Наши в Скайриме. Жизнь и самые обычные приключения имперского нобиля Теллурио Валерия и его верной компаньонки Ма`Руссы

Глава 3. Выжить в Хелгене!

Первый встреченный волк позволил выпустить пар, распиравший мое порядком усталое тело. Изрубил животину в фарш и сбросил в реку на корм грязекрабам, не заморачиваясь свежеванием. Если в нем и была монетка или колечко, добуду их потом из речных обитателей. У меня на местную флору и фауну большие планы. Как только вызволю Маруську из заточения, так сразу и пойдем фармить. Как два комбайна во время уборочной.

Лукан, братишка, конечно, выбесил изрядно. Пусть гражданин Теллурио не подал виду, но запомнил некрасивое поведение. Я-то надеялся по-родственному разжиться у него зельями и чем дремора не шутит, каким-нибудь заклинанием или толковым ранцем. Но отчего-то встреча получилась скомканной, и теперь я шел с минимумом снаряжения в ночь, героически позвякивая пустыми бутылками. Даже не набрал в таверне водички. Но ничего, вот стырят у почтенного негоцианта Золотой коготь, прибежит он ко мне в голодный год за хлебушком…

Пока же мои личные перспективы рисовались самыми туманными красками. Количество расхождений с каноническим игровым миром уже просто зашкаливало. Мозг отказывался что-либо понимать, еще немного и все мои знания об игровом Скайриме окажутся мягко говоря неактуальными.

В той, цифровой, версии стража появлялась в Ривервуде после доклада главного героя ярлу Вайтрана о драконьих бесчинствах в Хелгене. Коих здесь пока не случилось. А стража уже вовсю сторожит и на меня, к слову, никак не реагирует словесно. Придется смириться, что главный герой в этой истории не я. Тогда кто? Маруська?! Почему нет? Скайрим она «проходила» вдоль и поперек, лежа у меня на коленях, в пол уха слушая речи квестодателей и мои, не всегда цензурные комментарии. Так что ситуацию более или менее представляет. Опять же попалась на контрабанде. Это вам не чужую курицу ради смеха зарубить…

Факел прогорел, на последнем издыхании осветив площадку с тремя камнями-хранителями. Прикоснулся к испещренному узором Камню Мага, получив давно желанное благословение. Едва заметная волна дрожи пробежала от рук по всему телу. И все, никаких системных сообщений и статусов, разве что теперь как маг ощущал себя более уверенно. Включил-выключил пламя, затем исцеление, все работает. Зашибись.

Поднимаясь все выше и выше в гору, все чаще делал остановки, переводя дух. Появились нехорошие мыслишки, что лучше было заночевать в таверне, а не переться в ночь из последних сил. Ведь впереди, возможно, бой, а сил на него уже не будет. С другой стороны, ныть и жалеть себя глупо. Лучше стараться и обломаться, чем совсем не пытаться. Йоу, скайримский рэпчик пошел. Надо подумать над вступлением в коллегию бардов. Спою им «По полю танки грохотали» в адаптированном варианте. Можно прямо сейчас пару куплетов сочинить. «В Виндхельме братья хохотали, имперцы шли в последний бой, а молодого Довакина несли в колене со стрелой…» Нет, не оценят юмора. Не потому, что запрограммированы ржать над своими шуточками. Тут ведь настоящие люди живут и умирают, а не наборы скриптов и пикселей. И живут они своей собственной жизнью, мне, несмотря на сотни часов прохождения, до конца непонятной! Тут только один такой весельчак, пыльным мешком по голове стукнутый. Живущий в двух мирах сразу. Еще кошка моя, каджитка, то есть. Но та родилась без чувства юмора. Даже в тапки мне ни разу не сходила, имея на то массу поводов в течение своей долгой по кошачьим меркам жизни.

Под ногами захрустел снежок и стало немного светлее. Ну и телок же ты, Теллурио! Этот мир другой, пусть и построенный по законам компьютерной игры, но более реалистичный и поэтому в нем нет внесенных сценаристами несуразностей. Поэтому форт Храгстад уже занят имперским Легионом, а не бандитами, поэтому форт Греймур, что проезжали сегодня, в руках ярла Вайтрана, который не потерпит непонятный сброд на стратегическом объекте в двух шагах от столицы владения. И поэтому же Ривервуд взят под охрану и без Алдуиновых файер-шоу. Тут же намечается гражданская война, а владение Вайтран занимает ключевое положение, да еще и нейтральную позицию. Большой простор для провокаций! Если посмотреть вокруг внимательным взглядом, то буря еще только собирается грянуть. Король Торуг жив, конфликт еще не обострился и простые люди пока не определились, кого поддерживать. По крайней мере, позавчера за Империю охотно пили все язвенники и трезвенники Драконьего Моста.

