Нежеланная невеста дракона

Глава 32

Весь Драконий Пик гудел, как гигантский потревоженный улей. За окном беспрерывно скрипели колеса, цокали копыта, слышались возгласы слуг и церемонные приветствия прибывающей знати. Даже сквозь толстые стены доносился этот нарастающий гул предсвадебного безумия. Я стояла посреди гардеробной, превращенной в последний оплот перед битвой, и чувствовала себя выряженной куклой. Очень дорогой и очень нелепой.

Я в ужасе смотрела на свое отражение в тяжелом, атласном платье цвета закатного неба, усыпанном искрами-блестками. Лицо было бледным, глаза – слишком большими и испуганными.

– Вы шикарны, леди! – Элси, вертясь вокруг меня, поправляла складки на невероятно пышном подоле.

Я едва сдержала стон отчаяния. Так же шикарно смотрится попугай в золотой клетке. Платье, выбранное Лираэль, было воплощением драконьей помпезности. Вырез – до самой диафрагмы, рукава-фонарики, шлейф длиной в три моих роста. Оно кричало, сверкало и безжалостно подчеркивало мою человеческую хрупкость, выставляя ее напоказ. Драконья невеста? Нет. Смертная, тщетно пытающаяся примерить чужую шкуру.

– Шикарно и нелепо, Элси, – поправила я горько. – Как карнавальный костюм.

Служанка на мгновение замялась, ее взгляд метнулся к огромному шкафу, потом к двери. Она понизила голос до шепота:

– Леди Корделия… то платье, что вы изначально выбрали… его тоже сшили. Оно тут. – Элси подбежала к шкафу, открыла дверцу и вытащила сверток в защитном чехле. – Я не смогла его выбросить, хоть леди Лираэль и велела.

Она развернула ткань. Там лежало мое платье. Из струящегося шелка глубокого синего оттенка, напоминающего ночное небо перед рассветом. Скромный, но изысканный крой, тонкая серебряная вышивка по подолу. Оно не кричало. Оно пело. Тихую, уверенную песню о достоинстве, а не о показном блеске.

– Давайте наденем его! – выпалила Элси.

Сомнения длились ровно три секунды. Потом мы, как две заговорщицы, бросились снимать с меня чудовищный наряд Лираэль. Атлас падал на пол тяжелыми волнами. Шелк нового платья обнял кожу прохладной лаской. Элси ловко застегнула скрытые застежки сзади, поправила складки. Мы обе замерли перед зеркалом.

– Вот… – прошептала она, и в ее голосе прозвучало благоговение. – Вот это вы. Настоящая.

Да. Это была я. Корделия Хартвуд. Не пародия на дракониц и не пестрый попугай. Синее платье подчеркивало линию плеч, талии, делало меня элегантной. В нем не было вызова, и он не требовался.

Дверь в комнату вдруг отворилась. На пороге стоял Ксалор, облаченный в парадный камзол из черного бархата, расшитый сложнейшими золотыми узорами. Золотистые глаза широко распахнулись, сканируя меня с головы до ног. Он замер, будто наткнувшись на невидимую стену.

Элси ахнула и прошмыгнула за дверь, оставив нас наедине.

– Ты не должен видеть невесту до свадьбы, – процедила я, пытаясь скрыть охватившую меня панику под маской суховатого замечания. – Плохая примета.

Ксалор вошел в гардеробную, его взгляд так и не отрывался от меня. Уголок его губ дрогнул в странной полуулыбке.

– Ну да, – хмыкнул он, – именно эта примета нам все и испортит.

Дракон сделал еще шаг, и его голос, неожиданно лишенный привычной колючести, прозвучал почти тихо:

– Ты выглядишь великолепно.

В интонации не было ни капли насмешки. Мое сердце предательски екнуло. Но тут же его взор скользнул в сторону и упал на брошенное на полу платье Лираэль. Брови Ксалора поползли вверх.

– Драконьи боги, – пробормотал он. – Что это за жуть?

– Это платье для меня выбрала твоя драгоценная кузина. – Я невольно рассмеялась. – По ее мнению, такой должна быть драконья невеста.

– Жуть, – повторил Ксалор категорично и покачал головой. – Не вздумай его надевать.

Он выдержал паузу, словно вспомнив, зачем пришел.

– Я тут не просто так. А с… подарком. Держи.

Дракон протянул мне маленькую, изящную коробочку. Продолговатую, обшитую бархатом. Я открыла ее с опаской. Внутри, на подушечке, лежало ожерелье. Невероятной красоты. Тонкая цепь из белого золота, а на ней – камень, похожий на каплю застывшего темно-багрового пламени.

