Наследие Древнего. Том 2

Глава 23

Со всех сторон посыпались страдальческие крики:

— Хватит! Не хочу!

— Прекрати командовать!

— Мразь!

— Пожалуйста, отпусти!

Уродливые игрушки умоляли Жабу о пощаде. В их глазках-бусинках горело неприятие, нежелание подчиняться Жабьему приказу, но их тела словно двигались против их воли — они наползали на меня, кололи ручками-проволоками и впивались в кожу острыми зубками. Их было много, но… Откровенно говоря, они не представляли для меня никакой опасности — уровня развития Скорпиона и Четырнадцатого Созвездия вполне бы хватило, чтобы размазать их тонким слоем по полу комнаты. Однако это были пленники, заложники. Я не мог их убить — а вдруг ещё остаётся шанс вернуть несчастных в собственные тела? Вдруг они ещё фактически живы?!

Поэтому я стряхивал крошечных монстров с себя, отпинывал, откидывал, выбрасывал в другую комнату — пытался расчистить дорогу до Жабы. Но игрушек было действительно много, я не мог и шага ступить без боязни раздавить кого-нибудь. Жаба же воспринял мою вынужденную аккуратность как слабость и вернул облик маленькой девочки, смотрел на нелепое сражение огромными наивными голубыми глазками и тихонько посмеивался. Вскоре он осмелел настолько, что начал швырять в меня подручными предметами — даже бросил настольную лампу. Горн Краспонч не вмешивался в развернувшуюся вакханалию — обессиленно повалился в кресло и наблюдал. Он создавал впечатление абсолютно сломленного человека — судя по всему, та эмоциональная вспышка забрала у него последние силы.

Но то, что я не считал уродливых монстриков серьёзными противниками, чуть не стало моей роковой ошибкой — не стоило забывать про Жабу, у него была спрятана пара козырей в рукаве. Когда я от него отвернулся, потеряв равновесие и пытаясь не наступить на деревянную, грубо выструганную гусеницу, под потолком вспыхнула ярко-красная сфера. Резко зафонило смесью различных магий — кажется, там были намешаны все Созвездия, и приятная магическая вибрация переросла в отвратительную какофонию. Игрушки испуганно отпрянули, попрятались в углах комнаты, в самых тенях, и я осознал, что они были всего лишь отвлекающим манёвром. Жаба с самого начала понимал, что значительно слабее меня, что ему не победить в лобовом столкновении. И сделал всё, чтобы я не заметил появление артефакта.

А когда заметил — было уже поздно. Решающую роль сыграла какая-то доля секунды. Вот артефакта ещё нет, а вот — он сверкает над головой, а я не могу двинуться. На меня словно обрушилась огромная тяжелейшая рыболовная сеть и окутала с головы до пят. В кожу врезались невидимые нити — ни единой вмятины, но я буквально чувствовал, как они погружаются глубже и глубже, прорезают мясо и впиваются в кости. И когда они оплели моё нутро, сжали в кровавую кашу внутренности, по моему телу пробежала волна магии, и я почувствовал, как оно начинает медленно изменяться. Сложно описать этот процесс, облечь его в слова — но благодаря освоенным способностям Скорпиона я мог отследить изменения.

— Мерзкая гадина, — прошипел я, сцепив зубы, чтобы не заорать от боли. Клетки моего организма трансформировались — уменьшались или растягивались, усыхали или раздувались от воды. Живые ткани превращались в металл, дерево и стекло. Я становился предметом, и с каждой секундой моя воля сдавалась под напором артефакта. Мне уже не хотелось жить, я видел в Жабе хозяина и бога.

— Не сопротивляйся, — ехидно пропел Жаба и расхохотался. Золотистые кудряшки задорно затряслись. — Бесполезно, бесполезно! От этого никому не удавалось спастись!

— Значит, буду первым, — выдохнул я и сосредоточился. Комната становилась больше и больше, хотя на самом деле уменьшался я. Ростом не больше полуметра, руки и ноги истончились, живот впал и остекленел. Очень скоро процесс будет невероятно тяжело повернуть назад. Возможно, без чужой помощи я не справлюсь, нужно поторопиться!

