Накануне

Глава 6. Осада Чернигова

На опушке леса в самом центре разбитого с вечера лагеря стоял большой шатер киевского князя, на правах старшего принимавшего братьев - князей галицкого Даниила и Северского Мстислава. Дружины союзных князей под Черниговом захватили большую добычу. Одного только меду захватили две сотни берковцов, да полсотни корчаг вина. И это только начало. Князья послали отбирать скот и коней, жечь дворы и гумна Михаила.

Стол, за которым сидели князья ломился от яств. Они пили превосходное вино, захваченное в княжеских и боярских кладовых. Стоялый мед тек по усам довольных князей.

-- А скажи мне, брат, -- Даниил Галицкий обратился к Мстиславу с каверзным вопросом. -- Неужели ты пошел бы на убийство Михаила? Ведь он отец тебе, ты как-никак крест целовал.

-- Я готов назвать тебя отцом, если ты мне поможешь занять стол, принадлежащий мне по праву, -- игнорируя вопрос, ответил Мстислав.

Киевскому князю такой ответ не понравился. Он недовольно скривился. Как-никак, а именно он киевский князь, значит самый старший в роду Рюриковичей.

-- Это меняет дело, -- просто ответил Даниил. -- Что ты хочешь?

-- Черниговского стала, -- выпалил Мстислав.

-- Я это понял. Что еще? -- с усмешкой произнес Даниил.

Князья начали торг, каждый из них преследовал свои меркантильные цели. Киевскому князю достаточно было сохранения статус кво, разве что хотел получить одну уз волостей новгородских. Его вполне устраивало, что галицкий князь защищал его от набегов половцев, но смещение со стола Черниговского князя в его планы не входило.

Даниил же строил далеко идущие планы. Посадить Мстислава на стол в Чернигове выгодно. Северский князь, сидя в Чернигове, получит возможность осуществлять контроль за торговлей по Десне. Наличие, подошедшего сегодня к вечеру полка из Северской земли, говорило о многом. Община санкционировала войну, ее торговые интересы считалась первостепенными.

-- Завтра, -- подвел итог переговорам галицкий князь.

Рано утром он увел свою младшую дружину в поход. Города Сновск, Сосница и Хоробор отворили ворота перед северским князем, поддержанным галицким князем. Мстислав Глебович посадил там своих посадников. Повоевав землю, галичане ушли, а Мстислав задержался в Сновске, утрясая дела с общиной. Князь был доволен. Он вынудил общину принять его в качестве князя - это многого стоило. Теперь он был уверен, что местные бояре не станут открыто выступать против него, а с интригами справятся его башковитые посадники. Их кандидатуры одобрены всем миром. Это было одним из условий помощи северской общины.

В корчме в этот вечер было не протолкнуться. Все столы заняты. Народ бражничал. В самом дальнем углу, под лестницей, ведущей на второй этаж, сидела шумная компания молодых людей. От выпитого, парням стало жарко, они поскидывали кожухи и кафтаны, оставаясь в одних длиннополых рубахах.

-- За здоровье князя! -- Сашка, порядком поддатый, провозгласил очередную здравницу.

Второй день он отмечал честь, оказанную ему князем. Буквально за день, по счастливой случайности, он сказочно разбогател. Ему достались брони, оружие, конь под седлом, а главное - золоченый шелом и меч северского князя. Лишние кольчуги он отдал Местятке и Лавру. Тем брони не достались, им выплатили их долю кунами. Они сколько могли возместили ему стоимость кольчуг, но уплаченных сумм было явно недостаточно. В сумке, притороченной к седлу, Сашка нашел горсть монет и целых две серебряных гривны. Да еще князь, забравший пленника и коня, вспомнил про парня. Коня вернули, а за гридня Мстислава князь заплатил целых три гривны кун.

Местятка тоже прибарахлился, ему из трофеев досталась сабля, нож, сапоги, и шапка. Еще темно-синий шерстяной плащ и пояс, украшенный медными бляхами. Лук с налучем он выменял у Лавра. Кузнец все свои остальные трофеи продал, оставив только пояс, да добрый шелом. С Сашкой, пока еще трезвые, они сходили на улицу к оружейникам, выбрали там ему подходящий боевой топор, да пару ножей. Потом долго искали для Сашки подходящий самострел. Еле нашли. Все, что не предлагали им - были очень громоздки и неудобны, а Сашке нужен маленький и дальнобойный, и что бы заряжать удобно было.

Они второй день отмечали успех, в пьяном угаре забыв про все. Степан в первый день посидел с ними немного и быстро покинул их, сославшись на дела. Знаем мы эти дела. Местятка видел, как Степан на торгу выбирал платок. Завел, наверное, себе кралю. С протезом вместо ноги, Степан выглядел орлом-молодцом, никто и не скажет, что калека.

Лавр уже клевал носом в тарелке с квашенной капустой, а Местятка лез обниматься с Костяжко.

С этим парнем они свели близкое знакомство в тот самый день, когда выручали князя. Князь не забыл про охотников, прислал за ними сани. А может, седла с павших коней не хотел оставлять на поживу охотникам. Кое-кто хотел прибрать оставшееся бесхозным добро и слинять по-тихому. Костяжко, сын черниговского мечника, рано потерявший отца, смело встал на защиту княжьего добра. Князю потом об этом доложили, и парень получил достойную награду.

-- Еще по одной? -- предложил Сашка парням, разливая брагу по большим, глубоким деревянным плошкам из которых обычно пили в корчмах.

-- А давай! -- Местятка, сильно качнувшись, но удержав равновесие, потянулся к браге.

Бумс!!! Здание, только что прочно стоявшее на земле, зашаталось и стало разваливаться. Верхние венцы обрушались, давя людей. Лестница над столом затрещала. Сверху летели щепки, обломки досок. Сашка выскочил из-за стола. Местятка, на что пьяный, а сиганул через стол к выходу, уворачиваясь от летящих обломков. Костяжко на карачках полз к дальней стене, там через прорубленную в стене дверь, можно было уйти в хозяйственную пристройку, а через узкий коридор за ней, выскочить во двор. Сашка схватил за шиворот Лавра и потащил бесчувственное тело к выходу. Выбравшись наружу, бросил Лавра на снег, а сам побежал обратно. В корчме оставались люди. Сруб устоял, полностью разрушен был второй этаж, куда провалилась крыша. Перекрытия между этажами частично разрушились и сквозь проломы вниз упала черепица, которой состоятельный хозяин покрыл крышу. Внутри было нечем дышать. Видно стены второго этажа были отштукатурены. Большие и маленькие куски штукатурки со следами росписи валялась на полу, скрипя под ногами.

За соседним с ними столом, уткнувшись лицом в столешницу, лежал человек, из спины которого торчал обломок доски, рядом с ним, на полу лежал еще один горожанин, с разбитой головой. Он стонал, шевеля руками, пытаясь подняться, но не мог. Ноги придавила упавшая балка. Сашка попытался приподнять ее, но не смог даже сдвинуть с места. Чьи-то руки обхватили балку, и вдвоем они ее чуть-чуть приподняли. Еще один мужик пришел им на помощь и дело пошло. Раненный смог отползти. Его подхватили на руки, подняли и потащили на улицу.

Сашка вытаскивал пострадавших, когда какой-то парень громко закричал:

-- Опять летит! Берегись!

Все задрали головы в небо, и кто пошустрей и сообразительней, бросились в рассыпную. Огромный камень падал с небес. Вернее, он казался маленькой точкой, но разнес соседнюю избу, расшвыряв бревна. Если там были люди, то все погибли, так как неслышно было даже криков о помощи.

-- Бежим на стену, -- сказал Местятка, протягивая Сашке его кафтан и кожух.

-- А Лавр? -- забеспокоился Сашка.

-- А что ему будет? -- заскалился Местятка. -- Вон он храпит.

Действительно, кузнец продолжал спать, так и не проснувшись. Кто-то из парней оттащил кузнеца к забору, уложив на рогожу и накрыв кожухом. Под голову кузнеца заботливо положили шапку.

Черниговское вече - это не шутка. Шумное, многоголосое. По древнему обычаю, от дедов заведенному, народ собирался концами, выставляя впереди себя самых именитых людей. Именно они определяли настрой толпы. В этот раз, боярам даже не пришлось засылать в толпу многочисленных крикунов - народ и так был недоволен своим князем.

