Неведомые тени

Часть 1 Прошлое. Глава 3

— Артем! Подойди, тут нужно поменять блок целиком. Это срочно. Орлов требует.

Я хмыкнул, но с места не сдвинулся. Стараясь не зацепить лишнего, аккуратно закрепил инфракрасный нагреватель над чипом аналогового препроцессора.

— Артем! — сбоку послышались шаги, и ноги в громоздких ботинках остановились прямо напротив моего лица. Больше ничего разглядеть из-под массивного кожуха магнитных катушек было невозможно.

— Не можешь без меня обойтись, да? — поинтересовался я, выставляя режим нагрева.

— Что ты там делаешь? — обладатель ног согнулся и засунул веснушчатое лицо под кожух.

— Вадимыч жаловался, что на последнем прогоне контроллер дурил, пришлось переключаться на резервный. Хочу чип перепаять.

— Сейчас? — изумилось лицо. — Совсем с ума сошел? Минаев вот-вот московских гостей приведет, будет показывать, как все здесь работает. Написал, что уже вышли. А Орлов ждет, когда мы ему блок поменяем.

— С блоком все равно долго провозимся, — я подцепил отпаянную микросхему вакуумным пинцетом, осторожно отделил от платы и отложил в сторону. — Дай еще двадцать минут.

— Но Минаев!

— Придумай что-нибудь.

Я сосредоточился на работе. Нужно подготовить контакты и аккуратно припаять новый чип, а времени в обрез. Тут требовалось все внимание.

Прошло целых два года с момента моего переезда в Новосибирск. Чудесных, надо отметить, два года. Ни разу с момента переезда я не пожалел о сделанном выборе. Ложные воспоминания совсем притупились, их вытеснила реальная жизнь. Моя собственная реальная жизнь. И хоть прошлое не желало возвращаться ко мне, настоящее с лихвой это компенсировало. Работа в институте мне нравилась, я часто зависал здесь до глубокой ночи, готовя стенды к новым испытаниям или возясь с наладкой очередного капризного прибора. Ребята помогали, с некоторыми мы были почти друзьями, хоть я и продолжал держать некоторую дистанцию.

Подключив планшет к сервисному разъему и прогнав диагностику, я вылез из-под кожуха. Быстро собрал инструменты и успел выскочить в коридор за минуту до того, как делегация дошла до лаборатории. За дверьми меня уже ждал обладатель веснушчатого лица, Антон. С этим смешливым молодым инженером я работал в одной смене с момента появления в институте ядерной физики. Но к ситуациям, подобным сегодняшним, он так, пока, и не привык.

— Мы не успеем, Артем, — серые глаза были полны беспокойства.

— Успеем, — я хлопнул его по плечу, и первым зашагал в сторону ангара Орлова.

Антон в июне должен был защищать магистерский диплом и надеялся на аспирантуру. Его очень интересовала научная работа, поэтому волновался он сейчас по любому поводу. Интересно, я тоже когда-то был таким?

Мы зашли в ангар, поднялись на второй этаж, балконом огибающий основное помещение.

— Вот, этот узел, — Антон присел возле блока накачки позитронного ускорителя, — под замену.

— Ремонтировать будем или под разбор? Что у него сломалось? Скинь задание.

Тренькнул коммуникатор: пришла сброшенная Антоном заявка. Я нечаянно зацепил взглядом вчерашнюю переписку и невольно улыбнулся. Научил я, таки, ребят разбавлять шуточками серьезные рабочие чаты.

Разобравшись, чего хотел Орлов, я разложил инструменты. Надо же, чтобы снять блок, мне сейчас даже голову включать не требовалось. Руки сами делали что нужно. А вот два года назад, несмотря на хорошую теоретическую базу, начинал я тяжело. И если бы не этот веснушчатый парень, может, после первых неудач, и совсем отказался бы от контракта.

Закончили мы к вечеру, как и планировали.

Антон пожал мне руку и ускакал по своим делам, а я прошелся еще раз по лабораториям, проверяя, все ли в порядке. Уже на выходе из здания столкнулся с Вениамином Игоревичем. Ведущий архитектор информационных систем, Вениамин Игоревич Колесов был грузным седовласым человеком лет шестидесяти пяти. Ко мне он относился как какому-нибудь дальнему родственнику, даже несколько раз приглашал в гости.

— Ты в отпуск-то едешь? — поинтересовался он здороваясь.

— Еду, — мы вышли на крыльцо и почти синхронно достали по пачке сигарет из карманов.

— Куда? — Колесов притормозил рядом с уличной пепельницей и прикурил. — Не в горы, надеюсь?

