Наемники

Глава 4

Марина оказалась права. В корзинке действительно были продукты: оленина, какие-то салаты, лепёшки, отдалённо напоминавшие ржаной хлеб, и травы. А вот тыква оказалась сосудом. Незнакомцы сделали из неё флягу, и она доверху была заполнена водой. Марина воду вылила, а флягу забрала. Правильно, пусть стоит у родника как кружка.

На всякий случай я установил на подъёме в густой траве растяжку. Бережёного, как говорится.

На всё про всё мы потратили почти два часа, но оно того стоило. Хотя я опасался, что в еду подмешан яд, но, глядя на девушку, уплетавшую поднесённые дары, не вытерпел и устроился рядом.

— Ну что, — проговорил я, когда мы закончили трапезу и улеглись у входа в пещеру, — расскажешь?

Девушка, поёрзав на земле, устраиваясь удобнее, опрокинула голову на рюкзак, подложенный вместо подушки, и заговорила:

— Я в Сибири родилась. Посёлок небольшой, на многих картах даже не обозначен, так что название ничего не скажет. Национальностей на один квадратный метр больше, чем в любом городе. Такого рода коммуна. Если у одного беда, все без исключения ему помогают. Привалит кому прибыль, он делится со всеми.

Я негромко присвистнул.

— А ничего так. Вот где коммунизм, построенный в отдельно взятом посёлке.

— Не то слово. Мать умерла во время родов, отец погиб на охоте, мне четыре года было. Так что кочевала из дома в дом. Каждый хотел, чтобы я у него подольше пожила. С пяти лет прочно осела в доме у старого кхмера. Он меня и учил боевому искусству.

— Кхмер? — удивился я.

— Основная масса населения Камбоджи. Но этот был из Вьетнама.

— Так и этот язык понимаешь? — в который раз поразился я. Марина до языков вообще жадная была, и усваивались они у неё, как во мне манная каша.

— Понимаю хорошо, говорю не очень, но объясниться смогу. У них диалектов — мама не горюй. И всё перемешано.

— И кстати, что за искусство ты демонстрировала нам? — я приподнялся на локте, пытаясь рассмотреть в темноте лицо девушки. — Слухи ходили, что даже вполсилы удары проводила, чтобы не навредить. Я сначала подумал, что тайский бокс, но это явно не он.

— Это бокатор. Древнее оружие кхмеров. Не слышал? Технически, есть что-то схожее с тайским, но гораздо страшнее.

— Слышал, но так давно, что даже позабыл название, — честно признался я. — Но, в принципе, я не фанат боевых искусств. Знаю постольку-поскольку.

— Догадалась, ты у нас бравый ковбой. Никогда не видела ещё такую скорострельность, причём точную. На грани фантастики.

Я почувствовал, как у меня от удовольствия краснеют уши. Хорошо, что на улице ночь.

— А меня стрелять эвенки учили, — продолжила девушка свой рассказ. — Разные семьи жили в посёлке. Не хвастаюсь, но из своего ружья куниц и соболей набила немало. Так вот, мне почти семнадцать было, когда в посёлок пришли эвенки, но не из наших. Другие, то ли бирары, то ли манегры. Были они верхом и шкурок имели изрядное количество. На обратном пути они предложили показать путь к хорошим угодьям, и я пошла, тем более, что только месяц как наши эвенки подарили хорошую лошадку.

Я даже усмехнулся.

— А с чего такая доброта у них прорезалась?

— А у нас так принято было: девушке в семнадцать лет дарили хорошего скакуна.

— Я не про ваших.

