Наследство

Глава 11

Оркид стоял в дверях, ведущих в спальню Линана, в то время как Деджанус рыскал по комнатам в поисках хоть малейшего намека на то, где мог находиться принц.

— Он не мог уйти далеко, — сказал Деджанус. — Мои стражники охраняют все ворота. Он должен быть где-то во дворце.

— Если только Пайрем не нашел его, — заметил Оркид.

Деджанус вышел из комнаты.

— Исчез его меч, и Ключа тоже нигде нет. — Он с отчаянием взглянул на Оркида. — Что теперь делать? Для того, чтобы обвинить его в смерти Береймы, нам необходим его труп…

— Нет нужды менять что-нибудь в нашем плане, — задумчиво, с расстановкой ответил Оркид. — По крайней мере, пока нет. Твои стражники еще могут найти и прикончить его по нашему приказу.

— Я организую его поиски, и тогда мы будем во всем уверены, — произнес Деджанус.

— А я отправлюсь к Ариве, разбужу ее и принесу ей печальное известие о гибели ее брата.

Деджанус хотел было выйти, однако Оркид удержал его и свирепо зашептал ему на ухо:

— И ни в коем случае не забывай о плане! Мы сможем собрать всех необходимых свидетелей, как только у нас будут тела Линана и Камаля. Арива поверит всему самому худшему, что бы ей ни рассказали о Линане. И не забудь, когда увидишь ее что теперь она королева. Прикажи своим стражникам приветствовать ее, как истинную королеву.

Когда Линан и его спутники добрались до старой городской стены, они пустили лошадей шагом. Да и сами они уже нуждались в отдыхе от невероятной скачки, после которой они были едва ли не такими же взмыленными, как и их лошади.

По узким улочкам и аллеям древней Кендры беглецы проезжали так тихо, как только это было возможно. Вокруг еще не спали люди, отмечавшие уход из жизни доброй королевы Ашарны и начало правления Береймы, и четверо путников, проезжая мимо харчевен и таверн, открытых ради такого случая, слышали доносившиеся оттуда звуки песен.

Линан не мог себе представить, куда направлялся Камаль. Он, сидя на своей лошади, чувствовал себя так, будто целый мир навалился на его плечи своей непомерной тяжестью. Его не покидало ощущение тошноты в желудке, а перед глазами продолжала стоять сцена трагической гибели Пайрема, которую порой сменял образ убитого им самим стражника. Ему приходилось беспрестанно сглатывать слюну, чтобы сдержать приступы тошноты. Рядом с ним ехала Дженроза, ошеломленная всеми событиями этой ночи и тем затруднительным положением, в котором она оказалась. За ними следовал Эйджер, хранивший угрюмое молчание. Один лишь Камаль, казалось, знал какую-то цель, его лицо выражало одновременно настороженность и плохо скрываемую ярость.

Они проехали через весь город на юго-восток. Когда Камаль дал им знак остановиться и велел всем спешиться, Линан вдохнул влажный воздух и понял, что они оказались неподалеку от гавани.

— Мы оставим лошадей здесь, — сказал Камаль. — Теперь будет лучше, если мы пойдем дальше пешком.

— А куда мы идем? — спросила Дженроза.

— К другу, — коротко ответил он. — А теперь никаких вопросов, пока мы не доберемся до места. Чем меньше внимание мы будем привлекать к себе ненужной болтовней, тем больше у нас останется возможностей уцелеть этой ночью.

Они дружно шлепнули своих лошадей, и те убежали своим путем; без седоков они должны были в конце концов вернуться в свою конюшню. Через несколько минут беглецы были уже возле доков. Канаты и шкивы поскрипывали и лязгали на ночном береговом ветру, жирные крысы спешили убраться с дороги путников. В гавани пахло нечистотами, трюмной водой и загнивавшей плотью.»Сегодняшней ночью повсюду бродит смерть», — с горечью подумал Линан.

