Теперь они ушли. Все из них.
И это моя вина. Мой глупый план. Мы должны были оставить их в больнице с Непристроенными. Барклай и я просто ушли бы одни. Я должна была сильнее бороться, чтобы держать Сесиль подальше от этого - я должна была сильнее бороться, чтобы сохранить их живыми.
Больше слез проливаются из моих глаз. Я больше не могу сдерживать их.
– Мы не знаем, что произошло, - говорит Барклай снова.
– Что, ты думаешь, они вышли из штаба АИ, подальше от парня с пистолетом, который стрелял в них? Ты и я оба знаем планировку кабинетов, скажи мне, как это возможно.
Он ничего не говорит.
Я держу руку на глазах и пробую остановить слезы, но они, кажется, имеют собственный ум.
– Это еще не конец, - говорит Барклай, хватая меня за плечи.
Я ничего не говорю. Мне нечего сказать.
– Посмотри на меня, - говорит Барклай, давая моим плечам толчок, который встряхивает все мое тело.
Я смотрю на него.
– Возьми себя в руки. Мы не знаем, что случилось.
Я качаю головой, потому что не могу подобрать слов.
– Это могли быть выстрелы в воздух, - говорит Барклай. - Даже если они ранены, это может быть не смертельно. Я не собираюсь сидеть и ждать, пока АИ ищут меня и тебя тоже. У нас есть ограниченное количество времени, прежде чем они начнут делать зачистки в мультивселенных или кто-то поймет, что лучшее место спрятаться это мир, который никто не ищет.
– Нам ничего не осталось, - говорю я, потому что разве это не было наше "Аве Мария"? Как мы можем победить, если в заговоре участвует такая верхушка, как заместитель директора АИ?
– Всегда что-нибудь остается.