Нити судьбы

ГЛАВА 10

Воскресение

Разбудил меня звонок мобильного телефона, причем не моего.

— Да, хорошо, скоро буду, — услышала приглушенный голос Милослава и события того что произошло до того как я заснула, замелькали перед глазами красочным картинками.

"Какой кошмар. Я, наверное, после вчерашнего выступления была не в себе. И вот о чем мне сейчас говорить с Лиманским? Как себя вести? Я не имела права заводить близкие отношения с тем про кого собиралась написать разоблачительную статью. Я же себя после этого последней гадиной буду чувствовать. Почему буду? Уже чувствую. Как же мерзко. А еще я не знала, как мне теперь смотреть Мирославу в глаза".

— Элла, — Мирослав провел ладонью по моему лицу и волосам. — Мне надо уйти.

— Хорошо, — произнесла сонно, не открывая глаз. — Дверь захлопывается.

"Повезло. Мирослав уходит и мне не придется ему сейчас ничего говорить, не надо будет ничего объяснять и смотреть ему в глаза тоже не придется".

Его губы едва ощутимо коснулись моих, а меня от этого легкого прикосновения пронзило разрядом тока. Кровь закипела, гормоны заиграли, и захотелось повтора сегодняшней ночи.

— Элла, — прошептал мне Мирослав в губы.

— Что? — я принципиально не открывала глаза.

— Посмотри на меня.

— Я хочу спать, — сообщила, натягивая на себя простынь.

— Можно я приду к тебе вечером? — вот тут-то глаза у меня и распахнулись. В карих глазах вопрос, а в моих паника. — Я все равно приду.

Его губы коснулись моих. Страстный поцелуй обжигал, обещал и манил. Мне следовало оттолкнуть от себя Мирослава и прервать поцелуй, но вместо этого, мои руки помимо воли обняли шею Мирослава, а пальцы зарылись у него в волосах. Я уже готова была притянуть его к себе и никуда не отпускать.

— Прости, я не могу не пойти. — Прервав поцелуй и отстранившись от меня, Мирослав поднялся и вышел из комнаты. Через несколько секунд я услышала, как захлопнулась входная дверь.

— Что же я натворила? — спросила у потолка, который мне не ответил. — И как мне теперь это расхлебывать?

Повалявшись еще какое-то время, отправилась на кухню. Заварив себе крепкого чая, стала думать о том, как я докатилась до такой жизни.

Звонок в дверь ударил по нервам и заставил замереть сердце. Неужели Мирослав так быстро вернулся? Может не подходить к двери? Сделаю вид что ушла. Постоит он возле двери, потопчется, да и уйдет. А если нет? Рано или поздно нам с ним все равно придется объясниться.

Поднявшись, на ватных ногах подошла к входной двери и посмотрела, кто же ко мне пожаловал. Оказалось что это вовсе и не Мирослав, а Нэйтон, о визите которого я совершенно забыла, заявился ко мне с двумя огромными пакетами и цветами, которые у нас выращивались в теплицах и стоили огромных денег и ведь вся эта красота через несколько дней завянет.

— Добрый день, проходите, — распахнув дверь, пригласила гостя. — Я только недавно проснулась, еще и в порядок себя толком не привела, — стала оправдываться за свой внешний вид.

— Элеонора, вы великолепно выглядите, — напросилась я на комплимент. По квартире я практически всегда ходила в топе и коротких шортах. А вот волосы, прежде чем открывать дверь, надо было бы расчесать.

— Проходите на кухню, я как раз собиралась чай пить.

— С удовольствием составлю вам компанию. Это вам, — Нэйтон протянул мне роскошный букет белоснежных цветов.

— Спасибо, — я уже и забыла, когда мне в последний раз цветы дарили.

— Вы живете одна?

— Нэйтон поставил принесенные пакеты на стул, после чего стал из них доставать разного размера коробочки.

— С мамой, но ее нет.

— Неужели она у вас и по выходным работает?

— Она в командировке, на другой планете, — сообщила, не знаю зачем.

— Скучаете?

— Немного, — ставя на стол вторую чашку, я заметила, как Нэйтон втянул в себя воздух и вспомнив, как это делал Мирослав, поспешила отойти от Нэйтона подальше. К лицу подступила краска смущения, так как василиск наверняка теперь в курсе того что я совсем недавно была с Мирославом.

— Как вам вчерашнее представление? — сменил тему Нэйтон, складывая пустые пакеты.

— Если вы о втором, то я не берусь судить.

— Элеонора, примите мое восхищение, уверяю вас, публика была в восторге, — взглянув на василиска, поняла, что зря это сделала, надо было и дальше смотреть куда угодно только не на него. Он хотел прикоснуться ко мне, обнять и поцеловать. Ужас. Надо его как можно быстрее выпроводить из квартиры. Осталось только подходящий предлог найти.

