Не время для нежности

Глава 17 Рики Фрид

Дверь не желала легко выпускать беглецов наружу, кто-то упал за ней на пороге. Человек это или чудовищное порождение катакомб — им еще предстояло выяснить.

Рики напрягся и в несколько сильных рывков сдвинул створку от себя. В коридор вновь пахнуло дымом. Не так сильно, как в первый раз — можно было сносно дышать, но Иглао все равно закашлялся с непривычки.

Вонь городской канализации, которой успели пропитаться насквозь, конечно, ничуть не лучше, но все же она не вызывала такого отторжения у организма, как пронизанная ароматами паленого мяса гарь. Стоило втянуть ноздрями задымленный воздух помещения — нутро тут же выворачивало наизнанку, а легкие стремились выпрыгнуть через рот.

Исследовав пространство, наемник протиснулся в образовавшуюся щель. Повременив немного — кто-то же барабанил по дереву истово, когда Рики бросил мешочек со снотворным зельем! — вслед ему скользнул Иглао. Просунул голову, чтобы увидеть, как тот вытаскивает меч из обмякшей подгоревшей тушки.

Тварь безвольно распласталась на закопченном полу. Под белесым полупрозрачным панцирем, надежно защищавшим тело от головы до кончиков раздвоенного хвоста, шевелилось нечто. Замедляя ход, там пульсировал свитый из тонких остекленевших нитей комок плоти.

Иглао решил, что это сердце или подобие его. С каждым ударом из раны на шее толчками вытекала и расползалась по полу маслянистая темная жидкость. Поделка из алхимического воска в руке наемника догорала: фитиль шипел и плевался. Мертвенно бледное сияние на кончике свечи то притухало, то вспыхивало с новой силой, на долю секунды озаряя все вокруг неприятным слепящим светом. В комнате они были одни.

Висельник отступил, чтобы не испачкать ботинки.

— Странно… — сказал он. — Почему кровь не видно под панцирем? Они же почти прозрачные.

— Интересный вопрос, — ответил Рики, вытирая меч подобранной с пола ветошью. — Минадским алхимикам его задай, может и ответят. Сколько режу тварей — что болотных, что этих — из катакомб, все одно. Чернеет, покидая тело.

— Окисляется на воздухе, да?

— А ты, как посмотрю, ученый.

— Не помню, — вздохнул Иглао, — Возможно, когда-то им был… Стерлось из памяти.

Рики Фрид осмотрелся: они буквально вышли из платяного шкафа. Основательно подгоревшие деревянные останки лежали у окованной железом двери. О ее существовании, видимо, знали немногие; а те, кто был в курсе, ревностно охраняли секрет, прикрыв тайный ход тяжелой мебелью.

Повсюду — на полу, на сложенных из крупного камня и истертых до блеска скамьях, в беспорядке лежала верхняя одежда. Портки и рубахи медленно тлели, исходя сизым, остро пахнущим паленой шерстью дымком. Кое-где огонь еще держался. Пламя нехотя лизало мраморную мозаику стен, но, пожрав доступную пищу в виде картин и легких портьер, уже медленно умирало.

В отдалении, уткнувшись лицом в лужу крови, лежал голый человек, мужчина: руки и ноги его были изрядно покусаны. Рядом, врасплох застигнутые зеленым туманом, свернулись калачиками его убийцы. Подойдя к каждой из них, наемник буднично, несколько раз сунул лезвие составного меча под ослабшую броню двухвосток.

— Чудовища умеют изрыгать огонь? — обведя помещение взглядом, осторожно спросил Иглао. — Есть среди них драконы?

Рики пальцами затушил фитиль умирающей свечки.

— Такой большой, а в детские страшилки веришь… Они — всего лишь насекомые. Да, насекомые, выросшие до умопомрачительных величин, но не более того. Наверное, под землей у них харчи необыкновенно питательные, особенные…

— Отчего же лезут наружу?

