Наемники

Глава 7

— Что ещё внутри? — спросил я, возвращая ей оружие.

— Койка, стол и несколько стульев. Кстати, такой же кустарной работы, как и всё здесь. И пара кованых сундуков. Полный раритет. Интересно, откуда это? Музей грабанули, не иначе. Нужно будет тут всё осмотреть. Видимо, эти туземцы или кто они ещё не успели до них добраться, потому как я не верю, что это может принадлежать им или их женщинам, — и она указала пальчиком на шляпку.

Да уж, женщина всегда остаётся женщиной. Завалить пару десятков аборигенов и тут же кинуться примерять понравившуюся штучку. Но нужно отдать должное. Смотрелась она теперь сногсшибательно: переделанная штатовская горка, брюки, заправленные в ботинки, разгрузочный жилет, под которым прятался бронежилет. Короткий плащ, наброшенный на плечи. «Бизон» на правом плече и на левом бедре — шпага. А довершала композицию кокетливая шляпка, из-под которой выбивалась густая прядь волос. Хорошо, что, в отличие от меня, свой рюкзак Марина оставила Кащею на ответственное хранение. Он здесь явно был бы лишним.

Так она и двинулась вперёд.

Этот двухэтажный дом отличался от остальных построек не только своей высотой. Стены сооружения были выложены в три бревна, а второй этаж по длине и ширине был увеличен на добрых 4 метра. Во многих местах имелись квадратные отверстия, которые навевали на дурные мысли. Точно такие были на заборе, окружавшем эту территорию. Марина назвала их бойницами, и сейчас я, пожалуй, был с ней согласен.

Настоящий блокгауз, XVIII века, видел на картинках.

Если бы подобное сооружение стояло где-нибудь в африканских джунглях, я бы этому не удивился. Бойкие мальчики могли бы и сами до этого додуматься, а потом возить неискушённых туристов вот в такой отель, вокруг которого бродят кровожадные дикие животные.

Или это и есть отель, а вместо животных тут выступают людоеда или каннибалы, поедающие добрых христиан? Но тогда, где мы, чёрт возьми?

Я не стал озвучивать новую версию Марине: у неё самой в голове наверняка сплошной бардак сидел, и тут ещё я с грязными сапогами.

— Странный домик, — негромко проговорила Марина, — интересно, двери тоже в три обхвата? И как они открываются?

Мы медленно двинулись вдоль блокгауза, сверля глазами пустые глазницы. В какой-то момент показалось, что я уловил лёгкое движение, но внутри и должен был кто-нибудь находиться. Кто-то же подал сигнал. И сейчас наверняка внимательно следил за каждым нашим шагом.

Это точно были не дикари. И находящегося внутри мы могли не опасаться. Оружия у него не было, иначе эти разукрашенные не бродили бы так спокойно. До дверей оставалось не больше пяти метров, когда внутри послышался глухой стук.

Я мгновенно охватил взглядом всё пространство, оглянулся на миг и, убедившись, что опасность может таиться только там, за дверью, плотно обхватил пальцами рукоятки пистолетов. Марина скинула плащ и правой рукой сжала свой «Бизон». Он остался висеть на плече, но было прекрасно видно: в любой момент она готова открыть огонь на поражение.

Наконец шум за дверью стих, и они медленно стали открываться наружу. Огромные, массивные. Кто этот архитектор, что придумал такой маразм? Сделать деревянный бункер.

Двери наполовину открылись, и через порог шагнула женщина.

Марина подавила кашель и вполголоса произнесла на русском языке:

— Явление Христа народу.

— Не богохульствуй, — строго осадил я девушку, хотя самому впору было расхохотаться.

На женщине было длинное платье бежевого цвета, подпоясанное широким ремешком. Декольте было неимоверно огромным, открывая практически полностью её полную грудь. А на голове находилось нечто похожее на ночной колпак или чепчик повара; во всяком случае, за шляпку это точно не могло сойти, из-под которого торчали русые волосы. В руках у женщины находилось ружьё, по внешним признакам. Однако, судя по дульному отверстию, это была небольшая гаубица.

В её голубых глазах отражалось такое количество эмоций, что уследить за ними просто не было возможности. Там были и страх, и восторг, и удивление. Её взгляд, изначально остановившись на мне, словно завис, как картинка во время паузы при просмотре фильма. Она будто порывалась о чём-то спросить, но не решалась, страшась ответа.

На вид женщине было лет 45, хотя я точно знал, что лишь недавно ей исполнилось 38.