— Элла, ты дома? — Я как никогда была рада приходу Фелиции, у которой был доступ в эту квартиру.

— Да, — крикнула ей. — Я готова была прыгать от радости.

— Добрый день. — Поздоровалась она с Нэйтоном. — Прости, я думала ты одна. Я помешала?

— Что вы, Фелиция, проходите, присаживайтесь.

"А эти двое разве знакомы? Ах, да, — я мысленно стукнула себя ладонью по лбу. — Они же вчера в "Золотом драконе" за одним столиком сидели. Так что чему я удивляюсь"?

Фелиция покосилась в мою сторону. Спрашивая взглядом о том, что здесь делает Нэйтон?

— Разрешите за вами поухаживать, — засуетился Нэйтон, как радушный хозяин, словно это к нему гостья пришла, а не ко мне. Он стал угощать ее пирожными и конфетами, которые стояли на столе, при этом расспрашивая, как давно она со мной знакома, про наше детство, про нашу юность и увлечения. А Фелиция и рада стараться, нашла свободные уши и давай говорить без умолку. Нэйтон лишь изредка ей вопросы задавал, направляя разговор в нужное русло.

Вначале я слушала и даже на некоторых моментах из воспоминаний Фелиции улыбалась, а потом, наливая себе еще одну чашку чая, я под другим углом взглянула на Нэйтона и поняла, что моя подруга не просто так разговорилась и разоткровенничалась, похоже, что Нэйтон применил к моей подруге один из видов гипноза.

— Нэйтон, мне жаль, что приходится прерывать вашу с Фелицией беседу, но думаю вам пора.

— Элеонора, — судя по выражению лица василиска, Нэйтон решил оправдаться.

— Я совсем забыла, нам с Фелицией пора уходить, — глядя в карие глаза Нэйтона, я извиняюще улыбнулась, мысленно прося его освободить помещение.

— Раз так, то я, пожалуй, пойду, — пристальный карий взгляд пытался поработить мое сознание и заставить меня выполнять его приказы. Только вот не на ту напал.

— Вам показать где дверь? — и вновь на губах вежливая улыбка, я же радушная хозяйка.

— Спасибо, не стоит, я прекрасно ориентируюсь. — Взгляд Нэйтона стал печальным. — Жаль, что нам с вами так и не удалось поговорить.

— Ну это смотря что вы считаете разговором, то что происходило с Фелицией больше походило на допрос.

— А при чем тут я? — удивилась подруга, далекая от того что происходило, она спокойно попивала чай.

— Вы ошибаетесь, — попытался разуверить меня Нэйтон.

— Со мной не получилось, так вы решили на нее переключиться? А не проще ли было напрямую задать мне интересующий вас вопрос или вы так не привыкли?

— Ты и это заметила, — Нэйтон улыбнулся, а в его глазах появилось восхищение, — удивительно. Элла ты потрясающая девушка.

— Мы разве с вами перешли на "ты"?

— Так значительно проще общаться.

— Но это кому как. — Поединок взглядов, и Нэйтон улыбаясь, поднимается. — Я, пожалуй, пойду, секретничайте.

— Всего хорошего, — я тоже поднялась, провожая гостя.

— Элеонора, я к тебе загляну на неделе, — я даже дар речи потеряла от такой наглости, я тут Нэйтона выпроваживаю, а он, как ни в чем не бывало, опять в гости напрашивается. Хотя нет, не напрашивается, а ставит меня перед фактом, что придет. — Я хочу тебе кое-что предложить, — подмигнув мне, Нэйтон вышел за дверь.

— Элла, а Нэйтон он кто? — Фелиция отставила от себя чашку с чаем.

— Василиск, — сообщила подруге, садясь за стол напротив нее.

— Не может быть. — Изумилась девушка, неверяще глядя на меня. — Ты же ненавидишь змей, так зачем же одну из них пригрела?

— Никого я не пригревала, — взяв со стола печеньку, разломила ее на две части и меньшую из них засунула в рот. — Сам прицепился.

— Элла ну и что ты замолчала? Я же сгораю от любопытства. Давай рассказывай, где и при каких обстоятельствах ты с ним познакомилась? Зачем он к тебе приходил и почему так поспешно сбежал? Мог бы и посидеть с нами.

— Подожди, — остановила льющийся из Фелиции поток вопросов. — Что ты помнишь? — мне необходимо было это узнать.

— Ты о чем? — подруга непонимающе уставилась на меня.

— Ты зашла ко мне, что было дальше?

— Поздоровалась с Нэйтоном и он сразу же ушел. Элла что-то не так? — забеспокоилась подруга. — Я вам что помешала?

— Да все так, — произнесла в задумчивости, тут было над чем подумать.

