Наиль. Маг и попаданец

Глава 1

– Покажи огонёк.

– Ох, милая, мой резерв и так на донышке.

– А ты зажги и не отпускай.

– Ладно, смотри.

– Ух ты! Неужели взаправду есть магия? Иль, ты такой крутой. Круче всех!

– Не преувеличивай, милая, мне до Петровича как до Луны.

– Луна близко.

– К-хм.

– Иль, а как становятся магами?

– Ох и любопытная ты рыбка... Тебе этот способ не подойдёт. И никому не подойдёт — слишком много случайностей.

– И всё же как?

– Это длинная история.

– А я никуда не спешу!

– Ладно, расскажу, но учти, что я не всё помню. Или не хочу вспоминать? К-хм... Ладно. Началось всё с монеты. Но я думал, что со стриптиза...

Глава 1

— Перерыв, мне ответить надо. — Марго быстро покинула танцевальный класс, прижав телефон к уху.

Наиль устало прислонился к пилону и оглядел пустующий зал. Зал как зал. С одной стороны окна, напротив — зеркала и дверь. От класса балета отличался только наличием шестов для танцев.

В миллионный раз оценил себя в зеркало: худой подросток с серыми отросшими волосами. «Ни рыба, ни мясо» — мамино определение его внешности. Или характера? Типичная русская внешность и татаро-монгольское имя.

Внешность ему досталась от мамы, характер — от папы. Мама — высокая и худощавая блондинка, красила волосы в темно-красный и много командовала. Папа — невысокий брюнет среднеазиатской наружности, бесконфликтный, постоянно находился в разъездах. Мама упрекала его: «Тебе юрту в степи и варган, и ничего больше надо!» Папа отшучивался: «Много ли для счастья надо?»

Мама, бывшая артистка балета, ныне завуч в Школе искусств, мечтала вырастить сына знаменитым танцором и чуть ли не с пеленок запихнула его в балетный класс. В четвёртом классе она насела на балетмейстера с вопросами, почему ее сын не солист, сколько можно держать талант в тени, когда же уже он засияет на сцене? «Или вы только богатеньких продвигаете?» Мейстер, оскорбленный обвинением в продажности, возмутился в ответ: «Да в нем искры нет, вы понимаете? Ему это неинтересно! Ему только умирающего лебедя играть! Нет, чушь! Лебедь — это драма. Ему не по силам. Шкаф на сцене играть! Или серую моль в шкафу!» — и выскочил, хлопнув дверью, не заметив в коридоре Наиля. На этом балетные танцы закончились.

Слова учителя до сих пор сидели занозой в его душе. Наиль восхищался балетом, восторгался. Это было как волшебство, магия. Балерины, как бабочки, порхали по сцене с неземной легкостью и изящностью. Наиль хотел быть частью этого волшебства, этой магии. Готов был пахать в зале с раннего утра и до позднего вечера. Но, увы. Эта магия оказалась ему не доступна. «Нет искры» – припечатал мейстер. А если нет великого таланта в балете, то какой смысл заниматься этим дальше?

Так решила мама. И Наиль смирился с мнением взрослых.

Но может его талант проявится в других направлениях?

После балета были народные танцы. В украинских и русских танцах ему опять не хватило живости. «Улыбаться надо! Веселее! Ну же!» И там он продержался только год. В кавказских танцах еще столько же. Но здесь его не приняли парни: «Ой, извини, я тебя нечаянно толкнул», «Ох, я не заметил, ты под руку попался», «Смотри куда идешь». Он не жаловался — эти танцы нравились намного больше, чем народные. И даже больше, чем классика. То же волшебство, тот же полет над сценой: не бабочки, но птицы. Магия, не доступная обычным людям.

Но и эти танцы закончились, когда Арслан случайно заехал ему локтем по скуле. В этот раз и правда случайно: «горячие» парни толпились в узком коридоре перед выходом на сцену. Энергия молодых и буйных бурлила, замкнутая в тесном пространстве. И так получилось, что кто-то просто репетировал танцевальный элемент, кто-то, дурачась, просто кого-то толкнул, а Наиль просто попался под руку.Конечно же, случайно.

Ну да, не в первый раз. Так у них тут и не кружок рисования, а активный вид занятий, с акробатическими элементами. Как в спорте. Вон в хоккее или футболе никто же не считает царапин и разбитых носов? Нормально всё.

Однако, мама не желала ничего слушать — синяк под глазом «светился» даже сквозь тональный крем — и устроила очередной скандал. И Наиль поменял еще одну школу танцев.

