Неправильная последовательность

Глава 7

Капот был всё ещё тёплым от долгой работы двигателя. Навигатор внутри салона до сих пор недовольно пищал, прося водителя вернуться на разрешённый программой маршрут. Но когда Андри следовал чьим-то инструкциям?

Один стаканчик с кофе медленно остывал на промёрзлом утреннем воздухе. Мужчина повёл плечом, рефлекторно потирая плечи. Он никогда не был за пределами Купола и не знал деталей жизни до переселения, но всякий раз поражался удивительно точной имитации любых погодных условий. Разве что осадков недоставало, но это не было чем-то критичным.

Вторая ёмкость практически полностью остыла и опустела на треть, когда под чужими ногами зашуршал гравий. Андри обернулся, дергая уголком губ. Как всегда, минута в минуту: за время службы Харден ни разу не опоздала на встречи.

Странно, но идея встретиться ранним воскресным утром до сих пор не казалась чем-то абсурдным. С самого детства детектив считал первую половину дня наиболее продуктивной, но именно утро обладало особым очарованием. Было в это время что-то такое, настраивающее человека на гармонию с собственным внутренним миром. Поэтому он захотел поговорить с единственным человеком, который выдерживал его характер столько времени, именно этим утром. И именно в этом месте.

— Что мы здесь делаем?

— Хотел показать тебе это место, — пожал плечами Андри, забираясь на капот автомобиля. Похлопал рядом, приглашая присесть, — и поговорить.

— В понедельник в семь утра?

— До смены ещё два часа — точно не опоздаем. Давай, иди сюда. Раз уж согласилась приехать, то хотя бы просто посиди со мной.

Количеству скептицизма во взгляде девушки мог позавидовать любой следователь, однако больше лишних вопросов она задавать не стала. Приблизилась и после небольшой заминки всё-таки забралась на капот машины, последовав призыву товарища. Ей в руки тут же был вручён стаканчик с горячим напитком. Андри не без скрытого веселья наблюдал, как Харден нахмурилась, приоткрывая деревянную крышку стаканчика, и, почувствовав насыщенный запах кофе, слегка удивлённо хмыкнула.

— В курсе, что вчера был вскрыт промышленный склад? — как бы невзначай поинтересовался детектив и, получив отрицательный кивок, продолжил. — Патрульные приехали поздно: кто бы это ни был, они успели уйти.

— Камеры?

— Ничего.

— Что украли?

— Да ерунда какая-то на самом деле, — пожал плечами мужчина, крутя в руках зажигалку. — В основном, куски металла, даже необработанные. Около полутора тонн. Кому они могли понадобиться, да ещё и в таких масштабах — непонятно.

Снова пауза, занять которую было нечем. Харден не понимала причины их нахождения здесь, а детектив раскрывать карты не спешил. Тщательно обдумывал все свои слова и говорил что угодно, но только не то, ради чего пригласил напарницу.

— Ещё, то дело о проникновении в архив закрыто, — снова не то, но это хоть что-то полезное. Харден внимательно посмотрела на детектива, но тот словно был далеко от этого места, продолжая копаться в чертогах собственного разума. — Списали на баловство подростков и сбой системы, хотя все прекрасно понимают, что рядовым просто не хочется ломать над этим голову.

— Детектив, у Вас что-то случилось? — решила подтолкнуть разговор в нужную сторону девушка. И получила совершенно противоположный ожидаемому результат.

Он перевёл тему. Без каких-либо пререканий или недовольства. Механически кивнул в сторону бумажного стаканчика, задавая вопрос с таким лицом, словно интересовался внутриполитической ситуацией в Куполе, не меньше:

— Угадал с напитком?

— Нет, просто я не пью кофе, — дёрнула уголком губ Харден, не отрывая взгляда от светлеющей полоски горизонта. — Здесь красиво.

— Ты знала, что за стеной горизонт находится немного ниже? — внезапно вспомнил этот занимательный факт Андри, поворачиваясь к девушке. Немногие его знакомые помнили об этом, искренне полагая, что граница между землёй и небом визуально проходит там же, где и внутри Купола. Харден на вопрос отреагировала молчанием, что позволило мужчине считать это предлогом продолжить рассказ. — То есть, сейчас мы вынуждены смотреть на него снизу вверх, в то время как в реальном мире эта граница проходит прямо на уровне глаз. Если речь не о горах, конечно, но тогда это и горизонтом назвать сложно.

— Но Вы говорите об истинном горизонте сейчас. Не том, которым любовались люди во времена жизни без Куполов.

— То есть?

— Ну, — замялась девушка, неловко покручивая бумажный стаканчик в руках. Горячий напиток постепенно остывал, температура опускалась до комфортных значений. Харден хотела объяснить свою точку зрения, но не стремилась уязвить чужое самолюбие. И лишь поймав внимательный взгляд детектива, ожидающего продолжения, решилась вновь заговорить, — различают ведь два понятия: видимый и истинный горизонт. Этими терминами оперируют чаще в судоходной практике. Видимый горизонт — это действительно та самая граница между двумя поверхностями: земной и небесной. Неважно, откуда мы на неё смотрим, из глубины ущелья или с вершины гор, эта линия не изменит своего положения. В отличие от истинного горизонта, его ещё называют математическим. Вот он как раз находится непосредственно на уровне глаз. Достаточно встать ровно и посмотреть вперёд, и та точка, которая будет напротив, и есть истинный горизонт, — она ненадолго замолчала, напряжённо наблюдая за мыслительным процессом на чужом лице. А когда реакции не было в течение нескольких минут, всерьёз заволновалась за душевное благополучие напарника. — Я не сильно Вас загрузила?

— Напротив, удивлён, что ты знаешь такие тонкости, — качнул головой Андри, полностью возвращаясь в реальность. Слова Харден порядком загрузили мозг человека, не рассчитывающего на подобные высокие темы, но почему бы не использовать любую возможность узнать что-то новое? — Буду теперь умничать перед коллегами. Поддержу статус самого умного человека в отделе.

— Скромности Вам не занимать.

— Зачем скрывать то, что и так очевидно?

Вновь возникшая пауза не казалась тяжелой. Она была правильной. Сидя на почти остывшем капоте автомобиля, смотря, как искусственное солнце постепенно поднимается всё выше и выше, теряя утренние тёплые оттенки. Мир просыпался, вливаясь в привычный ритм жизни, и только два человека не спешили присоединяться к общей суете. Слишком непринуждённой казалась атмосфера вокруг. Не хотелось нарушать сложившийся покой. Единственное желание — продлить момент тишины, особенно когда вокруг столько неспокойных событий.

— Знаешь, почему я вспомнил про горизонт? — тихо спросил Андри, не поворачивая головы. Это и не было нужно: Харден прекрасно слышала каждое слово. — Особенно разницу между истинным и видимым?

— Потому что эти два понятия служат отражением нашей реальности?

Он улыбнулся. Чувствовал, как сидящая рядом девушка задержала дыхание, буквально замерев, увидев столь радикальную перемену в образе напарника, но скрывать что-либо мужчина не спешил. Зачем, если она единственная, кто понял его мысль с первого слова? То, что они видят вокруг, всё происходящее сейчас в мире не то, чем кажется. И даже если установленный порядок считается нормой, это не значит, что он — истина. К такому выводу мужчина пришёл после их короткого разговора.

Тогда же пришло осознание: решение пригласить напарницу в это место не было ошибкой.

— Знаешь, где мы?

— Второй сектор, — кивнула девушка, оглядываясь по сторонам.

Место, на котором разместилась машина детектива, представляло собой старую парковочную площадку. Некогда белая разметка, разграничивающая места для машин, практически стёрлась. Здесь не было людей, и, судя по той разрухе, что царила вокруг, не было уже очень давно. Мёртвый сектор. Наверняка так же выглядят сейчас города за пределами Купола. Безлюдные. Молчаливые. Отголоски прошлого, которые стали очередной страницей истории человечества.

— Вы всё ещё не ответили, в чём причина нашего пребывания тут, — напомнила Харден, явно ожидающая более чёткого ответа. Странное ощущение чужеродности охватывало изнутри, стоило осознать, где именно они находились. Хотелось поскорее уехать, но что-то подсказывало: произнеси она просьбу покинуть Второй сектор сейчас — и детектив снова закроется. Вряд ли подвернётся ещё один случай узнать его ближе в скором времени. Стоило перетерпеть некоторые эмоциональные неудобства.

— Я часто здесь бываю. Приезжаю, когда становится совсем тошно. Просто сижу на этой парковке, стараясь смириться с тем, что происходит.

Он будто не слышал её. Находился глубоко в своих мыслях, говоря то, что действительно чувствовал. Без уловок и прикрас. Наверное, впервые не пытаясь лгать кому-то и тем более себе.

— Ты знаешь, что именно здесь находилось? Восемь лет назад, — спросил Андри. Продолжил только после отрицательного кивка, удостоверившись, что девушка слушает. — Те самые баррикады, которые мы были вынуждены поставить. Помнишь нашу первую поездку в Шестой сектор? Когда встретили переселенцев отсюда. Я после того дня вернулся домой вымотанный. Хотел поспать и не смог. Как ни пытался уснуть, всякий раз, закрывая глаза, видел тех, кто был по ту сторону баррикад. До сих вижу.

— Я ведь каждого помню, — продолжил после короткой паузы Андри. Хотя для Харден, по ощущениям, прошли минуты. — Не по именам, конечно, но их лица отпечатались в памяти на всю жизнь. Казалось бы, ты просто выполняешь приказ. Эти уже по ту сторону закона. Но ты даже представить себе не можешь, насколько тяжело было нажимать на курок.

— Детектив…

— Они падали, — его глаза стали пустыми. Впервые за весь разговор он открыто смотрел на девушку, а Харден понимала, что ещё немного, и она не выдержит. Чувство тошноты поступило к горлу, дышать стало трудно, но больше прерывать не стала. Нужно выслушать, и тогда это чувство отпустит. Раз и навсегда. — Это было как в замедленной съёмке с эффектом приглушения звуков. Особенно хорошо помню первого человека. Мужчина лет сорока, да он ровесник моих родителей! В одну секунду он бежит на нас с чем-то железным в руке, кажется монтировкой. А потом я слышу приказ и нажимаю на курок. И он падает, больше не шевелясь. Всегда целься в голову, чтобы наверняка, — не своим голосом, передразнивая кого-то, процитировал Андри. — Это не работает, если ты боишься стрелять. Прошло около часа осады, когда я освоился. Чувства притупились, после попадания в цель уже не было такого чувства отвращения к себе. Это был простой приказ. Но их лица я помню до сих пор.