Историю с моей амнезией Колесов знал хорошо, на всех корпоративных встречах ее любили пересказывать.

— Да, надо бы в горы сходить, — съехидничал я ему в тон, — Но нет. В этот раз в Питер поеду, давно хотел. А тут совпало — лётная академия обновила свои симуляторы и устраивает неделю открытых дверей. Любой может попробовать себя в роли пилота. Игрушка, конечно. Полетать на симуляторе в космосе и с обычным VR-шлемом можно. Но…

— Я читал. Так-то не совсем игрушка. Там имитация настоящего места пилота со всеми приборами. И на подвесе кресло перемещается как при реальном полете. Интересно, конечно, — Колесов бросил на меня лукавый взгляд. — А не староват ты для пилота? В академию берут до двадцати пяти лет, если я ничего не путаю.

— Староват, — грустно улыбнулся я. — Но погонять на симуляторе это мне не помешает. Как думаете, Вениамин Игоревич, доживем мы с вами до времени, когда любой сможет слетать на выходные к Сатурну? Как сейчас на Байкал?

— Тю, — Колесов расхохотался. — До такого и в двадцатом веке много кто дожить хотел.

— То есть нет? — я притушил окурок о пепельницу и сунул руки в карманы.

— Ты, может, и доживешь, а я уже вряд ли — Колесов отправил свой окурок вслед за моим. — Кстати, у меня дочка в Питере. Написать ей? Устроит тебе экскурсию, подскажет, куда еще сходить можно.

Я пожал плечами. Дочка Колесова, Настя, была самой младшей из его детей. Двое старших, практически мои ровесники, жили вместе с семьями тут же, в Новосибирске. Настя училась в Санкт-Петербурге. Если ничего не путаю, в этом году ей исполнилось двадцать четыре.

— Неинтересно ей со мной будет, Вениамин Игоревич.

Колесов пожал плечами в ответ, мол — как знаешь. И протянул руку прощаясь.

— Ну до завтра, Артем.

— До завтра.

Я проводил его взглядом. Несмотря на позднее время, домой идти не хотелось. Выйдя за территорию института, я немного потоптался на месте и двинулся в сторону «моря». Просто прогуляться.

Симулятор впечатлял. Говоря, что также погонять можно и с обычным VR-шлемом, я точно погорячился. Симулятор представлял из себя полноценное место пилота: анатомическое кресло с системой компенсации перегрузок окруженное мониторами и консолями управления. Был здесь и шлем, но не простой VR, а одна из последних AR-моделей, с улучшенной векторизацией изображения с камер.

Желающих попробовать себя в роли пилота набралось много. Нас разбивали на группы и по очереди отправляли в лекционный зал. «Научиться пилотированию за сорок минут — выполнено». Выходя из зала, я невольно усмехнулся. Запомнить и правильно применять все, что говорили, было нереально. Оставалось лишь уповать на то, что сломать симулятор невозможно, а виртуальное падение корабля на планету пилоту ничем, кроме горящих от стыда ушей, не угрожает.

Но, когда, устроившись в кресле, я активировал AR-шлем, все о чем рассказывал лектор, полностью вылетело из головы. И, как ни странно, это ничуть не мешало. Заполненный людьми демонстрационный зал исчез, сменившись рубкой космического корабля. Мозг отключился, а руки сами активировали полетные программы. Я прошелся по каталогу, перебирая трассы вокруг Земли и Луны. Сбросил предустановленные, выбрал точкой назначения Цереру. Вывел на монитор текущее расположение планет в системе и прокинул маршрут так, чтобы до самого Пояса идти с постоянным ускорением. Определил координаты точки, в которой нужно будет переключиться с разгона на торможение, упаковал все в трассу и запустил полет. Разгон прокрутил со стократно ускоренным временем, а на торможении переключился на десятикратное.

Да, именно эти виды и снились мне по ночам. Я убрал руки с консоли управления и просто смотрел, как меняется звездный рисунок. Как на одном из экранов вырастает Церера, закрывая дышащий звездным светом поток Млечного пути.

Пискнул таймер: отведенное время закончилось. Картинка на экране замерла, и я нехотя начал стаскивать шлем.

У входа, перед монитором, на который выводились картинки со всех симуляций, уже стояла следующая группа в сопровождении инструктора. Встретившись со мной взглядом, он мотнул головой в сторону экрана.

— Здорово. Вы пилот?

— Нет, — я невольно улыбнулся.

— Жаль, — искренне огорчился инструктор. — Позвал бы учиться, но правила, знаете же? Берем только до двадцати пяти лет.

