Мы перелетели аэропорт прямо над рулежками и взлетными полосами. Под нами разбегался самолет, разрывая ночь конусами огней с мельтешащими штрихами снежинок. Это было необычно. Мне понравилось. Нарушение всех правил — но при полной убежденности в безопасности.
Корабль Айа приземлимся в центре полупустого паркинга, возле терминала «Аэроэкспресса». Я недоуменно посмотрел на него, но тот в ответ только склонил голову и посмотрел на меня своими большими влажными глазами.
— Ты тут забыл что-то? — спросил я.
— Я же сказал: мы летим смотреть твой новый транспорт.
— Ха! Смотреть, — я улыбнулся, — отличный юмор. Хотя… ты, наверно, про взгляд изнутри, да? Снаружи-то ваши корабли невидимы!
— Не совсем так, Антон, — ответил Айа, — они невидимы только тогда, когда мы этого хотим. И они могут принимать такой вид, который нам нужен. Пойдем же!
Он поднялся с кресла и направился к двери. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним.
На парковке было безлюдно. Необычно для такого загруженного аэропорта, даже для ночного времени. Айа смело шел среди машин, очевидно, совершенно не опасаясь, что его кто-то заметит. Глядя на его уверенное поведение, я пожал плечами и зашагал рядом.
— На камерах тебя не видно, так ведь? — спросил я, поравнявшись с моим новым знакомым.
Айа ухнул, не оглядываясь и ответил:
— Нет, конечно. Оно мне надо? Кстати, мы пришли, — он остановился возле новенькой БМВ х7 и указал на машину правой рукой, — нравится?
Я не сразу понял. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой.
— Вообще-то, капсула может принимать любую видимую форму, или становится совершенно невидимой, — сказал Айа, — но обычно для работы наблюдатели выбирают автомобили. Я подумал, что тебе понравится эта модель. Сейчас функционально капсула ничем не отличается от нее. Но если тебе понадобится, скажем, душ — она быстро вырастит нужный отсек.
— Это, конечно, здорово, — кивнул я, обходя машину по кругу, — но как это сделать? Практически? Приказать ей вслух?
— Можешь, конечно, и вслух, — Айа пожал плечами, — капсула настроена на твой голос. Поначалу это может быть полезно, пока вы притираетесь друг к другу. Но обычно она сама угадывает желания. Так получается гораздо быстрее и эффективнее. Увидишь! Она станет как бы продолжением твоего тела. Держи, кстати, — он вытащил откуда-то из меховых складок на своем теле черный пластиковый брусочек с логотипом автомобильного концерна.
— Бесконтактный ключ? — догадался я, осторожно принимая подарок; ключ на ощупь был теплым.
— Не только, — Айа чуть раскрыл уши, — нечто гораздо более важное. Это — твоя персональная защита и оружие. Поэтому старайся его не терять.
— Что, если он пропадет — в капсулу я больше не попаду?
— Попадешь. Она опознает тебя. И даже изготовит дубликат. Но вовне ты останешься без защиты. Это произошло с наблюдателем, о котором я тебе рассказывал.
— Эх, жалко, что к школе на таком не подъедешь! — вздохнул я, — и прав у меня, кстати, нет. Не получил еще.
— Это не страшно, — Айа пожал мохнатыми плечами, — тебе не нужны права. Даже в режиме видимости тебя никто не остановит. Об этом даже не беспокойся.
— Вот как? А если мне захочется наделать шухеру? Шашечки, там, все дела?
Айа красноречиво промолчал.
— Ладно. Я понял все.
Я двинулся было к авто, гостеприимно мигнувшему габаритами.
— Насчет школы, — неожиданно добавил Айа, — никто не запрещает тебе это сделать.
— Но… меня узнают! — удивился я, — ты же не зря этот трюк с телом устроил, да? Я ж не дурак, это ведь значит, что в обычную жизнь мне больше нельзя, так?
— Тебя никто не узнает, Антон.
— Не понимаю, — насторожился я, — про меня забудут, что ли?
— Нет, — Айа покачал головой, — никто тебя, конечно, не забудет. По крайней мере, пока память о тебе не сотрется естественным путем. Просто тебя перестанут узнавать. Это небольшая подстраховка, для безопасности. Ты не представляешь, чтоб бы было, если бы о таких, как ты узнали в государственных… да и не только в государственных, если на то пошло, конторах.
