Неведомые тени

Часть 1 Прошлое. Глава 2

— У вас проблема, — сухо сообщил мне инспектор.

Что-то я даже не удивился. Молча смотрел на него, ожидая продолжения.

Но инспектор не стал утруждать себя объяснениями. Нажал на большую кнопку, вмонтированную прямо в столешницу, и вскоре к нам подошел коренастый мужчина с капитанскими звездочками на погонах.

— ДНК не совпадает с теми, что вбиты в базу, — кивнул инспектор в мою сторону.

— А пальчики? — Капитан открыл что-то на своем коммуникаторе.

— А пальчиков не было, не привлекался.

— Больничные документы где?

— Вот, — инспектор перелистнул изображение на экране. — Тут ДНК совпадает со снятым в отделе.

— Фото?

— По фото похож.

Довольно долго они молча рассматривали документы. Я, глядя на это, раздумывал, что будет, если мне сейчас никаких документов не выдадут. Стану бомжом? Буду жить под мостами в коробке… Хотя, на какой-нибудь помойке можно и матрас найти. Буду жить с удобствами.

— Вы были в группе фрирайдеров, пропавшей в марте в районе Большого Увана? — резко спросил капитан.

— Д-да, — не очень уверенно протянул я. — Но ничего про это не помню.

В больнице говорили, что был. Вся группа погибла, попав под сход снежного пласта со склона. Нашли нас не сразу и не всех. Живым — только меня. Причем в нескольких километрах от гор, на обочине дороги. Я лежал без верхней одежды, в одном термокомбинезоне. Видимо, как-то выбрался из-под завала и пытался дойти до людей. Осматривавший меня врач сильно удивился, обнаружив пульс у, казалось бы, закоченевшего трупа…

— У него амнезия. Было сотрясение мозга и сильное переохлаждение — инспектор ткнул в один из открытых на экране компьютера документов.

Меня слегка передернуло от того, как игнорировалось мое присутствие, но я стиснул зубы и ждал.

— Ну, — капитан почесал в затылке. — По фото похож, и система это подтверждает. А в базе ДНК пока столько ошибок, что полагаться только на нее нельзя. Следователь опознал его, как Коломойцева. По пропавшим за последние полгода более близких совпадений нет. Перезапиши в системе данные анализа ДНК теми, что пришли из больницы и выдавай документы.

— Есть! — инспектор застучал по клавишам.

Капитан окинул меня хмурым взглядом.

— Не ваше это — горы. Кто же сразу, как только снег перестал валить, на дикий склон лезет? Дома лучше сидите.

И, не прощаясь, ушел.

— Давайте коммуникатор, сделаю привязку, — подозвал меня к столу инспектор.

Я протянул руку и приложил коммуникатор к NFC-терминалу.

Меньше чем через минуту тот пискнул, подтверждая завершение операции.

— Поздравляю, — сухо улыбнулся инспектор. — Не падайте больше.

И уткнулся в свой монитор.

Некоторое время я стоял в нерешительности. Почему-то казалось, что официальное подтверждение моего имени должно пройти как-то более торжественно. Я ждал чего-то необычного, например, что память проснется и подскажет кто же я такой на самом деле. Но ничего не происходило. Несколько минут потоптавшись на месте, я вышел на улицу.

После привязки к паспортному идентификатору коммуникатор получил доступ к моему банковскому счету. Я проверил баланс. Денег было немного, но на ближайшее время должно хватить. Мессенджер вывалил кучу чатов и непросмотренных сообщений. Стоя на крыльце отделения полиции, я полистал их. Все переписки были рабочими, с ними разберусь позже. Странно, что за два с лишним месяца набралось всего несколько личных сообщений. Да и те, судя по всему, от начальника, который интересовался, когда появлюсь на работе. То ли я был законченным интровертом, то ли для нерабочей переписки использовал отдельный аккаунт. Закрыв все окна, я, наконец, спустился с крыльца.

Ну, здравствуй, жизнь! Что же с тобой прикажешь делать?

Шляясь днем по городу, в одном из небольших магазинов я купил бутылку красного сухого вина. Вообще-то, покупать ничего не планировал, но взгляд зацепился за силуэт девушки на этикетке, обозначенный несколькими легкими штрихами. Вечером запек в духовке мясо, нарезал сыр, открыл вино. И обнаружил, что мебель в квартире совершенно не подходит для комфортного погружения в рефлексию. Два жестких стула и кровать, ничего мягкого и уютного.