— Знаю, — я по инерции продолжал улыбаться. — Но спасибо, за возможность понажимать на кнопочки.

Выйдя на крыльцо, я пошел в буквальном смысле, куда глаза глядят, подгоняемый ветром. Удивительно, как легко мне удалось справиться с симулятором. Почему-то было ощущение, что я занимался пилотированием кораблей всю жизнь. И тут я буквально споткнулся, замерев как вкопанный. Как же я сразу не догадался⁈ И сны, и эта быстрая адаптация к симулятору… Видимо, в своей прошлой жизни, до гор, я много играл в VR-игры, предпочитая космическую тематику. Вот их эпизоды и склеились в умирающем от переохлаждения мозге, заменив тусклые реальные воспоминания яркими игровыми картинками. Я чуть не расхохотался в голос от такого простого ответа. Загадки, они иногда такие загадки…

А вокруг меня раскинулся чудесный Санкт-Петербург. Хотелось лететь вперед, взбегать на вздыбленные палубы мостов, касаться холодного камня дворцов, проводить руками по изгибам кованных чугунных решеток. Хотелось надышаться Питером. Пить кофе, глядя на питерскую весну. Жить в ней. Чувствовать ее каждой порой на теле. Здесь, в этом городе, со мной когда-то случилось что-то прекрасное, или, может быть, еще только случится. Такое, что даже сквозь время наполняет меня жизненным восторгом.

Насте Колесовой я так и не позвонил. Девчонке наверняка есть чем заняться, кроме как меня выгуливать. Но и без ее сопровождения, я обошел весь Питер, побывав даже в спальных районах. Иногда останавливался напротив многоквартирных домов, смотрел на бликующие окна. Размышлял, какие люди живут за ними, чем сейчас заняты и что у них на душе.

А вскоре отпуск закончился. Дни опять замелькали как спицы в крутящемся колесе. Незаметно промчалось лето, прохлюпала холодными лужами осень, и не успел я и оглянуться, как пришла зима.

— Опять один будешь? — Колесов стоял на крыльце несколькими ступеньками выше меня, отчего его вопрос звучал еще более снисходительно.

— Меня все устраивает, Вениамин Игоревич, — я ускорил шаг, пытаясь побыстрее уйти с крыльца и избежать этого разговора. Но попытка не удалась.

— Тёма, ты сколько уже живешь в Новосибе? — Колесов, несмотря на свою комплекцию, довольно проворно спустился следом за мной.

— Третий год.

— Вот! И это третий Новый год на моей памяти, который ты собираешься встречать в одиночестве.

Я закатил глаза.

— Еще раз повторяю, приходи встречать с нами! — Колесов недовольно пыхтел, идти в моем темпе ему было тяжело. — Сыновья твоего возраста, вам будет о чем поговорить. Настя подружку притащит.

— Тоже двадцатичетырехлетнюю?

— Да не строй из себя деда, не настолько ты ее старше, — фыркнул Колесов.

Я промолчал, но про себя подумал, что как раз потому, что не дед, разница в десять лет небольшой мне не кажется. Окинув Колесова взглядом, и убедившись, что сдаваться он не собирается, я вздохнул. До Нового года оставалась всего пара недель, угораздило же нарваться…

— Вот и отлично, — на лету уловил Вениамин Игоревич смену моего настроения. — Предупрежу жену.

Махнув мне рукой, он быстро сбавил темп и развернулся в сторону парковки.

Проводив Колесова взглядом, я продолжил свой путь. Поднявшийся ветер гнал мне навстречу легкую поземку. Снег струился по окружающим дорожку сугробам, временами закручиваясь небольшими вихрями. Все-таки не любил я зиму. Да, красивые снежинки, сверкающие в свете фонарей как драгоценности. Чистые, белые сугробы, красивые сосульки. Но холодно, скользко и неуютно.

Накинув капюшон куртки, я ускорил шаг, чтобы поскорее добраться до дома.

Пожалуй, в этот раз Нового года я ждал. В прошлом году я еще ощущал себя словно не на своем месте. Сторонился людей, опасался, что болею головой и могу быть неадекватен в действиях или словах. Сейчас же жизнь наладилась. То, что я не помнил прошлого, перестало доставлять дискомфорт. И я начал не просто приспосабливаться к текущим условиям жизни. Я стал по-настоящему проживать свою жизнь, более того, начал ждать в ней новых событий. Предвкушать их. Наконец смог вылезти из собственной скорлупы, допустить более близкие контакты с окружавшими меня людьми.

