Накануне

Глава 20. Граница.

Оставшийся отрезок пути до Липового отряд Шемяки проделал без приключений. Торговый гость с которым была договоренность на охрану, встретил Сашку не ласково.

-- Я уже два дня тебя жду, -- недовольно произнес он.

-- Я торопился, как мог, -- оправдывался Шемяка.

-- Торопился он, -- пробурчал Нестор. -- Вижу, как торопился...

Сашка пожал плечами, видя, что спорить бессмысленно.

-- Пошли, -- сказал купец, поднимаясь. -- Познакомлю с охранниками.

Нестор Булгарин, коренной киевлянин, получил свое прозвище от торговли с Булгарией, где часто бывал и имел там свой двор. Торговые интересы купца не ограничивались столицей, он вел дела со многими городами, в том числе и с Саксином. Потому его караван насчитывал огромное количество верблюдов и лошадей, и всего две телеги. Повозка, запряженная лошадьми, конечно перевезет больший груз, чем лошадь, нагруженная вьюками, но из-за особенности пути, время колесного транспорта в международной торговле еще не пришло.

-- Знакомься, -- сказал Нестор, подзывая воинов в половецких одеждах. -- Это Чимбук, это Лавор, а это Едльдечюк.

Сашка поздоровался.

-- Вои они хорошие, -- заметил купец с усмешкой. -- Только характер скверный.

Половцы дружелюбно улыбнулись, демонстрируя крепкие белоснежные зубы.

-- Им бы в рекламе блендамеда сниматься, -- подумал Сашка.

Облаченные в кожаные штаны, в расшитые узорами кафтаны с нашитыми роскошными полосками на рукавах, символизирующими об их аристократическом происхождении, половцы казались настоящими красавцами. Среднего роста, стройные, крепкие на вид войны гладко брили волевые, выступающие вперед подбородки, но носили пшеничного цвета усы, и длинные косицы на затылке, что в сочетании с налысо бритой головой придавало им вид брутальных мужчин-мачо. Дворовые девицы, так и носились мимо них, одаривая призывными озорными взглядами.

-- Это вся охрана? -- спросил Шемяка.

-- Вся, -- сразу помрачнел купец. -- В Киеве хворь случилась с охраной, потому и нанял тебя. Да в Переяславском княжестве разбойные люди напали - двоих стрелами посекли, насилу отбились.

-- Да, от разбойников житья не стало, -- согласился Шемяка, вспомнив Кудеяра.

-- У татар хорошо - порядок. Купцов пальцем никто не трогает. Всюду почет и уважение, а тут... -- пробурчал Нестор.

Еще со времен князя Владимира, специальным соглашением, булгарские купцы вольно торговали, получив княжескую грамоту, а русские купцы, ездили свободно в Булгар, имея грамоты Булгарских наместников. Во времена Мономаха торговый путь переместился - теперь ездили сухопутным путем через землю вятичей. При Владимиро-Суздальских князьях, часто конфликтовавших с Булгаром, сухопутный путь пришел в упадок, но все же не прекращал функционировать. Основной поток товаров пошел по старому водному пути Киев - Десна - Ока - Булгар.

Предприимчивые купцы стали осваивать другой путь: Булгар - Муром - Рязань - Москва - Можайск - Дорогобуж - Смоленск - Витебск - Полоцк - Рига.

-- От Киева до Булгара - шестьдесят дней пути, -- рассказывал словоохотливый купец, найдя в Сашке благодарного слушателя.

-- Не вижу смысла два месяца трястись в дороге, чтобы привезти товар, который свои умельцы могут сработать, -- подначивал купца Шемяка.

-- Никто и не возит, -- воодушевился купец. -- Весь барыш в транзите.

-- В чем? -- удивился Шемяка.

-- В транзите, -- пояснил купец. -- Из Булгара до Джурджании - 90 дней, до Дербента - 48 дней, до Саксина - 30 дней, до Корсуня - 60 дней.

-- Это все, конечно, интересно, -- промолвил Сашка. -- Но я связи не улавливаю.

-- Это потому что дело твое - воинское и в торговле ты ничего не смыслишь, -- назидательно произнес Нестор.

Какой товар вез купец не было секретом. Это мед, воск, бобровые меха, меха черных лисиц и белка, полотно, изделия из стекла, серебра, а также янтарь. Отдельную группу товаров составляли рабы. Среди них были представители разных народов и народностей, даже галичане, разбитые под Торческом. Однако, у купца был товар, который охранялся с особой тщательностью, его личными помощниками, звероватого вида громилами, вооруженными длинными ножами и боевыми топориками. Луки у них тоже имелись, но насколько хорошо они ими пользовались, Шемяка не знал.

На дневках они никогда не участвовали в стрельбе, устраиваемой половцами, оказавшимися отменными лучниками. Лишь торки могли конкурировать с ними в ловкости и точности стрельбы. Да Местятка постоянно тренировался, пытаясь достичь совершенства. Шемяка составлял ему компанию, но понимал, что в отличии от поповича, достичь уровня торков с половцами у него не получится. Тут нужны долгие годы тренировок. Впрочем, Алеша пользовался большим уважением у степняков за свою силу. А лук у Алеши вызывал всеобщую зависть. Никто из половцев не мог даже натянуть тетиву, а Алеша пускал стрелу на запредельное расстояние. Вот только с меткостью у него были проблемы, но он упорно тренировался.