В итоге, побродив по квартире, накинул куртку, вышел с бокалом вина на балкон, прислонился к стене и потерялся в темнеющем небе с алыми всполохами заката на горизонте. Достал из кармана свежекупленные, собственные, а не подстреленные из чужой куртки сигареты. Вытряхнул одну и с удовольствием затянулся, смешивая вкус сигареты с терпким послевкусием вина.

Удивляло, что мозг отказывался отделять вымышленные воспоминания от настоящих. Даже сейчас, когда все реперные точки, вроде бы, уже расставлены и пришло время вымести сказки из памяти.

Хотя, стоило признать, моя вымышленная жизнь выглядела весьма захватывающе. Погружаясь в ложные воспоминания, я иногда поражался глубине деталей, которые «помнил»: модели и схемы космических кораблей, подробности управления ими, шутки вымышленных друзей. Бессознательно касаясь рукой своих губ, я, казалось, до сих пор ощущал тепло поцелуя любимой женщины. Надо же, какой богатой может быть фантазия. А ведь ни книг, ни фильмов с таким сюжетом я так и не нашел. Так откуда же тогда эти подробности?

А еще по ночам снился космос. Такой знакомый. Настоящий. Ранящий бескрайней пустотой и иголками звездных лучей.

Я растянул остатки вина в бокале до полной темноты. Дождался звезд, пробившихся сквозь городскую засветку. Сориентировался в них, узнал может не каждую, но многие. Сделал последний глоток и вернулся в комнату.

Бросив куртку на стул, плюхнулся на кровать и открыл коммуникатор. Ну что, давайте знакомиться, Коломойцев Артем Витальевич. В моих «воспоминаниях» вы были генерал-лейтенантом Космического управления России. В реальности, похоже, все гораздо скромнее. А кем для меня был тот вымышленный Коломойцев? Обычно он вел себя как старший товарищ, готовый выслушать, иногда вправить мозги или еще как-то помочь. Кажется, психологи тут могли бы написать целую книгу о причинах возникновения этого образа и его компенсаторной роли. А на деле? Я вбил свое имя в поиск и запросил суммаризацию.

Ох, как сильно реальная жизнь Коломойцева Артема Витальевича отличалась от моих космических фантазий. И как удивительно, что он — это я.

Из семьи нашлись лишь престарелые дальние родственники, жившие в Иркутске. Работал я на заводе радиоэлектроники, монтажником высокоточной аппаратуры и приборов. Судя по первым упоминаниям, уже лет десять. Видимо, устроился туда сразу после колледжа. Выяснив это, я с удивлением уставился на свои руки. Они абсолютно не помнили, как работать эту работу. И мозг не помнил. Похоже, на заводе и меня, и начальство ждут сюрпризы.

Жизнь моя была скучна и однообразна. Но, вряд ли я считал так раньше, когда не сравнивал ее с ложными воспоминаниями, полными удивительных космических приключений. Жил себе спокойно…

Вздохнув, я встал, налил еще вина, вернулся на кровать и открыл рабочие чаты. Ничего интересного в них не нашлось, чаты походили один на другой, различаясь лишь названиями и датами последних сообщений. Постановка задачи, отчет о выполнении. Реже — схемы монтажа каких-то устройств и комментарии к ним. Ни шуток, ни забавных фото. Хотя, что в этом удивительного, это же официальные рабочие чаты. Они и должны быть наполнены официозом и набивающими оскомину канцеляризмами.

Нашел свежее сообщение в личку. Оказалось, днем, когда я первый раз выходил в сеть, мне написал мой начальник. Пропал я давно, и место на челябинском «Полете» уже заняли. Он предлагал передать мой контракт на другие предприятия, но все они находились не в Челябинске.

Я развесил перед собой окна с предложениями. Можно было поехать в Ижевск, Томск, Самару, Омск или Новосибирск.

Условия у всех были плюс-минус одинаковые. Предложения различались лишь городами и специализацией предприятий. Челябинский «Полет», на котором я работал до этого, занимался авиационным оборудованием. Там собирали блоки аэродромных локаторов, компоненты комплексов радиомаячной посадки и прочие подобные вещи. Судя по тому, что за десять лет я никуда не перевелся, мне такая работа нравилась.

