Невозможная птица

ЛЮДИ НЕ ИСЧЕЗАЮТ

– Что-то случилось? – спросил Дэниел, заглядывая за широкие плечи высокого незнакомца и осматривая улицу в обоих направлениях. Никаких признаков Шона.

Агент Такахаши достал чёрный кожаный бумажник и развернул его у себя на ладони, показывая удостоверение отдела разведки. Его большой палец закрывал имя, была видна только фамилия.

– У меня всего лишь несколько вопросов.

Он разглядывал груду газет, так и не вынутых из своих жёлтых пластиковых пакетов, стопкой громоздящихся около дверей. Вообще-то Дэниел собирался отказаться от подписки. Он перестал читать эту газету после того, как увидел заголовок «ВСЕ НИШТЯК». Очередное словечко, подхваченное журналистами? У него было искушение написать им письмо. Но он не хотел никому создавать проблем.

– Мистер Глинн? – напомнил о себе тактичный незнакомец. – Это займёт всего несколько минут.

Агент подождал, пока он сядет в своё кресло, и лишь потом сам присел на кушетку. Дэниел никогда в своей жизни не видел таких блестящих чёрных ботинок.

– Вы говорите, что искали меня?

– Да.

– Повсюду?

– Да.

В этом был какой-то абсурдный подтекст – как будто Дэниел избегал их или даже прятался.

– Я все время здесь. Я никуда не делся. Агент Такахаши саркастически хмыкнул.

– Здесь мы должны были посмотреть в первую очередь, э? Мистер Глинн, не имели ли вы в последнее время каких-либо контактов с вашим братом?

Брови Дэниела приподнялись. Ему пришлось срочно переключаться с одной мысли на другую, это заняло несколько секунд.

– С Майком? – он покачал головой. – Уже несколько месяцев с ним не связывался.

Человек откашлялся.

– Мы полагаем, что ему может угрожать серьёзная опасность.

Правая ступня Дэниела дёрнулась внутри шлёпанца. Это было уже слишком. После Джулии это было уже слишком.

– Я рад бы был сообщить вам больше подробностей. Но это засекречено.

Он должен был предвидеть этот разговор ещё много лет назад. Серьёзная. Опасность. Учитывая образ жизни Майка, это было неизбежно. Сумасшедшие съёмки со спецэффектами. Извержения вулканов. Фотографии с вертолёта, падающего над водопадом Анхель[23]. Он словно напрашивался. Но нельзя же жить в постоянном ожидании несчастья. Подождите-ка! Засекречено?

– Засекречено? – переспросил Дэниел.

– Майк – один из наших наиболее ценных оперативников. Нам его не хватает. Честно говоря, у нас есть основания полагать, что его подставили.

Подставили? Боже мой. Если это одна из Майковых шуточек…

– Вы хотите сказать… мой брат работает на правительство?

– Да.

Было непросто сохранить серьёзное лицо. Это было очень забавно.

– Простите, что говорю вам это, мистер Глинн, но вы не кажетесь особенно шокированным.

Дэниел посмотрел человеку прямо в глаза.

– Вы увидели меня впервые три минуты назад. Вы понятия не имеете, что я чувствую. О чем вообще идёт речь?

Агент Такахаши заговорил, кивая головой, как коммивояжёр, надеющийся силой склонить вас к соглашению.

– Речь о том, что Майк – двойной агент под глубоким прикрытием, проводящий операции антитеррористического толка. Высшая степень секретности.

Дэниел подумал: о какой степени секретности тут можно говорить, если он рассказывает об этом мне?

– Не присылал ли вам ваш брат что-нибудь по почте в последнее время? Может быть, в подарок?

– Нет.

– Вы не смотрели сегодняшние газеты. Быть может, вы забыли также проверить почтовый ящик?

– Нет, я проверял. – Это был его способ подтвердить существование мира за пределами его тёмного дома. Но почты никогда не было.

– Тогда, возможно, федеральная экспресс-доставка? Знаете – когда посылка непременно, в любом случае доставляется к утру следующего дня. – Агент улыбнулся. – Они ещё оставляют такие наклейки на дверях.

Дэниел тупо смотрел на него.

– Это не обязательно должен быть большой пакет. Он мог быть размером с пачку сигарет. Книга, возможно? Или видеокассета?

– Я же сказал вам: ничего, – Дэниел опять глядел в окно. Следил за улицей. Почему Шон не может прийти домой тогда, когда ему сказано? Он знает правила. Когда зажигают фонари, он должен быть дома. В девять – в кровати. Если он идёт куда-нибудь за пределы квартала, его должен сопровождать взрослый.

