Не та профессия, 0

Глава 3

Кофейня по дороге из Первого Специального магического военного колледжа в Старый Город. За столом — семь человек в формах курсантов-целителей. У троих из них — разбиты губы и имеются выбитые передние зубы, эти трое хмуро отмалчиваются. Остальные оживлённо спорят:

— Фрам, а если твоего отца попросить?

— О чём? — хмуро бросает здоровяк с фигурой циркового атлета. — Всё предельно точно соответствует Уставу. Вы проигнорировали три раза подряд приказ старшего по званию, плюс — кавалера креста первой степени. Находящегося с вами в одном подразделении и имеющего право такие приказы отдавать. По вам было применено физическое воздействие второй степени, это даже не максимум, на что он формально имел право. Во что вы хотите впутать моего отца и на что с его стороны рассчитываете?

— Ну, устроить разбирательство по факту нанесения побоев учащимся. — вкрадчиво спрашивает худощавый брюнет.

— Компетенция Деканата, — хмуро отбривает здоровяк Фрам. — Отца не поймут. Да он и связываться не будет — цинично говоря, что ему до ваших зубов.

— Ты что, не понимаешь? — горячится один из троих с разбитыми губами и отсутствующим передним верхним зубом. — Какая-то подзаборная мразь при всех подымает руку на детей первой двадцатки! С нашими семьями же теперь никто считаться не будет, если его на место не поставить! Торговцы, банки, кредиторы, арендаторы — Фрам ты не понимаешь? Что один выбитый зуб может стоить половины годовой ренты?! Если остальные тоже начнут пробовать нас теперь на зуб?

— Повторяю. — Спокойно и размеренно отвечает Фрам. — Ваши гипотетические проблемы из-за вашего незнания уставов — не основание для моего отца лезть на дестриере в посудную лавку. Если вам могу помочь лично я — я в вашем распоряжении. Об отцах, дедах, мамах, жёнах предлагаю забыть. Даже не потому, что мне это противно. Просто потому, что мы — будущие офицеры. Как служить думаете, если в столовой с простолюдином впятером при всём курсе сладить не можете? Или вы думаете, что в горах Кименистана такие, как он, вас больше любить будут? Когда будет не пять вас на одного крестьянина, а триста крестьян в батальоне на вас одного? Много, на двоих таких, как вы.

— А что ты можешь посоветовать, как юрист второй категории? — примирительным тоном спрашивает светловолосая девушка с нашивками курсанта-хирурга второго курса. Её лицо очень похоже на одного из троих пострадавших, как будто они брат и сестра.

— Ничего. — После небольшой паузы, под недовольный гул голосов, Фрам продолжает. — Я — юрист по гражданскому диплому. А здесь — территория воинской части. Совсем другое правовое поле. Этот резкий сержант — в своём праве. Чем может помочь боевой выдрессированный дестриер при рыбной ловле?

— Ничем, — закусив губу, отвечает девушка.

— Вот именно. — Пожимает плечами Фрам. — Ладно. Я, конечно, на вашей стороне, не хватало ещё спускать быдлу такое… Но пока — ни сила, ни право не на вашей стороне. Надеюсь, вы не опуститесь до совсем уж… не буду продолжать. Если что-то придумаю — тут же дам знать. Но как по мне, надо просто забыть и плюнуть. Сто лет не было простолюдинов в колледже, ещё столько же не будет. Тем более, смертник. Чем вы его ущемить собрались? Или напугать? Рациональнее просто разойтись краями и забыть.

— Ну, больно можно сделать любому…

— Пробуй, — лениво пожимает плечами Фрам. — Ему на заставе в Ужуме кименистанская вторая ударная двое суток больно делала… И что? Вон, жив-здоров. Правда, смертник… Пробуйте, но без меня. Если что-то придумается — вам первым скажу. Но пока — он всё делает безукоризненно. Если бы не вы, я бы даже сказал, что мне нравится… — Тут Фрам понимает, что проговорился, и спохватывается. — Нравится, что в нашем гнилом болоте хоть кто-то хоть на одном отрезке может навести порядок. Ладно, я пошёл. Бывайте.