Обычно стреляли три раза в день. Рано утром, когда ветер наиболее силен, днем, когда его почти не было, и вечером, когда дул слабый ветерок. Стрелять приходилось с коня, и результативность такой стрельбы вызывала улыбки торков и половцев. Зато Шемяка научился взводить арбалет сидя в седле и управлялся со сложной задачей лучше всех.

Далеко впереди, на высоком берегу, показались укрепления Вантита - последнего русского города на пути. Но купец в город не поехал, свернул в сторону и, дорога вывела к караван-сараю, возведенного в незапамятные времена. Тут остановились на дневку. Отдохнули и утром, с рассветом отправились дальше.

-- Теперь смотри в оба, -- предупредил купец Шемяку. -- Поганые места пошли.

Несколько раз они видели всадников, но те скрывались, не вступая в контакт. А утром нагрянули гости, без всякой враждебности подъехавшие к каравану. Шемяка нервничал, но купец оставался спокоен.

Три десятка половецких воинов сопроводили караван до своих веж, где Нестор предстал перед ханом. Они долго разговаривали, сидя на ковре. Хан махнул рукой и молоденькие чаги принесли угощение. Чимбук, стоявший рядом с Шемякой сразу заулыбался, расслабившись.

-- Торговать будем, -- с довольным видом произнес он, облизываясь на куски вареной баранины.

Нестор раскладывал товары прямо на траве. Хан выбирал первым. Отобрав понравившееся, приказал пригнать невольников. Нестор выбрал нескольких. Хан кивнул головой, соглашаясь с ценой. Теперь к товарам подходили остальные половцы, забирая нужное, а взамен оставляя кожи или невольника. Эти два товара были основным платежным средством половцев.

Когда хан отпустил купца, тот вздохнул с облегчением.

-- Дикие, -- сказал он. -- Могли и ограбить.

Еще несколько раз им встречались половецкие курени, кочующие по степи. Нестор торговал, требуя в уплату невольников. Когда половцы не имели рабов, а товар приобрести очень хотелось, то глава семьи расплачивался детьми, большей частью девочками.

Колонна невольников значительно выросла, и кормили их теперь только просом, недоваренным мясом, купец не хотел тратить порядком сократившиеся запасы муки и хлеба.

Чимбук с товарищами и торки постоянно пребывали в сторожах, высматривая чужих, но однажды они не углядели.

На караван напали, с залихватским гиканьем, со стрельбой из лука. Несколько вьючных лошадей с громким ржанием пали, пронзенные стрелами, остальные взбесились, рванувшись в разные стороны. Начался переполох. Местятка примчался, стреляя на скаку. В него полетели стрелы.

Одни разбойники уводили лошадей, другие напали на Местятку, который только и успевал уворачиваться от летящих стрел. Шемяка подоспел вовремя, стреляя на скаку из самострела. Удивительно, но попал. Степняк в длинном халате взмахнул зажатой в руке стрелой и выпал из седла. Вдвоем с Местяткай они отогнали степняков от каравана, бросившись преследовать грабителей. Тревожно трубил рог. Половцы удирали, скрывшись в приярке, выходившим к берегу ручья.

-- Стойте! -- Шемяка услышал окрик Едльдечюка, догонявшего их.

Натянув поводья, они остановили коней. Шемяка успел взвести тетиву арбалета, прежде чем половец с товарищем догнали их.

-- Туда нельзя, -- выдохнул Едльдечюк, резко останавливая коня.

Его окровавленная сабля, говорила сама за себя.

-- Они лошадей увели, -- крикнул Шемяка, махнув рукой в сторону оврага.

-- Там засада, -- сверкнув очами, выкрикнул половец.

-- Надо возвращаться, -- добавил Лавор. -- Там Чимбук с Чурнаем не справятся!

-- Местятка, -- обратился к парню Шемяка, -- возвращайся с ними, а я все же догоню вражин.

--Я одного тебя не отпущу, -- заявил Местятка.

-- Делай, как я велю, -- прикрикнул Шемяка.

-- Тогда, тебе не стоит тут ехать, -- предупредил Едльдечюк. -- Лучше подняться по склону и ехать вдоль оврага.

Совет пловца оказался полезным, но трудно выполнимым. Крутой склон оврага густо зарос кустарником. Конь, повинуясь хозяину, несколько раз пытался взобраться, но каждый раз его постигала неудача. Шемяка догадался спешиться и только тогда, и то с большим трудом им удалось подняться на верх.

На верху кустарник рос только вдоль обрыва и Сашка поскакал вперед, надеясь нагнать похитителей. Совершенно случайно, он заметил конский круп в кустах и остановился. Там определенно кто-то был. Он немедленно спешился, бросив поводья и, с арбалетом на изготовку полез в кусты, обходя лошадей стороной. Осторожно выглянул из-за зарослей. На небольшой полянке мирно паслись с десяток низкорослых большеголовых кобыл. Людей не было. Шемяка осторожно стал пробираться к обрыву, мягко ступая по звериной тропе.

Он замер, увидав половцев. Их было шестеро. В грязно-серых халатах из грубой шерсти, с обмотанными вокруг талии широкими разноцветными поясами, в двое войлочных шапках, остальные в крашенных шерстяных колпаках, из-под которых торчат засаленные косицы разной толщины и длины. Все при луках. У одного на боку висит булава, у троих слабо изогнутые сабли. Остальные холодного оружия не имели, за исключением длинных ножей, заткнутых за пояс.