— А-а-а, я про это не подумала. Меня учили быть доброй, всякому люду доверять, — Марина сделала глоток воды из фляги и продолжила: «В коммуне жизнь совсем другая, там все друг другу братья и сёстры. Здесь тебе не там. В общем, ушла я с ними. Сначала месяц до их стойбища шли, а потом ещё неделю по тайге, пока не добрались до злачных мест. Я когда-то уже ходила там с охотниками. Поговаривали, что злой дух живёт, и через болота никогда никто тропу не искал. И тунгусы не искали. Они её знали. Помечена была на кустах, деревьях незаметно. За час добрались до острова, на котором стояли хижины и жило с десяток людей. Мы у них переночевали и утром двинули дальше по болотам. Только тогда я первый раз и задумалась: мол, что-то здесь не так, но продолжала шагать дальше за ними. Вода невысокая, хорошая тропа. Тем более, что старшой сказал идти не больше часа. Второй остров был гораздо больше, весь заросший вековыми соснами. Домиков штук двадцать под ними натыкано, целое поселение. Это потом я узнала, там жили староверы, а в начале всё в диковинку было. Нас встретили как родных, устроили гулянья. Парни и девушки танцевали вокруг костра, как будто в другой мир попала. А потом просто отключилась, по-видимому, подсыпали что-то».

Я эту историю знал лишь поверхностно: то, что разрешили в дело вписать, или просто для меня подготовили нужный текст, притягательный, чтобы я обязательно клюнул. Я и клюнул. И, в принципе, не жалел. Следопыт она настоящий. А то было дело, пошёл с нами охотник, медвежий след от заячьего отличить не мог. Я тоже следы коровы со следами оленя перепутал, но мне это и не нужно знать. Мне другие задачи поставлены, а из тайги, если что, я всё равно сам выйду, живым и здоровым. Для этого следы мне читать не нужно.

«Очнулась в сарае, дверь заперта. Вот тогда и дошло. Как потом оказалось, тунгусы меня продали. Да и не только меня. Они типа курьера работали: местные набьют мехов, а тунгусы его в город. Да по дороге, по поселениям. Молодых девчонок выбрать, заманить, а то и просто выкрасть. Староверы им за это хорошо платили. Вот только со мной промашка вышла. За 12 лет из меня мой наставник хорошего бойца сделал. А эти олухи меня не связали. Мол, что девчонка против здоровых мужиков. Утром завтрак принесли, а потом мой суженный явился объяснить, кто я теперь и каковы мои обязанности. А на поясе у него нож висел. Мой нож, эвенк лично для меня его делал. Выяснила у жениха все подробности, ещё узнала, что основная масса людей в тайгу ушла. У них, оказывается, поле есть, высаживают всяко-разно, что поспеть успевает. А в основном охотой и собирательством занимаются. Тут я и решилась».

Решилась она. Я вспомнил запись, которую мне дал прослушать полковник:

«Она их резала, как Пертайло кур», — говорил дрожащий голос девочки.

Потом мужской голос перебил:

«Что значит „резала, как Пертайло кур“?»

«Сосед наш, у него птичник был, курей несколько тысяч, так он однажды так разозлился, что зарезал за один день всю птицу. А звали его Пертайло, потому…»

Мужской голос заговорил несколько раздражённо:

«Не нужно про соседа. Рассказывайте только про девушку. Нам совершенно не нужно знать, каким злобным был ваш сосед. Пожалуйста, вам понятно?»

И снова испуганный женский голос:

«Да, мне понятно. Но Пертайло не был злобным, а даже наоборот».

На записи громко заскрипел стул, и голос мужчины повысился на целую октаву:

«Только про девушку, оставьте вашего соседа в покое».

Решилась она. Я снова усмехнулся, порадовавшись, что на улице темень непроглядная и Марина не может увидеть выражение моего лица. В принципе, употребление такого словосочетания: «резала как кур», не совсем правильное. Она кастрировала всё мужское население этого посёлка. Почти всё. Несколько человек всё же нашли с перерезанным горлом. Но меня заинтересовало в деле именно это: поголовная кастрация. И напомнило интересный момент из последней командировки, полгода назад, в Алжир. Выполняли мы там напрочь незаконную миссию, причём, как и в этом случае, в частном порядке. Платили слишком хорошо, чтобы отказываться. И толку от твоего отказа ничего не будет. Просто в командировку полетит другой, а напротив твоей фамилии поставят галочку с занесением в дело такого слова, как «неблагонадёжный». И всё, отправишься поближе к белым медведям снег разгребать, а заодно познакомишься с ненецким унитазом.