А еще, пожалуй, я был бы рад такому отцу, как Колесов. А он, несмотря на своих троих детей, кажется, был готов усыновить и меня.

За подарками я выбрался по традиции в последний момент, тридцать первого декабря. Долго не мог придумать, что выбрать такого универсального. В итоге задержался в магазине и к Колесовым приехал, когда все гости уже собрались.

Вениамин Игоревич жил в большом двухэтажном доме на окраине Академгородка. Дверь мне открыла его внучка, какая именно я не сориентировался. И прямо с порога отвела в гостиную, где мне всучили бокал с шампанским и попытались познакомить сразу со всеми. Я кивал, обменивался приветствиями, протягивал руку, пытался запомнить лица, и кто чей ребенок. В какой-то момент мне даже показалось, что я справляюсь с этой задачей. И тут меня развернули в сторону камина. Мир перед глазами закружился так, что я чуть не выронил бокал.

Настю Колесову я узнал. Она была удивительно похожа на отца. Пожалуй, больше, чем все остальные дети. А вот рядом с ней стояла невысокая худенькая брюнетка. Я за секунду охватил взглядом и короткую стрижку, и карие смеющиеся глаза, вздернутый подбородок, словно она этой высоко поднятой головой пыталась компенсировать недостаток роста. Она была очень похожа на…

— Привет, — девчонка мне улыбнулась и шагнула навстречу.

Я моргнул, но наваждение не исчезло. Девчонка по-мужски протянула ладонь для рукопожатия.

— Ольга Зайцева, не родственник, — весело представилась она.

Я так и стоял, замерев. Полностью оглушенный охватившим меня дежавю. Происходящее уже точно никаким образом не укладывалось в то, что мои воспоминания были ложными и взяты из компьютерных игр. Но и в реальности этой ситуации делать было нечего.

— Это Артем, — за меня сообщил один из братьев Насти. — Вообще, он умеет разговаривать, но сейчас, видимо, ошарашен твоей, Оля, красотой.

Компания весело расхохоталась. Я справился с оторопью и сжал Ольгину ладонь. Она оказалась теплой, мягкой и… маленькой. Кажется, я задержал ее в своих руках дольше положенного приличиями. На щеках Ольги выступил легкий румянец, и я поторопился выпустить ее руку.

«Этого не может быть», — стучало в голове. Этого не может быть.

Ольга говорила что-то веселое. Вокруг смеялись. Я не мог отвести от нее взгляд, уже понимая, что веду себя странно. Но эта мальчишеская стрижка, колкие фразы, ироничный блеск глаз. А ведь возраст, пожалуй, ее не испортит, если все-таки предположить, что мои воспоминания, могут оказаться реальностью.

— Ольга у нас не только красивая, — подначила меня Настя, которой, видимо, надоело смотреть как я пялюсь. — Она занимается физикой, учится в аспирантуре и станет доктором наук. Когда-нибудь.

«Не станет», — чуть не брякнул я.

Надо было уйти домой. Признать, что эксперимент со встречей Нового года в компании прошел неудачно.

Но я не ушел. Мы с Настей сварили в двух огромных кастрюлях глинтвейн. Мне пришлось оттеснить хозяйку от плиты и полки со специями. Насте я доверил лишь резать яблоки и апельсины. Она фырчала, но не сопротивлялась. Полученный глинтвейн разлили по термосам, чтобы взять с собой на улицу.

В полночь подняли бокалы шампанского. Ребята желали друг другу волшебного Нового года, но я подумал, что волшебства наелся уже с лихвой. И сразу после этого, прихватив с собой глинтвейн, гомонящей толпой вывались во двор.

На улице мело. Над городскими фонарями переливались яркие новогодние голограммы. Так что все вокруг было разноцветное: синее, красное, оранжевое, фиолетовое, зеленое. В небе над водохранилищем сверкали фейерверки.

— Пойдемте туда! — Настя рванулась вперед, и все Колесовы устремились за ней.

— А вы чем занимаетесь, Артем? — Ольга притормозила около меня, подхватила под руку и повела следом за остальными.

— Радиооборудованием.

— Инженер? — Ольга оживилась. — А поможете мне с установкой после праздников?

«А вы мне с волновой физикой, лет эдак через двадцать».

— Помогу, — я помолчал, а потом решился. — А ваша физика не знает, случайно, может ли человек вернуться в прошлое?

— Что? — Ольга обернулась ко мне. — Вы машину времени в гараже строите?

— Нет, — я смутился, чем, кажется, только подтвердил высказанное предположение. Нужно было как-то выкручиваться. — Просто интересуюсь. Статью читал недавно в журнале.