Уже чуя недоброе, я наклонился и посмотрел в широкое зеркало заднего вида. Оттуда на меня глянула в ответ чужая нахмуренная физиономия.
Я рефлекторно отпрянул.
Нет, даже в этот раз я не испугался по-настоящему. Но был к этому очень близок.
Хотя фэйс в зеркале, если честно, был довольно симпатичным. Разве что принадлежал он парню постарше меня. Пожалуй, даже не парню, а молодому мужику, лет двадцати двух.
— Блин, — сказал я, когда немного пришел в себя, — могли бы предупредить хотя бы.
— Ни к чему хорошему это бы не привело, Антон, — вздохнул Айа, — дело в том, что изменение внешности происходит в соответствии с твоими скрытыми потребностями. Теперь ты стал таким, каким всегда хотел себя видеть. И будешь таким, пока являешься наблюдателем. Если бы ты знал, что начинаешь меняться — ты бы попытался сознательно контролировать процесс. А это вызвало бы нежелательные… скажем, искажения.
— Ладно, — кивнул я, — так, в принципе, тоже сойдёт. Хоть документы спрашивать не будут, если захочу пиво взять… стоп, а полночь уже была? Мне же восемнадцать! Мог бы и показать!
— Полночь уже была Антон, — кивнул Айа, — но тебе теперь до конца жизни придется обходиться без документов. Они тебе просто не нужны. Если где-то нужно будет предъявить — твой асот сделает нужную иллюзию. Но такое будет очень редко, потому что ты сможешь проникать куда угодно. Кто сможет тебя остановить.
— Азот? — переспросил я.
— Асот, — поправил Айа, указав мохнатой ладонью на автомобильный ключ, который я по-прежнему держал в руке.
— А, эта штуковина. Ясно. Стоп. А как с деньгами быть? Или эта штука меня и кормить будет?
— Если нужно — покормит, — кивнул Айа, — асот — это не только защита и помощь, но и оружие. Как именно оно будет действовать — ты поймешь сам, если вдруг возникнет угрожающая ситуация. У каждого наблюдателя это по-своему. У кого-то асот плюется огнем. Некоторые стреляют пулями или электрическими разрядами. Заранее действие предсказать невозможно, — Айа почему-то грустно вздохнул, — и, кстати, в бардачке автомобиля ты найдешь карту. Там бесконечный лимит.
— А пин? — тут же спросил я, — и ее можно будет в смартфон загнать, а то я не привык… стоп! Мой смарт!
Я растерянно похлопал по карманам комбинезона. Как я мог забыть? Мне же наверняка звонили! И, если дубликат моего тела в полиции — они могут отследить мои перемещения! Я ведь его не выключал перед трюком!
— Твой смартфон, конечно же, остался на твоем теле, — ответил Айа, и тут же поправился — в смысле, на дубликате, который забрали в морг.
Мне не понравилась его оговорка. Но с расспросами я благоразумно приставать не стал. Я мыслю, следовательно, я существую. Пока это самое главное. А дальше разберемся.
— Пин-код будет установлен, когда ты впервые воспользуешься картой. Просто введи любую комбинацию и запомни ее, — продолжал Айа.
— Ясно, — кивнул я, — значит, я беру все это. И моя задача — наблюдать? Искать уязвимость? И все?
— Верно.
— И что делать, если я ее найду?
— Если это случится, Антон. Ты станешь спасителем своего мира. Тебе больше ничего не надо будет делать.
— Я имел в виду, как с тобой связаться?
— Связаться со мной ты можешь в любое время. Просто попроси об этом свой асот.
— Ясно. И… что? На этом все? Я могу ехать? Куда угодно вообще? И спокойно тратить деньги?.. — на всякий случай я решил утончить еще раз.
— Да, Антон, ты можешь ехать. Или лететь туда, куда тебе вздумается, — кивнул Айа, после чего добавил загадочное: — ты поймешь, что нужно делать. Все наблюдатели понимают.
— Ладно…
Я подошел к авто. Коснулся ручки — там, где был датчик бесключевого доступа. Дверь открылась.