Черниговский князь, в окружении любимых дружинников, гордо стоял на высоком помосте, поставленном у входа в храм, невозмутимо выслушивая горькие упреки в свой адрес. Рядом с ним, тоже со свитой облаченной в черные одеяния, чуть сгорбившись стоял черниговский владыка. Епископ молился, прося господа, образумить народ и не допустить волнений.

Княжеские усобицы для черниговцев не в диковинку, сами активно в них участвовали. Но рисковать животами народ совсем не желал. Людская толпа яростно бурлила, князь наметанным взглядом вычленял островки, где крикуны заводили людей. Народ и так был зол, но крикуны направляли недовольство в нужное русло. Со всех концов кричали примерно одинаковое:

-- Князь, где твоя дружина?

-- Почто не оборонишь нас?

Но среди этого многоголосья отчетливо слышны были и другие настроения.

-- Кто мне возместит убытки?

-- Дом разломали. Жинку убили!

-- Амбар разнесло в щепки!

-- Микулу зашибло! Кто семью кормить будет? -- издалека верещала полногрудая баба, в настежь распахнутой шубе.

Женки вечников по обычаю собирались в сторонке, смотря и слушая издали, но горло драть они горазды, то все знают.

Князь внимательно слушал, примечал все оттенки недовольных выкриков. Думал. Соображал. Не мешал народу спустить пар. Загодя он отправил отроков послушать народ, углядеть тех, кто раздувал недовольство.

Епископ попытался призвать людей к порядку, да куда там... Народ стал шуметь пуще прежнего. То один, то другой, ораторы взбирались на высокий помост, пытаясь донести свою правду до людских ушей.

Князь только усмехался в седую бороду. Князь Даниил все правильно рассчитал.

Враги устроили "ворох", с которого пороки бросали тяжелые камни. Один такой, разрушивший корчму, привезли на княжеское подворье. Вчетвером еле подняли сей камень. Для каменных стен детинца пороки не страшны, да и для слома деревянных укреплений града они бесполезны. Разве что башни разметать...но то дело не быстрое. Но Даниил измыслил пакость - камни стали метать через стену. Черниговцам такие методы войны оказались не по нраву. В итоге собрали Вече.

Тем временем на помост взобрался дородный корчемник, пострадавший от обстрела.

-- Я Игнат Моисеев сын, -- представился он. -- Все вы меня знаете.

-- Знаем. Знаем, -- дружно ответила толпа криками, но что-то в интонациях не понравилось князю.

Он навострил уши. Слишком уж активно и дружно кричала толпа, словно кто-то дирижировал ей. Знать бы кто?

-- Я уже много лет держу корчму, -- продолжал тем временем корчемник. -- И никогда не обманывал честной народ.

Тут кто-то рассмеялся, но на него недовольно зашикали окружающие и весельчак, стушевавшись, быстро растворился в толпе.

-- Ежели, кому и попадало от меня, -- пробасил корчемник, -- то уж не гневайтесь. Порядок есть порядок -- он низко поклонился народу.

-- Знаем твою руку! -- закричали в толпе, вызвав всеобщий хохот.

Князь улыбнулся. Он помнил Игната еще славным воем. Когда еще был молод, полон сил и был безрассудно смел. В одной небольшой усобице, Игнат сильно пострадал. Половецкая сабля смахнула пальцы на левой руке, а стрела на сквозь пронзила стегно. Гридень чудом остался жив. Князь отсыпал серебра увечному и отпустил с миром. Игнат решил открыть корчму и, община дала на то согласие. Деньги у него водились. Отец оставил серебра довольно, да сам Игнат скопил сколько мог. Дело его процветало.

-- И вот теперь я нищ, как церковная мышь, -- неожиданно заявил он.

Князь покосился на епископа. Порфирий только лишь усмехнулся недобро.

-- Жили у меня купцы иноземные, -- стал плакаться корчемник. -- С разных земель.

-- Ты дело говори, -- выкрикнули из толпы.

-- Вот я и говорю, жили у меня купцы, а теперь съехали! -- сказал он, ударив шапкой оземь. -- Нету у меня корчмы более. Нету, -- и по бабьи запричитал, кулаком вытирая слезу, -- Как жить? По миру пустили... сиротинушку...

Князь усмехнулся. Насколько он знал, у сиротинушки серебра накоплено - с десяток заведений можно открыть и еще останется.

-- Не молчи, княже, -- обратился к Михаилу встревоженный епископ.

-- Пусть говорят, -- безразлично ответил князь.

-- Так ведь договорятся до того, что не люб ты им, -- предупредил Порфирий.

-- Бог милостив, владыка. -- смиренно ответил князь.

Вече еще долго шумело. Страсти накалялись с каждым выступающим. Князь сохранял спокойствие, зато его гридни волновались, чувствуя развязку. Они уже просчитывали в уме, как и куда будут уводить князя, если дело дойдет до потасовки. С черниговцев станется - могут и прогнать князя.

И тут энергично расталкивая толпившийся у помоста народ, объявился ухарь-молодец в длиннополом волчьем тулупе с надвинутой на самые брови бобровой шапке. Михаил Всеволодович посторонился, пропуская его, а тот с ходу скинул с плеч тулуп, низко поклонившись народу.

В глазах черниговского князя мелькнуло узнавание, а молодец уже обращался к народу:

-- Низкий поклон всему честному народу черниговскому, -- молодец отвесил поясной поклон, искоса бросив мимолетный взгляд на черниговского князя, полный юношеского озорства.

-- Мстислав Глебович, -- изумленно ахнула толпа.

-- Да, это я, -- подтвердил он, выпрямляясь во весь рост.

-- Князь Мстислав, -- обрадовано кричали в толпе и вскоре весь народ подхватил это клич, скандируя. -- Князь Мстислав! Князь Мстислав! Князь Мстислав!

Кроткое доселе лицо черниговского князя раскраснелось, а потухшие глаза загорели блеском решимости и гнева.

Северский князь поднял руку, призывая к тишине.

-- Вели ятить, -- потребовали гридни у черниговского князя.

Епископ с беспокойством наблюдавший за князем, поспешил вмешаться:

-- Нет!

Князь гордо вскинул голову, устремив грозный взгляд на владыку, но тот смело выдержал его, победив гнев кротостью.

Михаил Всеволодович сердито развернулся, решительно сойдя вниз. Толпа, молча, расступилась, пропуская разгневанного князя...

Сашку, дежурившего на стене, наконец-то сменили. Парень весь горел нетерпением узнать, что решило Вече, но стражник попался неразговорчивый. Сколько Сашка ни спрашивал - тот отмалчивался. Тогда парень решил сбегать в корчму, там все новости как на духу вызнать можно. И оказался прав. Костяжко, после веча, заглянул в корчму пропустить чарку другую. Народу в корчме - не протолкнуться. Все громко обсуждают решения, принятые на Вече.

-- Ну, что решили? -- нетерпеливо спросил Сашка, протискиваясь на лавку, рядом с Костяжкой.

-- Князю две седмицы дадено, чтобы отвадить ворога от града, -- возбужденно ответил черниговец.

-- Ежели не оборонит - призовем иного князя, -- подтвердил сидящий напротив ремесленник.

-- Это как? -- опешил Сашка.

Вроде бы Чернигов не Новгород, и не в обычае тут искать себе князей...

Зря он это сказал. Люди отреагировали на его невольную реплику бурно. Кричали, стучали кулаком по столу, в горячке не слушая друг друга. Сашка слушал - мотал на ус.

Народ сам не понимал, как так вышло, что горячо любимому князю они отказали в любви. Более того, возлюбили Северского князя, всенародно пообещавшего любить черниговцев, и обещавшего искать заступничества перед князем галицким и киевлянами.

-- Этот-то как тут оказался? -- изумился Сашка.

-- Тайно проник в град, -- понизив голос до шепота, сообщил Костяжко, и бросив быстрый взгляд на соседей, зашептал на ухо. -- Есть в граде люди кому мил северский князь...

-- Как же так? -- испугался Сашка. -- А ежели ворота ему откроют?

-- Не откроют, -- помотал головой Костяжко. -- А вот пригласить на княжение могут вполне. Да ты сам слышал, что люди говорят. Князю срок дали...