Хм, а еще это значит, что Ульфрика Буревестника не прокатят на телеге в компании конокрада и будущего Довакина? Вроде как особо не за что пока, сидит себе в Виндхельме, изображает оппозицию. А вдруг, я едва за порог Солитьюда, как он шасть и Торугу предьяву кинул? Крикнул, то есть. Поживем, услышим. Скайрим, хоть и разбух до размеров европейского княжества, но в душе остался все той же нордской деревней. На одном конце «фусродахнут», на другом обматерят, чтобы спать не мешал.

Под ногами захрустел снежок и в голове от морозца прояснилось окончательно. Проникать в подземелье Хелгена буду через черный ход. Пройду до тюрьмы, там или дождусь, пока охрана свалит или завалю палача по-тихому. Отопру камеру и тем же путем уйдем. План простой и местами сомнительный, но лучше пока никак не вытанцовывается.

Факелов, правда, для путешествия под землей маловато осталось. Воткнул догорающую палку в снег, выбрал лежащее деревце с толстыми сучьями. В ход пошел украденный уже не помню где колун и взятые в катакомбах льняные тряпки. Первый, второй, третий, надеюсь, достаточно. Предусмотрительно нарубил поленьев, чтобы при необходимости разжечь костер для обогрева.

Итак, я продрог и похоже, основательно заплутал, сойдя с ведущей к воротам Хелгена дороги. Идти в гору было тяжело, а тут еще снег, в который ноги проваливались то по щиколотку, то по колено. Холодный ветер выдувал сквозь прорехи в одежде последние остатки тепла. Все, надо передохнуть и принять решение. Если в ближайшие десять минут вход не найду, надо возвращаться на дорогу и двигать к воротам Хелгена, проситься у стражи внутрь. Иначе до утра я тут тупо околею, даже с костром. Тоскливый волчий вой заставил пошевеливаться. Как же вы мне надоели, шакалы драные!

Пещера встретила пустотой, плеском бегущей воды и запахом тления. Стало немного теплей. Порванная волками и ветками богатая одежда почти не грела, выручала кожаная кираса, меховой плащ и постоянное движение. Факел тоже слегка согревал, но за пределами светового пятна делал меня почти слепым. Все-таки надо с первых барышей брать «Свет свечи». Опять же школу Изменения качать полезно.

Кстати, об изменениях и прочих отклонениях от нормы. Там, где по игре должна была обитать медведица, обнаружилась внушительная гора человеческих костей. Медленно двигался вдоль ручья, прислушиваясь и выбирая куда поставить ногу. Повсюду в световой круг попадали отдельные кости и скелеты людей разной комплектации. Нескольких я, преодолев брезгливость, обыскал и обобрал. Звякнули, улетев в инвентарь четыре золотых септима, следом отправились три порции костяной муки, а следующая находка меня несколько озадачила — осколок черного камня душ. Еще золотишко, мука и крохотный камень душ. Стоп. Хватит. Впереди пещера с пауками, а ты в позе пьющего оленя грабишь скелеты! Щас как с потолка прыгнет такая тварь на спину и… От этой мысли я содрогнулся и выругался мгновенно пересохшим ртом. Это вам не маламут, в темноте и тишине положивший хозяину лапы на плечи. Да-да, «понимаю, что Полкан, но остановиться не могу». Всю дорогу мослая план в голове, старательно обходил самый слабый его пункт. Даже предстоящее убийство палача и его помощника меркло перед необходимостью пройти через затянутый мерзкой паутиной отрезок подземелья, населенный морозными пауками разного калибра. Я «членовстоногих» боюсь до мелкой обдриси. Особенно огромных, плотоядных и плюющихся ядом. Хуже них во всем Скайриме ничего нет. Разве что корусы. Но фалмеры сами ни с какого боку не красавцы, странно было бы увидеть радужных пони в качестве домашних питомцев. В общем, морозные пауки наводили на меня непреодолимую жуть.

Из темноты донесся леденящий душу шорох костей. Факел задрожал в моей руке, а сам я споткнулся о перевернутую тележку. Вскочил, рванул меч из ножен, но запутался в плаще, зацепился сапогом за грудную клетку и рухнул на мешки. Факел укатился в воду и с шипением погас.

Рванул из-за пояса запасную самоделку и поджег ее магическим пламенем. Вспышка высветила преградивший дорогу груз. Из прорех в мешковине торчали берцовые кости и ребра. Рядом на земле скалился череп. Да, стоя по колено в человечьих останках, боятся надо пауков. Ведь так, человек-огнемет?

