Незапертые двери

Глава 26

– Как он? – обеспокоенно спросил Шимаэл, когда Дэлери, пошатываясь от усталости, вошла в кают-компанию и обессилено рухнула на стул.

– Сильный жар, эпизодические судороги, но уже меньше, чем утром. Да и бредить вроде бы перестал, – Жрица вдруг фыркнула и вымученно рассмеялась. – Я же вообще думала, что Лайса чуть ли не на куски разорвет, а тут всего лишь горячка. Сущий пустяк, если задуматься. Сью за ним присмотрит. А как поживает наш «Турин»?

– Поскольку теперь нас посадили на короткий поводок, – пилот недовольно покосился на Сейдурана, чей имплант доставил всем им немало хлопот, – приходится непрестанно скакать с места на место, чтобы не оставить возможности для перехвата. В общем, запрограммировал корабль еще не несколько прыжков, Игорьку достаточно вовремя нажимать на кнопку, и все. Ну а там – видно будет. Пока справляемся, но я не знаю, как долго системы «Турина» смогут функционировать в таком бешеном режиме.

– А я пытался вас предупредить, – проворчал Калим, – но вы меня не послушали…

– Сделанного не воротишь, – развела руками Дэлери. – Тогда нас занимали совсем иные проблемы, и ваши слова мы пропустили мимо ушей, о чем теперь сожалеем.

– Ладно, махать кулаками уже поздно. У нас и новых хлопот прибавилось, – Сейдуран отставил в сторону свою кружку, намекая тем самым, что дежурными ответами «для галочки» он не удовлетворится. – Так что с парнем случилось-то?

Так сложилось, что после отлета с Земли у них не было практически ни одной спокойной минутки, чтобы сесть и все обсудить. То прорыв через поднятые по тревоге пограничные кордоны, когда корпус шаттла, даже усиленный божественным благословением, жалобно трещал от запредельных перегрузок, то суматошная стыковка с «Турином», когда из пустоты космоса в любой момент могли выскочить ощетинившиеся орудиями корабли преследователей, то хлопоты с заходящимся в горячке Лайсом…

По сути, только сейчас, на второй день, им впервые удалось собраться всем вместе, и необходимость срочно срываться и куда-то бежать никому не жгла пятки.

– Я помню, как вы говорили про Танец Пули, – продолжал экс-премьер, – это все его последствия?

– Все обстоит несколько запутаннее и сложнее, – Дэлери устало провела ладонями по лицу, ей все еще сложно было свыкнуться с тем, что былая неисчерпаемая работоспособность осталась в прошлом, и сутки, проведенные на ногах, превращают ее в едва живую развалину.

– Вы же знаете о таинстве Танца, которым владеют Жрицы Сиарны? – пришел ей на помощь Шимаэл. – И как через него они способны подчинять себе первозданные силы природы?

– Да, я наслышан, – кивнул старик, – но ведь этот ваш Лайс – не Жрица! Или я что-то пропустил?

– В тот день, когда Республика обрушила свои бомбы на Клиссу, – Дэлери пристально посмотрела на Сейдурана, но тот выдержал ее взгляд, – Лайс стал невольным свидетелем смерти Сестры Кьюси. И стал ее Наследником, переняв все ее знания и опыт, включая искусство Танца.

Калим являл собой квинтэссенцию невозмутимости и спокойствия, а потому Жрица продолжила.

– Он вобрал в себя таланты обеих сторон божественного Дара, инстинктивно нащупав тонкий баланс между мужской грубой силой и женской гибкой податливостью, а, в довершение, сумел овладеть искусством Танца, да еще так, что многие Жрицы позавидуют. Лира была выдающейся танцовщицей, но Лайс, впитав в себя ее навыки, пошел еще дальше. И вчера вы самолично имели возможность видеть, насколько могущественным он стал.

– Ну, с Кэти он расправился и вправду мастерски, – согласился Сейдуран. – Я раньше даже не представлял себе, кто и как может ей в принципе противостоять, апостолы Анрайса почитаются чуть ли не неуязвимыми.

– Вот видите!

– Но что произошло с ним потом? Что вы имели в виду, когда кричали ему про «темную душу»?