Людская любовь капризна, еще вчера любимый князь попал в немилость у народа. Дело обычное, в общем-то. Но каков молодец Мстислав Глебович! Все продумал и просчитал. Северский полк в грабежах пригорода не был замечен, со стороны северян не прилетело ни одной стрелы, сам князь, не побоялся явиться на Вече, выступив защитником перед черниговцами. А ведь, и впрямь, договориться с галицким князем, чтобы обстрел города прекратить и через две недели черниговцы сами отворят ворота, призвав себе нового князя. Каков хитрец!

А в это время в дальнем углу корчмы состоялась встреча торгового человека со своим поверенным. Жадко Мануйлович, рано располневший, и оттого страдавший отдышкой вел торговые дела в Чернигове вместо своего умершего отца - киевского купца, переехавшего в Киев из Кракова. Жадко перебрался в Чернигов выгодно женившись на дочке торгового партнера. Черниговский купец вскоре умер, оставив налаженное дело зятю. Торговля шла успешно, тем более при сохранившихся связях с Киевом и Краковом. А тесть вел торговлю с Константинополем, что открывало перед Жадко необычайные возможности. Но большую часть богатства Жадко скопил, пуская гривны в рост. И когда в Чернигове объявились папские посланники - Жадко случайно встретился с ними. В результате они заключили соглашение, выгодное для всех. Жадко пообещали льготы в торговле с Константинополем, а взамен попросили оказать некие услуги, но не сейчас, а в будущем. Он согласился.

Папских посланников, после встречи с черниговским князем, бросили в поруб и, долго держали там. Об этом весь Чернигов говорил. Князь не делал тайны: встретил послов торжественно, в присутствии духовенства и бояр многих. Послы предложили князю перейти в католическую веру, взамен от имени Папы пообещав королевскую корону, что возвысило бы Черниговского князя над всеми князьями Руси. Михаил Всеволодович с гневом отверг предложение, демонстративно разорвав пергамент, растоптав папскую печать красным, шитым золотом сапожком. Посланников Папы Римского бросили в поруб. И с тех пор начались у князя неприятности.

Кто-то помог посланникам бежать из поруба, зарезав сторожа. Как потом стало известно, они бежали к суздальцам, откуда с честью их отпустили. Жадко постарался получить максимум выгоды, организовывая побег посланников. Они клятвенно заверили спасителя, что при новом князе брат Жадко, выбравший служение богу в одной из киевских церквей, станет епископом в Чернигове. Вот тогда Жадко развернется, запустив руку в церковную десятину.

И вот по первопутку, явился в Чернигов купец из Константинополя. Привез грамотку с наказами, что нужно сделать. К ним прилагался внушительный кошель полный золота. Что было совсем кстати, так как расходы убытки предстояли не малые.

-- Они кричали, что велено, -- докладывал поверенный в делах своему хозяину.

Касьян был из местных, задолжавших Жадко большую сумму. Теперь вынужден был отрабатывать долг и не всегда честным способом. Высокий, вихрастый парень поначалу тяготился подобной службой, но постепенно смирился с неизбежным. Такая служба всяко лучше обельного холопства, куда он мог загреметь вместе с женой и маленькими детьми.

-- Все кричали? -- с подозрением спросил Жадко, поглаживая чисто выбритый подбородок.

-- Разве что Семьюн не охотно выкрикивал, -- немного подумав, сообщил тот.

-- Попомню я Семьюну, -- злобно прошипел Ждан. -- Ты присмотри за ним. Как бы не побег к князю с повинной. Если потянут за ниточку - весь клубок распутают.

-- Так может... того...-- Касьян сделал соответствующий жест.

-- А три гривны кун иста ты мне вернешь? -- недовольно сказал Жадко, непроизвольно повысив голос.

На них стали оглядываться. Ждан замолчал, сверля гневным взглядом притихшего Касьяна.

-- Подослать к нему верного человечка, -- предложил поверенный. -- Есть у меня такой на примете. Сам дурной, а память хорошая.

-- Будет Семьюн с дурнеем говорить... -- презрительно скривился Жадко.

-- С дурнеем - нет, -- согласился Касьян. -- А вот при нем...

-- Если что вызнаешь про Семьюна, то тогда... -- недоговорил Жадко.

-- Дело-то опасное. К вирнику попасть - мало не покажется, -- наклонившись вперед, к самому лицу Жадко прошептал Касьян.

-- В первый раз, что ли? -- также шепотом ответил Жадко.

-- Лихву ты мне полностью спишешь, и всю сумму иста простишь, -- поставил условие Касьян.

-- Так дело не пойдет, -- возмутился Жадко.

-- Ну как знаешь, -- обдав луковым запахом, угрожающе молвил Касьян. -- Я могу и повиниться...

-- Хорошо, хорошо, -- поспешил согласиться, испугавшийся Жадко.

-- Тот-то же, -- удовлетворенно сказал Касьян, садясь обратно на лавку.

Когда он ушел, Жадко Мануйлович повернулся в пол оборота к зашевелившейся куче в углу. Из-под брошенной на пол шубы выбрался худой половец, бывший у Жадко в холопах уже несколько лет.

-- Все слышал? -- спросил Жадко холопа.

-- Все сделаю, господин, -- сказал понятливый Гзак.

-- Только смотри, -- предупредил Жадко, -- что бы никто ничего не заподозрил.

-- Я убью его на валу...

-- Вот-вот... -- обрадовался Жадко. -- Стрелу возьми киевскую, что бы подумали на киевлян. Но что бы тебя никто не видел.

-- Само собой, господин, -- уверил половец хозяина. -- А что с Семьюном?

-- Спали его к чертовой матери, -- зло прошипел Жадко. -- Бог с ними, с кунами.

Половец согласно кивнул.

С наступлением темноты в детинце начался переполох. Княжеские бояре, бегали по двору в бронях, оружные, проверяя экипировку собравшихся гридней. Сашка как раз вернулся из дома Оксиньи, куда он заглянул повидать Людмилу. Та опять встретила его не ласково, решительно отстраняясь от Сашкиных объятий. Он не мог понять, что с ней происходит. Торчит каждый день в храме, молится беспрестанно.

Во дворе, куда ни глянь - повсюду раскидана щепа. Сашка недолго покрутился, глазами выискивая приятеля, с которым успел ранее познакомиться, но среди бронных княжеских отроков и гридней того не узнать. В подворье епископа та же канитель. Складированы вязанки хвороста, плетень за избой в которой жили охотники, весь разломали. Жерди порубили, связав в толстые охапки. Повсюду валялись щепки, как будто недавно здесь кололи дрова.

-- Где ты ходишь? -- с ходу налетел на него Местятка.

-- У Людмилы был, -- коротко ответил Сашка.

-- Собирайся быстрее, -- торопливо проговорил Местятка, поправляя съехавший набекрень шелом.

-- Что? Куда? -- недовольно пробурчал Сашка.

-- Епискуп охотников кликнул -- просветил парня подошедший Костяжко, уже полностью готовый к бою. -- Князь на вылазку нас поведет. Будем жечь пороки.

-- Я быстро, -- обрадовался Сашка и уже набегу сообразил остановившись. -- Кто на стене нынче стоит?

-- Мирошкина очередь, -- ответил Костяжко. -- А что?

-- С кем он? -- спросил Сашка.

-- Сам собою, -- сказал черниговец.

-- Веревку можешь найти? -- спросил Сашка и уточнил. -- Длинную.

-- Зачем тебе? -- удивился Костяжко. -- Ты, давай лучше быстрее собирайся.

-- Потом расскажу, -- пообещал Сашка. -- Так найдешь?

-- Где я ее возьму? -- растерялся черниговец.

-- А зачем тебе веревка? -- спросил Местятка, справившись с шеломом.

-- Долго объяснять, -- отмахнулся Сашка. -- А веревку спросите у Василя. Скажите я просил. И это пусть сам придет еще.

Церковный служка, писавший их в охотники, свел короткое знакомство с Сашкой на почве грамотейства. Сашка упросил Василя научить его грамоте. Писарь обрадовался ученику, тем более Сашка тайком играл с ним в шахматы, что церковникам делать категорически воспрещалось, и изредка поил писца хмельным медом. Водился такой грех за писцом.

Пока Сашка облачался в бронь, парни выполнили его просьбу. Привели Василя, но без веревки. Сашка тем временем растолкал спящего Мирошку, и отведя приятелей в сторонку изложил суть дела. Удивительно, но друзья согласились и даже Мирошка не стал возражать, признав старшинство Сашки.

