Ничего личного.

Глава 21

Глава двадцать первая.

Творчество Льва.

Июнь 1993 года

С Аней и ее подельниками я встретился на допросе в городской прокуратуре, на очных ставках, причем девушка была единственная из их банды, кто признательные показания на тот момент не дала. Парней сломали на непрерывных допросах, на вторые сутки, и они показали полуразрушенный барак, расположенный в ста метрах от псевдо-нотариальной конторы, где, под слоем мусора раскопали три полуразложившихся трупа незадачливых продавцов авто. С установлением личностей погибших проблем не было – все они числились пропавшими без вести, причем, вместе с автомобилями.

Вывеска нотариальной конторы была самой настоящей. Нотариус, женщина преклонного возраста, умерла, а отдел юстиции занимался более интересным делом – оформлением и распределением лицензий частнопрактикующим нотариусам, поэтому с выемкой документов, бланков и печатей конторы возникла некоторая заминка. Вневедомственная охрана, не получив платеж за апрель, объект с охраны сняла, чем воспользовались вездесущие местные детишки. На пацанов, ставящих печать на угол дома обратил внимание один из парней, который обменял печать на пару пачек сигарет и бутылку пива. Ну а, временно оставшуюся бесхозной, контору, троица посетила уже следующей ночью, вынеся оттуда компьютер, принтер, номерные бланки и книгу регистрации нотариальных актов, а также вывеску.

Банда успела продать две похищенные машины из трех, выдавая покупателям доверенности от имени покойного нотариуса, сроком на три года, причем сервис у ребят был поставлен на высоком уровне – покупатель выдавал бандитам свои паспортные данные, а через несколько часов, в обмен на деньги, получал автомобиль со всеми документами и доверенность, заверенную нотариусом, с правом продажи, и все это без хождений по инстанциям и стояния в очередях.

Полные данные покупателей оставались в памяти компьютера, изъятого в квартире, что снимала злополучная троица, ток что с «доказухой» по данному делу у правоохранителей было все в порядке. На что рассчитывала барышня, отказываясь давать показания, я не знаю, если только, на то, что в суде парни откажутся от своих признательных показаний. Мне, пока следователь допечатывал протокол допроса, Аня успела, еле слышно, прошептать, что обязательно вернется, чтобы я ее ждал.

Локация – Районный, имени Основоположника, суд.

- Представители сторон, ваши документы и полномочия.

Юрист из министерства подал судье через секретаря свое служебное удостоверение и доверенность. На мою доверенность, где подпись генерального директора заверила начальник отдела кадров, председательствующий судья посмотрела без особой приязни. Еще на первом заседании мы с ней сцепились – дама не могла поверить, что подпись на доверенности, заверенная по мусту работы или жительства, приравнивается к нотариально заверенной. Хорошо, в процессуальном кодексе об этом написано недвусмысленно – попытка судьи как-то иначе интерпретировать закон успехом не увенчались.

- Слушается дело по иску Министерства… - начала судья формальную часть заседания: - Стороны встаньте. До начала судебного заседания ходатайства имеются?

- Да, уважаемый суд. – я встал со стула: - Просим приобщить к материалам дела выписку из клиники, где проходил лечение мой доверитель, а также нотариально заверенный перевод этой выписки.

Честно говоря, не знаю, на что надеялось министерство. Либо оно не на что не надеялось, а просто пошло на поводу старого директора, который занес куда надо денежный эквивалент своих богатств. Во всяком случае, московский юрист лишь имитировал бурную деятельность, не проявляя ни малейшего полета фантазии. Да и сложно моему оппоненту что-то противопоставить нашим аргументам.

В первые два заседания перед судом предстал десяток свидетелей, которые со слезами на глазах рассказывали, как тяжело им было работать и кормить свои семьи при нынешнем директоре. Посмотрев, как сочувственно кивают головами две пенсионерки – народные заседатели, подпирающие, сидящую с равнодушным лицом судью, тут-же выкатил свою правду. Несколько, представших перед судом свидетелей была в свое время уволена ответчиком за употребление спиртных напитков причем к их увольнению было трудно прицепится – по отрицательным мотивам без моей визы с Завода никого не увольняли. Следовательно, такие свидетели должны испытывать личные неприязненные чувства к ответчику и их объективность должна быть поставлена уважаемым судом под сомнение. Двое свидетелей, уволившихся по собственному желанию с нашего ужасного Завода и помыкавшись на вольных хлебах, пытались вновь трудоустроится, во всяком случае их заявления о приеме на работу суду я предоставил.