– Я испугалась, что он станет еще и Наследником Кэти. Но она служит Анрайсу, и как две, или даже три души, тем более служащие богам-антагонистам смогут ужиться в одном теле? Последствия могли быть самыми неожиданными и малоприятными.

– Вплоть до аннигиляции?

– Именно, – Жрица помассировала гудящие виски. – Но Лайс меня не послушал, и что будет теперь с ним дальше, я понятия не имею. Пытаться совместить в себе Свет и Тьму, как мне кажется, не самая удачная идея. Чуть замешкаешься, и тебя просто в клочья порвет.

– Но если это ему все же удастся? Он тогда и сам станет вроде как еще одним богом? – в устах экс-премьера это слово прозвучало почти как ругательство.

– Не так быстро! – невесело усмехнулась Дэлери. – Но пределов его нынешних возможностей я и в самом деле не знаю. А некоторые фразы, которые время от времени проскакивают в его горячечном бреду меня откровенно пугают.

– Какого рода?

– Что-то вроде: «Этот мир принадлежит мне! Вопль его финальной агонии должен быть идеальным! Вы же двое только портите все, к чему прикасаетесь!»

– Звучеит несколько… тревожно, – согласился Сейдуран.

– Не то слово! У меня аж мурашки по коже от мыслей о том, что именно могут породить две противоборствующие внутри него стихии. И вот тогда Лайс, действительно, вполне сможет потягаться с другими богами.

– Знаете, госпожа, – старик хитро прищурился, – иногда мне кажется, что именно таков и был ваш план.

– А вот мне самой регулярно кажется, – парировала Жрица, – что это я являюсь частью чьего-то еще большего плана. И все мои решения и поступки уже давно просчитаны и предопределены. Как вам такой вариант? Или, по-вашему, в мои планы входило быть с позором вышвырнутой с высшего поста в иерархии Священной Канцелярии?

– Строго говоря, – пробормотал Шимаэл, заглянув в свою пустую кружку, – все мы тут – вторсырье, отработанный материал. Троица высокопоставленных «бывших», пыжащихся остановить стремительно несущийся к пропасти мир.

Посуда в шкафу жалобно звякнула, когда «Турин» совершил очередной прыжок сквозь пространство. Свет в кают-компании заметно померк, поскольку львиная доля генерируемой реактором энергии уходила на зарядку систем корабля, готовящегося вскоре прыгнуть снова. На пеленгацию его текущего положения уходило несколько часов, и к тому времени, когда в указанном районе появлялись отправленные в погоню перехватчики, «Турину» следовало находиться уже в другом месте. Эти непрестанные метания продолжались уже вторые сутки, но все прекрасно понимали, что финал рано или поздно наступит. А вот на чьих условиях – вопрос.

– Старый конь борозды не испортит, – хмыкнул Сейдуран, оторвав взгляд от мерцающих ламп. – Вы можете заниматься самоуничижением сколько влезет, но глупо отрицать тот факт, что вы сумели привести в бешенство чуть ли не всю галактику. Оба сражающихся за власть над ней бога готовы перегрызть вам глотки, даже отложив до лучших времен свои собственные дрязги. Вам, знаете ли, гордиться следует, а не голову пеплом посыпать.

– Тем не менее, я сомневаюсь, что все наши ужимки способны всерьез отвлечь их божественные величества от главной забавы, – Шимаэл раздраженно оттолкнул кружку от себя, – от галактической войны.

– Вы, кстати, говорили, что знали человека, сумевшего остановить войну прошлую, – Дэлери впилась в Калима взглядом. – Помогите нам, и вместе мы, возможно, сумеем повторить его успех.

– Вы снова про Пракус, что ли? – Сейдуран устало вздохнул. – Если в прошлый раз ценой стал самый мощный боевой крейсер Республики и несколько десятков членов его экипажа, то сейчас вы предлагаете пожертвовать целой планетой?

– Если боги схлестнутся всерьез, то счет пойдет на миллиарды жертв, – продолжала наседать Жрица. – Что вы скажете тогда?

– Человеческая совесть зачастую глуха к сухим доводам математики.

