Настоящий американец 5

Глава 22

Уже на следующий день Симпсон познакомил меня с Леонардом Кармайклом, секретарём смитсоновского общества, главным музейным работником США, ученым с мировым именем.

Леонард тоже не стал тянуть и уже вечером мои сокровища были под охраной перевезены в запасник музея естественной истории, что возле центрального парка. Там, в запасниках, найденные ценности должны была оценить целая комиссия из ювелиров и историков.

Само-собой, ценности были им переданы не под честное слово, а с оформлением целого перечня документов и в помещениях где проходила работа по оценке и хранились мои сокровища была выставлена круглосуточная охрана.

Мои новые деловые партнеры сразу же показали, что работать хотят с размахом и не экономя ни на чём. Учитывая объём работы и материальное стимулирование комиссия должна была управиться за неделю, но первые выводы Кармайкл озвучил нам с Симпсоном в тот же вечер в своем кабинете в дирекции музея.

— Нет сомнений господа, материальные ценности, предоставленные нам для оценки мистером Уилсоном подлинные. Золотые и серебряные монеты изготовлены не позднее июня 1622 года. Об этом свидетельствуют как данные визуального осмотра, у нас есть фотографии печатных штампов для монет, использовавшихся в то время в Новой Испании, так и, что тоже очень важно, мы провели радионуклеродный анализ по методу доктора Либби. Мы используем его метод определения подлинности артефактов уже пять лет. Он тоже показал, что материалы подлинные.

— Это прекрасно, мистер Кармайкл! — воодушевился Симпсон. Не то, чтобы он сомневался в моих словах, но получить их подтверждение от специалиста такого высокого уровня — это значит убедиться в верности своего решения о сотрудничестве со мной.

— А я-то как этому рад! — сверкнул очками Кармайкл, — Вы просто не представляете, как часто академическое сообщество нашей страны сталкивается с откровенным подлогом и шарлатанством. Поэтому даже когда речь идёт об уважаемом мистере Уилсоне, — кивок в мою сторону. — А мы все благодарны вам за воина из Риаче, который занимает видное место в экспозиции посвященной античности, мы всё равно должны исключить малейшую возможность подлога.

— Ну, мистер Кармайкл, вы эту возможность исключили. Когда можно будет наконец узнать точную стоимость всего найденного? — спросил его я.

— Терпение, мистер Уилсон, терпение. С золотом и серебром всё понятно. Намного интереснее вопрос оценки изумрудов. Ваши камни очень крупные и думаю, что первоначальные оценки ошибочны. Их придется корректировать в большую сторону, и возможно даже не один раз.

— Ну так это прекрасно, Леонард, — воскликнул доселе молчавший Симпсон, — чем дороже изумруды Фрэнка, тем лучше!

На редкость верное утверждение. С ним трудно не согласиться.

— Мистер Кармайкл, ваш музей сможет организовать выставку поднятых мною со дна испанских сокровищ? — спросил я об еще одном очень важном вопросе. Ведь нам с Симпсоном нужно было распиарить эту находку на весь мир.

— Вполне. Наш музей тоже заинтересован в проведении новых интересных выставок, а что-то мне подсказывает, мистер Уилсон, что выставка, связанная с вашим именем, станет очень популярной.

На это заявление я улыбнулся и поставил условие.

— До открытия выставки я бы не хотел, чтобы упоминалось мое имя. А вот дальше можете эксплуатировать его по полной. Не возражаю.

Где-то через неделю в «New York Times» и «Newsday» появились скромные заметки о том, что двадцать третьего сентября в воскресенье состоится пресс-конференция недавно созданного акционерного общества «Нуэстра Сеньора де Аточа». Такое название никому ни о чем не говорило, но вот дальше были указаны участники этого общества — «Bank of America» и «Way of Future LTD», последний в последнее время в деловых кругах был на слуху. Также вызывала заинтересованность место проведения пресс-конференции — Нью-Йоркский национальный музей естественной истории.

Неудивительно, что журналисты не пропустили такое событие.

— Добрый день, дамы и господа! Меня зовут Джонни Карсон и сегодня я хочу вместе с вами побыть гостем на очень интересном вечере. Как вы можете видеть сзади меня здание музея естественной истории, что напротив центрального парка в Нью-Йорке. Мы все на NBC очень любим этот музей, с ним связано много совершенно фантастических историй и сюжетов, которые мы постоянно показываем в наших программах.