Теперь это были бальные танцы. Видимо, мама думала, что девочки не дерутся. Вальс, пасодобль, румба, ча-ча-ча — полная муть после танца с саблями, но начинался переходный возраст, и Любочка была очень красивая. И, кажется, симпатия оказалась взаимной.

Наиль еще раз посмотрел в зеркало. Моль, конечно, серая, зато ноги красивые. Длинные и ровные. Это не он придумал, а Любочка так сказала. Вдруг прижалась к нему боком, прошептала горячо в ухо: «Были бы у меня такие ноги, я бы только мини-юбки носила». Наиль оглядел тогда свои и Любкины ноги, ноги соседних пар и не увидел большой разницы, но ухо приятно горело от теплых слов, и мурашки побежали куда-то по спине вниз. Они побежали и теперь, как и тогда, как и каждый раз, когда он вспоминал этот случай.

Наиль смущенно дернул себя за ухо и почесал спину. Эх, Любочка. Вымахала за это лето, став выше на голову, и сбежала к Стасику в пару. Теперь Наиль танцует с Лизкой. Ябедой и сплетницей. За две недели он узнал столько всего о каждом танцоре в группе и о преподавателях, их семьях и отношениях — Санта-Барбара, не иначе: кто с кем встречается, ругается, спит и трахается. Да. Это было откровение, новый взгляд на мир: все, оказывается, друг с другом переспали, да не по разу. И Любочка тоже.

У него волосы дыбом встали от этих новостей. Как вообще можно жить в таком мире? Как? Не верилось, Любочка не такая, это Лизка все придумала. Как вообще у нее язык повернулся говорить такое вслух?

Наиль передернул плечами. Как передать это ощущение липкой грязи, что пачкает тебя изнутри и проникает в мысли? Как отмыть? Занятия превратились в каторгу. Ведь пропускать тренировки можно было только по одной причине: в связи с собственной кончиной.

Он впервые устроил тихий бунт. Притворился больным и не пошел на танцы. Мама потрогала его лоб и... оставила дома. Один раз сработало, но впереди маячило выступление. Концерт.

Можно было бы отвлекаться на музыку и не слушать Лизку, только его стало передергивать даже от прикосновения ее рук. А как вести танец, если прикасаться противно? Он сбивался с ритма, наступал ей на туфли. Всей группе раз за разом приходилось начинать танец заново.

Ребята шушукались. Лизка хихикала и стреляла глазками. Марьванна раздраженно стучала линейкой по ладони, делала замечания.

— Наиль! Соберись! Заново! С третьей позиции. Раз, два, три, раз… Наиль! Опять? Раз, два, три… Наиль, выйди вон, чтоб глаза мои тебя не видели.

Наиль надолго застрял в туалете, раз за разом намыливая ладони, пытаясь смыть липкость чужих рук, отгоняя от себя понимание, как это выглядит со стороны. Он даже мысленно услышал Лизкин голос: «Ах, Наиль в меня влюбился, точно тебе говорю! Все это видят. Удивляться тут нечему: я просто бомба, он, конечно, не красавец и точно девственник, но не бросать же его, несчастного, одного. Сама понимаешь, первая любовь и все такое...» Затошнило. Да лучше он под машину бросится, но на бальные больше ни ногой.

Именно так он и собирался заявить маме, шагая по коридору в ее кабинет, только с порога сделать ничего не успел, запнулся, услышав мамино: «Марго! Ну хоть ты что-нибудь с ним сделай! Сил моих больше нет!» В кабинете мать была не одна: в кресле сидела преподавательница танцев по стрип-пластике. Марго — молодая, коротко стриженая, с цепким взглядом и жесткой фигурой гончей.

— Наиль, с сегодняшнего дня будешь заниматься танцами с Марго.

«Что?»

— А как же бальные? — пискнул Наиль.

— Забудь про бальные!

— Но концерт же! И Лиза без пары? – Он и сам не знал зачем спрашивает. Ни концерт, ни бальные, ни тем более Лизка его сейчас не интересовали. Но, блин! Стриптиз? На шесте? Серьезно? В голове не укладывалось.

— С концертом и без тебя справятся, а вот Марго уезжает через месяц, и у тебя не будет больше такого шанса.

— Шанса?

— Марго — высококлассный специалист и универсальный танцор, училась в столице, — объяснила мама, но понятнее не становилось. — Тебе нужен индивидуальный подход. Не спорь! Сколько можно менять классы? Ты уже не маленький, пора определиться и идти целенаправленно. Не будь, как твой отец! Ты понял?

