Ник и другие я

Глава 33 Воспоминания и сны 2

Сэм искренне не понимала суматохи вокруг неё.

Не понимала, почему Парра подхватил её на руки и потащил к машине. И сил отбиться нет, но хоть голову больше не сносит от любви к нему – то ли прошло, то ли отболело, то ли наны успокоились.

Не понимала, почему парень, которому она вскрыла плечо когтями, всю дорогу рассказывал ей мягким, профессионально утешающим голосом, что все наладится. И держал при этом за руку.

Не понимала, почему её привезли в больницу – зачем лечить, когда все равно ликвидируют – не так, на свободе, а по приговору суда в тюрьме или где у них тут казнят.

Не понимала, зачем её положили на хирургический стол… Она вампир, на ней все заживет – через месяц после плазмы, но заживет.

И уж тем более не понимала, зачем её снова и снова пытались усыпить – наркоз на вампиров действует плохо. Она снова и снова просыпалась и опять погружалась полный красочных видений медикаментозный сон – анестезиологи в больнице были упорные.

Лес. Осеннее, яркое, теплое, но уже низкое солнце. Блики на воде. Он босой сидит на песке и играется ягодами клубники в плетеной корзинке. Перебирает клубнику, ища самую вкусную. Или большую. Или спелую. Или красивую.

Рыжий.

Красивый.

Зеленоглазый – иногда он косится на неё, прячущуюся в кустах, и словно чего-то ждет.

Одетый под поверхностного – белоснежная рубашка с закатанными по локоть рукавами, подвернутые до колен джинсы. Если бы не оркский Парра с его уроком недоверия, можно было бы влюбиться. Только Сэм знала, что это больно. И потому только четкий расчет. И никак не иначе.

Он не выдерживает первым:

– Не узнала?

Узнала. Как не узнать. Он почти не изменился. Если только самую малость.

Она все же вышла к нему на берег. Села рядом, осторожно косясь на корзинку с клубникой – крупной, отборной, сладкой, наверное. Из Запретного сада поди. Папа иногда привозил… И это был праздник.

– Узнала. Ты Клауд. Принц. И ты опоздал – я уже не принцесса.

Он протянул ей корзинку:

– Угощайся. Для тебя вез. Из Запретного сада.

– Кажется, ты ожидал увидеть дитя, раз привез такой подарок.

– А ты не дитя?

– Мне восемнадцать лет.

– Сказать, сколько лет мне?

– Рискнешь?

Он рассмеялся:

– Пожалуй, нет. А то еще запишешь в старики… Ешь… – его пальцы поймали одну из ароматных ягодок и осторожно поднесли ко рту Сэм. – Вкусно.

– Соблазняешь?

– Еще раз – ты для меня еще дитя. Вот встреться мы лет через десять-двадцать, тогда… Тогда бы это было соблазнение.

Она укусила ягоду, и сок брызнул во все стороны, обагряя и пальцы Клауда.

– У меня нет столько времени, Клауд. Мне нужна защита и деньги прямо сейчас. Тебе нужен ребенок от меня.

А ягода оказалась до безумия сладкой.

Клауд удивленно приподнял бровь вверх:

– Однако.

Сэм пояснила:

– Принцесса выживала, как могла. Так что… От тебя защита и деньги, от меня…

Он кивнул:

– Я понял – что. Только повторюсь – ты еще дитя. И я уже обещал тебя защищать, так что и деньги, и защита будут. Прости, что в прошлый раз не получилось. Уголек надежный, но, видимо, что-то пошло не так. Прости, пожалуйста. Я очень старался тебя найти, и вот нашел…

Сем тихо сказала:

– Я не особо пряталась, чтобы ты не мог меня найти.

– Значит, я плохо искал, – покладисто признался он.

– Значит, договор?

Клауд кивнул:

– Принцессы нынче недоверчивы… Договор, Сэм. Клянусь, я смогу тебя защитить в этот раз.

Её переложили на каталку, и она снова на миг пришла в себя, а потом заснула – кто-то добавил в капельницу снотворное. Или обезболивающее. Впрочем, чаще всего это одно и тоже. Она была так измотана, что даже заснула. Или анестезиолог, наконец-то, подобрал правильную дозу лекарства.

Машина летела вперед по пустому шоссе. В том направлении мало кто ездил – Холм был давно заброшен и почти разрушен.

Клауд, уверенно держа руль одной рукой, второй поправил на ней плед. Наверное, он так себя готовил к неизбежному. Он же не раз сказал, что она для него слишком молода. А она даже измениться не могла – преображение в вампира-хомофила, самую древнюю форму жизни вампиров, навсегда заблокировало её способности полиморфа.

