Наследник огня и пепла. Том V. Кровь и дороги

Глава 12 Будни

Как ни крути, а я втянулся в эту жизнь. И даже стал исправно выполнять функциии положенные мне по статусу. Серебряная палата предложила, а Золотая утвердила меня в должности «подесты», или народного капитана. И я, помахав на прощание стоявшей у ворот Адель (подниматься на стены жене было уже тяжеловато) в этой роли отправился употребить себя по назначению. А именно, на битву против чудовищ во главе войска.

С возвращения из хижины ведьмы и пары недель не прошло. Тем не менее, время поджимало — зима тут, по большей части бесснежная. Скорее слякотная. И холодная. Зимой температура доходила, по моим ощущениям, до минус десяти. Ночью, днем обычно было в районе нуля, потому что вода в ведре оставленном на улице покрывалась совсем тонкой корочкой льда. Да и то, такие «морозы» держались не больше двух недель. Снег, выпавший утром, обычно таял к обеду. Вот только все остальные зимние месяцы царило слякоть и жуткое бездорожье.

Для человека, чтобы околеть от холода, вполне достаточно чтобы температура опустилась до плюс десяти. Если честно, я вообще плохо представлял, как тут можно пережить непогоду на открытом месте. Спальников тут нет, одежда у людей такая себе, откровенно говоря, даже не туристическая. Жаться к огню и обматываться одеялами? И для этого навыки нужны. Даже опытный бомж не выживет, ему тоже теплотрасса и какое-никакое укрытие надо. Однако, люди превозмогали. А горцы так вообще угоняли зимой скот ещё дальше в горы. Я на такие подвиги пока готов не был.

Второй месяц осени, когда было еще относительно тепло и не было дождей, тут традиционно использовался для военных походов. И весна. Весна была пора войны — но в меньшей степени. Весной с крестьян взять нечего, они подъели зимние запасы и заново засевают поля. Поэтому, в это время все особенно подозрительны по отношению к соседям. Когда я во главе небольшой армии выступил из Караэна, то буквально невооруженным взглядом видел бешеную активность на дорогах вокруг — гонцы, как тараканы, разбегались в разные стороны, чтобы предупредить своих хозяев о том, что из Караэна выступил Золотой Змей во главе армии.

Могу представить их удивление, когда я направил армию на Древний Тракт и дальше по нему, в сторону Отвина. Нашего торгового партнера, столь легко пропустившего через свои землю армию нежити, следовало немного припугнуть.

Разумеется, еще за неделю до выхода мы торжественно объявили правду — о том, что идем в Дикие Земли. Но в этом мире постоянной конкуренции любое заявление априори воспринималась как ложь. Разумеется, все были уверены, что это только предлог, а на кого я иду на самом деле… Предположений было много.

Мой экспедиционный корпус состоял из двух сотен моих солдат, полутора сотен лучников очень недовольного этим Вилы, сотни долгобородов молчаливого Хоспора и, внезапно, почти двух сотен людей Дйева. С Дйевом отношения у меня были крайне натянутые, однако, после личной встречи, когда я игнорируя его резкий и вызывающий тон трижды повторил про то, что цель моего похода Дикие Земли — старик внезапно оттаял. Он лично отобрал сорок всадников и каждому отобрал конного оруженосца и трех пеших вооруженных слуг, заставив остальных спонсировать избранных доспехами и людьми, и даже порывался отправиться вместе с нами. Но от волнений заболел и слег. Впрочем, в его случае, это не совсем верно. Он и не вставал — Дйев потерял в молодости обе ноги. Тоже в Диких Землях. Единственное разногласие было в том, что Дйев настаивал на походе в Кровавый Волок. Выдвигая вполне разумные доводы — недалеко, удобно, опасности достаточно хорошо изучены. А главное, есть что взять.

С «изобретением» концепции археологических раскопок я решил повременить, и напирал на куда более понятное и близкое местным обстоятельство — если мы будем продолжать осушать болота, то неизбежно столкнемся с чудовищами именно из этого пятна Диких Земель. Логично будет изучить проблему поближе. Чтобы знать, чего ждать. Может имеет смысл вообще свернуть работы по осушению болота, которое нас защищает от чего-то действительно страшного.

Сильно поредевший отряд Фредерика я оставил в городе. Наверняка моим отсутствием попытаются воспользоваться. Или разбойники, или оппозиция, или кто-то ещё. Нужен был решительный человек с конным отрядом в Караэне, чтобы всякий сброд не расслаблялся. А для того, чтобы Фредерику не пришли в голову странные мысли, стражу на четырех из шести ворот Караэна сменили полусотни горцев под общим командованием Лардо.