За спиной в зарослях кустарника испуганно заржали половецские лошадки, до сего момента мирно щипавшие травку. Один из половцев обернулся, встретившись взглядом с Шемякой.

Сашка нажал на скобу арбалета и, не глядя на результат, огромными шагами метнулся вперед, метнув самострел в лицо ближайшему половцу. Выхватив саблю, секанул по бритому лицу третьего степняка, плечом снес четвертого, отбил удар, отскочил, метнувшись в сторону лучника, уже оттянувшего тетиву лука. Кто-то схватился за ногу. Он стал падать, скорее представив, чем ощутив, как стрела пролетает прямо над ним. В падении, он ударил саблей по ноге лучника, почувствовав, как сталь разрезает плоть.

Степняк сделал шаг вперед, пред глазами Шемяки промелькнула резанная рана на ноге из которой хлестала кровь. Сашка крутанулся, ударив саблей по бедру раненного лучника, и быстро глянул по сторонам. Прямо перед ним, согнувшись в поясе, нависал степняк с булавой в руках. Лишь случайность спасла Сашку от смерти. Быстро подогнув колени, Шемяка ударил по коленям степняка и принял на клинок падающее тело.

Последний оставшийся половец набросился на него с ножом в руке. Он упал на Шемяку, придавив к земле. Острие ножа неумолимо приближалось к шее, половец давил, рыча как зверь, брызгая слюной. Шемяка отчаянно сопротивлялся, пытаясь завести правую руку к бедру. Нож уже опасно колол кожу, когда он выдернул руку, сумев протиснуть ее между собой и степняком. Вцепившись железной хваткой в выпирающий кадык половца, Сашка резко дернул, вложив оставшиеся силы в этот последний рывок. Горячая, соленая на вкус кровь хлынула на лицо Шемяки, заливая глаза, нос, щеки, проникая в рот. Половец ослабив хватку, сипел, а Сашка лежал тяжело дыша, лишившись последних сил. Умирающее тело сотряслось в конвульсиях и придавило Шемяку, разом потяжелев. Ему пришлось напрячься, чтобы скинуть его.

Протерев лицо колпаком мертвеца, Шемяка встретился взглядом с лежащим рядом степняком, обеими руками зажимавшим рану на животе. Губы умирающего безмолвно шевелились, а совершенно дикий, полный ненависти взгляд, обжигал. Шемяка, кряхтя, встал на колени и взявшись за рукоять сабли, выдернул ее из раны, разрезая края и, раня ладони взвывшего от нестерпимой боли умирающего. Из вскрытого нутра вывались наружу кишки, и степняк, скрючившись в позу эмбриона, судорожно пытался удержать их. Шемяка вонзил саблю в грудь, надавив посильнее, пока сталь не пронзила толстый слой ткани, раздвинула ребра, достигнув сердца. Половец резко дернулся, вытянулся во весь рост, и затих, глядя на Сашку широко открытыми глазами.

-- Вот, гады, -- устало произнес Шемяка, поднимаясь на ноги.

Один из половцев, был еще жив. Он пытался уползти в кусты, оставляя за собой широкий кровавый след. Шемяка добил его без всякой жалости, на всякий случай повторив зловещую процедуру со всеми телами.

Лишь одному степняку он подарил жизнь. Тот лежал без сознания с расплющенным носом, видно, от мощного удара потерял сознание. Шемяка связал его поясами убитых половцев.

Оставив пленника, так и не пришедшего в сознание, лежать в кустах, Сашка подобрав оружие степняков, еле волоча ноги побрел назад, не имея больше сил на преследование.

Когда он вернулся, его встретил Местятка, предупредив, что купец мечет громы и молнии.

-- Я плачу тебе за охрану! -- кричал он, брызгая слюной. -- И что я получаю?

Шемяка молчал, понурив голову, глядя, как люди купца рядком укладывали убитых возчиков, и звероподобного громилу, утыканного стрелами, словно еж.

-- Вот, что я получаю! -- купец взмахнул рукой с зажатым в кулаке древком стрелы.

Лекарь колдовал над раненной ногой купца, собираясь специальной ложкой вынимать наконечник, оставшийся в ране.

-- Столько товару потерял! -- продолжал орать купец на Шемяку. -- Два десятка лошадей угнали!

-- Верну тебе твой товар, -- разозлился Шемяка.

-- Нет, вы, послушайте его! -- взревел Нестор. -- Товар он вернет! Там меха черной лисицы на двести гривен, да бобра на триста! И это еще не все...

-- Я все верну, -- пообещал Сашка, внутренне холодея.

-- Значит так, -- произнес купец тоном не терпящим возражений. -- Все брони, оружие и кони, что есть у тебя и твоих людей - объявляю своей собственностью.

-- Но, -- попытался возразить Шемяка, но был перебит.

-- То по уговору, по правде, -- жестко пресек пререкания купец. -- А вы сами теперь мои холопы.

Сашка молчал, не веря своим ушам.

-- Да уходить надо, не мешкая! До караван-сарая доберемся - там отсидимся. Может, бог даст, кого встретим там, -- сказал купец.

-- Сам доберешься до своего сарая, -- процедил Шемяка со злостью.

Он направился к торкам, со стороны наблюдавшим за разговором. Карасик баюкал раненную руку.

