Нагибатор или Сказка для детей старшего пенсионного возраста

Глава 11

Утро у Виктора началось, как обычно. Выполнение мыльно-рыльных упражнений, то да сё. Позавтракал он хлебом с мёдом, запивая всё это молоком. Молоко, кстати, надо было побыстрее допивать. А то скиснет оно скоро. Можно, конечно, и кислым его пить, но таким оно Виктору не очень нравилось.

Так что, позавтракав, он определился со своими дальнейшими действиями, покурил и решительно запустил двигатель. Топлива у него полные баки, боекомплект в наличии, танк тоже в порядке. Так чего же время тянуть?

После разгрома аэродрома он довольно далеко уехать успел, пока не вышло время и глушитель не отключился. Поэтому пришлось в лес ему заезжать и на ночлег там вставать. Так что сейчас даже дыма со стороны аэродрома ему не было видно.

Виктор выехал на дорогу и поехал примерно на восток. Дорога пока была относительно пуста. Только, подняв клубы пыли, его обогнали три мотоцикла и небольшой броневик. Пришлось даже скорость слегка скинуть из-за этих байкеров и люк прикрыть, чтобы пыли не наглотаться.

— Придурки долбаные! Чтоб вы там колёса попробивали себе! — пожелал им Виктор. — Вы ж не одни на дороге!

Минут через десять он услышал впереди несколько коротких пулемётных очередей.

Виктор уже мог определять на слух работу пулемётов. Так вот, сейчас стреляли немецкие агрегаты. Слишком уж часто по сравнению с советскими. Как будто крепкую ткань рвут.

Обзор показал, что обогнавшие его недавно мотоциклисты сейчас гоняли по полю одинокого красноармейца. И подъехав ближе, Виктор увидел эту картину во всей красе.

Броневик и один из мотоциклов сейчас находились на дороге, меняя заднее колесо на мотоцикле, а оставшиеся двое рассекали по полю вокруг красноармейца, короткими пулемётными очередями направляя его к дороге.

— Чёрт! Крутятся суки... Так и бойца зацепить можно...

Подъехав к стоящим немцам, Виктор остановился в метрах пятнадцати от них и стал ждать результата этой "игры".

А фашисты натурально играли с совсем молоденьким на вид бойцом. То пинка ему на ходу отвесят, то коляской наедут.

А тот, прихрамывая, пытался вырваться от них, падал, но свою винтовку так и не бросал. Но и не стрелял. Скорее всего, патронов у него не было.

Стоящие на дороге. фрицы даже ремонт своего колеса забросили, наблюдая за этим представлением. Собрались все вместе, даже экипаж броневика наружу вылез, курили и ржали как кони, комментируя особенно удачный по их мнению удар. Даже на подъехавший к ним танк особого внимания не обратили.

Подогнав красноармейца к своим, мотоциклисты забрали у того винтовку, бросили её на землю и снова отвесили пинка.

Парнишка лет на семнадцать-восемнадцать всего выглядел. Очевидно, только что призвали его. Потное лицо в грязных разводах ещё и бритвы, скорее всего, не знало.

Один из немцев вытащил из кармана его гимнастёрки комсомольский билет и показал его остальным.

Те столпились в кучу, посмотрели и один из них пихнул бойца дулом автомата. Дескать, беги давай. Тот непонимающе уставился на него.

— Комм, комм... — и снова пихнул стволом.

Боец осторожно сделал два шага, обернулся, посмотрев на немцев, и прихрамывая, рванул бегом от них. Немцы опять заржали и один из них вскинул винтовку.

— Да ну на х..й!

Прогремела длинная пулемётная очередь и боец со всего размаху шлёпнулся на землю...

Приподнял голову, глянул назад... и от удивления даже привстал. Все немцы валялись на земле... Потряс головой, не веря своим глазам, и поднялся на ноги.

— Ну и чего замёрз то? Иди, забирай назад своё имущество.

Из танкового люка выглядывал танкист в немецкой форме и щерился во весь рот. И обращался он к нему на чистейшем русском языке...

Срезав одной очередью всех фашистов, Виктор подозвал к себе красноармейца.

— Не ссы, боец. Я не немец. Сержант Павлов. Выполняю секретное задание. А ты кто такой?

Боец постарался вытянуться по стойке смирно и совсем ещё мальчишеским голосом отрапортовал:

— Красноармеец Улькин!

— К пустой голове руку не прикладывают! Где твоя пилотка, Улькин?

— Э-э-э... Потерял, товарищ сержант...

— Ну и хуле тогда ты честь отдаёшь? Чему тебя тут вообще учили?

Боец покраснел и стал ковырять землю носком сапога.

Ну ваще-е!.. Детский сад, бля, штаны на лямках!

— Ладно, хрен с тобой, золотая рыбка... Пошли, будем мародёркой заниматься...

— Мародёрство это незаконно! Нельзя!

— Боец! Ты чё? Ваще с дуба рухнул? Кто тут о мародёрстве говорил?

— Так Вы ж сами сейчас сказали... Давай мародёрством займёмся...