– Мистер Глинн? Мы должны найти вашего брата. И мы бы хотели, чтобы вы нам помогли.

С лицом Дэниела произошло несколько изменений, одно за другим. Наконец он спросил:

– Разве ваши люди не должны быть лучше подготовлены, чтобы справиться с такой задачей?

– У нас есть основания полагать, что его друзья защищают его. Мы также подозреваем, что вы знаете больше, чем говорите. Это может оказаться очень неблагоразумным.

Дэниел перебрал по крайней мере четыре возможных ответа, пока в конце концов не остановился на таком:

– Это у вас так принято – запугивать людей?

– Мистер Глинн. Люди оставляют записки. Они регистрируются. Они сообщают своим коллегам, своим друзьям, своим домашним. Они не исчезают просто так.

Исчезают.

Ему припомнились слова его брата – что-то о вибрациях. Что-то такое Майк говорил в своё последнее посещение. После похорон.

Да, он вспомнил: они сидели в гостиной так же, как сейчас с агентом, только поменявшись местами. Майк сидел в его кресле. Он всегда занимал кресло Дэниела. Он листал книжку Дэниела, которую ему подарил студент – «Калории счастья». Очередная книга о здоровой жизни в стиле нью-эйдж. Через два года после выхода она все ещё была бестселлером.

– Ты читал это? – спросил Майк.

– Нет ещё. – На самом деле он и не собирался её читать.

– Не утруждай себя. Я изложу тебе в двух словах. Есть десять ступеней к просветлению. Ступень номер десять – это когда ты делаешься таким просветлённым, что вибрируешь на высоких частотах, а потом исчезаешь.

Дэниел улыбнулся. Майк ухмыльнулся:

– Люди не исчезают, Денни. Они умирают, они гниют, и вот тогда они исчезают.

– Но существует вера, – вставил Дэниел.

– Я зову это паранойей, – Майк поднял книгу над головой. – Паранойя – это то, что мы имеем теперь вместо Бога. НЛО, похищающие женщин и детей. Заговоры в правительстве. Подпольные организации. Для нас невыносима вселенная, лишённая смысла, и вот мы придумали взамен вселенную зла. Кому нужен Бог, когда есть ЦРУ?

– Мистер Глинн? – позвал агент, возвращая его в настоящее время.

После похорон. Это был последний раз, когда он виделся со своим братом.

Возможно, вследствие того, что понарассказывал ему агент о секретной жизни Майка, чем больше Дэниел вспоминал, тем более зловещие обертона принимала тщательная реконструкция того последнего визита. Это было похоже на то, как если бы Майк разыгрывал пантомиму для скрытых записывающих устройств. На одном уровне он просто дискутировал со своим братом, а на другом он передавал кипу зашифрованных ключей, относящихся к тайнам, о которых Дэниел даже не имел представления. К тайнам, которые возникали подобно тем изображениям, что скрываются в магических трехмерных стереограммах. Вот ты таращишь глаза до помутнения в мозгу, пытаясь уловить смысл этих безумных раздроблённых картинок – полная бессмыслица, пока в следующий момент не происходит нечто непонятное – твой мозг говорит: «О, теперь я вижу», и внезапно возникает новое измерение – стая колибри, трепещущих в сердце радуги, психоделические дельфины плывут по странице, русалка застенчиво машет с обрыва, косяк акул низвергается на тебя, пролетающие мимо эшеровские[24] гуси втягивают тебя в своё невозможное пространство – и ты уже там.

Такахаши тем временем говорил:

– Майк не отчитался после того, как вернулся со своей операции в джунглях. У него было полно времени, чтобы передать кое-какой весьма компрометирующий материал. Я могу сказать вам только вот что: он имел доступ к некоторым вполне серьёзным кодам.

– Кодам?

– Некоторые группировки оценят этот материал в такую сумму, какую вы даже не можете себе вообразить. Они пойдут на все, чтобы раздобыть его. Буквально на все. Буду честен с вами, мистер Глинн. Наши возможности исчерпаны. Нам нужна ваша помощь.

Дэниел закатил глаза.

– Простите ради бога, но это действительно глупость какая-то. Каким, к дьяволу, образом все это касается меня?

– Что ж, откровенно говоря, мистер Глинн, это касается вашего сына.

Мысли о долгом отсутствии Шона опять принялись жужжать у него в голове.

– Моего сына? – переспросил он. – О чем вы говорите?

– Он у нас. Цел и невредим. Но находится в наших руках.