-- Сильно поранило? -- спросил Сашка.

-- Да, нет, -- улыбнулся молодой торк. -- Жжет только сильно.

-- Вы со мной? -- спросил Шемяка. -- Надо догнать грабителей. Слышали, что Нестор с нами хочет сделать?

-- Да где их искать? -- с сомнением произнес Чурнай.

-- По следам найдем, -- решительно заявил Итларь.

-- У меня есть идея получше, -- сказал Шемяка.

Они бросили купца, громкими воплями насылавшего на охранников проклятия. Его единственный громила ничего не смог поделать, и с невозмутимым видом отошел в сторонку, уступая дорогу. Чимбук с товарищами присоединился к отряду Шемяки.

-- Может нам купца того, -- предложил он, сделав характерный жест.

-- И куда нам с товаром? Как объясним его смерть? -- усомнился Местятка.

-- Степь велика, -- неопределенно махнул рукой Чимбук. -- С таким богатством нас обратно в род примут.

-- И далеко твои родичи кочуют? -- поинтересовался Ратмир.

-- К татарам ушли, -- честно признался Чимбук.

-- Нет, к татарам я не пойду, -- наотрез отказался Шемяка.

-- Если не вернем товар, -- предупредил Чимбук, -- мы уйдем.

-- Там видно будет, -- неопределенно ответил Шемяка, переглянувшись с Местяткой.

Пленный половец никуда не делся - лежал, как миленький, на сырой земле, вращая глазищами.

Половцы, испросив разрешения, принялись грабить мертвецов, обдирая одежду и подобрав брошенные на землю мешочки с кресалами, а Чурнай принялся за дело и вскоре пленник уже мечтал о сотрудничестве, обещая показать место становища.

Невольный проводник не обманул, вывел их к вежам еще до темноты. Разбойники встали лагерем на широком лугу и все подходы к нему просматривались на много сотен метров. Двух и четырехколесные возы половцы, по обычаю, поставили в круг, защищая свои вежи - войлочные юрты.

За лагерем, в пределах видимости, паслись мелкорослые и не красивые, с большой головой, но мускулистые, крепкие и быстрые, отличающиеся своей свирепостью и дикостью, половецкие кони, верблюды и волы. Где-то вдалеке слышалось блеяние овец, без которых не обходилось ни одно кочевье.

-- Многовато их, -- прошептал Чурнай, затаившись в кустах.

-- Зря ты пленника прирезал, -- так же шепотом ответил Чимбук. -- Наврал он.

-- Что сделано, то сделано, -- пробурчал торк. -- Смотри. Возвращаются.

В лагере начался переполох. Женщины, дети выбегали встречать вернувшихся из набега мужчин.

-- Один.. шесть.. двадцать... тридцать... -- шевеля губами, считал Шемяка.

Пленник наврал, что в стойбище не более двадцати мужчин. С учетом убитых Шемякой, и погибших в стычке с охраной каравана, их не должно было быть больше десяти.

-- Три дюжины, -- испуганно прошептал Местятка.

-- Многовато, -- заметил даже всегда невозмутимый Алеша.

-- Не одолеть нам их, -- нервно кусая губу, сказал Ратмир.

-- А придется, -- со всей решимостью, на какую оказался способен, твердо сказал Шемяка.

Из лагеря помимо радостных криков, донеслись горестные вопли и детский плач.

Шемяка выскочил из кустов и зашагал, обдумывая план действий. Постепенно вокруг него собрались все, тихо перешептываясь между собой.

-- Вот как мы поступим, -- твердым голосом сказал Сашка.

Взволнованный, он ходил взад-вперед, собираясь с мыслями.

-- Каждый может отказаться. Я никого не неволю, -- говорил он, заглядывая в глаза товарищей.

-- Может уже нападем и будь, что будет? -- предложил Алеша.

-- Погоди ты, -- зашипел на него Ратмир. -- Дай боярину сказать.

Сашка грустно улыбнулся. Вот его уже записали в бояре.

-- Чимбук с товарищами снимут сторожу у лошадей, -- сказал он, глядя на половцев.

-- К отарам овец надо еще пару человек отправить, -- предложил Итларь.

-- Одного хватит, -- возразил Чимбук. -- Осипа послать надо.

-- Я справлюсь, поверьте, -- с горячностью воскликнул парень, с надеждой глядя на хозяина.

-- Хорошо, -- согласился Шемяка.

-- А мы налетим верхами! -- обрадовался Чурнай.

-- Только вы, -- уточнил Сашка.

Стоялый мед, имеет обыкновение валить с ног, даже крепких мужчин, привыкших к возлияниям. Половцы, употреблявшие в основном перебродивший кумыс, с медом не подрасчитали. Пили в стане все: и стар и млад, даже женщины. С повышением градуса веселья - заиграла музыка, пошли совершенно дикие половецкие пляски и, молодые, сильные воины мерялись силой, сойдясь в поединках.

Время шло, а они никак не могли угомониться. Пели заунывные песни, сидя у костров и пили, пили, пили.

Постепенно лагерь затих, и лишь богатырский храп сотрясал ночной воздух, там где алкоголь и усталость сморили половцев.

Ползком пробравшиеся в лагерь лазутчики устроили резню, перерезая глотки спящим под открытым небом людям.

-- Бек в юрте спит, -- прошептал на ухо Шемяке, подкравшийся Ратмир.

Сашка вопросительно посмотрел на парня.