Мне даже показалось, что почва уходит из-под ног.

Конечно, я её сразу узнал, а судя по её ошарашенному взгляду, и она меня тоже. Однако ни я, ни она не успели сказать друг другу ни слова.

Марина, шагнув вперёд, громко произнесла на диалекте выходцев из Уэст-Кантри:

— Королевская гвардия. Личная фрейлина королевы. Герцогиня Глостерская и Эдинбургская.

И сделала приветственный жест Д'Артаньяна: подняла эфес шпаги к лицу и резко сдвинула клинок в сторону.

Женщина округлила свои красивые глаза, сделав их размером с грецкий орех, выронила свою пушечку из рук и стала заваливаться на стену здания, словно тряпичная кукла.

Не дал ей упасть, подхватил обеими руками и аккуратно опустил на красноватую траву, проросшую вдоль стены. Ружьё громко лязгнуло о землю, доказав что это не деревянный муляж, с которым видел Наташу в театре перед премьерой. Окинул быстрым взглядом. Кожа побледнела, появились тёмные круги под глазами. Наверняка артериальное брякнулось. Ни потоотделения, ни жара не было, и озноб отсутствовал. Просто обморок. Полежит без сознания минут пять и очнётся. Я свернул плащ, подложил ей под голову и только тогда развернулся к Марине. Она уже убрала шпагу и стояла, поглядывая по сторонам.

— И что это сейчас было?

— Что было? Ты о чём? — Марина пожала плечами. — Кругом раритет, и тут появляется дама в эдаком винтажном платье, с мушкетом 1600 какого-то года, и к тому же на тебя смотрит как на диагноз. Такое впечатление, что мы лет на 300 назад откатились.

Ну да. Марина с Наташей никогда не встречались. Это я знал, что она актриса. К тому же Старый говорил, что её пригласили сняться в фильме. В каком, он не уточнял, и где будут проходить съёмки, я не интересовался. Помнится, сетовал, что дочки с тёщей надолго останутся. Вот и встретились.

Ситуация становилась совсем хреновой. Если всё это декорации, а судя по всему, так оно и было, то эти размалёванные дикари — кто на самом деле? Мы случайно не массовку завалили?

Я тяжело выдохнул.

— Это Наташа, жена Старого, — и, увидев в ответ удивлённый взгляд, у Марины даже рот открылся, добавил, — она актриса, сейчас на съёмках какого-то фильма. Очнётся, будем знать, куда мы попали, так что ты шпагу береги, я так понимаю, это аксессуары съёмочной группы.

— Твою маму! — Марина сдвинула шляпу на затылок. — А эти, — она махнула рукой в сторону, — надеюсь, не актёры?

— Я тоже надеюсь, иначе зачем Наташе прятаться в бункере и сигналы нам подавать?

— Может, нашатыря?

Я махнул рукой.

— Пусть полежит, — и щёлкнул по тангенте.

— Шаман, Кащей, выдвигайтесь к нам.

— Принято, — булькнул голос Виктора.

— Так может, там ещё кто есть? — спросила Марина, указывая на проход в бункер. — Заглянем?

— Подожди, — я поднялся на ноги и, потянув двери на себя, крикнул, — кто ещё есть?

Наклонился и поднял ружьё Наташи.

— Ого, да оно килограммов 10 весит, вот это берданка! — я прислонил его к стене и замер, сделав Марине знак.

Внутри бункера послышались шаги, и на свет Божий явился мужик с небольшой седой козлиной бородкой, в цветастом балахоне и тоже с пушкой, один в один как та, что я прислонил к стене. О, как они за свои аксессуары трепещут! Вообще не расстаются. Небось режиссёр или кто у них главный запугал санкциями.

Он остановился на пороге и испуганно глянул на лежащую Наташу. Перевёл взгляд на меня и спросил на вполне сносном языке Шекспира:

— Что с ней?

— У неё обморок, — я ответил на русском, вполне предполагая, что труппа вся из России. Потом, глядя на недоумённый взгляд артиста, выговорил то же самое на английском.

Его взгляд не изменился.

— Обморок, — повторил я на английском. — Вы меня понимаете? Она на пятом месяце беременности.

Это я знал со слов Старого. Он был против ребёнка, считал, что двух девочек достаточно и случайный залёт нужно прервать. Наташа была ни в какую и отказывалась идти на аборт.

