужасом. Мирослав, Скобенский садист и извращенец. И я не жалею о том что он исчез.

— Иди сюда, — Мирослав обнял меня, и я только сейчас почувствовала, как меня трясет.

— Многие из тех девочек покончили с собой, — у меня по щекам покатились слезы. — Этот извращенец выбирал себе в основном только девственниц. Представляешь, ты с любимым, а выясняется, что ты у него и не первая, и ведь после Скобенского на девочках даже запаха никакого не оставалось и они сами ничего не помнили и не могли ничего объяснить.

— Для тех, кто действительно любит, отсутствие девственности не станет причиной для разрыва.

— Не всем так везет, — всхлипнув, я сильнее прижалась к Мирославу.

— Не всем. Что ты сотворила с Антонио? Он что тоже превратится в пепел? — Я почувствовала, как мышцы Мирослава напряглись.

— Нет, — отстранившись, утерла с лица слезы.

— Он всего лишь без моего мысленного разрешения не сможет ко мне приблизиться, ну и говорить с кем-то обо мне тоже не сможет. В общем, если я захочу с ним встретиться, то мы встретимся, а если он, то нет.

— Ничего себе присвистнул Мирослав. Это ж сколько в тебе силы?

— Я не знаю. Нэйтон предлагал мне посетить его лабораторию, но тогда я еще не знала, что он мой отец и я от него сбежала.

— А теперь что думаешь?

— Теперь, можно и протестироваться. Только о результатах, чур, никому из посторонних до нашего с тобой обряда единения не говорить, — я постучала по груди Мирослава указательным пальцем.

— А мне и не надо никому ничего говорить, думаю, что через неделю я сам стану начальником департамента безопасности.

— Антонио может не захотеть так быстро расстаться с занимаемой должностью.

— В таком случае он подпишет себе смертный приговор. Я тебе не сказал, это у меня в запасе была целая жизнь для того чтобы отыскать ту, кто подарит мне браслет, а вот у Антонио в отличие от меня стоят жесткие сроки.

— И сколько? — полюбопытствовала.

— Две недели.

— Как хорошо, что он теперь на наш обряд единения напроситься не сможет.

— Действительно хорошо, а то мне его лицо созерцать за последние годы порядком надоело.

— Мирослав, а тебе не страшно будет жить с ведьмой? — как бы я не страшилась услышать ответ на заданный вопрос, но лучше уж знать горькую правду, чем пребывать в счастливом неведении.

— А тебе будет не страшно жить с оборотнем? У меня тоже есть характер и иногда я рычу, и даже когти выпускаю.

— Пока, когти выпускаю лишь я, — я осторожно провела по красным полоскам на плече Мирослава, которые остались после моих ногтей.

— Кем бы ты ни была, ты моя. Ты только моя и я от тебя не откажусь.