— В таком случае рассказывай. Элла, помимо твоей встречи с Нэйтоном, я хочу, услышать все-все о вчерашнем дне. Лаура мне уже кое-что рассказала, так что теперь твоя очередь.

— Хорошо, расскажу, только давай пойдем к тебе, а то здесь нам не дадут поговорить нормально, — я вспомнила о Мирославе который в любой момент мог вернуться.

— Все интересней и интересней, — Фелицию разбирало любопытство.

— Расскажу, но только не здесь, — заявила поднимаясь. — Давай-ка приберись — указала подруге на стол, — а я пока переоденусь.

Остаток дня прошел спокойно. Добравшись до квартиры Фелиции, мы с ней, расположившись на диване, проговорили несколько часов, после чего она меня накормила.

— Элла, может, ты все же включишь мобильный? — за окном был уже глубокий вечер.

— Думаешь, стоит? — я крутила в руках плоский четырехугольник.

— Конечно же. Вдруг Мирослав ждет твоего возвращения под дверью? И так как ты сегодня домой не собираешься возвращаться, твоего преподавателя необходимо предупредить. — Я рассказала Фелиции про нас с Мирославом, но в подробности не вдавалась.

— Ты знаешь мне как-то боязно, да и разговаривать с Мирославом совершенно не хочется.

— Не хочется не разговаривай, но предупредить ты его все же должна. Да ты и сама это понимаешь.

— Понимать-то понимаю. — Я тяжело вздохнула. Разговора с Мирославом все равно не избежать. — Ладно, уговорила.

Мирослав за все то время пока у меня был выключен мобильный, звонил мне сорок семь раз.

— Ничего себе, — присвистнула Фелиция.

Телефон завибрировал, а после зазвучала музыка, от неожиданности я чуть было его не выронила. Звонил Мирослав, а я растерянно глядя на телефон, не решалась принять вызов.

— Давай я с ним поговорю. — Фелиция забрала у меня мобильник. — Слушаю вас. — Она развлекалась, ей весело, а мне вот как-то не по себе было. Я от Виталика никогда не бегала и не пряталась, а тут у меня все с ног на голову перевернулось.

— Элла в ванной, подойти не может… Я Фелиция ее подруга и сегодня она ночует у меня. Что передать Элле?…Всего доброго. — Фелиция вернула мне мобильник.

— Что он сказал?

— Поинтересовался где ты и как скоро вернешься домой.

— И все?

— Да. На вопрос что тебе передать, он сказал ничего, так что можешь спать спокойно. Какие у тебя на завтра планы?

— Не знаю. Может стоит с Амалией встретиться и сказать ей что никакой статьи не будет?

— А ты что про Теодора писать не собираешься?

— У меня нет материала, медальон-то с меня сняли.

— Позвони Герману, может быть ему удалось что-нибудь продублировать? — предложила Фелиция.

— И-то верно, — оживилась я, набирая его номер. — Герман привет.

— Элла. Я уж думал ты зазвездилась и теперь обо мне и не вспомнишь.

— Ты о чем?

— Как о чем? О твоем вчерашнем выступлении в "Золотом драконе". Признаюсь, не ожидал и потрясен. Ты что хотела-то?

— Герман скажи, у тебя случайно копии записи нашей вчерашней вылазки не осталось?

— Вообще-то, меня вчера попросили освободить мою же машину и погулять ножками. Так вот мне ее только пару часов назад вернули.

— Судя по твоему голосу у тебя что-то есть.

— Да, я не так прост и всегда подстраховываюсь.

— Ну, и? — я сгорала от нетерпения.

— У меня же тоже был такой же медальон, как и у тебя, и не один.

— Герман, — Он меня извел, выдавая информацию в час по чайной ложке.

— Элла твои приключения у меня записаны в полном объеме. Я их еще вчера вечером все просмотрел и могу тебе сказать, тут есть за что зацепиться. А вот последний материал, который записывался без меня, я еще до конца не просмотрел, вернее я только проверил его наличие и все.

— Давай я к тебе приеду, вместе посмотрим.

— Не выйдет. У меня сегодня выходной и у меня планы. Давай завтра встретимся.

— Ладно, как скажешь. Как там Ранита? — вспомнила я о девушке.

— Замечательно. Планирую провести с ней ночь.

— Герман ты что? Ты же обещал.

— Никому я ничего не обещал и Ранита мне действительно нравится, а еще это поставит точку в ее привязанности к Сиану.

— Герман, ей и без того пришлось многое пережить…

— Элла, я все понимаю и не собираюсь настаивать на отношениях, если что-то между нами и произойдет, то исключительно по обоюдному согласию. И вообще, я не собираюсь обсуждать с тобой эту тему.

— Ладно, прости и до завтра.

— Пока.