-- Ну и голова ты, Александр Борисович, -- уважительно сказал он.

Сашка обрадовался, возгордился. Впервые за все время его назвали по имени отчеству. А то все Сашка да Сашка...

-- Ну, бог нам в помощь, друже, -- сказал он, расправив плечи и гордо задрав подбородок.

Черниговский князь за время сиденья в осаде осунулся, в бороде и на висках прибавилось седых волос, под глазами образовались темные мешки.

-- Переживает, князь, -- подумал Сашка, глядя на разом состарившегося князя.

Михаил Всеволодович собрал всех своих гридней и вооружил отроков, к ним присоединились охотники на службе епископа. Едва набралась большая сотня. С такими силами атаковать лагерь волынян с галичанами - сущее самоубийство. Хорошо хоть коней князь выделил для охотников. Сашке было жалко потерять своего коня - слишком он уж дорог, да и пригодиться еще.

-- Сладили бы свои пороки, да и разметали бы ворох галицкий, -- недовольно пробурчал он, когда они выехали из детинца.

-- Не тебе указывать, -- резко осадил молодого Степан. -- Не твоего ума дело.

-- Как же не моего, -- совсем тихо пробурчал Сашка. -- Раньше надо было вылазку сделать...

Но Степан услышал.

-- Сказано - умолкни, -- прикрикнул он.

Сашка замолчал. У ворот их ждали. Видно остались в городе люди верные князю. Все они собрались по его зову. Были тут земские бояре, торговые люди и состоятельные ремесленники. Но все равно, их было слишком мало, чтобы рассчитывать на успех. Две с половиной сотни шли на смерть за своим князем. Их лица при свете горевших у ворот костров, касались сосредоточенными и, какими-то одухотворенными, что ли.

Князь Михаил Всеволодович решительно направил коня в створ открытых ворот, за ним под княжеским стягом последовали его немногочисленный двор и оставшиеся верными горожане. Еще с вечера, как стало понятно, что ятить Мстислава Глебовича, так смело объявившегося на вече, не получилось, тот как сквозь землю провалился, князь понял, что пора пришла действовать. Любимый боярин Федор был послан в Резань с просьбой о помощи. Родственники в Резани, как рассчитывал князь, должны помочь. На счет бескорыстия резанского князя, умудренный опытом черниговский князь не строил иллюзий. Резанцы воспользуются сварой в черниговской земле, чтобы оттяпать волость другую. Пускай.

Сейчас главное сжечь пороки, что бы Мстислав Глебович не смог выступить заступником Чернигова перед галицким князем. Иначе, с черниговцев станется - позовут себе на стол нового князя, что им более люб. Если все получится, приспешники Мстислава поутихнут - князь боронит город.

Князь разделил отряд на две части. Сам со своим двором ушел понизу, по дороге стелящейся по дну оврага. Он обойдет стороной вражеский лагерь и ударит во фланг, и тут горожане должны поспеть на помощь князю.

Сашка чуть не прозевал начала атаки. Время тянулось медленно. Он вначале вслушивался в ночную тишину, пытаясь разглядеть атакующих гридней, но кроме завывания ветра ничего не слышно и крупные хлопья кружащегося на сильном ветру снега сводили видимость к минимуму. Даже пороки было не разглядеть, а до них всего-то рукой подать. И вдруг среди завывания ветра сотники услыхали какой-то шум.

-- Пора, -- просто, совершенно буднично сказал Домослав Завидович.

Они атаковали. Всадники ударили первыми. Одни прямо с седел перепрыгивали через оборонительные заграждения поставленными галичанами, другие пытались растащить их, давая дорогу пешим. Сашка сходу перемахнул через опрокинутые на бок сани. Успел заметить движение справа и изогнулся, отворачиваясь от удара копьем. Вспомнив уроки Степана метнулся в сторону, с ноги ударив мужика в длиннополой шубе. Тот упал на спину. Сашка вырвал сулицу из его рук, отскакивая в сторону. Очень вовремя. Бородатый мужик налетел на него размахивая боевым топором. Пришлось ткнуть ему сулицей в лицо и забыть, быстро сместившись в право. Копейщик опять атаковал, целя в Сашкин бок. Пришлось опять проявлять чудеса изворотливости. Удачно ухватился за древко копья, дернул на себя, и в этот момент сам ткнул сулицей, но не достал противника. Упавший уже поднялся на ноги, заходя Сашке со спины, а мужик с топором наседал сбоку. Пришлось рискнуть. Выпустив вражеское копье, метнулся в сторону копьеносца, плечом сбив его с ног. Сам не удержался - упал рядом. Быстро перевернулся, но пришлось выпустить из рук сулицу. Мужик с топором уже наскочил на него, замахнувшись для удара. Сашка успел попрощаться с жизнью, когда мужик пал на колени, выронив топор из рук. Из-за его спины вынырнул Местятка с зажатым в руке луком. Защелкала тетива и еще один враг упал рядом с Сашкой, глядя на парня ненавидящим взглядом.

Копейщик сбитый Сашкой с ног притворился мертвым, и его в суматохе пропустили. Рядом нарисовался Костяжко с обагренным кровью мечом.

-- Ну ты даешь, Александр Борисович, -- весело крикнул Костяжко. -- Сам собою против многих попер.

-- Если бы не вы, парни - лежал бы я тута, -- едва переведя дух, сказал Сашка.

-- Надо проход сделать, -- напомнил Костяжко.

-- Ты этим и займись, -- Сашка вспомнил, что должен командовать. -- А мы прикроем.

Сказал, как накликал. Из темноты вынырнули галичане. Все при оружии и бронные. И очень злые. Местятка метал стрелы, а Сашка подобрал сулицу и топор. Вдвоем они вряд ли остановят врага. За считанные мгновения их сомнут, и Костяжко не успеет впустить подмогу. Но тут раздался зычный голос Степана:

-- Стена!

Сашка не сообразил, что от него требовалось. Метнув на бегу сулицу, он, размахивая топором вломился в набегающие ряды вражеских воинов. Удар, отскок, бросок вперед. Присесть, уходя от удара. Самому рубануть по ноге, опять бросок. Удар кулаком, на замах нет времени, тычок топором в бородатую рожу. Успеть отпрыгнуть назад, крутануться на месте, зацепив чей-то локоть.

-- Стоять! -- сквозь завывания ветра услышал он голос Степана, но сообразить, что к чему он уже был не в состоянии.

Сразу набегают двое. Один с копьем, второй с сулицей поднятой для броска. И не уклониться - слева и справа лежат тела. Чутье подсказывает, что враг подбирается с зади. Остается переть вперед. Бросок топора, рывок. На бегу подобрать щит и вытащить меч. Копейщик атакует, целя в живот. Подставить щит и мощно рубануть по древку, срубая наконечник. Теперь вперед. Кольнуть острием меча в рожу. Враг что-то кричит, но умолкает, пропустив удар. Затылком почувствовал, что позади кто-то есть. Крутанулся на месте, отбиваясь мечом.

-- Свои, Александра Борисович! -- отпрянув, выкрикнул Костяжко.

-- Кто с тобой? -- тяжело дыша, спросил Сашка.

-- Местятка и дядька Лавр, -- ответил черниговец.

-- Ну, ты хоробор! -- обтирая залитое кровью лицо, похвалил Местятка. -- Разметал всех и пер как кабан.

Сашка пытался отдышаться и собраться с мыслями, потому оставил его реплику без внимания.

-- Что теперь? -- вопрос Костяжки вернул Сашку из задумчивости.

-- Что там? -- махнув в сторону вороха, оставшемуся далеко позади, спросил Сашка.

-- Рубятся, -- тяжело вздохнув, произнес Костяжко, обернувшись.

-- Князь?

Парни отрицательно помотали головами.

-- Что там, черт возьми, происходит? -- подумал Сашка.

Степану не удалось построить стену из щитов. Сашкин порыв, когда он побежал на врагов, увлек за собой бойцов. Схватка превратилась во множество индивидуальных поединков. Хорошо еще, что некоторые, наиболее опытные, остались со Степаном и смогли от тиснить врагов за ворох. А тут подмога подоспела. Наиболее горячие головы яростно набрасывались на врага, умирая под ударами копий и мечей, но все же Степану удалось сохранить подобие порядка.

-- Что теперь? -- спросил он раненного копьем в ногу сотника.

-- Где князь? -- морщась от боли спросил Домослав Завидович.