– Красиво, – вырвалось у меня. Но я тут же насторожилась. – Что это?

– Стабилизатор, – коротко бросил Ксалор. Его взгляд стал жестким, деловым. – Гарантия, что твоя тьма не рванет посреди церемонии и не превратит половину гостей в иссохшие мумии. Надень. Сейчас.

Холодная волна возмущения поднялась от пяток до макушки. Я отшатнулась, сжимая коробку.

– Нет! Ты с ума сошел? Я не нацеплю этот… ошейник! Особенно сегодня!

– Корделия, – его голос прозвучал резко, но без злости. С оттенком предостережения. – Подумай. На празднике может произойти что угодно. А ты знаешь, как твой дар реагирует в момент опасности. Одна вспышка паники – и вместо свадебных колоколов зазвучат предсмертные крики. Ты этого хочешь? Чтобы твоя сестра, ее жених, твой опекун попали под удар?

Его слова ударили, как обухом. Он был прав. Ужасно, мерзко прав. От мысли о том, что мой дар может вырваться среди всех этих невинных людей, меня затрясло. Я посмотрела на ожерелье в коробке обреченно.

– Не хочу быть беззащитной, – прошептала я, ненавидя себя за дрожь в голосе.

– Ты не будешь беззащитной, – сказал Ксалор так, что каждое слово отпечаталось в сознании. Его золотистые глаза смотрели прямо в мои без привычной насмешки. – Я буду рядом. Доверься мне. Хотя бы в этом.

Довериться?! После всего? После поцелуев-провокаций, ментальных игр, угроз? Но в его взгляде не было лжи. Была странная, тяжелая убежденность. И я вдруг подумала, что хоть Ксалор и готов на многое, чтобы свадьба не состоялась, он не станет подставлять меня при всех и при отце. Не заставит плясать марионеткой на алтаре. Не допустит, чтобы меня убили на его глазах. Это было ниже его драконьей гордости.

– Я смогу снять его? – спросила я, глядя на ожерелье. – Ну, если надену…

– В любой момент, но расстегнуть застежку потребует усилий. Надеюсь, ты этого не сделаешь.

Ксалор еще секунду смотрел на меня, потом развернулся и вышел, оставив мне коробку и вихрь противоречивых чувств.

Я долго смотрела на ожерелье. Потом вздохнула, достала его. Оно оказалось удивительно легким. Одно нерешительное движение, и прохладная цепочка защелкнулась вокруг шеи. Камень лег в ложбинку между ключицами, излучая едва уловимый, успокаивающий холодок. Оно удивительно подходило к платью. Как последний, роковой штрих.

Не успела я осознать это, как дверь снова открылась. На этот раз заявилась Лираэль. Ее медные волосы были уложены в сложнейшую башню, платье было шедевром золотой парчи. Увидев меня, она замерла, ее глаза округлились от злости и непонимания.

– Что это на вас?! – выдохнула она, указывая на меня пальцем. – Какого демона вы надели… это?! Где платье, которое я выбрала?!

Тут-то Лираэль его и заметила – лежащим на полу. Возмущенно поджала губы и уставилась на меня.

Я встретила ее взгляд. Ожерелье холодком касалась кожи, я ощутила странную уверенность. Надетый на меня ошейник Ксалора давал неожиданную свободу – проявлять любые эмоции!

– А что вы мне сделаете? – спросила я с самой сладкой улыбкой. – Сорвете с меня мое платье здесь? Перед самой церемонией? Попробуйте. Все сбегутся на наши крики, будет зрелищно.

Лираэль задохнулась от бешенства, ее лицо побагровело. Она открыла рот для новой тирады, но тут в дверном проеме появилась массивная фигура Мориуса. Его парадное одеяние затмевало даже наряд Ксалора.

– Лираэль, – произнес он спокойно, но так, что драконица мгновенно замолчала и выпрямилась. – Тебя ждут внизу. Помоги Эрис с цветами.

Она бросила на меня последний убийственный взгляд и, не сказав ни слова, вышла, высоко задрав подбородок. Мориус посмотрел на меня внимательнее, в его глазах мелькнуло одобрение.

– Правильный выбор, Корделия, – сказал он мягко. – Вы выглядите достойно. – Его взгляд остановился на ожерелье на мгновение дольше, но комментариев о нем не последовало. – Как бы ни сложились некоторые обстоятельства, я буду искренне рад окончательно принять тебя в нашу семью.

Его слова, такие неожиданно теплые и простые, обожгли сильнее, чем ярость Лираэль. Комок подкатил к горлу. Я кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Мориус склонил голову и вышел, оставив меня с вернувшейся Элси и с камнем стабилизатора на шее. До начала конца оставались считаные часы.