А в довершении всего в потребовал приобщить выписки из статистических исследований, как по стране, так и по нашей области, где, по сравнению с падением экономических показателей промышленности, наш Завод выглядел вполне прилично, а, в очень левой федеральной газете «Ночь» обнаружилась даже статья, где наш завод называли флагманом производства, сохранивший свои социальные обязательства перед трудовым коллективом. И обошлась газета совсем недорого, потому что написали там исключительно правду.

С нарушением контракта со стороны генерального тоже вышло интересно – костяк трудового коллектива и соц-куль-быт директор сохранил, зарплату выплачивал регулярно, уменьшение производственного травматизма, благодаря ненависти к алкашам добился, а денежная составляющая плановых показателей была вообще указана в ценах позапрошлого года, без каких-то указаний о корректировке, так что по этому пункту планы заводы перевыполнял в десятки раз.

На оглашение решения министерский юрист даже не остался – вяло, но вежливо, сунул мне ладонь на прощание, буркнув, что опаздывает на самолет и покинул здание провинциального суда, так что решение суда о отказе в иске министерства я заслушивал в одиночестве.

Следующий день.

Локация – окрестности «Колизея».

- Привет, Лев! Что у нас с деньгами? – я сбежал по ступеням в подвал под вывеской – «Деньги есть всегда. Финансовая корпорация «Southern Cross».

- А? – Вечно грустное лицо Левы исчезло в окошке, лязгнул замок, заскрипела дверца сейфа.

- Немного есть, тысяч пятнадцать, наверное, наберу…

- Блин, да где деньги? Ты их кушаешь, что ли, Лева?

- Сегодня большой залог выдал. – Лицо Льва осветилось сдерживаемой гордостью: - Квартиру в залог принял, за полтора миллиона.

- Что? –я почувствовал, что холодная волна прокатилась по мне от выбритого в больнице затылка до пяток: - Что ты сделал?

- Да что ты психуешь? – напрягся мой соучредитель: - Сейчас все так делают, я узнавал. Да я все документы у него забрал. Куда он денется?

У обхватил себя за виски – Господи, ну за что мне все это? Очередной придурок, которому кто-то сказал, что «так можно, все так делают, все будет пучком».

- Лева, а где ты вообще читал, что можешь недвижимостью заниматься?

- Так я точно знаю, что мои знакомые…

- Лева, пошел ты в попу вместе со своими знакомыми. – я бросил на стол папку с документами на квартиру, из которого выходило, что Левин клиент является гордым собственником одной пятой доли в двухкомнатной «хрущевке»: - Ты просто выбросил сегодня полтора «лимона» на ветер. Ты их никогда обратно не получишь, можешь ты это понять?

- Посиди здесь десять минут… - Фролов, с побледневшим лицом вскочил и уронив стул, бросился на улицу.

Я пожал плечами, поднял стул и уселся на место приемщика.

Лев появился совсем скоро. Лицо его было по прежнему бледным, но он нежно поддерживал под локоток какого-то потасканного мужичка, рассказывая ему, что он немного ошибся и дал своему любимому клиенту не миллион семьсот тысяч рублей, а всего полтора миллиона, и он, Лев, просто уснуть сегодня не сможет, пока не выдаст уважаемому Александру Петровичу его законные двести тысяч рублей.

Судя по залоговому билету и «Договору передачи», этот субъект и являлся получателем неподъемной суммы наличности в нашем кредитном заведении.

- Этот? – если лев был готов стать отцом родным для клиента, мне оставалась только роль злого… банкира, наверное?

- Да, Александр Петрович у нас сегодня почти все деньги из кассы получил…

- И где ты его нашел?

Оказалось, что клиент Александр Петрович, в довершении всего, еще и игрун, и Лев нашел его в ближайшем гастрономе, где он увлеченно проигрывал наши деньги в игровом автомате.

- Мужчина. – я показал удостоверение: - К нам заявление от гражданина поступило, что вы при оформлении залога ввели ломбард в заблуждение.

- Какое заблуждение? – мужик зло уставился на Льва: - Я все правильно…

- Заблуждение в том, что вы сдали в залог квартиру, не получив согласие остальных сособственников.