Он снова смотрел на горизонт. Где-то вдалеке прозвучал нетерпеливый гудок автомобиля. В салоне, в сумке девушки гудела вибрация телефона. Кто бы ни звонил, ему не суждено было быть услышанным: внимание двух людей полностью сосредоточилось друг на друге. В ту самую секунду складывалась новая ветвь их отношений, и оба прекрасно это понимали. И принимали шаг, безоговорочно подчиняясь грядущим переменам.

— Здесь нет Вашей вины.

Он поднял голову. Харден задумчиво вертела в руках бумажный стаканчик, сосредоточив взгляд на нём. Практически пустой, но внутри ещё оставалось немного остывшего напитка. Она никогда не отличалась обилием выказываемых эмоций: с этим прекрасно справлялся голос. И слова, которые неизменно попадали в цель.

— Я никогда не была в подобной ситуации и не могу даже приблизительно представить, что Вам пришлось пережить. Но одно знаю наверняка: в тот момент, когда Ваш отряд отстреливал людей, это не была личная прихоть. Это было выполнение приказа. Вы из тех людей, кто всегда следует закону и выполняет поставленную задачу на сто процентов, забыв об эмоциях. Холодный расчёт: если сказали — значит так надо. И никого из руководства не волнует, что будут испытывать солдаты потом. Но Вам не нужно стыдиться или испытывать чувство вины из-за того, что уже сделано. Вы защищали покой мирных граждан. И справились со своей задачей. За это таких, как Вы, и считают героями. Потому что люди благодарны за мир. А Ваши кошмары… возможно, пришло время принять себя и своё прошлое? Не бегите от него, станьте одним целым. Думаю, тогда жить станет легче.

К концу монолога у неё горели даже кончики ушей, но девушка старалась не выдавать смущения. Получалось не так хорошо, как хотелось, но Андри оценил старания. Как и слова. Он никогда не мог подумать, что малознакомый человек, который после всех его подколок и нелестного поведения должен его ненавидеть, сможет за один раз выразить всё то, что копилось на душе годами. И пусть в одном девушка просчиталась, — в последнее время детектив не так сильно верил в действующий строй власти, — в остальном она была полностью права. Столько лет прошло — пора двигаться дальше. Застой в жизни не приведёт ни к чему хорошему. Лучше начать двигаться здесь и сейчас.

— Можно на «ты». Теперь можно.

— Вы не шутите? — опешила девушка. В ответ получила мягкую улыбку и лёгкий укор в глазах. Пришлось срочно исправляться. — То есть, ты.

— С такими вещами не шутят, — важным голосом протянул Андри, спрыгивая с капота. В салоне начала надрывно пищать рация, значит, что-то срочное. — И вообще, у меня есть вполне себе симпатичное имя. Буду не прочь услышать его от тебя.

С этим Харден спорить не стала. Тем более, имя действительно было вполне обычным, но оттого не менее приятным для восприятия. Редени Андри. Не так тяжело запомнить, как казалось в первые дни.

Тем временем детектив добрался до рации, не без удивления отмечая бесконечный поток поступающих сообщений. Разобрать в этой шумихе, кто, что и кому говорил, было крайне сложно, но мужчина попытался сделать практически невозможное — вычленить из всеобщей неразберихи главное. И смог.

В следующую секунду ключи оказались в замке зажигания. Заведённый двигатель недовольно рычал на излишнюю влажность округи, но мужчина без промедления поспешил прогреть застоявшиеся поршни. Заметив переполох, Харден быстро вернулась в салон автомобиля, занимая место рядом с водителем. Обеспокоенно взглянула на него, прикидывая, стоило ли спрашивать. И всё равно решилась.

— Что случилось?

— На втором шоссе произошла авария. В результате столкновения взорвался грузовик с метаном, он вёз его на сталелитейный завод. Пострадавших тьма, особенно учитывая, что это пограничная зона. Периферия, Центр — всё вперемешку. Нужны люди, чтобы обеспечить спокойствие или хотя бы отсутствие явной паники, пока медики оказывают помощь, — машина выехала на дорогу. Проблесковый маячок надрывно замигал, оповещая встречные автомобили о необходимости прижаться к обочине. Редени внимательно посмотрел на девушку, задав один единственный вопрос. — Ты со мной?

Ответом ему было твёрдое «да».

*

На месте происшествия царил хаос.

Принимая участие во всех обучающих мероприятиях, в том числе сборах и курсах повышения квалификации, Харден всегда находилась в полной уверенности: случись чрезвычайная ситуация — и людям смогут оказать квалифицированную помощь. Обеспечат безопасность и предоставят необходимую медицинскую и, при необходимости, психологическую поддержку. Что ж, с последними двумя пунктами служба быстрого реагирования справилась на "ура".

В двадцати метрах от уже тлеющего фургона, на небольшой площадке, подальше от любопытных глаз, развернулся ППГ. Однако при ближайшем рассмотрении стало ясно: медицинский комплекс стоял здесь скорее в плановом порядке. Небольшая красная табличка у входа привлекла внимание Харден, вынуждая прочитать лаконичную надпись.

«Полевой подвижный госпиталь № 4.

Время работы 8:00–20:00

Ответственный врач — Юта Прай»

— Надо же, знакомые имена, — присвистнул Андри, вчитываясь в неровные печатные буквы. Чёрная краска самой надписи на красном фоне таблички смотрела дико и немного устрашающе, но этого эффекта и добивался её создатель. Информацию на таком указателе волей-неволей заметишь, а значит, и прочтёшь, что и сделал Андри. — Интересно, с пациентами он так же общается?

— Детектив, напоминаю: мы здесь не за этим, — внешне мужчина оставался спокойным, но Харден видела те задорные искорки в чужих глазах. Ничего хорошего ребяческий задор, бурлящий в теле взрослого человека, не предвещал, и в первую очередь, для них самих. — Помните нашу первоначальную задачу?

— Я помню, что просил забыть своё выканье бесконечное, — фыркнул Андри, но увиливать от вопроса не стал. Несмотря на чрезвычайную ситуацию, настроение оставалось на должном высоком уровне. — Помочь работе госпиталя, в частности обеспечить отсутствие паники среди пострадавших. Для этого надо найти кого-то из медперсонала и получить указания ответственного за лазарет врача. Всё верно?

— Да, но для этого не обязательно провоцировать конфликт.

— А кто провоцирует? Я всего лишь хочу поблагодарить доктора за своевременно предоставленную информацию, — подмигнул Андри, тут же переводя взгляд на мобильный в руке девушки. — На работе не будет проблем?

Удивительная способность переводить тему.

— Все документы давно заполнены, на сегодня меня отпустили. К тому же, тут я буду полезнее. По крайней мере, хочется так думать.

Андри понимающе хмыкнул, кивая стоящим у входа патрульным, одновременно показывая жетон. Харден прошла без всяких документов: присутствие рядом широко известного детектива давало некоторые преимущества.

Мужчина приподнял брезент, отделяющий улицу от относительно стерильной зоны. Галантно шагнул в сторону, жестом приглашая идти первой.

— Сейчас и проверим.

Внутри лазарета ситуация обстояла немногим лучше места взрыва грузовика. Хотя к чему прикрасы? Всё было намного хуже. Насколько помнила Харден, данная модификация была рассчитана на 50 койко-мест. Однако тот, кто выделил именно эту модель госпиталя, явно обладал недостаточными данными. Пострадавших было минимум на треть больше обозначенных мест. Многие занимали принесённые из ближайшего кафе стулья, так и оставаясь ожидать помощи.

Персонала катастрофически не хватало. Пока они шли по госпиталю, стараясь не попадаться под ноги суетящимся медсестрам, Харден насчитала всего шесть юношей и девушек в форме младшего медперсонала. Врачей и того меньше: всего трое. Хотя в глаза девушке довелось увидеть лишь двоих: пожилую даму с хирургической иглой, скорости движений которой позавидовал бы любой программист, и женщину тридцати пяти лет. От последней Харден интуитивно старалась держаться подальше. Ситуация была тяжелой, нервы у многих не выдержали, и Эрфруа Рагот не была исключением. В отличие от старшей коллеги, с окружающими она не церемонилась, на вопросы отвечала сдержанно и лаконично, чем вызывала недовольство особо капризных пациентов. Но вместе с тем и неподдельное уважение.

Андри устал от праздного шатания по госпиталю в разы быстрее. Раз самим не удалось найти нужного врача, в этом помогут другие работники. Именно такой логикой руководствовался детектив, хватая проходящего мимо молодого человека, который от страха едва не выронил ёмкости с физраствором.

— Парень, где здесь так называемый "ответственный врач"? — показывая удостоверение во избежание лишних вопросов, спросил Андри.

Пару секунд парнишка обрабатывал полученную информацию. Ещё немного времени потребовалось, чтобы вспомнить всех коллег поимённо и сопоставить с полученными данными. И только когда Харден уже подумала, что будущее светило медицины потеряло связь с космосом, он, наконец, заговорил.

— Вы имеете ввиду доктора Прая?

— Он самый. Не тяни уже.

— Дальше, проходите в последний отсек, — мигом стушевался медбрат, удобнее перехватывая свою ношу. — Там что-то вроде операционной, поэтому перед входом накиньте что-нибудь на плечи. Иначе вас не пустят.

— Угу, спасибо.

Последние слова мужчина явно проигнорировал, но Харден не стала заострять на этом внимание. Главное сейчас — получить чёткие указания для дальнейших действий. Праздное хождение без возможности помочь порядком угнетало.

Стоило запомнить за столько времени совместной работы: детектив не любит ограничения, тем более установленные другими людьми. Тем более те, которые все. Только так Харден могла объяснить всю последующую картину.

Подойдя к входу в импровизированный оперблок, мужчина выслушал короткие возражения молоденькой медсестры, которой, видимо, поручили не пускать внутрь посторонних. Пару раз кивнул, явно не собираясь исполнять услышанные рекомендации. А потом взял и не самым изящным движением отодвинул покрасневшую от такой наглости девушку в сторону, скрываясь за брезентом. Харден приблизилась к медсестре, сочувственно кивая.

— Ваш напарник? — недовольно поморщилась та, кивая в сторону оперблока.

— Извините, но мы правда должны поговорить с главным врачом. Без его указаний мы не можем свободно действовать, значит, и пользы от нас не будет.

— Так вам Юта нужен? — проблеск понимания быстро сменился искорками ехидства. Что-то внутри подсказывало Харден: ничего хорошего такая быстрая смена настроения им не предвещала. — Тогда удачи.