– Вы, человек, санкционировавший адронную бомбардировку Клиссы, – чуть не задохнулась Дэлери, – еще что-то рассуждаете о совести?!

– Так я и говорю: государственные вопросы – математика, а вот личные – совсем другое дело. Сердцу не прикажешь, как говорится.

Дэлери уже набрала воздуха в грудь, собираясь дать старику очередную отповедь, но тут в их жаркую дискуссию вмешался Шимаэл, решивший немного сбить накал эмоций.

– Давайте-ка вернемся к самому началу, – предложил он. – Что именно вы пытаетесь спрятать на Пракусе от посторонних глаз?

– О! Добрый следователь нарисовался! – сухой кашель у старика заменял собой смех. – И я сразу растаял, как мороженое на солнце. Увольте, со мной такие примитивные фокусы не проходят.

– Из записей Риккардо я знаю, что на Пракусе люди сумели приоткрыть некую Дверь между мирами, – Шимаэл пропустил его шпильку мимо ушей, – и последствия их совершенно не порадовали. Точно такую же Дверь некогда удалось открыть и на Клиссе, когда в наш мир явились Сиарна и Анрайс. Эта парочка грозит превратить в пепелище весь мир, который мы знаем, и все, чего мы хотим, так это спровадить их обратно, туда, откуда они явились. Нам нужно снова отпереть ту Дверь, чтобы вышвырнуть их прочь из нашего мира.

– Практика показывает, что из подобных порталов какая-нибудь непрошеная дрянь так и норовит просочиться в наш мир, а вот вытолкать ее восвояси – та еще задачка. Вы не боитесь, что своими стараниями ситуацию только усугубите?

– То есть у вас уже имеется опыт взаимодействия с такого рода Дверьми или порталами? – констатировала Дэлери.

– Да, имеется, причем опыт исключительно негативный. И наступать на эти грабли еще раз у меня нет ни малейшего желания.

– Ну хоть один вопрос мы, наконец, прояснили, – шумно вздохнул Шимаэл.

– Именно поэтому вы столько лет держите Пракус в тайне? – Дэлери подалась вперед. – Чтобы уберечь людей от повторения ваших ошибок? А вам не приходило в голову, что иногда лучше не прятать бесконечно спички от ребенка, а дать ему один раз обжечься, чтобы впредь он обращался с ними уже аккуратней? Что знание, как правило, дисциплинирует куда эффективней и надежней запретов, которые только провоцируют неуравновешенных энтузиастов на все новые и новые их нарушения?

– Хотите преподать мне урок грамотного госуправления? – снова рассмеялся Сейдуран. – Так я все свои экзамены уже давно сдал, и не хуже вашего разбираюсь в том, как крутятся колесики в людских головах.

– Но тогда почему?..

– Тут замешаны еще и личные мотивы, которых я бы предпочел не касаться.

– Личные?! У вас?! – вытаращилась Жрица. – Вот уж никогда бы не подумала!

– А вы, госпожа, выходит, полностью лишены любых чувств, и сиюминутные эмоции никогда не толкали вас на опрометчивые поступки и скоропалительные решения? – ехидно прищурился старик. – Или мне стоит напомнить вам некоторые эпизоды?

– Виан, действительно, хватит уже! – Шимаэл повернулся к Сейдурану. – Я не знаю и не хочу знать, в чем там было дело, но, как ни крути, прошло уже столько лет! Какие темные призраки прошлого стоят того, чтобы прятаться от них так долго? Все уже давным-давно быльем поросло!

– Для других – возможно, но для меня – нет, – старик тяжело вздохнул, проведя ладонью по пятнистой лысине, и повторил. – Сердцу не прикажешь.

– То есть вы, некогда поставивший на карту все, ради того, чтобы сжить Сиарну со света, – продолжала наседать на него Дэлери, – теперь покорно поднимете лапки и будете спокойно смотреть, как она подчиняет себе всю галактику?! И все из-за каких-то давних юношеских травм?! Неужели вам не хочется взять реванш?!

– Тогда у меня на руках имелись все козыри, но я все равно проиграл. Думаете сейчас, в компании двух одержимых местью отставников у меня будет больше шансов?

– Иногда даже один-единственный крохотный шанс стоит того, чтобы рискнуть.