— Про машину времени? — Ольга веселилась, а я чувствовал себя крайне неловко. Сначала пялился, теперь вот это.

— Нет. Про теорию g-поля.

— Волны в пространстве-времени и прочие теоретические фокусы? Знаете что, доставайте-ка ваш глинтвейн. Если уж мы про путешествия во времени говорить начали, он нам пригодится.

Мы сильно отстали от семьи Колесовых. Так, что я совсем потерял их из виду. Глинтвейн приятно согрел изнутри, и я расслабился. Да, произвести нормальное впечатление не удалось. Наверняка, по мнению Ольги, выгляжу полным идиотом. Но с другой стороны, детей мне с ней не растить. От этой мысли я споткнулся и чуть не выронил из рук непроливайку с глинтвейном. Ложные воспоминания про Ольгу были мутные, но… в них что-то такое было.

— Так что там про g-поле? — Ольга открутила крышку с непроливайки и вдохнула аромат глинтвейна. — Ох, как вкусно получилось.

Я улыбнулся похвале. Потом наморщил лоб, пытаясь вспомнить, что я когда-то читал про это самое g-поле.

— Раз волна g-поля распространяется не только в пространстве, но и во времени, то она же может двигаться в нем в любую сторону?

— Что за журнал-то читали? Какие-нибудь «Новые горизонты»? Не сильно им верьте, я там такие ляпы находила…

Тем не менее она задумалась и некоторое время мы шли молча. Я уже хотел перевести разговор на другую тему или догнать Колесовых, когда, Ольга заговорила:

— Конечно, это чисто теория, никто таких экспериментов не проводил. Но волновая функция колебаний g-поля, действительно не запрещает им двигаться назад во времени. То есть, если вы найдете способ создать такую волну, то сможете отправить сообщение своей бабушке. Правда, она его все равно не сможет прочитать, ведь про g-поле бабушка не знает, и у нее не может быть приемника. Так что, формально, информацию назад во времени вы не передаете, и принцип причинности не нарушается.

Сообщение своей бабушке. Я почувствовал, как по лицу и рукам побежали мурашки, а кровь собралась где-то внутри в тугой комок. Бред же… Но что если…

— Ой, мы совсем отстали. Давайте догоним ребят! — Ольга снова схватила меня за локоть и потащила вперед. — В час ночи над «морем» будет большой салют. Первый салют нового года, нужно успеть!

Я послушно переставлял ноги, хотя не очень-то их и чувствовал. Говорят, как новый год встретишь, так его и проведешь. Что и говорить, встречал я его очень странно.

Колесовых мы догнали уже на подходе к берегу. Ольга протолкалась к Насте, а я остался сзади, пытаясь собрать в кучу захлестнувшие меня эмоции и перевести их в какую-то разумную плоскость.

— Тёма, глинтвейн есть еще? — старший сын Колесова потянул мой рюкзак за лямку. — Давай разольем всем.

Громыхнул первый залп салюта, девчонки радостно завизжали вместе с детьми, глядя, как разноцветные огни распускаются над уходящими в темноту сугробами. Подбежала Ольга, ухватила одной рукой меня за грудки и потянула к себе. Растерявшись, я поддался на это движение, и вдруг ее губы, теплые, сохранившие вкус глинтвейна, коснулись моих.

— Загадываю желание, — шепнула она после поцелуя. — Вы придумаете свою машину времени, а я выйду за вас замуж!

Расхохоталась и снова скрылась в толпе

«Замуж не надо», — прошептал я одними губами, — «Вселенная ревнива».

Снег сыпал и сыпал. После салюта наша компания разбилась на части. Братья с семьями решили пойти по домам. Девчонки собирались вернуться вместе с родителями и не спать до утра. А я пожелал всем волшебного Нового года, и какое-то время еще стоял на берегу, глядя на этот бесконечный снег.

С того момента, как очнулся в больнице, день за днем я вымарывал свои странные воспоминания из головы. А сейчас… Что это было? Случайность? Совпадение имен и внешности? Или сработала та самая пресловутая машина времени? Или я все-таки сумасшедший?

Я взболтнул непроливайку. На дне оставалось несколько глотков глинтвейна, и я его допил. Зажмурился. Холод снега, падающего на лицо, словно исчез. Остался лишь холод бесконечного пространства, одиночество, последний глоток воздуха, последний вздох. Правда или нет?

Не знаю, что там себе придумала на мой счет физик Ольга Зайцева, но далеко от себя я ее не отпущу. Пока не разберусь, что, в конце концов, происходит.