— Он не любит работать с незнакомыми людьми?

— Нет, но он просто на дух не переносит нарушение дисциплины и установленных им же правил. В том числе тех, которые только что нарушил Ваш друг.

С этими словами девушка кивнула на вход в приглашающем жесте, от которого желания заходить внутрь совсем поубавилось. В то же время позволить чересчур работоспособному детективу испортить ещё не начавшуюся работу недопустимым поведением не хотелось. Поэтому Харден благодарно кивнула медсестре, заходя в блок вслед за детективом.

Как оказалось, весьма вовремя.

Войдя внутрь, Харден застала весьма странную картину. На высокой кушетке, застелённой простым клеёнчатым материалом, лежал человек. Рваные раны виднелись на левом боку и части лица. Часть крови, с которой не справлялся аспиратор, стекала на пол из открытой раны. Впрочем, масштаб трагедии оценить в полной мере не удалось. Поле раны закрывала фигура хирурга, склонившегося над пациентом, изо всех сил старающегося выдернуть пациента с порога между двумя мирами. И, кажется, у него получалось.

Показатели сатурации и частоты сердечных сокращений приходили в норму, движения медсестёр становились спокойнее, и тогда детектив решил заявить о своём присутствии. Как показало время, напрасно.

— Доктор Прай? Прошу прощения, что так отвлекаю, — ни капли сожаления в голосе, только плохо скрываемая снисходительность. Не укладывалось у него в сознании, что с виду совсем молодой парень может самостоятельно, без поддержки более опытного товарища, оперировать. Наверняка всего лишь швы накладывал, не более, — но нас направили сюда для оказания помощи в организации приёма пострадавших. Я детектив Андри, это мисс Гартерд. Можете…

— Кто впустил сюда посторонних?

На вид ему оказалось даже меньше, чем предполагала Харден. Максимум двадцать три, но никак не больше. Следующая же мысль, посетившая голову девушки, полностью выбила из колеи, пробуждая на лице лёгкий румянец. Она никогда не считала себя ценителем человеческой внешности, но определить, симпатичный человек или нет, могла практически всегда. Сейчас же она с уверенностью могла сказать, что перед ней стоит красивый человек. Черты лица, соотношение пропорций тела, они не были идеальными, но в целом складывались в такую картину, на которую хотелось смотреть. И что-то подсказывало Харден: Прай знал о впечатлении, которое производил на окружающих, но пользоваться этим почему-то не спешил.

— Знаете, мы ведь тоже не гулять сюда пришли, — что-что, а такого напора детектив явно не ожидал. Однако отдавать пальму первенства врачу моложе его чуть менее, чем на десять лет, не собирался. — У нас чётко поставленный приказ: получить указания главного врача и до конца оказания помощи пострадавшим обеспечивать стабильную работу медперсонала.

— Вы не слышали вопрос? Что вы двое забыли в стерильной зоне?

В этот момент Харден поняла, что не зря согласилась помочь. Работа предстояла не просто общественно полезная, но и удивительно интересная. Пусть отношения с мужчиной она более или менее наладила, но это не отменяло желания увидеть, как кто-то другой осмелится перечить тому, с кем сталкиваться в ссоре себе дороже. Даже руки на груди сложила и склонила голову на бок. Давно она не испытывала такого предвкушения яркого зрелища.

— Мы не посторонние, а сотрудники госбезопасности, и я не понимаю, к чему этот разговор, когда можно просто сказать, что нам сделать, чтобы вам же помочь. Доктор Прай, — последнее было сказано, с явным намерением показать собственное превосходство. Мол, статус у парня не тот, чтобы перечить детективу.

Как же он ошибался.

— Согласно распоряжению департамента Охраны здоровья, — осторожно снимая перчатки и маску, чтобы не испачкать кожу кровью пациента, заговорил врач. И было в его голосе что-то такое спокойное, но удивительно сильное, что перечить не захотелось никому. Даже Андри, — датируемым двадцать шестым октября первого года жизни в Куполе, любая зона, где проводится хирургическое вмешательство, является стерильной по умолчанию. В нашем случае мы находимся в полноценном оперблоке, развёрнутом в рамках полевого госпиталя. По распоряжению Главного врача департамента, Изеннот Финрох, в операционной могут находиться пять человек: сам пациент, оперирующий хирург, анестезиолог и две медсестры. Все остальные, чьё присутствие не было оговорено заранее, по умолчанию считаются инородными телами. Так что прошу в третий и последний раз покинуть этот блок. Иначе я вызову охрану.

Пик. Пик. Пик. Размеренный писк аппарата, считывающего частоту сердечный сокращений, разбавлял повисшую тишину. Харден же слышала в этих звуках немые аплодисменты. Довольные лица двух медсестер, меняющих инструменты на чистые, лишь подтверждали мысли девушки.

От детектива она ожидала вполне закономерной вспышки гнева, поскольку его чувство совести усохло наверняка ещё в детском возрасте. Но ожидания мужчина снова не оправдал. В нервном приступе дёрнулось нижнее веко левого глаза. На виске забилась тонкая венка. Однако говорить что-либо против Андри не стал. И дело не во внезапном желании поладить с молодым доктором. Уже имея некоторый опыт в понимании поведения непредсказуемого характера мужчины, Харден знала: упоминание официального документа, нарушение установок которого приравнивалось к нарушению закона, сделало своё дело.

— Как скажете, доктор, — выразительно подняв брови синхронно с руками в знак капитуляции, Андри показательно шагнул назад. На этот раз в голосе не было ни единой нотки высокомерия, только легкое раздражение от всей ситуации. Посмотрел на напарницу, которая согласно кивнула на немое приглашение добровольно капитулировать. — Мы подождём снаружи. Извините, что помешали работе.

Бросив последний раз взгляд на медиков, Харден заметила, как те молчаливо переглядываются. Долгий срок совместной работы обеспечил команде практически стопроцентное понимание друг друга без слов. По мнению девушки, так выглядят правильные, приближенные к идеальным, отношения в коллективе.

Андри уже собирался нырнуть под брезентовую дверь, как раздался голос Прая.

— Детектив, — Андри обернулся, вопросительно глядя на парня. Напряжение с лица последнего практически спало, уступая место усталости и некому подобию желания наладить контакт, — если действительно хотите помочь, позовите сюда мисс Пелейв. Она ординатор, должна быть где-то рядом. И попросите, чтобы поторопилась. Пожалуйста.

Андри коротко кивнул. И на секунду, всего на секунду, — но Харден могла поставить что угодно на собственную правоту, — он улыбнулся одним уголком губ. Похоже, некоторая форма взаимоуважения между этими двумя всё же появилась.

— Ты не стал с ним спорить, — заметила Харден, как только операционная осталась за спиной. — Почему?

— Он выполняет свою работу, — пожал плечами Андри, оглядываясь по сторонам. Всё та же суматоха, с той лишь разницей, что теперь крики и стоны особо тяжёлых пациентов слышались буквально отовсюду. Хоть оперблок и был один, но рядом располагались палаты, куда клали тех, кому помощь хирурга жизненно необходима. Впрочем, даже с его стопроцентным зрением найти девушку-ординатора среди мельтешащего персонала оказалось невозможно. Предстояло спрашивать напрямую.

— Я думал, это обычный практикант.

— Ординатор, — не преминула поправить его Харден, за что в ответ получила взгляд "помолчи, тут взрослые говорят".

— А он действительно знает своё дело. И потом, его слушают. Видела, как остальные в операционной даже не пытались с ним спорить или ставить под сомнение малейшие действия? Это говорит о высоком профессионализме.

— Никогда бы не подумала, что ты можешь хвалить кого-то другого.

— Поменьше бы язвила — может, и тебя похвалил бы.

Харден весело фыркнула, слабо представляя такую ситуацию. Самовлюблённым Андри девушка не могла назвать: он скорее из тех, кто не любит во всеуслышание заявлять о хороших качествах кого-либо в целом. Возможно, думал, что таким образом собеседник начнёт слишком много о себе думать. От самоуважения до эгоизма один шаг. Помогать его совершить он не хотел никому. В том числе и себе.

Самостоятельно найти мисс Пелейв действительно не вышло. Помогли пациенты. Из-за малого количества персонала запомнить фамилии не составило труда. Пройдя по импровизированным палатам, отделённым друг от друга только полупрозрачной клеёнкой, они наконец нашли нужного человека. Молодая девушка, точно ординатор, судя по надписи на маленьком бейдже, меняла капельницу пациенту, который был без сознания. К сожалению, только из-за тяжёлого состояния пожилого человека эта палата считалась самой тихой.

Насколько это вообще было возможно в условиях полевого госпиталя.

— Мисс Пелейв? — она обернулась. Удивление тесно переплелось с усталостью, медленное осознание действительности поэтапно отражалось на бледном лице. Девушка не сразу поняла, кто перед ней, решила, что очередные пациенты решили «по-быстрому только спросить». Развеять сомнения медика помог полицейский значок. — Вас просили пройти в операционную.

— Кто? — страдальчески поморщилась девушка, оставляя штатив в покое. Забрала пустую ёмкость из-под физраствора, недовольно глядя на собственные руки. Харден проследила за её взглядом. На перчатках красовались разводы от йода, оттереть которые не представлялось возможным. А новую пару ввиду нехватки средств защиты не выдавали, пока не нарушена целостность уже имеющейся пары. — Опять полы мыть? Я же не уборщица, в конце концов, как же надоело.

— Не знаю, зачем Вас туда позвали, но найти просил доктор Прай, — пояснила Харден, действуя на опережение. Не хотела, чтобы девушка услышала комментарий по типу «знала, на что шла». Тут поддержка нужна, жёсткий подход здесь явно не нужен.

Её слова произвели поистине волшебный эффект. На секунду ординатор замерла, обрабатывая полученную информацию. Харден не могла знать наверняка, какие мысли проносились у неё в голове, но отчего-то была уверена: Пелейв прокручивала услышанную фразу раз за разом, разбивая на составляющие. А когда осознание накрыло с головой, судорожно выдохнула, смотря на новых знакомых широко распахнутыми глазами.

— Не шутите? Он действительно сам позвал меня в оперблок?

— Не шутим, — улыбаясь, повторила Харден. Чуть в стороне закатил глаза Андри, но отпускать язвительные комментарии в сторону слишком слащавой картины не стал. Однако столь бурная реакция заинтересовала девушку. Хирург позвал ординатора в операционную — разве это не рутинная практика? — Советую поторопиться: там пациент, вообще-то.