Следующим утром просыпаюсь в 6 утра. Спать не тянет — вчера было время отдохнуть. В душе — полное согласие с самим собой. На моё личное пессимистичное восприятие этого мира накладывается ещё личный счёт моего предшественника, эмоции и впечатления которого — теперь часть меня.

На улицу выхожу по форме № 2, то есть с голым торсом. Я тут вчера присмотрел шикарный спортгородок на территории, грех не пользоваться.

В спортгородке оказываюсь один. Всегда замечал: то, что людям дают бесплатно, они не ценят. Местным дворянам отгрохали шикарные условия, чего уж там. Только учитесь! Режима, как такового, нет: жить могут дома, обязательное построение в 21.00, потом можно по домам. Утреннее построение — в 08.00. Санаторий, а не армия… Женщины тоже допускаются.

В общем, обычный даже не университет, а узкопрофильный институт. По какому-то недоразумению обозванный военным. Ну, местные пусть расслабляются, а мне недосуг. Высокий уровень готовности обратно пропорционален входящим неприятностям.

Особо не вымудряюсь: пробегаю пару километров, турник, брусья, пресс, ещё кое-какие снаряды из полосы препятствий: пробежался по бруску шириной около ладони метров десять, пропрыгал по «пенькам» условное «болото», тело в норме.

Замечаю на другом краю площадки Бакума. Тьфу, подполковника Валери. Он на этот раз не в гражданке, а в кителе без ремня; монотонно садит локтями в макивару. Уже минут пятнадцать. По уставу, могу не приветствовать — пока голый торс и выполнение упражнений, но он чем-то внушает. Возможно, потому, что искренне нормально лично ко мне относится и не имеет сословных предрассудков. Из памяти предшественника я вспомнил, что он родом из достаточно непростой семьи и вполне мог занять должность поинтереснее. Чем пытаться делать людей из сопливых дворянских недорослей, озабоченных своими амбициями больше, чем реальной жизнью.

Проходя мимо него к брусьям, коротко киваю. Он отвечает тем же, не отвлекаясь от макивары.

По пути в кубрик, забегаю на склад и разживаюсь у деда канцелярскими принадлежностями: мне их пока купить не на что.

На завтраке сегодня — я один. Ровно в семь-пятьдесят утра прибегает вчерашний худой брюнет и, с ненавистью глядя исподлобья, изрекает:

— Господин хавилдар, разрешите обратиться!

Встаю из-за стола:

— Обращайтесь, курсант.

— Рапорт о выполнении наряда!

Принимаю бумагу, не читая, сворачиваю в нагрудный карман:

— Благодарю. Можете идти.

И сажусь доедать. Ничего ребята. И Валери предупреждал на первой лекции что вы уроды. И жизнь подтвердила через час. Зря вы полезли на боевого сержанта.

Не я первый начал, но я это закончу.

«Линия обороны своей акватории должна проходить по побережью противника».

Даже не будь меня в этом теле, и сам Атени дал бы им просраться по самое нехочу: возможностей лично у него, с его деталями личного дела, более чем достаточно. Плюс — на его стороне его личный опыт реальной службы и выстраивания реальных взаимоотношений. А не надуманных сынками, которые считают, что в армии ради их родителей кто-то будет за что-то напрягаться ради них. К его опыту, плюсуем лично мой… Оттуда.

Есть тонкость. Все инструменты противодействия со стороны этой шакальей стаи мне рассчитаны на человека, который что-то планирует. И хочет кем-то или чем-то стать. А сам Атени никаких подобных планов не имел, как нет их и у меня. И желания чего-то достигать в себе пока тоже не наблюдаю.

В этом мире отсутствует оружие массового поражения, такая физика. НО вместо него есть какие-то магические заряды. Роль детонатора в которых выполняет такой вот человек, как Атени. Действие заряда, насколько могу заочно судить из его воспоминаний, эквивалентно двадцати-тридцати килотоннам…

Семьи у Атени больше нет, Царство им Небесное… Вера во что-то высокое перегорела в нём ещё в госпитале. А злость появилась.

Надавить на него серьёзным у дворян нечем, а на мелочи он в принципе не обращал внимания. Как и я не планирую.

