02:18:29:54

Видя перерыв в разговоре, Элайджа встревает. - Я рассказал им обо всем, что мог. Как мы вернулись и мир не был тем же самым, как я ходил между мирами, и за тобой следили...

– Ну же, Эли, - говорит Бен. - Разве ты не видишь теперь, что я не параноик? Они пытаются использовать меня в качестве козла отпущения и казнить меня.

–Они пытаются казнить всех нас, засранец, - говорит Элайджа. - Вопрос в том, что мы будем с этим делать?

Я вклиниваюсь. - Мы все еще должны знать, что с тобой случилось, - говорю я, глядя на Бена. - Они нашли тебя, привезли под стражу АИ, бросили в тюрьму, и что тогда?

Он просто смотрит на меня и не реагирует, так что я добавляю, - Мы должны знать, - в дополнение. Потому, что мы должны.

Бен кивает. - Прости, Джи, я ... - он глотает. - Этот парень пришел ко мне...

– Какой парень? - спрашивает Барклай, я полагаю, чтобы убедиться, что мы следуем правильно.

– Его зовут Константин Меридиан, - говорит Бен. - Он высокий, худой, светлые волосы сбриты близко к голове, тату колючей проволоки. Выглядит как скинхед.

Барклай кивает.

– Он плохой парень, - говорит Бен, и я удивлена тем, как потрясенно он выглядит. - Он поймал одного из охранников пока тот спал на посту у камер слежения. Он собрал нас всех вместе, разбудил тех, кто спал, перезвонил ребятам, которые вышли на задание, и сказал: "Карл устал. Мы должны удостовериться, что он получает больше остальных". Затем он вколол ему что-то. Убил его на месте.

Я думаю о том, как Меридиан смотрел на меня в тюрьме, крови на его рубашке, Дереке, советующем мне бежать, я чувствую холод.

Бен рассказывает историю, похожую на то, что говорил Элайджа. Меридиан был впечатлен его способностями и предложил ему работу. Когда Бен отказался, они избили его и угрожали людям, о которых он заботился.

– Я держался сколько мог, - говорит он, и на мгновение я думаю, что это все, что он скажет. Он смотрит вниз, волосы падают на лицо, его адамово яблоко движется, потому что он подавляет вину, которую должен чувствовать.

Затем внезапно он выскакивает из-за стола и идет к окну. - Когда ее привели, - говорит он, его голос дрожит, - Ее лицо было опухшим и окровавленным. Я не мог видеть, что еще они хотели с ней сделать. - он понижает голос, но не слишком сильно. Мы все слышим его. - Я думал она это ты.

Тогда он останавливается, и мы все позволяем ему. Я была связана с тем, через что прошла так, что даже не потрудилась спросить его, как он разбирается со всем этим. Он думал, что сделал что-то благородное и храброе - что-то для меня - а оказалось, что он сделал неправильный выбор.

Я не могу винить его за это. Я убила человека, и буду нести это с собой всю оставшуюся жизнь. Но только потому что я не виню его, не означает, что это никогда не станет тем же самым.

Бен поворачивается, прислоняется к стене и скрещивает руки на груди. - Я работал с ними около трех недель, - говорит он, его голос грубый, с сожалением. - Я сделал все, что они просили, и затем, когда они начали расслабляться около меня, доверять мне, то привели ее ко мне снова, как награду. Вот тогда я побежал.

Я предполагаю, что должна быть благодарна, что он оценил меня с Дереком и его родителями - что я была более важна для него, чем захват Меридиана и спасение людей, которых он схватил. Но это просто заставляет меня чувствовать себя хуже. Это весит на моей груди и затрудняет дыхание. Интересно, сколько людей ранено или умерло из-за меня.

– Что ты можешь сказать нам об их действиях? - спрашивает Барклай. Он колеблется немного, когда говорит это, он тщательно подбирает свои слова, и я понимаю, даже при том, что мы все на одной стороне здесь, он все еще рассматривает Элайджу и Бена как посторонних, как подозреваемых. Он не мог бы сказать мне все, но по крайней мере он не лжет или играет в игры.

– Пока я работал на них, я жил в мире, где база их операций...это трудно описать, вроде как в кино, где все там плохие парни. Есть центр обработки всех, кого они приводят, - говорит Бен.

– Рабов? - спрашиваю я, потому что не хочу запутываться в том, о ком мы говорим, и я не хочу смягчать слова или осторожничать вокруг чего-то, потому что это сделает нас стесненными. Мы должны назвать это как есть. Эти люди, которыми торгуют, они - рабы.

Бен кивает. - Мы называли их Непристроенными.


Загрузка...