— Можешь ничего не говорить, я все слышала, — заявила Фелиция. — Поздравляю, у тебя будет сенсационный материал и как сказал Герман, сегодня у нас выходной, а значит все, что связано с работой надо выбросить из головы. Пойдем лучше сыграем, я тут себе на днях одну потрясающую магическую игру закачала, в нее между прочим можно и вдвоем играть.

Понедельник

— Герман, привет, ты не спишь? — Я уже стояла возле его дома.

— Уже нет.

— Тогда открывай дверь.

— А если бы я еще спал?

— В таком случае я бы тебя разбудила, и тебе все равно пришлось бы открыть мне дверь.

— Заходи уж.

— Ты знаешь Элла, мне кажется, что от статьи тебе лучше отказаться. Ты ее не потянешь, не твой масштаб. А раз не потянешь…

Мы просмотрели весь отснятый материал. Теодор оказался маленьким камушком, от которого потянулись нити к высокопоставленным оборотням.

— Скорее всего, дело замнут и не придадут огласке. В лучшем случае Теодора отдадут на растерзание. Мой тебе совет, Элла, если хочешь жить, не лезь сюда. Я вот теперь даже жалею, что мне все это удалось записать.

Я и сама понимала что статью о поставке и распространению глюцирогена мне не потянуть, наш журнал и без того балансировал на грани, но и выбросить столь ценный материал и забыть о нем я тоже не могла.

— Давай мы отдадим все это Виталику, у него есть связи и возможности, — другого выхода я не видела.

— Элла, ты в этом уверена?

— Более чем.

— Тогда звони, договаривайся с ним о встрече, — глядя на меня Герман переплел на груди руки. Он знал, что в последнее время мы с Виталиком не общались.

Делать нечего, раз так сложились обстоятельства. К тому же рана которая осталась после того как он не появился на собственном обряде единения уже затягивалась и при воспоминании не болела.

— Привет Элла, рад, что ты позвонила. У тебя что-то срочное? — Вот он всегда так.

— А ты как всегда занят? — поддела его.

— Скажем так не самое удачное время для разговора. Может как-нибудь встретимся?

— У меня есть материалы по глюцирогену поставка и распространение. Виталик это не мой масштаб. Я не потяну. Хочу отдать тебе. Возьмешь?

— Откуда информация?

— В первой части я главная героиня.

— Куда подъехать?

— Давай встретимся в центре, у открытого кафе, минут через двадцать.

— Договорились. — Виталик отключился первым.

— Ты себе копии оставишь? — спросила у Германа, убирая мобильный.

— Уже оставил, но вот использовать их я точно не буду. На вот держи. — Герман положил мне в руку несколько записывающих устройств. — Отдашь все Виталику и не вздумай себе ничего оставлять, а знаешь что, — парень забрал у меня все материалы. — Я тебя отвезу и сам все это ему передам.

— Ты мне что, не доверяешь?

— Я за тебя волнуюсь и переживаю, — так что вставай, поехали. И вот что еще, — Герман надел мне на шею кулон, точно такой же, как и тот, что у меня забрали. — Новенький, как пользоваться знаешь и можешь меня не благодарить.

Мы с Германом были в назначенном месте через восемнадцать минут, Виталик уже сидел за одним из столиков. Надо же, он впервые не только не опоздал, но и пришел заранее.

— Привет, — поздоровался с ним Герман, и мужчины обменялись рукопожатием. — Это тебе. — Герман передал Виталику все материалы и сразу же ушел, оставив меня с моим бывшим женихом наедине.

— Элла, как ты? — банальная фраза и возможно Виталику действительно интересно, как у меня дела, и он даже готов пообщаться со мной несмотря на то, что мысленно он уже просматривает те материалы, которые передал ему Герман. Он всегда был таким. В первую очередь работа и сенсации, разоблачающие материалы и откровенные интервью. Виталик не изменился, он всегда был таким, я это знала, только вот не пожелала быть на вторых ролях.

— У меня к тебе одна просьба.

— Все что в моих силах, — глядя в такие родные серые глаза Виталика, я впервые с момента нашего с ним расставания почувствовала, что меня к нему больше не тянет. Я наконец-то его отпустила.

— Если надумаешь не только писать статью, но и опубликовать видеоматериал, затемни мое лицо. Не хотелось бы прославиться на весь Миорин.

— Я не буду затемнять, я слегка изменю твое лицо, клянусь, что тебя никто не узнает.

— Спасибо. Беги, не буду тебя задерживать.

— Рад, что нам удалось спокойно поговорить. Надеюсь, что ты теперь не будешь сбрасывать мои телефонные звонки?

— Нет, мне же интересно, что ты со всем этим надумаешь делать.

— Ладно, счастливо, еще увидимся, — поцеловав меня на прощание в щеку, Виталик ушел, а я смотрела ему вслед до тех пор, пока он не сел в свою машину.