Камаль, быстро и широко шагавший впереди, вел их вдоль гавани на восток еще приблизительно лигу, прежде чем повернуть на север, обратно в город. Они проходили мимо товарных складов, возле которых стоял запах экзотических специй, мимо заполненных посетителями таверн, пахнувших несвежим пивом и мочой. Тощие собаки, фыркая и сопя, роясь в отбросах, поспешно убегали с их дороги или заливисто лаяли им вдогонку, однако стоило улочкам смениться аллеями, на которых дома стояли в опасной близости друг от друга, и где ночной воздух был удушливым и спокойным, исчезли даже собаки.

Единственным звуком, который слышался в тишине, были шаги беглецов по булыжной мостовой, да еще можно было услышать случайное крадущееся царапанье прятавшихся грызунов или охотившихся кошек.

Наконец Камаль пошел медленнее, сквозь темноту пытаясь разглядеть ему одному ведомые признаки и надписи на указателях.

— Это где-то здесь, поблизости, — прошептал он себе под нос.

Еще несколько минут его спутники покорно молча следовали за ним, а потом великан что-то с удовлетворением проворчал, остановился и нетерпеливо постучал в дверь.

— Где это мы? — спросил Линан.

Прежде чем Камаль успел ответить, дверь отворилась, и на улицу вышел человек ростом пониже Камаля, но такого же могучего телосложения.

— Как ты думаешь, мой друг, кто ты таков после того, как меня из моего теплого кресла… — человек подался вперед, вглядываясь в начальника стражи, — … в такой час… Камаль?

Камаль с довольным видом хихикнул, при этом раздался звук, похожий на небольшой обвал гравия.

— Разве ты знаешь еще кого-нибудь такого же большого, как я, Грапнель?

Тот, кого назвали Грапнелем, в свою очередь рассмеялся и обнял Камаля за плечи, затем заметил его спутников.

— Я вижу, ты привел с собой друзей.

— Мы можем войти? Здесь на улице стоять небезопасно.

— Небезопасно? Да кто же, будучи в здравом рассудке, способен гнаться за тобой? — спросил Грапнель, однако впустил всех в дом, не дожидаясь ответа.

Они столпились в тесной прихожей. Грапнель протиснулся вперед и показал им дорогу в жилое помещение. В одном из углов комнаты располагался глубокий камин, в котором ярко горел огонь, а перед ним стояло несколько кресел без подлокотников и длинный стол. Стены были сложены из отмытых добела глиняных кирпичей, а выложенную из голландского кирпича крышу поддерживали длинные балки.

Грапнель расставил кресла полукругом перед камином и предложил всем сесть. После этого он исчез в соседней комнате и вернулся спустя несколько мгновений с пятью кружками и кувшином домашнего пива.

Впервые за эту страшную ночь Линан увидел, что затылок Камаля потемнел от засохшей крови, и что сзади его шею покрыла красноватая корка.

Внимание Линана сосредоточилось на Грапнеле. У хозяина дома, приютившего их, было широкое, темнокожее лицо с двумя белыми шрамами на нем, один из которых прорезал щеку до самого угла губ, придавая лицу выражение постоянной и довольно мрачной ухмылки. Его каштановые волосы были острижены так же коротко, как и волосы Камаля, и с обоих ушей свисали крупные золотые кольца. Карие глаза наполовину укрывались под нависавшими веками, и это придавало ему такой вид, будто он в любой момент был готов погрузиться в сон. Несмотря на то, что он был не так высок, как Камаль, над Линаном он все же возвышался.

Хозяин наполнил пивом их кружки, а затем откинулся на спинку своего кресла и приготовился выслушать объяснения от Камаля.

— Это капитан Эйджер Пармер, последний из Королевской Стражи, — начал Камаль, указав на горбуна. — Когда-то он был капитаном Копий Кендры.