После построения, всем курсом загружаемся в аудиторию с надписью «БОЛЬШАЯ ХИМИЧЕСКАЯ». Сажусь наособицу на первую правую переднюю парту. Со мной больше не садится никто, смешно.

— Курсанты! Я — старший преподаватель КорИн. У меня вы будете учиться думать! Готовых схем нет! Есть только способность быстро и точно думать! Этому вас и будем учить! — Несёт чушь какой-то лектор в форме майора. Я бы с ним поспорил: как он собирается учить без наработки готовых схем? Но мне с ним спорить и не по чину, и не интересно.

Как говорится, you learn more with your eyes and ears opened and your mouth shut. Умеешь считать до семи — остановись на пяти.

Лектор ещё пятнадцать минут рассыпается о технологиях обучения, из которых делаю выводы: дворянскую вольницу просто боятся заставлять. Не понимаю, почему. Потому обучение построено на игровой манере — типа разбора конкретных ситуаций. Ну, сейчас посмотрим. Против своей воли чувствую, что мне даже интересно, что будет дальше.

Лектор вывешивает на доске примитивную схему линии соприкосновения, поясняет тактическую задачу, раздаёт каждому по листику с уменьшенной копией этой схемы и завершает:

— Господа курсанты, это — тест. Тут нет неправильных решений. Задача этой работы — просто посмотреть на скорость мышления каждого и на набор аналитических приемов, которыми он или она владеет. С каждой парты — один ответ.

Пару минут трачу на знакомство с предложенной схемой. Удерживаюсь от хмыканья вслух. Видимо, типографское дело тут не на высоте, потому что карточки с заданием уже выдавались ранее. И с них резинкой стёрты ответы курсантов предыдущих поколений.

Плюс память Атени подсказывает, что данное задание планировалось, как каверзное, поскольку специфика высокогорного боя в этой армии практически не известна, не отработана, не систематизирована; и единственное реальное место, где была нужна — это как раз район Ужума… Предусмотреть появление Атени тут, разумеется, пять лет назад не могли. А именно столько лет назад, судя по маркировке, печатались эти карточки.

В отличие от Валери, данный преподаватель смотрит на меня с неприязнью. Не знаю, чем я ему мог досадить, возможно, родственник кого-то из тех, с кем я уже успел, гхм, «познакомиться». Или кого-то из их компании.

На разбор решения вызывают одного человека от парты. За некоторыми партами сидят даже по трое, потому доклад ответов много времени не занимает. Преподаватель вполуха слушает ответы, сверяется с какими-то своими записями, и ставит какие-то галочки. Доходит очередь и до меня.

— Ну-с, полушаем нашего доблестного героя, — ехидно пытается что-то сказать голосом препод. Вероятно, намекая на нашивку за крест, которую я решил носить — награда даёт определённые льготы. — Ваше решение?

Кажется, сейчас будет ещё одна сшибка. Такие типы, как он, очень негативно относятся к любой критике, хе-хе.

— Господин майор, карточка задания устарела. Во вводных — сразу три ошибки.

Тишина в аудитории приятно ласкает моё ухо.

— И какие же? — неприязненно подбирается КорИн.

— Первая. На перехват такого каравана, при заданной высоте свыше двух тысяч саженей, выдвигается не дежурная маневренная группа. А взвод повышенной боеспособности, ВПБС. Вторая: такой ВПБС, согласно приказа Главного Штаба погранвойск, усиливается вьючными животными, для ускорения скорости марша. Для чего в каждом погранокруге уже три года функционирует собственная ветслужба. И третье. ВПБС не будет гоняться за этим караваном. Он перехватит его в любой из этих точек — подхожу к большой карте и тычу указкой в три примерно подходящих по рельефу места. — А далее, открыв заградительный огонь из трубок Брауна[Иллюстрация: безоткатная мортира Брауна, она же трубка Брауна] по пристрелянным заранее секторам, либо выдавит нарушителей обратно, либо забьёт на поражение — смотря какая задача будет в выписке из боевого приказа. Командиру ВПБСа перед выходом.

Мда, кажется, популярности моё выступление не прибавило.

Кабинет декана. Собрание начальников кафедр.

— Флор, и скажи своему КорИну, что к занятиям надо готовиться!