Идя по улице в сторону дома и думая о том, чем заняться и в какую сторону податься, решила прогуляться до академии. Кто знает, может там еще на какую статью материал удастся раздобыть, да и за Мирославом надо поглядывать не просто же так его решили обвинить во взяточничестве. Для этого должна быть причина, и мне необходимо было выяснить какая.

До окончания второй пары оставалось десять минут. Я неспешно шла по пустым коридорам академии и ноги меня сами привели к той аудитории, где преподавал Мирослав. Подойдя к двери прислушалась.

— Марлионна, — отчетливо услышала голос Мирослава и я, приоткрыв дверь, заглянула в аудиторию. У Марлионны, как и у меня, второй парой стояла флора и фауна, спрашивается, что она забыла на факультете всеобщего?

Марлионна сидя на кафедре, обнимала Мирослава за талию ногами. В то время как ее руки притягивали к себе его голову. Они целовались.

Тихонечко прикрыв за собой дверь, я направилась к выходу. Мозг еще не обработал полученную информацию, он, оцепенев от шока, не позволял мне думать и анализировать увиденное. А вот сердце защемило, оно как раненная птица трепыхалось в груди и чем чаще оно билось, тем становилось больнее. Как он мог? На глаза навернулись непрошенные слезы. Пусть Мирослав мне ничего не обещал, пусть не говорил, как долго мы с ним будем вместе, но как он мог так поступить со мной? Неужели все из-за того что я вчера не отвечала на его звонки? И разве можно одновременно встречаться сразу с двумя?

Разрастающаяся, раздирающая внутренности ноющая боль, пробежалась по венам и тело запылало. Идя по улице навстречу холодному пронизывающему ветру, который сдувал со щек слезинки, мне было жарко. Жарко и больно. Я чувствовала себя обманутой, брошенной и преданной.

Хотя чего я ждала? Я же сама не хотела с ним объясняться, и все что у меня произошло с Мирославом это всего лишь страсть. Так уж получилось, что гормоны вырвались из-под контроля. Тогда почему мне так больно?

И все же он меня предал. Внутри осталась горечь и боль утраты, кажется я и не заметила того момента, когда привязалась к нему. Сейчас, я себя чувствовала так же ужасно, как и тогда, когда отменив обряд единения, я бежала по улице в белом платье.

Я чувствовала, что надо мной надругались, вырвали из груди душу и потоптались по ней. Почему Мирослав не сказал мне о том, что у него есть другая? Я бы все поняла и не питала никаких иллюзий. Хотя какие иллюзии у меня их никогда и не было. Я и встречаться-то с Мирославом не собиралась. И все же где его совесть? Где чувство порядочности, а ведь таким воспитанным казался. Как оказалось внешность обманчива.

— Элла постойте, — выйдя из машины, Антонио нагнал меня.

— Уйдите мне сейчас не до вас, — попросила, не поднимая головы и разглядывая тротуар.

— Эллочка скажите, что произошло? Кто вас обидел? Клянусь, я разберусь с ним, и вы больше никогда не будете плакать.

— Уйдите, — Я находилась в таком состоянии, что мне было не до церемоний. Мне необходимо было побыть одной и зализать раны.

— Элла, — не отставал от меня Антонио.

Пришлось наградить мужчину яростным, наполненным ненавистью взглядом.

Начальник департамента безопасности замер, а потом у него на лице отразился испуг, и он отшатнулся от меня как от прокаженной. Вот и отлично. Мне было безразлично, что именно Антонио увидел в моем взгляде, и почему он от меня отшатнулся, какое мне дело до чужих ран, когда свои кровоточили. Обогнув Антонио, поспешила к себе.

Визг тормозов и ругань водителя, привели в чувство.

— Ты что глаза дома забыла? Смотри куда идешь. Что жить надоело? — кричал он на всю улицу.

Жить мне не надоело. Более того, после того как меня чуть не сбила машина, слезы исчезли, они высохли, а из глубины души вынырнула и пустила корни злость. Я отомщу. Я про Мирослава такую статью напишу, что ему мало не покажется. Так что пусть ищет себе другую работу. Преподавателем ему больше не быть.

Решительным шагом я направилась в сторону дома.

— Я никому не позволю вытирать об себя ноги. Я сильная, я переживу. Вот отомщу, и сразу же забуду о существовании Мирослава. Забуду как о страшном сне, как о кошмаре.

Зайдя в квартиру, сразу же занялась статьей, и каждая написанная мной строчка была пропитана ядом. Я обвиняла Мирослава во взяточничестве, упрекала нерадивого директора академии, под носом которой все это происходило. А потом обращалась к читателям с вопросом, если в самой престижной академии работают такие "специалисты" то, что же творится в других учреждениях? Я предположила в статье, что диплом у Мирослава купленный и привела пример его безграмотного преподавания, свидетелем которого я стала. И вот спрашивается, чему мог научить студентов такой преподаватель?