Грапнель подался вперед и вгляделся в лицо Эйджера.

— Клянусь всеми морскими тварями, вы и есть капитан Пармер. И, как я вижу, вам пришлось пережить тяжелые времена.

— А ведь я помню вас, Грапнель, — отозвался Эйджер. — Вы служили лейтенантом в Красных Щитах у Камаля.

Грапнель согласно кивнул, затем обратил свой взгляд на Дженрозу.

— А вы кто будете?

— Меня зовут Дженроза Алукар. Я студентка магии в Теургии Звезд. — Она покачала головой. — То есть я была студенткой.

Грапнель вопросительно взглянул на Камаля.

— Сегодня ночью она была гостьей принца Линана, — пояснил ему начальник стражи.

— Серьезные дела, Камаль, — произнес Грапнель с лукавой улыбкой. — Нет ничего удивительного в том, что вы попали в беду.

Камаль тяжело вздохнул.

— А вот это и есть тот самый принц, права которого под вопросом, — продолжил он, указав на Линана.

Грапнель вскочил на ноги, так что его кресло упало на пол.

Его щеки раскраснелись, и шрамы стали похожи на белые рубцы.

— Беда, Ваше Высочество! Примите мои соболезнования! — Он взглянул на Дженрозу. — И вы тоже, мэм.

Глядя на его лицо, Линан не мог удержаться от улыбки, однако он попытался спрятать ее в кружке с пивом. Крепкий, горьковатый напиток ожег его глотку, едва ли не вызвал состояние шока. Дженроза же, в свою очередь, зарделась едва ли не сильнее Грапнеля, однако за этим скрывался, скорее всего, ее гнев.

— Вы не вполне верно поняли наши отношения, — спокойно произнесла она.

Грапнель вновь начал приносить извинения, однако его оборвал Камаль.

— А это, Ваше Высочество, Грапнель Мурайс, торговец и владелец собственного корабля. Один из самых преданных и отважных солдат вашего отца. А самое главное — наш друг.

Камаль взял Грапнеля за руку.

— Нынешней ночью произошли дьявольские события. Король Берейма убит заговорщиками, а теперь они рыщут по следам принца Линана.

Рот Грапнеля раскрылся сам по себе.

— Ради нашей дружбы, Камаль, ответь, неужели то, что ты мне рассказываешь, правда?

В ответ Камаль лишь кивнул.

— Что тебе известно обо всем этом?

Камаль пожал плечами.

— Для меня все началось с Деджануса, Личного Стража Береймы.

Камаль быстро рассказал, как его одурачил Деджанус.

— Я решил, что он был уверен в моей смерти; если бы не это, он уготовил бы для меня какую-нибудь другую роль, прежде чем наступил бы рассвет. Когда я пришел в себя, мне было слишком плохо, я едва мог что-то соображать. Однако мне удалось добраться до двора перед дворцом, а там меня нашел Эйджер. Мы сразу же отправились в покои Береймы на тот случай, если Деджанус замыслил что-то недоброе, но, увы, мы опоздали.

— Поначалу мы растерялись и не знали, что делать, — продолжил рассказ Эйджер. — Камаль был все еще не в себе. Я оставил его там и побежал распорядиться, чтобы протрубили тревогу, однако от стражников я узнал, что все были уже подняты на ноги по тревоге, и что поступил приказ схватить или убить при попытке сопротивления или бегства Камаля, Линана и слугу Линана, поскольку они только что убили короля.

— Мне было отлично известно, что Линан не мог иметь ничего общего с убийством Береймы, — сказал Камаль. — Кроме того, я понимал, что незачем искать его в его комнатах, что нас все равно опередили бы недруги, поэтому я и решил, что они так или иначе окажутся в конюшнях.

— Как вам удалось догадаться, что мы побежали в конюшни Стражи? — спросил Линан.