- Каких остальных? – Александр Петрович, в гневе, как будто, стал выше: - Моя квартира, я ответственный квартиросъемщик!

- Да я не спорю… - я положил руку на ватное плечо потертого пиджака клиента: - Квартиросъемщик вы, может быть, и ответственный, но вот собственник вы не единственный. Но ничего. Вам эти юридические тонкости адвокат разъяснит…

- Какой адвокат?

- Ну как какой? Подсудимому положен адвокат, как под суд идти без адвоката.

- Да при чем тут адвокат? – мужчина вырвался из моего захвата и попытался уйти: - Что за обман такой? Сказали, что еще денег мне положено, а сами милицией пугают. А на вас завтра прокурору заявление напишу…

Погрозив мне пальцем, Александр Петрович попытался уйти, но я его перехватил возле самой двери.

- Вот только дернись. – я ухватил в кулак толстую ткань пиджака: _ Тебе кроме мошенничества еще и сопротивление сотруднику при исполнении припишут.

- Какое мошенничество? – залогодатель дернулся пару раз, но понял, что ухватил я его крепко. Перешел к более цивилизованному общению: - Какое мошенничество? Я свою квартиру…

- Стоп. – я приложил палец к губам: - Потерпевший, бумажку вашу с подписью гражданина, подайте, будьте любезны.

- Смотри. Подпись твоя?

- Ну, моя.

- Здесь тоже твоя? - я перевернул лист и ткнул на закорючку ниже убористого текста.

- Ну моя.

- Здесь что написано? Что ты сдаешь под залог лично свою вещь, не принадлежащую никому другому, то есть третьим лицам. А ты сдал квартиру, у которой еще куча собственников. Как это называется? Натуральное мошенничество.

- Но я же ответственный квартиросъемщик…

- Братишка…- я проникновенно заглянул в глаза игромана: - Я не должен тебе правовой ликбез проводить – у меня другая задача. Я же тебе сказал – придет адвокат, он тебе все объяснит, если он конечно платный будет. Ну, а если бесплатный – сам должен понимать, никто тебе ничего рассказывать не будет. Пошли скорей в отдел, чтобы тебя еще сегодня в ИВС успели отвезти.

- А это…может мы как-то сможем на месте все разрулить?

- Ты со мной что ли разруливать собрался? Не надо мне этого. Вон хозяин стоит, он заявление писал, с ним и разговаривай. Вам пять минут на все-про все, иначе в отдел идем, у меня времени нет с вами тут развлекаться.

Через пять минут шушуканья, перекладывания денег и бумаг, ко мне подошел Лев.

- Павел, он того, большую часть денег вернул, а на сто тысяч, что успел проиграть – он мне расписку написал. Можно его отпускать?

- У вас претензии есть к гражданину? – громко спросил я, показывая на выглядывающего из-за угла, Александра Петровича: - Нет? Ну тогда вы можете идти.

Дождавшись, когда хлопок входной двери известил нас, что мы остались наедине, я не стал себя сдерживать:

- Лев, ну ты натуральный олень. Ты хоть понял, почему я это сделал?

- Честно говоря, не до конца…

- И что молчишь, спрашивай, если что-то не понимаешь. Ты, кучу денег отдавая этому придурку, на что надеялся?

- Ну, парни, когда так делали, потом семья расплачивалась, так как не хотели квартиру терять…

- Лев, а что за парни тебе это сказали?

Оказалось, что «знакомые парни» Льва, что поделились с ним бесценным опытом работы с «недвижкой» никто иные, как Яков и Семен, совладельцы нашего конкурента – «Империума», еще совсем недавно, колотившие Льва по утрам и вечерам, с целью регулирования рынка финансовых услуг на нашем микрорайоне.

- И давно ты с ними задружил?

- Ну они меня пару раз приглашали пива попить, предложили все забыть, что раньше было, сотрудничать, информацией делится. А ты знаешь, какие они крутые?

- Лев, ты почему себя ведешь, как ребенок? Да эти бандиты, когда будет удобный момент, тебя в этом самом пиве утопят, жену твою… в извращенной форме, и заберут все до копейки! Какая у вас может быть дружба? Я с ними…

И тут я заткнулся – если я сейчас расскажу, как «обул» новых друзей Льва, готов поставить хоть что в заклад, Лева проболтается, и после этого меня ждут большие неприятности. Не надо моему соучредителю знать какие-то подробности разборок с «Империумом», не стоит.

