Наследник огня и пепла. Том V

Глава 22 Все дороги ведут в Таэн

Сверху послышалось одобрительное гыгыканье на удивительно смелое заявление неизвестного селянина. А я почувствовал, словно бы меня ударило током, закручивая мысли. Похоже как в детстве, когда цапнул провод рукой, помогая отцу в мелком ремонте. Только сейчас это чувство шло по телу волной, зарождаясь где-то в районе живота. Злость, такая сильная, что чувствовалась физически.

Высокая и широкая арка прохода, расположенная прямо в самой примостовой башне, была перекрыта толстой решеткой. Из деревянных квадратных брусьев, толщиной сантиметров в десять каждый. Железо слишком дорого, чтобы делать из неё решетку полностью, но каждая ячейка решетки укреплена железными уголками. За решеткой были видны створки ворот. Разумно. В случае опасности легче и быстрее опустить решетку. Вот как сейчас. Закрыть ворота можно не успеть. Обшитые стальными полосами нижние концы решетки уходили в глубокие пазы, специально сделанные в камнях моста. Надежная вещь. На века. Никаким заточенным бревном не взять, тут взрывать надо.

Все это я отмечал на самом границе сознания. Слишком занят был самоощущениями. В голове как будто вода кипела — мне было жарко и почти больно. А перед глазами как будто красным тюлем зановесили. Я молча подошел к решетке и ударил её со всей силы ногой, будто вышибая дверь. Силой удара меня отбросило на десяток метров назад, но я легко удержался на ногах. Разбежался и ударил снова. Уперся в камни моста получше и ударил опять. Решетка страшно грохотала в своих каменных пазах, трещала крепкая, особым образом подготовленная древесина, натужно скрипел металл гнущихся железных частей. В паузах между моими ударами сверху доносился испуганный гомон и шум суеты. Я приноровился бить снизу, апперкотом, упираясь в камни пола. Одна из горизонтальных балок с треском сломалась. Я, тяжело дыша, остановился. Ярость отступила.

— Сеньор, уважаемый, господин, вы это, не балуйте! — причитал сверху испуганный голосок, в котором я с трудом узнал того, первого. До крестьянина с синдромом шатера вдруг дошло, что перед ним господа аристократы со всякой разной магией. И их там таких много. И они злые.

— Я Магн Итвис, — заорал я, задрав голову кверху. В потолке арки открылись заложенные каменными заглушками бойницы. Или отверстия для литья горячей смолы на головы тем, кто будет рубить решетку. Поздновато они спохватились.

— Ты слышал, меня кусок говна⁈ — рявкнул я снова.

— О, записывайте, записывайте! Или запоминайте у кого память хорошая! — раздался за спиной крик одного из близнецов. — А то потом ни в жизнь не вспомните, больно ярко говорит…

Сверху послышалось невразумительное чертыхание, которое я счел за признание того, что меня слышат. И продолжил:

— Я Магн, сын Магна, из семьи Итвис! В моей семье принято убивать тех, кто стоит на нашем пути, жопоголовый ты выкидыш самки гоблина! Я разбил северян, я устоял перед Королем, и даже у пустоголовой нежити хватило ума постараться меня убить до того, как я приду в ярость! Ты, самка собаки, кусок куриного навоза, гнилая капуста, сейчас стоишь на удивительно тонком льду! Я отдам две тысячи дукатов Башне, за то что сейчас разнесу тут все по камню а вам засуну копья в жопу и буду лечить чтобы вы бегали с ними за моим конем на привязи неделю! А потом я заплачу двадцать тысяч дукатов Башне как виру за то, что найду и убью ваших детей, ваших родителей, ваших братьев и их детей! А если ублюдки откажутся выдавать ваши семьи я разрушу и сожгу ваш город и все вокруг него! Так чтобы земля на метр пропеклась и не осталось стены выше колена! А сейчас, дырка от задницы, ведьмина отрыжка, жопа козла на бычий хрен насаженная, подними решетку пока я снова не разозлился!

Некоторое время все было тихо. А потом послышался скрип. И испуганный голос зачастил:

— Так вы не серчайте сеньори, не признали вас… Сейчас сейчас…

Решетка скрипела, приподнялась на полметра и снова рухнула в пазы на полу.