Ижевский радиозавод делает ракетно-космическую электронику. Это близко к авиационной и, пожалуй, даже интереснее. Томский «Микран» специализируется на телекоммуникационном, измерительном и навигационном оборудовании. На самарском «Экране» собирают умную бытовую технику и роботов-помощников. С омским радиозаводом скорее всего будут проблемы. Он занимается военной электроникой, там строгий контроль. Мне, с учетом недавних событий, вряд удастся его пройти. Остается еще Новосибирск, институт ядерной физики, это термоядерные двигатели.

Пасьянс.

Я встал и подлил себе вина. Потом вернулся на кровать, рассортировал открытые окна по интересности предложений и уставился на висящие передо мной варианты. Самое невыгодное по деньгам предложение было в Новосибирске. Но Академгородок… Не знаю, в ложных ли, в собственных ли воспоминаниях, но я мечтал побывать там.

Самое хорошее предложение было в Ижевске. Но чтобы перевестись туда, нужно выполнить тестовое задание и сдать экзамен на подтверждение квалификации. Со своей амнезией, я очень сомневался, что смогу это сделать, даже потратив пару недель на подготовку. Поэтому Ижевск с грустью смахнул первым. Самара отправилась следом. Чем я точно не хотел заниматься ни при каких обстоятельствах, это бытовой техникой. Омск тоже закрыл. Даже не из-за строго контроля, просто душа не лежала к оборонке. Наигрались уже в войну. Понятно, что это нужная работа, но пусть будет не моя. В итоге, из всех вариантов остались только Новосибирск и Томск.

Я убрал эти окна в отложенные. Запихал посуду в посудомойку и пошел прогуляться по ночному Челябинску.

Не помнил я этот город. Совершенно не помнил. Ни ближайших к дому улиц, ни продуктового супермаркета, ни кофейни, которая почему-то до сих пор была открыта, хотя до полуночи оставалось немногим больше часа.

На выбор нового места работы мне дали три дня. Если за это время я так и не определюсь с ответом, контракт будет расторгнут и новую работу мне придется искать самому. Концерн работодателей больше не будет нести за меня ответственность. Может так и сделать? Пока не пойму кто я и зачем я такой, имеет ли смысл тащить на своем горбу профессию, о которой ничего не помню?

Бесцельно бродить по ночным улицам быстро надоело. Достав коммуникатор, я развернул перед глазами карту. Удивительно, оказывается в Челябинске много большой воды. Только в черте города я насчитал четыре озера и еще несколько были раскиданы по ближайшим окрестностям. А совсем рядом со мной карта подсветила Шершневское водохранилище. К нему я, в итоге, и направился. Самый короткий маршрут вел через Челябинский Бор. Я сомневался, что смогу пройти через него ночью, но решил рискнуть.

Город был хорошо освещен, и темнота совсем не мешала прогулке. Бор тоже не подвел, вдоль дорожек стояли фонари, зажигающиеся при моем приближении. Так, на гребне световой волны, я и добрался до берега. Водная гладь исчезала в темноте, расцвеченной едва пробивающимися с противоположного берега огнями. Я сел на топчан, достал сигареты.

Срочно нужна добрая фея. Можно без кареты и принцев, пусть только поможет решить, что мне делать со своей жизнью.

Но фея почему-то меня игнорировала.

На темной глади воды ответа тоже написано не было и, докурив, я побрел назад.

Проснувшись с утра, первое, что сделал — скачал учебник «Радиоэлектронная аппаратура и приборы». Надо же было понять глубину собственной профессиональной несостоятельности. Учебником я зачитался. Он показался мне… наивным. Я определенно знал больше, чем тут написано. Даже перепроверил год издания, вдруг мне попался какой-то раритет. Нет, учебник был новый, 2047-го года. Что ж, тогда, пожалуй, героическое решение расторгнуть контракт можно отложить. Профессионально я был не безнадежен.

Тело требовало разминки. Решив пробежаться по примеченному недалеко от дома парку, я сунулся в гардероб. И это, огорошило меня во второй раз, после отсутствия в квартире кофе-машины. Никакой одежды и обуви, в которой можно было бы бегать, в гардеробе не оказалось.