Одним словом, нужно было пройти из точки «А» в точку «Б» кратчайшей дорогой, а проводник заупрямился. Только в обход, а это лишние сутки пути. И как с ним ни бились — всё бесполезно. Пришлось топать в обход. По дороге и выяснили, что один участок в джунглях они не посещают. Там логово «Белой обезьяны». Появилась два года назад и кастрирует мужскую часть населения. Заслали группу, чтобы уничтожить сие явление. Человек пятнадцать. И все поголовно лишились наследства. Так что теперь ни ногой. Только в обход.

Что меня дёрнуло связать эти два случая? Слишком уж нетрадиционный метод, к тому же — всему поголовью. Решил прояснить для себя. И точно. Была там наша группа. Что они выполняли, так и не узнал, но особо и не любопытствовал. В составе группы была Коростылёва Марина Александровна. Ночью их всех в ножи взяли и в яму скинули. Да присыпали слегка. То, что среди зарезанных женщина была, никто не знал. А Марина ночью очнулась и ушла. Профессионал бил. Точно в сердце. Но удар на мужчину был поставлен, не дошло лезвие до сердца. Грудь молодая спасла. Вот в темноте и не разобрали. Что за маску она себе соорудила на голове, неизвестно, но те, кому посчастливилось остаться живым и выйти из джунглей, утверждали, что это обезьянья самка, безволосая, голая и белая.

Хотя я бы поставил под сомнение выражение «посчастливилось остаться живым». После процедуры, которую проводила над всеми «Белая обезьяна», слово «посчастливилось» явно неуместно.

А Марина через три месяца появилась в Касабланке, в генеральном консульстве России, и, что примечательно, получила звёздочку на погон сразу по возвращении домой. А вот про её похождения по джунглям нигде ни слова. И если бы не проводник, я бы ничего и не узнал. Хотя это и не важно. Важно другое: как же нужно было напугать местную братию, чтобы спустя два года они как чуму обходили стороной логово «Белой обезьяны»?

А я, именно на эту историю и клюнул. Если со мной вдруг что случится, был точно уверен: за меня отомстит злобная «Белая обезьяна». А то, что она бывает злобной, я был убеждён.

С Мариной, разумеется, я ни словом не обмолвился, что знаю про её похождения в Африке. Тем более она это очень пыталась скрыть от всех. Ну да, ещё сочтут, что у неё бзик в голове, и всё — прощай, опасная работа. Хотя для неё, может, было бы и лучше.

Марина, между тем, монотонным голосом, продолжала свой рассказ:

«Среди женщин оказались две девушки моего возраста. Их похитили год назад, так что они мне по дороге много чего рассказали. Прям каста какая-то. Староверы грёбанные. Представляешь, я в дом вошла, а там братья моего жениха дерутся. Не могли поделить ружьё моё. Лошадь то жениху перешла со всей упряжью, а вот оружие — не было до сих пор оружия у женского пола. И не знали, как поделить. Вот уроды!»

Наступила пауза, и я, чтобы поддержать разговор, спросил:

— А продавцы? Тунгусы?

Спросил просто так. Их тоже нашли, то, что от них осталось.

«Тунгусы, — слышно было, как девушка усмехнулась, — я их догнала. Я знала, что нужно догнать. Девчонкам указала путь и за тунгусами. Разозлили они меня крепко. А потом стала девочек догонять. И вовремя. Шестеро из староверов, что были на охоте, их нашли. Едва не прибили. Этих я сразу приговорила. Надоело мне шастать по тайге, домой хотела. Сама за несколько дней бы добралась, может, за неделю. Но не бросишь же этих, два беспомощных создания. Больше месяца тащила за собой. И главное, просила же: 'Обо мне ни слова». Сдали с потрохами.

Конечно, сдали. Во-первых, они после своего спасения Марину боялись. Видели, как резала мужиков простым ножиком. Те ведь не резали. Били иногда, работать заставляли, ну и супружеский долг выполнять. Как без этого. Но не убивали. Для Марины это было всё равно: её как товар продали, вещи отобрали, да ещё женой решили сделать. Их вина была доказана. Да и не убивала она изначально. Так, секирой в штанах поковырялась. Не смертельно.