Я не знал Созвездия достаточно хорошо, чтобы грамотно им противостоять, но интуицию никто не отменял! Тем более фундамент Скорпиона — это преобразование человеческих тел. Так что я направил магию в каждую клетку своего организма и попытался запустить обратный процесс. С первого раза не удалось, со второго тоже — я продолжал превращаться в уродливую игрушку. Но очень скоро я нащупал рычаг противодействия и, фигурально выражаясь, навалился на него всем телом. Наверное, это можно сравнить с тем, если бы я решил победить фехтовальщика самосвалом, но главное — эффективность. А она была, о-го-го какой!

— Что?! Не может быть! — гневно проорал Жаба, и алая сфера под потолком вспыхнула с удвоенной силой, но бесполезно. Процесс мутации замедлился, а потом и вовсе остановился. Жаба ткнул в меня пальчиком и провизжал, приказывая игрушкам: — Ату его! Взять! Повалить! Немедленно!

Но те ужасно боялись красной сферы и даже не дёрнулись в мою сторону. Они всё громче и громче умоляли о пощаде и просили кого-то — то ли меня, то ли вселенную, то ли сверхъестественные силы — о спасении. Проволочная кукла случайно оступилась и упала прямо в пятно красного света, в тот же момент её охватила новая метаморфоза — проволочные конечности дико перекрутились, туловище скомкалось, голова исчезла. Несчастная мелюзга в ужасе загорланила, буквально бросаясь на стены и царапая их коготками:

— Выпустите!

— Спасите!

— За что мне это?!

— Гнедысь, Гнедысь, почему ты не ищешь меня?!

— Помогите!

Тем временем магия возвращала моему телу привычный вид. Преобразование туда и обратно прошло для меня незаметно. Никаких побочных эффектов. Идеально. Единственное — я почти не мог двигаться, пока, словно оборотень, перекидывался из чего-то несуразного и деревянно-стеклянного в обычного человека.

И Жаба воспользовался возможностью — почуяв запах жареного, он начал поспешное отступление. Бросился в коридор, но вдруг перекрученный оловянный солдатик рванул ему под ноги, и Жаба споткнулся, растянулся на пороге и впечатался головой о дверной косяк. Брызнула кровь. Наверное, будь Жаба в своём, взрослом, теле, сознание бы он не потерял, но вот маленькая девочка такого удара не выдержала и отключилась. В ту же секунду алая сфера вспыхнула последний раз и погасла, на пол, мне под ноги, упал хрустальный шарик.

Игрушки замерли, переглянулись и разом спросили:

— Он мёртв?

— Давайте проверим?

— Может, добить?

Однако они ничего не успели сделать, так как внезапно из пучины отчаяния вынырнул Горн. Он встрепенулся, уставился на девочку вытаращенными глазами и прогремел:

— Настенька?! — бросился к своей дочери, переваливаясь с бока на бок, как косолапый мишка, и рухнул перед ней на колени, глухо зарыдал: — Что он с тобой сделал?! Что он с тобой сделал?! Ты меня слышишь?! Настенька, очнись, это твой папа! Хоть одно словечко, цветик…

Мне стало его жаль, только вот игрушки разошлись во мнениях. Они говорили, перебивая друг друга. Кто-то злорадствовал, кто-то сочувствовал.

— Так ему и надо!

— Нравилось нами помыкать, жирная сука, ну вот и попробуй своего угощеньица!

— Бедный Горн…

— Да всю вашу семейку нужно сгноить, жаль, что эта тварь только грозилась!

С трудом в голове укладывалось, что всё это… нечто когда-то было людьми. Точнее, они и сейчас люди. Технически их тела живы и бродят где-то там, за стенами дома. А вот практически… Я оглядел этих странных созданий, отогнал самых зверски настроенных от бессознательной девчонки и поднял хрустальный шарик. Повертел в руках, изучил, но ничего особенного не обнаружил.

— Кто-нибудь видел, как он активировал артефакт? — уточнил я и, когда все отрицательно покачали головами, тяжко вздохнул. — Та-а-а-ак, а в девчонку он вселился или скопировал?

Кто-то с непониманием повторил:

— Скопировал?

Вперёд вышел шарик на толстых деревянных ножках и произнёс:

— Он её убил, а этому… — он кивнул на Горна. — Этому вешал лапшу на уши, что в любой момент может её воскресить. Мол, держит душу в специальном сосуде и её можно выпустить в подходящее тело.