И сегодня этот музей в очередной раз открывает свои двери перед нами и становится декорацией для начала новой захватывающей истории.

И главный герой этой истории — Фрэнк Уилсон. Загадочный миллионер, гений, инженер и один из самых желанных женихов Америки. Через несколько минут в одном из залов музея начнется пресс-конференция, посвященная не больше не меньше, а найденным в Фрэнком сокровищам!

Виолетта Аньелли сидела перед телевизором и, не чувствуя вкуса, поглощала виноград. Одна ягода за другой оказывалась в ее красивом рту, где безжалостно раскусывали крепкими белыми зубами и тут же проглатывали.

Шла новостная программа, где как раз показывали репортаж из музея Нью-Йорка. Фрэнк Уилсон позировал на фоне сокровищ испанского галеона Нуэстры дэ Аточи, которые американец поднял со дна Мексиканского залива. Также в сюжете была показана бронзовая статуя, поднятая со дна Средиземного моря тем же самым Уилсоном.

— Это нечестно! — прошипела девушка.

Она, советник министра культуры Италии, вот уже год безрезультатно ищет место захоронения легендарного Энея, а этот наглый пивовар, не напрягаясь, делает уже вторую находку исторического значения.

Видите ли, поплыл на кораблике покататься и наткнулся на галеон! И со статуями также. Разок нырнул и готово!

— Как такое вообще возможно⁈ — возмущенно спросила Виолетта у мироздания.

Отец и сын Ромео под тихий шелест листвы, потревоженной легким ветерком, несущим вечернюю прохладу, отдыхали на веранде своего дома в Турине.

— Как это возможно⁈ Разок нырнул и нашел три статуи, которые стоят миллионы. Купил корабль и сразу же нашел затонувший испанский галеон, трюмы которого полны сокровищ. Как у него получается такое проворачивать⁈ — Никола все никак не мог переварить последние новости.

— Может он реинкарнация царя Мидаса? — с полуулыбкой предположил Винченцо.

— Ну да, все к чему он прикасается, все превращается в золото. Даже у этой дурочки Алессандры дела пошли в гору, когда она создала с ним совместный модный дом. Ей даже удалось одеть итальянскую олимпийскую сборную в свои спортивные костюмы! Явно здесь не обошлось без Уилсона.

— Полегче, Никола. Корабль, на котором Уилсон нашел сокровища назван в честь твоей кузины.

— Думаешь, он все же на ней женится?

— Для нашей семьи это был бы самый лучший из вариантов.

— Ну да, дожили. Породнится с этим выскочкой-янки для Ромео стало честью! — раздраженно бросил Никола.

— Времена меняются. Сейчас правят бал американцы. Или ты не знаешь, кто являются настоящими хозяевами нашей страны, да и всей Европы тоже

— Чертовы янки. Нет, но почему ему так везет⁈ — вновь вернувшись к теме везунчика-Уилсона, воскликнул Никола.

— Ну, нам тоже повезло. Ты же додумался устроить Уилсону экскурсию по автосвалке! — задорно рассмеялся Винченцо, подтрунивая над сыном.

Ребекка Ружо, как в последнее время было заведено, пришла к открытию бара, чтобы проконтролировать его работу. Ее отец сейчас больше занимался развитием совместного с американцев Фрэнком Уилсоном предприятия по изготовлению хоккейной экипировки и «Удаче Везины» внимание почти не уделял.

Бармен Пит был уже на месте. Подпевая радио что-то рокенрольное, он протирал полотенцем стаканы. Рядом с ним на стойке лежали сегодняшние газеты. Клиенты бара любили за выпивкой почитать спортивные новости.

Взгляд Ребекки задержался на верхней газете, с первой полосы ей улыбался Фрэнк Уилсон.

— Фрэнк Уилсон вновь удивил весь мир. Американец нашел сокровища затонувшего три века назад у берегов Флориды золотого испанского галеона, — схватив газету в руки, вслух прочитала она.

— Не понимаю, как у него это получается? — пораженно пробормотала она, дочитав статью до конца. — Чем бы он не занимался, все это становится успешным и приносит кучу денег.

Девушка аккуратно оторвала страницу с фото и статьей о Фрэнке, чтобы затем положить ее в специальную папку, где уже хранились подобные материалы: фотография Фрэнка с открытия его пивбара в Миддлтауне, на которой он запечатлен в обнимку с полуголыми официантками, фотография Фрэнка в костюме автогонщика после победы в Ле-Мане и другие знаковые стати о Фрэнке Уилсоне.