– Риск, азарт, амбиции… это все удел молодых. Ну а я бы предпочел, чтобы меня просто оставили в покое. Мне и так уже недолго осталось.

– И о чем же вы будете думать, лежа на смертном одре и наблюдая за тем, как горят и превращаются в оплавленные пустыни целые планеты? – голос Дэлери стал холодным и острым как сталь. – Сможете ли вы упокоиться с миром в душе, зная, что могли этот кошмар предотвратить? Вы именно о таком финале мечтаете?

В кают-компании повисла немая тишина, в которой, казалось, было слышно, как искрит нацеленный на Жрицу полный ярости взгляд Сейдурана. Старик медленно поднял свою кружку и сделал большой глоток.

– А вы и вправду – Мастер! – он нацелил на Дэлери подрагивающий желтоватый палец. – Снимаю шляпу! Вы прекрасно умеете находить у людей уязвимые точки и прицельно бить точно в них без тени сомнений и жалости. Так что при случае я бы все же взял у вас пару-тройку уроков.

– Благодарю! – Жрица слегка наклонила голову. – Итак?

– Вы помните своих родителей? Кем были для вас ваша мать и ваш отец? – Сейдуран вскинул руку, упреждая реплику Шимаэла, который уже открыл рот. – Отвечать необязательно, вопрос риторический. Лично для меня мой отец всегда являлся образцом, эталоном, непререкаемым авторитетом, на который я равнялся. Заслуженный адмирал, главнокомандующий Республиканского флота, рыцарь без страха и упрека… А потом, на Пракусе, мне открылась грязная и нелицеприятная правда о его темной стороне. Я увидел, на какие чудовищные преступления он был готов пойти ради достижения своих целей.

Старик устало закрыл лицо морщинистыми ладонями, и его голос зазвучал глухо и обреченно.

– Я был оглушен, раздавлен, уничтожен. Из меня словно выдернули позвоночник, лишив внутренней опоры и превратив в беспомощную и растерянную амебу. Но хуже всего был страх, что об истинном облике моего отца узнают другие, узнает остальной мир, – Сейдуран бросил взгляд на Дэлери. – И точно так же меня тогда подцепили на крючок, вынудив надежно хранить тайну Пракуса под угрозой разоблачения темных секретов моей семьи.

– Но… – недоуменно нахмурился Шимаэл, – столько лет?! Всем же давно наплевать на столь древние события, они уже мхом поросли, превратившись в Историю, да еще новых забот привалило – мама не горюй! Почему?!

– Да хотя бы потому, что я по-прежнему считаю лучшим вариантом понадежней спрятать спичечный коробок от несмышленого малыша, пока тот не наделал бед! Он ведь не только сам обжечься может, но, чего доброго, еще и весь дом спалит!

– Думаю, прятать спички уже поздно, – хмыкнула Дэлери, – поскольку пожар уже вовсю полыхает.

– Темный Бог, кстати, тоже на меня постоянно наседал, желая выведать мои секреты.

– Он-то откуда о них проведал? Залез к вам в голову?

– Вы можете думать о Анрайсе все, что угодно, но голова у него варит очень хорошо. То, насколько долго и успешно Республика противостояла экспансии Сиарны уже давно вызывало у него подозрения. Он догадывался, что мне известно чуть больше, чем видно на поверхности, и все время пытался докопаться до истоков моей удивительной прозорливости.

– Что он сумел у вас выведать?

– Надеюсь, что ничего, хотя нередко паузы говорят куда больше, чем сами слова.

– Но что ему мешало взять вас в оборот и просто вытрясти всю требуемую информацию?! – искренне удивился Шимаэл, – Грамотному специалисту достаточно пассатижей, чтобы получить желаемое, а Анрайс – бог! Ему-то такое провернуть – раз плюнуть!

– Возможно, дело в том, что он полагал меня своим другом…

– Да бросьте! У богов друзей не бывает!

– Шим, уймись! – простонала Дэлери. – Если не знаешь, то лучше помалкивай, ладно?

– А что я такого сказал? – искренне удивился пилот.