Я не отказал себе в удовольствии постоять на небольшой возвышенности у дороги, разглядывая идущие мимо меня войска. Вокруг меня была свита из пяти рыцарей, что не оставили меня одного во время первой схватки с нежитью. То есть, вместе со слугами и оруженосцами, всего человек сорок. И Бруно.

— Говорят, Несс Стальной с полутысячей человек захватил всё правобережье вместе с городом Варрой, — сказал Бруно. Он был в своей кожаной броне стилизованной под свитки и восседал на осле. Я бы выделил ему верховую лошадь из своих конюшен, но увы, этот интеллектуал ожидаемо не умел держаться верхом. Вне стен Университета Караэна он вообще был плохо приспособлен к жизни. Да и внутри них, пожалуй, тоже не очень. Поэтому я не хотел брать Бруно с собой — но он очень жестко настоял на своем, в противном случае угрожая не только отказаться от должности ректора, но и вовсе покинуть Караэн.

— Всего четыреста? Может четыреста рыцарей? Когда это было? — живо заинтересовался Ланс.

— Четыреста, да… Так, дайте подумать… Тогда в Караэне правил Пьяго Кровавый… Триста сорок лет, — ответил Бруно.

— Как же им удалось? — изумился Сперат. После письма в котором Гвена намекала на возможность своего возвращения он словно бы ожил, и к нему вернулась его любознательность.

— А… Эм… Хм… — как и всегда у теоретиков, с практикой у Бруно были проблемы. — Они спустились с южной склонов… Сначала разбили ополчения семи городов на юге…

— Да нет же, как, — выделяя слово «как» перебил Ланс. — Гонорат привел под стены Караэна двадцать пехоты и пять тысяч северных рыцарей и у него ничего не вышло! А тут всего четыреста!

Численность армии вторжения постоянно росла. Я лично слышал уже про сотню тысяч врагов, так что Ланс еще сдерживался. Я посмотрел на Бруно. Он задумался.

— А как ты думаешь, Ланс? — спросил я.

— Я не знаю, — хохотнул он. — Вот и спрашиваю у нашего многоуважаемого лектора…

— Сеньор Бруно ректор Университета Караэна. Если тебе кажется, что его знания недостаточно глубоки, скажи об этом прямо Ланс. И назови более способного для этой должности человека. Ты ведь считаешь, что ректор Бруно ошибается?

— Я, — Ланс явно растерялся от моего напора. — Я не хотел обидеть ректора, просто мне кажется эта цифра удивительной…

— У меня есть поименный список! Все благородные рода правобережья так или иначе восходят к этим трём сотням! — вмешался Бруно, ожидаемо похерев всю субординацию. — Из мужчин старой аристократии уцелели только несколько родов на юге, и те кто сбежал на равнину Караэна! Это подтверждается не только хрониками Алданела, но и перекрестными источниками из Королевства Фрей, а также сведениями от Железной Империи, купцы которой жаловались…

— Остановитесь, сеньор Бруно! — гаркнул я. Тот затих. — Вы не научных дебатах, вам не нужно аргументировать свой ответ. Вы специалист, и именно в этом качестве вы здесь. Вы даете выжимку знаний. Мы применяем их на деле. Так же как Ланс специалист в войне. Он должен понимать её и давать быстрые ответы. Итак Ланс, как им это удалось? Ты же сведущ в войне? Или ты скорее неумеха студент, который ничего не знает?

Ланс вскинулся. Он всегда слишком агрессивно реагировал, когда в нем сомневались. Мне не нравилось это его болезненное самолюбие. Вот и сейчас, схватился за меч, зашипел как закипающий чайник. Прежде, чем он успел что-то сказать, высказался один из близнецов-огневиков.

— Может, северяне сначала пришли как наемники? И сначала вместе с одними воевали против других, а потом добили своих нанимателей? — и он глупо загыгыкал. Я одобрительно ему кивнул. Как ни крути, а близнецы были из Итвис — куда сообразительней, чем большинство.

— Да, пожалуй в этом что-то есть. Кажется я припоминаю эпизод с… — тут же начал Бруно.

Я подъехал к Лансу, схватил его за наплечник и «дружески» пошатал в седле.

— Однажды, Ланс, — сказал я. — Я научу тебя думать. И тогда ты больше никогда не сможешь быть счастливым.