— Ну я поехал тогда? — спросил я.
— Счастливо, — Айа поднял свою мохнатую лапу и помахал мне.
После этого мой новый знакомый развернулся и направился к двери своего корабля. Через секунду она закрылась и растаяла в воздухе. А на парковке, как по команде, вдруг появились люди. Они куда-то озабоченно спешили по своим делам, толкая тяжелые чемоданы. И даже не подозревали, что совсем рядом с ними — настоящий корабль пришельца.
Я сел за руль. Если совсем честно — опыта вождения у меня было маловато. Я пробовал ходить в автошколу, но как-то со временем не стыковалось. Да и, в конце концов, я решил повременить с получением прав. Сначала у меня не было денег на авто, а когда они появились — оказалось, что такси — очень даже хорошая альтернатива.
Но освоился я быстро. Еще до МКАДа я чувствовал себя так, как будто у меня за плечами как минимум пара десятков тысяч километров за рулем. И только когда совершеннейшим чудом я избежал столкновения с «шашечником» на «Кайене» я понял, что сама машина мне помогает.
У меня не было представления, куда ехать. Не домой же, в конце концов? Но надо было где-то переночевать. Время уже было позднее, спать хотелось. Желательно в комфорте.
Стоило мне так подумать, как на экране бортовой мультимедийной системы загорелось сообщение, выведенное красивыми, каллиграфическими буквами на зеленом фоне: «Принять конфигурацию убежища? Да/Нет».
Мне стало любопытно, что это за конфигурация такая. И я нажал на «Да».
Надпись на экране сменилось: «Конфигурация убежища требует активации режима невидимости. Активировать? Да/Нет».
Я нажал на «Да».
Появилась очередная надпись: «Режим невидимости на трассе не безопасен. Включить защитное поле или переместиться в безопасное место?»
В этот раз выбора «Да/Нет» не было. Но я догадался нажать на «безопасное место».
Дорога тут же ухнула куда-то вниз. Я почувствовал сильное ускорение; через пару секунд мы были метрах в трехстах над дорогой. В этот момент краем глаза я уловил какое-то движение. Обернулся. Салон за сиденьями водителя и переднего пассажира начал меняться.
Кузов словно раздулся изнутри, сформировав довольно большую овальную кабину, в центре которой находилась настоящая кровать. Даже постельное белье было уже заправлено, и уголок одеяла призывно откинут.
Я сглотнул, глупо улыбаясь.
— Интересно, а туалет тут есть? — произнес я вслух. И тут же часть переборки кабины, за кроватью, отъехала в сторону. За ней оказался довольно приличный санузел с унитазом и душевой кабиной.
Я хмыкнул и широко улыбнулся. Сон — это здорово. Надо только придумать, где встать. Не висеть же, в конце концов, все это время над шоссе?
— Как быстро ты летать можешь? — спросил я.
«В атмосфере допустимая скорость не более 8000 тыс км/ч» — появилась надпись на дисплее.
— А вслух ты говорить не можешь? Просто странно, что такая продвинутая электроника и не имеет голосового помощника.
— Я не совсем электроника, — послышался звонкий мальчишеский голос, — я работаю на оптических транзисторах. Так что я, скорее, оптроника. И голосовой интерфейс по умолчанию отключен. Не всем это бывает комфортно, особенно сразу после получения статуса наблюдателя.
— Постой… — сообразил я, — ты сказал — в атмосфере? А где еще ты можешь… летать? В космосе?
— Мне доступны перелеты внутри солнечной системы, — ответил голос, — со скоростью до десяти процентов от скорости света в вакууме. Но не более. Поэтому на межзвездные перелеты я бы не рассчитывал.
— Фига себе!
— И под водой, разумеется. Там скорость, правда, будет сильно меньше, чем в воздухе.
— А можешь полететь куда-нибудь… — я мысленно запнулся, перебирая варианты, — скажем, в горы? Хочу проснуться — а за окнами — заснеженные вершины. И ни души!
— Ну конечно!
«Автомобиль» чуть качнулся и, ускоряясь, начал набирать высоту. Полюбовавшись немного видами ночного города, я второй раз за вечер принял душ, разделся и лег в постель. Чистое белье приятно пахло лавандой.