— Ох, точно, точно. Спасибо большое!

Воодушевлению девушки не было предела. Подхватив пустую бутыль, на ходу стягивая уже ненужные перчатки, Пелейв благодарно кивнула молодым людям и убежала в сторону импровизированной комнаты. Харден смотрела ей вслед, невольно вспоминая себя в самом начале своей работы. Смотрела и понимала: в отличие от Пелейв, Харден перестала испытывать это примерно через два года после поступления на службу.

Тень обиды коснулась души, неприятно сжимая горло. Когда успела перегореть? Между ними разница в два года, не более, тогда почему у Пелейв горят глаза от одного упоминания нового поручения, в то время как Харден в последнее время не упускала ни одной возможности покинуть душный кабинет. Может, это и есть то самое профессиональное выгорание? Или решение пойти работать в Бюро было ошибочным? Не первый раз этот вопрос всплывал в голове, но девушка успешно отодвигала его на задворки сознания. Как поступила и в тот момент. Встряхнула головой, поднимая взгляд на мужчину. Вдруг тот уже нашёл подходящее занятие?

И действительно. Работа нашлась. Сама.

В лице уже знакомых жителей шестого сектора.

— Мисс Гартерд? — с коробкой бинтов в руках из снующей толпы персонала вышел мистер Бруниген. Вслед за ним с подобными материалами вышли его дети. Впрочем, судя по лицам последних, те либо уже давно здесь и устали, либо недавно, но сполна успели пообщаться с особо нервными и нетерпеливыми пациентами. — Не ожидал увидеть вас с другом здесь. Какими судьбами?

Сперва Харден удивилась их пребыванию здесь. Но, сопоставив в голове план расположения секторов Периферии и пролегающих рядом шоссе, поняла, что шестой сектор находится в непосредственной близости от места взрыва. Жёлтые повязки с изображением сосуда Гигеи на плече говорили о волонтёрском настрое их действий.

— Полицию стянули сюда для урегулирования возможных конфликтов и оказания поддержки спасателям. А я так, безвозмездная помощь, — неловко улыбаясь, пожала плечами девушка. — Правда, пока ещё и бесполезная.

— Это почему же?

— Нам пока так и не удалось поговорить с ответственным за этот госпиталь. Доктор Прай довольно… занятой человек. Правда, детектив?

Под тремя любопытными и одним хитрым взглядом Андри оставил в покое пакет с капельницей, который увлечённо крутил в руках, и понял, что теперь крупица внимания отведена и ему.

— Что? Я же ничего не сказал. Спокойно ждём здесь: получим указания — и пойдём работать.

— Эти бы слова, да минут двадцать назад услышать, — покачала головой девушка, на что получила взгляд, полный негодования.

— Зато мы хотя бы поняли, как он выглядит. Знаешь, искать человека, держа в голове исключительно фамилию, крайне сложно. Считай, я сократил время поисков.

— Разве Юта не на операции сейчас? — уточнил Ллойс. Двое кивнули, после чего вся семья переглянулась между собой, понимающе улыбаясь. — И вы додумались зайти в стерильную зону? Удивительно, как он ещё охрану не вызвал.

— Предупредил, — подсказала Харден, явно наслаждаясь взаимопониманием с семьёй Бруниген, равно как негодованием со стороны детектива. — Он всегда такой?

— Какой такой? — сам виновник обсуждения незаметно появился в палате, стягивая с лица одноразовую маску. Непригодный к использованию кусок ткани улетел в мусорный пакет у входа, а сам врач осмотрел присутствующих, как лежащих без сознания пациентов. — Может, пройдём в более подходящее для разговора место?

— А как же работа? — вклинился Андри, памятуя об удивительном трудоголизме парня. — Операция закончилась?

— Во-первых, зашивать пациента, с Вашей помощью, осталась мисс Пелейв, — по дороге к небольшому тихому помещению парировал Прай. По пути вытащил из кармана Ллойса батончик и без зазрения совести, подмигнув недовольному другу, сгрыз сладость. — Во-вторых, у меня перерыв. Я после дежурства, и довольно тяжело работать уже почти сутки, — он обернулся, весело глядя на новых знакомых. — Надеюсь, вы мне простите пятнадцатиминутную слабость, господа стражи порядка?

Как бы ни старалась Харден, сдержать улыбку не получилось. Слишком очаровательно улыбался Юта, который по ходу движения успел пару раз ответить на вопросы менее опытных коллег и на скорую руку проверить несколько показанных медицинских карт. В какой-то момент девушка задалась вопросом: неужели только один человек способен контролировать работу персонала? В таком случае госпиталь, да и больница в целом долго не проработает. Так неужели нет других врачей?

К счастью, были. В одной из палат Харден заметила ту самую мисс Рагот и пожилую даму в хирургическом костюме. Женщины спорили над медицинской картой, выясняя, какое лечение лучше назначить больному. При виде Прая они оторвались от своего занятия, кивая коллеге в знак приветствия. И даже этот маленький жест не укрылся от внимания интересующегося всем детектива.

— У Вас такие хорошие отношения с коллегами. Давно работаете вместе?

— А что, в департаменте полиции не принято здороваться друг с другом? — вопрос остался без ответа, Андри поднял руки в воздух в знак капитуляции, а Юта довольно хмыкнул. — Работаем третий год.

— А Вам, простите, сколько?

— Двадцать два.

Харден споткнулась о протянутый по полу шнур, на секунду замешкавшись от услышанного. Двадцать два. Этот парень младше её на год, а уже занимает должность хирурга. Каким образом это работает и что в своей жизни девушка делает не так? Обучение в медицинском университете длится шесть лет, ординатура — ещё два, тогда каким образом он успел закончить всё это и получить одну из лучших должностей к двадцати двум годам?

Впрочем, задать интересующие вопросы у Харден не вышло. Как и их небольшой группе дойти до тихого угла госпиталя. Сперва к врачу подбежал тот самый медбрат, попросивший как можно скорее вернуться в операционную: поступил новый раненый, которому не повезло, пожалуй, больше остальных. Сперва его буквально нашпиговало крупными осколками стекла, а после отбросило к стене, повредив пару-тройку костей. Он был тем самым несчастливчиком, который стоял за стеклянным стендом, транслирующим ленту с главными новостями дня. Тонкий интерактивный экран не спас несчастного от взрыва, только добавив ран, а стена здания в паре метров за спиной ещё больше уменьшила шансы на выживание.

— Нам удалось его стабилизировать, но с осколками надо что-то делать, — тараторил парнишка, стараясь одновременно и рассказать, и показать с помощью наполовину заполненной медкарты всю ситуацию. Обычный человек перестал бы понимать смысл слов ещё в начале, но тут сказался опыт работы. Видимо каждый врач наловчился вычленять главное из поистине бесконечного потока информации. И весьма успешно. — Доктор Рагот и доктор Креано заняты в травме, а больше хирургов нет.

— У вас такой маленький штат? — поинтересовался Андри.

— В каждом отделении больницы сейчас по два хирурга. Отделений одиннадцать. Так как это стационарный госпиталь, здесь всегда дежурит минимум один хирург. Сегодня это я. Ещё двое приехали только потому, что в их отделениях нет большой нагрузки. Остальные заняты со своими пациентами и приехать сюда не могут, — быстро объяснял Юта, рассматривая оперативно сделанные анализы. Недовольно поморщился, понимая, что перерыва в работе ему не видать, после чего вернул бумаги медбрату. — Кто сейчас с ним?

— Мисс Пелейв, — кивнул парень, нервно хихикая, — не успела вернуться обратно в палаты, а тут новенького привезли. Она вроде счастлива. Но подходить к столу близко без Вас пока боится.

— И правильно делает, — он устал. Это было видно по синякам под глазами, которые в первый раз Харден не заметила. Тем не менее, увиливать от работы он не стал. — Я приду через пару минут. Подготовьте пока инструменты.

— Конечно, — он уже собирался уходить, как вдруг передумал и всё же нерешительно снова приблизился к врачу. — Доктор Прай, а можно я буду ассистировать?

Юта удивлённо посмотрел на него, явно пытаясь вспомнить, на какую должность этот конкретный человек рассчитывал в будущем. И, видимо, отыскав в закромах памяти необходимую информацию, согласно кивнул.

Надо было видеть искреннее счастье на лице уставшего медбрата. Он буквально засиял, как и мисс Пелейв несколькими минутами ранее. Похоже, молодым специалистам редко давали шанс проявить себя в реальной работе. Медбрат благодарно улыбнулся, буквально кинувшись в моечную готовиться к операции, в то время как сам хирург отсрочивал начало новой операции. Хотел выкроить ещё минуту-другую отдыха.

Не получилось.

У входа было небольшое пространство, специально выделенное для тех пострадавших, кому не требовалась срочная помощь. В основном в эту категорию вошли те, кто был внутри кафе во время взрыва. Ударной волной выбило окна, но сами люди отделались порезами и ушибами. На всех пострадавших выделили всего одну медсестру, задача которой заключалась в обработке царапин и порезов. Однако людей в отведённой зоне было около шестидесяти, потому люди постепенно начинали терять терпение.

Одним из таких недовольных пациентов стала молодая девушка, которая, видимо, заметила человека в специальном хирургическом костюме. Выскочив в коридор, она бесцеремонно вцепилась длинными ногтями в локоть Прая, разворачивая к себе ошарашенного парня.

— Что Вы себе позволяете!?

— Простите? — он явно не понимал, в чём причина недовольства девушки. Её и ещё десятков людей, оставшихся в ограниченной зоне, но сверлящих его оттуда недовольными взглядами. — Вы о чём?

— Я о том, что Ваш персонал не в состоянии нормально нас обслужить. Почему я должна ждать уже второй час, хотя у меня тоже есть ранение!?

Стоя чуть в стороне, Харден окинула девушку внимательным взглядом, пытаясь найти хоть малейшее повреждение. Нашла только весьма стильное короткое платье, не самую бюджетную укладку и излишне острые ногти, которые, казалось, вот-вот поцарапают чужую бледную кожу. Ни одного повреждения она не увидела. Но судя по поведению, травма, скорее всего, была связана с мозгом. Точнее, с его отделом, отвечающим за адекватное поведение.

— Девушка, если Вы не заметили, помимо Вас есть уйма других пациентов, травмы которых требуют более оперативного вмешательства, — похоже, эта ситуация повторялась не в первый раз, менялись только люди. Юта старался держать себя в руках, но вмиг заострившиеся черты лица ничуть не предрасполагали к мирному разрешению конфликта. — Или у Вас какое-то серьёзное повреждение?