Написав статью, и дважды перечитав ее, замерла, глядя пустым взглядом сквозь монитор экрана. Я держала в руках бомбу, которая взорвется, как только выйдет журнал и полетят многие головы, в том числе и голова Мирослава, так как он не только плохой преподаватель, делающий грамматические ошибки, он еще и студенток соблазняет. После выхода моей статьи о профессии педагога Мирославу придется забыть, он будет внесен в черный список и в лучшем случае сможет преподавать кому-то на дому.

Первоначальный огонь возмездия поутих, чувство обиды притупилось, но не ушло. Мне оставалось всего лишь отправить статью Амалии, но я медлила.

Глядя на монитор экрана, поняла, что изведу себя мыслями, если останусь дома в одиночестве.

— Фелиция, — простонала я, набрав номер подруги. — Мне паршиво и тошно, а еще хочется напиться, составь компанию, давай встретимся в "Золотом драконе" через двадцать минут.

— Через двадцать не смогу, а вот через сорок, я буду там.

— Спасибо.

Отправив статью о Лиманском в черновик, и прихватив с собой легкую куртку, отправилась к Феликсу. До позднего вечера пятницы, статья могла подождать.

Хотелось на кого-нибудь покричать, чувствовала я себя, хуже не придумаешь. Мне срочно требовалось избавиться от негатива и клокотавшей внутри меня ярости.

"Золотой дракон", который я знала, как свои пять пальцев встретил меня улыбками обслуживающего персонала и непривычно большим количеством гостей топтавшихся в вестибюле.

— Что происходит? — спросила у портье.

— К нам высший демон из министерства пожаловал, вот любопытные и спустились из номеров в надежде на него посмотреть.

— Тоже мне нашли звезду, — оглядев толпившихся в вестибюле зевак, решила подождать Фелицию в ресторане.

— Элеонора, подождите. Феликс просил вас зайти к нему сразу же, как только вы здесь появитесь.

Делать нечего, как бы ни хотелось, а к Феликсу пришлось подняться.

Зайдя в приемную, обнаружила, что Освальд, секретарь Феликса куда-то отлучился.

— Добрый день, — стукнув пару раз в дверь и не дожидаясь разрешения, зашла в кабинет Феликса. Оказалось, что он там не один, а с тем самым демоном, на которого хотели посмотреть постояльцы "Золотого дракона". — Извините, я не знала, что вы заняты. Я к вам позже зайду.

— Элеонора, подожди, — остановил меня Феликс, а я уж было обрадовалась, что разговор с драконом у меня сегодня не состоится. — Проходи.

Я бы предпочла уйти, но пришлось зайти и присесть на краешек кресла, на которое мне указали.

— Познакомься Элла это Урмас. Он прибыл из министерства, и как раз искал встречи с тобой.

Смуглый, одетый в темный костюм, черные начищенные до блеска ботинки и белоснежную накрахмаленную рубашку, при галстуке, Урмас сидел в кресле, как король снизошедший до разговора с рабыней. Его черные длинные прямые волосы, собранные в хвост, спускались чуть ниже плеч. Широкие черные брови, длинные пушистые ресницы, орлиный нос, тонкие сжатые в одну сплошную линию губы и черные глаза, которые оценив мой внешний вид, стали взирать на меня с презрением, словно я какое-то насекомое, которое лишь на мгновение привлекло к себе внимание столь могущественного демона.

— Я пришел за вами, теперь вы будете петь, и выступать в другом месте, — равнодушно холодно заявил он мне.

— А если я не хочу? — мне удалось подавить волну вспыхнувшего внутри меня гнева.

— А вас никто не спрашивает. Вами заинтересовались, вы должны радоваться. А не вопросы задавать.

— Сейчас от радости станцую, — захотелось встать и уйти.

— Ваша ирония не уместна. — На лице демона не дрогнул ни один мускул. Пойдемте в магическую комнату, прежде чем вас сопроводить на новое место вашего проживания, я намерен послушать, как вы поете.

Высший демон из министерства, скептически относящийся к искусству в целом, решил послушать, как я пою? Это что шутка? И куда он намерен меня сопроводить? К какому новому месту проживания?

— А вы не ошиблись адресом?

— Элеонора, — одернул меня Феликс.

— Я никогда не ошибаюсь, но сейчас глядя на вас, я уже не уверен в том, что вы именно та, кто нам подходит.

— Не могу с этим не согласиться.

— Вы не из нашего круга и не воспитаны.

— Совершенно верно, — охотно согласилась я с ним. Пусть я буду кем угодно и какой угодно, лишь бы не менять привычный уклад и больше никогда не видеть столь представительного и со всех сторон положительного и никогда ни в чем не ошибающегося высшего демона. Пусть он думает что хочет, но с ним я никуда не поеду.