-- Бог его знает, -- крикнул возбужденный Степан.

-- Поджигай, -- велел сотник.

-- Дровно тащите сюда! -- громко крикнул Степан.

Из пролома в заграждении полезли черниговцы с вязанками хвороста и поленьями. Кто-то тащил мешки со щепой, кувшины с маслом, чтоб жарче горело.

Огонь не хотел разгораться. Сильный ветер задувал огонь, не давая ему ни единого шанса. Степан ругался бранными словами. Враги, догадавшись, что черниговцы пытаются сжечь пороки, стали яростно атаковать и к ним подошла подмога. Степан вынужден был отступать, громкими криками сдерживая сорвиголов. Развалив строй они обречены на неудачу. А князя все не было. Друг за другом падали сраженные товарищи. Раненные, кто мог, отползали за спины товарищей, а кто не мог оставались лежать на снегу. Жидкий строй или перешагивал через них, и тогда тяжело раненных оттаскивали другие раненные, или делал шаг назад, и тогда судьба раненного оставалась в руках бога.

-- Не устоим, -- крикнул черниговский боярин, лишившись щита.

Сразу две сулицы пронзили щит, сделав его абсолютно бесполезным. Боярин скинул щит, не обратив внимания на порез на руке.

-- Стоим, -- с упрямством крикнул Степан.

-- Уходить надо, -- предложил боярин.

-- Князь скоро ударит, -- с надеждой в голосе, сказал мастеровой, в кожаном доспехе.

-- Жди его... -- пробурчал боярин, но мастеровой уже не слышал его.

Арбалетная стрела вонзилась в горло по самое оперение. Мастеровой захрипел и стал заваливаться назад. Товарищи подхватили его, уложив на снег.

-- Прими господи душу раба твоего, -- быстро сказал один из них, закрывая глаза мертвецу.

-- Как же так... -- всхлипнул другой. -- Нестер, не умирай! -- он стал трясти мертвеца. -- Ты мне пол сорочка должен!

-- Ступай вперед, -- велел щуплый дедок, в видавшем виды коротком тулупе. -- Скоро бог всем воздаст по делам нашим.

Огонь потихоньку стал разгораться, но если черниговцев сомнут, то галичане быстро затушат пожар. В лагере галичан уже всполошились. Грохотали трещотки, трубили трубы. В лагере киевлян тоже переполох. Скоро набегут и сомнут черниговцев.

К врагам постоянно подходила подмога, и вот уже глубина строя черниговцев ограничилась только одним человеком.

-- Нам хана, -- произнес в панике охотник, когда сотник пал пронзенный стрелой.

-- Сотника убили! -- раздался панический вопль.

-- Упокой господи душу раба божьего, -- Степан быстро перекрестился. -- Хороший был человек Домослав Завидович.

Черниговцы с немногими оставшимися в живых охотников сплотились у бревенчатой стены вороха. Огонь несмело лизал толстые бревна, задуваемый ветром. Ветер относил дым в сторону града, где уже ударили в набат. Зарево пожара поднималось над Черниговым.

-- Кажись, пожар в граде, -- сказал Степан, отбивая удар копьем.

Враги перешли в атаку и поговорить не получилось. Галичане откатились назад, но Степан понял, что сейчас они вновь насядут и, это будет последний раз. И тут затрубил рог. В строй врага ворвались конные войны, рубя и коля пеших противников.

-- Князь! Князь! -- обрадовались черниговцы, и перешли в атаку.

-- Куда прете черти? -- кричал князь, останавливая пешцов. -- Сами управимся! Жгите пороки!

Степан увел людей к вороху, они скинули тулупы, закрываясь от ветра. Потухший огонь вновь ожил и через какое-то время стена вороха заполыхала.

-- Наверх надо лезть, -- сказал Степан. -- Сами пороки еще подожгем.

Его малочисленный отряд разделился. Единственный оставшийся в живых из черниговских бояр увел своих людей ко второму вороху, а Степан, оставив двоих поддерживать огонь, полез с охотниками наверх. С высоты площадки, он хорошо видел, как из лагеря прибывала конная гридь. Двор черниговского князя рубился с галичанами не щадя животов. Но врагов слишком много.

-- Ладно, -- сказал Сашка, поднимаясь на ноги. -- У нас своя война.

Он повел парней в сторону лагеря. Проникнуть внутрь оказалось легко, сторожа разметав рогатки, вместе со всеми убежала отражать нападение. Впереди полукругом стояли четыре больших шатра, а перед ними горел большой костер, вокруг которого стояли лавки, укрытые шкурами. Сторожа видно баловалась горячей кашей, так как рядом с костром стоял наполовину пустой котел, а деревянные плошки валялись повсюду, брошенные второпях.

-- Проверьте шатры, -- велел Сашка.

Местятка с Костяжкой нырнули в крайний шатер, а сам он пошел в следующий. Вдруг, откинув полог, из него выскочил человек. Увидал Сашку и закричал на незнакомом языке. Лавр махнул топором и крик оборвался. Человек упал с разрубленным черепом. Вошли в шатер. Ярко пылающие угли в жаровне едва рассеивали мрак. Сашка с трудом рассмотрел какую-то тумбу и лавку рядом с ней. Подхватив уголек из жаровни, Сашка зажег масло в плошке, стоявшей на краю тумбы. Стало светлее. Они осмотрелись.

На утоптанном снегу навалены охапки сена, накрытые шкурами. Поверх лежат откинутые одеяла, отброшенные второпях. Из оружия практически ничего нет. На столбе висит полный стрел тул, с откинутой крышкой. Под ним торчит воткнутый в дерево здоровенный нож, для разделки мяса. На полу валяется плотницкий топор. У дальней стены стоит плетеный короб, на крышке которого лежит половина мясной полти.

За лавкой раздался громкий чих. Сашка вздрогнул от неожиданности. Лавр шагнул вперед, подняв топор.

-- Погоди, -- успел остановить его Сашка.

Лавр опустил топор, носком сапога подцепив шерстяное одеяло. Под ним обнаружился, свернувшийся калачиком, дрожащий мужичек укутанный в мятель. Он пытался закрыть лицо руками. Сашка обратил внимание на его тонкие длинные пальцы, унизанные перстнями и кольцами.

-- А не простой мужичек попался, -- подумал он, а вслух сказал. -- Свяжи его и рот заткни чем-нибудь.

Лавр принялся вязать пленника, а Сашка приметил выдвижной ящичек в тумбе, который оказался заперт на замок.

-- Где ключ? -- нависнув над пленником грозно спросил он.

Кузнец еще не успел вставить кляп тому в рот, и мужик что-то живо залопотал.

-- Ах ты немчура проклятая, -- в расстройстве сказал Сашка и был недалек от истины.

Пленник понял, что от него требовали, взглядом показав на связку ключей на поясе, скрытую полой плаща. Сашка забрал ключи. Один из них подошел к замку, отперев ящик. Там лежали книги в потертом переплете. Сашка достал одну. Листы пергамента очень древние, но хорошо сохранившиеся. Вот только написана она на непонятном языке. Все сплошь какие-то каракули, разбавленные рисунками треугольников, квадратов, кругов. Полистав ее немного, Сашка хотел было закрыть книгу, но вдруг наткнулся на рисунок. Художник изобразил метательную машину, которую они только что пытались сжечь.

-- Береги его, -- сказал он Лавру, кивнув в сторону пленника, а сам принялся складывать книги в припасенный загодя мешок.

Потом стал показывать попеременно оставшиеся ключи, требуя ответа от пленника. Тот мычал в ответ, так как Лавр успел заткнуть рот кляпом. Зато он мог показывать глазами, где искать. Сундук оказался полон личных вещей мастера и сменной одежды. Внутри нашлась массивная шкатулка, обитая чем-то металлическим. На вес она казалось слишком тяжелой. Открывать замок пришлось Лавру, так как Сашка не мог понять, куда вставлять ключ. Отверстия под него просто не было. Шкатулка оказалось до краев наполнена серебром.

-- Не плохой улов, -- подумал он, и тут же забыл о нем.

В шатер проскользнули парни, груженные добычей.

-- Ничего нет, -- сказал недовольный Местятка, бросая мешок к Сашкиным ногам.

Действительно, пожива оказалась не велика. То за чем они пришли отсутствовало.

-- Погодите, -- велел им Сашка, направляясь к выходу.