А потом обернулся к Бруно и сказал:

— Это сейчас не важно, ректор Бруно. Я хочу послушать, как другие полагают возможным захватить себе целую область Регентства, имея на руках только три сотни воинов. Отвинец, ты что скажешь?

— Они были сильны своим магическим талантом, — тут же отозвался тот. — Они с севера? Да просто вморозили всех в землю, вот и всё.

— Кто его опровергнет? — спросил я.

Не то, чтобы я ковал из своей свиты полководцев. Мне больше были нужны верные друзья и сподвижники. Я не добивался от них стратегического мышления. Но вбивал в них привычку думать о последствиях. В том ключе, что если держаться меня и оставаться мне преданным, то у них всё будет хорошо. А если нет, то всё будет плохо. В общем, я поступал как главарь мелкой шайки. Делал вид что умный и учу уму разуму, чтобы потом использовать в своих целях.

Впрочем, довольно скоро болтовня перешла на обычные мужские темы — кони, девки и оружие. И очень скоро я вполне прочувствовал фразу, которую как-то сказал Фредерик «Война это на скука. И очень редко это скука разбавляется кровью». Наша армия двигалась со скоростью самой медленной её части. И этой самой медленной частью был обоз. Дневной переход, по моим прикидкам, это около тридцати километров. Часов шесть для неспешно идущего человека, плюс пара часов на отдых и обед. А вот влекомые быками обозные телеги в колонне плелись так медленно, что я бы обогнал их даже если бы полз на руках. Я не преувеличиваю — учитывая мои явно повышенные физические данные. Километра три в час. Может, даже меньше. Поэтому мы и не пытались дождаться обоза — армия ушла вперед.

В дневном переходе от Караэна на Древнем Тракте была площадка для стоянки торговых караваннов. Искусственная насыпь, частью состоявшая из утрамбованной земли, а частью из битого камня, который добывался тут же. Раньше, во Времена Древней Империи, это был перекресток дорог с небольшим городком. Вот камни его домов, как и часть второстепенной дороги, и пошли на строительство площадки, возвышающейся над болотом. Ориентируясь на карту Бруно, охотники дедушки Мо нашли ответвление Древнего Тракта на нужный нам городок. К счастью, разобрано было всего метров двести древней дороги, дальше путь был целым. Охотники встретили нас на месте. Площадка, хотя и потрепанная после нашествия нежити, все еще сохранила инфраструктуру для путешественников — конюшни, стойла, нечто вроде караван-сараев для тех, кто побогаче, и просто больших сараев для тех, кто победнее. В последний момент опытные лучники Вилы ускорились и застолбили лучшие места. И отстояли их, не уступив даже аристократам Дйева. В любом случае, на площадке всем было не уместиться, поэтому лагерь из палаток и повозок с едой растянулся на километр по Тракту. А еще дальше растянулась вереница повозок.

Первым унылым днем рутина не закончилась. Этой же ночью меня настигли будни полководца. Лучники Вилы явно не горели желанием лезть в Дикие Земли, поэтому устроили бунт. Бунтовать против меня прямо они не решились, поэтому ночью устроили драку с моими солдатами. Я сдуру полез разнимать — хорошо хоть мне хватило ума надеть доспехи и сесть на Коровку. Из темноты прилетела стрела, оставившая глубокий след на моей кирасе. И я ретировался к своему шатру, оставив разбирательства на утро. Утром выяснилось, что ночью я потерял шестерых солдат — в ночной потасовке лучники их зарезали. Еще полтора десятка были ранены. К счастью, самых тяжелых я смог вылечить. Все погибшие были ветеранами Битвы у Ворот. Что хуже, Вила не стеснялся убивать командиров. Я потерял трех десятников которых так долго натаскивал, не пожалев под это собственную Большую Столовую. А самое неприятное, среди убитых оказался Матль.

Наш лагерь оказался разделен — лучники и долгобороды стояли посредине, заняв лучшие места на площадке, в том числе и внутри строений. А всадники Дйева разбили лагерь за площадкой, дальше в сторону Отвина, и сейчас были от нас отрезаны.

Утром я выехал в окружении свиты на встречу с Вилой. Меня так трясло от ярости и возмущения, что я помню то утро только кусками. Вила глухо извинился и сказал, что в темноте не смог разглядеть виновных. Он пришел не один, а с Хогспором. Люди Вилы и долгобороды Хогспора стояли вперемешку с одной стороны, мои «чушпаны», угрюмые и злые — с другой, позади меня.

Так я оказался в ситуации, довольно распространенной в этом мире — мораль армии на нуле, в армии волнения, а моего авторитета недостаточно.