— Я думал, что ты сможешь знать ответ на этот вопрос, — сказал Рики. Добавил: — Хорошая штука — потеря памяти. Что хочешь на нее списать можно, — и замолчал.

Проявившаяся от воздействия магнитной пыли метка в основании шеи Викиса не давала Рики покоя. Она явно указывала на то, что приговоренный к паскудной казни на площади Просвещения имел прямое отношение к Высшим — расе странной, не от мира сего.

Те же болотные твари, например, хоть и отличались от человека разительно, и то казались бесконечно ближе. Их действия, по крайней мере, поддавались логическому объяснению. Простейшую тактику волнообразных атак можно было просчитать заранее, подготовиться и дать соответствующий отпор. Чего не скажешь о Высших. Могущественные и таинственные, они сторонились людей.

Казалось, пришлые старательно выживали род людской с пригодных к сносному существованию территорий. Словно готовили землю для новых хозяев, дуром прущих с западных рубежей. Выжигали раз в сезон луга и посевы.

Но какой от того прок?

Намерения их были недоступны человеческому пониманию. Ходили упорные слухи, мол, миру конец, последнее поколение Высших…

До них и так забрали все, до чего только смогли дотянуться жадные руки. А эти исчезнут — заберут последнее. Тогда не останется ни тварей, ни людей, которых кровожадные насекомые рассматривали исключительно с гастрономической точки зрения.

Думая об этом, Рики Фрид изучал комнату. Узкое помещение с множеством разбросанных обгоревших вещей: длинные лавки по периметру, гнутые жестяные шайки беспорядочной кучей сваленные в углу и, несмотря на недавно отбушевавший пожар, чуть влажный воздух. Чтобы подтвердить свою догадку, он выглянул в окно.

Так и есть, на противоположной стороне улицы протянулся безликий серый забор, за которым виднелись черепичные крыши одноэтажных казарм, а за ними чернела высокая крепостная стена, неровным кольцом опоясывающая город. Давно стемнело, но на мостовой не наблюдалось ни единой живой души. Окна домов, обычно засвеченные огнем керосиновых ламп, глядели на Рики провалами пустых глазниц. Квартал словно вымер в одночасье.

— Армейская баня, — сказал наемник, разгребая ногами брошенные портки. Посмотрел на истекающий кровью труп: — С голым задом много не навоюешь…

— Долго нам еще идти? — спросил Иглао. Вид его был жалок: выданные Дроком штаны и рубаха за короткое путешествие по подземельям успели поизноситься — в прорехах на локтях и коленях бледнела лишенная солнечного света кожа, густые волосы на худом лице нахватались грязи и клоками топорщились в стороны; во впалых глазницах под ними тускло блестели белки.

— Дальше — улицей, километра три по прямой, — глядя на жалкое подобие человека перед собой, сказал Рики. — Если не возникнет неожиданностей и ничто не помешает, на месте будем минут через тридцать.

— Думаешь, под открытым небом нам может угрожать опасность? — заметил Иглао.

— Скорее, нюхом чую, — ответил Рики. — Условия похожи: и там, — он пальцем указал себе под ноги, — и тут темнота, хоть глаз выколи. Но при прочих равных… Свободней все-таки здесь — развернуться проще, да сильно легче дышится. — Помедлив, буркнул нехотя: — Не хочу сдохнуть под землей.

Свечу он разжигать не стал, повел к выходу. Дверь, когда-то распахивавшаяся внутрь, оказалась выставлена наружу вместе с петлями и частью откоса, на котором держалась. Пустым коридором, чьи крашеные стены оказались иссечены, как доска для рубки мяса, они вышли на пустынную улицу.

— Ветра нет, а ночь звездная, — шепнул Иглао. — А я ведь смирился с тем, что больше никогда их не увижу…

— Кого — их? — так же шепотом спросил Рики. Он пристально вглядывался в темноту, и она ему совершенно не нравилась — слишком тихо для густого многолюдного города, ведущего преимущественно ночной образ жизни.