– Как его звали?

– Кого?- она искоса посмотрела на Клауда. Сосредоточенный и, пожалуй, злой.

Он сухо сказал:

– Того, кто обидел тебя. Найду и лекцией по этикету не обойдется.

– Неважно.

– Так растоптать первую любовь…

– Неважно. – она разулась и подтянула ноги в кресло. – Я сама виновата. Не учла местные особенности, за что и поплатилась.

– И все равно – ему просто необходим урок.

Она не удержалась, горько сказала:

– О да! Ты обидишь его, он ничего не поймет, потому что живет в таком обществе и для него это была обыденность. Он обидится и пойдет обидит еще кого-то. Тот в свою очередь…

Клауд оборвал её:

– Я понял твою мысль. Но так поступать нельзя…

– Нельзя глупо доверять. И я больше не буду доверять. Только и всего. Просто точный расчет и взаимовыгодные отношения. – Она дернула плечом – все же страшно вот так рассуждать. С почти незнакомым человеком обсуждать… С Паррой как-то само получилось. – Ты уже думал, да? Думал, где…

Он резко затормозил, так что страховочная сеть нанов опутала Сэм, прижимая к креслу, повернулся к ней, заглядывая в глаза. Помолчал, а потом веско сказал:

– Доверять надо. Просто иногда твое доверие обманывают. Но это не повод прекращать доверять, Сэм. И… Раз ты на все согласна, то… – Его рука скользнула по её щеке, прикоснулась к краешку губ, чуть замерла… Сэм напряглась – не так она представляла все себе. Отнюдь не так! Но это принц, он может её защитить… А ей очень нужна защита! Жаль, что иной вариант она ему предложить не может.

Клауд убрал руку в сторону:

– Все. Все, что мне нужно, я сделал – наны закончат остальное.

Сэм удивленно уставилась на него:

– Все?!

– Абсолютно. Слово лорда. Ты свою часть сделки выполнила. Я тоже выполню свою.

Она ничего не понимала:

– Эээ… Непорочное зачатие, да?

– Что-то вроде. – он не сдержал смешок.

– А порочное будет?

Он грустно улыбнулся и поправил у неё прядь, упавшую на лицо:

– Лет через десять поговорим про порок. Хорошо?

– Я подумаю, – согласилась она. Поверить в то, что сделка прошла, было страшно, но потом… Через несколько месяцев она почувствовала шевеление плода. Клауд не обманул.

Её положили на кровать, осторожно подоткнули одеяло. И снова что-то вкололи в капельницу. Угомонились бы уже…

…От дома мало что осталось. Клауд же предупреждал, что Холм забросили. Ветер гнал пыль прочь с холма. Сухой вереск застыл в безмолвии. Ворота в Убежище представляли из себя черный зев в земле. Заходить туда не хотелось.

Сэм обняла себя за плечи:

– Ты же найдешь папу?

– Я очень постараюсь, Сэм. Только я не всемогущ, к сожалению. Тебя я так и не смог защитить.

– Теперь же сможешь?

– Я очень постараюсь, Сэм. Очень. И куда теперь?

– В Либорайо. Я решила, что буду жить там.

– Договорились. Береги себя, хорошо?

– Хорошо.

Он оформил ей поддельные документы. Он открыл ей счет в банке. Он помог подобрать жилье, а потом уехал. У него были дела. Да и… Они с ним были слишком разные – чаще всего им не о чем было разговаривать, сказывалось отсутствие образования у Сэм.

Рядом в кресле, явно карауля её, кто-то сидел – было слышно чужое дыхание. Сэм чуть приоткрыла глаза и еле сдержала порыв – рядом сидел папа! Она хотела броситься ему в объятья. Она хотела, чтобы он прижал её к себе, обещая больше никогда не оставлять одну. Она хотела плакать в его плечо и просить прощения – это же она тогда выпустила маму, все портя в их жизни, но…

– Семечка, как ты? – тихо раздался голос папы…

Она резко открыла глаза и старательно спокойно сказала:

– Вы ошиблись, мистер Рассел. Я не ваша дочь. Я всего лишь её клон, и никакого отношения к вам не имею.

– Семечка… Ты моя…

Она его тут же перебила – боялась, что начнет верить его словам:

– Вы ошибаетесь.

Он мягко спросил, от знакомых интонаций, от долгожданного голоса было больнее, чем от плазмы:

– С чего ты это взяла?

