Никакой Золушки не будет! или Принц Крови в подарок (СИ)

Глава 19.5.

— И чем мне грозит ваша сила? – Спросила мысленно.

— Особенно ничем, — равнодушно бросил Спящий, — ты можешь принять её, а можешь и отвергнуть. Я не ведаю, как смертные примут мою магию. Но ты уже взяла частицу – и жива. Чем сильнее свяжу тебя с собой – тем быстрее проснусь. Ты, сама того не зная, приведешь ко мне того, кто меня пробудит. А следить за миром твоими глазами интересно…

— И это все? – Как-то мне не верилось.

Эмиссар был холодным и жестким и лежать вот так на нем и пялиться на прозрачную мерцающую кожу было не очень уютно.

— Что ещё тебе надо? – Возникло ощущение, что надо мной потешались. – Я не дам тебе великой силы, не превращу в монстра, не заставлю стать рабом моего народа. Зачем мне это? Скучно. Надоело. Решай живее. Да или нет.

— Дайана, — я не сразу поняла, что голос Ллиошэса звучит наяву, — не соглашайся ни на какие предложения этого... этой залежавшейся мумии. Сам с ним поговорю… попозже.

Тонко-тонко зазвенели своды Храма.

— Решайся. Или мне надоест ждать. А потом станет поздно. Не так много у тебя времени. Да, деймар виртуозно вывел яд из твоей крови, но некоторые повреждения нельзя так просто залечить. Полежать в одном гробу – не совсем то лекарство, которое тебе требуется. – На полном серьезе заметил эмиссар. — Сила снегов в твоей крови.

Выражение лица Спящего не изменилось. Но мне почему-то казалось, что он улыбается. Холодно. Криво. Как умеет. Нужно было бояться его. И я опасалась. И в то же время понимала – он кристально честен со мной. Да, кое-что утаивает. Но так ли много у меня вариантов?

Все. Хватит думать, Данка. Пора действовать. И уж чего-чего – а унывать в мои намерения точно не входит. Никоим образом. Поэтому возьми себя в руки, перестань мямлить и плыть по течению. Сильная мужская спина – это хорошо. Но лучше с некоторыми проблемами разбираться самой.

И я решительно шагнула вперед. Мысленно, конечно. В реальности так и осталась лежать на том же месте – сил совсем не было.

— Согласна.

— Коснись моего сердца, снежная. Тебе оно не причинит вреда…

Ллиошэс как будто что-то почувствовал – и попытался приподнять меня – как котенка за шкирку. Но… поздно. Пальцы – и правда все в каком-то серо-сизом налете, коснулись кристалла. Крик застыл в горле. Выражение «разбить сердце» стало как никогда близким.

В меня хлынула стужа. И в этот момент я поняла, почему древнего эмиссара настолько боялись. Эта была чистая сила, лишенная эмоций. Лишь воля её владельца определяла, что хорошо, а что дурно, а возможности той силы были безграничны. Она мощным селевым потоком прожигала меня насквозь, не давая ни дернуться, ни сдвинуться, ни вскрикнуть.

В этот момент мы со Стужей были едины – и никому из живых я бы не посоветовала касаться вот так близко силы эмиссара. Его самого… существа, которое не было, конечно, божеством, но и не было смертным.

Я видела его как на ладони, а он видел меня. Его сила омывала меня насквозь, исцеляла, обжигала, леденила. И только горячие ладони Ллиошэса и тихий едва слышный шепот, угрожающий оставить ледяную мумию без рук, ног, головы и других полезных органов удерживал меня на поверхности.

Я поняла, о чем умолчал эмиссар Стужа. Его сила могла выморозить меня изнутри. Уничтожить все эмоции. Могла, но… улыбка малышки Май. Поддержка её родителей. Крепкие добрые руки мамы. Смех Алиски. Дружеские подначки Моэри и тихая помощь Мары. И Ллиошэс Норитэли… Вечный принц, которого я полюбила.

Разве можно было все это уничтожить?

И ярящаяся стихия притихла. Последний раз обожгла вены холодом – и отступила. Только на сердце навсегда свернулся плотный ледяной комочек.

— Славно…

Рана эмиссара затянулась до середины.

Хитрая древняя мумия – прав Ллиошэс. Ой, как прав! Он меня спас, разумеется. И в то же время себе помог. А спасение ничего не гарантировало. Думаю, что если бы и вовсе провалилось – Стужа бы не расстроился. Просто потому, что не умел этого делать.

Меня приподняли с ледяного тела и крепко прижали к горячему, заворачивая в плащ.