— Звезды…

Рики обернулся — Викис, подняв к безоблачному небу взгляд, щерил беззубый рот в блаженной улыбке. А позади него, мягко перекатываясь на коротких членистых ножках, неслышно подкрадывалась двухвостка. Совсем еще молодая, не больше локтя в длину.

Он сделал два широких шага к висельнику, отчего тот, издав жалобный писк, шарахнулся в сторону. Слегка присев, с подворотом, коротко опустил меч на землю в метре от перепачканных в дерьме ботинок. Лезвие легко прошло сквозь мягкий не успевший окрепнуть панцирь. Увязло в земле.

Вздрогнув, тварь обмякла. Длинные усы-щупы безвольно упали, а голова отделилась от туловища.

— Не болтай без надобности, — не сказал, а скорее шевельнул губами Рики. Смахнул кровь с оружия и повел вперед.

Стена, за которой прятались домики казарм, скоро кончилась, оборвавшись на широком проспекте. От него начиналась рыночная площадь, а за ней — поверх прилавков ремесленников и частных хозяйств, выше угловатых парусиновых палаток крупных фермеров и торговцев Сар-города — выделялось горбом пологое всхолмье. Особняки с землями приближенных к Ратуше людей венчали его вершину.

«Удобное место!» — подумалось Рики.

До происшествия город и так напоминал дремлющий вулкан. И все вроде бы шло спокойно: люд зарабатывал на жизнь честным и не очень трудом, торговал на рынках, оставляя нажитое в игорных заведениях, растил сыновей и дочек, молился Последнему богу в надежде обрести счастье на том свете. И жизнь била ключом …

А в это время под земной толщей, под неисчислимыми тысячами тонн камня, песка, глины кипела и множилась другая жизнь — непонятная, чуждая человеческому миру. Было бы смешно и глупо, если б главенствующая верхушка Сар-города упустила шанс поселиться в ином, менее привлекательном месте.

С холма, поднятого к небу тремя широкими ярусами, улицы и отдаленные кварталы виделись как на ладони. Случись так, что котел вскипит, и скрытая в темени подземелий нечисть вдруг прорвется наружу… Всегда есть шанс покинуть гадючник первыми.

Они перешли проспект и затерялись в нагромождениях торговых палаток. На некоторых прилавках сохранилось укрытое толстым слоем пыли нераспроданное добро: народ бежал с рынка, не задумываясь о сохранности товара.

Вряд ли купцов могла испугать накрывшая город туча — закаленные дальней дорогой люди этакий пустяк снесут запросто. Не раз им приходилось встречать на тракте пылевую бурю или разбойников — знали все действия наперед. Можно сказать, научились встречать тяготы и лишения пути голой грудью. Разделенный мир мал, жесток к трусам, и скор на расправу.

Но тут купцы бежали без оглядки, забыв причину, по которой пришли на площадь — лишь бы сохранить шкуру в целости. И правильно сделали, с тварями нижних уровней лучше не шутить и не мешкать с выбором сиюминутного и, надо сказать, очень правильного решения сделать ноги. Только «нежить», как называл тварей ни разу не видавший их собственными глазами люд, могла вселить ужас в сердца прагматичных барыг.

Товар, забытый во время поспешного бегства оставался нетронутым. Мародеры, какие найдутся всегда и везде, тоже предпочли убраться подальше от прожорливых тварей. А может, и нашлись такие храбрецы, наплевавшие на голос разума, да только где они теперь? Небось, не дышат уже, став подножным кормом для разросшихся насекомых.

Палатки поредели и Рики понял, что они дошли до центра площади — перед ним лежало обширное круглое пространство метров пятидесяти в диаметре. Здесь в дни празднеств устраивались ярмарочные представления, проводились шуточные бои, раздавались сладости детям, а также выставляли напоказ мелких воришек, которых удалось поймать за руку.

