Нежеланная императрица, или Постоялый двор попаданки

27

Эдвард

Я медленно шагаю среди причудливых деревьев в висячем саду замка, раскидистые ветви сплетаются в высокие арки, вдоль усеянных цветами аллей гуляет прохладный ветер. Остужает мысли.

Полной грудью вдыхаю свежий, хотя и немного сырой, воздух, мысленно успокаиваю себя. Переговоры с делегацией из Арсанда истощили мои резервы, сейчас нужен отдых. Зато я разрешил вопрос о спорных землях. Мы подписали договор, и это, вроде бы должно было бы принести облегчение. Но в душе тяжело.

На горизонте со стороны Инкервиля огромный грозовой фронт. Молнии вспыхивают в потемневшем небе. И я невольно вспоминаю о жене. Аделина… Как она там, в этой болотистой глуши? В такую жуткую непогоду…

Вспоминаю её лицо, её глаза, ту беспомощность, с которой она смотрела на меня в нашу последнюю встречу. Тоска разрывает сердце, но я тут же одёргиваю себя. Эта бестия устроила подлог приказа, чтобы оказаться поближе к любовничку, а мне в глаза кричала с очень похожим на искреннее отчаянием, что ничего не знает. Все это — часть её игры.

Нет. Это я пытаюсь себя убедить в такой версии. Но сам в неё не верю. Могла ли Аделина это провернуть? Технически у неё была возможность, но её оголенное негодование и ярость за то, что я сослал её в болото, оставляют место сомнениям.

Из мыслей меня вырывают приближающиеся шаги.

Ко мне подходят Альфред с дочерью Джиной.

На ней тёмно-фиолетовое платье с золотыми нитями, украшенное мелкими драгоценными камнями на глубоком декольте. Подходит фигуре, идеально подчеркивает красивые изгибы и роскошную грудь. Длинные тёмные локоны спадают на плечи, а глаза, цвета глубокого изумруда, посылают мне игривые взгляды. Мужчина во мне машинально оценивает её по достоинству, но в самом деле интереса я к ней не испытываю.

— Ваше Величество, как прошли переговоры с делегацией из Арсанда? — спрашивает ровным тоном Альфред.

— Договорённости достигнуты, — отвечаю, не тая усталости в голосе. — Спорные земли остаются за нами. Ситуация на границе стабильна.

Альфред кивает, но не углубляется в тему, видимо, заметив моё настроение. Слишком остро ощущаю волнение за границами своего государства. Он откланивается, оставляя нас с Джиной.

Она подходит ко мне ближе, окутывая меня приятным, но приторным запахом лилий и персиков,

— Ваше Величество, — начинает она мягко, кокетливо прищурив глаза, — как вы на самом деле пережили эти долгие переговоры? Это утомительно, кажется, даже для такого сильного правителя, как вы.

— Привыкаешь, — отвечаю, стараясь быть холодным, но внутри зреет раздражение. Всё это слишком напоминает какой-то карикатурный танец слов.

— А как же ваши личные переживания? — продолжает Джина, её слова становятся едва заметно более интимными. — Вы правите железной рукой и ведете нашу страну вперед, но разве вы не мечтаете о чём-то другом? Может, о детях, любви?

Напряжение нарастает, и Джина делает медленный шаг вперёд, будто подкрадывающаяся к добыче хищная кошка.

Мне перестает нравиться, как разворачивается этот разговор.

— Я ценю ваше внимание, Джина, но адресуйте его кому-нибудь из вашего круга. — Я произношу это строго и ловлю её разочарованный взгляд.

Правда Джина быстро справляется с эмоциями.

— Разумеется, Ваше Величество. Прошу прощения, если нарушила границы. — Она отходит на шаг и чуть приседает в почтенном книксене, как того требуют приличия.

Я поворачиваюсь и, не сказав больше ни слова, иду обратно в замок. Чувствую затылком прожигающий взгляд. Плевать на Джину.

Спускаюсь в кабинет.

Через несколько минут я прохожу сквозь приемную и окликаю быстроногого помощника Гарена. Он исполнительный и преданный юноша.

— Найди Фарквала, — приказываю я. — Пусть срочно явится ко мне.

Гарен кивает и отправляется выполнить поручение. А я захожу в кабинет и тяжело опускаюсь за стол. Мне надо выяснить, что за подлог с приказом. Надо или вывести Аделину на чистую воду, или оправдать её в своих глазах. Но измена-то все равно никуда не исчезнет! Мысли о том, что она меня предала, терзают сердце и не дают ровно дышать.