Здесь же трясущимися руками затрофеил забытый неизвестным гробокопателем железный фонарь с солидным огарком свечи. Потом придумаю, как его использовать, пока факелом обходиться привычнее. Им и врезать можно, и удар блокировать, а цель еще и загореться может. А фонарем только сигналы подельникам подавать, да атмосферу подземным локациям создавать.

Живых пауков в пещере не было. Зря только возился, раскалывая поленья и обвязывая их распущенной на ленты мешковиной и веревками. Затем забрасывал горящие снаряды, стараясь попасть в углы, где паутина стелилась гуще. Пыльные космы нехотя разгорались, огоньки поднимались под потолок, заволакивая пещеру дымом, но восьмилапые твари не спешили выбегать под пламя и смертоносные удары меча. Никто не шуршал лапами, коварно отбегая прочь. Из пещеры не доносилось ни звука, кроме треска и шипения сгорающих нитей.

— Чему быть, того не миновать, — подбодрив себя этим изречением, шагнул в логово. Сделал несколько быстрых шагов на напружиненных адреналином ногах, вращая головой, как летчик под громоподобный стук сердца. Не сразу заметил сквозь стелящийся едкий дым околевшие истыканные стрелами трупы с обрубленными лапами и проломами хитина явно от двуручного молотка. Два крупных точно готовы, а мелких, похоже, просто разнесли на куски. Я уже прошел логово, как внезапно позади раздался шум падения чего-то крупного. Несколько секунд поток пламени бил в обтянутый паутиной высохший труп, наполняя и без того задымленный воздух омерзительной вонью. Только чудом с противоположной стороны не образовалась горка отборных кирпичей.

— Я буду не я, если тебя не ограблю, урод! — яростно пнул дымящуюся мумию, повинную лишь в собственной ужасной смерти… Бывший паучий обед расщедрился на «Обруч алхимии» с пятнадцатипроцентной добавкой к навыку, пару септимов и стальной кинжал. Неплохая компенсация за нервный срыв и треть запаса магической силы.

Дальше двигался по изогнутому коридору без препятствий и происшествий. Так же миновал очередную каверну, поднялся по каменной лестнице, замер у массивной жаровни перед входом в огромную пещеру-коллектор. Прислушался, ничего, кроме шума потоков воды, гула ветра под потолком и треска догорающих углей над ухом. И кто только заряжает дровами эти штуковины в глубине подземелья? А, главное, зачем? Для обогрева часовых, если только. Подвешенные к потолку большие глиняные светильники давали мягкий рассеянный свет. Далеко впереди у входа в пещеру рдела углями еще одна жаровня. Погасив факел, спустился по лестнице на мощеную камнем площадку и пошел крадучись вдоль стены. Миновал мостик, затем еще один и тут взгляд уперся в медвежий капкан. Ржавчина не мешала ему караулить беспечного путника прямо по средине прохода. Легко обойдя один, тут же обнаружил еще два, поставленных в тени бортика и вплотную к стене. Впереди на мостике просматривался еще один. Пригляделся, чуть дальше блеснула вязь ледяной руны на полу и на стене. Нет, без шума не выйдет. Я описал цепким взглядом круг в поисках подходящего камня, чтобы вывести из игры капкан. Руны решил снять потоком пламени. Опасно, конечно, поэтому капканы и буду убирать первым, чтобы ударом магии не отбросило в какой. У меня все конечности нужные и права на ошибку нет. Тем более, без понятия, как тут обстоят дела сохранениями. Не найдя подходящий булыжник, достал из вещмешка полено.

— Замри! — пронесся под сводами рык профессионального ловца диверсантов-любителей. — Брось оружие!!!

Резко обернувшись, засек обладателя командного голоса. Судя по силуэту, имперец в тяжелой броне без шлема с обнаженным мечом. И с ним вышли на свет обряженные в грязную, разрисованную под камень мешковину, два легионера-лучника. Стальные наконечники стрел целились в мои самые уязвимые места, делая больно одним лишь своим видом. С другой стороны заминированного моста появился маг, защищенный заклинанием оберега, и с клубком молний в правой ладони. А чуть позади прорисовались силуэты еще двоих легионеров.

— Я не вооружен, — голос предательски дрогнул. — Эт-то просто полено.

— Не делай глупостей!

— Не буду, — честно пообещал я. Танец электрического дикобраза на минном поле, зрелище, конечно, увлекательное. Начни я корчить героя, и бойцам будет, о чем рассказать завтра в таверне своим сладко спящим сейчас товарищам. Но пусть у них будут другие темы для разговоров: про баб, пиво и нетрадиционную ориентацию альдмерских политиков. Резво задрал руки, вот только сжимающая полено ладонь онемела. Да и сам весь тоже.