Хоть простой обыватель, хоть приближенный к управе чиновник, все одно — человек с похожими мыслями и страстями. Природе его свойственна тяга к зрелищам, а потому массовое гуляние без прилюдной порки не проходило никогда. Да и в обычный будний день можно было заметь на выгоревшем до серебристой черноты столбе по центру площади одного-двух бедолаг с располосованными плетью спинами.

Воровали в Сар-городе охотно и часто.

Сузив веки, Рики Фрид всмотрелся вдаль: показалось или он действительно увидел движение? Как будто тень перечеркнула массивный ствол.

Протерев натруженные, наверняка покрытые частой сетью вен, глаза — сказывалось непроходящее напряжение последних дней, он указал на ближайший прилавок, от которого пахло сдобой. Шепнул Иглао:

— Возьми поесть. Только быстро — мне нужно кое-что проверить.

Дождавшись, когда Викис выберет наименее черствую булку хлеба, приказал идти за собой, шаг в шаг. Вновь обратил взгляд к центру площади: нет, не показалось. На столбе кто-то висел. Слабо извиваясь, словно обессилевший в воде земляной червяк, тень силилась оторваться от дерева, но все попытки оканчивались ничем. Замирала, очевидно, набираясь сил, и повторяла попытку освободиться. Кто бы то ни был — умирать сегодня он не собирался.

«Метра два от земли — не больше», — прикинул Рики.

Если это человек, спасти его не помешает, будь он хоть самый распоследний вор. Если же оноокажется тварью… тоже неплохой поворот. Убив ее, Рики спасет чью-то жизнь — может, даже собственную. Не иначе, как по их душу она там ошивается. Следит и ждет, когда путники вернутся в лабиринты прилавков — в узких проходах затруднительно махать мечом, тварь же при этом будет чувствовать себя как дома.

Годы службы на западном пределе научили Фрида расправляться с насекомыми без лишних мыслей и промедления.

Не дойдя до места наказания около десяти шагов, Рики расслабился. Опустил меч, бросив Викису через плечо:

— На тот холм полезем, — указал он головой в сторону расположившихся на возвышенности владений. — Тебе нужно передохнуть. Перекуси, пока время есть.

— Может, скажешь — куда идем? Кто приказал меня освободить?

— Об освобождении речи не шло… Хотел сказать — кто приказал тебя доставить? — поправил Рики. — Сейчас поведал бы, идти осталось всего-ничего. Даже если не понравится ответ и решишь сбежать — дотащу волоком. Но извини… в присутствии свидетеля подобные вопросы не обсуждаю.

На потемневшем от солнца дереве белело в двух метрах от земли исполосованное абсолютно голое нечто. Крепко обхватив столб руками и ногами, оно застыло на нем вниз головой.

Можно было бы посмеяться над нелепостью, представшей перед Рики, картины, если б не пугающий хаос, в который внезапно погрузились городские кварталы. И последовавшее за ним затишье. Наемник знал — когда наступают смутные времена, возможно всякое. Еще много чего ему увидеть придется.

Подошел почти вплотную: тело на столбе била крупная дрожь. Сколько часов кряду он провисел в таком положении? Дотянулся и несколько раз легонько коснулся кончиком меча израненной плетью спины.

— Кто здесь?! — хрипло выкрикнул человек и завертел головой, как полоумный.

— Свои — не бойся, тварей здесь нет, — ответил Рики. — Можешь спускаться.

— …п-правда? — протянул человек, помешкав немного. — Ты не один из тех, которые умеют притворяться и разговаривать?.. Почему я должен тебе верить?

— Насекомые не способны разумно складывать слова. Уж поверь — на болотах с ними не один год бодался. И притом… я ведь дотянулся. Что мне стоит убить тебя так?

