Незапертые двери

Глава 15

В конце концов очередь дошла и до Лайса, которого, наконец, призвали на военную службу.

Уже которую неделю весь Дворец гудел как потревоженный улей, подпитываемый новостями о развертывании все новых и новых эскадр, готовящихся дать последний решительный бой силам Тьмы. Людей переполнял энтузиазм, на всех углах только и обсуждали, что грядущую битву. Мало кому выпадает столь уникальный шанс оказаться свидетелем событий, определяющих дальнейшую судьбу всей галактики, и только избранным доводится самим принять непосредственное участие в поистине судьбоносных событиях.

Лайс вполне обоснованно полагал, что он, чудом выживший в самом эпицентре устроенной Республикой бомбардировки и потерявший немало друзей, имел абсолютно заслуженное право на справедливую месть. Он, как и многие другие, всей душой жаждал послужить Сиарне, сражаясь в первых рядах ее самых верных воинов.

Но время шло, его более старших коллег одного за другим вызывали в части на переподготовку и тренировки, а он все продолжал просиживать штаны в окружении статистических отчетов, всерьез опасаясь, что его так и оставят в тылу разгребать бесконечные колонки цифр.

Но беспокоился Лайс напрасно. В конце концов и он получил свой долгожданный вызов в учебно-тренировочный центр.

В рамках переподготовки всех новобранцев прогоняли через ряд испытаний и тестов, чтобы понять, с чем именно человек справляется лучше всего, и на какое направление его определить. Поскольку все испытуемые являлись Служителями Сиарны, то для полноценной проверки их способностей им давали совершенно запредельные нагрузки, которые никогда бы не смог вынести обычный смертный.

Изнурительные физические тренировки, работа на стрельбище, когда от сотен и тысяч выстрелов из различного оружия немели руки и отключался слух, управление самыми разнообразными видами транспорта и техники, занятия по планированию и тактике. К исходу дня даже бывалые Советники буквально валились с ног от изнеможения, а уже с рассветом они вновь отправлялись на полигоны и в учебные классы.

Лайс старался изо всех сил, не желая ни в чем уступать остальным курсантам, но, несмотря на все его рвение, показываемые им результаты оставались на довольно среднем уровне. У одних лучше получалась стрелковая подготовка, кто-то быстрей соображал на занятиях по астронавигации. Все же благословение Сиарны хоть и наделяет силой, выносливостью и помогает мозгу работать более эффективно, оно не наделяет человека какими-то новыми уникальными талантами. Ты учишься точно так же, как и раньше, только существенно быстрее, а в остальном – никакой разницы.

А среди других бойцов Лайс был самым юным, и естественный недостаток опыта постоянно оставлял его в роли догоняющего. Такими темпами он рисковал вскоре и впрямь отправиться обратно в тыл к привычным статистическим таблицам.

Однако все резко переменилось после очередного занятия на полигоне, где он едва не отправил вверенный ему бронетранспорт в придорожный кювет.

– Твоя беда, малой, в том, – с печальным вздохом объяснил ему инструктор, крупный и уже начинающий лысеть Старший Советник, – что ты слишком много думаешь. Я почти вижу, как в твоей голове строятся траектории движения и рассчитываются углы поворота рычагов. Ты слишком много работал с цифрами, а потому привык все происходящее переводить на их язык. А тут думать как раз не требуется, машину не надо дифференцировать, интегрировать или аппроксимировать полиномами, ее нужно чувствовать!

– Не думать? – Лайс застыл, как вспышкой осененный внезапной догадкой.

– Именно! – кивнул инструктор. – В таких делах опыт и интуиция всегда переиграют даже самый совершенный арифмометр, а ты раз за разом их в себе подавляешь…

Он умолк, увидев, что курсант его не слушает. Лайс устремил затуманенный взгляд куда-то в бесконечность, и по губам его блуждала глуповатая рассеянная улыбка.

– Позвольте мне сделать еще один круг?

– Ладно, – согласился его наставник после некоторого раздумья. – Но если опять улетишь в канаву, то грязь сам месить будешь, у остального персонала рабочий день уже закончился.

Не переставая улыбаться каким-то своим мыслям, Лайс забрался в кабину и захлопнул за собой заляпанную грязью тяжелую бронированную дверь. Мотор взревел, но бронетранспорт не спешил трогаться с места, словно чего-то ожидая. Но, чуть погодя, он все же покатил вперед, плавно набирая ход.