Наиль кивнул. Он не понял, но точно знал, что после этого вопроса надо соглашаться и молчать, иначе нотация затянется на несколько часов: аргументы и еще одни аргументы, и аргументы аргументов, а также копание в прошлом и стряхивание пыли с семейных историй о том, как у нее, талантливой артистки, не получилось стать знаменитой и кто в этом виноват, и о том, что ей пришлось выйти замуж за монгола и жить в захолустье, и о том, как погибли все ее мечты. И прочая, прочая...

— Отлично, — улыбнулась мама. — Будете заниматься по вечерам, когда все занятия окончены. Начнете сегодня. Все. Подожди в коридоре.

Он тупо сидел в коридоре, бессмысленно пялился в стену и думал. Думал о том, что сейчас случилось, и пытался понять, что происходит. Мама не могла отдать его в стриптиз. Ведь нет? Или да? И тогда что потом? Неужели он совсем безнадежен и «сиять на сцене» может только голыми ляжками? Бред.

В таком свете уже и Лизка не казалась такой противной, да и сами бальные танцы тоже. Ведь это яркие костюмы, эффектные движения и прочая мишура. Нужно только выиграть несколько чемпионатов, повесить медали на шею, и вот мамина мечта сбылась, и от него отстанут. Нужно только напрячься. Наиль же не старался как следует, не стремился побеждать... Смирился с мыслью, что таланта нет, искры нет, что он серая посредственность и пытаться даже не стоит. А вдруг получится? Нужно всего лишь еще раз попробовать.

А что, если в этом и была мамина задумка? А? Добавить ему целеустремленности к победе в чемпионате. А что? Вполне сработало. Наиль успокоился и повеселел.

Тут открылась дверь и Марго скомандовала:

— Пошли.

Он шел за ней и сверлил недоуменным взглядом крепкую фигуру в спортивном костюме и кроссовках. Почти одинакового с ним роста, только Марго на пару сантиметров выше. Выбеленный ежик волос и крупные серьги-кольца. Наиль чувствовал ее силу. Силу и уверенность. Марго могла надрать задницы и мужикам — это сквозило в ее движениях.

— Расслабься, — посоветовала Марго, не оборачиваясь, — никакого стриптиза. Поднатаскаю тебя в современных танцах. Никакой замшелой классики и искусственных улыбок.

Наиль облегченно выдохнул и воспрянул духом:

— Хип-хоп будет?

— И хип-хоп тоже.

В этой школе уличные виды танцев не преподавали, только классические и народные. Исключение составлял класс стрипа, но и он открылся лишь этим летом, вместе с приездом Марго — на волне платных занятий фитнесом для взрослых женщин.

Сначала она попросила показать все что он умеет. Полчаса Наиль мучился, сбивался с ритма неподходящей музыки (балет под попсу танцевали?) и краснел под оценивающим прищуром серых глаз. Чувствовал себя деревянным, как Буратино и сбивался от этого еще сильнее.

— Достаточно, — наконец кивнула она. — Понятно. Кое-что... Начнем с... Ладно, пусть будет хип-хоп. Я танцую, а ты повторяй. И расслабься. Это просто танцы, никто тебя не съест.

Марго поменяла диск в магнитофоне и дала еще указания:

— Постарайся поймать ритм и общий дух танца. Отдельные элементы мы разучим потом.

И вот спустя час — или больше? — они наконец-то сделали перерыв. Наиль оказался выжат как лимон от непривычных движений и скорости. Руки-ноги гудели, спина была мокрая. Кажется, хип-хоп ему не подходил. Тело, заточенное под балетную пластику, танцевало что-то другое. Но Марго одобрительно щурилась, и он постепенно почувствовал, как уходит напряжение и появляется азарт повторить, поймать движение с одного взгляда, попасть в ритм незнакомой песни.

Интересно, а на сколько Марго его старше? Лет на десять? А парень у нее есть? Наверняка есть. Крутой какой-нибудь. Наиль представил, как должен выглядеть парень такой красотки. Кто-то большой, накачанный, в кожаной куртке и на мотоцикле. Тоже крутом, мощном. И перчатки кожаные. А на куртке череп нарисован и огненные вихры...

— Наиль, — оторвала она его от дум, — на сегодня закончим. Приходи завтра к восьми. И музыку принеси, которую любишь. И одежду посвободнее, с кроссовками.

Наиль смутился. Да, бальные туфли и брюки мешали свободно двигаться, но он надеялся, что сумел это скрыть. Не сумел. В дверь заглянула мама:

— Поехали.

И воды завтра надо будет взять с собой: пить хочется.