— Они были расположены ближе всего, — ответил вместо Камаля Эйджер и, словно извиняясь, пожал плечами. — Ну, а кроме того, в нашем положении нам сильно была нужна удача.

Дальнейший рассказ повел Линан. Он рассказал о том, что он услышал от Пайрема об участии Оркида во всей трагедии, потом описал их бегство к конюшням и гибель Пайрема.

— Как раз тогда и появились Камаль и Эйджер.

— Хвала Богу, — произнесла Дженроза. — Они спасли нам жизнь.

— Я сделал лишь половину того, что должен, — мрачно сказал Камаль. — Теперь вы оба в безопасности, но это лишь на мгновение. Однако я воспользуюсь этим и вернусь, чтобы убить Деджануса и Оркида.

Он поднялся и уже собирался уйти.

— Вы не можете этого сделать! — воскликнул Линан. За последние два часа Камаль успел стать для него надежной опорой, и ему хотелось оставаться в обществе Камаля столь долго, сколь это только было возможно.

— Они будут искать вас! Стражник, которому удалось сбежать, не мог ошибиться на ваш счет и спутать вас с кем-то другим. Как только вы вернетесь, они убьют вас или посадят в темницу.

— Ничего подобного не случится, если я расскажу им обо всем, что произошло на самом деле, — ответил Камаль. — Большинство стражников добрые и преданные парни. Те, кто нынче ночью оказался возле конюшни, должно быть, были приближенными Деджануса.

— Добрые они парни или нет, — неожиданно вмешалась Дженроза, — все равно они убьют вас.

— Вы сами не знаете, о чем вы говорите, девочка…

— Подумайте чуть-чуть сами, Камаль, — жестко перебила она. — Кого Оркид и Деджанус обвинили в гибели короля?

— Она права, Камаль, — сказал Грапнель. — Они не станут задавать никаких вопросов. Они попросту убьют тебя, чтобы создать впечатление, будто они пытались защитить Берейму.

— Но я не могу оставить смерть Береймы не отмщенной, — с горечью возразил Камаль.

— Однако что может стать лучшим путем для отмщения, чем ручательство за разоблачение их заговора? — резко ответил ему Грапнель. — Твоя задача вытащить принца Линана из их лап!

— И помочь мне утвердиться в своих правах, — добавил Линан.

Слуга разбудил Олио и сообщил ему, что Арива хотела бы видеть его безотлагательно в кабинете Береймы. Олио отпустил слугу, быстро оделся, размышляя про себя, что бы могла означать подобная спешка. Возможно, опять вопрос стоял о том, как поступить с Линаном. Ему хотелось бы, чтобы его сестра оставила эти заботы; ему казалось, что она начинала слишком уж беспокоиться обо всем, что было связано с Линаном и с тем, что ему в наследство был оставлен Ключ Союза.

Дворец кишел стражниками и чиновниками, все они куда-то спешили с неотложными поручениями. Любопытство Олио уступило место опасениям. Что-то необычное и неправильное было в том, что так много народа сновало туда-сюда посреди ночи.»Должно быть, это Хаксус, — подумал он. — Его правитель решил использовать смерть Ашарны в своих целях и вернуть себе северную часть королевства».

Несколько человек болтались возле входа в королевские покои. Большинство из них стояли молча и были бледнее мраморных статуй.»Боже, значит, это война!»

Он вошел в темную спальню и увидел там свою сестру и Оркида, обсуждавших что-то возле большого стола. Арива заметила его и шагнула вперед, чтобы его встретить. Ее волосы были гладко зачесаны назад и убраны в некое подобие конского хвоста, одета она была в полотняные короткие штаны, кожаную куртку и сапоги для верховой езды, обыкновенно она одевалась так, собираясь на оружейные занятия. Глаза ее были глубоко запавшими и красными от воспаления.

Сперва Олио краем глаза заметил тело, распростертое позади стола. В первые секунды он ничему не удивился, но потом узнал длинный голубой плащ, спадавший с широких плеч мертвеца. Он шагнул вперед и разглядел залитый кровью пол.