– Простая логика. И еще… Меня зовут Ви – это значит, что я пятая копия вашей дочери. Обратите внимание на Ник Росси – вот она, кажется, ваша настоящая дочь. А я всего лишь копия. Клон.

Он подался к ней, осторожно беря за руку:

– Может, твоя логика и права, но для меня ты – моя дочь. И неважно, какая ты по счету – вы все мои дочери: Ник, ты, возможно, еще одна Сэм, которую Зак привезет сегодня вечером.

Сэм даже села в постели от неожиданности, всматриваясь в па… В мужчину:

– Зак? Зак Клауд?

– Он самый, Сэм.

– Ви! Зовите меня Ви. И… Он… Клауд… Он ничего не говорил обо мне?

– Нет, Ви. Ничего.

У неё сердце ухнуло куда-то в пятки:

– Совсем?

– Совсем.

– И о… своем ребенке ничего… не говорил..?

Он отрицательно качнул головой:

– Нет. К сожалению, он ничего не говорил о тебе и своей дочери, Ви. У меня с ним состоится крайне серьезный разговор.

Она легла обратно. Сжалась в комок. Отвернулась к стене – даже договор не спасает от ошибок. Хотя она же знала, что договор легко обойти. И этот… Слов для определения Клауда не хватало… Говорил о доверии! Он говорил, что будет стараться…

Кровать чуть прогнулась – па… Мистер Рассел сел рядом. Его рука легла ей на плечо:

– Ви… Маленькая моя… Мы справимся со всем, чтобы ни случилось. Парра…

Она сухо сказала, не открывая глаз:

– Передайте ему, что малышка – не его дочь. Я не хотела обманывать, но у меня не было денег на лечение. Все деньги Клауда ушли на оплату родов в больнице… Я, если выживу, все компенсирую Парре.

– Ви… – его рука скользила по её плечу, утешая. – Все будет хорошо – я никому не дам тебя в обиду.

– Мистер Рассел… – А верить хотелось до безумия. Верить словам папы. Оказаться в его объятьях. И что с того, что она не его дочь? Что с того, что родилась в лаборатории? Воспоминания-то настоящей Семечки ощущаются своими. Она и есть Семечка, и наплевать на логику… – Я не ваша дочь. Прошу, оставьте меня в покое. Дайте побыть в одиночестве.

– Зови меня Мика, пожалуйста. Только не мистер Рассел – это как-то слишком. И там, в коридоре толпится куча народу – они все хотят зайти к тебе и сказать хоть пару слов поддержки. Там Парра, там Росси – Ник, Линдро и даже Диего – твой племянник, там Ворон.

Она глухо сказала:

– Что передать Парре – я уже сказала. Росси скажите, что я… Впрочем, ничего не надо. Остальным тем более…

Дверь палаты резко открылась, и в палату вошел Парра с пытающимся его остановить парнем – Ви вспомнила, что это был Утес, напарник Росси. Следом с независимым видом вошел Ворон, а потом уже Росси – наверное, просто потому, что глупо оставаться в коридоре. В руках он держал детскую переноску. Сэм знала – и Ник тоже не миновала её судьба. Наны никому не предоставили выбора… Последней вошла Ник.

Парра подошел к изножью кровати:

– Ви…

– Я тебе уже все сказала, – отрезала Сэм, снова устремляя взгляд в стену – неужели кому из них неясно, как ей сейчас плохо?! Почему просто нельзя взять и оставить её одну. Почему надо бередить рану. Почему надо заставлять надеяться…

Парра чуть громче сказал:

– Ви, а мне плевать! Тест на отцовство в работе. А пока он не готов – отец Локи я.

Ви упрямо прошептала, разворачиваясь к Парре:

– Никакой Локи! Никакой безумной. Имя давать не тебе.

Ворон, стоя у дверей, тихо предложил:

– Долька. Долли. Долорес.

Ви не выдержала и села в постели – её смерть оказалась странной:

– Никаких Безумиц и Скорби. Малышка родилась не для этого. И… – она гневно прищурилась, рассматривая несостоявшуюся смерть. Смерть сухо продолжила:

– Нана. Альма. Есть много имен с упоминанием Яблока, если это так важно.

– Важно другое, – оборвала его Сэм. – У вас прицельность хромает.

Ворон подобрался и кивнул, отвечая по-военному:

– Так точно! Хромает.

– В следующий раз… – начала было Сэм, но Мика не дал ей сказать – просто прижал к себе и прошептал:

– Следующего раза не будет.

Это подтвердили и Парра, и Утес, и Росси – почти в унисон они сказали тоже самое:

– Следующего раза не будет!