-- Тут все зачистили, -- все также шепотом ответил Ратмир.

-- Тогда начинаем, -- произнес Шемяка.

В костры подбросили хвороста, дров и взметнувшееся в высь пламя осветило стойбище.

Местятка с Ефимием забегали, подрубая прутья, составляющие каркас белоснежной войлочной юрты, украшенной в технике аппликации изображениями деревьев, животных, лоз и птиц. Шум разбудил обитателей жилища, внутри раздался испуганный женский крик, послуживший сигналом ко всеобщему ору. Из шатра выскочил нетрезвый бек, с саблей в руке. Он отбил удар Ратмира, но не успел среагировать на Алешу. Кулак, усиленный бронированной перчаткой опустился на обнаженную голову хана, отправив его в глубокий нокаут.

-- А ну вышли все! -- заорал Ратмир, заглянув в шатер.

И тут началось, про возы-то Шемяка забыл, а оттуда повалили рассерженные половцы, сплошь молодняк, но с оружием в руках. Полетели первые стрелы.

-- Стереги хана, -- велел Сашка Ратмиру, а сам бросился на набегавших половцев.

Женские, полные ужаса крики, детский плач, рев раненных, победные кличи победителей смешались в одурманивающее сознание многоголосье. Сашка в азарте метался среди теней, убивая всех, у кого было в руках оружие, даже детей и женщин, которые с отчаянной смелостью набрасывались на него.

Вдруг, убивать стало некого. Конные торки и свои половцы устроили хоровод, сгоняя в круг оставшихся живых. Местятка тащил за волосы верещавшую девку, швырнув ее к остальным.

Даже Милко отличился, пинками гнал сверстника, сжимая в руке окровавленную половецкую саблю.

Ефимий выгонял из малой юрты старуху, прижимавшую к груди грудного ребенка.

И только Василь, рыдал над телом убитого половца, с ужасом глядя на свою окровавленную ладонь. В сердце половца, вогнанный по самую рукоять, торчал нож.

-- Хватит стенать, -- зло прикрикнул на него, одуревший от пролитой крови Чурнай. -- Поищи вязанки лучше.

Пленников стали связывать попарно, и Шемяка сел передохнуть, устроившись на коврах и подушках в просторной ханской юрте. Чувство комфорта у половцев было - внутри жилища черный войлок украшала красивая роспись. Под крышей висели клетки с хищными птицами - соколами, беркутами и ястребами. На большом медном подносе лежали холодные куски вареной баранины, рядом на серебренном блюде лежали лепешки, и Сашка стал утолять голод, запивая найденным тут же вином, которое пришлось разбавить водой. К меду он не притрагивался, зная его крепость.

-- Господин, хана куда? -- спросил Местятка, заглядывая в юрту.

-- Тащите сюда, -- с набитым ртом, пробурчал Шемяка. -- Узнал, как его зовут?

-- Кобаном кличут хана.

Связанного бека занеси внутрь, бросив к ногам Шемяки. Он уже пришел в себя, грязно ругаясь.

Сашка первым делом выучил ругательства и смутно понимал речь хана.

-- А вот про маму ты зря сказал, -- с угрозой произнес он, после очередной тирады бека.

Тот продолжал выкрикивать угрозы.

-- Разденьте его, -- велел Шемяка Ратмиру.

С бека содрали одежды, оставив абсолютно голым. Шемяка сорвал с шеи амулет - серебряную пластинку с изображением луны. Почти такой же, только круглой формы, он видел на груди купца, и в ларце, отнятом у Кудеяра. Там лежали несколько пластин, в основном деревянные, но были и серебряные.

-- Что это? -- спросил он, разглядывая при тусклом свете светильника непонятные надписи на табличке.

Бек Кобан быстро-быстро заговорил угрожающим тоном.

-- А ну парни, навалитесь ка на него, -- сказал он, подтаскивая жаровню к ногам пленника.

Бек стал извиваться как змея, догадавшись, что сейчас последует. Парни прижали его своими телами, а Сашка подсунул жаровню с пылающими угольями под ноги хана, который истошно закричал, когда угли обожгли кожу.

-- Говори. Говори. Говори, собака, -- рычал Шемяка, удерживая ханские ноги.

Бек сдался, быстро заговорив на своем языке.

-- Что он там лапочет? -- спросил Сашка.

-- Не пойму я, -- ответил Местятка.

-- Ну так торков позови, -- сквозь стиснутые зубы процедил Шемяка, пытаясь удержать дергающегося половца.

На зов пришел Итларь, и дело пошло. Пластинка - это пайцза, на которой написано "Силою вечного неба. Покровительством великого могущества. Если кто не будет относиться с благоговением к указу Бату-хана, тот подвергнется ущербу и умрет".

Итларь едва успевал переводить. Бек грозил неминуемой смертью всем, кто осмелился поднять руку на него. С Шемяки он обещал снять кожу и набить ее сушеной травой, чтобы чучело врага могло радовать глаза бека.

Угроза вполне реальная. На стене уже висела парочка таких ссохшихся деформированных голов, набитых сеном. Бек с врагами не церемонился.

Шемяке надоело слушать угрозы и, бек лишился глаз, языка, а потом и жизни.

-- Выкиньте эту падаль, -- велел Сашка, пнув труп половца.