— Олио, — начала было Арива, однако он отвернулся от нее и зарыдал. Арива молча выждала, пока ему удалось взять себя в руки, подошла ближе и обняла его за плечи.

— М-м-мой Боже, — всхлипнул он. — Эт-т-того н-не м-м-может быть…

— Ты нужен мне, Олио, — спокойно произнесла она. — Успокойся.

Он выпрямился. Теперь он увидел бледность ее лица.

— Когда? Кто?

Арива обернулась к подошедшему Оркиду. Плащ канцлера и его руки были в крови. Его ногти казались черными. Невольно Олио отступил от него назад.

— Кто это сделал? — спросил он.

Оркид опустил глаза.

— У нас есть причины подозревать, что это дело рук принца Линана, Ваше Высочество.

— Нет! — почти бессознательно выкрикнул Олио. — Это н-н-невозможно. Линан не смог бы этого сделать.

Он обернулся и взглянул на сестру.

— Арива, ты же з-з-знаешь, что это н-н-невозможно…

— Олио, послушай меня. Я тоже сперва отказывалась в это поверить, но доказательства ошеломляют. Выслушай канцлера.

Она кивком дала понять Оркиду, что можно продолжать.

— Мы считаем, что существовал заговор между Линаном и начальником Королевской Стражи.

— И Камаль тоже!

— А кроме того, слуга Линана и тот горбатый капитан, которого исцелила наша матушка, — вмешалась Арива. — Вне всяких сомнений, в заговор были вовлечены и другие, но пока мы не можем в точности сказать, кто именно. Все, что нам сейчас известно, так это, что Камаля, горбуна и Линана видели, когда они бежали из дворца, и с ними была еще молодая женщина.

— Молодая женщина?

— Нам пока что неизвестно ее имя, однако, судя по описаниям ее одежды, она принадлежит к теургии магов. Ваше Высочество это они убили четверых стражников. У меня есть свидетель. Слуга Линана также погиб в этой схватке.

— Все это ничего не проясняет, — тихо сказал Олио.

К нему подошел Оркид и положил руку на его плечо.

— Произошло ужасное преступление, и оно тем хуже, что до сих пор не найдены преступники. Мы все испытываем потрясение, однако теперь ваша сестра является королевой Кендры. Безусловно, ей понадобится ваша помощь, поддержка вашей твердой руки. Позвольте нам с Деджанусом заняться поимкой убийц.

Арива обняла ладонями лицо Олио, заставив его таким образом взглянуть ей в глаза.

— Олио, весь мир для нас теперь перевернулся. Сперва смерть нашей матушки, а теперь еще вот это. Однако я не стану уклоняться от своих новых обязанностей, и тебе не пристало этого делать. Ты владеешь Ключом Сердца, а королевству всегда будет нужна помощь в исцелении от недугов.

Олио безропотно кивнул. Он еще раз взглянул на тело своего брата, все еще пытаясь осознать то, что произошло.

— Что… чего ты теперь от м-м-меня хочешь?

— Оставайся возле меня, брат мой, — проговорила Арива. — Просто будь рядом со мной.

Она склонилась над братом, и до его сознания дошло, какие чувства она должна была испытывать в эти минуты. Его руки обвились вокруг ее шеи.

— Я всегда с тобой, сестренка, — мягко ответил он.

Глаза всех присутствовавших были устремлены на Линана. Он вполне сознавал все, что было только что высказано, однако, несмотря на то, что он понимал, что за него говорили его страх, ярость, растерянность, он понимал также и то, что невольно высказал желания собственного сердца. Его самого это удивило не меньше, чем его спутников.

— Я собираюсь получить то, что по праву принадлежит мне, — с убеждением произнес он. Он взглянул на Камаля. — А когда я этого добьюсь, тогда я позволю тебе поступить с Деджанусом по твоей воле.