— Тварь может быть маленькой. Усом дотянулась, а самой не взобраться никак…

— Обернись, и все увидишь.

— Не могу, — нехотя сознался человек, будто предстояло ему сейчас открыть страшный секрет. — Давно вверх тормашками повесился, счет времени потерял. Ослеп, кажись… а руки-ноги онемели, пальцы сам не разожму… — Всхлипнув, он добавил: — Почему мне кажется знакомым твой голос?

— Не кажется, — возразил Рики. Хмыкнув, стал обходить столб по кругу.

Позади полыхнуло лиловым. Он бросил на Иглао недовольный взгляд — тот тихо-мирно догрызал каравай. Посреди освещенной звездами площади больше никого не оказалось. Отчетливо слышалось, как зубы висельника с хрустом вгрызаются в зачерствелую корочку. Рот мгновенно наполнился вязкой слюной. Сплюнув в песок, он вскарабкался на столб, и стал помогать слепцу спуститься.

Удостоверившись, что от ступней до земли осталось лишь несколько сантиметров, разрубил привязанную к рукам веревку. Тихонько застонав, вор — других к столбу не прикручивали — со стоном повалился под ноги.

— Спасибо, спасибо… — запричитал он, подняв опухшее, налитое кровью лицо, одновременно пытаясь ухватиться непослушными пальцами за штанину. — Возьми с собой — вовек не забуду.

— Не забудешь, — подтвердил Рики, отстраняясь. — Твое имя Ирхай?

— Как ты… — шаря в пустоте руками, проговорил человек. — Ах, да — голос… Мне он сразу показался знакомым. — Оскалился, ударил кулаком оземь. — Зачем ты тогда вмешался?! Девка заслуживала порку! Если б не ты…

— Хозяин ваш сказал, что увлеклись вы с дружками. Да и от нее согласия не услыхал… всем скопом набросились. Она же не гуттаперчевая.

— Из-за тебя все… — задергался Ирхай.

— Кто подвесил? — спросил Рики Фрид, пропустив ругательство мимо ушей. Поднес лезвие к заигравшей желваками скуле.

Почувствовав сталь у горла, Ирхай перестал сыпать бранью. Впрочем, рассказывать, что от него требовали, он тоже желанием не горел. Сопел лишь громко и зло.

— Прими совет — веди себя как можно тише. Охотников за человеческим мясом в Сар-городе появилось изрядно.

Увещевание подействовало. Ирхай вздохнул глубоко и немного успокоился.

— Дружки и подвесили, — буркнул он. — За то, что сбежал.

— Понятно, что не за красивые глаза, — усмехнулся Фрид. — Ну, ладно — бывай!

— Уходишь? Бросишь меня здесь?!

— Лови! — Рики отобрал уменьшившийся на три четверти каравай у Иглао, и бросил слепому вору. — Зрение скоро вернется. Я дал тебе шанс, израсходуй его с умом. Если сильно повезет, выберешься из города живым.

Не обращая внимания на мольбы о помощи, Рики потащил Викиса к прилавкам на другой стороне площади. Когда столб пропал из виду, а хриплая ругань Ирхая затерялась в полотнищах палаток, висельник шепнул:

— Плохо — так оставлять беспомощных.

— Сам виноват.

— Но девушке в тот раз помог…

— Всего лишь дал возможность воспользоваться шансом. Она правильно поняла намерение, и сбежала… Кроме того, я не знаю ее поступков.

— Будем надеяться, что ему действительно повезет, и он выживет.

— Не случится этого — слишком громкий.

— А ты жесток…

— Возможно.

— …и немногословен.

— Угу, — промычал Рики, выглядывая из-за матерчатого полога.

Следующий квартал занимали административные здания, среди которых выделялся строгостью силуэт опорного пункта стражи. Она следила за порядком в близлежащем квартале. Узкий дом с окнами-бойницами и наблюдательной вышкой на крыше — в иные ночи внутри постоянно горел газовый фонарь, чуть возвышался над сплошным полем крыш.