– Никакого следующего раза!

– Твою мать, к оркам следующий раз!

Папа… Сэм сдалась, оказавшись в его объятьях… Папа гладил по её вздрагивающим плечам, что-то утешающе шептал и не отпускал – а ведь она пыталась вырваться.

– Шшш, маленькая, не надо… Все хорошо.

– Па… – еле выдавила она, и он тихо сказал:

– Аюшки?

– Па… Я так боюсь… – она все же призналась. Пусть она вампир, которого сложно уничтожить, но она и человек, хоть каплю, но человек!

– Все будет хорошо. Вот приедет Зак, поговорим с ним…

– Придушим, – добавил радостно Утес.

– Поговорим, – мрачно сказал Парра.

– Воспитаем! – процедил Росси.

А Ник сжалась в комок – как часто она слышала от Лина: «Аюшки?». Как часто она гадала – кто же так говорил в её детстве. И оказалось – отец. Не Ханыль.

Лин выругался себе под нос, держа переноску со спящим сыном в руках. Ворон спокойно подхватил её, и Лин благодарно посмотрел на него, тут же прижимая Ник к себе:

– Все хорошо, Ники…

Она шмыгнула носом и отстранилась от него, беря себя в руки – одной плачущей Семечки за глаза достаточно:

– Ага. Кстати… Если рассуждать логически, то Зак все же не полный придурок, чтобы лгать и скрывать про Ви и дочь. По прошлой осени он бы уничтожил Ви, не приближаясь к ней. А, значит, он не может быть отцом малышки.

Ви резко выпрямилась, вырываясь из объятий:

– Ник… Лгать о собственном имени лорды еще не научились. Он сам подтвердил, что он Клауд.

Ник вспомнила разговор Айка с Закатом по прошлой весне. Айк тогда спросил: «Который? Второй или…» – а Зак ответил, что четвертый. Не сын, а племянник. До Мики, кажется, тоже дошло:

– И что нужно кронпринцу Клауду от нашей семьи, хотел бы я знать?

– Выясним, – коротко сказал Линдро. Сэм подняла на него глаза – он, действительно, собирался разобраться.

Он подмигнул ей и улыбнулся:

– Меня не представили, но я Линдро Росси, муж Ник и твой брат. И я никому не позволю тебя обидеть. Во всяком случае, я буду очень стараться.

Ворон как-то странно фыркнул, улыбнулся и, поставив переноску на стол, тихо вышел в коридор. Замер там, прислонясь к стене и глядя в пол. Росси заметил его уход и сказал:

– Ворон прав – тебе, Ви, надо отдохнуть. У тебя были сложные полгода. Про ночь и утро вообще молчу. Так что… Господа, если все всё сказали, что хотели, то на выход. Рик, Лекс, эм… – он замолчал, решая, включать ли в этот список Мику.

Тот сам все понял – поцеловал Сэм в лоб:

– Все будет хорошо.

Она отстранилась в сторону:

– Мистер Рассел…

– Мика, – упорно поправил её он. – Не надо быть сильной всегда. Иногда бывает так, что опускаются руки и можно позволить себе быть слабой. Знала бы ты, сколько раз у меня опускались руки… И сколько раз я орал в стену… Все будет хорошо. Я разберусь с Клаудами, если надо, то со всеми сразу. А сейчас… – он встал, – Ник, позаботишься о Ви?

Ник лишь кивнула – в горле до сих пор стоял предательский комок.

Аюшки… Эти оркские аюшки и поведение Ви говорили об одном – отец не оказывался от неё и, получается, что она была к нему несправедлива. Она же до сих пор не сказала ему ни слова.

Он посмотрел на неё как-то странно, не ожидая ответа, и уже собирался пойти прочь, как она тихо предложила:

– Не поможешь с переноской? Эта адская машинка фейри до сих пор мне не по зубам…

Лин поймал её взгляд и подмигнул, все понимая:

– Тогда оставайтесь тут – тут странное сообщение от Переса пришло. Что-то о пресс-конференции. Требует меня, Ворона и Лекса под свои светлые очи. Не бойся, все будет…

– Хо-ро-шо… – подсказала Ник, целуя его в щеку на прощание. – Иди. И если надо – надери всем хвосты. А Рик найдет все остальное. Не справитесь – зовите нас с Ви.

Парни с неловкими смешками вышли, закрывая за собой дверь палаты. Ник обернулась на Ви – та сидела на кровати в недоумении, кажется, она, как и сама Ник, не понимала – зачем же приходил в палату Рик Арано.