Условия теста требовали пройти маршрут за минимальное время, и если Лайс и дальше собирался ехать так же неторопливо, то это ничем не могло ему помочь. Да, он, возможно, пройдет все виражи и препятствия без единого замечания, но показанное им в итоге время не оставит ни единого шанса на успешную квалификацию. Ездить медленно и аккуратно большого мастерства не требуется, суть-то как раз в том, чтобы промчаться по дистанции на максимально возможной скорости и при этом исхитриться не слететь с трассы и не перевернуться.

Безнадежно махнув рукой, инструктор направился к диспетчерской вышке, но, уже поднимаясь по лестнице, еще раз обернулся, чтобы бросить взгляд на полигон, и резко остановился.

Тяжелая машина хоть и разгонялась весьма неспешно, в данный момент набрала уже изрядную скорость и приближалась к первому крутому повороту. Причем странный курсант, похоже, тормозить даже не собирался.

Инструктор в сердцах выругался, уже предвидя итог эксперимента с неизбежным вызовом ремонтно-эвакуационного тягача и сопутствующим разносом, который обязательно получат все причастные, начиная с него самого. Вцепившись в перила, он обреченно следил за тем, как тяжелый броневик на всех парах мчится к гарантированной катастрофе.

Но случилось нечто неожиданное и странное. Энергично ввернувшись в поворот, машина на мгновение оторвала от земли колеса правого борта и, разбрасывая с них комья земли, почти боком пропахала по накатанной колее и помчалась дальше.

– Ничего себе! – потрясенно выдохнул Советник и со всех ног помчался наверх, в диспетчерскую, чтобы оттуда лучше рассмотреть происходящее. Он не понимал, что за странные фокусы вытворяет Лайсиндор, но подозревал, что все самое интересное только начинается.

И ожидания его не обманули.

Вскинув к глазам бинокль, инструктор увидел, как бронетранспорт играючи проскочил «змейку» где ранее Лайс, даже двигаясь черепашьим ходом, умудрялся сбить один-два столбика. Он заворожено наблюдал, как машина, словно балерина, выписывает кажущиеся невозможными пируэты, причем странный курсант, казалось, начисто забыл о существовании педали тормоза. Сколько инструктор ни всматривался, за все время гонки красные огни не вспыхнули ни разу.

Он еще никогда не видел, чтобы давно знакомую полосу препятствий проходили подобным образом. И дело было даже не в бешеном темпе, а в общем характере маневрирования. Обычно ученики, пройдя один поворот, выравнивали машину, снова набирали скорость, готовясь к очередному виражу. Тут же все сливалось в одно непрерывное и текучее движение, когда следующий маневр начинался едва ли не до того, как завершен предыдущий, и впрямь чем-то напоминая хорошо поставленный и талантливо исполненный балет.

И, Анрайс его раздери, это было просто красиво!

На финише инструктор поджидал Лайса уже не один. К нему присоединились почти все, кто присутствовал в тот момент на полигоне, желая посмотреть на аса, только что установившего новый рекорд трассы. Сам Лайс, взмокший и раскрасневшийся, выбравшись из кабины, слегка опешил от такой встречи и даже начал подозревать, что снова сделал что-то не так.

– Что случилось? – непонимающе нахмурился он. – Я же в канаву так и не съехал.

– Как ты это сделал?! – инструктор подступил к нему, борясь с искушением схватить чудаковатого курсанта за шиворот и как следует встряхнуть. – Я еще никогда не видел столь великолепного пилотажа! Как ты это сделал?!

– Что? Ах, вы об этом! – Лайс небрежно махнул рукой и рассмеялся, поняв, что его тревоги оказались напрасными. – Я поступил ровно так, как вы мне и советовали. Я не думал, я чувствовал.

– Ну уж нет! Так просто ты не отделаешься! – юный курсант даже попятился, увидев как придвинулись к нему окружившие его люди, словно намереваясь его препарировать, чтобы выяснить, где внутри него прячется секрет.

– Прошу меня извинить, но уже через полчаса у меня занятия на стрельбище. Если я опоздаю, Советник Фиелк будет крайне недоволен! Может даже Верховной пожаловаться!