— Фрэнк Уилсон, — смакуя, произнесла имя своего случайного и уже позабытого любовника Маргарет Роуз, принцесса Йоркская и принцесса Великобритании, младшая сестра королевы Елизаветы второй. Она как раз смотрела репортаж о нем по телевизору. Но Фрэнк сумел напомнить ей о себе, — Кажется нам пора освежить наши чувства. С твоей стороны было невежливо игнорировать мое королевское высочество. За все время я не получила от тебя ни одного письма с мольбами о встрече? И где корзины с цветами, которыми должны быть заставлены мои апартаменты? Придется привить тебе правила хорошего тона, американец, — пообещала она его изображению на экране.

Эмма Мэтьюз была вынуждена смотреть пресс-конференцию из Нью-Йоркского национального музея естественной истории по телевизору. Брат наотрез отказал брать ее с собой. Клятвы и заверения, что она будет вести себя прилично и больше никого не попробует зарезать не смягчили его черствое сердце. Сказал, что это для ее же блага и ушел.

— Тоже мне благо, — Эмма обиженно шмыгнула носом, вспоминая тот неприятный разговор с Перри.

Она и так Фрэнка очень редко видит, и вот у нее забрали очередную возможность оказаться рядом с ее божеством. Технически, Фрэнк, божественный посланник, но ведь божественный посланник — это тоже божество! По крайней мере по статусу он намного выше простых смертных.

Эмма была счастлива, что он поделился своей тайной именно с ней. Ведь это означало, что он выбрал ее из всех людей, то есть посчитал Эмму особенной. Это понимание наделило ее никчемную жизнь смыслом. И она уже только за это была благодарна Фрэнку.

Досмотрев репортаж и полюбовавшись на экране на Фрэнка, она открыла тайник, который тщательно прятала от брата. Это был алтарь ее божества. Фрэнк смотрел на нее со своих фотографий и улыбался. Она улыбнулась ему в ответ. Поцеловала свои пальцы и приложила их к каждой фотографии. Затем сменила на алтаре засохшие цветы на свежие, и в очередной раз задумалась над тем, что цветы — это слишком скромный дар для такого божества, как Фрэнк Уилсон.

Вильхельм Зайберт смотрел на труп сына и слезы беззвучно катились по его лицу. Людвиг исчез в тот день, когда ушел в порт за информацией о корабле янки, но домой так и не вернулся ни к вечеру, ни утром следующего дня, ни в последующие дни. Поиски сына ни к чему не привели. Начальник полиции после того как Зайберт потребовал у него обыскать американский корабль и допросить членов его экипажа, выгнал немца из полицейского управления. У губернатора Зайберт тоже не нашел понимания, после чего все в городе начали от него шарахаться как от прокаженного.

И вот сегодня его пригласили в морг на опознание.

— Да, это мой сын. Людвиг Зайберт, — ответил он на вопрос офицера, который стоял рядом с постным видом, изображая сочувствие. — Как он погиб?

— Его ударили ножом и еще живым скинули в море. Тело прибило к причалу.

Зайберт тяжело сглотнул подступивший к горлу комок.

— Могу я забрать тело? — спросил он, когда вновь смог заговорить.

— Забирайте. Сейчас оформлю документы.

Оставшись в одиночестве, Зайберт склонился над мертвым телом сына и поцеловал его в холодный лоб.

— Мальчик мой, я клянусь, Уилсон заплатит за твою смерть! — прошептал он трясущимися от разрывающего его изнутри горя губами.

Генри Форд смотрел пресс-конференцию и одновременно размышлял об Уилсоне, который два года назад ворвался в его бизнес, и слишком быстро занял в нем очень высокое место. Его изобретения вывели автомобилестроение на совершенно новый уровень, причем такой, что другие участники достигнуть его пока не могли.

Поначалу Форд хотел просто вышвырнуть Уилсона из автомобильного бизнеса, но патенты Уилсона было так просто не обойти. И тогда он начал давить конкурента, чтобы тот выпустил белый флаг и сдался на милость победителя, то есть влился в его концерн. Но Уилсон вместо этого принялся огрызаться, даже с профсоюзом, чтобы напакостить Форду, связался. Противостояние с непокорным мальком Форда даже в некоторой степени забавляло, ведь он знал, что все равно додавит Уилсона. У него связи, капиталы и вес, которых нет у Уилсона. Не завел он их еще, не успел, более того за ним нет семьи.