— У меня половину руки рассекло куском стекла! — в доказательство она продемонстрировала внутреннюю сторону правого предплечья. Порез длиной сантиметров семь, не более, и в ширину не толще стержня шариковой ручки украшал кожу пострадавшей. Кровь, если она вообще была, успела подсохнуть, оставляя лишь красную полоску на руке. Которая напугать могла разве что пятилетнего ребенка. — Почему ваш персонал не может обработать мне рану? А если пойдет заражение? Вы понимаете, что будете отвечать?!

— Девушка, — вкрадчиво начал Юта, вкладывая в голос максимум убедительности, дабы избежать дальнейших пререканий, — у нас в палатах лежит сто двадцать четыре человека, которым нужна помощь хирурга и травматолога, у многих ожоги третьей и четвёртой степени из-за взрыва. Они находились в непосредственной близости к очагу, поскольку выполняли дорожные работы. Вас же задело куском стекла. Это небольшая царапина, которая вполне может подождать. Понимаете?

— Зато Вы кое-что не понимаете, доктор… — небрежным жестом поддела ногтем бейдж, читая фамилию, — Прай. Все те пострадавшие, о которых Вы говорите, откуда они?

— С Периферии, — понимая, к чему та клонит, кивнул Юта.

Вместо ответа девушка нервным движением выдернула из-под выреза платья именной жетон.

Андле Столми

Г. Р. 312

ДНК 79%

Победный взгляд, смотрящий на всех присутствующих, до зубовного скрежета раздражал её ровесников с Периферии. И Харден, к собственному удивлению, чувствовала абсолютно то же самое.

— Видите? Я из Центра. Мы все оттуда, так что нас должны обслуживать в первую очередь.

Неизвестно, что стало более сильным триггером: упоминание мнимого классового превосходства или обращение к медицинским работникам как к обслуге, — но после её слов дружелюбный настрой Прая исчез бесследно. Теперь перед девушкой стоял человек, который даже не пытался скрыть острого желания избавиться от назойливой девушки, не понимающей простой язык. Но и отступать от своих принципов он не собирался.

— Мисс Столми, запомните одно простое правило: пока я отвечаю за работу этого госпиталя, здесь не будет выставляться приоритет исходя из процента ДНК. Очередь оказания помощи формируется согласно степени тяжести повреждения. На такие мелкие ранения, как Ваше, выделен отдельный сотрудник, обрабатывающий раны. Если, — слегка повысив тон, прервал на корню зарождающееся возражение Юта, — Вас что-то не устраивает, берёте бумагу, ручку и пишете жалобу на моё имя. Это понятно?

Андле едва не рычала от злости, но противопоставить что-либо не могла. Молчание было принято за согласие, а недовольство благополучно проигнорировано.

Тогда она решила задействовать последний возможный аргумент, который если не сработает, то точно заставит дважды подумать, прежде чем принять решение.

— А как же закон? — вопрос наткнулся на непонимание, и Андле решила, что это и есть её шанс. — Разве по закону Вы не обязаны помогать сперва жителям Центра? Мы ведь более ценны для общества, о нашем благополучии надо думать в первую очередь. И почему полиция ничего не делает? — взгляд переместился на представителей правопорядка. — Вы понимаете, что это нарушение установленных правил?!

Рядом с Харден Ллойса буквально передёрнуло от таких слов. Желание высказать всё, что он о ней думает, было написано на лице, но рука сестры вовремя легла на плечо парня, остужая пыл. Это тонкости социальных взаимодействий, о которых не знает никто, если не искать целенаправленно. Вопрос был адресован им, но детектив не спешил отвечать. Тогда на помощь пришла Харден, которая в будущем так и не сможет ответить самой себе, как вообще на такое смогла решиться.

— Если Вы так ратуете за закон, то должны знать, что в нём чётко определён порядок оказания первой медицинской помощи, — каждое слово сперва давалось с трудом, будто ком в горле мешал говорить. Но по мере развития речи скованность исчезала, уступая место уверенности в собственной правоте. — Процент ДНК никак не влияет на этот порядок, а значит, Вам и Вашим друзьям действительно придётся подождать. Потому что по закону, в контексте оказания первой медицинской помощи, люди с процентом ДНК выше 70 не имеют никаких преимуществ. Придётся ждать.

Она замолчала, ожидая взрыва очевидно вспыльчивой пациентки, но того не последовало. Андле открывала и закрывала рот, как выброшенная из воды рыба. Поняв, что оказалась в крайне невыгодном положении, девушка распереживалась ещё больше, отчего кожа на лице и шее покрылась неровными красными пятнами. Благо, хирургу надоело смотреть на сосудистое светошоу, поэтому он кивнул в сторону зоны ожидания, вновь обращаясь к Андле:

— А теперь вернитесь на своё место. Не хватало ещё очередь пропустить.

— Ты ещё пожалеешь об этом. Вы оба, — сквозь зубы прошипела девушка, широким шагом вернувшись на своё место.

Харден посмотрела на хирурга широко распахнутыми глазами, только тогда заметив, что всё это время не дышала. Ей было бы страшно стоять перед разгневанным человеком, который требует оказать помощь вне очереди. Но, видимо, для врача это не такая уж редкость, раз ничего, кроме раздражения, на лице парня не появилось.

— Спасибо, — благодарно улыбнулся Юта, отчего первая степень гиперемии проявилась уже у Харден. — А ты неплохо знаешь закон.

— Это было круто, — вторил ему Андри, правда, его слова были обращены как к напарнице, так и к самому Праю. Вот уж от кого, а от Андри такого услышать не ожидал никто. Не перестаёт сегодня удивлять. — И часто такое случается?

— Постоянно, особенно если сталкиваются жители разных сторон, — поморщился Прай, тут же смотря на часы. — Люди почему-то думают: раз живут ближе к Центру, то и привилегий у них больше.

— Вообще-то, по закону так и есть.

— Но не когда речь идет о чьей-то жизни. Или Вы с этим не согласны?

На этот вопрос Андри отвечать не стал, хотя девушка была уверена: пару недель назад он бы без раздумий выступил против подобного суждения. Слишком сильно он был привязан к рамкам закона, выходить за которые не стремился.

Юта тем временем тихо перекинулся парой фраз с Ллойсом, после чего повернулся к старшему мужчине.

— Мистер Бруниген, можете дать им задание? Таких добровольцев у нас единицы, нельзя разбрасываться кадрами.

— Сколько лет должно пройти, чтобы ты, наконец, начал называть меня по имени? — рассмеялся мужчина.

— Вот когда дорасту до Вашего возраста, тогда всё будет, — весело кивнул парень, уже на ходу добавляя. — Рассчитываю на Вас!

— Что за человек, — покачал головой Рекдри, переводя взгляд на молодых людей. — Ну что, готовы поработать во имя великой цели?

— Это какой же? — подхватил тон Андри, в предвкушении закатывая рукава.

— Спасение человечества локального масштаба, конечно!

В итоге Андри отправился на улицу расчищать место происшествия от назойливых журналистов. Патрульных попросту не хватало, отчего юркие проныры с камерами успевали сделать пару-тройку кадров. И всё бы ничего, но своим мельтешением они мешали пожарным и спасателям, которые продолжали тушить пламя и передавать пострадавших медикам.

Ллойс с отцом были заняты заполнением сведений о пациентах, которые уже находились в палатах, и первичной сортировкой тех, кто только поступал в госпиталь. Это значительно снижало нагрузку на медперсонал, хотя рук всё равно не хватало. Даже будучи волонтёрами, до медицинской деятельности они не могли быть допущены, а значит, менять капельницы и работать со шприцами по-прежнему могли только медсёстры.

Харден же удостоилась чести поработать с Чатель. Дочь Рекдри и по совместительству сестра-близнец Ллойса, о чём сама Харден ни в жизни бы не догадалась, должна была проводить девушку в небольшое складское помещение, битком набитое коробками с лекарствами. Половину названий Харден видела впервые, вторую половину так или иначе встречала, но выговорить всё равно не смогла бы. Тем не менее, работать придётся здесь. Такой вывод девушка сделала, когда Чатель закрыла за ними дверь. Перед этим перевернула небольшую табличку, на которой с одной стороны был изображён красный круг, с другой — аналогичный зелёный. На каждого подошедшего теперь смотрел матовый зелёный глаз.

— Смотри, что мы будем делать. В этом помещении находится всё, что может быть введено пациенту. Любым способом: внутривенно, в мышцу, перорально и прочими путями. Каждое, абсолютно каждое вещество здесь выдаётся на руки персоналу с обязательной записью в журнал. Особенно это касается анальгетиков, поскольку часть из них наркотические. В этом случае мы собираем ещё и ампулы.

На стол легли два планшета, на которых Чатель включила единую сопряжённую базу данных. Одно из устройств она протянула девушке, после чего продолжила:

— Это отчётная таблица. Сюда мы вносим название препарата, количество выданных на руки штук и фамилию того, кто эти препараты взял. Если препарат из группы наркотических анальгетиков, в примечании добавляем, сколько ампул вернули, после чего эти самые ампулы кладём вот сюда, — палец указывал на белый контейнер, крышку которого украшала выписка с краткой информацией о госпитале и ответственном за него. — Ещё нужно не забывать спрашивать, сколько именно миллилитров планируют вводить пациенту, поскольку избыток тоже утилизируют.

— Я думала, тут всё намного проще, — честно призналась Харден. Опешила от такого объёма информации, начиная сомневаться: а справится ли? Хотя, с другой стороны, у Чатель получилось, почему тогда Харден не сможет? — И требований меньше.

— Нельзя допустить незаконного оборота лекарственных средств. К тому же, если что-то пропадёт, отвечать будет тот, на кого сейчас записан весь госпиталь.

— Доктор Прай? — получив согласный кивок, понятливо кивнула. — Вы всегда работаете вместе?

— Он чаще остальных дежурит в этом госпитале, — улыбнулась Чатель, надевая перчатки. Харден последовала её примеру, продолжая слушать. — И постоянно приезжает в наш сектор помогать тем, кто не может дойти сюда. Плюс мы знакомы уже лет десять, может чуть больше.

— Так он с Периферии? — удивилась Харден.

— Да, родился там, во втором секторе, а потом переехал жить в наш. Так и познакомились.

Хоть она и отвечала, но Харден видела: эта тема немного не та, которую стоило развивать дальше. Возможно, потому что касалась непосредственно другого человека, обсуждать которого Чатель считала неправильным. И девушка это прекрасно понимала, потому поспешила сменить тему.