Дэниел открыл рот, но не издал ни звука. Он обнаружил, что ему очень трудно дышать. Его очки без оправы затянулись туманом. Он снял их и принялся протирать капельки влаги кушаком своего синего халата. Струйка пота скатилась по его лбу, угнездилась в уголке глаза и, немного помедлив, продолжала путь уже в виде слезы. До этого момента Дэниел никогда не понимал, как люди могут убивать людей.

Агент умиротворяюще поднял руку.

– Ну-ну, не стоит так волноваться.

Дэниел опять надел очки.

Агент посоветовал:

– Вдохните несколько раз через нос и медленно выпустите воздух.

Это показалось Дэниелу хорошим советом. Он последовал ему.

– Ваша реакция естественна. Но если вы станете действовать, поддавшись порыву, предупреждаю вас: я причиню вам сильную боль. Ваш сын в безопасности.

– Где он?

– Успокойтесь, пожалуйста… мы взяли его на своё попечение.

– Продолжайте.

– Так уже лучше. Дыхание помогло, не правда ли?

– Продолжайте.

– Мы хотим, чтобы вы нашли своего брата, мистер Глинн. Вы находите его, и мы возвращаем вам вашего сына, – Такахаши встал. – Никому не говорите. Не звоните никому. Вы действуете сами по себе. Только вы.

Ему не нужно было продолжать: или вы никогда больше не увидите своего сына.

– Вот моя карточка. Если что-нибудь произойдёт… не открывайте её… позвоните мне немедленно.

Дэниел рассматривал карточку агента в своей руке. Чёрный шрифт поверх золотой печати. Агент Такахаши спросил:

– Вы не держите в доме птиц?

– Птиц? – отозвался Дэниел, думая о могилках на заднем дворе.

– Ручных.

Он решил, что похороненные не в счёт.

– Нет.

Агент Такахаши кивнул, как если бы это разрешило последнее досадное недоразумение.

– Мы будем присматривать за вами, мистер Глинн, – сказал он и повернулся к двери.

– Простите, – сказал Дэниел, вставая. – Как произносится ваше имя?

Тот обернулся. Они стояли в гостиной друг напротив друга. Низенький полный отец и высокий худощавый агент. Их разделяло пространство в рост человека.

– К-и-о.

– Кио, – сказал Дэниел, похлопывая карточкой по ладони. – Кио Такахаши. NSA. Особый отдел.

После паузы агент подтвердил:

– Все верно.

Дэниел поднял карточку вверх.

– Если что-нибудь случится с моим сыном, Кио, я буду считать ответственным за это лично вас.

Агент стоял неподвижно в течение долгой паузы. Возможно, он не привык, чтобы ему угрожали. Возможно, он был удивлён тем, что такой человек, как Дэниел, позволил себе настолько рискованную выходку. Или, возможно, это было что-то другое.

– Найдите своего брата, – сказал Кио наконец.

Оставшись один, Дэниел поднялся наверх, к кровати своего сына, и лёг на неё лицом вниз. Он чувствовал запах Шона на простынях. Он вспомнил, что Джулия тоже оставляла свой запах после себя. На их кровати.

Он немного поспал.

Он проснулся в панике, садясь и вращая головой во все стороны. В течение одного ужасного мгновения он не мог понять, где находится. Потом опознал свой дом.

Он сел на кровати Шона и принялся раскачиваться взад и вперёд, взад и вперёд.

Он заметил, что все ещё держит карточку агента в руке. Как будто она была последней ниточкой, связывающей его с реальностью. И на какое-то мгновение он испугался, что если выпустит её, то исчезнет.

Странная мысль пришла ему в голову. Это похоже на то, подумал он, как если бы он попал в мистический триллер – тип литературы, к которому он всегда относился снисходительно. Все многообразие жизни сводится к тривиальной формуле: чьих это рук дело? Где спрятана бомба? Кто предатель? «Литература для отдыха» – называл он её. Но, к своему изумлению, Дэниел обнаружил, что изнутри это совсем другое дело. Когда ты находишься внутри «ужастика», то получаешь ужас из первых рук. Ты захвачен. Твоя жизнь внезапно обретает сюжет.

Карточка была свидетельством. Она приказывала действовать.

О боже, подумал Дэниел, когда что-то сломалось в нем, и мир за окном оказался, впервые за много дней, по-настоящему настоящим. Он был переполнен фантастическим ощущением цели. И он составил в уме список.

Он должен найти Майка.

Он должен вызволить своего сына.

Он искалечит любого, кто попытается остановить его.

Дэниел вдруг осознал, что желал этого в течение долгого-долгого времени.