Уилсон, конечно, умел удивлять, в этот раз вон целый корабль сокровищ в море нашел, но все это мелочи по сравнению с возможностями такого тяжеловеса как Форд.

То, что «Bank of America» взял Уилсона под свое крыло конечно оттягивало его капитуляцию, но лишь на время.

— Еще ничего не закончилось, щенок, — многообещающе усмехнулся он экраны телевизора.

Так часто бывает, что один необдуманный поступок, решение принятое сгоряча ломает привычный мир человека и меняет его до неузнаваемости. И хорошо если это обычный человек, который отвечает только за себя. Когда же что-то подобное совершает великий то последствия бывают куда более плачевны.

Энцо Феррари был как раз одним из таких великих людей. И теперь целый город, тихий уютный Моранелло ощущал на себе последствия одного единственного поступка старины Энцо.

Дисквалификация, которую наложила FIA фактически остановила работу половины завода. Все гоночные программы Феррари были поставлены на паузу, и сам Энцо, как и почти двести человек, временно остался не у дел.

Те заказы, которые завод Феррари получал от клиентов выполнялись без его участия. Работы над прототипами, которые должны выйти на трассы по истечению дисквалификации шли медленно из-за резкого сокращения бюджета, и у Энцо впервые в жизни появилось много свободного времени. Он проводил его за чтением газет и долгими пешими прогулками.

Вот и сегодня на столе у великого инженера была очередная газета и неизменно крепкий кофе.

«Целованный богиней Фортуной американец находит сокровища на дне Мексиканского залива!», такой броский заголовок он увидел на предпоследней странице «Corriere della Sera». О ком говорится в заметке было понятно сразу. Вон он, улыбающийся мерзавец Уилсон.

Настроение читать сразу пропало. В раздражении Энцо смял злосчастный выпуск газеты, но этого ему показалось недостаточным, и Энцо разорвал газету на части.

— Моника. Моника! — позвал он свою секретаршу. — Соедини меня с президентом «Cariplo SpA». И быстро!

Крупнейший банк Ломбардии давно предлагал свои услуги Феррари и сейчас Энцо решился взять у него денег. Они были нужно для того, чтобы когда чёртова дисквалификация закончится его конюшня вышла на гоночные трассы и в клочья разорвала команды этого американского выскочки.

Последние два года выдались для Гувера особенно напряженными. Городские погромы, вылившиеся в убийство видного немецкого ученого, стоявшее директору ФБР неприятностей, ведь именно под его защитой находился Вернер фон Браун.

Позже объявились какие-то чокнутые защитники природы, взявшие себе громкое название «Earth Liberty Front» и принявшиеся взрывать шахты и поджигать рождественские елки, шокируя тем самым законопослушных американцев.

Будто этого мало, в городе Рино штата Невады схлестнулись две криминальные группировки, не поделив сферы влияния в игровом бизнесе. Властям даже пришлось привлекать национальную гвардию. Эта война банд переросла в очередное столкновение двух политических партий — Демократов и Республиканцев.

Досталось и Гуверу, которого обвинили в том, что он допустил образование на территории США организованной преступности.

Вынырнул из бытия его старый недруг — Мелвин Пёрвис, бывший глава чикагского офиса ФБР, которого Гувер когда-то уволил и позаботился о том, чтобы тот больше нигде не смог построить карьеру.

Этот говнюк через свою радиостанцию в Южной Каролине начал самую настоящую травлю Гувера, к которой присоединился и редактор местной газеты «Florence Morning news» Джек О’Дауд. Нехорошо с последним вышло. При задержании он взорвался, более того, от взрыва пострадали несколько горожан. Независимая пресса тут же обвинила во всем кровожадных агентов ФБР и их директора.

Еще и этот Первис пропал. Теперь ищи его.

Грустные мысли отогнал Клайд. Спустившись сверху в гостиную, он включил телевизор. На экране высветилась заставка вечерних новостей.

Первым показали сюжет о пресс-конференции в Нью-Йоркском национальном музее естественной истории.

— А этот Уилсон, шустрый малый, — прокомментировал Гувер увиденное. — Не зря я взял его на заметку.

В зале Мексики и Центральной Америки, экспозиция которого была одной из старейших, открытой аж в 1899 году от журналистов сегодня было не протолкнуться. Именно здесь были выставлены сокровища, поднятые мною с Нуэстра Сеньора де Аточа.