Минут через десять дверь кабинета открывается, и в комнату входит Фарквал, как всегда сдержанный, но с тенью тревоги в глазах. Он знает, что вопрос, который я собираюсь задать, не будет лёгким.

Фарквал — начальник моей тайной канцелярии. Он тоже дракон, но его зверь слабее моего. Зато как человек он толковый и умный. Он мой очень далекий родственник из загибающейся ветви. Престол ему не светит, но я возвысил его так, как он бы не взлетел ни за что. Перевез его семью в столицу и выплатил долги.

Он мне предан безоговорочно. Если что-то надо выяснить — в лепешку расшибется, но выяснит. Однако в последние дни он меня сильно разочаровал. Расследование в отношении моей жены пока ни к чему не привело.

Фарквал застывает напротив моего стола. Поза напряжена. Ну конечно. Десять дней — и никаких подвижек. Из доказательств измены — только чертовы письма! Но проблема том, что они написаны моей женой. И кому? Послу со смехотворным именем. Беда в том, что эти письма дышат страстью, глубокими и испепеляющими чувствами.

А ведь я ее любил. На руках носил. Пылинки с нее сдувал. А она вот как мне отплатила… Ну да, пусть она и казалась многим немного глуповатой и поверхностной, но да разве сердцу это важно?

Но когда я увидел эти письма… Клянусь, лишь неимоверным усилием я не сжег предательницу там же, в ее покоях. Я думал, что всё. После этого в моем сердце лишь ледяная пустыня. Я мечтал, чтобы эта тварь страдала так же, как и я.

Императору не пристало быть мелочным. Поэтому я не стал опускаться до мелкой мести. Отправил изменницу не на каторгу или эшафот, а в приличное место. Так нет же! Ей надо было снова изворачиваться, лгать, интриговать. Пытаться сбежать.

Из мрачных мыслей меня выдергивает тактичное покашливание Фарквала. Ах да… Он должен был выяснить, как чертовка подделала документ на таверну…

— Ваше Величество, — голос Фарквала вырывает меня из потока мыслей.

— Да, Джозеф. Что с указом? — спрашиваю я, не скрывая раздражения. — Ты выяснил, это подлог? Кто за этим стоит?

Фарквал принимает свой обычный вид отчётного чиновника и делает шаг вперед.

— Подпись подлинная, Ваше Величество. Она была сделана токен-стоуном, так что приказ был изготовлен в вашей канцелярии, — отвечает он, не встречая моего взгляда.

Киваю. Токен-стоун — волшебный артефакт, который воспроизводит мою императорскую подпись на мелких документах, которые тысячами проходят через мой секретариат. Не буду же я подписывать каждую чертову бумажку! Поэтому у моего секретаря и есть такая волшебная штуковина.

Это не успокаивает меня. Всё становится только мрачнее.

— Ты говорил с секретарем, который имел доступ к токен-стоуну? — спрашиваю я, глядя в глаза Фарквалу.

Фарквал медлит. Рычу, с трудом сдерживая гнев, а на душе мрачно — драконья суть чует неладное:

— Ну?

Он приосанивается, но отводит взгляд.

— Нет, Ваше Величество.

Закипаю внутренне.

— Что тебе помешало? — голос скрипит, даже не пытаюсь скрыть гнев.

Фарквал слегка сереет.

— Он мертв, Ваше Величество. Лихорадка унесла его жизнь, сгорел буквально на глазах, как сказала его жена.

Все загадочнее и загадочнее! Нет, я знаю, что люди смертны, а болезней так много, что не от всех есть лекарства. Но от истории с этим секретарем внутри колет острое чувство, что его гибель была не случайностью.

— Значит, появился новый секретарь? — свирепо спрашиваю я.

— Да. Его зовут Грегори Вальтен, — ровно отвечает Фарквал.

Я сжимаю кулаки. Зацепки обрываются на мертвом секретаре, но я не отступлюсь так просто. Мой зверь уже взял след, и я докопаюсь до правды. И если Аделина сама все это срежиссировала, казню не задумываясь.

— Пойдём, побеседуем с ним, — бросаю Фарквалу со зловещей улыбкой. — И сенешаля пригласим заодно.

Вопросы, которые я собираюсь задать, могут привести к неожиданным открытиям, но я готов принять любую информацию, которая выяснится.