— Слушай, а имя у тебя есть? — спросил я, зевнув.
— Нет, — ответила машина, управляющая моим новым транспортным средством, — многие наблюдатели дают имена своим… — голос запнулся, — блин. В вашем языке оказывается нет подходящего слова для каких, как я.
— Таким как ты?
— Ну, да. Мобильным универсальным скаутским автономным транспортам. Это так в документации говориться, если переводить дословно.
— МУСАТ, — произнес я.
— Что? — в мальчишеском голосе слышалось недоумение.
— Я буду звать тебя Муся, — ответил я, — и голос тебе придется поменять на девчоночий.
— Ну ладно, — ответила Муся, послушно сменив голос, — хотя почти все наблюдатели выбирают голоса мужского пола. Из тех, кто вообще активирует голосовой интерфейс.
— Ты много знаешь про других наблюдателей, — вздохнул я, перевернувшись на бок, — надо попросить тебя рассказать подробнее…
— Только общие данные. Нам дают их в обезличенном виде. Я довольно долго ждала назначение, так что времени было более, чем достаточно.
— Ладно, — сказал я, чувствуя, как наливаются неподъемной тяжестью веки, — выключи свет, пожалуйста. Завтра еще поговорим.
Я проснулся от яркого света и долго глядел в потолок, пытаясь понять, где нахожусь. Куда делась моя комната? Мой стол? События вчерашнего дня путались с тревожным сном, сбивая с толку.
Судорожно вздохнув, я сел на кровати.
Обычно мы с мамой пересекались по утрам. Иногда я специально вставал пораньше, чтобы приготовить ей кофе в турке. Она благодарила меня, и уходила на работу или по своим делам.
И вот я осознал — что больше этих утренних чашек кофе не будет.
Ужаснулся своему вчерашнему решению.
Ей ведь, наверно, уже сообщили о случившемся…
Какого фига я поперся в горы? Можно было хотя бы… тут я запнулся. Хотя бы что? Явиться к ней в таком виде и сказать, что я никуда не делся? Это было бы не только глупо, но и жестоко.
Интересно, она плакала вчера? Почему-то мне вдруг стало важно это узнать. И надо проследить, чтобы Лена все выполнила! Тогда у мамы будут хорошие деньги, чтобы начать жизнь заново. Она ведь правда об этом мечтала. Говорила об этом не часто — но прорывалось иногда, искренне так…
Мне бы хотелось, чтобы она не сильно из-за меня переживала. Было бы здорово увидеть, что у нее все в порядке. Почему-то я был уверен, что так и будет. Мама начнет новую жизнь. Все у нее будет хорошо.
Но на сердце почему-то было как-то… странно. Будто давило что-то. Неприятное чувство.
Я почистил зубы (все необходимое в санузле, конечно же, было), умылся, надел термобелье и перебрался за руль.
Мы стояли на узком карнизе, среди исполинских заснеженных вершин. Солнце подсвечивало ледники нежно-розовым; это было невероятно красиво. В другое время я бы застыл на какое-то время, просто любуясь волшебным моментом. Но сейчас это буйство прекрасного не вызывало у меня ничего, кроме раздражения.
— Муся… — позвал я, удивляясь, каким сухим и скрипучим стал мой голос, — полетели домой.
Девчоночий голос грустно вздохнул. Потом сказал:
— Тоша, я теперь твой дом…
— Тоша? — рассердился я, — какого фига?
— Извини, я думала, тебе приятно будет.
— Меня даже родная мать так не называет! Не называла…
— А как она тебя называет? — спросила Муся; я про себя отметил это обращение в настоящем времени. И впервые проникся к этому автомату симпатией.
— Ну… по-разному. Но чаще всего Антон.
— То есть, как все остальные? Ну ладно. Могу просто Антоном звать, если…
— Хотя стоп, — перебил я, — можешь называть меня Тошей. И даже Тохой. Если вдруг захочешь. Я не против.
— Ладно Тош, — сказала Муся.
— Но давай все-таки полетим к моему… бывшему дому? Ладно?
— Я не знаю, где он находится. Нам такой информации не дают.
Я вздохнул и назвал адрес. После этого машина взлетела, оставляя внизу сказочные вершины.