— Бросай оружие! — увидев, что я не тороплюсь расстаться с чертовой деревяшкой, продолжил, — Больше уговоров не будет. Мастер, поджарь его.

Ох, еп, этот старик в капюшоне — тот самый палач из тюрьмы!

— Не-ет! — жалобно всхлипнул я, отбросив полено. Следом загремел о камни клинок. Говорят, мужчины не плачут. На самом деле жизнь каждому из нас отмеряет свое количество загадочной соленой жидкости, строго-настрого запрещая расходовать ее по пустякам. Но я просто вымотался. Не было сил ни бороться, ни умолять о пощаде. Будь, что будет. Прости, Маруся, я все про*бал…

Из ступора я вышел в комнате, заставленной ржавыми клетками со скелетами. Точнее, выпал, ведь связанные руки никому не добавляли ловкости при ходьбе по заваленному камнями и мусором полу.

— Хорошо сработано! Восхищен вашим подходом к делу. Пауков тоже вы повывели?

Моя реплика осталась безответной. Не считать же за таковой тычки, которыми меня подгонял конвой? Миновали четыре пустых камеры и вот я оказался в том самом месте. Пускай, совсем не в том качестве, зато ровно тем маршрутом как планировал. Гений, чо. Но где же Маруська? Крайняя железная клетка пустовала. Среднюю занимал живой и бодрый маг. В дальней полулежала какая-то фигура, но темнота мешала разглядеть подробности.

Легионеры-лучники нас покинули, вернувшись на пост в пещеру. Хадвар скинул мое барахло в сундук и принялся изучать подорожную, затем записку каджитки. Я же разглядывал содержимое допросной. Похоже, палач страдал каким-то психическим заболеванием, когда люди тащат с помоек всякое дерьмо и раскладывают его аккуратными кучками по сортам. Тут и бумага, и пустые флаконы, и бутылки, светильники из рогов, горелые книжки, утюг, уголь и все в таком духе. Из полезного заметил топоры, булаву, кинжал, молоток, слиток железа, пилу, да отмычки.

— Далеко тебя занесло от имперского города. Что ты делаешь в Скайриме? — зевнул легионер, откладывая бумаги в сторону.

Собрался с мыслями и решился на новую попытку убеждения. Зашел, как мне показалось, с козырей.

— Хадвар, я вам не враг. Я происхожу из знатного имперского рода и просто выполняю свой долг.

— Тебя нет в списках, — норд веско ронял каждое слово, будто жалея тратить такую ценность на какого-то воришку.

— Эм. Потому и нет, но это долго объяснять. Кстати, легат Рикке попросила оказывать мне полное содействие в моей миссии.

На что норд с каменным лицом заявил:

— Я не знаком с легатом Рикке.

— Как? — раскрыл рот от удивления я.

— Хорошо. А с генералом Туллием ты знаком? Кстати, он здесь?

Хадвар переглянулся с мастером пыток, стоящим наготове с заклинанием молний. Его помощник звенел ключами, старательно пытаясь одолеть ржавый замок клетки.

— Еще одно слово и тобой займется этот мощный старик, отец местной демократии.

Хадвар шутил. Но сказал ровно то, что хотел сказать, а то, что я услышал обрывок киноцитаты, следовало отнести на счет моей шизофрении.

Скрежет двери и конец всем надеждам. Теперь, разве что настоящий Довакин, убегая из разгромленного Хелгена, сочтет необходимым прокачать взлом на моей тесной грязной клетке. Главное, дожить. Суровый норд ушел в подземелье, догонять своих подчиненных. У него явно горел месячный план по поимке всякого сброда.

— Ма’Русса, ты здесь?

— Мутсера? Ты пришел! — донесся слабый голосок из угловой клетки, перешедший в кашель.

— Что с тобой? Ты в порядке? — голос каджитки внушал опасения.

— Она больна и хочет есть. Я тоже хочу жрать! — влез в разговор арестованный маг.

Что мне оставили? Вода, еда и пяток отмычек — забавно, но в духе Скайрима, собранные в пути алхимические ингредиенты, по последнему флакону восстановления здоровья и запаса сил, всю одежду и броню. И книгу жалоб и предложений, то есть чтиво про «Выживание в Скайриме». Маг вон тоже одет — обут и тискает какую-то книжонку. Может, тут так принято, чтобы узники не скучали.

Пользуясь тем, что палач отвернулся, прошептал соседу, протягивая между полосами железа жареную кроличью лапу:

— Будь добр, передай каджитке.

— А если не буду добр, тогда что? — проворчал заключенный.

— Тогда мы оставим тебя здесь, когда соберемся уходить.

«А твой засиженный мухами труп ограбит и обоссыт начинающий Довакин», чуть было не добавил следом, да воспитание помешало.