Скрипнув зубами, я еще раз проверил банковский счет. Убедился, что даже если сейчас потрачу часть денег, а потом буду сам искать работу, на жизнь мне хватит. После чего заказал срочную доставку костюма для бега и подходящих кроссовок. Меньше чем через час заказ привезли. Удивительно, что размер в заказ я вбивал не задумываясь, буквально на рефлексах. И не ошибся, все оказалось впору.

Натянув штаны, футболку и кроссовки, я вышел на улицу и потрусил в сторону парка.

Итак, профессию я, похоже, помню. По крайней мере учебник не смог меня удивить. Значит можно ввязаться в релокацию. Остается только выбрать контракт. Томск или Новосибирск? Навигация или термояд?

Новосибирск отзывался в душе неисполненной мечтой. Академгородок, космические двигатели… Томск? Томск не отзывался ничем. И навигация не вдохновляла. Но зарплата там была выше.

С другой стороны, я один. Совсем. Ни одна живая душа не искала меня, когда я пропал в горах, а потом лечился. Значит, деньги мне тратить особо некуда, с собой-то я уж как-нибудь договорюсь. И можно пойти за мечтой. Или нет?

Парк закончился, и перешел в бор, где я гулял прошлой ночью. При дневном свете он выглядел совершенно иначе. Темные тени исчезли, вдоль дорожек возвышались сосны, в подлеске виднелись березы и осины. Где-то попадалась рябины и клены. Я бежал без навигатора, поэтому слегка заблудился и никак не мог выбраться на берег водохранилища. Казалось, сосны нарочно уводят меня все дальше и дальше в чащу, пытаясь запутать.

Выдохшись, я перешел на шаг и, когда дыхание восстановилась, все-таки открыл навигатор. Оказалось, что я сильно забрал в сторону, и теперь был довольно далеко от водохранилища. Так что проще вернуться в город, чем добраться до воды.

Подумал, что вот так и с мечтой: можно погнаться за ней, и не добежать. Найду ли я в Новосибирске то, что хочу? К тому же близость к космосу может сыграть со мной дурную шутку. Вместо того, чтобы избавляться от ложных воспоминаний, начну тонуть в них еще больше.

Так что же, выходит Томск?

С ответом я тянул до последнего, сам не знаю почему. Не подтвердил Томск даже когда пришло напоминание от руководителя. Он писал, что у меня осталось всего несколько часов и надо бы уже что-то решить.

Интересно, что я же решил. Но все равно тянул. Зачем? Пытался сжиться со своим решением?

После обеда подумал, что неплохо бы снова заглянуть в кофейню рядом с домом. Девушка-бариста узнала меня и провела к тому же столику. Через несколько минут на нем появилась чашка с медовым рафом и тарелка с фирменными булочками. Я задумчиво размешивал взбитые сливки, глядя на улицу за окном.

Собственно, пора уже ответить. Открыв кадровый чат, я занес палец, чтобы подтвердить передачу контракта. И замер.

Космос. Я словно чувствовал сейчас его глубину. Огромный межзвездный корабль несущийся через пространство. Я переходил с одной палубы на другую, заглядывал в отсеки, улыбался знакомым лицам. Возможно, это мечты, фантазии, болезненное состояние поврежденного мозга. Но я же могу приблизить наступление момента, когда такие полеты станут возможны? Для какого-нибудь Алексея.

Генерал-лейтенантом Космического управления России мне, конечно, не быть. Я хихикнул. Разломал булочку в пальцах. Но стать полезным при создании новых космических кораблей я могу? Или нет? Может, мне не двигатели строить надо, а в психушку?

— Комплимент от заведения, — бариста подошла так незаметно, что я вздрогнул. Улыбнувшись, она поставила передо мной тарелочку, на которой лежали три орешка с варенной сгущенкой.

— Спасибо — улыбнулся я ей в ответ.

И подумал: «Спасибо, фея».

Вот они, мои три орешка для Золушки. К черту сомнения, успею я в жизни напринимать разумных решений. Вот заведу семью, тогда и буду выбирать выгодные контракты. А сейчас есть еще время погоняться за мечтой.

Снова открыв кадровый чат, я уже уверенно, не колеблясь, выбрал Новосибирск. Пока доедал булочки, в чат свалилось доп. соглашение к контракту. Ну что же, четырнадцатого апреля две тысячи сорок восьмого года, я, Коломойцев Артем Витальевич, подписал документы на свой переезд из Челябинска в Новосибирск.