Тонкое спокойное лицо Ллиошэса Норитэли показалось мне зловещим-зловещим. Но я же решила, что его не боюсь, правда же? И не только из-за татуировки на груди. И не только потому, что хотел бы – уже бы давно придушил непутевую попаданку, а…

— А когда это я успела стать вашей женой? Твоей? – Голос разнесся звонкой песней по залу.

Теперь он звучал совсем так же, как у всех снежных – певуче, ласкающей слух мелодией.

Острые уши дернулись. И мои. И Лли…

Я ведь все помню. И отвлекающий маневр удался, не так ли?

И эльф как-то подозрительно перестал напоминать злобную грозовую тучу. Только обнял меня покрепче. Бросил недобрый взгляд на лежащее в саркофаге тело, и я отчетливо расслышала:

— Я бы тебе твое сердце вырвал, Стужа, да поздно уже… Ну ничего, снежный. Я ждать умею. Сочтемся, поверь. Я не люблю, когда пытаются сыграть со мной. Я всегда выигрываю.

Я осторожно провела кончиками пальцев по ушной раковине. Острое ухо прижалось к голове. На меня посмотрели недобро, но… нет, не испугаюсь. Больше нет. Раньше надо было пугать. По телу разливалось тепло.

Меня перехватили поудобнее и понесли из зала прочь.

— Так что по поводу женитьбы, тир… Лли, — покатала неуверенно на языке обращение.

— Ты теперь моя жена. Ты была моей избранницей благодаря знаку. Как только я принял тебя, а ты приняла меня, полюбила меня, сила скрепила наши узы. Нам не нужны никакие обряды, но если ты хочешь… — мне кажется, я даже могла нащупать эту смутную тоску в чужом голосе!

— Не нужно обрядов, — я накрутила алую прядь на палец. Мягонькая. Мне до сих пор не верится, что мы ведем такой разговор. Как будто во сне, — но будет справедливо, Ваше Величество, если мы устроим небольшой праздник и пригласим на него моих друзей и апу Каэллира с Адари. И, может быть, потом моих…. – голос дрогнул, — родных родителей?

— Перелом завершается, — серьезно кивнули, крепче прижимая меня к себе, — после бала свяжемся с твоими родными. Не уверен, что они будут рады очутиться в этом мире, но я могу немного приглушить их осознание происходящего – а там решишь сама.

Я молча поцеловала чудовище, куда дотянулась – в подбородок. Когда он не язвит, не злится и не угрожает – можно подумать, что почти ромашка… хищная и кусачая.

— И когда ты собирался сказать мне, что мы женаты? – А, главное, что там по поводу супружеских обязанностей? Ведь взрослый же эльф…

— На балу, — ответили мне честно и откровенно, — но эта дрянь смешала мои планы. Не могу сказать, что рад твоему решению, но… я рад, что ты все же решилась принять силу Стужи.

Деймар шел быстрым шагом. Мы уже миновали главные коридоры Храма и вышли через ворота на воздух. Ярко светило зимнее солнце, переливался снег. Во дворе Храма лениво вылизывались три большие снежные кошки, а неподалеку возились мелкие, почти лысенькие котята – мороз им не грозил.

— Рад? – И почему я такая спокойная стала? Может, именно потому, что все происходящее, наконец, кажется правильным?

— Да. Я бы попытался отговорить тебя. Не люблю снежных. И детей Зимы. Иррационально и глупо – мы потеряли бы время. Чувства заставляют глупеть, — коготь ласково почесал мою щеку.

— Может, я встану на ноги? — Поинтересовалась, чувствуя прилив сил.

Это было больше, чем признание в любви. И, пусть от него я бы тоже не отказалась, но… всему свое время, Данка.

— Дома. Доставлю пока в общежитие. Вечером принесут платье. И ещё – кое-что покажу тебе. А пока — отдохнешь.

Меня ещё крепче прижали, как будто боясь, что я потеряюсь, и шагнули в ворота портала.

Через несколько минут я уже сидела в своей комнате в общежитии с кружкой горячего травяного чая от чаххи на коленях. Рядом с моей кроватью в кресле развалился Ллиошэс. Он зорко наблюдал за происходящим, как будто я могла в любой момент испариться.

Не знаю, в какой момент он обернулся змеем и растянулся внизу, на ковре, обвив мою ногу кончиком хвоста. Но в этот момент ничего слаще и лучше для меня не было. Наверное, вот так и становятся счастливыми.

И даже мысли об Айшэлл, Моэри и одногруппниках меня не тревожили. Пока я побуду в этом мгновении. Ещё немного. А дальше… дальше будет видно.