Нагруженные добычей, они отправились назад. В Шемякины руки свалилось огромное богатство - табуны лошадей, верблюды, повозки запряженные быками, под завязку набитые барахлом: войлочными юртами, коврами, посудой, котлами, светильниками, отрезами зелени, червени, и хери. Дорогих тканей не так уж много, но вполне достаточно, чтобы одарить своих людей обновой. Арсенал оружия - это отдельная песня. Три десятка вполне приличных сабель, дюжина дрянных, но еще вполне годных для продажи, булавы, несколько мечей разного качества, брони, шеломы, щиты, и луки с запасами стрел. От пик пришлось избавиться, так в большинстве своем они представляли длинный шест на конец которого было насажено или кусок заостренного железа или топор. Железо собрали, а к шестам привязали невольников.

Они представляли немалую ценность, но пока Шемяка отдыхал в юрте бека с девушками, которых называли "кто приносит наслаждение" - Чимбук с товарищами сократили поголовье невольников. В этом плане половцы оказались на всю голову отмороженными - перебили всех стариков и старух и даже грудных младенцев не пощадили.

-- Все одно подохнут, -- простодушно объяснили они свой поступок.

Гнев Шемяки постепенно угас. В степи свои законы - безнравственные и жестокие. Но всему есть свое объяснение.

Возницами на возы посадили самых молодых, красивых невольниц. Для перевозки небольшой юрты хватало двухколесной повозки и одного быка впряженного в упряжку, а большую юрту везли уже на четырехколесной с четверкой животных. Совсем маленькие юрты разобрали и везли на верблюдах. Половчанки с детства приучены управлять быками запряженными в возы.

Девушки на удивление быстро смирились со своим подневольным положением, стараясь найти опору в новой жизни. Шемяка наблюдал, как они строили глазки его людям, и некоторые, особенно молодые торки, отвечали им вниманием. Он не сомневался, что вскоре все серебряные безделушки вернуться к девицам в качестве одарка молодых людей.

Остальные понуро брели за возами. Добровольные помощники из бывших половецких рабов, взяли на себя роль надсмотрщиков и были безжалостны к бывшим хозяевам. То и дело плети, рассекая воздух, опускались на спины невольников, ужесточая страдания несчастных. Торки регулярно проезжали мимо колонны и тогда рабы убыстряли шаг, втягивая головы в плечи.

Нестор Булгарина не стал дожидаться Шемяку - увел свой караван далее, укрывшись за крепким тыном караван-сарая, где и остался сидеть, затворив ворота, не смея продолжать дальнейший путь.

Шемяку и половцев он встретил упреками:

-- Я дивлюсь мне вести от вас нет. Так-то вы о моем имуществе печетесь? Плохо ли вам или хорошо, а о моем имуществе заботиться надлежит вам по моему большому наказу. Неужели чужим людям о нем заботиться, раз вы так поступаете? Бойтесь Бога, слово блюдите. Ни соби присловья возьми.

-- Ты почто Костяжку заковал? -- набросился на купца Сашка.

-- Буйствовал твой человек, -- сразу заюлил купец.

-- Я уговор исполнил, -- с трудом сдерживая нарастающий гнев, процедил Шемяка. -- Товар твой вернул, а ты моего человека похолопил? Добро мое отнял?

-- Я все верну, -- пообещал купец, испугавшись решительных воинов, стоявших за спиной Шемяки.

-- Я пытался остановить их, -- рассказывал Костяжко, когда с него сняли цепь, на которой он сидел во дворе. -- Но они скрутили меня...

-- Не волнуйся, он еще виру заплатит -- пообещал парню Шемяка.

С жадным купцом, пришлось разбираться. Первый испуг прошел, и в Несторе вновь проснулся предприниматель.

-- Половина добычи моя! -- нахально заявил он Шемяке. -- То по наказу мне положено.

-- Ошибаешься, -- возразил Шемяка. -- В грамоте написано, что мы обязаны защищать твое имущество и половина добычи при отражении нападения - твоя. Это правда. Ты свое получил. А мое есть мое. Я сам ходил на половцев и все, что взял - мое!

-- Ты мне за меды должен, -- напомнил купец об утраченном товаре.

-- Возьми невольниками, -- предложил Шемяка, уступая в малом.

Местятка с Чурнаем остались недовольными решением Шемяки. Купец, указывая на следы от плетей, жестко сбивал цену на невольниц и остался в большой выгоде, с довольным видом уведя пленниц.

Шемяка же после бессонной ночи, отправился путешествовать в царство Морфея, мечтая проснуться в своей кровати в родном городе, а все, что происходит с ним в этом мире - оказалось просто дурным сном.

Утром, следовало пробуждение, и как обычно, начинался новый день, полный трудностей и приключений. Русь, раздираемая княжескими усобицами, отдалялась, но тем сильнее, в тревоге за будущее страны, сжималось сердце, тем тревожнее становились думы - а правильно ли он поступил, уезжая в Булгар...

Может, стоило остаться и приложить все силы, чтобы уговорить князей одуматься и, объединить силы против грозного врага? Хорошо бы... Но Даниил разбит и тяжело ранен. Киевский князь сидит в порубе, его сын в плену у половцев. Михаил Черниговский страшно ненавидит князя Ярослава, брата Владимирского князя, а они отвечают ему взаимностью. Нет, никогда князья не договорятся, слишком сильны противоречия между ними.