— Ты работаешь врачом?

От этого вопроса Чатель зарделась, гордо смотря на девушку. И пусть выглядело это забавно, Харден не могла не улыбнуться. Слишком искренними были эти радость и гордость от услышанного.

— По закону я не имею права работать именно врачом, но я получила сертификат медицинской сестры. Правда, даже так мне не дают ставить уколы сейчас, но это не важно, — поправила собственную маску, протягивая такую же Харден. — Главное, что я могу заниматься любимым делом у себя дома. А это надень.

— Зачем? Мы же не в инфекционном, да и с пациентами я общаться не буду.

Она уже протянула обратно маску, но Чатель отрицательно покачала головой.

— Это не для твоей защиты, а чтобы ты случайно не передала свои микробы людям, которым лишние инфекции не нужны. Не нужно дышать на препараты, даже если они упакованы: всё должно быть стерильно.

Её отношение к делу вызывало непомерное чувство восторга. Раньше Харден не задумывалась о том, как живут люди на Периферии. Для неё они просто были, впечатление о них могло сложиться разве что благодаря СМИ. Других контактов с людьми по ту сторону КПП у неё не было, как и стремления узнать их поближе. Изучить быт, особенности жизни в другом статусе. Раньше она думала, что у этих людей посредственное отношение к жизни в целом. Есть — хорошо, нет — ну и ладно, и так хорошо. Они не будут из кожи вон лезть, чтобы получить заветную безделушку или должность, они скорее найдут плюсы в уже имеющейся ситуации, чем попытаются её улучшить. Усреднённые потребности — вот их главная черта.

И последнее вряд ли когда-либо изменится. Та же Чатель подтверждала это: её устраивал статус медсестры, хотя любой обладатель высокого процента уже постарался бы получить должность лучше. Не потому, что медсестра — плохая профессия, нет. Люди, живущие в Центре, априори не готовы мириться со "средним". Им нужно лучшее, и они готовы биться за свою цель до последнего.

В этом и заключалось одно из главных отличий между Периферией и Центром — потолок амбиций. Так же, как и возможности достичь чего-то большего, чем то, что уже предопределено. Всё ограничивалось процентом ДНК. И этого не изменишь.

Но что было присуще абсолютно всем, независимо от процента на жетоне, так это отношение к делу. Ответственность, благодаря которой человек выкладывался на все сто, даже если знал, что лучше уже не сделает. Не опускать руки, работать на пределе возможностей и делать всё от тебя зависящее — это то, чего не может определить уровень "правильности" твоего ДНК. Это то, что есть в каждом. И зависит лишь от воспитания, примера родителей и окружения, но никак не от "правильной последовательности". И на секунду, всего на одну секунду, странная мысль пронзила сознание: а так ли важен этот процент, если человек обладает колоссальным желанием работать? Ответ пришёл сразу и, как ни странно, оказался вполне очевидным. Да, важен. Потому что, если в человеке генетически запрограммирована способность хорошо ковать металл, как бы он ни хотел, великим музыкантом ему не стать. Для себя — безусловно, можно, но не для успеха на публике. Потому что нет данных, без которых попадать в ноты невозможно. Генетику не обмануть. И даже упорный труд здесь будет бессилен.

*

Работать оказалось действительно тяжело. Не в плане заполнения данных о лекарствах — неутихающий темп работы держал в постоянном напряжении. В помещение могли разом забежать несколько медсестёр. И все требовали выдать им препараты первой. Как в такой ситуации поступать, Харден не знала, потому старалась отдать все нужные вещества одновременно. Особенно тяжело становилось, когда сами медики начинали спорить, кому же важнее быстрее вернуться к пациенту. Тогда в спор вступала Чатель, которая забирала ровную половину работы, и в две руки девушки быстро справлялись с выдачей лекарств. Которые, к слову, быстро заканчивались, а восполнять запасы столь важных физрастворов и антибиотиков никто не спешил.

Вместо намеченных шести часов ей пришлось отработать все десять. И лишь когда счёт времени пошёл на одиннадцатый час, а за окном начало постепенно темнеть, темп работы постепенно пошёл на спад. В помещение с препаратами забегали всё меньше, и в какой-то момент зашла доктор Рагот, уставшая, но довольная работой.

— На сегодня всё. Пациенты стабилизированы, так что можете отдыхать.

Чатель благодарно кивнула женщине, а когда та покинула помещение, без сил рухнула на стул. Экран планшета пару раз мигнул, оповещая о низком заряде аккумулятора, после чего перешёл в спящий режим. Девушка подключила к нему зарядное устройство, после проделав то же самое с планетом Харден. Поднялась на ноги, морщась от боли в спине, и повернулась к Харден.

— Пошли отсюда? Рабочий день закончен.

— Честно сказать, я думала, мы не закончим с этим, — устало выдохнула Харден, подхватывая со спинки стула пиджак. Вместе они покинули небольшое складское помещение, но, к удивлению девушки, Чатель направилась не к выходу. Вместо этого она поманила напарницу за собой вглубь госпиталя. — Куда мы идём?

— Ты очень спешишь? Обычно мы собираемся все вместе после смены на небольшой перерыв перед ночным дежурством. Отдохнуть и посмотреть что-нибудь. Не хочешь присоединиться?

— А остальные не будут против?

— Не будут, — улыбнулась Чатель, выходя на улицу через запасной выход. — Вы помогли нам с работой по собственному желанию. Вам же даже не заплатят за это. Может, хоть так сможем отблагодарить.

Харден согласно кивнула, тепло улыбаясь. Она была уверена: придётся сейчас ехать в пустой дом, где из живых существ бродит только кот, разогревать вчерашний ужин и скрашивать остаток дня просмотром излюбленных фильмов. Альтернатива провести время с живыми людьми, которые, к тому же, были рады принять малознакомого человека в свой круг, притягивала намного сильнее. Мистер Ширма поест с помощью автоматической кормушки, на присутствие хозяйки коту по большей части было всё равно. Сама же девушка хотела просто отдохнуть, что и ждало её через пару минут.

Тем временем Чатель дошла до небольшой палатки за госпиталем, которую с улицы и видно не было. Внутри горел свет. Подойдя чуть ближе, Харден расслышала весёлые голоса, перемежающиеся со смехом. И среди разнообразной палитры голосов девушка узнала голос Андри. Надо же, как он умудрился закончить с работой раньше неё?

Внутри палатки оказался свой маленький мир. Это как миниатюрный дом, только все комнаты совместили в одну, центром которой являлась весьма шаткая конструкция с ноутбуком и переносным роутером. Напротив, образуя полукруг, уже сидели Ллойс и Юта, увлечённо беседуя. Над антенной роутера колдовали одновременно Андри и мистер Бруниген. Они пытались поймать чёткий сигнал, чтобы телевидение наконец заработало, но пока на экране переносного компьютера бегали лишь помехи.

— Как вы закончили раньше нас? — Чатель ловко приземлилась рядом с братом, отнимая у того коробку с едой из доставки. Судя по форме ёмкости, это что-то из азиатских блюд. — Халтура?

— Умение рационально распределять время и не тратить его на пустую болтовню, — коробка с едой вернулась к своему обладателю, а в руки девушке была вручена другая, ещё не тронутая. — Вот твой ужин, не надо пускать слюни в мою.

— Ой, будто ты брезгуешь, — фыркнула Чатель, разъединяя палочки.

— Представь себе.

— Да? А как же, — она сложила губы бантиком и потянулась к щеке брата, нарочито громко причмокивая. Лицо Ллойса содержало в себе смесь недовольства, отвращения и чистого ужаса. А сестра тем временем медленно, но верно приближалась к своей цели. В конечном счёте нервы парня не выдержали, и он был вынужден капитулировать, прервав неэстетичный обмен микробами воздушной булочкой, заменившей щеку. Девушка впилась зубами в мякоть, победно сверкая глазами. — То-то же.

— С кем я живу, — сказано было чуть громче, чем хотелось, потому, вдобавок к моральной травме, Ллойс также получил шутливый подзатыльник от сестры.

В это время в сторону Харден обернулся Юта и похлопал по стулу рядом с собой.

— Разве Ваша смена не закончилась?

— На "ты", — поморщился Юта. — И да и нет, смена по оказанию первой медицинской помощи закончена, но сегодня моя смена дежурства здесь. Так что до утра побуду, а потом домой.

— А как же дежурство в больнице? Не слишком ли тяжело?

— Не особо, учитывая, что при нормальных обстоятельствах этот госпиталь скорее стационар, нежели место, где экстренно оперируют пострадавших. Такого, как сегодня, давно не было.

Их внимание снова переключилось на Чатель и Ллойса, которые теперь пытались побороть друг друга палочками для лапши. Кто выигрывал, сказать сложно, но что такими темпами они лишатся столовых приборов, Харден не сомневалась.

— Ты единственный ребёнок в семье?

— Да, — ответила девушка, тут же получая в руки порцию ужина. Ещё тёплый, почти горячий, — ни братьев, ни сестёр у меня нет.

— У меня тоже. И порой я радуюсь отсутствию подобных… высоких отношений.

— Неправда! Ты бы хотел стать частью нашей семьи, я уверена, — воскликнула Чатель, пихая брата в плечо. — Правда, Ло?

— Не знаю, мне и тебя слишком много в сутки. Хотя, Юта умеет готовить, да ещё и врач.

— Ну прекрасно, теперь во мне видят не человека, а товар, который можно оценить, — он театрально вздохнул и вновь перевёл взгляд на Харден, которая уже открыто улыбалась, глядя на этих троих. — Представляешь, что происходит? Это предательство! Я думал, мы друзья.

— Я могу твоим другом.

Это было неожиданно для самой Чатель, не говоря уже о Харден. Но она всё же произнесла то, что не успела толком обдумать, и теперь мучительно ждала ответа.

Пора было признать: большинство страхов кроется в голове напуганного.

Юта довольно улыбнулся, многозначительно глядя на близнецов.

— Вот уеду с напарницей детектива, будете знать.

— Куда ты денешься, — весело подмигнула им Чатель, переводя взгляд на экран ноутбука. Помехи прекратились, но изображение по-прежнему не хотело появляться. — Кстати, вы в курсе, что сегодня будет выступать миссис Корген?

— Поэтому настраиваете антенну? — догадалась Харден. — О чём будет говорить?

— Сообщили об этом минут сорок назад, — взглянув на часы, отметил Ллойс. — Но раз её интервью будет в прямом эфире вместо выпуска новостей, явно что-то важное. Как-никак, второй человек в Куполе.