— Смешно слышать такое от глупца, угодившего в лапы тупицы-Хадвара.

— Мне он не показался таким уж тупицей. Так что, передашь еду?

Бретонец высокомерно усмехнулся.

— Передам, если найдется и для меня.

Он переправил кроличью ножку и хлеб каджитке, тут же получив от меня аналогичный комплект.

— Яблок не найдется? — скривился при виде мяса маг. Каджитка робко попросила еще еды и он брезгливо швырнул ей свой кусок крольчатины.

— Мы же в Скайриме! У меня и капуста с помидорами есть. На, передай соседке воду и лосося. Только аккуратно, — вежливо, но настойчиво попросил я.

И тоже посчитал нужным приглушить разыгравшийся на фоне изматывающего марш-броска и последовавших переживаний аппетит. Некоторое время из клеток доносилось приглушенное чавканье, но местные сотрудники нагло игнорировали нарушение режима содержания. Помощник, сидя на табурете и закинув ноги на стол, читал книжку с силуэтом дракона на обложке. Палач пыхтел, доставая из висячей клетки труп замученного норда. Хм, странное у них распределение обязанностей.

В тюрьму втолкнули пару новых постояльцев. Какую-то блондинку в одеянии Братьев Бури и босого, грязного оборванца. Как человек, начинавший игру много раз, рожу этого неудачника запомнил навсегда.

Легионер-орк подождал, пока повстанку разместят со всеми удобствами в виде ведра и соломы в каменном мешке за углом, передал оборванца с рук на руки помощнику палача и поспешил покинуть застенок, поворчав напоследок: «Эти ублюдки тоже считают себя легионерами!».

— Эй, ты ведь конокрад из Рорикстеда? — обратился я к арестованному, которого не спешили помещать в камеру.

— Тебе чего? — опешил босяк, за что тут же получил тумака от надзирателя.

— Мне — ничего. А ты не бегай от лучников. Помрешь усталым!

Помощник палача отвратительно заржал:

— Смешно. Расскажу остальным.

— Лучше прямо сейчас, пока шутка не протухла.

— Сам не протухни тут, — довольно осклабился собеседник.

— Ты! Все никак не уймешься, имперец! — крикнул палач, бросив на пол труп, в рот которому что-то перед этим затолкал. — Придется подрезать тебе язык!

Однако слова пожилого садиста разошлись с делом самым разительным образом. Одной рукой он зафиксировал своего помощника, другой дважды и глубоко всадил ему эльфийский кинжал между шеей и ключицей. Агонизирующее тело рухнуло на колени, а потом лицом вниз, обильно заливая древние камни кровью.

Я выматерился и отшатнулся, насколько позволяла стоячая клетушка. В этот момент толща земли над нами дрогнула, словно на форт Хелгена свалилось что-то огромное. С потолка из щелей между камнями посыпалась пыль и куски раствора.

Палач перешагнул через тело. Почти по-товарищески положил руку на плечо остолбеневшему конокраду и тут же с быстротой швейной машинки несколько раз продырявил ему тощий живот. Вор вскрикнул, содрогнулся и начал оседать на слабеющих ногах. Убийца перерезал путы на руках умирающего Локира, засунул ему в одну из кровоточащих ран черный камень и сменил клинок на ключи.

— Этих тоже? — глухо спросил палач у мага, выпущенного на свободу.

— Позже. Сочлись за хлеб-соль, имперец. Поживешь немного. — тон бретонца сделался злобно-деспотичным. — Ровно до следующей партии осколков.

Едва маг шагнул из заточения, как трупы зашевелились и начали неуклюже подниматься. Каким-то чудом меня не стошнило и в этот раз.

— Еще бы узнать, кого благодарить, — вылетело у меня само собой. Голос не дрогнул, чего не скажешь о конечностях. Сейчас явственно ощущалась в этом маге нехорошая, жуткая аура.

— Мое имя Малкоран Костяной Крик. Совсем скоро этим бездельникам-ярлам придется со мной считаться!

Палач вручил свежеподнятым зомби топоры и булаву, кому что досталось, накинул себе на плечи заранее приготовленный ранец. Едва некромант в компании сообщника и троих зомби, ушли в кладовую форта, как я уже колупал замок отмычкой, высунув язык от усердия.

— У тебя взлом какой? — подала голос Ма’Русса.

— Шестнадцать.

— А у меня тридцать пять. Давай отмычки сюда, мутсера криворукий! — нервно потребовала кошка.

— А как… — вместо ответа на пол клетки мага легла ловко брошенная веревка, связанная из пояса и обрывков одежды с грузиком из завернутой в тряпку монетки на конце. Чтобы ее достать, мне пришлось лечь на пол своей и вытянуть руку через два слоя прутьев. Есть!