— Ты врёшь! — заорал Горн и замахнулся кулаком, но я перехватил его руку. Он задёргался как припадочный и завыл, умываясь слезами и глотая сопли: — Моя кровиночка, моя Настенька! Ну пожалуйста, пожалуйста, хотя бы словечко, умоляю тебя…

Жаба вздрогнул, открыл детские наивные голубые глаза и, погладив купца по щеке, жалобно пробормотал:

— Ты же меня защитишь?

— Конечно, конечно, Настенька, — проблеял Горн и прижал её к груди, закрывая от меня и игрушек руками.

Ситуация была мерзкая. Каким бы человеком Горн ни был, он такого не заслуживает. Никто не заслуживает. Я дал ему несколько минут на скорбь, но вскоре стало понятно, что его разум не желает принимать действительность. Грёбаная эмпатия! Я понимал, что это нужно сделать, но пришлось буквально себя заставлять. Игнорируя вопли, рыдания и проклятия Горна, я заломил его правую руку за спину и вырвал Жабу в теле ребёнка — за шкирку, как щенка. Купец попытался его отобрать, но я без сомнений его вырубил. Жаба, видимо, считав мои эмоции, решил разыграть карту жалости.

— За что меня-то? Я ничего плохого не сделал? Все могут обижать слабого человека… Слабого, маленького, некрасивого! Все меня обижали! — он горько заплакал, растирая покрасневшие глаза. — Пощади! Я больше не смогу в Чёрном Замке! Не смогу! Разве там моё место?!

Я отвесил ему оплеуху и потребовал:

— Расскажи, как работает артефакт? Можно ли вернуть всех людей в их тела?

— Как же так… Вернуть? Но я же тогда тоже вернусь в то ужасное тело! — прохныкал Жаба.

— Или умрёшь, — я пожал плечами и безжалостно усмехнулся: — Выбирай.

— Неужели тебе меня нисколечко не жалко? — завёл по-новой шарманку он. — Я никогда и никому не делал плохого! Меня обижали с самого детства! Вы не представляете, как меня обижали!

Возможно, и нет. Но что я точно представлял так это то, что Жаба сел на своего любимого конька и может продолжать заунывное нытьё вечно. Это понимание наложилось на глухую ярость и отвращение. Я смотрел на Жабу и видел отвратительную склизкую кучу дерьма, несмотря на то, что он до сих пор оставался в облике девочки. В какое-то мгновение к горлу подкатил такой ком омерзения, что я не сдержался, выпустил цепи и хлестанул Жабу по плечу. Хрустнула кость, из страшной раны фонтаном полилась кровь.

— Последнее предупреждение, — спокойно сказал я и, активировав Четырнадцатое Созвездие, закрыл рану и восполнил ему кровь. Я же не хотел, чтобы он мгновенно умер. — Следующий удар отрубит тебе руку начисто.

— Я… я… Хорошо, — в итоге сдался Жаба и вытащил из кармана клочок бумажки. — Нужно зажать шарик в кулаке и произнести это заклинание три раза, постепенно вливая в хрусталь магию. Так ты его включишь. Сила зависит от твоего Созвездия.

— И что он делает? И как отменить его действие?

— Это просто коллекция, — небрежно ответил Жаба и покосился на рану у себя на плече. Его явно удивляло, что он ещё может разговаривать, а не валяется в отключке. — Я коллекционирую тела и потом могу их примерять, если захочу. Просто это тело… — он обвёл себя рукой. — …оно мне очень нравится. Я его берегу. А если я переселюсь в другое тело, то это очень быстро разложится.

— То есть ты убил ребёнка, потому что тебе понравилась его внешность?

— Не осуждай меня! — возмутился он. — Если бы тебя с самого детства травили…

— Не интересно, — отрезал я и поторопил: — Давай про отмену.

— Достаточно пожелать.

Игрушки слушали наш разговор, затаив дыхание. В комнате стояла гробовая тишина, когда я сжал хрустальный шарик в кулаке, напитал его магией и произнёс требуемое заклинание. Снова вспыхнула сфера под потолком — шарик в моей руке испарился. Я посмотрел на игрушки и от всего сердца пожелал, чтобы их сознания вернулись в их родные тела. Одно очень длинное мгновение ничего не происходило, а потом безобразные поделки начали падать одна за другой. Заорал Жаба и вдруг побежал к окну. Я сперва решил, что опять пытается сбежать, но нет — он сдёрнул штору и закутался в неё с головой.