Марина между тем продолжала вещать: «В общем, явился в нашу коммуну человечек и предложил поработать на правительство. Как раз реорганизация шла. Я, конечно, сразу отказалась, но он мне шансов отступить не дал, а потом ещё и сделал выгодное предложение, как говорится, от которого невозможно было отказаться. Так и попала в ССО».

— В ССО? — Я даже приподнялся от удивления. Вот это поворот.

— Ну да, — согласилась девушка и осеклась, вдруг догадавшись, что я этого не знал.

Не знал, конечно, не знал. Мне её подали на блюдечке с голубой каёмочкой, незаметно показали, самую малость рассказали. Создавалось впечатление, что она для всех — тёмная лошадка. И сбежать может в любой момент, так что кормить вроде и накладно.

ССО создано было в 2007 году. Где Марина пропадала три года, можно только догадываться. Понятно, что не прохлаждалась, прошла дополнительную подготовку, и погоны навесили. Ну как без них.

И сразу вспомнился 2014 год. Незапланированная эвакуация президента Украины Виктора Януковича. Операцию разрабатывал личный адъютант президента, Дюмин Алексей. Тогда же, в феврале 2014-го, слушок пробежал по Украине, что Януковича женщины сопровождали. Особый отряд. И командир у них — «дьявол в юбке». Якобы даже окружили эту дамочку и пытались взять живой бойцы украинского спецназа, только ушла она. Всех положила и ушла. Понятное дело, за байку сошло. Миф, да и только. Хотя, может быть, как раз и не байка, и познакомилась элита вооружённых сил Украины с «Белой обезьяной». Кто ж его знает.

Дюмин открестился от всех операций, правда, и от комментариев воздержался. Но он и своё адъютантство отрицал. И не только. Ну а что, ему это по статусу не положено, напрочь засекреченному генералу соглашаться с газетными вырезками. И дело замяли. Но я точно знал, кто за всем этим стоял, потому как сам участвовал в операции, но уже на территории России. Не было там женского спецназа, в смысле, во множественном числе, одна она была. Сидела в открытом УАЗике на пассажирском сиденье, а на коленях у неё лежал вот такой вот «Бизон», который таскала Маринка. На голове — утеплённая, чёрная камуфляжная маска, поэтому по лицу не узнать. Да и по фигуре, походке тоже. Не вылезала девушка из машины, да и мы там недолго стояли. Получили упаковку в виде автомобиля с тонированными стёклами и последовали за ним. Я только по прибытии в Ростов и узнал, кого мы сопровождали. И то через несколько дней.

А сейчас я, вкупе со всем, припомнил рассказ одного должностного лица, любителя посплетничать. Что, мол, в службе безопасности президента работает баба. Он так и сказал тогда: «баба». И он её лично видел, случайно, когда она переодевалась. Его подняли на смех, на этом всё и закончилось. Но, как говорится, осадок остался.

И припомнил, что Марина за неделю до этой командировки летала в Тулу. И ничего странного не было в том, что именно в Тулу, если бы не одно «но».

В 2016 году Алексей Дюмин за заслуги перед Отечеством получил в подарок от президента небольшое государство — Тульскую губернию. Тут я целиком за. И это правильно, вот такими должны быть губернаторы, а то ж позанимали посты, прости Господи.

Странно другое. Зачем Марина летала именно в Тулу? Получила последнее наставление? Но в таком случае она лучше всех должна была знать, что мы тут делаем. И у неё должно быть что-то для экстренной связи. Не с президентом, конечно, но со своим непосредственным куратором — обязательно.

Или это всего лишь мои домыслы, разбушевавшийся плод моего больного воображения?

И перед глазами снова возникло лицо Марины, там, на поляне, когда «Ирокез» скрылся за деревьями. Растерянное, как будто что-то непредвиденное влезло в чётко отработанный план. И после — её задумчивый взгляд, когда она назвала меня по имени, безмятежно помахивая небольшой веточкой.

— Марина, — позвал я негромко девушку, но в ответ услышал лишь невнятное бормотание.