Осторожно выглянул. Мимо пронеслась кавалькада, поднимая тучи снежной пыли. Войско Галицкого князя спешит отразить нападение. Он жестом подозвал Лавра, показав на топор. Лавр крепче обхватил рукоять. Когда показались два пеших воина, спешащие к месту схватки, Сашка поднял руку, пальцами показав, что идут двое, и легонько шлепнул себя по затылку. Лавр все понял.

Один из воев тащил два щита, а второй прижимал к груди охапку сулиц. Они очень спешили и не заметили, как за их спинами появились враги. Били обухом по затылкам. Горе вояки кулями упали на снег.

-- Помогайте, -- крикнул Сашка парням.

Те выскочили, подхватили тела, затащив их в шатер. Лавр собрал сулицы и отнес их следом. Он быстро вернулся за щитами и в этот момент неожиданно появились всадники. Было их трое. Вряд ли они видели, как убивали товарищей, но что-то они заподозрили, остановив коней.

-- Кто такие? -- спросил один из них, с накинутым на плечи шерстяном плаще украшенном шелковой аппликацией.

-- Бей, -- вместо ответа крикнул Сашка, бросая щит в лицо дальнего всадника.

Лавр не растерялся, глубоко вонзил лезвие топора в стегно другого всадника. Лошадь взбрыкнула, скидывая седока с перерубленной ногой и умчалась. Сашка не успел ударить, сам получил мечом по голове, благо шелом спас, меч, скользнув в сторону, распорол тулуп на плече, остановившись, столкнувшись с кольчужными кольцами. Второй раз всадник не успел ударить. Костяжко в прыжке повалил его из седла. А Местятка метнул сулицу в третьего. Конь ударил копытами, отбросив парня назад. Лавр сдернул упавшего на шею лошади всадника и вскользь резанул топором лошадиный бок. Лошадь заржала, еще раз лягнулась и убежала.

-- Быстрей заносим, -- у Сашки хватило соображения затащить тела в шатер.

Костяжко, поймал коней, отведя их к коновязи.

-- Кровь быстрее снегом закидай, -- велел ему Сашка, когда парень вернулся.

-- Уже, -- ответил он, склоняясь над бесчувственным Местяткай.

-- Да живой он, -- нервно крикнул Сашка. -- Помогай давай.

Они втроем разоблачали галицких гридней. Лавр милосердно добил раненного с перерубленной ногой. Остальных Сашка намеривался допросить. Но многого они не сказали. Единственная ценность - рассказ о совместных с северским князем рейдах под.... ДОБАВИТЬ.

Упаковав добычу в мешки, они решили выбираться из лагеря. Костяжко отправился посмотреть, что делается с наружи и вскоре вернулся, таща за собой еще одного галичанина.

-- Там у коновязи еще один лежит, -- сообщил он.

Пришлось втащить и этого. На обоих оказались кольчуги, так что задержались, снимая брони.

Они на удивление свободно покинули лагерь. Погрузив пленника, на которого Лавр надел кольчугу и два тулупа, на лошадь, он вел ее под уздцы. Рядом на второй лошади везли Местятку, все еще пребывающего в бессознательном состоянии. На них никто не обращал внимания, и им повезло выбраться из лагеря незамеченными.

Спустившись в ров, Сашка вздохнул с облегчением, но тут приключилась другая напасть. Очнулся Местятка, и у парня проснулось запоздалое чувство вины.

-- Ничего с твоим уйкой не случится, -- раздраженно ответил Сашка на причитания парня, порывавшегося идти спасать Степана.

Лавр ничего сказать не мог, но видно и ему не нравилось, что бросили Степана. Судьба черниговского князя волновала только Костяжку, но он благоразумно молчал.

Сашку распирала злость на Местятку, на себя, на хмурившегося Лавра. Словно он виноват в том, что случилось. Понятно было, что полягут там, у пороков, все без исключения. А он не хотел умирать так просто. Впереди его ждала война, перед ужасами которой меркнут княжеские которги.

Но на сердце было тяжело. Так не кстати вспомнилась Рада... Что он ей скажет? Как посмотрит в глаза? Он пытался оправдать себя, но подленькая мысль все вырывалась наружу, как бы он ее не прятал в глубине сознания - он предал боевых товарищей. Он - предатель. Смириться с этим не было сил. И тогда он решился.

-- Поднимем лихо, и вернемся.

Местятка обрадовался. Даже Лавр взглянул на него как-то по-особенному. Сразу стал шагать веселее. Условленное место нашли не сразу, прошли чуток. Хорошо Костяжко обернулся и заметил сигнал, подаваемый со стены. Вернулись. Пришлось тяжело подниматься на вал, таща поклажу на себе. Потом вернулись к оставленным лошадям.

-- Ну с богом, -- сам себе сказал Сашка.

Они спокойно въехали в лагерь минуя мертвую стражу. Их смерти еще остались не замеченными. Пришпорив коней, пронеслись по лагерю, и выскочили у полыхающих пороков. Метательные машины, полностью объятые пламенем, хорошо освещали окружающее пространство.

Киевляне с галичанами не отстояли свои пороки, зато теперь хотели отомстить черниговцам. Они окружили их, напирая со всех сторон, тесня к огню. Сашка узнал алое корзно и золоченый шелом князя, бившегося в окружении. Черниговский князь попал в сложную ситуацию. Его оттеснили от основных сил черниговцев и теперь князь, потеряв коня, бился пешим. Рядом с ним, спина к спине, бились его гридни. Сашка видел еще одного князя, гарцующего на коне, и кричавшего на своих воинов:

-- Живьем! Только живьем брать!

-- Делай как я! -- крикнул Сашка и погнал коня в сечу.

Друзья последовали за ним. Сашка налетел на князя, сплеча рубанув по шее. Тот не ожидал нападения со спины, увлеченно отдавая команды. Удар пришелся по затылку, меч звякнул по кольцам бармицы, а Сашка уже пролетел мимо, свесившись с седла, подхватил черниговского князя.

-- Тяжел, однако, -- подумал он, пытаясь перекинуть брыкающегося князя поперек седла.

Конь налетел на вражеского всадника, поднялся на дыбы, молотя копытами. Сашка еле усидел, вцепившись мертвой хваткой в плащ князя. Конь скакнул вперед, князь стал сползать.

-- Свои! Чернигов! -- истошно орал Сашка, видя, как черниговские вои встречают его в копья.

Слава богу, отвели в сторону копья, расступаясь. Он отпустил княжеский плащ. Михаил Всеволодович кулем свалился на снег. К нему уже тянулись руки, поднимая на ноги князя. Сашка обернулся, ища друзей. Костяжко крутился рядом, за его спиной сидел княжеский гридень. Лавр тоже прискакал, таща поперек седла еще одного гридня. Местятка уже спрыгнул с коня, выкрикивая имя Степана.

-- Тута я! -- отозвался Степан.

-- Уйка! -- обрадованный Местятка радостно бросился на грудь дядьки.

-- Лихо вы! -- восторженно шептали губы Степана. -- Спасли князя.

Сашка убедившись, что друзья целы и невредимы, поспешил убраться подальше от князя. Тот уже гневно выкрикивал, веля привести удальца.

-- Ну его к чертям, -- подумал парень, уводя коня подальше от князя.

Осмотревшись, Сашка понял, что князя они спасли, вот только ненадолго. Черниговцы окружены. Позади огонь. Враг настроен решительно и не щадит никого. Бьются смертным боем. По-умному бы посадить князя на коня, да с оставшимися верхами гриднями идти на прорыв. Остальные прикроют отступление. Но тут раздался истошный крик:

-- Князя убили!

Сашка испугался, но оказалась кричали враги. Напор сразу угас. Черниговцы смогли передохнуть, а тут со стороны града ударила конная дружина. Сашка узнал тысяцкого, возглавившего крупный отряд.

-- Уходи, князь! -- кричал он.

-- Уходим! -- крикнул Михаил Всеволодович, садясь на коня.

Черниговцы отступили. Враг их не преследовал, давая уйти. Сашка совсем случайно наткнулся на своего коня. Удивительно, что на него никто не позарился. Животина все так и стояла, где он ее оставил. Подхватив поводья, Сашка увел лошадь. Вдруг князь спросит за нее... Денег не малых стоит.

По возвращении в город, князь велел собрать всех лекарей. Люди перебегали от одной группы воинов к другой.