«Алессандра» неделю назад вернулась в район поисков и мне удалось заполучить с нее в Нью-Йорк пленки отснятого материала. Увеличенные кадры тоже стали частью экспозиции — фоном для основных экспонатов — золотых и серебряных монет, колумбийских изумрудов, драгоценностей, которые были размещены в витринах. Экспонатами также стали бронзовые пушки, коих нашли целых четыре штуки, фрагменты корпуса корабля другие артефакты с борта галеона.

Первым на небольшую сцену под вспышки фотокамер вышел я, так сказать, главный виновник торжества. И кратенько, минут так на сорок, правда, меня никто не поторапливал, все слушали с большим интересом, журналисты даже записывали, поведал историю о том, как совместил изучение фауны Мексиканского залива с поисками затонувшего в 1622 году возле побережье Флориды испанского галеона Нуэстра Сеньора де Аточа. Как мы наткнулись на первую находку, как поняли, что наконец нашли место катастрофы, как поднимали сокровища, и конечно же во сколько их оценили. Комиссия Кармайкла как раз накануне закончила свою работу и вынесла вердикт. Общая сумма уже поднятого составила не полмиллиона долларов, как я думал изначально, а практически вдвое больше — 920 тысяч долларов.

Дальше на сцену вышел вице-президент Bank of America и Роберт Стивенсон и поведал о создании «Нуэстра Сеньора де Аточа», которая в дальнейшем и будет заниматься поиском и подъемом оставшихся на морском дне сокровищ испанского галеона.

Первым вопрос задал Питер Паркер из «Нью-Йорк Таймс».

— Мистер Симпсон, скажите, а какова может быть оценочная стоимость ценностей, которые всё еще не подняты?

— Очень хороший вопрос, мистер Паркер, — довольно улыбнулся глава совета директоров только что созданного общества. — Учитывая выводы комиссии Леонарда Кармайкла о стоимости изумрудов и информации из архивных источников всего мы можем рассчитывать на сумму в порядке пятидесяти миллионов долларов.

По залу прокатились изумленные возгласы.

— Это очень большие деньги, — потрясенно сказал журналист.

— Конечно, мистер Паркер, очень большие, — улыбка банкира стала еще довольнее.

— А каков юридический статус этих денег? Как вы планируете решать вопросы с Испанией и Мексикой?

— И снова очень хороший вопрос, мистер Паркер, — похвалил журналиста Симпсон. — Согласно законам соединенных штатов сокровища будут принадлежать тому, кто их нашёл.

— То есть ни испанская корона, ни какая-нибудь Мексика или Колумбия прав на них не имеют?

— Абсолютно никаких! — уверенно заявил Симпсон.

— Майкл Сильвестри, — поднял руку следующий журналист, — Вашингтон Пост. — Мистер Уилсон, скажите можно ли утверждать, что вы переквалифицировались из подводного археолога в охотника за сокровищами?

— Господа, я никогда не был подводным археологом. По образованию я инженер. Просто я люблю море и оно иногда отвечает мне взаимностью, — мой ответ вызвал смех в зале.

— Уже два раза ответило! — шутливым тоном продолжил общение Майкл Сильвестри — Вы рассчитываете на серию?

Смех в зале стихать и не думал.

— Я рассчитываю на свою удачу, — когда стало возможным ответил я.

Следующий вопрос был серьезным, так как был о деньгах. А деньги для американцев — это очень серьезно.

— Мистер Уилсон, сколько стоило оборудовать поисковый корабль?

— Всё вместе, включая расходы на жалование команды и премии, примерно двести тысяч.

— Это получается, что вы уже отбили затраты в четыре раза?

Я лишь скромно улыбнулся. А вот акулы пера, словно почуяв свежую кровь, возбудились еще больше, и накинулись на меня с новой порцией вопросов.

Спас меня от растерзания Роберт Симпсон, толкнув заключительную речь.

— Дамы и господа! Разрешите мне как вице-президенту Bank of America поднять этот бокал за человека, без которого не было бы сегодняшнего вечера. За Фрэнка Уилсона! Этот человек не только инженерный гений и чертовски удачливый человек, он еще и самый настоящий царь Мидас нашего времени. Буквально всё к чему он прикасается превращается в золото. И я отдельно хочу отметить что Фрэнк не только трудится на благо нашей великой родины и при этом богатеет, он еще и делает всех, кто рядом с ним богаче. А то, что он не останавливается на достигнутом, а ищет и находит всё новые и новые способы приумножить свой капитал говорит о том, что Фрэнк Уилсон — настоящий американец!