— Мы хотим удвоения платы. В договоре не было о Диких Землях, — говорил Вила. То ли он поднатаскался в языке пока был в Каэране, то ли алчность благотворно влияла на его дикцию. Я не сильно прислушивался — меня омывали волны ярости, от которой темнело в глазах. Я был в доспехах, как и вся пятерка моих рыцарей. По бокам стояли вооруженные пехотинцы из их копий. Вила не торопился подставляться — они с Хогспором оставались позади возведенной за ночь преграды. Заостренные колья и утыканные шипами бревна и стены из разобранных построек. Судя по основательности, в постройке явно поучаствовали долгобороды. Вила стоял вальяжно, однако рядом с ним был кусок деревянной стены, за который так удобно было юркнуть. И который выдержит не только арбалетный болт, но и магический удар огнем или людом.

— Хогспор, — перебил я жевание Вилы — Кому ты служишь?

— Инсубрам! — рявкнул Хогспор.

— Хорошо. Убей этого человека… — боевая лопата отделила голову Вилы еще до того, как я закончил говорить. А остальные долгобороды начали убивать лучников, что стояли рядом с ними. Пока наши кони нетерпеливо ржали, рвались в бой и вставали на дыбы, а слуги растаскивали баррикады. Но к тому времени, когда мы смогли присоединиться к резне, все уже было по большей части кончено. Лучники слишком поздно сообразили, что долгобороды рядом с ними стоят слишком удобно не только для их защиты. Но и для нападения на них. Они не смогли толком воспользоваться своими тяжелыми луками, а в бою на коротке у них не было шансов. Когда мы ворвались в лагерь, наемники с Туманных Островов бросались на нас не с оружием, а показывая пустые руки — они сдавались нам, чтобы избежать смерти. Долгобороды не брали пленных мужчин, не понимали они концепцию пленных. Может, именно поэтому они и не захватили долину Караэна — слишком уж успешно истребляли друг друга.

По большей части мне осталось разве что проехаться по заваленной трупами площадке и понаблюдать, как падают последние очаги стихийного сопротивления.

— Почему, почему? Ты дурак, бородатый чурбан, тупой коротышка! — надрывался один из лучников Вилы. Я узнал его. Тот самый толмач, что ходил с ним с самого начала. Ему отрубили руку, видимо потерял сознание и поэтому попал в плен. А сейчас очнулся. Его вязал один из моих чушпанов. Очень не умело вязал, надо сказать. Надо будет мастеркласс им устроить. Парнишка вырывался и кричал оскорбления идущему рядом со мной Хогспору. Тот не обращал внимания. Тогда парнишка переключился на других долгобородов — Вы идиоты, вы же были нам как братья! Вы предали нас ради надменного ублюдка! Который не считает вас людьми!

— Можешь убить его, мастер Хогспор, — сказал я. Долгобород, до этого демонстрировавший поистине каменную невозмутимость, тут же зарычал от ярости и искромсал бедолагу в рубленый фарш. Если бы куски были ещё чуть мельче, можно бы было в манты класть.

— Ладно, — вдруг сказал Сперат. — А можно мне спросить, «почему»?

— Потому что я Магн Итвис, — отрезал я.

Это нелепый ответ. Но некоторые ответы я приберегу только для сына. Вила хитрый подонок, умеющий выживать. И он навидался всяких ублюдков. И он неизбежно бы ударил в спину, в самый удобный для него момент. Это было очевидно даже для меня. Что было не очевидно для меня, и даже для многоопытного Вилы, так это то, что он играл не против меня, а против Вокулы. Именно мой казначей договорился с долгобородами, чтобы те втерлись в доверие к наемникам Вилы. Притворились, что с ними на одной стороне, если выяснится, что те затевают бунт. И убили их по первому приказу.

Я не верил в этот план, но Вокула и в самом деле будто насквозь видит людей. Вила, сам всегда готовый к предательству, по каким-то причинам поверил в искреннюю дружбу и привязанность клана не вполне людей. Для которых все мы, в конце концов, враги. Только вот я нужен Инсубрам сильнее, чем Вила. Все очень просто.

Отменять экспедицию я не стал. Пока слуги людей Дйева прокладывали гать через разрушенный участок дороги, мои чушпаны рубили на куски тела своих и чужих и бросали их в разведенный из остатков строений огромный костер.

На следующее утро, когда мы двинулись в глубь болот, влажный воздух был пропитан запахом горелого мяса и за нашими спинами все еще поднимался густой дым.