— Тяни.

Через минуту Маруся скребла гнутой железякой в замке моего узилища. Наконец-то смог ее разглядеть во всей красе. Все те же разноцветные глаза, розовый нос, светлая шерсть. Относительной красе, все же грязные лохмотья и болезненная худоба еще никого не красили. Да уж, блатная жизнь — не лунный сахар. Замок поддался, и каджитка почти повисла на ржавой двери.

— Так дело не пойдет. Что за болезнь?

— А я знаю? — пожаловалась она. — Или от волков подцепила или тот злокрыс недожаренный… Неделю мне кишки мотает.

— Идем. Подхватив напарницу одной рукой, довел до табуретки, усадил, а сам полез в сундук с доказательствами за своими вещичками.

— Вот скоты! Украли почти все! — ругнулся я, доставая из сундука железный меч, мой стальной исчез. Амулет Зенитара было жалко до слез, да и на обруч с прибавкой к алхимии были виды, а уж про колечко и говорить нечего… хоть и малое, но разрушение, а разрушать я люблю.

Вряд ли Хадвар, скорее всего палач-предатель и уволок все мои зачарованные предметы. Так же пропали камни душ и странный черный осколок, не говоря уже о нескольких жалких септимах. У бесхозного золота есть одна уникальная особенность — растворяться в воздухе. Мне ли не знать?!

— О! А это чего? — грохнул на пол массивный двемерский тазик.

— А это мое, — печально вздохнула кошка и с надеждой спросила. — Он же там не один такой красивый?

— Пару кубков вижу и все, — закинул все трофеи в свой инвентарь и сунул страдалице в лапки невесть как уцелевшее слабое зелье запаса сил, — Пей! И посиди пока. Я — на склад!

— Нет, Тема, — устало возразила кошка, умываясь после выпитого зелья, — Мы же не массовка из фильма ужасов про тупых подростков. Разделяться не будем.

— Разумно. Тогда держи ножик, а сама держись за меня.

На склад мы ковыляли целую вечность с трудом преодолевая вытертые ступеньки. Пребывание в тесной клетке и болезнь довели каджитку до предела. В след нам орала запертая в камере буйная натура, колотила в решетку ведром, требуя немедленно ее освободить и угрожая разными карами. От угроз она перешла к оскорблениям, затем умоляла не бросать ее тут одну, потом вовсе разрыдалась…

— На обратном пути ковырну замок, — предложила Маруська-добрая душа, демонстрируя мне отмычку. — Последняя.

— В допросной на стойке видел еще пару. Выпустишь, конечно, если за нами погони не будет.

Можно подумать, есть выбор! Сестра Бури костерила нас на великом и могучем, а русские своих в беде не бросают. Зелье запаса сил подействовало быстро и каджитка заковыляла бодрей. По центру склада валялся труп легионера с характерными отметинами молний на доспехах и перерезанным горлом. Оставив напарницу шурудить в бочонках, ураганом пронесся по помещению, сгребая в инвентарь все мало-мальски ценное. В основном типично скайримские продукты питания, соль, вино, деньги, книжки, предметы одежды.

— Нашел! Живем! — бегом отнес напарнице флакон зеленого стекла с исцелением болезней.

— Давай, девочка, залпом. Прозит!

Кошка фыркнула и всосала лечебную микстуру как стакан валерьянки. Вернулся «залутать» покойника: железный меч, два десятка монет, зелье здоровья, факел, лук, стрелы. За все огромное спасибо! Кирасу снимать не стал, ибо побитая и вся в крови. Да и слишком шумно за дверью — в казарме и коридорах происходит массовая резня. Так, теперь головной убор для напарницы и сапоги. Сдергивая легкий шлем, обратил внимание, что в глубине раны блестит осколок камня душ. Черного камня. Аж мурашки по спине. Нет, руками туда не полезу. Бросил добытый шлем кошке, а сам взялся разувать мертвеца.

— Я это не надену! — заявила категорический протест Маруся, наблюдая за финальным аккордом мародерки. — Даже отсюда чую, как они воняют. Словно фалмер наблевал!

— На улице, между прочим, снег. А на твои обмотки без слез не взглянешь! — попытался урезонить питомицу, но носом чуял ее правоту!

— Ладно, в той тумбочке видел меховые ботинки…

А вот и прочный дорожный ранец с предусмотрительно притороченным колуном и факелом! Иди к папочке! О, да ты не пустой! В этот важный момент нас прервали самым грубым образом. Крики и железный лязг из коридора доносились все громче. Внезапно дверь склада распахнулась и внутрь ввалились два от души порубленных легионера. Один сделав пару шагов, рухнул с вычурным топором в спине, попытался привстать, но заперхал кровью и лег. Теперь уже навсегда. Второй занял оборонительную стойку, прикрывшись щитом, но было понятно, что долго ему не продержаться.