Как и в жилищах простых обывателей Сар-города, этот фонарь был потушен, а дом, скорее всего, пуст. «Возможно, всех эвакуировали за городскую стену?» — подумал Рики. — «Неужели, справились за одну ночь?.. А если и Выворотень там же?» — засомневался он. — «Испугался напасти, и бежал, позабыв о деле, которое сам же и поручил?»

Владения на холме выглядели покинутыми. Решив не отчаиваться раньше срока — не в таких передрягах приходилось бывать, Рики Фрид задернул полог. Взял Иглао за грудки, и грубо бросил его тщедушно тело на ближайшую скамью. Сказал:

— Скоро рассвет, — он стал напротив. Меч в руке описал пару окружностей. — Прежде, чем двинемся дальше, ты должен рассказать все, что знаешь.

— Но говорил же, что не могу выполнить твою просьбу…

— Это не просьба — приказ.

— Ерунда это и толчея воды в ступе… не помню ничего.

— Что за свечение идет из твоих рук? Каждый раз, как прикасаешься к еде или питью — его вижу.

— Не понимаю, о чем ты…

— Об этом! — Рики опустил тяжелую руку ему на плечо, где пряталась под сухой истончившейся кожей метка Высших. Сжал до боли, пока у висельника не заблестела влага в глазах. — Как ты с ними связан, говори! Не знай ты о вашем родстве, не зажигал бы лиловый огонь. И метка… Тебе известно о ней больше, чем говорил вначале… Зачем вы пришли в наш мир и разрушили его? Если не скажешь…

— Будешь пытать? Убьешь?

Впервые за время их знакомства Рики поймал его жесткий взгляд.

— Чего же ждешь? Давай, начинай! Все равно мне осталось недолго. Предназначение выполнил, и скоро умру. Так чего тянуть-то, ну? — он рванул воротник рубахи, склонил голову, будто готовил ее к отсечению. Прошептал: — Давай!

— Все-таки я не ошибся, — сказал Фрид, убирая меч. — Ты знаешь что-то важное. Поделись, облегчи сердце, если таковое в вашем роду имеется… Видел, что с городом произошло?

— Это не наших рук дело, — сказал Иглао и надолго замолчал, сообразив, что сболтнул лишнего. — У меня нет полномочий затрагивать данную тему. — Пролепетал слабо: — …это не я.

— Многие могли погибнуть ночью, — не унимался Рики. — Среди них женщины и дети… Зачем Высшим нужна их смерть?

— Не знаю, — понуро ответил Иглао. — Да и не все ли равно теперь? Смерть индивидов никогда не являлась самоцелью. Возможно, это лишь последствия выполнения определенного плана, но кто его запустил — не знаю…

— Не ваши?

— Не наши, — сдался Викис. — Дай воды.

Рики передал флягу. Просветив сосуд насквозь — наемник увидел плескавшуюся на дне жидкость, в руках Иглао вспыхнуло яркое свечение. В несколько больших и громких глотков, которые, казалось, эхом разносились по рынку, он осушил ее. Вернул, утерся рукавом.

— Сар-город не единственный в Разделенном мире, — сказал Фрид. — Есть и другие. Под ними, насколько мне известно, тоже сеть тоннелей: земля изъедена, словно червивое яблоко. И если мы не разберемся в причинах произошедшего здесь…

— С чего бы у простого наемника появиться мыслям о спасении мира?

— Помнишь, я говорил про Гаргетай? Родное село. В юности у меня было достаточно времени, чтобы изучить его окрестности. И там ходы из близлежащих пещер проходят под улицами. Судьба Сар-города может постигнуть и Гаргетай и Биндон, и Аданай с его дворцами и амфитеатрами. Никто не ждет напасти из земных недр. А еще есть болота, пустынные черви и Железный лес — одновременный исход тварей из этих мест маловероятен, но что если кто-то сумел договориться с ними…

— Зачем это нужно Высшим?