– Все мужики слегка подслеповаты, это факт, но если бы ты держал глаза открытыми, то мог бы заметить, что наши с Сиарной отношения несколько выходили за рамки простого подчинения, – Жрица тяжело вздохнула. – Мы с ней были самыми настоящими подругами. И последовавший разрыв для меня значит существенно больше, нежели простая отставка. Но я считаю, что даже лучшим друзьям иногда следует говорить неприглядную правду в лицо, пока ошибки и заблуждения не завели их слишком далеко. Во всяком случае, я была с ней честна до самого конца, но вот Сиарна… – Дэлери умолкла, погруженная в свои тягостные воспоминания.

– Ладно, ваша взяла, – Сейдуран толкнул ей пустую кружку через стол. – Надеюсь, у вас тут найдется что-нибудь покрепче чая.

– О! Разумеется! – Жрица, встрепенувшись, озорно стрельнула глазами и отошла к шкафу, откуда вернулась с непочатой бутылкой в одной руке и тремя бокалами в другой.

После исполненного Шимаэлом обязательного ритуала со штопором, сопровождаемого непременными чертыханиями, и нескольких первых глотков божественного напитка за столом воцарилась уже более благожелательная атмосфера, хотя и не лишенная определенной натянутости.

– Так все же, – Сейдуран с явным сожалением отставил опустевший бокал, – что именно вы надеетесь найти на Пракусе?

– Возможность вышвырнуть непрошеных господ прочь из нашего мира, – Дэлери рубанула рукой воздух, – вернуть их туда, откуда они явились сотни лет назад.

– Знаете, я прямо вижу эту картину, – Калим прикрыл глаза и почти мечтательно улыбнулся, – как вы гневно кричите на своих богов: «пшел вон!», и они, устыдившись, тихонько-тихонько, бочком-бочком проскальзывают в ту дверь, на которую вы им укажете. Ну разве не идиллия? С чего вы вообще взяли, что они последуют за вами, что вам удастся заманить их в свою ловушку? Не слишком ли много вы о себе возомнили?

– Так вы же сами только что говорили, что нам удалось разъярить чуть ли не всю галактику, разве нет? – Дэлери вопросительно приподняла бровь. – И, следовательно, к любым нашим словам или поступкам будет приковано повышенное внимание. Вы же слышали про последнюю аудиенцию Анрайса, не так ли?

– Где он объявил, что сам поведет войска в бой? Сложно было ожидать иного после того, как вы увели у него из-под носа человека, которого он называл своим другом, да еще и прикончили одного из его лучших Апостолов.

– А еще мы переманили на свою сторону Лайса и Сью, также пользовавшихся особым расположением Светлой Госпожи, – подхватил Шимаэл, – так что теперь и у Сиарны имеется на нас зуб.

– Понимаете, – Жрица повернула руки ладонями вверх, словно открывая все карты, – мы не просто богам напакостили, мы их унизили, причем публично, и если теперь мы вызовем их на бой – они непременно явятся. Такие выходки непозволительно оставлять без должного жесткого ответа.

– Любопытно, – Калим провел ладонью по пятнистой лысине. – Вы рассуждаете о богах так, словно они – обычные люди, подверженные все тем же людским эмоциям, вроде мелочной мстительности или банальной зависти. Но они – не мы, разве нет? Почему вы так уверены, что их действия, их поступки будут подчиняться привычной человеческой логике?

– Потому что мы успели достаточно хорошо их изучить. Внутри каждого из них таится частичка человека, неизбежно налагающая отпечаток и на образ их мыслей и на принимаемые решения.

– Простите мою назойливость, но «частичка человека», – старик недоверчиво прищурился, – это просто красивый поэтический образ, или же за вашими словами кроется нечто большее?

– Личности Первосвященника Анрайса и Жрицы Сиарны, что некогда впустили в наш мир своих богов, как бы впитались в них, – пояснила Дэлери, – одарив целым набором человеческих черт и особенностей характера.

– Как по мне, то в Анрайсе проступает, скорее, личность Бекташа Руорна, носившего в себе Темного Господина столько лет.

– Еще бы! – фыркнул Шимаэл. – Ведь Руорн и есть тот самый Первосвященник!

– Что?! – Сейдуран аж подпрыгнул. – Не может быть! С чего вы взяли?