— Вы механизм тут погнули, сеньор Магн! Дайте времечка немного, не успеете и ста вздохов сделать, как мы уже починим…

Рядом появился Сперат. Резким рывком попытался выдрать надломанную балку.

— Да не корячьте вы, а то вовсе не подымем! — распереживались в башне.

Решетка снова задергалась, и рывком приподнялась сантиметров на тридцать.

Сперат присел, схватил решетку, как штангист штангу и рванул вверх. Решетка поднялась еще сантиметров на двадцать. Я не стал ждать. Поднырнул под решетку, прокатившись по камням. Решетку за мной намертво заклинило. Я бросился вперед.

Переполошенный стражник попавшийся мне на пути истошно кричал, показывая рукой дальше по дороге:

— Туда, туда побег!

Сам стражник бежал в другую сторону. Я не стал за ним гоняться а рванулся куда указывали. И увидел фигурку всадника в синих доспехах. Он скакал прочь и был довольно далеко. И все же, я побежал за ним.

Меня подвела моя вспышка ярости. Бежал я быстро, но недолго, от силы метров сто. И понял, что совершенно выдохся.

Недалеко от предмостной башни стояли постройки. Я узнал гостевой дом, я уже видел такие раньше. Чересчур длинный и как будто утилитарный. Местные старались все же с придумками свои дома строить. А этот, сразу видно, не для себя делали. Рядом нету полей, только небольшой сад с фруктовыми деревьями, огород и вместо амбара навес с привязью для лошадей. Мимо, тяжело дыша, протопал Сперат. Прямо к навесу. Сообразительный. Я побежал за ним.

Бежать было всего ничего, метров двадцать. Но только добежав, я разглядел, что смысла в этом не было. Под навесом лежала мертвая лошадь, а рядом с ней двое убитых. Мужчина и женщина, старики. Старики по местным меркам, где-то лет сорок- сорок пять. И… Рядом с ними… мелкий пацан лет двенадцати… У пацана через все лицо рубленая рана, морда как лопнувший арбуз. И сидит, главное, смотрит. Даже не орёт, только слезки по щекам бегут.

— Ушел, — закричал Сперат и пнул конскую привязь. Не маленькое бревнышко ударом сорвало с опор и оно отлетела метров на пять в сторону. — И лошадь у него свежая!

Я присел рядом с пацаном, осторожно, стараясь его не напугать, собрал его лицо. Сильно посечены лицевые кости, разрубленная даже нижняя челюсть. Удар нанесен хорошим, дорогим клинком — разрез почти хирургически аккуратный.

— Что делать⁈ — повернулся ко мне Сперат. — Ну? Указание давай!

— Убьем его позже, — пожал я плечами. Осторожно пожал. Сейчас я больше был занят лечением пацана и полностью сосредоточен на том, чтобы правильно совместить кости. А то не так срастутся.

— Когда позже? — возмутился Сперат. — Опять через год⁈

— Подождем, когда у него появится кто-то, кого он любит. Тогда убьем его любовь, чтобы он почувствовал тоже, что и мы, — сказал я ласковым, успокаивающим голосом. — А потом поймаем его и будем долго пытать. Или он опять попадется нам на дороге и мы убьем его просто и без затей. Сперат, он ничтожество. Подлое, трусливое. То, что он смог нас так ранить, это наша ошибка. Надо извлечь из этой ошибки уроки.

Например, сегодня мы упустили Аста из семьи Инобал потому, что я пришел в неконтролируемую ярость. Надо было сразу назвать страже моста свое имя. Или пообещать денег, если нужно — главное, чтобы они сразу же открыли решетку. Довериться их крану с веревочной петлей я бы не рискнул. А вместо этого я потерял голову. За это заплатил не столько я, сколько вот этот пацан. Я стер с его лица кровь, чтобы проверить как сомкнулась рана. Пацан уже давно обмяк в моих руках, потеряв сознание. И сейчас его лицо было разительно похоже на лицо лежащей рядом мертвой женщины.

