Нелюдим

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

1995 год, 50 лет

У него все болело.

Болели ноги, болела спина, болели мозги... люди, которые заявляли, что старость — это отстой, знали, о чем говорили. Сорок со своим кризисом средних лет уже казались старостью, но, не оглядываясь на историю собственной семьи, Тоби планировал здравствовать до восьмидесяти. До ста? Это уже было чересчур. Могло и так случиться, но, скорее всего, Тоби уже пересек экватор.

Позади осталось больше лет, чем впереди.

Чего он добился за полвека?

Не столь малого, полагал Тоби. Двое прекрасных детей. Чудесная жена, которую он горячо любил, даже если иногда она его бесила. И дружба монстра, чьи когти цвета слоновой кости незаметно для него стали желтыми, а зубы начали выпадать. Оуэн тогда с тревогой в глазах держал перед собой зуб, словно бы спрашивая: «Что за чертовщина происходит с моим телом?»

Довольно скоро плотоядное животное могло перейти на жидкую пищу.

Мистер Зак умер пару недель назад. «Естественные причины». Вот в каком направлении шагал Тоби. Естественные причины. «Ага, умер, но это должно было случиться».

Полтинник оказался невеселым праздником, даже несмотря на то, что сын подарил Тоби копию «Близких контактов третьей степени» на видеокассете (которая у него уже была, но Гэррет пару лет назад покрасил ее лаком для ногтей), а Ханна сделала его портрет из мармеладных драже, наклеенных на картон. Пятьдесят — слишком много. Он хотел, чтобы у него была кнопка перемотки назад.

Нет, не перемотки. Перезапуска.

Боже. Каким нытиком он был. Он мог бы исправить некоторые ошибки прошлого, если бы получил шанс, но свой жизненный путь менять бы не стал. Он был лучшим другом монстра. Кто еще таким мог бы похвастаться? Наверное, никто. Его жизнь была крутой.

Хотел бы он, чтобы Гэррет был сейчас здесь с ним. Они вместе много гуляли по лесу и хорошо проводили время, но, естественно, когда он шел к Оуэну, сын должен был оставаться дома.

Жаль. Гэррет полюбил бы Оуэна.

А Оуэн полюбил бы Гэррета.

Тоби было восемь, когда он впервые увидел монстра. Следовало признать, что его первым желанием было закричать и побежать домой, зовя маму, но ведь там не было никого, кто мог бы его успокоить, показать, что Оуэн милый. Если бы папа стоял там и держал его за руку, Тоби бы переполняло восхищение, а не страх.

Конечно же, Тоби не собирался брать Гэррета на встречу с Оуэном. Ни за что.

Когда он подошел к хижине, Оуэна там не оказалось, но он довольно быстро появился, держа в когтях полусъеденного кролика. Монстр отхватил от него большущий омерзительный кусок, а затем протянул свисающие останки, предлагая их другу.

Это было вежливо со стороны Оуэна, но Тоби никогда не принимал его предложения. Он отмахнулся, и монстр продолжил трапезу.

— Думаешь, я зациклился на том, что мне пятьдесят? — спросил Тоби. — Сара так и думает. Не знаю. Возможно, но главный вопрос в том, что, может, это нормально — зацикливаться на этом? Я бы, например, ожидал такого от людей. Сара вот тоже от радости не прыгала, когда ей стукнуло сорок, — ну ты знаешь, я тебе рассказывал. Эй, жуй с закрытым ртом. Я не хочу этого видеть.

Как всегда, Оуэн продолжил жевать с открытым ртом. Тоби не любил бывать у него сразу после убийства ради очередной трапезы.

— Это правда так необходимо делать передо мной?

Да.

— Ну хорошо. Вопросов больше нет. Все равно я дольше не могу побыть. Я обещал Гэррету, что мы начнем делать домик на дереве.

Приведи его.

— Ты каждый раз это говоришь. Не получится, приятель. Не хочу нарваться на бракоразводный процесс.

Оуэн выглядел разочарованным. Но, стоило признать, жизнь полна разочарований.

— Один за деревом! — закричал Гэррет.

— Мать честная! Стреляй! Стреляй в него!

Гэррет нацелил пальцы на дерево и укокошил воображаемого космического захватчика. Затем он издал звук, означающий, что пришельца разорвало на миллион кусочков, которые раскидало на несколько акров.

— Отлично, — сказал Тоби. — Теперь лес чист.

Они стояли на заднем дворе. Для домика было выбрано самое большое из трех деревьев — это означало, что им придется спилить несколько ветвей и вытеснить белку.