Перстень с перемещательным камнем по-прежнему был при мне, а значит не все потеряно, побегаю немного, а там посмотрим…

— В любом случае я намерен послушать, как вы поете.

— Не возражаю, — я даже улыбнулась. — Я ему сейчас так спою…

Спустившись в магическую комнату, я без особого старания спела первую пришедшую на ум песню, после чего взглянула на Урмаса.

— Поете вы не очень, — констатировал он.

— Это для меня не новость, поэтому пою я редко и только под настроение, а если настроения у меня нет, то пою я еще хуже, чем сегодня.

— Куда уж хуже?

— Когда слова в песне становятся похожи на карканье и тогда все кто находятся рядом, затыкают уши. — Я это сказала специально, а все потому, что меня зацепил презрительный взгляд Урмаса.

— А что с вами сегодня произошло? Вы не пели, а выли.

— Парень бросил, променял меня на другую, у меня разбито сердце, вот оно и плачет, — сказала почти правду.

— Оно не плачет, а скулит, так что слушать тошно. Нашли из-за чего переживать. К вашему сведенью вернуть можно все что угодно, было бы желание.

Безразличный тон, с которым он это говорил, задел за живое, во мне поднялось возмущение. Как может тот, который никогда не испытывал любви, не страдал из-за нее, рассуждать о ней?

— А вы можете вернуть мне веру в любовь? — я спустилась со сцены и подошла к Урмасу. — Вы можете склеить разбитое сердце и собрать по кусочкам истерзанную душу?

— Вы еще полюбите и будете счастливы, — равнодушно произнес он, и это оказалось последней каплей.

— Не говорите того, чего не знаете. Вы, равнодушный, неспособный ни на какие чувства, черствый сухарь. Вам не дано понять боль потери и горечь переживания, ваша душа тверда как камень и далека от чувств. А что если в вашем сердце появится искра пламени? Искра, которая сожжет вас изнутри, и тогда вы будете страдать, и мучиться, так же как и все мы.

В этот момент я не отдавала себе отчета в том, что делаю, потому что если бы я не находилась в таком взвинченном состоянии, я бы никогда не сделала того, на что решилась под влиянием момента.

Мне досталась сила матери, о которой я никому никогда не говорила, а Лаура поклялась унести с собой эту тайну в могилу. Моя мать-ведьма, сильная природная ведьма.

Мне всегда без труда удавалось сдерживать в себе ведьму, а вот сейчас она взяла надо мной верх. Мне плохо, а тут он — чертов демон, которому не дано любить, тот, кто никогда не был подвержен эмоциям, чувствам и страстям, по иронии судьбы и в силу своего положения вершит судьбы.

В общем, в порыве гнева и злобы я, дотронувшись ладонью до властного демона, вложила в его сердце искру. Искру страсти и желания, которая разгорится в огромный жаркий всепоглощающий огонь сразу же, как только его взгляд упадет на первую попавшуюся ему на глаза девушку.

Скажете, что я поступила жестоко и будете правы, но видя в глазах Урмаса высокомерие и презрение к проявлениям чувств, я решила что он должен испытать, все то что испытала я и вот тогда мы с ним продолжим наш разговор.

— Элла привет, прости что задержалась, — к нам от двери спешила Фелиция.

— Нет, Фелиция, стой. Немедленно уходи отсюда, — Закричала я во все горло, но было уже поздно. Насмешка судьбы или же проведения. Хотела наказать демона, а испортила жизнь лучшей подруге.

Эти двое застыли глядя друг другу в глаза, и я поняла, что произошло запечатление. Мне оставалось лишь голову пеплом посыпать. Моему поступку не было оправдания.

Стоп. В голове созрел план действий. Фелиция же у нас сирена, пусть и не чистокровная. Ей необходимо спеть и разбить Урмасу сердце, демон покончит с собой, а Фелиция от него освободится.

— Элеонора не надо, — остановил меня Феликс.

— Вы не понимаете, я должна помочь Фелиции, — обогнуть Феликса мне не удалось.

— Ты уже сделала более чем достаточно, так что не усугубляй ситуацию.

— Но я должна исправить… — Неужели Феликс не понимает, что жизнь Фелиции с этим чудовищем превратится в ад.

— Дай им самим во всем разобраться. — Феликс преградил мне дорогу.

— И не подумаю. Это произошло из-за меня, мне и исправлять.

— На этот раз будет по-моему.

Я и взвизгнуть не успела, как оказалась переброшенной через плечо Феликса, и этот предатель потащил меня к выходу.

— Немедленно отпустите меня, — потребовала, стукнув Феликса ладонью по спине.

— Сейчас мы с тобой немного прогуляемся, и я удовлетворю твою просьбу. — Выйдя на лестничную площадку, Феликс начал спускаться.

— Куда вы меня несете? — забеспокоилась, потому что внизу не было жилых помещений.