Камаль несколько мгновений пристально вглядывался в лицо юного принца, затем медленно кивнул.

— А что будет с Оркидом?

— Его ты оставишь мне, — произнес Линан.

Камаль одобрительно улыбнулся. Линан впервые за эту трагическую ночь ощутил, что в его душе затеплилась надежда.

— Простите меня, пожалуйста, — кротко вмешалась Дженроза, — но каким образом вы намереваетесь провозглашать свои законные права, если в эти самые минуты Королевская Стража, возможно, прочесывает город в поисках вашего убежища? И что прикажете делать мне в то время, как вы вдвоем будете строить планы падения заговорщиков?

— Первое, что необходимо сделать вам всем, так это исчезнуть из Кендры, — заявил Грапнель.

Линан заметил выражение ужаса в глазах Дженрозы.

— Простите меня, — обратился он к ней. — Это я виноват во всем, что произошло…

— Не нужно извинений, — возразила она. — Я-то знаю, что вы ни в чем не виноваты, однако мне вполне хорошо жилось в качестве студентки, и меня вовсе не приводит в восторг мысль о том, что мне предстоит провести остаток жизни в бегах вместе с тремя людьми, объявленными вне закона, один из которых — принц крови, голову которого определенные люди хотели бы снять с его плеч, а двое других так же не привлекают к себе внимания, как парочка выбросившихся на отмель китов.

Грапнель расхохотался, ударил огромной ладонью по столу, расплескав пиво из кружек.

— Ну что за веселая у нас складывается компания!

— У нас? — переспросил Камаль.

— Конечно. Для того, чтобы бежать из Кендры, вам просто необходима моя помощь. Один из моих кораблей как раз стоит в порту. Я смогу тайно вывезти вас из города.

— Ты и так уже достаточно для нас сделал хотя бы тем, что предоставил нам убежище этой ночью. Я не хочу больше подвергать тебя опасности, мой друг, — произнес Камаль.

— Вы подвергнули меня опасности тем, что пришли сюда. То, чтобы вы благополучно выбрались из Кендры, в моих интересах.

— Но куда же нам можно благополучно выбраться? — спросила Дженроза. — Куда Линан, да и все мы, можем отправиться, чтобы оказаться в безопасности?

— В безопасности? — Грапнель задумался. — Возможно, что какое-то время вы нигде не будете чувствовать себя в полной безопасности. Однако должно найтись какое-то место, в котором вы сможете остаться, пока не пройдет самое опасное, самое ближайшее время.

Линан с глубоким вздохом достал из-под туники Ключ Союза. Он мрачно посмотрел на свое наследство, от его недавней бравады не осталось и следа.»Мне хотелось бы никогда не видеть этой бесполезной штуки», — подавленно подумал он.

— А какую позицию займет Арива? — спросил у Линана Грапнель.

Линан с удивлением взглянул на него, ошеломленный чувством собственной вины. Его так затянула собственная беда, что у него и минуты не нашлось для мыслей об Ариве и Олио. Одна ли судьба была уготована заговорщиками для всех наследников трона? Если так, то они, безусловно, должны были быть уже мертвы к этому моменту. С его губ сорвался невольный стон.

— Я боюсь… Я боюсь, что их могли убить так же, как Берейму. Одному мне удалось спастись благодаря судьбе и отваге моего слуги…

Его голос сорвался. В его ушах вновь прозвучал предсмертный крик Пайрема, когда тот упал, сраженный мечами стражников.

— Он был верным слугой, — кивнул Грапнель. — Однако вы можете заблуждаться относительно своих родственников. Заговорщикам должно быть известно положение дел в королевстве, не говоря уже о Двадцати Домах, один из которых, возможно, нацеливается на трон. Им нужен кто-нибудь из рода Розетем, хотя бы один из наследников королевы. О других претендентах я ничего не могу сказать.