— Свои! — я тут же встал рядом с раненым орком, а чтобы не получить от него с гарантией выкрикнул: За Императора!

В коридоре показался самый натуральный драугр, которого встретил мой поток пламени прямо в жуткий оскал и горящие потусторонним светом глазницы. Мумия древненордского воина вспыхнула, и я захлопнул дверь, бесчестно лишая противника возможности оформить мне ответку. Он пару раз врезал по старым, но крепким доскам своим топором, вынудив меня приоткрыть дверь и повторить прицельное огнеметание. Выронив оружие, драугр осел дымящейся грудой костей, в результате был немедленно избавлен от всех ценностей, кроме тяжелой брони. Подбежавший одиночный скелет получил полную прожарку и упреждающий пинок в щит, но устоял на своих смешных костяных ножках и даже дерзко замахнулся булавой. Увернулся и слил в него остатки маны, развалив доходягу на обгорелые запчасти. Это в игре можно было «поливать» из встроенного в ладонь огнемета, пока мана не кончится. Здесь же коридор затянуло смрадным дымом, от которого слезились глаза и хотелось неудержимо блевать.

Шум боя и людские крики в дальних казематах стихли, уступив замкнутое пространство под древними сводами другим звукам, от которых кровь стыла в жилах. По наши души спешила толпа нежити, только что одолевшая имперский гарнизон. Не забыв изъять у поверженного скелета железный щит, захлопнул дверь. Солдат понял меня правильно. В ход пошли бочонки, ящики и тяжелая мебель. Мы успели накидать хорошую баррикаду, прежде чем в дверь снова ударил топор.

— Хлебни и уходим! — кинул переводящему дух бойцу слабое зелье исцеления, взятое недавно с трупа его сослуживца.

— Кто… такой? — прохрипел орк, ловко хватая флакон. Он приводил Локира и девку, так что узнал меня.

— Гонец из Солитьюда. От легата Рикке. Все объяснения потом! Сам вижу, что опоздал!

Я действительно чуть не опоздал. Восставший за моей спиной зомби успел вырвать топор из тела остывающего товарища и размахнулся. В этот момент Маруська крикнула мне: Берегись! Я обернулся и принял мощный удар на трофейный щит. Орк издал звериное рычание и метко запустил в ожившего мертвеца бочонком, следом прыгнул на него с булавой. Беззащитная голова восставшего лопнула, черный осколок вылетел из раны и поскакал по полу, кроваво бликуя в свете пламени камина. Предварительно попросив разрешения, забрал у погибшего на моих глазах легионера лук со стрелами, шлем и плащ. Эти вещи кроме шлема передал Маруське.

Каджитка успела капитально обнести допросную, куда зашла за отмычками. Я же по традиции обобрал сидящий в клетке без движения скелет. А другую клетку со скрежетом отволок к лестнице, пусть мертвецы ноги переломают! Упомянутые супостаты активно долбились в забаррикадированную дверь, не собираясь нас отпускать просто так.

— Это преступница! — возмутился орк, когда мы затормозили у камеры «буревестницы». Он убежал дальше по коридору, прежде, чем заметил нашу остановку.

— Это не повод оставлять ее нежити. — возразил я.

— Нежити? Нежити?!! — визгливо переспросила блондинка и потребовала у меня меч.

— Для тебя есть только красивый антикварный топор, — но вооружать неуравновешенную девицу не спешил.

— Какого хрена ты копаешься? — набросилась та на каджитку. Отмычка звонко переломилась, и Маруся оскалила внушительные клыки. Скандалистка резво отпрянула от решетки и досадуя, пнула деревянное ведро. На последней отмычке замок капитулировал перед настойчивостью Маруси и нордка с гордым видом сильной независимой женщины вышла из камеры. В этот момент орк уже рубил однорукого зомби, которого сзади подпирала парочка безоружных скелетов. Да откуда же вы лезете, твари?

Выбросив из инвентаря обещанный топор, поспешил на помощь. Как раз маны подкопилось на смачный плевок напалмом из-за мощной орочьей спины. Врагов оказалось не так уж и много, но они пришли по «черному ходу». И это плохой знак. Для Хадвара и его лучников.

Вот выберемся, выкую себе краповый шлем. Марш-бросок на полсуток по горам и потом такая мясня, мама не горюй! Считай экзамен сдал в боевых условиях. Похоже, эту мысль я проговорил вслух.

— Кстати, Белоснежка, держи обновку!

— С трупа снял? — девица брезгливо приняла шлем под мрачным взглядом орка.