Воспользовавшись кратковременным замешательством в рядах любопытствующих, Лайс резко крутанулся и дал деру.

Его сердце пело, и в какой-то момент он рассмеялся в голос, вспомнив ошарашенные физиономии персонала на полигоне. У него получилось! Он попробовал воспринимать вождение как еще одну разновидность Танца, полностью ему доверившись и свободно пропуская его энергию сквозь себя, и преуспел!

С его глаз словно спала мутная пелена, и все наставления, что давала ему Собати, и смысла значительной части которых он до конца не понимал, вдруг стали предельно ясными и совершенно очевидными. Удивительно, как же он сам не додумался до таких элементарных вещей! Для этого даже Интернат заканчивать не требуется, любой ребенок сообразит, что к чему!

Чуть позже на стрельбище он произвел аналогичный фурор, без единого промаха поразив все мишени и показав абсолютно недосягаемый для остальных результат…

С этого дня дела у Лайса резко пошли в гору. Да и тренировки он больше не воспринимал как разновидность каторги, скорее как развлечение, хотя мышцы у него от непривычных нагрузок все же побаливали. Единственное, что его огорчало, так это фактически бессмысленное времяпровождение, в которое превратились все занятия.

Ведь нет никакой необходимости что-то заучивать и отрабатывать навыки, когда Танец и так все прекрасно знает, когда он безошибочно чувствует самую суть вещей и процессов. Нужно лишь верно на него настроиться, поймать волну, и тогда он сам все сделает за тебя. Он вел себя почти как живое и разумное существо, не действуя по стандартным лекалам, а постоянно импровизируя и гибко подстраиваясь под меняющиеся обстоятельства. Таким образом, на тренировках Лайс не столько изучал предмет, сколько самого себя и свои новые способности, не переставая удивляться и восторгаться новым открывающимся перед ним горизонтам.

Но вот окружающие, поначалу воспринимавшие его неожиданные успехи как банальное везение, очень скоро сменили любопытство на настороженность. Лайс же, помня, что говорила ему Дэлери, всячески избегал неудобных вопросов, то отшучиваясь, то меняя тему разговора. Однако пространства для маневров у него с каждым днем оставалось все меньше, и он прекрасно понимал, что рано или поздно его все же прижмут к стенке так, что выкрутиться уже не получится.

Вызов к Верховной Жрице прогремел как гром среди ясного неба, заставив Лайса покрыться холодным потом. Он как раз возвращался в казарму после занятий по тактике и планированию операций, когда коммуникатор принес ему эту весть. Причем в сообщении заявлялось, что прибыть ему следует немедленно. Такой ультимативный тон не предвещал ничего хорошего, и Лайс, совершенно упав духом, потрусил в сторону Дворца, благо учебные корпуса располагались совсем неподалеку.

В приемной его встретила все та же молоденькая конопатая Жрица, которая Лайса, несомненно, узнала, но ни единым движением, ни единым жестом этого не показала. Секретариат Верховной Жрицы предполагал совершенно иной уровень самоконтроля, и девушка, получив соответствующее повышение вместе со своей начальницей, старательно держала марку.

– Младший Советник Лайсиндор Ингви? – дежурно уточнила она.

– Так точно! Прибыл по вызову.

– Все верно. Вас уже ожидают, – пройдя вперед, она распахнула перед ним дверь кабинета Верховной. – Проходите.

На пороге Лайс немного замешкался. Он привык видет Сестру Джейх вечно куда-то спешащей, вечно погруженной в заботы и хлопоты, но сейчас, увидев ее во главе длинного массивного стола для проведения заседаний, он слегка растерялся.

– Младший Советник Ингви! – спохватившись, отрапортовал он, отвесив почтительный поклон. – Прибыл по вашему указанию.

– Здравствуй, Лайсиндор, – Собати кивнула ему на одно из кресел. – Присаживайся.

Лайс послушно присел на краешек кресла, изрядно обеспокоенный тем, что Жрица использовала его полное имя. Если давно знакомый с тобой человек начинает вдруг обращаться к тебе по имени-отчеству, то ничего хорошего ждать не приходится.

– Как проходят твои тренировки, какие успехи? – она откровенно издевалась, изображая из себя добрую тетушку.