— Но вы не можете иметь в виду, что Арива или Олио были причастны к убийству Береймы! — воскликнул Линан. Он взглянул на Камаля, ища поддержки, однако выражение лица начальника стражи было непроницаемым.

Грапнель пожал плечами:

— Я не умею читать людские мысли, принц Линан. Все, что я могу вам сказать, так это, что, по моему мнению, заговор должен быть достаточно широк, включать в себя не одних только Оркида с Деджанусом, и что заговорщики непременно должны посадить на трон либо Ариву, либо Олио. В королевстве должен существовать правитель, которого станет признавать народ, а иначе скоро не станет и самого королевства.

— Арива…? — громко произнес Линан, обращаясь скорее к самому себе, нежели к остальным. — Но не могла же она убить Берейму!

— Некоторые люди больше всего на свете любят власть, Ваше Высочество, — угрюмо заметил Камаль.

На несколько мгновений в комнате повисло тягостное молчание. Наконец Грапнель с тяжелым вздохом поднялся с места.

— Все вы этой ночью должны оставаться здесь. Завтра утром я выйду из дома и погляжу, что там происходит. После этого нам будет легче решить, что делать дальше.

Грапнель принес несколько тряпок и чистую воду, чтобы промыть рану Камаля, затем достал откуда-то несколько ковриков и одеял, чтобы его гости могли устроить себе что-то вроде постелей перед огнем на полу. Все четверо пытались отдохнуть за остаток ночи, однако слишком много произошло событий, слишком много им пришлось пережить потрясений, так что поначалу сон к ним не шел. Еще какое-то время они переговаривались между собой, но принужденный и горький разговор остановился в конце концов сам по себе.

Линан, замерший в тишине, пытался разобраться во всем, что происходило с ним за последние дни. Из незаметного, никому неизвестного сына отдалившейся от него матери и давно умершего отца он неожиданно превратился в наследника, в принца Кендры, величайшего королевства, какое только знала история, потом ему пришлось молить о том, чтобы королевская семья определила будущее своих отношений, и в конце концов он оказался изгнанником в собственной земле.

Самым несправедливым ему теперь казалось, что все случившееся с ним происходило как бы само по себе, без всякого намека на его пусть даже молчаливое согласие. Он был крохотной, замученной штормом беззащитной лодочкой, которая пыталась остаться на плаву среди политических интриг, не имея ни карты, ни компаса. Он плыл по воле волн, в которых слишком велика была вероятность пойти ко дну, и у него не было никаких средств для того, чтобы каким-то образом изменить свое положение.

Размышляя так, он ощутил, как в его душе начало разгораться нечто новое. Это был гнев, но не в виде внезапно вспыхнувшей эмоции под влиянием потери душевного равновесия, а в виде мощного протеста против огромной несправедливости, обрушенной на него всем миром, которому не было дела до того, будет ли он жив, или погибнет.

Это был благотворный гнев, который мог бы стать твердым основанием, на котором Линан смог бы начать строить собственную жизнь сообразно своим собственным представлениям о том, какой она должна стать, и он ухватился за это ощущение, как за спасительную соломинку.

Даже когда вновь обретенная мысль прочно заняла место в его сознании, он продолжал удивляться той иронии, которая в ней заключалась. Ведь прежде, чем он смог бы сделать что-нибудь для себя, ему требовалось найти путь, который вывел бы его из нынешнего затруднительного положения, и благодаря этому обстоятельству он вновь зависел от действий и позиции других людей.

Сможет ли он когда-нибудь отплатить им за их преданность? — спросил он мысленно сам себя, и тут же пришел ответ. Конечно, сможет, если утвердится в правах, принадлежащих ему по праву рождения.

В конце концов он понял, что единственный путь для каждого из них вновь оказаться в безопасности, заключался в том, чтобы он вернул себе все то, чего оказался лишен.