— Еще одна капризная на мою голову! В ротик не хочу, в попку не дам! А стоит принять «по стопийсят» сиродильского на каждую грудь и откуда только взялась эта похотливая аргонианская дева в моей постели?

Орк нервно хохотнул, видимо, тоже случалось бывать в подобной ситуации.

— Зря тебе язык не отрезали! — крикнуло мне в спину женское уязвленное самолюбие.

— Не расстраивайся ты так, подруга! — успокоила ее по-свойски Маруся, — Вырастут еще твои титьки. Это ж не мозги.

Мы едва успели. Хадвар сдерживал двоих скелетов из последних сил. Весь коллектор был завален фрагментами нежити. Две железных стрелы со свистом полетели в машущие оружием костяки. Моя ожидаемо попала лишь в темноту, а вот Маруся получила лук и колчан не напрасно. Один из противников загремел костями по полу, и без того заваленному останками. Второго добил орк, резво добежавший товарищу на выручку.

— Хадвар, держи, от себя отрываю, — протянул бойцу слабое зелье лечения.

Тот скривился, принял и вскоре поднялся на ноги. Гвозди бы из них делать, из этих нордов. Будь у этого блондина страница Вконтакте, я б ее взломал, чтобы разместить статус: меня трудно обойти, нелегко потерять и невозможно убить.

— Хадвар, повторюсь, я просто выполняю свой долг. Как ты, как он, кстати, орк пора бы нам познакомиться. — ловко перевел тему и набрав в грудь побольше воздуха и задрав подбородок, представился. Чем дальше, тем больше мне нравилось мое благородное имя, нравилось ощущать себя имперцем. Хотелось попирать кованым сапогом всякую мразь и тащить кого попало в счастливое завтра.

— Гро-Ротгар, — с неохотой ответил зеленокожий здоровяк лишь бы соблюсти приличия. Вряд ли ошибусь, но имя прозвучало как ситуативная придумка и в Легионе он известен под другим.

— Теперь подтверди ему, что форт захвачен нежитью и будем убираться отсюда.

— В казармах больше никто не уцелел, брат. Их было пятеро на каждого нашего.

— Скверный расклад, — согласился Хадвар, обведя затуманенным взглядом усыпанное костями поле боя, на котором выделялись бездыханных два тела.

— Бойцов своих не брошу.

Орк его поддержал, имея в виду отвратительную привычку некромантов поднимать оставленные на поле боя тела, оскверняя останки и лишая их последнего покоя: — Они не заслужили такого.

— Понимая, что все мы едва стоим на ногах, а за нами наверняка погоня, выход у нас один, сжечь погибших. — Не услышав возражений, продолжил. — Вот там я вижу дрова и факелы, в светильниках масло. За работу.

Орк выломал несколько бревен из ограждения. Дерево сырое, но как подкладка под погребальный костер, чтобы создать тягу пойдет. Сверху сложили немногие поленья. На них завернутые в плащи тела солдат. Ловкая каджитка спустила светильники, не разбив и не пролив горючее.

Пока оба легионера прощались с соратниками, я занялся привычным делом. В ранец посыпался поток полезных вещей: бесхозных стрел, костяной муки, камней душ и золота. Не знаю, откуда у скелетов берется бабло, где хранится и для чего, но слава Богам за такую возможность поправить финансы! Буревестница в нашей суете участия не принимала, а нахохлившись, грела ладони над жаровней. Озябла, бедная.

Кстати, погоня заплутала в подземельях форта или вовсе потеряла к нам интерес. Этот факт каким-то образом ощутили все, облегченно выдохнув. Нет, мы вполне могли бы задорого продать свои жизни, лишив врага немалого количества бойцов. Но сегодня героическая гибель совершенно не входила в наши планы.

В пещере с тележкой и опустевшими мешками бесцельно шаталось множество ущербных костяков. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что вся эта шобла возникла из той огромной кучи костей, что захламляла пещеру ранее. Но скорее всего из-за нарушения технологии, большая часть нежити получилась некомплектной. С инвалидной командой мы расправились без особых сложностей. Нежить словно утратила инициативу или связь с руководством. Скелетоны беспощадно тупили, более не помышляя своими пустыми черепушками о скоординированных атаках.

Мы работали луками, изредка я включал свой ручной огнемет. Хадвар с Гро-Ротгаром почти не принимали участие в драке, им на сегодня хватило впечатлений. Блондинка откровенно скучала, то удивленно в свете врученного ей фонаря рассматривала пятна крови на «антикварном топоре», то поправляла густые волосы, лезущие из-под шлема совершенно не туда, куда бы ей хотелось. Ну и отлично, нам прокачка и трофеи нужнее.