— Так ты, Улькин, ещё и глухой вдобавок! Как тебя в армию то вообще призвали?.. И не мародёрством, а мародёркой! А это, как нам говорят товарищи из славного города Одессы, две большие разницы.

— Какие разницы? — у Улькина явно произошёл разрыв шаблона и он уже ничего не понимал.

— Большие!.. Объясняю для вновь прибывших... Мародёрством называется ограбление мирного населения. Грабёж! А мародёрка, это сбор военных трофеев.. Понимаешь? СБОР ВОЕННЫХ ТРОФЕЕВ!

То есть, убил ты врага, и теперь можешь забрать у него оружие, боеприпасы или те же часы, если своих у тебя нет. Да хоть фляжку со шнапсом или же сапоги. Ему то они уже не нужны, а вот тебе пригодятся.

Вот это и есть мародёрка. Понял теперь? Или пока не очень?

— Вроде понял...

— Ну а раз понял, то пошли. Трофеи сами собой не соберутся. Да и другие фрицы сюда подвалить могут.

Трофеи им достались весьма богатые. Хотя и немного не такие, на какие надеялся Виктор.

Винтовки, два пистолета Люгера, которые парабеллумы, автомат, три пулемёта МГ и прочие мелочи, вроде часов и фляг. А самое главное, Виктор в броневике нашёл почти новую маскировочную сетку, которой ему так давно уже не хватало.

В броневике нашёлся и советский автомат ППД с почти полным ящиком патронов к нему, и гранаты, в том числе и трофейные Ф-1. Наши рубчатые лимонки. ППД с патронами и гранаты Виктор сразу же убрал к себе в танк, а всё остальное оружие они завернули в брезент и закрепили его за башней.

Кто-то из экипажа броневика оказался и заядлым рыболовом, так как там был найден бамбуковый спиннинг с катушкой, различные блёсны с крючками и лески разной толщины. Всё это Виктор так же себе забрал. Тоже пригодится...

Улькина пришлось вооружить немецким карабином, так как в его трёхлинейке патронов не оказалось. Да и была она, как оказалось, чужая. Улькин её просто нашёл.

Зато к немецкому оружию патронов у них теперь хватало. Хоть задницей их теперь ешь. Ну и один из парабеллумов тоже ему достался. Как и наручные часы.

К сожалению Улькин совсем не умел управлять никакой техникой и поэтому пришлось всё это поджигать. Ну а самим по-быстрому убираться с этого места, так как на дороге километрах в трёх от них появились ещё и другие немцы.

Удалившись на пару километров, Виктор съехал на какую-то наполовину заросшую лесную дорогу и двинулся по ней, замаскировав свой съезд. Улькина же пришлось посадить на броню, мотивируя это секретностью танка. А на деле, просто внутри всё и так уже было забито продуктами и трофеями. Недаром же сейчас на броню их пришлось крепить.

Дорога привела их к какой-то заимке, не заимке, к лесному домику, короче. Пустому. Судя по всему, хозяева здесь не появлялись года два уже. Всё вокруг заросло травой, а на крыше сарая даже маленький кустик вырос.

Развернув танк мордой на выезд и заглушив двигатель, Виктор выбрался наружу и закурил. У последних фрицев он тоже куревом разжился, хотя и похуже, чем было у него. Но запас карман не тянет. Пусть тоже будет.

Улькин тоже спрыгнул с танка и, отойдя на пару шагов, собрался отлить.

— Улькин! Мать твою за ногу! Ну вон же толчок стоит! Сходи туда, чего ты как дикарь себя ведёшь?

— Извините...

Улькин покраснел и кинулся к стоящей неподалёку деревянной будке уборной.

Виктор опять затянулся... и чуть было не проглотил сигарету от неожиданности.

Раздался сдвоенный вопль и Улькин спиной вперёд вылетел из уборной, уронив при этом свою винтовку. От немедленной стрельбы в ответ Виктора удержало лишь то, что второй вопль был женским. А точнее, девичьим...

— А ну выходи давай, а то стрелять буду! — выплюнув сигарету, заорал он, направив на будку ствол автомата.

— Не стреляйте! Я нечаянно!

И из уборной осторожно выбралась девчонка. Или девушка. Похожая на молодую Наталью Варлей, только лет так пятнадцати-шестнадцати на первый взгляд. В слегка испачканом светлом платье в голубой горошек и лёгких туфельках.

Увидев Виктора в немецкой форме, она ойкнула и дёрнулась назад.

— А ну стоять! Кто такая? Улькин, проверь, она там одна?

Раздосадованный Улькин сердито подобрал свою винтовку, отодвинул девчонку в сторону и заглянул в уборную.

— Нет тут больше никого, товарищ сержант!

— Понятно... Так кто ты такая? И что здесь делаешь?

Услышав обращение Улькина к Виктору, как к товарищу сержанту, и русскую речь того, девчонка тут же ответила вопросом на вопрос:

— А вы наши, да?

— Мы свои! Отвечай давай, кто такая?

— Даша... Дарья Михальчик... Я отстала. А потом немцы... Я спряталась...