Тоби просмотрел планы, тщательно составленные Гэрретом. На них было изображено двухуровневое сооружение с пожарным шестом. Здесь был потайной ход; гостевая спальня; комната с полноценной ямой для аллигатора, где могли прятаться враги; пиццерия и пушка. Гэррет понимал, что проект придется пересматривать в сторону упрощения, хоть Тоби и обещал с уважением отнестись к его творческому видению.

— Ну ладно, — произнес Тоби, размахивая ножовкой, словно рыцарским мечом. — Мы оба не понимаем, что делаем, поэтому из нас получается хорошая команда. Твоя задача — держать стремянку, пока мама смотрит на нас через окно и сильно нервничает. Справишься?

— Я хочу пилить ветки.

— Пила опасная, так что нет. Пилить буду я. Ты можешь оттаскивать их. Это гораздо веселее.

— Смотри, папа! — закричал Гэррет, указывая на то же дерево, что и раньше. — Еще один.

Тоби повернулся и выстрелил в пришельца из пилы, что было нелогично, но вроде бы эффективно.

— Так, нужно спустить оборудование пришельцев, — сказал он. — Нам предстоит нелегкая работка.

Гэррет отдал честь.

— Да, сэр.

Тоби подвинул стремянку поближе к стволу дерева и взобрался на пару ступенек.

— Убедись, что она стоит крепко, — сказал он. — Держи ее обеими руками.

— Понял.

Тоби отпиливал лишние ветви, аккуратно отбрасывая их в стороны. Домик должен был получиться потрясающим. Гэррету будут завидовать все соседские детишки. И у него появится несколько друзей.

— Думаешь, там безопасно? — спросила Сара.

— Ага. Я уже прочитал ему лекцию, что нельзя подходить к домику, пока он не закончен, и я не разрешу ему подниматься одному, пока сам не попрыгаю на полу внутри.

— Как твоя спина? — спросила Сара.

— Отлично, — соврал Тоби.

Ничего страшного — несколько таблеток аспирина исправили ситуацию.

Сара поцеловала его. Они все еще целовались, смеялись и занимались любовью, но все было не так, как раньше. Шутки стали более натянутыми, объятья воскресным утром — менее сердечными. Она, казалось, уже не скучала так сильно, пока он возвращался из долгих одиноких прогулок по лесу.

И все же в его жизни было много радостей. Гэррет, Ханна и Оуэн.

— А я могу пойти? — спросил Гэррет, отрывая взгляд от видеоигры. Тоби подумал, что довольно неплохо справляется с ролью отца — если Гэррет отвлекался от «Нинтендо», это можно было считать высшей честью. Тоби несколько раз играл с ним и заметил, что крепко подсаживается на игры, поэтому пытался по возможности их избегать.

— Сегодня папа идет один, — объяснила Сара.

Она сидела на диване, держа Ханну на коленях.

— Ну пожалуйста.

— Не в этот раз, — сказал Тоби. — В следующий возьму.

Гэррет вернулся к видеоигре. Тоби и Саре повезло — он редко начинал ныть по какому-либо поводу. Заведя детей, они были вынуждены общаться с другими родителями, и дети этих людей были настоящими истеричными монстрами.

Он не видел Оуэна уже целых три дня. Из дома было нелегко улизнуть, если, конечно, не на работу. Он искренне желал, чтобы было еще одно создание, похожее на Оуэна — Эсмеральда, может быть, — которое жило бы неподалеку и составляло ему компанию. Это помогло бы облегчить чувство вины по поводу того, что он не может чаще ходить к Оуэну.

У Тоби для друга была свежая фотография Гэррета и Ханны, измазанных тестом. Оуэн любил смотреть фотографии. Он порвал всего лишь две, и то случайно.

Тоби не нравилось, что он не может привести с собой сына.

Очень не нравилось.

Сара бы ни за что не поняла, а сын бы понял. Гэррет подумал бы, что это самая крутая вещь в мире. Тоби мог представить себе изумление на лице сына. Сначала немного страха, конечно, но он превратился бы в чистый восторг от открытия, которым с Гэрретом поделился отец.

Они могли бы ходить к Оуэну каждый день.

Только он и Гэррет. Отец и сын.

Но этого не произойдет. Ни в коем случае. Это навсегда должно было остаться тайной Тоби, навечно скрытой от мира. Даже после его смерти. Быть может, лет через пятьдесят какой-нибудь мальчишка, прогуливаясь по лесу, обнаружит останки примитивной хижины, и мысли о том, что могло там жить, будут бередить его воображение. Быть может, он нафантазирует себе что-нибудь с еще более страшными глазами и более длинными когтями и зубами.

А возможно, Оуэн будет все еще жив и найдет себе нового друга.

Черт возьми, как же ему не нравилось, что он не может поделиться этим со своим сыном. Ну что за насмешка — то, что приносит тебе столько радости, должно оставаться темной, грязной тайной. Разве справедливо, что он не может рассказать сыну о самом великом открытии своей жизни?