Остается поднимать народ, но как это сделать? Что ж, у Шемяки будет время подумать над этим и, может быть, история пойдет по другому пути, ведь зачем-то судьба занесла его в прошлое...

Александр Логинов.

Кунгур, 2017 г.

орачь - пахарь.

нам - проценты.

Отчество "Кормиличич" - указывает, что он был сыном княжеской кормилицы, без намека на отца.

Шестники - иноземцы.

Красный

Под портами подразумевали всю одежду.

Дядюшка.

Словом "народ" или "народи" в средневековой Руси могли обозначать в том числе и участников вечевого собрания. Однако, в новгородской летописи слово "народ" употребляется только один раз под 1156 г.

Термин брат мог использоваться в широком смысле - к любому Рюриковичу и в узком смысле - к равному союзнику.

То есть отцом называется союзниками тот, кто обладает наибольшим политическим весом.

Имеется в виду Новгород-северских.

Истые куны - наличные деньги; деньги, данные взаймы.

Междоусобицы.

Котору задавати - обижать, оскорблять.

Олёна - жена Черниговского князя приходилась по отцу сестрой Даниилу Романовичу Галицкому и племянницей по линии матери Владимиру Рюриковичу князю Киевскому.

под полой.

Конрад Мазовецкий - приходился Михаилу Всеволодовичу дядей по матери.

Ростислав, Роман и Святослав сыновья черниговского князя Игоря Святославича, внуки черниговского князя Святослава Ольговича были повешены по приговору галицкого боярства в сентябре1211 г.

Обель -

Вильгельм Моденский.

В 1231 г. Глава Болгарской Церкви архиепископ Тырновский Василий, оставив свой престол, удалился на Святую Гору. Он отказался вернуться, а затем вообще "отказался от архиерейства".

В православии и католицизме - обряд возведения в священнический сан возложением рук высшего духовного лица на голову посвящаемого; рукоположение.

Церковно-административная территориальная единица.

Преславская, Червенская, Ловчанская, Средецкая, Овечская (Проватская), Дристрская, Серрская, Видинская, Филиппийская (Драмская), Месемврийская митрополии; Вельбуждская, Браничевская, Белградская и Нишская епископии.

Флавий Валерий Аврелий Константин, Константин I, Константин Великий - римский император. В 330 году перенёс столицу государства в Византий (Константинополь).

Половцами.

Товары - обоз.

Еще один характерный отрицательный эпитет, применяемый летописцами к половцам - "беззаконные". Слова грех и беззаконие часто выступали как синонимы, они все же различаются как ассоциированные с Ветхозаветным Законом и Христианским Спасением. Грех допускает раскаянье, которое будет принято Господом, беззаконие же предполагает грядущее возмездие.

Япончица - вид грубого плаща.

Принцип назначения наказания за преступление, согласно которому мера наказания должна воспроизводить вред, причинённый преступлением - "око за око, зуб за зуб".

Кошевой - глава феод. кочевой семьи, коша.

Древняя соборная церковь и сам Выдубицкий монастырь изначально были посвящены Чуду архангела Михаила в Хонех. Это весьма необычное, даже довольно редкое посвящение. Считается, что на Русь культ Михаила был принесен из Византии.

Собор Спаса.

Архистратига считали покровителем русских князей в борьбе с половцами.

те. выплыл на берег.

Ис. Нав. 5: 13-14

Смотри "Сказание о Софии Царьградской".

Дан. 14: 33-39

Церковь Михаила в Киеве, сооруженная новгородскими купцами

"аще кто бо усрящеть черноризца, то възвращается", ПСРЛ. Т. 1. М., 1997. Стб. 170

Эксиарх - (букв. "начальник церкви, старший в собрании"), то есть смотритель церковный.

Монастырский устав требовал, чтобы монахи в храме стояли так, как стояли бы перед земным царем: сосредоточенно, с благоговением, не озираясь по сторонам, не кашляя и не сморкаясь.

Деместик - руководитель монастырского хора, регент. В его обязанности входило следить за правильностью и четкостью богослужебного пения.

Псалом 144.

Ближайшим помощником игумена по хозяйственным вопросам был специальный монах - "келарь", то есть, буквально, "сундучник".

В старейшую братию входили опытные монахи - руководители отдельных отраслей монастырского хозяйства: пекарни и т.д.

Безмездных монахов не бравших плату за лечение - мзду.

Хирурга.

Епископ Арсений благоволил черниговскому князю, и у епископа были враждебные отношения с Даниилом Галицким.

Глава кафедры, расположенной в непосредственной близости от столицы, идеально подходил на роль митрополичьего викария, который замещал митрополита во время его отлучек из Киева, иногда дальних, в Константинополь, а также исполнял роль первосвятителя в периоды вакантности митрополичьего престола.

33 Апостольское правило, 5 правило IV Вселенского собора, 11 правило поместного Антиохийского собора, 23 (32) и 106 (119-120) правила Карфагенского поместного собора и 16 правило Двукратного поместного Константинопольского собора не допускают самовольного оставления епископами своих кафедральных городов, особенно если те желают оказаться в столице.

Акиндин II вступил в настоятельство около 1203 года. Он упоминается в 1231 году апреля 6 на посвящении Ростовского епископа Кирилла и назван архимандритом, а также и в послании Симона, епископа Владимирского, к Поликарпу игуменом и архимандритом. Но когда скончался, неизвестно.