— Немного терпения, скоро узнаешь, — меня такой ответ не устраивал и я начала вырываться. Проходившие мимо нас посетители "Золотого дракона" останавливались и в недоумении смотрели нам вслед.

— Нет, Феликс. Вы этого не сделаете, — я отчаянно заколотила по спине дракона руками.

— Еще как сделаю. Элла тебе жизненно необходимо охладиться и остыть.

Мой вопль возмущения прервался сразу же, как только я с головой ушла под воду. Феликс все же сбросил меня в один из бассейнов.

— Можно было окунуть меня в водичку и потеплее, — проворчала, выбираясь на кафель и отстукивая зубами дробь. Вода с одежды стекала ручьями. — Зачем надо было кидать меня в ледяную прорубь?

— Какая прорубь? — усмехнулся Феликс, — у нас бассейн.

— Это не меняет сути. — Обняв себя за плечи, я попыталась перестать стучать зубами. — Моя смерть будет на вашей совести.

— Быстро марш под душ, — скомандовал Феликс.

— А вот не пойду, — ни с того ни с сего заупрямилась и Феликс вновь перекинул меня через плечо.

Горячая вода постепенно согревала тело и мышцы. Феликс поставил меня под душ прямо в одежде и стоял рядом до тех пор, пока я не начала согреваться, а потом ушел.

— Элла я принес тебе сухие вещи и полотенце, — крикнул он мне из раздевалки. — Сними мокрую одежду. Дверь я заблокирую, и сюда никто не войдет, но учти, если в течение получаса ты отсюда не выйдешь, то я приду за тобой и оттранспортирую в кровать.

"Почему все так, а не по-другому? За что мне все это? Почему именно на мою долю выпало столько переживаний? Почему мне так не везет? Один вечно изменяет мне с работой, другой крутит романы с молоденькими студентками".

На меня навалилась жалость к самой себе, которая постепенно переросла в апатию. Мне уже ничего не хотелось.

Феликс ждал на выходе из раздевалки и, как только я из нее вышла, он подхватил меня на руки.

— Мне в очередной раз готовиться к заплыву? — поинтересовалась у него, в этот раз и не думая вырываться.

— Нет, я несу тебя в твою комнату, где тебя ожидает кофе с коньяком.

— Думаете, он мне поможет?

— Посмотрим.

Положив голову Феликсу на плечо, прикрыла глаза, чувствуя навалившуюся усталость. Было ощущение, словно меня разом покинули все силы. Побоявшись упасть, обняла Феликса, к тому же так было намного удобней.

— Устраивайся. — Опустив меня на кровать, Феликс взбил подушки, на которые я и откинулась спиной, беря из рук Феликса чашку с кофе и делая из нее несколько глотков. Горячий напиток согревал изнутри возвращая силы и прогоняя навалившуюся апатию.

— Как ты? — сидя рядом со мной на кровати Феликс не спускал с меня внимательного настороженного взгляда, подмечая малейшие изменения, происходящие во мне.

— Определенно лучше. Здесь же не только кофе и коньяк, ведь так?

— Тебе необходимо было восстановить силы. Элеонора я не знаю и знать не хочу, как ты это сделала.

— Феликс, о чем вы? — я глянула на дракона самым невинным взглядом, на который только была способна.

— Ни о чем, но чтобы это было в первый и последний раз. Элеонора, тебе не помогут никакие оправдания. Неужели ты не понимаешь, что никто и ни в чем не будет разбираться, всего лишь заблокируют или же выжгут из тебя магию, которая стала частью тебя и все. Элла, ты это понимаешь?

— Феликс, — я повинно опустила голову, склонившись над чашкой с кофе.

— Надеюсь, все обойдется, — Феликс тяжело вздохнул и сделал несколько глотков из своей чашки. — Вообще-то я должен тебя поблагодарить. Урмас собирался закрыть наш балаган, именно так он выразился, а теперь он этого не сделает. Так что ты меня спасла от разорения.

— Я вас тоже должна поблагодарить.

— В таком случае мы квиты. Ты как согрелась?

— Вроде да. Может мне позвонить Фелиции? — Сердце рвалось на части, переживая за подругу, а еще меня глодало чувство вины.

— Ни в коем случае. Ничего этот демон Фелиции не сделает. Дай им немного времени, а там посмотрим.

— Они здесь?

— Нет, ушли практически сразу же.

— Как думаете, Урмас понял, что все произошло из-за меня?

— Вполне вероятно, но даже если предположить самое худшее, то я Фелиция и ты будем все отрицать, а голословные слова демона можно будет предать сомнению, так что не так страшен черт, как его малюют.

— Спасибо. Можно я немного посплю? Что-то глаза слипаются.

— Конечно же, можно. Ты поспи, а я посижу рядом, — последние слова Феликса я уже слышала сквозь сон.