Безусловно, там были замешаны убийства...

И все же...

Оуэн казался таким счастливым, увидев его, а Тоби даже угощений не прихватил. Когда друг его обнял, Тоби задался вопросом: а почему, собственно, он не мог привести сюда Гэррета?

Гэррет был достаточно взрослым, чтобы хранить секрет. Тоби в свои восемь его хранил. Нет, подождите-ка, не хранил — он все рассказал родителям, а когда они ему не поверили, стал хранить тайну от всех остальных.

До Мелиссы.

Забудь прошлое. Нет, не забывай прошлое, извлекай из него уроки. Гэррет будет хранить Оуэна в секрете. Тоби знал, что будет. А если и нет... ну, родители Тоби ему не поверили, так почему же Сара должна поверить Гэррету?

«М-да, такой уж у нас сумасшедший мальчуган, — сказал бы Тоби с усмешкой. — Какое воображение! Напоминает меня самого в его возрасте. Я тоже думал, что видел монстра. Хотя Гэррету повезло — мне лично устроили взбучку, а мы не верим в пользу телесных наказаний».

Мелисса случайно поцарапала глаз Оуэна. До этого монстр был миролюбивым. Оуэн ни за что не причинит вред его сыну намеренно, и если Тоби предпримет все возможные меры предосторожности...

Нет. Плохая идея.

Или блестящая, судьбоносная идея!

Он должен был обдумать все еще раз. Обмозговать каждый нюанс.

О боже, он просто места не мог себе найти от возбуждения.

— Оуэн, я могу привести тебе еще одного друга, — сказал Тоби неделю спустя.

Оуэн определенно был рад такой перспективе.

— Но есть нюансы, которые тебе не понравятся, и, если ты с ними не согласишься, ничего не будет. Итак, как ты смотришь на то, чтобы сесть в клетку?

Нет.

— Хорошо, послушай. Если ты уже не желаешь идти на компромисс, тогда забываем об этой идее. Ты помнишь, что было в прошлый раз. Ни за что на свете не позволю, чтобы с моим сыном что-то случилось. Ни единой царапины. Так что либо ты соглашаешься, либо я останусь твоей единственной компанией до конца жизни. Выбирай. Так как насчет клетки? Пойдет?

Оуэн слегка опустил голову. Да.

— Не обязательно должна быть клетка. Я хочу посмотреть какие-нибудь оковы. Оковы могут быть стильными. Ты будешь круто в них смотреться. Но сразу хочу прояснить, что я закую тебя, и если ты собираешься спорить со мной, то никакой сделки не будет. Я не хочу тратить деньги на клетку или оковы, пока точно не буду уверен, что эта идея тебе подходит. Договорились?

Да.

Круто Оуэн в оковах не смотрелся. Он выглядел скорее жалко. Но все же дело двигалось.

— Дергай, — сказал Тоби.

На шею Оуэна был накинут толстый кожаный ремень, соединенный с цепью, обмотанной вокруг дерева. Оуэн был чертовски силен, но не настолько, чтобы вырывать деревья с корнями, а цепь, по словам парня из хозяйственного магазина, «могла выдержать полдюжины слонов, тянущих ее одновременно». Тоби сомневался, что это утверждение подкреплялось полевыми испытаниями, но цепь определенно была прочной.

Оуэн показал знаками: тяжелая. Сделать это ему было сложно, потому что его руки тоже были закованы.

— Я знаю, что тяжелая. Но ты же потерпишь немного?

Да.

— Тогда дергай.

Оуэн потянул цепи.

— Нет, по-настоящему дерни. Я пойму, если ты будешь притворяться, так что давай изо всех сил.

Оуэн рванул: зубы сжались, мышцы вспучились. Ни с цепями, ни с деревьями ничего не произошло.

— Отлично, — сказал Тоби. Он подошел к сумке-холодильнику, открыл ее и вытащил сюрприз. — Если сможешь вырваться, я дам тебе этот банановый сплит. Если нет, то я сам его съем. — Он подцепил кусочек ложкой и медленно засунул в рот. — Ммм.

Да, это было жестоко, но ему на самом деле нужно было убедиться, что Оуэн не высвободится. А Оуэн тянул, чтобы получить мороженое, тянул так сильно, что, казалось, у него вот-вот полопаются кровеносные сосуды. Но цепи и деревья выдержали.

— Прекрасно. Я пошутил, конечно, ты получишь свое мороженое. — Тоби подошел, отстегнул правое запястье Оуэна и отдал ему миску. Оуэн поднес ее ко рту и за секунды слизал весь банановый сплит.

Все было готово. Завтра он сможет привести Гэррета.