Пока молодые люди развлекали себя повествованием нюансов работы каждого, Андри с мистером Брунигеном одержали победу над капризной техникой. Буквально крикнув призыв не двигаться, Рекдри замер, напряжённо всматриваясь в экран ноутбука. Картинка пару раз мигнула, после чего снова появилась заставка новостей, где в студии ведущий готовился к встрече важной гостьи. До эфира оставалось несколько минут.

— Я думал, он никогда не заработает, — облегчённо выдохнул Андри, присаживаясь рядом с напарницей. Тоскливо посмотрел на еду в руках девушки, на что та самодовольно запихнула в рот новую порцию ужина. — Приятного.

— Спасибо, — кивнула девушка и всё-таки сжалилась над голодными, которые свой ужин, видимо, съели уже давно.

Взяла свой стаканчик с чаем и прилагающуюся к ужину булочку, после чего протянула паёк детективу. Тот удивлённо посмотрел на еду в руках девушки, отрицательно качая головой.

— Не надо, ты сама устала. Лучше поешь.

— Утром ты меня угощал, сейчас я тебя. Всё честно, — пришлось буквально вкладывать небольшой перекус в руки: по-другому мужчина отказывался от жеста. — Дольше пререкаться будем — быстрее остынет. Хотя бы сейчас оставь свою независимость и просто поужинай. Поверь, это нисколько не умалит твоей значимости.

С тихим смешком Андри забрал свой второй ужин, задумчиво покачивая жидкость, именуемую чаем из пакетика. А Харден наблюдала за его действиями и внутри ликовала. Никакой уверенности в собственных действиях не было. Зная детектива как человека, жизненный принцип которого звучал как «Я сам», она думала, что предложение перекусить будет рассмотрено им как способ поддеть или, того хуже, унизить. Вместо дружеского жеста он вполне мог увидеть здесь второй подтекст, снисхождение. Но этого не произошло. То ли Редени изменился за время их общения, то ли её изначальные выводы относительно детектива были неверны, но что-то точно изменилось. Что именно, ещё предстояло выяснить.

Мобильный Андри тихо звякнул, оповещая о новом сообщении. По скорости открытия присланного файла, Харден поняла: это что-то важное. Мужчина задумчиво просмотрел весь документ, задумчиво сведя брови, после чего самодовольно хмыкнул, блокируя экран. А после повернулся в сторону новых знакомых, и почему-то в этот момент Харден почувствовала лёгкую тревогу. Хоть бы никаких выяснений отношений не было.

Кто-то наверху явно услышал её просьбу.

— Доктор Прай, можно задать Вам один весьма… личный вопрос?

Где-то в подсознании отчаянно билась головой об стену вера Харден в человеческую сознательность. Всё красноречие взгляда кричало «НЕЛЬЗЯ!!!», но детектив предпочитал игнорировать все невербальные сигналы.

Юта с интересом посмотрел на него, задумчиво наклонив голову на бок. И тогда Харден заметила это. То, почему детектив не стал с ним спорить и спокойно принял решение послушать чужого указания. Не только из-за ответственного отношения к работе. У них с Андри был одинаковый взгляд. Те же искорки озорства, проскальзывающие во взгляде всякий раз, когда человек шёл на риск, безопасный, но всё же риск. Для них это своего рода спорт, способ поддерживать интерес к окружающей действительности. В тот момент это сходство было максимально заметно.

— Ну, рискните, детектив.

Остальные также подключились к разговору, с интересом наблюдая за развитием событий. Харден это не радовало. Если Редени сейчас сболтнёт глупость и ненароком обидит человека, на стороне Юты будет численное преимущество. Терять хорошие отношения с людьми, которые впервые за столько лет смогли вызвать в душе девушки тёплые чувства, не хотелось. Но и помешать детективу значило выказать недоверие. Усидеть на двух стульях невозможно, однако Харден изо всех сил хотела сгладить ситуацию до максимально возможного уровня. Оставалось лишь ждать действий детектива. И надеяться, что это будет нейтральный вопрос, а не что-то непристойное.

— Мне всё же стало интересно, как в таком возрасте Вы смогли получить должность хирурга и, как понимаю, заведующего отделения.

— Кардионейрохирургии, — согласно кивнул Юта, чуть улыбаясь. Ему было приятно такое внимание, но вместе с тем настораживало. Похоже, такие вопросы для него были в новинку. Особенно учитывая, что интересовался представитель закона.

— Да. Так вот, я попросил своих коллег поискать информацию о Вас в архиве.

— Разве это не превышение служебных полномочий? — в отличие от Юты, его друг особой радостью от такого интереса не отличался. Как и Чатель, которая теперь смотрела на детектива с нескрываемым подозрением.

На немой вопрос девушки, что всё это значит, Харден виновато пожала плечами. Что творится в голове Андри, даже ему самому наверняка не известно. Что уж говорить об остальных.

— Это всего лишь дружеская услуга, никаких составлений протоколов не будет, — небрежно махнул рукой Андри, снова переключая внимание на интересующего человека. — И вот в чём странность. Мало того, что первые сведения датируются 322 м годом, что соответствует Вашему двенадцатилетию, так ещё и не указан процент ДНК. Только пометка «засекречено». Не расскажете, в чём причина? И как Вы получили такую должность?

— Если Вы думаете, что это какой-то секрет, то сильно ошибаетесь, детектив, — тихо рассмеялся Юта. Попросил подержать Ллойса стакан с чаем, после расстёгивая цепочку с жетоном. Замок поддался не сразу, но это не помешало человеку довести дело до конца. Справившись с цепочкой, Юта отдал её в руки Харден, а сам продолжил рассказ. — В двенадцать я переехал в Центр. При рождении допустили ошибку в расчёте процента, и я жил на Периферии. А должность получил просто: в четырнадцать закончил школьную программу, в шестнадцать институт. Через год начал оперировать. Всё просто.

— Медицинский институт? В шестнадцать? Серьёзно думаете, что я поверю? Хоть кто-то поверит? — его сомнение было полностью обосновано.

Обучение в школе длилось с шести до восемнадцати лет, далее высшее учебное заведение по выбору. Или без него, если речь о детях Периферии: им не нужно было профильное образование. Полноценное обучение на врача занимало в среднем восемь лет. И поверить в то, что человек осилил двадцатилетнюю программу за четыре года, практически невозможно.

Зато верили остальные. И снисходительно смотрели на молодых людей, ожидая развязки диалога. Андри играл в гляделки с Праем с минуту, но тот сдаваться не собирался. Лукаво улыбался без тени насмешки, терпеливо ожидая продолжения.

— Хорошо, ладно, зайдём с другой стороны, — не выдержал детектив, смиряясь с абсурдностью ситуации. Потёр глаза, сильно зажмуриваясь. Сформулировать мысль было непросто, особенно когда все остальные полностью на стороне безумца или фантастического лгуна. — Второй вопрос: какой у Вас процент?

Вместо ответа Юта кивнул на жетон в руках девушки. Харден уже и забыла, что держит его в руках. Перевернула лицевой стороной, вчитываясь во вдавленные буквы и цифры.

Юта Прай

Г. Р. 310

ДНК 100%

— Не может быть, — ахнула Харден, поражённо поднимая взгляд на парня. Она никогда не видела таких людей. Идеальный процент был редкостью, сродни парадоксу. От родителей Харден слышала истории о таких людях. Два-три человека за десятилетие — невероятная удача, поскольку каждый такой человек был способен осилить абсолютно любую специальность в кратчайшие сроки. Более того, люди со стопроцентным ДНК не нуждались в профильной ориентации: им была под силу любая наука, к какой лежит душа.

Иногда Харден представляла себе встречу с одним из таких людей. Думала, как они выглядят, как себя ведут и какое впечатление производят. Казалось, трепета и восторга будет больше, чем при виде мэра города, а ведь мистер Корген был обладателем целых девяноста пяти процентов.

Но сейчас перед ней сидел парень, который, в понимании генетиков, был «идеальным» человеком. Приятная, очень привлекательная внешность, грандиозный ум, сделавший возможным построить карьеру одного из лучших хирургов в истории Купола. Она была рада познакомиться с таким человеком, но, к собственному удивлению, никакого восторга не было. Это был всё тот же Юта, всё тот же врач, которого любят пациенты и простые жители. С трёхзначным числом на жетоне.

— Может, — кивнул Юта, прерывая затянувшееся молчание.

Забрал жетон, застёгивая на шее, после возвращаясь к ужину. Вот так просто, без каких-либо громких фраз или попыток доказать собственную правоту. Оставалось лишь принять на веру или продолжать сомневаться, ему уж точно от этого хуже не станет. Первым, как ни странно, осознал это Андри.

— То есть, так просто? Почему Вы тогда не носите жетон наружу, поверх одежды? Сто процентов… это же престижно. Разве не повод для гордости?

— Как давно Вы видели человека, у которого жетон на виду у всех?

— Постоянно. Их десятки, и никто не считает это чем-то странным.

— А какой процент у них на жетонах? — он подводил к какой-то определённой идее, но какой именно, Харден не могла понять. Как и Андри, который пытался припомнить диапазон значений.

— Думаю, от семидесяти до восьмидесяти, выше, вроде, не видел. А что?

Юта задумался, стараясь сформулировать мысль как можно правильнее. А потом замер, хитро ухмыляясь самому себе.

— Давайте так. Вы сначала сами ответьте себе на этот вопрос, а потом я объясню, о чём хочу сказать. Сравним точки зрения, если можно так выразиться.

Детектив хотел возразить, но быстро понял, Юта не тот человек, с которым получится торговаться. Пришлось согласиться: желание получить ответы пересилило. Андри действительно всерьёз задумался над вопросом, да так глубоко ушёл в свои мысли, что не заметил, как просидел со сложным выражением лица несколько минут. На памяти Харден такого мозгового штурма воочию ещё не было. Впрочем, в реальный мир мужчина вернулся сам, без посторонней помощи.

— Если бы я увидел на улице человека с подобным процентом, то, скорее всего, начал бы внимательно его разглядывать, — медленно произнёс Андри, всё так же глядя в одну точку за спинами окружающих, — ещё в школе нам рассказывали об особенностях таких людей. Вы ведь не только отличаетесь складом ума, но и внешностью. Она как будто… универсальна. Нравится абсолютному большинству людей. Поэтому стал бы рассматривать такого человека. Не явно, конечно, но любопытство точно присутствовало бы.