По старой традиции мы оставались на поле боя ещё три дня. Несмотря на яростную схватку, наши потери были мизерны — двое рыцарей у таэнцев, из них один ревнитель, и шестеро карэнцев из более-менее аристократических родов. Ещё в районе полутора десятков вооруженных слуг, их толком никто и не считал. А вот враги потеряли не меньше четырех десятков слуг и около и больше десяти рыцарей. С последней цифрой такая неоднозначность из-за того, что очень уж торопились обобрать железо с павших. Вполне возможно, несколько голых трупов когда-то были людьми благородными и хорошо одетыми, одоспешенными и вооруженными. А теперь отличить их от обычных, жалких, мертвых крестьян можно было с трудом. Никто не стал заморачиваться.

Караэнцы отличились, сумев догнать еще десяток благородных сеньоров и взять их в плен. Таэнцы взяли всего троих. На каждого пленного рыцаря приходилось пара человек из их свиты — то ли за пажами и оруженосцами меньше гонялись, то ли их кони были лучше приспособлены для скачки, чем для боя.

Все трупы порубили на куски, сложили на погребальный костер на берегу, а пепел сгребли в реку. На костер пошли крыши ближайшей деревеньки и несколько персиковых деревьев поближе. И все говорили, что местные еще легко отделались — не предупредить нас о засаде равнозначно выступлени на стороне врага.

Что сказать, похоже местные с этим были вполне согласны. Не из городка, не из замка, за все это время не то что послов не прислали, они даже голов над стенами не высовывали, только по ночам были видны отблески фонарей стражи.

На второй день, уже по тому берегу реки, примчал наш второй отряд с Койраносом Бруха во главе. Бедняга разве что сам вожжи не грыз, от того что ему не удалось поучаствовать в заварушке.

На него смотрели с легким раздражением. Люди хотят славы когда у них уже есть все остальное. Караэнцы и таэнцы радовались снятым доспехам, пойманным лошадям и пленным — за них можно было взять выкуп.

Я широким жестом разрешил оставить добычу себе, хотя было принято отдавать часть предводителю. Но Ланс чуть не умер от такого заявления. И все же притащил вечером к шатру лошадей Инобал. И доспехи патриарха семьи Инобал, отца Аста. Того самого рыцаря, который едва не проткнул меня копьем. Если не считать слегка изуродованного забрала и крови внутри, они были готовые. И сделаны были хорошо. Думаю, чтобы надеть на себя такой гарнитур от Караэнских мастеров, мне бы пришлось ждать года два и еще отвалить не меньше полусотни дукатов. И то, если я достатоно хорошо ублажу Брага, главу гильдии оружейников.

К тому же, в наручах тройефного доспеха обнаружились аккуратно уложенные дольки из очень знакомого материала. Рога демона. И их там было как бы не побольше, чем у меня. Интересно сколько еще аристократов использует такие костыли? А ведь даже с этим Инобал смог вытужить из себя только сомнительную струю ледяных лезвий. Может против бездоспешного человека они и страшны, но против меня… Жест отчаяния и или попытка поразить глаза через забрало. Наудачу.

Поскольку доспехи всерано надо будет подгонять, прямо сейчас пришлось их отложить. Но в общем обновочка мне очень понравилась. А Ланс со Сператом пересели на лошадей Инобал. Коняшки, конечно артачились, особенно боевой конь мертвеца. Он плакал как человек и рвался к телу хозяина. Но со временем это должно было пройти. Тут умели тонко работать с психологией боевых коней. Впрочем, везде бы научились работать тонко, если на кону стоит гора золота.

Мелкий пацан пришел в себя. Но не заговорил. Как я и предполагал, его мать убил Аст, во время бегства. А также слугу и лошадь. Лошадь, чтобы мы со Сператом не могли его преследовать, слугу, потому что тот пытался не дать ему угнать вторую, а вот женщину и ребенка Аст, по своему обыкновению, полоснул «на всякий случай».

В багаже женщины нашли письмо в Твердыню Ревнителей. В котором она просила принять на обучение своего сына по имени Леонард. Насколько я знал, туда набирают всех желающих, единственное условие — пришедший должен был оставить в прошлом свое имя и семью. Запутанная история.