-- Тудора не видели? -- волнуясь за мужа спрашивала молодая женка, княжеского отрока, нежно обнимавшего старуху мать.

-- Флара и Осипа не видали? -- срывающимся голосом уже который раз спрашивал потерявший надежду старик отец.

-- Убили Флара, -- отвечали ему. -- А Осипа в ногу копьем ранили, он в поле остался лежать.

Старик не верил и продолжал искать сыновей. Скупые мужские слезы стекали из глаз, индевея на ветру. Он все отказывался верить в смерть своих сыновей.

Повсюду причитали бабы, не вернувшихся из боя воинов. Голосили молодые женки, матери, с малыми детьми на руках, в одночасье превратившихся во вдов, старухи-матери, потерявшие сыновей, сестры и просто любимые, оплакивающие короткий век своих женихов.

Ночная вылазка дорого обошлась черниговцам. Одних только раненных насчитали с полсотни. Тяжелых сразу же погрузили на сани, увезя на подворье епископа, куда давно уже собрали всех лекарей. Легкораненые отправились по домам, в сопровождении любящих родичей, а некоторые, большей частью молодежь, собрались нагрянуть в корчму отметить свое возвращение.

Сашка вел коней на поводу, устало шагая по скрипучему снегу. Вдруг, вынырнув из толпы выскочила Людмила в распахнутой шубейке. Она ахнула, всплеснув руками и бросилась к Сашке. Парень отпустил поводья, делая шаг ей на встречу. Но девушка промчалась мимо. Сашка обернулся, чтобы увидеть, как она бросается на шею Степану. Стиснув зубы Сашка с понурой головой брел по улице.

-- Вот же он, -- услышал он голос Костяжки.

-- Александр Борисович! -- раздался за спиной звонкий голосок Радки.

-- Живой. Живой, -- всхлипывая приговаривала девчушка, меховой рукавичкой стирая текущие по лицу слезы радости.

Сашка остановился, позволив девушке обнять его.

-- Я молилась за тебя, -- обдав горячим дыханием, задрав голову и привстав на носочки, сказала она улыбнувшись.

Сашка ничего не успел сказать, как ее губы впились в уста. Парень сначала не смело, потом все решительней ответил на ее поцелуи.

Костяжко заговорщицки подмигнул ему, на что Сашка ответил жестом - мол уходи...и коней уведи...

Добычу делили на следующий вечер. Сашка проводил Раду до дома, на прощание еще раз крепко поцеловав счастливую девушку, а сам отправился в корчму, куда вскорости нагрянула остальная компания. Даже Василь пришел. Церковный служка нервно оглядывался по сторонам.

-- Да не бойся ты, -- Местятка хитро улыбаясь подтолкнул наполненную медовухой чарку к служке.

Тот опасливо зыркнув глазами по сторонам, перекрестился и быстро выпил густой напиток до последней капли.

Он довольно облизнулся, причмокнув.

-- Давай еще по одной, -- подмигнув товарищам, предложил Местятка.

Василь согласно кивнул, виновато улыбнувшись. Друзья только рассмеялись, зная пристрастие служки к хмельному.

Они быстро напились, сморенные медами и навалившейся усталостью. Сашка первым уснул прямо за столом. Потом свалился с ног Местятка. Костяжку утром увела пришедшая за парнем сестрица. Мирошка с Лавром затащили парней на второй этаж, уложив на полу, рядом с такими же пьяницами.

Добычу разделили на части. Сашке, за которым все признали старшинство выделили его часть, причем самую лучшую. Василь получил свою долю мехами лисицы. Шкурка лисы ценилась достаточно дорого - по 5 кун. Досталась ему также шубейка, меховые рукавички, сапожки с высокими голенищами и медный подсвечник. От себя лично, Сашка добавил простую и меховые шапки, а еще добротный войлочный плащ. Нарядившись в обновы, Василь стал выглядеть как зажиточный горожанин, даже плечи у мужика расправились, когда он прохаживался туда-сюда по избе в обновах.

Про шкатулку Сашка друзьям не сказал. Еще под стеной он ее вынул из мешка, прикопав в снегу, пометив место. Он собирался во время ночной сторожи незаметно спуститься за стену и найти ее, оставив серебро для своих нужд. Остальное поделили по-честному. Все остались довольны. Каждый разбогател, если считать брони и оружие богатством. Плюс еще им достались кони с упряжью и седлами. Их Сашка решил оставить, продавать коней - цену настоящую не получишь. С начала осады корма выросли в цене. Да и самим пригодятся. Друзья миром порешили, что кони - общая собственность. И прокорм, значит, за общий счет.

У парней кровь бурлила, им хотелось большего. Заводилой выступил Мирошка, уверяя, что сможет привести молодых парней - рисковых и охочих до добычи. Парни уговаривали Сашку самим совершить вылазку, во время ночной сторожи. Сашка отмалчивался, видя осуждение в глазах Лавра. Настроение у парня окончательно испортилось, когда они пришли в церковь, где епископ служил службу по убиенным. На кладбище уже вырыли в мерзлой земле общую могилу, а в церкви свезли убитых в дубовых колодах.

Епископ с самого утра направился к князьям просить вернуть тела. Князь Галицкий, заполучивший громадную шишку на затылке, накричал на Порфирия, но подался на уговоры Северского князя, вставшего на сторону черниговского епископа. Раненных в ночной стычке черниговцев, северский князь взял под свою опеку, приказав оказать им первую помощь. Теперь же он готов был отпустить всех раненных по домам без всякого окупа. Даже доспехи обещал возвернуть. Оружие то растащили вои Галицкого князя, а тот в дурном настроении наотрез отказался возвращать взятое с бою.

Епископ Порфирий, окрыленный успехом, предложил посредничество в переговорах князей. Он заверил, что Черниговский князь готов обсудить разногласия с князьями.

-- Ничего не знаю, -- категорично заявил князь Даниил. -- Отворяете ворота и весь сказ.

-- Лучше бы миром все решить, -- попробовал заикнуться Северский князь.

-- Знай свое место, -- резко осадил князя Мстислава киевский князь.

Северский князь вспыхнул, готовый сорваться. Епископ поспешил вмешаться, пока из уст горячего Мстислава не прозвучали обидные слова.

-- Давайте не будем ссориться, -- мягко предложил он. -- Мир и спокойствие земли - вот наша главная задача.

-- А чего он... -- с обидой в голосе сказал Северский князь. -- Я между прочим Черниговский князь! И на стол Киевский у меня прав поболее будет!

-- Повтори, что ты сказал? -- грозно произнес Киевский князь, вставая с лавки.

-- Постой те братья, -- князь Даниил тоже поднялся, поспешив вмешаться. -- Не время нам котору задавати. Врагу радости давати.

-- Миром решим споры ваши, -- поддакнул епископ.

Северский князь посмотрел на епископа, кивнул, соглашаясь. Князья вновь сели.

-- Мое условие остается неизменным - Чернигов отворяет ворота, -- морщась от боли, сказал Даниил Романович.

-- Пусть уходит со стола, -- все еще злясь на киевского князя, высказался Мстислав Романович.

-- Я не могу решать за князя, -- смиренно ответил епископ.

-- Вече может все решить, -- продолжал гнуть свое северский князь.

-- Да что тут говорить, братья, -- сказал свое слово Галицкий князь. -- Мастер у нас есть. Учиним новые пороки и возьмем град на щит.

-- Предлагаю заключить перемирие, -- после непродолжительного молчания, сказал епископ.

-- А чего ждать? -- вновь загорячился северский князь. -- Мы уже ряд подписали...

-- Три дня, -- сквозь плотно сжатые зубы, сказал князь Даниил. -- Через три дня мы опять станем бить пороками.

-- Хорошо, -- поспешил согласиться Порфирий. -- Через три дня и поговорим. Но прошу пощадить невинные души. Соберемся. Обсудим все миром.

-- Хорошо, -- за всех ответил Галицкий князь.

Епископ поднялся, собираясь уходить. Князья поочередно подошли к нему, приложившись губами к руке.

-- Пусть Михайло Олёну с собой возьмет, -- на прощание попросил Даниил. -- давно не виделись...

-- Возьмет, -- легко согласился епископ.

Черниговский епископ после разговоров с русскими князьями, задержался в их станах. Северский князь пригласил Порфирия к себе, мотивируя тем, что для погрузки раненных и убитых на сани требуется время. Они долго беседовали наедине.