Мужик с козлиной бородкой выронил ружьё из рук, и в какой-то момент я подумал, что он грохнется в обморок рядом с Наташей, но к удивлению остался стоять на ногах. Единственное, что у него изменилось, — это глаза: они округлились так же как до этого у Наташи.

Я подобрал ружьё и прислонил к стене рядом с первым. Потом подкатил полено и подложил под Наташины ноги. Мягкая кровать бы не помешала, но за неимением таковой сойдёт её плотное платье. Расстёгивать воротник не требовалось, декольте и так на грани, едва прикрывало.

Мужик продолжал взирать на меня с неописуемым ужасом. Молчание затянулось, и я спросил:

— Что здесь происходит и кто вы такой?

Он мгновенно очнулся и глупо закивал головой, потом опять на английском спросил:

— Вы доктор?

— Нет, я не доктор. Вы кто такой?

Он явно игнорировал мои вопросы и вместо того чтобы ответить, опять спросил:

— Но у вас, несомненно, есть учёная степень?

— Вы меня не слышите? Кто вы такой? Вы актёр?

— Я доктор медицины. Надо только оговориться, что в культуре вообще и в науке в частности нет полной аналогии с природной географией: исток какого-либо явления и само явление здесь качественно различны, и требуется мощное преобразующее влияние, чтобы одно стало другим.

Я поднял руку с раскрытой ладонью. «То же мне философ нашёлся!»

— На этом закончим. Фамилия, имя, отчество? Год рождения. Где родились?

— Я? — его удивление было неподдельным.

— Нет, я! — я усмехнулся.

— Но, сэр, откуда мне может быть это известно? Однако могу заверить, что ваши знания меня явно обескуражили. Вы слишком молоды для учёной степени и в то же время в состоянии распознать невозможное. Я слышал слова герцогини Эдинбургской, фрейлины её Величества. Скажите, вы давно из Англии? И как вам удалось справиться с туземцами? Мы видели только вас двоих. Мы пытались подать вам знак? А где остальная гвардия?

Я снова раскрыл ладонь, направив на мужика.

— Значит так, Асклепий, хватит извергать в меня поток слов. Внутри кто-то ещё есть?

Он замолчал и, наверное, целую минуту глядел на меня. Медленно кивнул, хотя это было больше похоже на наклон головы.

— Да, нас здесь 18 человек. Все, кто остался в живых.

— А что с вами произошло? — спросил я, насторожившись после последней фразы эскулапа.

— Туземцы, сэр. Кровожадные туземцы. Простите, не знаю, как к вам обращаться. Они напали внезапно. Сегодня ночью. Майор Джефферсон приказал спрятаться в блокгаузе.

Действительно блокгауз. Я едва не присвистнул.

— Тут были военные?

Доктор снова наклонил голову.

— И где они сейчас?

— Их было всего 12 человек. Я думаю, эти ужасные дикари расправились со всеми.

Мы с Мариной переглянулись. Значит, размалёванные в труппу не входили и завалили мы их совершенно справедливо. Это хорошая новость. Однако фамилия майора не русская и эскулап пытался на английском ботать. Интересно, из России ещё актёры есть?

— И где остальные? Те, что живы.

— Здесь, все здесь, — врачеватель закивал головой более интенсивно, — они внутри, заняли оборону, а мы пошли проверить. Вдруг это уловка дикарей.

— Во как. Беременную женщину послали в разведку? Или внутри мужчин нет? Одни женщины?

— Есть мужчины, — он снова медленно наклонил голову набок, — тут всего четыре женщины. Остальные мужчины. Просто обстановка непонятная. Вы что, со всеми расправились? Мы же видели, как они на вас напали. А выстрелов не слышали, да у вас и оружия не вижу, кроме шпаги, — он искоса глянул на Марину.

Обе кобуры находились сзади, и мои пистолеты были ему не видны. Но вот «Бизон», висевший у Марины на плече, он не мог не видеть. Или не видел из-за того что Пума стояла к нему вполоборота?

Оборону они заняли. Хрень какая-то.

— Так у вас и оружие имеется?

— Конечно, — в этот раз он закивал энергично.

Стало любопытно, отчего это зависело? Я хмыкнул и спросил:

— И какого лешего вы не избавились от этих кровожадных туземцев, у которых в руках только топоры? Тем более тут и военные были.

— Но ведь и у дикарей имеется огнестрельное оружие, и владеют они им на удивление не плохо.