— Серёжа! То есть, Сергей! — тут же влез в разговор уже успокоившийся Улькин.

— Улькин, мать твою! Бегом проверить всё кругом! Все помещения и строения! Бегом, я сказал! Серёжа, блин...

Обиженный Улькин откозырял, поправил на плече винтовку и отправился проверять.

— К пустой голове... Мать... Ну вот, хоть ты кол ему на голове теши...

Ладно, Даша... Документы есть хоть какие с собой?

— Я спрятала... Под доской... — и девушка почему-то покраснела.

— Далеко?

— Нет...

— Ну так неси, давай...

Она метнулась назад в уборную, чем-то там зашелестела и вскоре опять появилась, держа в руках завёрнутый в носовой платок маленький свёрток.

— Вот. Тут метрика и билет комсомольский... И деньги...

— Деньги мне не нужны. А документы давай сюда.

Так... Михальчик Дарья Васильевна... Двадцать пятого года рождения... Ребёнок совсем...

— Я не ребёнок! Мне шестнадцать уже! Будет... через месяц...

— Не спорь со старшими! Спорит тут она мне... Паспорта нет, значит ребёнок ещё...

Так-с... Когда ты ела в последний раз?

Девчонка от этого вопроса вся опять покраснела и с вызовом ответила:

— Я не голодная!

— Угу, угу... Я не спрашиваю, голодная ты или нет. Откуда я знаю, может ты йог? Я спрашиваю, когда ты в последний раз ела?

— Позавчера... Но я и правда, не голодная!

— Это ты вон Улькину будешь лапшу на уши вешать...

— Какую лапшу?

— Вкусную, блин! Не перебивай меня!

Так, два дня не ела, много сразу нельзя... Ясно...

— Даша, пошли-ка со мной. Кой-чего дам тебе...

Занырнув в танк, Виктор достал последнее молоко в крынке, сыпанул туда сахара и вылез обратно, захватив с собой ещё и кружку.

Тут и Улькин недовольный подошёл.

— Товарищ сержант! Ваше приказание выполнено! Все помещения осмотрены, никого не нашёл больше.

И опять руку к голове без пилотки поднимает...

— Смирно! Улькин! Вот скажи мне, только честно, ты сколько дней в армии служишь?

— Я?..

— Нет, я!

— Три дня...

— Твою ж мать!!! Детский сад! Штаны на лямках!.. Тебе хоть восемнадцать то есть?..

— Да, конечно есть! В мае исполнилось!..

— Пи..дец... Ладно, вот вам молоко, пейте давайте! Ты ж, Улькин, тоже, наверное, дня два ничего не ел?

Пока молодёжь пила сладкое молоко, Виктор сидел на надгусеничной полке, курил и думал. И думал он о том, что же ему сейчас с ними делать.

Из Улькина сейчас боец, как из бабки - балерина. Да и Даша эта... Девчонка, сразу же видно, городская. День, два - и попадёт она в лапы или немцев, или же местным, вроде тех хуторян... Жалко девку...

Да и Серёжу этого тоже жалко...

Грузин тот, как его там? Глурджидзе, что-ли? Так он хоть год уже отслужил, не чета этому Серёже. Просто так не пропадёт, может даже и до наших дойдёт. Не сгинет глупо...

А вот Улькин запросто погибнуть может...

— Улькин! Ты стрелять-то умеешь?

Тот вытер рукавом губы, опять заставив Виктора поморщиться, и ответил:

— Конечно умею!

— А ты, Даша?

— Умею...

— Ну хоть тут хорошо...

А потом опять задумался.

Бросить здесь молодёжь? Нет... Тут уже без вариантов. С ним они хоть какую-никакую, а возможность выжить имеют. А вот без него, никак...

Ладно... Надо пожрать что-то сварить. Их то трое уже стало. Тем более, тут вон печка небольшая летняя под навесом есть.

Улькин занялся дровами, а Даша, как единственная особа женского пола, мытьём посуды и готовкой. Виктор выдал ей чугунок со сковородой, продукты, а сам засел за сканирование местности. Война то не кончилась пока. Расслабляться рано им ещё.

Вот что, что, а готовить девушка умела неплохо. Из картошки, сала и банки тушёнки с добавлением разных мелочей она приготовила вкуснейшее блюдо. А может, это с голодухи им так всем показалось?

Но, так или иначе, но наелись они неплохо. А потом ещё и какао со сгущёнкой сверху добавили.

— Улькин! Вон то маленькое строение, если я не ошибаюсь, это баня же?

— Ага...

— Так, товарищи! Сегодня объявляется ПХД! Для особо одаренных объясняю. Это парково-хозяйственный день. Будем приводить себя в порядок. Мыться, стирать свою одежду, ну и так далее.

Даша, тебя это тоже касается...

Та опять покраснела, как маков цвет, и почти шёпотом сказала:

— У меня нет больше одежды...

— Ничего страшного. У меня запасная есть... Так, Улькин, ты таскаешь в баню воду, греем её и моемся по очереди. Даша первая пойдёт...