По возвращении в град, Порфирий отдал распоряжения насчет похорон погибших воев и велел свезти тяжелых ратников на свое подворье. Остальных развезли по домам, отдав на попечение ожидавших у ворот волнующейся родни.

Прибыв к себе, епископ первым делом отправил доверенного служку за князем. Михаил Всеволодович прибыл тотчас с двумя своими особо доверенными боярами.

-- У тебя есть три дня, -- устало сказал Порфирий, когда князь поцеловал протянутую руку.

-- Бог милостив, -- крестясь на образа сказал князь. -- Услышал мои молитвы.

-- Сколько людей за зря положил, -- вновь укорил епископ князя.

-- Ничего не зря, -- возразил князь.

-- Построит новые пороки Даниил. Грозил через три дни, -- Порфирий сердито пояснил причину согласия Даниила на перемирие.

-- Как придет срок - будем мириться, -- сообщил о своих планах князь и спросил, пытливо глядя на владыку. -- Что Мстислав?

-- Согласен на встречу, -- прикрыв глаза ответил уставший Порфирий.

-- Когда? -- сразу последовал вопрос.

-- После полуночи. Жди у водяных ворот.

-- Встретите и приведете ко мне, -- велел боярам князь.

Те молча кивнули.

-- Ты, князь, слово давал, -- напомнил Михаилу епископ, открывая глаза.

Черниговский князь выдержал этот взгляд, стараясь не выдать своего волнения.

-- Целуй крест, -- потребовал владыка, протягивая крест.

Бояре князя недовольно засопели, затоптавшись на месте. Князь бросил на них быстрый, полный недовольства взгляд. Однако бояре промолчали, не смея перечить владыке.

-- Клянусь не причинить вреда Мстиславу. На том целую крест, -- торжественно произнес князь, приложившись губами к кресту.

-- Иди с богом, -- отпуская, владыка перекрестил князя. -- Мне нужно помолиться.

Ночью бояре Варфоломей Кормиличич и Максим Лукинич ожидали у ворот Северского князя. Давно миновала полночь, но Мстислава все не было.

-- Не придет, -- уверенно сказал боярин Максим. -- Испугался.

-- Придет, -- не согласился с ним Варфоломей Кормиличич. -- Не таков он. Не побоялся же на вече явиться...

-- Так может... -- предложил Максим, показывая спрятанный под скутом боевой топорик.

-- Не может, -- отрезал Варфоломей Кормиличич, вынужденный исполнять волю князя.

Оба боярина точили зуб на северского князя, не собираясь прощать ему нападение на дороге. У обоих в той брани полегли вои, да и сами они спаслись благодаря помощи посланной епископом.

Они еще долго обсуждали решение князя, встретится с северским князем. Пока, наконец, не появился долгожданный князь. Был он не один. Сопровождали князя воевода и один из северских бояр, хорошо знакомый Варфоломею.

-- Вот как пришлось встретиться, -- вместо приветствия сказал черниговец.

-- И не говори, кум, -- согласно кивнул северец.

-- Это не ты ратился с нами давеча? -- хмуро спросил Варфоломей боярина

-- Неа, наши в стане все остались, -- тихо ответил боярин. -- Князь не дозволил кровь проливать русскую.

Так, за разговорами, они добрались до владычего подворья. Северского князя принимали в трапезной сам владыка черниговский и Великий князь, за последние дни сильно осунувшийся и исхудавший.

-- Чего ты хочешь? -- спросил князь Михаил, едва Мстислав переступил порог.

-- Стола Черниговского! -- дерзко ответил Северский князь.

-- Ты брат мне, а я тебе отец! -- разгневался Михаил Всеволодович, бросая испепеляющий взгляд на Новгород-Северского князя.

-- Право имею, -- ответ Мстислава был смел, но только подлил масла в огонь.

-- Ятить меня хотел! Кровь русскую пролил, -- Михаил Всеволодович бросая упреки в адрес брата, горячился, и неожиданно потянулся рукой к поясу, где в дорогих затейливых ножнах висел кинжал - подарок польского короля.

Бояре князя, присутствовавшие на встрече, напряглись, покрепче ухватившись за рукояти мечей.

Дрочила Прокопьевич, воевода северского князя, потянулся к рукояти сабли, но был остановлен жестом своего князя.

-- Ты позвал меня, чтобы убить? -- сузив глаза, холодно спросил Мстислав Глебович.

Черниговский князь яростно сверкнул очами, вперив взгляд в наглеца. Князья молча стояли, пытаясь переглядеть друг друга.

В установившейся тишине шелест обнажающегося оружия довел напряжение до высшей точки. Бояре глазами ели противников, в уме просчитывая шансы.

-- Сядьте, дети мои. В ногах правды нет, -- мягкий, увещающий голос владыки разрядил обстановку.

Князья вышли из оцепенения, усевшись на лавки, друг против друга. Варфоломей Кормиличич облегченно вздохнул, переглянувшись взглядом с кумом. Максим Лукинич, досадливо поджал губы, но руку от меча одернул. Он демонстративно встал за спиной своего князя, бросая яростные взгляды на северского князя. Он специально провоцировал Мстислава на конфликт. Князь Михаил не внял его советам. Смерть северского князя решала бы многие проблемы. Но князь упорствовал.

-- Старшинство не отдам, -- сказал черниговский князь, когда все немного успокоились.

-- Вече заставит, -- усмехнулся Мстислав, -- али галицкий князь с киевским...

-- Град им не взять, -- убежденно сказал Михаил, -- Не бывало еще такого на свете.

-- Пороки... -- начал было северский князь, но Михаил перебил.

-- Пустое все. Избы в предградье разметали - то не беда...

Князь замолчал. Мстислав насупился.

-- Старшинство не отдам, -- повторил Михаил Всеволодович и неожиданно закончил. -- А стол Черниговский... забирай.

На лице северского князя, сменяя друг друга, отразились чувства: упрямство, удивление и радость.

Воевода Мстислава открыл рот от удивления.

Князья договорились. Михаил Всеволодович оставляя за собой старшинство и волости, согласился оставить Черниговский стол северской ветви черниговских князей. Дольше спорили о владении землями, захваченными Мстиславом Глебовичем. Города Стародуб, Сновск, Сосница и Хоробор открыли свои врата перед северским князем. Камнем преткновения оказался Сновск и крепость Синин Мост. Однако, черниговский князь уступил и здесь, согласившись на это.

-- Мир стоить до рати, а рать до мира, -- с пафосом сказал черниговский князь, целуя крест.

Мстислав Глебович ушел из Чернигова довольный. Через несколько дней он войдет в град полноправным хозяином. Он заключил с Михаилом выгодное соглашение, скрепив его крестным целованием. Теперь останется избавиться от галицкого и киевского князей и можно княжить спокойно. Это самое трудное. Князьям придется заплатить.

-- Будь готов, -- предупредил он воеводу по возвращении в стан. -- Выбери самых лучших.

-- Исполним в лучшем виде, -- заверил князя Дрочила Прокопьевич.

После ухода северского князя черниговский владыка остался сидеть, устало откинувшись на высокую спинку резного стульчика, выносившегося в трапезную в особо торжественных случаях. Михаил Всеволодович нервно вышагивал вперед-назад, ругаясь в полголоса.

-- Если я раздам все имение мое... а любви не имею, нет мне в том никакой пользы, -- процитировал владыка слова Священного Писания.

-- Аки волк вцепился в меня братец, -- пожаловался князь владыке.

-- Зачем уступил ему?

-- Уступил стол - это не беда, -- тряхнув головой, вдруг рассмеялся князь.

-- Волости уступил, -- напомнил владыка.

-- Как отдал, так и назад отберу, -- князь рубанул рукой воздух.

-- А дальше что? -- спросил владыка. -- Побежишь к Конраду?

-- Не решил еще, -- ответил князь.

-- А дружина твоя? -- уже в который раз спросил владыка.

-- Разбежалась, наверное, -- уклончиво ответил князь.

Владыко сделал вид, что поверил.

-- Время надо потянуть, -- подходя к епископу попросил князь. -- Я знаю ты можешь.

-- Не сегодня завтра Вече кликнут, -- предупредил Порфирий.

-- Сам знаю, -- более резко чем следовало ответил князь. -- Потому и прошу - помоги. Христом богом прошу.

-- Помогу чем смогу, -- ответил владыка. -- Все в руках божьих. Молись.