— Честно, — согласно кивнул Юта, внимательно рассматривая детектива. А когда поймал осторожный взгляд, ободряюще кивнул, — а теперь ответьте на один вопрос: Вам самому понравилось бы чувствовать себя зверушкой на витрине? Которую не трогают, но рассматривают прохожие. Изо дня в день, думая, что делают это незаметно. Вы бы хотели каждый день чувствовать на себе десятки чужих взглядов и шёпот за спиной?

Харден молчала. Да и вопрос был адресован не ей, но даже так у неё не было ни единого слова «против». С подобной стороны этот вопрос она не рассматривала. И только сейчас поняла: а ведь Юта прав. «Идеальные» люди действительно живут среди них, но она ни разу не видела их своими глазами. И никто из её окружения также с ними не сталкивался. Однако в их существовании не сомневался ни один житель Купола, от чего уверенность в том, что они скрывают свой процент, лишь росла. Никому не хочется лишнего внимания, особенно когда идёшь по своим делам, не желая разговаривать с незнакомыми людьми. Жизнь в постоянном напряжении не лучшая перспектива. Проще избегать подобных ситуаций. Или же заранее сделать всё, чтобы их и вовсе не возникало.

— Нет, — после недолгой паузы покачал головой Андри, глядя прямо в глаза Прайю. — Точно нет. И Вы правы. Извините за этот некорректный вопрос.

— Всё нормально, Вам не за что извиняться, — улыбнулся Юта, качая головой. — В отличие от других, Вы не стали заявлять, что жетон — подделка.

— А такое было? — удивилась Харден, даже забыв про нежелание встревать в разговор.

— Всякое бывало. Поэтому пусть лучше будет подальше от чужих глаз. И людям не на что смотреть, и мне спокойнее, — закончил диалог Юта, снова пряча жетон под одеждой. И тут же переключая внимание на загоревшийся экран электронных часов. Новое сообщение. — А теперь я вас покидаю. Кто-то особо умный перепутал капельницы у двух пациентов. Как вообще можно повесить растворы не туда, если у вас все данные по назначениям в открытом доступе. Открой ты карту, уточни, если не уверен…

— Так, всё, иди уже, и сможешь лично всё высказать студентам, — пихнул его под ребра Ллойс, прерывая поток недовольного бурчания. Ещё и рукой помахал в ответ на шутливо-возмущённый взгляд друга. — Давай уже. Или сейчас иголку не туда воткнут — как потом перед начальством оправдываться будешь?

— Иногда мне кажется, что это ты учишь лучших студентов экспериментировать со смешением капельниц и перемешиванием стопок историй болезней, — фыркнул Юта, проверяя оповещения на мобильном. — Иначе их глупые поступки я объяснить не могу.

— Может, они сами глупые?

— В моё отделение глупые не попадают, — двигаясь спиной к выходу заметил Юта. У самого выхода махнул на прощание всем присутствующим, быстро заканчивая мысль, — кроме того случая, когда тебя прислали за медикаментами для Сектора. Но то было исключение.

И ушёл.

Пара секунд потребовалась, чтобы услышанное уложилось в голове, и ещё немного, чтобы Ллойс решил не идти следом за ушедшим по делам медицинским другом с целью объяснить, что глупый здесь далеко не он. Чатель снисходительно решила не потешаться над братом, справедливо расценив, что с него хватит. Ограничилась красноречивым взглядом и хитрой ухмылкой. Зато Харден с детективом ограничивать себя в реакции не стали и тихо посмеивались над увиденным. От высказываний также оба отказались. Их весёлого вида оказалось достаточно, чтобы ввергнуть Ллойса в ещё большее недовольство от услышанного. И только дергающаяся бровь выдавала скрытое удовольствие от всей ситуации в целом. Однако показывать, что шутки над ним он воспринимает нормально, парень явно не собирался. Его право, тем более, Харден почему-то была уверена: Андри поступил бы так же.

— Молодёжь, отвлекитесь на пару минут, — позвал Рекдри, кивая в сторону мерцающего экрана, — начинается.

Харден развернулась корпусом обратно к ноутбуку, вглядываясь в картинку. На ней некий репортёр сбивчиво рассказывал о последних событиях недельной давности, подводя слушателей к главной теме внепланового репортажа. Десятки его коллег делали то же самое, создавая у лестницы, ведущей в здание Совета шумную, беспорядочную толпу. В попытке занять более выгодное положение для съёмки некоторые особо ушлые операторы буквально расталкивали других, пробираясь к подножию лестницы. Надо отдать должное полиции: заметив нарастающий беспорядок, служители закона быстро пресекли возможные потасовки, самостоятельно распределив журналистов с операторами так, как посчитали наиболее безопасным.

— Думаете, будет что-то стоящее? — поинтересовался Андри, задумчиво почёсывая появившуюся под вечер короткую щетину.

— Миссис Корген крайне редко появляется перед журналистами, особенно без супруга, — пожал плечами Рекдри, глядя на экран. — Последний раз она выступала перед прессой несколько лет назад, когда объявляла результаты расселения второго сектора. Сдаётся мне, не к добру её деланое красноречие.

— Она выходит, — кивнула Харден, окончательно прерывая всякие разговоры.

Двери здания Совета медленно распахнулись, и в проёме показалась высокая статная фигура. Журналисты разом затихли, во все глаза рассматривая Первую женщину Купола. Полиция вместе с личной охраной рассредоточилась по периметру, внимательно следя за людьми, вылавливая каждое подозрительное движение. Но провокаций не намечалось. Даже митингующих не было видно.

Тем временем Гигейр приблизилась к трибуне, кладя руки на гладкое дерево. Харден затаила дыхание, разглядывая эту женщину. Сколько она себя помнила, миссис Корген всегда вызывала некий трепет и восторг. Не каждая женщина в свои неполные сорок пять может так хорошо выглядеть. Высокая, статная, всегда с идеально прямой спиной и гордо расправленными плечами, она всегда выглядела так, что не каждый осмеливался подойти и просто поздороваться с ней. Но вместе с тем она не вызывала чувство отторжения. На неё хотелось смотреть, её хотелось слушать. Человек, способный одним взглядом расположить к себе или заставить замолчать, стыдливо опустив глаза в пол — это про неё. Наверное, именно такая женщина и должна быть супругой первого человека Купола.

Тем временем миссис Корген окинула собравшихся репортёров внимательным взглядом, слегка щурясь от света установленных прожекторов. Камера поймала сеть тонких морщинок в уголках глаз, что придавало её лицу толику шарма. Улыбнулась, приветственно кивая, после чего сфокусировала взгляд на одной точке за спинами людей. Никаких заготовленных фраз: она всегда говорила по памяти или формулировала мысль на ходу. Не любила фальшь.

— Добрый вечер, господа и дамы. Приношу свои извинения за столь внезапное объявление о выступлении, но того требует ситуация. Спасибо за то, что пришли. Надеюсь, мои следующие слова вас не разочаруют.

— Вы хотите рассказать нам о дальнейшей политике Совета в отношении Периферии? — раздался вопрос из толпы. Десятки микрофонов и объективов камер тут же устремились в сторону трибуны, ловя каждый звук.

— Прошу впредь не задавать никаких вопросов, — мягко, но без возможности возразить или оспорить сказанное, попросила миссис Корген. — Да, в том числе и об этом. Но главное, о чём я бы хотела вам сообщить, это прокомментировать ситуацию с урегулированием беспорядков, устроенных рабочими на гидроэлектростанции. Думаю, все уже слышали о недовольстве людей действиями правоохранительных органов, когда полиция была вынуждена урегулировать конфликт, возникший на гидроэлектростанции. Жители Периферии называют их действия неправомерными, а наше решение пресечь забастовку — ограничением их прав. Однако, смею заметить, действия этих людей могли повлечь за собой последствия, которые затронули бы жителей всего комплекса. На данный момент первая станция находится на стадии ремонта и сроки восстановления её работоспособности крайне расплывчаты. Если бы в результате протестов кто-то из митингующих повредил бы единственный действующий источник энергии, последствия были бы фатальными. К тому же, агрессивно настроенные люди попросту опасны для окружающих. Исходя из этих взаимодополняющих факторов, было принято решение погасить публичный протест, применяя максимально гуманные меры воздействия. В ходе операции ни один протестующий не получил повреждений выше второго класса. Материальные потери минимальны. Мы считаем подобный исход операции успешным и смеем надеяться, что впредь подобных инцидентов не повторится.

На секунду она отвлеклась на пришедшее сообщение. Экран телефона был предусмотрительно скрыт за невысокой деревянной перегородкой. Прочитав содержание, она снова посмотрела на журналистов, но что-то неумолимо изменилось. Взгляд стал жёстче, холоднее. И только сжатые до побелевших костяшек на краях трибуны пальцы выдавали её волнение.

— Кажется, сейчас что-то будет, — тихо заметила Чатель, и остальные согласно промычали что-то в ответ.

Она не ошиблась.

— Основная же причина, по которой мы собрали вас здесь, это объявление, которое я оглашу сейчас. Предупреждаю ещё раз: никаких вопросов задавать не нужно, все комментарии даст мистер Корген на ближайшей пресс-конференции. Я же лишь сообщу главную новость, не более, — глубоко вдохнула и коротко зажмурила глаза, чтобы собраться с мыслями. Медленный выдох и полностью расправленные плечи. В голове приятная всепоглощающая ясность. — В течение следующих трёх дней будет вынесено решение о необходимости расселения одного сектора, чтобы стабилизировать жизненные показатели всего Купола. Совещание Совета назначено на четверг этой недели, после чего глава Совета выступит с речью, где огласит принятое решение. Мы надеемся, что решение будет отрицательным, но всё зависит от жизненно важных показателей нашего Купола. Помните: все наши действия направлены на сохранение жизни и поддержание её на стабильном уровне. Какое бы решение ни было принято, оно будет верным. Спасибо.

Под оглушительный шум разбушевавшихся от услышанного репортёров миссис Корген скрылась в здании Совета. Ни один из особо прытких репортёров пробиться следом не смог: надёжные личные охранники быстро скрутили любителей сенсаций ещё на подходе к дверям и передали в руки полицейских. Далее программа переключилась на свой обычный режим работы, транслируя очередной сериал, а зрители ещё долго сидели в напряжённой тишине, обдумывая услышанное. Никто не проронил ни слова, ни комментария в адрес заявления миссис Корген не было сказано, но отчего-то Харден была уверена: каждый человек понимал, к какому решению через несколько дней придёт Совет. И как в таком случае поведут себя жители выбранного Сектора — тайна, спрятанная в ящике Пандоры. Открывать который точно не стоило.