- Ты что замолчал?

- Короче, Лев, не общайся с этими людьми, хорошо? Посылать грубо не надо, но и встречаться тоже с ними нельзя. И делится информацией. Короче лев, не будь лохом. А с квартирой у тебя ничего бы не вышло. Ты этому мужику дал много денег. Он лично никогда с тобой не рассчитается. У него в квартире сособственники жена с двумя малолетними детьми и ее мать – пенсионерка? Кто, по-твоему, должен был возвращать тебе твои деньги? Они что ли? А как-то завладеть их жильем у тебя бы тоже не получилось, чтобы не говорили тебе твои новые друзья. Ты людей из квартиры не высадишь, а если попытаешься силой это сделать, поднимется такой скандал, что тебе мало не покажется. Скорее всего, тебе придется закрыться. И представь, когда ты закроешься, как твои новые друзья обрадуются, Яков с Семеном? Они тебя даже еще раз пивом угостят, на прощание. Короче, Лев, думай в следующий раз, куда лезешь и с кем связываешься. А сто тысяч, которые ты сегодня этому игроману подарил. Будь любезен, в течении месяца в кассу верни, хорошо? Из своих, личных средств. И вообще, постарайся к концу месяца мне какую-то сумму отдать из набежавших дивидендов. Ты, со своей квартирой, мне хорошую мысль. Будем с тобой в квартиры вкладываться, на стадии котлована, а потом продавать.

Я прекрасно помнил, что до девяносто шестого года жилье будет непрерывно расти в цене в долларовом эквиваленте, потом на несколько лет чуть-чуть просядет, продолжая расти в цене в рублях, пока не придет страшный для многих девяносто восьмой год, когда «Дорогой Гарант» Борис Николаевич забыл сунуть руку под поезд или еще как ее отсечь, если допустит падение рубля.

К сожалению, у нашего Президента память станет очень короткая, и эпичного зрелища по превращения алкаша в инвалида страна не увидит. Но я лично успею к этому приготовится и выйду из этой ситуации без особых потерь, ну а пока я, со скандалом выбив у руководство свой последний учебный отпуск, готовился в сдаче государственных экзаменов.

Уговоры начальника уголовного розыска, что по «пацанским понятиям» и следуя оперской чести я должен хотя-бы на суточные дежурства выходить, я оставил без внимания, по причине того, что стоит руководителям позволить ухватить тебя за мизинчик, сам не заметишь, как останешься без руки. Поэтому. На ближайшие двадцать дней я занимаюсь исключительно учебой, не обращая внимания на иные раздражители. Ну, во всяком случае. Я так думал.

Локация – Квартира Громовых.

- Паша, мне надо уехать, надолго.

- Не понял, Наташа, куда ты собралась? Решила в культурную столицу поехать? Я категорически против.

Оказалось, что, хотя мою подругу и тянет в Северную Пальмиру, но ехать необходимо совсем в другое место. В Подмосковье у Наташи умерла тетя, владелица немаленькой недвижимости, и ближние и дальние родственники делят оставшееся имущество. Наследство открылось три месяца назад, родня Наташу о печальном факте безвременной кончин сестры матери не известила, и моя подруга подозревает. Что это произошло не просто так, так как до своего отъезда из Питера, Наташа частенько у тетки гостила, числилась ее любимицей и намеки на завещание в свои пользу неоднократно получала.

- Наташа, ты бы одна не ездила. Если тетка твоя умерла в марте, ку тебя еще три месяца в запасе, чтобы заявится к нотариусу. Давай я диплом получу, как-то извернусь и с тобой на несколько дней слетаю в Москву. А можем вообще, на машине съездить, если будем рулить по очереди. То за два дня спокойно доедем.

- Нет, Паша, я сейчас поеду. Да и не монстры мои родственники, не будут же они меня убивать, в конце концов. Как-никак, родная кровь. Сядем, поговорим и разделим полюбовно, что тетя оставила. Тем более, что там особо нуждающихся и нет, никто последний кусок хлеба с солью не доедает.

Самолеты в столицу из Города летают каждый день, как автобусы, утром туда, вечером обратно. Я проводил свою девушку на рейс в семь утра и поехал в сторону города, уверенно успевая на первую консультацию.