— Моё прекрасное лицо! Оно разрывается прямо на мне! Я не хочу снова выглядеть, как… как… как… — он закашлялся и взвизгнул. — Что ты со мной сделал?! Разве я заслужил быть таким уродом? Почему мне недоступно то, что есть у всех?!

Как бы он ни заворачивался в ткань, всё равно было видно, как тело девочки растёт, распухает и превращается в толстую тушу, покрытую жабьей шкурой и бородавками. На его пальцах появились перепонки, голос стал каким-то неприятным и квакающим. Тело девочки слезало с него, как изорванный маскарадный костюм, по полу растекался огромная кровавая лужа, в которой плавали куски кожи.

— Где ты взял этот артефакт?

— Продал карту сокровищ.

— Предприниматель, — невесело хмыкнул я и велел: — Раздевайся и поворачивайся ко мне спиной.

На удивление Жаба не спорил и молча выполнил. Я поискал на столе Горна подходящий лист бумаги и перерисовал вытатуированный на спине Жабы фрагмент карты. Это заняло какое-то время. И как раз когда я закончил, за окном раздался шума. Выглянув на улицу, я увидел, как к дома Горна стекаются деревенские жители. Они несли вилы, косы, факелы. Натуральный охотники на ведьм. Жаба тоже выглянул в окно и, сразу сообразив, что происходит, залепетал:

— Не по закону! Разве же это по закону?! Ты обязан доставить меня в Чёрный Замок! Слышишь?

— Правда? Обязан? — я взял его за шиворот и потащил на улицу. Его появление деревенские встретили угрожающими криками. Никто ничего не говорил — это было грозное уханье и яростное завывание, словно дикое племя собиралось объявить кому-то войну. Я швырнул Жабу к ним, придав ему ускорение поджопником, и сказал: — Он в вашем распоряжении.

Все те, кто был пленником Жабы, гневно завопили и пошли на него, потрясая импровизированным оружием, а я отступил в темноту.

Столица Созвёздной Коалиции, Грингфог, особняк Рода Нурфолк, кабинет Лорда Генри

Генри Нурфолк сидел перед зеркалами. В последние дни на него навалилось много забот. Поведение Леонида ему совершенно не нравилось, так что он решил ускорить события. К тому же Чендлер умер — Генри создал между ними связь, которая передавала основные жизненные показатели. Что ж. Чендлер провалил задание, а чужестранец Энрэй оказался куда сильнее, чем они предполагали. Печально. За караваном уже наблюдают шпионы, которые доносят Генри каждый шаг иноземца.

Лорд Нурфол бросил мимолётный взгляд на прозрачный гроб. Бригитту скоро придётся выкидывать. В прямом смысле — она уже знатно так протухла. Но проблема заключалась в том, что Бригитта каждый раз, когда выходила на связь, требовала показать своё тело. Раньше она вела себя покладистее, но сейчас, видимо, заподозрила неладное. Плохо, очень плохо.

Он вздохнул и активировал одно из зеркал. Отражение почернело, и в глубине тёмного тумана появилось лицо Бригитты. Она недовольно поморщилась и осведомилась:

— Ну, скоро?

— Весьма, — кивнул Генри. — Мои люди доложили, что Энрэй и его команда закончили свои дела в Изумрудном Озере. Шумиха долетела даже до столицы. Геройская слава у этого Пегасья отродья растёт не по дням, а по часам.

— Мразь, — процедила Бригитта и сплюнула.

— Убьём двух зайцев одним выстрелом, — Лорд Нурфолк потянулся и налил в стакан виски, сделал глоток. — Он возвращается в столицу. Больше мы тянуть не можем. Тебе сообщат, когда ты должна будешь нанести удар. Помни о мести и не промахнись. Мне нужен мальчишка Дзен, чтобы добраться до Императора Леонида, и смерть Энрэя, чтобы он не путался под ногами. А дальше… — он с трудом удержался, чтобы не покоситься на гроб. — А дальше наступит черёд Богов.