– Ну, все более-менее нормально, – Лайс окончательно растерялся, перестав понимать, что именно от него требуется, и чего от него ждут.

– Нормально?! – Верховная даже привстала. – Теперь это так называется?! Поставить пять рекордов за два дня – это нормально?!

– Рекордов? – откровения Жрицы буквально выбили его с рельс. – Каких еще рекордов?

– Лучшее время на трассе вождения, лучший результат ночных стрельб, лучшее прохождение полосы препятствий, – Собати вскинула перед собой руку с объемистой пачкой бумаг. – Мне продолжать?!

– Я прилагал все силы, чтобы выполнить задания максимально быстро и эффективно! – воскликнул Лайс, хотя и не надеялся, что его причитания возымеют эффект.

– Да-да, чуть пупок не надорвал, – фыркнула Собати. – Ты использовал Танец.

То, как она констатировала очевидный факт, не предполагало даже теоретической возможности какой-либо дискуссии или спора. Вопрос полагался окончательно решенным, после чего полагалось заняться разгребанием образовавшихся завалов. И Лайс заведомо оказывался ответственным за все, что последует далее.

– С одной стороны, – продолжала Жрица, снова опустившись в свое массивное кресло, – я, несомненно, рада, что мои подсказки помогли тебе нащупать верный путь. Мое тщеславие просто упивается торжеством момента. Но, с другой, я бы предпочла, чтобы ты не размахивал своими способностями на каждом углу и по любому поводу.

– Я никому ни о чем не рассказывал! – воскликнул Лайс. – Все свои открытия я держал при себе!

– Ну надо же! И никто, абсолютно никто не допустит даже тени подозрения, что все твои успехи связаны с Танцем?! Ты серьезно?!

– Все мои усилия были нацелены исключительно на достижение максимальной эффективности! С каких пор усердие стало преступлением?!

– С тех самых, как ты начал использовать Танец для достижения нужных тебе результатов! – Собати резко рубанула воздух рукой. – Все, довольно! Твоя учеба закончена, и уже завтра ты направляешься в строевые части. Хватит народ баламутить.

– Но мое обучение еще не закончено! Как я могу встать в строй, не зная даже малой части всего, что необходимо?!

– Не прибедняйся! – усмехнулась Жрица, и Лайс понял, что ее гнев был в значительной степени напускным. – Ты ведь уже догадался, что Танец хранит в себе всю необходимую информацию, верно? В любой ситуации ты всегда можешь обратиться к его помощи, и он никогда не откажет. Он хранит в себе все знание мира, и ты только что получил доступ ко всей его сокровищнице. Секрет тут один – не думай.

– И куда меня направят?

– Видишь ли, какая штука, – Собати задумчиво почесала нос. – Ты, если пожелаешь, можешь быть совершенным во всем, в любой области человеческой деятельности. От ассенизаторства до нейрохирургии. Поэтому я даю тебе возможность самому выбрать, в каком именно подразделении служить. Я знаю, что многие будут против, но таково мое решение. Выбирай.

Лайс задумался. Ведь богатый выбор открывал и многие соблазны. И в данный момент перед ним открывалась уникальная возможность улизнуть от ужасов грядущей войны, оставшись в тылу, занимаясь стратегическим планированием или обеспечением снабжения. Одного его слова достало бы, чтобы избежать возможных передряг и спокойно отсидеться в безопасности. Никто бы не посмел уличить его в малодушии или трусости, поскольку его уникальные таланты следовало оберегать всеми мыслимыми способами.

Но он не искал подобной участи. Он не планировал тихо и спокойно переждать грядущую смуту. Он жаждал мести!

– Если позволите, – начал Лайс издалека, – я бы предпочел столкнуться с врагом лицом к лицу. Не таращиться в мониторы и не чертить линии на картах. Я хочу видеть глаза врага, которого я убиваю. Я уже имел возможность взглянуть в лицо смерти, что они нам послали, и теперь мечтаю ответить им взаимностью.

– Кровь, грязь, боль?..

– Я уже сполна хлебнул их на ваших тренировках. Хуже не будет.

– Тогда тебе прямая дорога в штурмовую бригаду, – Собати активировала терминал, просматривая возможные варианты, – но об одном тебя прошу ­– держи свои навыки в узде! Оставь хоть немного и простым смертным! Не лишай их последней надежды!