Оба на. Я глянул мельком на Марину. Так нам повезло. Здесь, оказывается, можно встретить невменяемого дикаря с пулемётом. Или с гранатой. Вот такое размалёванное чучело и с гранатой. И на что они рассчитывали, прячась в деревянном бункере? Подкрадётся ночью такой псих неслышно, и не один. И начнут зашвыривать внутрь подарки. Бойницы не маленькие. Вот вам и фарш. И какой умник это придумал. Ну точно ересь какая-то.

Марина словно и не видела нас. Тихо и мирно контролировала ситуацию. Действительно, может, в каком-то строении и прячется ещё пару десятков дикарей.

И что с ними делать? Я обернулся к мужику.

— Ладно, доктор, давайте всех на улицу, прикинем план обороны на случай, если туземцы вновь нагрянут.

Он высокомерно поднял подбородок.

— Я, между прочим, имею учёную степень бакалавра, член Королевского общества и три года был вице-канцлером Оксфордского университета.

Марина прыснула.

— То же мне Паганель нашёлся, — она это произнесла на русском, однако её смешок не остался незамеченным.

Новоявленный Паганель, прозвище прекрасно подходило ему, с гордым видом развернулся и исчез в полумраке.

Из-за сарая появился Шаман, за которым метрах в пяти шагал Кащей.

— А ни хрена вы тут намолотили аборигенов, — произнёс Виктор, когда они поравнялись с нами. — Что за дичь?

— Как выяснилось, это плохие парни, — я указал Шаману на лежавшую у стены блокгауза женщину. — Глянь, Женя, куда мы попали. Жена Старого.

— Ёпрст, — Шаман присел на корточки рядом с Наташей. — Что с ней?

— Обморок, пусть полежит.

Кащей пристально уставился на Марину.

— Твои вещички, — сказал он, укладывая рюкзак на небольшое бревно. — А где ты отхватила шпагу?

— У дикарей.

Он критически осмотрел девушку, хмыкнул и поднял одно из двух ружей, прислонённых к стене.

— А это что за ствол? Где вы отыскали? На мушкет смахивает.

— Оставь, — я махнул рукой. — Реквизит актёров. Помнишь, Шаман, Старый говорил, что Наташе предложили сняться в каком-то фильме? Похоже, здесь они и решили развлечься. Только местные, видимо, против оказались. Там, внутри, — я указал на двери, — 18 человек. Те, что живы остались. Остальных дикари смолотили и в какой-то сарай уволокли. Засаду устроили. Вот мы в эту засаду с Маринкой и вляпались.

— Ну, кто вляпался — это спорный вопрос, — Шаман широко улыбнулся. — Стало быть, там наши актёры? А мы всё на строения поглядываем, что это такое. Теперь понятно. Слепили деревеньку для фильма.

— Ну, насчёт того, что все наши, я не совсем уверен, может, совместный проект с англичанами. Во всяком случае, один гаврик представился доктором. Бакалавр. Глаголил на английском, но диалект, убей, не разберу.

— Может, наняли доктора на время съёмок, мало ли что может случиться, тут дыра дырой. Кстати, не узнали, где мы находимся?

— Да как-то не до этого было. Доктор, видимо, от шока ещё не отошёл. Этой ночью на них напали.

— Стало быть, опоздали мы всего на сутки, — Шаман почесал затылок. — Однако.

— Для тех, кто внутри, мы очень даже вовремя, — возразила Марина, — и Старый будет рад. Так что с него причитается.

Шаман отпустил руку Наташи в траву и поднялся на ноги.

— Нормальный здоровый сон, вымоталась, напугана, — он оглянулся на двери. Через порог переступила молодая девушка, лет 17–18, испуганно глядя на наши физиономии. В длинном платье чужой эпохи, с чепчиком на голове, подвязанным ленточками под подбородком.

Увидела Марину, расслабилась и шагнула вперёд. За ней выбралась ещё одна, примерно такого же возраста и в таком же одеянии. Вот вжились в роль! Третьим появился эскулап и важно встал в стороне. А следом посыпали остальные: в камзолах, балахонах, в коротеньких штанишках с подвязками. Только в кино такое видел. И у каждого в руках ружьё с дулом в диаметре не меньше двух сантиметров.

Паганель сказал: у них оружие есть, готовы встретить нападение дикарей. Это они при помощи своего реквизита решили защищаться? И что самое странное: они переговаривались на английском языке. Русскую речь я вообще не слышал.

Когда все оказались на улице, эскулап удивил меня ещё больше. Он указал на Марину и произнёс:

— Господа. Перед вами Королевская гвардия и личная фрейлина королевы — герцогиня Глостерская и Эдинбургская.