– Мы были там, на Пустынном Континенте, где все произошло, и в руинах главного храма Анрайса видели соответствующие портреты, – Дэлери вздохнула. – Ошибиться было невозможно.

– Вот так поворот! Вся история заиграла совершенно новыми красками! – сухие желтоватые пальцы побарабанили по столу. – А вас-то самих каким ветром туда занесло?

– Когда хочешь в чем-нибудь досконально разобраться, всегда полезно изучить первоисточники, вернуться к самому началу. Мы искали хоть какие-то подсказки, искали ответы, которые помогли бы нам найти способ изгнать не в меру заигравшихся богов прочь из нашего мира.

– И что же вы нашли? Помимо портретов.

– Приключения, – буркнул пилот. – За нами явилась группа захвата, и только вмешательство Лайса уберегло нас от еще больших неприятностей. Пришлось спешно сматывать удочки.

– Сиарна крайне ревниво оберегает Пустынный Континент от досужих зевак, – подхватила Дэлери. – Почти так же, как вы – Пракус. И, как мне кажется, я догадываюсь, почему.

– Так поделитесь!

– Она прекрасно понимает, что пребывает здесь не совсем законно, и стремится исключить любую возможность того, что ее изгонят. А для этого необходимо держать под присмотром все возможные проходы или двери, которые могут быть для этого использованы, и никого к ним не подпускать даже на пушечный выстрел. Поскольку доступ на Клиссу для нас теперь закрыт, то единственная оставшаяся возможность – Пракус, где, возможно, нам удастся ее с братцем депортировать.

– Я снова прошу прощения за свою настырность, – продолжал наседать Сейдуран, – но как именно вы предполагаете это сделать? Вам известен какой-то соответствующий ритуал или иная процедура? Нельзя же, в самом деле, просто указать им пальцем на открытый портал, надеясь, что могущественные боги, повелевающие всей галактикой, понуро вздохнут и побредут на выход!

– Строго говоря, пока мы действуем исключительно по наитию, постоянно импровизируем и пробираемся вперед буквально на ощупь, – развел руками Шимаэл. – И надеялись, что вы сможете пролить немного света на данный вопрос. Как-никак, а у вас уже имеется соответствующий опыт.

– И опыт, повторюсь, исключительно печальный, но он вряд ли нам поможет. Я не имею ни малейшего понятия, как следует управляться с вышедшими из-под контроля потусторонними сущностями. Вы уж не обессудьте.

– Но должен же быть какой-то способ! – Дэлери в сердцах ударила кулаком по столу. – Ведь не просто так Сиарна стерегла свою выжженную пустыню! Она знала, чувствовала, что там, в песках таится ее уязвимое место, ее погибель! Быть может, если достаточно сильное желание смогло привести ее сюда, то, по аналогии, лютая ненависть вполне способна изгнать ее обратно? Уж чего-чего, а ненависти к ней во мне сейчас хоть отбавляй!..

– Что за бред вы несете?!

Все головы дружно повернулись к выходу в коридор, откуда послышалось шарканье, сопровождаемое тяжелым, захлебывающимся дыханием.

В дверном проеме показался бледный пошатывающийся Лайс, поддерживаемый сбоку Сьюзен, которая едва доставала парню до плеча.

– Я пыталась его удержать, – виновато улыбнулась девочка, – но он даже слушать меня не хотел.

– Неужели вы не понимаете, что Сиарне глубоко наплевать и на вас и на все ваши потуги от нее избавиться?! – возбужденный взгляд Лайса метался по сторонам, но он осматривал не кают-компанию, а был нацелен куда-то далеко за пределы корабля, обшаривая просторы безграничного Космоса. – Сиарна боится не того, что мы выставим ее за дверь, а того, что через нее явится разгневанный Отец, чтобы как следует отшлепать свою непутевую дочурку!

«Турин» вздрогнул, сделав очередной прыжок, и Лайс, пошатнувшись, ухватился левой рукой за косяк, чтобы не упасть. Все взгляды немедленно впились в его кисть, где, прямо поверх оставшихся после ожогов шрамов, постепенно расползались завитки нового черного узора.