Выдубицкий монастырь - усыпальница Мономашичей. Монастырь был родовым для Владимира Рюриковича, так как он являлся прямым потомком основателя монастыря Всеволода Ярославича.

В 1128 г. великий князь Мстислав Владимирович основал в Киеве каменную церковь святого Феодора и при ней учредил мужской монастырь, который дети Мстислава в память отца своего, здесь погребенного (1132), назвали Вотчим. Мстиславовичей хоронили, следовательно, "в отчем монастыре". Отсюда недоразумение: в археологической литературе монастырь известен как "Вотч", что воспринимается как имя собственное.

Афанасий, игумен Васильевского монастыря в Киеве в 1231 г. Церковь св. Василия в Киеве, возведена была на холме на возвышенном месте у Боричева ввоза, где раньше, до Крещения Руси, стояли идолы и среди них Перун.

Главный собор Кирилловского Троицкого монастыря - семейная усыпальница черниговских князей Ольговичей. В 1194 году в Кирилловской церкви был погребён киевский князь Святослав Всеволодович - герой "Слова о полку Игореве".

Борисоглебский собор в указанный период не являлся кафедральным.

В это время в Киеве и окрестностях насчитывалось до 22 монастырей. Для сравнения, в Новгороде - 27, в Северо-Восточной Руси -26.

При вокняжении Юрия Владимировича (1155 г.) и Ростислава Мстисавича (1160 г.) митрополит в Киеве отсутствовал.

Лик - собрание поющих в Церкви, хор.

Красный цвет, помимо "естественного" значения имел еще и значение функциональное: обозначение старшего в иерархии - великого князя среди удельных, представителя "ангельского небесного полка" среди земных воинов и т. п.

Такой тип шапки, иконографически восходит к поздневизантийским митрообразным императорским венцам.

"Кирие элейсон!" - буквально "Помилуй нас, Господи". Некоторые краткие молитвы и стихи пелись в те времена по-гречески.

Дело в том, что монастырское имущество и после его передачи в руки иноков нередко продолжало рассматриваться как собственность жертвователя, что что в известной мере "извиняло" грабителей.

Обычно, если пленники не освобождались, то вскоре умирали, как Глеб Рязанский (1177г.), или тяжело заболевали, как Игорь (1068г.). Единственный случай долгого проживания в порубе - Судислав провел в заточении 24 года.

Житие Феодосия Печерского сохранило несколько примечательных сюжетов, наглядно рисующих отношение незнатного населения к монашеству.

Пасынки - т. е. "неродные", "чужие"; возможно, что так называли воинов, нанятых в других землях. Очевидно это княжеские дружинники младшего ранга, стоящие в перечне за гридями, близкие к отрокам, детям боярским.

Обычный взнос в те времена.

Участие в закличе княжеского агента было условием легитимности последующих процессуальных действий - свода. Процедура "заклича" состояла в провозглашении на торгу или в ином общественно-значимом месте о пропаже какого-либо имущества.

Свод - начало действий правового характера (предъявления обвинения) в ходе которого последний владелец украденной вещи указывает истинному ее хозяину того, у кого он ее купил, тот - предыдущего продавца и т. д., пока не будет найден настоящий вор.

Это обеспечивало владельцу возврат вещи без всякого суда.

Древнерусская Русотина - первая остановка караванов на сухопутном участке дороги из Киева в Булгар, упоминается в летописи под 1146 годом.

Вербою.

На самом деле эта апокрифическая фраза, приписывается историку Н.М.Карамзину.

Исследователи неоднозначно трактуют термин "пошибании". В. И. Даль определяет пошибание как драку, свалку, бой, сражение. Глагол "пошибить" означает побить, поколотить, одолеть кого-либо. Однако слово "пошибью" предполагает бросок, швырок, сбивание с ног. "Наши предки, определяя изнасилование через термин "пошибании" четко видели именно эту часть изнасилования, которая сопровождалась применением физического насилия в виде избиения, бросания, швыряния жертвы.

Очевидно, была ли уличена в прелюбодеянии ранее.

Ст.98 Пространной редакции Русской Правды рассматривала сожительство господина с рабой, как явление абсолютно обыденное и дозволенное, ограничивающее лишь наследственные права незаконнорожденных детей, но предоставляя при этом рабе и её ребенку свободу.

Крыльцо висячее - опирающееся не на столбы, а на выпуски, т.е. на концы выступающих из сруба бревен.

Гульбище - открытая или крытая галерея, примыкающая к зданию с двух или трех сторон, часто на уровне второго этажа.

В Древней Руси брачный возраст определялся исходя из норм византийского права - с 15 лет для юношей и 13 лет для девушек.

Матф.5:42

Втор.15:7-8

Притч.19:17

Обычным словом для обозначения княжеских междоусобий было в древнерусском литературном языке слово "котора".

Поучение Прп. Серапиона Владимирского (XIII век)

Владимир I Святославич - князь новгородский (970--988), князь киевский (978--1015), при котором произошло крещение Руси.

Женщины-служанки.

У кыпчаков были два вида музыкальных инструментов. Один из них был похож на гусли, а второй был смычковым. У кочевников он назывался комуз или кобыз.

Зеленое сукно.

Красное сукно.

Слово херь - образовано от др.новгородского "хер" (серый), применялось для технического обозначения небеленого домотканого сукна.

Их обозначали термином abyn?y.

Ни соби присловья возьми - означает "и себе не заполучи худой славы".