— Тебе лучше знать.

Иглао зарычал, не разжимая губ. Складывалось впечатление, будто он пытается донести до собеседника вещи простые, понятные даже ребенку, но тот — видимо, из-за скудоумия — не желает принять сказанное.

— Как видишь, это мне неизвестно, — сказал он, успокоившись. — Согласно оставшимся в памяти сведениям… все случившееся — большая ошибка. Этого не было в планах, иначе — я бы почувствовал. Кто-то сошел с ума…

— Мир давно обезумел… Почему ты думаешь, что я поверю в чушь о беспамятстве?

— Этого не требуется. От моей смерти ты не выиграешь ровным счетом ничего, но если доставишь куда приказали… возможно, удастся прояснить интересующие нас обоих детали.

Рики выглянул за полог. Светало: небо, стряхнув с себя крошку звезд, побелело, а дома у подножия холма обрели объем и подернулись серым. Очень скоро над ними покатится испепеляющий солнечный диск. Выворотень может не дождаться заказа и уйти — следовало поторопиться.

На улице по-прежнему оставалось пустынно. Ни человек, ни чуждая надземному миру тварь не решились высунуть нос на мостовую.

— Все знают, что конец мира близок, но никто не рассчитывал всерьез, что он наступит именно сейчас, — вымолвил Рики, отпуская полог.

— Мы тоже не подозревали об этом, — задумчиво проговорил Викис. — Кто-то поторопил события. Надо разбираться.

— Все-таки Высшие хотят нас уничтожить?

— Заладил… Не могу ответить на поставленный вопрос, — устало произнес Викис. — Пока не могу — в голове мешанина из обрывков фраз и видений. В таком варианте любая интерпретация в корне неверна… Или никогда не смогу ответить. Все зависит от того — живы ли остальные.

— Ты о своих подельниках?

— Да. Нам нужно посовещаться, что бы восстановить крупицы истины. Память фрагментарна и разделена на троих. Это все, что я знаю.

Он откашлялся:

— Но узнаю больше, если мы …переговорим. Неужели и правда, считаешь, что ты единственный специалист, способный вытащить из петли смертника? Тех двоих тоже кто-то ведет… Не знаю — насколько удачно, но то, что все мы направляемся в одну точку — неоспоримый факт. Я чувствую — они рядом.

— И ты молчал?! — зашипел Рики.

— А что от того бы изменилось? До сих пор эта информация не играла никакой роли. Ты все равно вел меня в точку сближения.

Рики поймал себя на том, что начинает медленно закипать. И раньше приходилось ощущать себя пешкой в чужой игре: обычно он строил догадки, к каким последствиям может привести то или иное предприятие, но не задавал вопросов, которые могли бы значительно сократить продолжительность его жизни. Однако никогда раньше он так отчетливо не понимал, что действует заодно с существами, желающими смерти родному миру, а значит и ему.

— Мне бы очень хотелось верить, что твои слова об ошибке верны… — сказал Рики, вновь демонстративно приблизив кончик меча к подбородку Иглао. Тот продолжал неотрывно смотреть в глаза. — Так уж и быть, доставлю куда уговорено. Но ты должен пообещать мне, что остановишь разрушение.

— Я постараюсь его прекратить, — четко сказал Иглао.

Выждав несколько секунд, Рики опустил глаза. Так или иначе, он должен выполнить работу, за которую ему заплатили. Да и Выворотень ни разу не похож на самоубийцу; вряд ли он согласился на это дело ради одного только барыша — золото на том свете ему будет ни к чему. Опустил меч и отдернул полог, впуская в палатку предрассветную мглу.

— Достаточно отдохнули, — сказал он. — Идем, нужно успеть до того, как солнце засветит улицы.