Я спросил у пацана, не Леонард ли он? И не его ли мать была убита? И не двигается ли он в Таэн? На все вопросы он молча кивал. тогда я пообещал ему, что доставлю его в таэн и приказал слугам о нем заботиться и кормить. После моего лечения у Леонарда остался заметный шрам, начинающийся от середины лба и идущий вниз через уголок глаза ноздрю и рот. Однако, в общем это было не так страшно, как я боялся. Рубец не толще миллиметра и удар почти не изуродовал ему лицо. Со временем побледнеет и будет еще менее заметно.

После стоянки мы продолжили наш путь. Уже в гораздо меньшем составе.Б ольшинство пленных рыцарей были из «заречных». Их замки находились за Башенной речкой. Поэтому вести их с собой было бы неосторожно. В общем, я отпустил большую часть караэнцев. Со мной остались только пара десятков самых упоротых.

Как и вещал Старый Волк, почти сразу после переправы мы встали на Древний Тракт. С него приходилось несколько раз съезжать, чтобы по горным перевалам обойти пятна Диких Земель. На одном их таких перевалов у меня отпросились погостить дома оба брата-близнеца. Я дал им в дорогу тысячу сольдо. Под очень неодобрительным взглядом Сперата.

— Всего пятьдесят дукатов, — искренне удивился я, когда радостные близнецы покинули мой шатер, неся в руках сундучок весом килограмма в четыре. И большую часть веса составляло серебро.

— Для вас это, может быть, и немного, мой сеньор, — покачала головой Сперат. — А им хватит до конца жизни. Больше вы их не увидите.

Я только махнул рукой. Сперат плохо знает людей. Очень редко бывают мудрецы, которые довольствуются тем, что есть. Все люди хотят жить лучше. Всегда есть неудовлетворенные потребности. И каждый раз, когда им удается их удовлетворить, появляются новые. Близнецы отдохнут и вернутся. Еще более голодными и преданными, чем раньше.

Дорожная инфраструктура в этой части Регентства тут оказалась на высоте. Даже без малого полторы сотни всадников легко могли купить еды для себя и коней. И наоборот, украсть или отнять что-то было очень сложно. Мы прошли расстояние не меньше, чем по долине караэна, но уложились всего в десять дней, несмотря на перевалы.

Меня больше всего поражала древность этого места. В Долине Караэна это не так бросалось в глаза. А тут сплошь и рядом аккуратные замки с красной черепицей стояли на основаниях из огромных блоков. Коричневые от солнца прачки стирали стоя на полузатопленных расколотых колоннах. Развалины проступали сквозь землю, как кости мертвеца. Некоторые сооружения я узнавал — полурастащенные на камни для строительства домов акведуки и мосты. Другие нет — россыпь здоровенных прямоугольных блоков высотой в рост человека и длиной в метров в шесть, раскиданные склону вперемешку с виноградными посадками. Могучий каменный столб на скале, нависающий над долиной. Или уходящий в землю колодец шириной в два десятка метров, тщательно выложенный плотно подогнанными блоками. А вокруг знакомые городки из двух-трех этажных домиков с красными крышами, словно грибы на трупах, выросшие на огромных каменных руинах.

Все это затмил Таэн. Мы выехали к нему в полдень. Думаю, Старый Волк так подгадал нарочно. Хотел меня впечатлить. Отчасти ему это удалось. Дорога вывела нас на холм, с которого открывался вид на десятки километров. Почти половину всего вида занимал Таэн. И было ясно — Таэн очень большой город. Домов в нем было во много раз больше, чем в Караэне. И это только видимая часть. Но меня поразило не это. Меня поразило, как же много в нем циклопических, невероятно огромных руин.

И в центре всего этого, на возвышенности, стоял комплекс дворцов и крепостей. Оплот Имперского Культа. Издалека белый и воздушный, словно торт, он обрастал подробностями по мере приближения. В основном явно более поздними стенами, башнями и прочими укреплениями.

У меня возникло странное чувство, что я наконец попал туда, куда мне надо было попасть с самого начала.